О пользе старых законов (джен)

Аврор Саймонс тоскливо наблюдал, как сверкающая толпа патронусов изгоняет дементоров прочь из Азкабана, на край острова. Ему не нравилась перспектива неограниченное время провести на дежурстве, а все потому, что какие-то перестраховщики из министерства решили, что пока не могут доверить дементорам охрану заключенных.

Идиоты чертовы.

Дементорам никогда нельзя было доверять.

И ему, аврору, которого отправили дежурить в Азкабане за обычную ошибку, предстояло расплачиваться за чужую мнительность.

Что с того, что он брал взятки с тех, кто немного нарушал закон? Он же не один такой был. Увы, именно его сделали козлом отпущения, когда эти делишки вышли на свет и надо было снова замести их под ковер.

Если они рассчитывали, что он тут будет особенно стараться, то зря.

Вздохнув, Саймонс развернулся и пошел в квартирку, устроенную для охраны. Его ждали хорошая книга, горячий чай и булочки с корицей. За годы, проведенные на такой службе, он уже успел отрастить животик. Не было смысла бродить снаружи или в здании, по коридорам, где воняло немытыми телами. Все равно там все чокнутые.

Он легко забыл о единственном волшебнике, сбежавшем из тюрьмы несколько лет назад. Саймонс тогда был в отпуске и потому не слишком расположен был размышлять, как ему лучше делать свою работу.

Скоро он уже читал в кресле у печки, единственной на всем острове, а остальные авроры уплыли на лодке на берег. Стоны заключенных становились все тише и реже. Что-то менялось.

* * *

На выходных Гарри удавалось скрывать ото всех тот факт, что он до сих пор принимает за завтраком целительные зелья. В первую очередь он прятался от Гермионы и Рона. Но утром в понедельник он не мог встать раньше всех, оправдываясь тем, что не хочет терпеть неприязненные взгляды гриффиндорцев: всем надо было после завтрака идти на уроки.

И вот по бокам от него сидели тараторящая Гермиона и недовольный Рон, напротив — близнецы, а вокруг — остальные пятикурсники, пытавшиеся немного прикрыть Гарри. Прямо перед тарелкой появились три его обычных пузырька. Не обращая внимания на удивленные возгласы и взгляды, Гарри быстро выпил зелья одно за другим. Скривился. Раз от раза вкуснее они не становились.

— Гарри! — прошипела Гермиона.

— Да, Гермиона? — вздохнул он, накладывая на тарелку еду — тост, бекон, жареные грибы.

Он не зря таился: Гермиона любила поучать и требовать объяснений. А ему не хотелось об этом говорить. Хватит того, что Марволо заставил его ходить к психотерапевту. Незачем обсуждать то же самое с друзьями.

Гермиона, растерявшись от его очевидного спокойствия, чуть не подавилась словами:

— Ты только что выпил три неизвестных зелья, не пойми откуда взявшихся!

— Не совсем так, Гермиона, — серьезно ответил Гарри, даже не думая улыбаться. Ему хотелось, чтобы все от него отстали. Иногда даже друзья становились невыносимы. — Эти зелья я принимаю каждое утро. Я их получил запечатанными. Так что я точно знаю, что там и кто их сделал. Беспокоиться не о чем. Хорошо?

На целых четыре секунды Гермиона лишилась дара речи.

— Ты принимаешь по три зелья каждое утро? — спросила она, но тут же покраснела от стыда, опустила голову и смущенно улыбнулась. — Прости, Гарри. Ты — один из лучших моих друзей. Я волнуюсь.

Она посмотрела с намеком, и Гарри кивнул. Они оба выслушали по лекции о ядах — от Марволо и лорда Лестрейнджа соответственно. Им не раз повторяли, что не стоит сбрасывать со счетов такую возможность. Гермиона долго сопротивлялась этой мысли (даже после того, как на самом деле поверила), но Гарри смирился куда быстрее. Поддельный Грюм заставил его участвовать в турнире, в августе его чуть не похитили… не так сложно было представить, что кто-нибудь захочет подлить ему яд.

— Не надо волноваться. Зелья варит профессор Снейп, мадам Помфри о них знает.

Гарри начал есть, надеясь, что на этом разговор закончен. К его удивлению, Гермиона тоже принялась за еду, но вот Рон промолчать не смог:

— Он заставляет пить тебя мерзкие зелья? — возмутился он, наморщив нос (наверное, вообразил, как сам пьет что-то вроде). — Зачем?

Гарри, не торопясь отвечать, жевал тост. Он знал, сколько людей вокруг прислушивается, только чтобы потом разнести сплетни по всей школе.

— Не он, Рон. Это целитель настоял, и он объяснил все… убедительно.

В глазах Гермионы сверкнуло любопытство, а у Рона вид стал упрямый, словно ему хотелось кого-то ударить. В последнее время он был раздражителен. Гарри не сомневался, что Рону трудно привыкнуть к тому, что у Гарри теперь такая откровенно богатая семья. Его одежда, повадки — все изменилось, как полагается наследнику благородной фамилии. Рон бывал завистлив, и Гарри старался сгладить происходящие перемены.

— Почему целитель настоял, чтобы ты так долго принимал по утрам зелья? — из-под плотного слоя злости и недоверия просвечивала дружеская забота.

— И что это вообще за зелья? — поинтересовался Невилл, передавая Лаванде масленку.

Увидев, что друзья не собираются заканчивать с расспросами, и представив, какие слухи пойдут после завтрака, Гарри решил, что придется ответить. Не то чтобы он делал это с удовольствием. Было легко понять по голосу, как его раздражает их назойливость:

— Это питательное зелье и два вида медленнодействующих целительных. И, пока не спросили, — остановил он очевидный вопрос Рона, — тетя Петуния никогда не разбиралась в диетах для растущих организмов. — Это было в некотором роде правдой: школьной медсестре пришлось следить, чтобы Петуния не нарушала диету для Дадли, но Гарри умолчал, что его кормили не только не тем, чем надо, но и просто слишком мало. — А когда я приехал в Хогвартс, было уже поздно. Летние каникулы только все осложнили. Если повезет, к январю я это пить перестану.

К облегчению Гарри, тут совы принесли утреннюю почту. Ему очень хотелось, чтобы его здоровье (или его отсутствие) пореже становились темой для разговоров. Об этом вспоминали и раньше, но только перед матчами квиддичу, когда Рон, Гермиона и вся команда пытались уговорить его поесть; но, каким бы ни был повод, Гарри лучше поговорил бы о чем-нибудь другом.

Рядом с ним мягко опустилась Хедвиг, сумев не опрокинуть молочник; к ее ноге был прикреплен свиток пергамента. Перед этим она относила письмо Сириусу (Гарри заверил его, что прибыл в школу целым и невредимым), так что он предположил, что это его ответ.

Он вздрогнул, заметив герб Слизерина. Сломав зеленую печать, он развернул пергамент. Вокруг него остальные тоже открывали почту.

Пробегая взглядом черные строчки, написанные на змеином, Гарри старался не задумываться, что чувствует. Раньше в школе он получал письма только от Сириуса да изредка — от Хагрида. А теперь у него в руках было письмо Марволо Слизерина, лорда Слизерина и, скорее всего, Темного Лорда, адресованное Генри.

«Генри,

не знаю, читал ли ты "Пророк", но тебе следует знать, что дементоры покинули тюрьму на время расследования нападения, совершенного на вас во время экскурсии. Я не жду от этого ничего хорошего. Голосование прошло с минимальным перевесом. Мне еще придется поработать, чтобы убедить тех, кто знал меня прежде, что я изменился.

Будь готов к дурным новостям.

У меня есть просьба — дело, с которым ты мог бы мне помочь. Я только вчера, когда Ксеркс сообщил, что закончил оформлять свою школу, понял, что приближается день рождения его наследницы. А так как я близкий друг лорда Лестрейнджа, приличия требуют, чтобы я послал ей подарок. Я в растерянности. Ты знаешь Гермиону Грейнджер, наследницу Лестрейндж, лучше меня. Какой подарок будет уместен? Это должно быть нечто, что можно завернуть в бумагу.

Кстати, подготовил ли ты что-нибудь сам? Если нет, могу помочь с этим и переслать заранее.

Желаю тебе хорошо провести первую учебную неделю. Постарайся не попадать в неприятности.

Марволо»

Какое странное письмо. Вообще происходящее казалось нереальным. Марволо спрашивал, что подарить Гермионе. В конце прошлого учебного года он бы ее, наверное, убил при встрече, а теперь про поздравления думает. Если бы Гарри не был точно уверен, что не спит, то решил бы, что это особенно нелепый сон.

Он не успел убрать письмо в сумку — его выхватили у него из пальцев. Гарри, развернувшись на лавке, увидел озадаченно хмурящегося Маклаггена.

— Верни мое письмо, — очень тихо и сдержанно потребовал Гарри.

Он чувствовал, что начинает злиться, и встал, размеренно дыша. Сорваться было бы глупо.

— А если нет, тогда что? — насмешливо сказал Маклагген, комкая письмо в руке.

Он явно собирался бросить его на пол, но не успел — к ним подошла профессор Макгонагалл: в руке пачка расписаний, лицо недовольное.

— Что тут происходит? Мистер Маклагген? Мистер… Слизерин?

— Кормаку стало интересно, на каком языке написано мое письмо, — натянуто ответил Гарри.

Было видно, что он недоволен тем, что письмо у него отобрали, но собирается свести вмешательство учителя к минимуму.

— Это не повод вырывать письмо из чужих рук, мистер Маклагген. Верните его и возвращайтесь к завтраку, скоро начнутся уроки, — сделала замечание профессор, раздала расписания и пошла дальше.

Не дожидаясь, пока Гарри что-нибудь скажет, Маклагген выронил письмо на пол. К ним подошла Анджелина:

— Я в этом году капитан. Еще нам нужен вратарь, в пятницу будем пробоваться. Чтобы вся команда была, ясно? — Гарри кивнул, и Анджелина, кивнув в ответ, энергично развернулась и ушла к остальной команде.

Подобрав письмо, Гарри убрал его и взглянул на расписание. И тут же застонал. История, зелья и защита. Рядом Рон начал жаловаться, что у него еще и прорицания, и Гарри порадовался, что перешел на древние руны.

— Пойдем, пока на историю не опоздали, — Гермиона закрыла сумку и зашагала на выход.

Задумчивый Гарри и все еще недовольный Рон отправились следом.

* * *

Северус, наблюдая за пришедшими завтракать учениками, пил уже вторую чашку крепкого кофе с медом. Сын Темного Лорда вошел со своими друзьями; похоже, он был более-менее в порядке.

Профессора обсуждали планы уроков, первокурсников, отпуска. Северус молчал, тоскуя, что снова придется преподавать, и не переставал наблюдать за происходящим в зале. Надо было прикрывать сына Лили, мальчика, которого он лучше узнал за лето.

К удивлению Северуса, от тучи влетевших с почтой сов одна, небольшая, направилась к нему. Она нетерпеливо ухнула, опустившись, и он поспешил поставить кофе и забрать у совы ее ношу.

Развернув письмо, он узнал почерк и улыбнулся.

Неделю назад он прочел статью об альтернативах болиголова и написал Соне, чтобы узнать, что она об этом думает. Он пытался поговорить на эту тему с Помоной, но та только принялась жаловаться, что в ее теплицах недостаточно места для всего, что она хотела бы показать старшим ученикам.

Но теперь он получил ответы на свои вопросы: Соня подробно расписала свою точку зрения. С улыбкой во взгляде он стал читать ее письмо. Кажется, он наконец-то нашел человека, с которым можно обсудить интересующие его темы.

* * *

Первым уроком у него стояли Слизерин-Гриффиндор. Иногда Северусу казалось, что Минерва нарочно так организует ему расписание, чтобы неделя никогда не начиналась хорошо.

Шум в коридоре достиг предела, в классе все было готово. Пора было начинать урок. Декану Слизерина было очень интересно, как его змеи будут взаимодействовать с наследником Темного Лорда.

Взмахом палочки он открыл дверь и, стоя у стола, смотрел, как входят ученики. Гриффиндорцы выглядели недовольными даже сильнее обычного, слизеринцы — осторожными: они внимательно наблюдали за остальными.

Год обещал быть интересным.

Слизерин с приятелями заняли первую парту, а не как обычно, в конце класса. Уизли недоумевал, Грейнджер одобрительно кивнула. Это было лучшее место для изготовления зелий — прямо на глазах у Северуса, к тому же отсюда мальчику хорошо будет видно доску.

Пора начинать.

— Добро пожаловать на заключительный год СОВ. Большинство из вас в следующем году не вернется. Но как бы ни был отвратителен ваш класс, я рассчитываю, что все сумеют получить на заключительных экзаменах хотя бы «удовлетворительно», — он остановил взгляд на Лонгботтоме и усмехнулся, когда тот сглотнул. Пугать его было слишком просто. — Сегодня вы будете готовить умиротворяющий бальзам. Он помогает бороться с тревогой, но при неправильном приготовлении погружает в глубокий, а иногда необратимый сон.

Он стоял перед классом взволнованных учеников в своей просторной черной мантии с узкими, удобными для работы рукавами. Отчасти он любил свою работу. Ему нравилось преподавать в классах ТРИТОН — после того, как учеников разделяли на тех, которые не способны были достичь его стандартов, и тех, кто был достаточно упорен для серьезной работы. Но пока приходилось мириться с такими, как Лонгботтом и Гойл.

Взмахом палочки он проявил до того невидимые надписи на доске.

— Вот инструкции. Где ингредиенты, вам известно. У вас полтора часа. Приступайте.

Ученики спешно взялись за дело — готовили рабочие места, набирали ингредиенты, читали инструкции. Слизерин переписал их на отдельный лист пергамента. Летом, во время дополнительных занятий, он выяснил, что обычный способ записей ему не подходит. Чтобы не сбиваться с последовательности действий, он для удобства изобрел собственный способ. Разобравшись, что в обычной записи объединены шаги, которые следовало выполнять на отдельных этапах, он назвал эти форматы «практическим рецептом» и «теоретическим».

На Северуса это произвело впечатление. Чтобы догадаться, почему рецепт записывается определенным способом, а потом создать для себя собственный, требовалось определенное понимание предмета. Может быть, Слизерин надумает продолжать заниматься на уровне ТРИТОН; сейчас, когда разногласия между ними были улажены, у мальчика не было причин не сдать зелья.

Уверившись, что все закончили с подготовкой и начали работу, Северус пошел между рядами, заглядывая в котлы и раздавая едкие комментарии о содержимом некоторых из них. Зелье определенно не было простым, и было ясно, что обычное положение вещей сохранится.

Работа мисс Грейнджер была неплоха, но ей не хватало вдохновения, творческой жилки, чтобы, отклонившись от буквы рецепта, на ходу поправлять его, подстраиваясь под вечно изменчивые условия. Перемена погоды, фазы луны, качество и свежесть ингредиентов… Все параметры следовало учитывать для достижения наилучшего результата.

У мистера Уизли снова не вышло: он безнадежно запутался в ошибках. Его зелье было ярко-красным, что совершенно не совпадало ни с одним из промежуточных или итоговых вариантов.

Попытка мистера Слизерина выглядела многообещающей, хотя он немного отстал от других из-за того, что переписывал рецепт. Времени было достаточно, так что беды в этом не было, а мальчик был достаточно спокоен, не позволял себе расстроиться из-за кажущейся медлительности.

Северус взглянул на месиво в котле Лонгботтома — это следовало сохранить на отработку, такое нелегко будет отчистить, — как вдруг услышал лихорадочное: «Профессор!» — от Потт… Слизерина и, резко обернувшись и выхватив палочку, увидел, как тот нырнул под стол, утащив с собой тех, кто сидел рядом на лавке. Северус быстро набросил щит на угрожающе взбурлившее зелье.

В комнате прогремел взрыв, и все вздрогнули; повисла звенящая тишина.

Северус был взбешен. В котел Слизерина что-то подбросили, иначе это было не объяснить. Но надо было разыграть все точно. Если он внезапно начнет доверять Слизерину, то ухудшит ситуацию на его факультете, и защищать его станет сложнее.

— Скажите, мистер Слизерин, вам известно, какая ваша ошибка так грубо нарушила мой урок? — произнес он нарочито медлительно и жестко.

— Кажется, в мое зелье каким-то образом попал щелочной ингредиент, профессор Снейп. Его реакция с толченым лунным камнем привела к взрыву, — ответил мальчик, поднимаясь. Он все еще дрожал.

Северус окинул взглядом стол трех гриффиндорцев и отметил, что там только необходимые ингредиенты. Ничего щелочного не было.

— Верно, мистер Слизерин, — усмехнулся он, — и, как я вижу, на вашем столе нет ничего, подходящего под это описание. Вы видели, откуда его бросили?

Класс ахнул. Такое было впервые: еще никогда декан Слизерина не признавал, что кто-то мог испортить гриффиндорцу зелье.

— Нет, сэр. Я только услышал, как что-то упало в зелье, и увидел, что началась реакция.

Мистер Слизерин стоял у своего котла навытяжку, не глядя на одноклассников, и потому не видел потрясенного лица своего рыжего друга. Северусу пришлось как следует сосредоточиться, чтобы не улыбнуться.

Вместо этого он развернулся, подошел к своему столу и, снова резко развернувшись, так что хлестнула мантия, звучно распорядился:

— Так как мы, похоже, не узнаем, что за идиот пытался убить другого ученика, каждый из вас напишет не меньше свитка об эффектах, которые производит смешивание оснований с толченым лунным камнем, и как их избежать, в дополнение к вашему, — он возвысил голос — несколько человек застонало, — эссе об использовании толченого лунного камня. Свободны.

После этого он уже тише обратился к мистеру Слизерину:

— Можете прийти в субботу вместе с учениками ТРИТОН и переделать сегодняшнее задание.

Мальчик поблагодарил вежливым кивком и, быстро собрав вещи, ушел с остальными.

Закрыв дверь за мисс Паркинсон, он взглянул на пузырьки с неудавшимися зельями. Такое вот начало года. Он почти гарантированно получит приз за «самый кошмарный первый день», на который скидывались все учителя.

Увы, он довольно часто выигрывал.

* * *

Слизеринцы, удаляясь от класса зелий, лихорадочно перешептывались.

— Забини, придурок! Ты зачем это сделал? — спросил Драко. Он ясно видел, кто кинул что-то мелкое в чужой котел.

— Просто захотелось начать год красиво, — растерялся тот. — Ты что, против подорвать котел кому-нибудь из хамья?

— Ты что, мозги дома забыл? Он теперь слизеринец. Так нельзя, — Драко замотал головой, но, увидев, что его слова впечатления не произвели, пошел быстрее, чтобы оторваться от единственного сына «Черной вдовы» (как часто за глаза звали мать Забини).

— Порти зелья кому-нибудь другому, и постарайся без крайностей. Не хочу умереть от несчастного случая на уроке, — раздраженно сказала Дафна.

У нее был повод злиться: если профессор узнает, кто виновник, им конец.

— Ага, и чтобы без лишних эссе, — жалостливо добавил Винсент.

На этом разговор закончился.

* * *

— Ну и ну! Сперва ты вытащил нас в первый ряд, прямо к Снейпу под кривой носище, а потом еще и котел взорвал! — в голос возмущался Рон по пути к Большому залу.

— Нельзя потише, Рон? — быстро пробормотал Гарри. — Я сзади плохо вижу, а он требует, чтобы у меня по всем предметам были хорошие оценки, — он выделил голосом, насколько это важно.

— Я заметил, — фыркнул Рон.

Наверное, вспомнил выходные в библиотеке. Гарри учил руны, Гермиона читала книгу о процедурах Визенгамота, а Рон лихорадочно делал домашнюю работу за лето.

За обедом они обсудили квиддич, заслужив от Гермионы несколько раздраженных и насмешливых взглядов. Потом Рон ушел на прорицания, а Гарри с Гермионой вернулись в гостиную и сели за эссе по истории магии.

— Ты что делаешь, Гарри? — с подозрением спросила Гермиона, увидев, как Гарри заклинанием снимает со своего эссе копию.

— Экземпляр для Ремуса, разумеется. Ма… мой опекун настоял, чтобы Ремус проверял мои работы. Сказал, что, когда он еще учился, Бинс уже был отвратительным учителем, и вроде как нанял Ремуса учить меня истории во время учебного года.

— Слушай, а он может… — глаза у Гермионы засветились.

— Тебя тоже учить? — понимающе улыбнулся Гарри.

Чтобы не опоздать на защиту, они вышли из гостиной пораньше, обойдя нескольких мрачно посмотревших на них гриффиндорцев.

Они встретились с Роном в коридоре возле класса Амбридж и невольно заулыбались, до того у их друга был недовольный вид. Рона совсем не радовало, сколько им всего задали в первый же день.

Зайдя в класс, они увидели, что новый профессор уже сидит за столом. На ней была розовая кофта, на голове — большой черный бант. Гарри вдруг захотелось засмеяться. Амбридж выглядела неправдоподобно смешной.

Все быстро расселись, достали палочки и учебники. Как только они затихли, профессор встала.

— Доброе утро, класс! — сказала она.

Ей вразнобой ответили.

— Нет, так не пойдет. Вы способны на лучшее! — она окинула их надменным взглядом.

Гарри сдержался, чтобы не покачать головой. Зачем она разговаривает с ними, как с маленькими?

— Доброе утро, ученики.

— Доброе утро, профессор Амбридж! — хором ответили ей. Вообще-то был уже день, но какая разница? Это в любом случае было глупо.

Лекцию Гарри почти целиком пропустил мимо ушей. Он записал цели урока и начал читать назначенную главу. Задумался, хватит ли им года, чтобы охватить достаточно глав. Впрочем, он был твердо намерен в этом году не нарываться. Гарри заметил недобрые взгляды, которые кидала в его сторону эта женщина, и решил не высовываться и уткнуться в книжку.

Он достал лист пергамента и начал писать. Надо было ответить на письмо Марволо, а учитывая, что этот урок — пустая трата времени, мысль казалась разумной. Остальные читали. Отсутствие энтузиазма было ощутимо почти физически.

— Чем вы заняты, мистер Поттер? — спросила Амбридж у него из-за плеча.

Гарри в последний момент удержался и не обернулся. В школе его должны были звать «мистер Слизерин», так что на другое обращение он отвечать не будет.

— Я с вами разговариваю! Чем вы заняты? — у учительницы кончалось терпение.

— Конспектирую, профессор, — спокойно и вежливо ответил Гарри, не поднимая взгляда. Так как он писал на змеином — опыта ему пока не хватало, но прочесть можно было, — никто здесь его слова опровергнуть не мог.

Громко фыркнув, профессор отошла от Гарри. Он видел, что ей очень хочется кого-то наказать, дать отработку: она просто излучала это чувство. Почти весь урок прошел в смертельной скуке, и всем удавалось ускользнуть от ее гнева. Но потом Дин проиграл в сражении с сонливостью и со стуком уронил голову на парту.

— Мистер Томас! Отработка у меня в пятницу, в семь! Не опаздывайте.

Выходя из класса, Рон, Гермиона и Гарри переглянулись. Если так в этом году будут давать защиту, им придется найти собственный способ учиться. Они слышали от близнецов и Перси, что в СОВ есть практическая часть. Амбридж заявила, что они отлично справятся, если впервые попытаются применять заклинания из программы прямо на экзамене. Но такие вещи при всех лучше было не обсуждать, и они поторопились вернуться в гостиную.

* * *

По окончании первого дня Северус пошел в кабинет директора. С тех пор, как он стал деканом, он должен был отчитываться о том, что происходит на его факультете. В некотором роде он предавал доверие слизеринцев (хотя были вещи, о которых он умалчивал), но так уж было заведено, чтобы уберечь детей от службы Темному Лорду.

Он вошел в округлую комнату и занял одно из кресел для посетителей. Альбус стоял, глядя в окно за своим столом. Его феникс прихорашивался на насесте, не обращая на волшебников внимания.

— Что изменилось на факультете с его возвращением, Северус?

— Немногое, — лаконично ответил Северус.

Что он мог сказать? Директор ждал начала вербовки, детей с психическими травмами, а этого не было. Акты насилия стали редкими и происходили исключительно в доме, найденном Темным Лордом для этой цели, а при нынешним дипломатическом подходе дети среди пожирателей смерти были не нужны.

Может быть, стоило попытаться донести этот факт до старого упрямца.

— Как я уже говорил, директор, Темный Лорд в этот раз выбрал в большей степени политический подход. Детей при этом ограждают от всего, что можно назвать жестокостью. — Северус смотрел, как директор принялся ходить за своим столом. — Он лишь проследил, чтобы все его последователи, у которых есть дети среди учеников Хогвартса, предупредили их не трогать мистера Поттера.

Пусть думает, что хочет.

Мельком заметив почерневшую усохшую кисть, Северус встал и вынул палочку.

— Позвольте проверить проклятие, директор. В этом плане лучше не рисковать.

Дамблдор, устало вздохнув, сел в свое резное кресло.

— Поступки Тома сбивают меня с толку, мой мальчик. Ты уверен, что больше не можешь ничего сообщить?

В который раз с тех пор, как директор послал его продолжать шпионскую деятельность, Северус покачал головой. Больше сказать было нечего.

— В данный момент у меня только один проект. И я уже на этапе тестирования. Так как я всего лишь мастер зелий, он не обсуждает со мной свои планы.

Разговор на время стих — Северус применял диагностические заклинания. Где-то на середине процесса он осмелился задать давно тяготивший его вопрос:

— Почему вы ждете, не принимая предложенную помощь? Я могу лишь замедлить развитие проклятия. В конце концов оно вас убьет, — он говорил бесстрастно, спрятав противоречивые чувства за окклюментными щитами.

— Еще остаются сомнения в намерениях Тома. И, как мне кажется, ты выиграл для меня достаточно времени, чтобы не торопиться с решением, — Дамблдор вопросительно приподнял седую кустистую бровь, и Северус утвердительно кивнул. Торопиться было незачем, но и причин для промедления он не видел.

Придется сообщить Темному Лорду, что Альбус был, как всегда, загадочен.

— Мы с Минервой собираемся в эти выходные поужинать в Лондоне. Я хотел узнать, сможешь ли ты на вечер взять на себя ответственность за школу?

Встретив его взгляд, Северус снова кивнул.

— Довольно позднее предупреждение. Вас пригласили сегодня? — как правило, такие вещи координировали заблаговременно.

— Нет! Приглашение прибыло уже недели назад. Но только сегодня я узнал, что Гораций тоже там будет, — безумный блеск в глазах Дамблдора усилился, и Северус вернулся на свое место.

Итак, у него уже было два сообщения и один вопрос. Возможно, стоило устроить себе сегодня свободный вечер.

* * *

Вынырнув из думосбора, Марволо сел за свой стол в том кабинете, что был у него в штабе. Марволо большую часть дня бродил по Гриффин-хаузу и наконец, сдавшись, ушел работать над информацией, которую надо было отдать лорду Блэку. Такие вещи лучше было не раскладывать здесь, на виду.

Ему было плохо. Это оказался не слишком приятный опыт — смотреть на самого себя, безумца, пытающего других просто так, без причины. Он определенно не выглядел человеком.

Просмотрев последний набор воспоминаний, Марволо пришел к выводу, что ему нужно найти метод скрыть участие тех своих последователей, которые были вне подозрений. И, возможно, стоило расспросить их, какие обвинения они смогут отклонить и в чем их обвиняли. Или просто сообщить, когда люди гибли, а не кто это сделал. Возможно, так будет лучше.

Намного позже, вернувшись, он снова беспокойно ходил по комнате. В открытую дверь проскользнула Нагини и некоторое время наблюдала за хозяином.

— Я тоже по нему скучаю. Без детеныша в доме так пусто.

Марволо смотрел, как большая змея выбирает себе местечко у камина и сворачивается аккуратной спиралью.

— Думаешь, это чувство значит, что мы скучаем по Генри? Может быть. Но почему?

Они не успели углубиться в эту тему: сигнал охранных чар объявил о прибытии Северуса Снейпа. Несколькими взмахами палочки Марволо навел порядок на столе. Он сел в свое кресло и послал пришедшему пульсацию магии, чтобы тот легче мог его найти.

В дверь коротко постучали, и Северус вошел и преклонил колени.

— Встань, Северус. Полагаю, ты пришел сообщить о событиях в Хогвартсе?

— Это так, мой лорд.

Северус занял кресло для посетителей. Он все еще был в учительской мантии и выглядел усталым. Тяжелая профессия — преподавание, может быть, к лучшему, что Марволо так и не довелось стать учителем. Он никогда не отличался терпением.

— Как школа?

Северус подробно передал, что думают о мадам Амбридж, и рассказал о котле, взорвавшемся на первом уроке Слизерина и Гриффиндора. Профессор подозревал, что Генри оказался в сложной обстановке на своем факультете (это не удивляло, учитывая то, что Марволо знал о событиях прошлых лет и реакции на них населения школы), и ждал разногласий среди слизеринцев.

— Ты видел, кто это сделал? — спросил Марволо с легкой ностальгией.

Портить чужие зелья было распространенной проделкой. Слагхорн был недостаточно внимателен, чтобы пресекать такие безобразия.

— Нет, мой лорд. Я смотрел в другую сторону. Но ваш сын стал значительно лучше разбираться в предмете, и я не боюсь, что чья-то попытка испортить его работу навредит ему. На выходных он будет переделывать задание.

— Если сочтешь, что мне надо подкрепить приказ, скажи, кто будет в этом нуждаться.

Северус безмолвно принял предложенный стакан лимонада, не до конца скрыв пробежавшую при этом небрежном упоминании «подкрепления приказов» дрожь, и кивнул. Марволо надеялся, что его предупреждение воспримут всерьез: ему не хотелось думать, что придется так или иначе доводить приказ до самих детей. Было у него подозрение, что наказывать их ему не понравится. Его взгляд упал на шкаф, где был спрятан думосбор, напомнив о воспоминаниях, сквозь которые пришлось пробираться. Да, пытать детей ему не понравится. Это было странно, но такова была новая реальность.

— Директор и Макгонагалл будут ужинать в Лондоне в субботу. Сегодня старик сообщил мне, что в тот вечер я буду отвечать за школу. Думаю, он хочет встретиться на этом ужине с Горацием Слагхорном. Не понимаю почему, но у директора до сих пор остаются сомнения насчет вашего предложения снять проклятие, мой лорд.

Марволо задумчиво посмотрел в пространство.

— Итак, он нашел моего бывшего декана. Как думаешь, тебе удастся выяснить еще что-нибудь об этом мероприятии?

— Могу попробовать, — Северус отпил лимонада и поставил стакан. — Остальные мои задания успешно продвигаются.

— Остальные? — недоуменно уточнил Темный Лорд. — А что у тебя помимо защиты Генри, слежки за Орденом и зелья двух отцов?

Северус, залившись краской, опустил взгляд, и Марволо вспомнил, что еще приказал своим людям.

— Ты нашел пару и просишь одобрения?

Северус кивнул, не поднимая глаз.

— Я встретил женщину, с которой могу представить себя вместе.

Марволо поморгал. Он не думал, что Северус Снейп в числе первых исполнит приказ завести семью. Вспомнив стопку писем от ведьм, заинтересованных во встрече с лордом Слизерином для выяснения возможности брака, Марволо поморщился и тоже отпил лимонада.

— Я ее знаю?

Ему трудно было представить Северуса с любой женщиной — он до сих пор ясно помнил, с каким отчаянием тот умолял пощадить Лили Поттер, — но, видимо, кого-то ему найти удалось.

— Вероятно, нет. Она сквиб. Это Соня Джиггерс, работает в аптеке, принадлежащей ее отцу.

Так вот почему потребовалось одобрение. Сквиб. Что же, это будет изменением политики, но так как Марволо собирался уменьшать количество волшебников, рожденных в магловском мире, удержание сквибов — решающий фактор.

— Учитывая ваше происхождение, не вижу возражений против союза между тобой и мисс Джиггерс, — Марволо усмехнулся покрасневшему мастеру зелий. Главное, чтобы Принцы и Джиггерсы не были в родстве… — Проверь, нет ли родства между вами со стороны твоей матери. И заодно узнай, не отреклись ли от тебя Принцы.

Скамья этой семьи в Визенгамоте пустовала, а сам Марволо других их потомков не знал. Если выяснится, что от покойной миссис Снейп и ее сына отреклись, придется искать ветви сквибов.

— Что вас интересует, мой лорд?

Лицо шпиона было, как всегда, непроницаемо, а, зная его способности к окклюменции, Марволо понимал, что не выйдет силой выяснить, что тот думает и чувствует. Придется спрашивать.

— Схема, по которой магия то появляется, то исчезает на целые поколения. Почему сквибы рождаются в магических семьях? Мне кажется, что введение в семью маглов предотвращает появление сквибов. По-моему, причина их рождения в слишком близких родственных связях между родителями. Ты — полукровка, так что твои дети от сквиба, с которой ты не в родстве, должны быть вне риска. Но…

Уверенности у него не было — одни предположения. Почему рождаются сквибы, что вызывает появление магии поколения спустя… Причин они не знали.

— Надо убедиться, что наши дети будут обладать магией, — сформулировал мастер зелий, и Марволо кивнул: проблема была именно в этом.

В глубине темных глаз загорелась идея. Марволо улыбнулся про себя: не все его решения в те времена были идиотскими.

— Что, если найдется способ проверить будущих родителей и узнать, будут ли их дети волшебниками?

— У нас есть такой способ, Северус?

— Нет. Пока.

— Прибавь это к счету, — рассмеялся Марволо. — И дай знать, если понадобится какая-нибудь книга или другая помощь в исследовании.

* * *

С первого же дня ситуация для Гарри начала ухудшаться. Когда он вернулся к себе вечером в понедельник, все его вещи были перекрашены в зеленый.

Это раздражало, но было легко поправимо.

Утром ему пришлось уворачиваться от перекрашивающих заклинаний все то время, пока Гермиона срывала объявления близнецов, и позже, по дороге до Большого зала.

Там он сел, предварительно подобрав со скамьи подложенную кем-то корону и кинув ее близнецам, и взял со стола пергамент, принесенный Гермионой. Его друзья продолжали препираться.

— Зачем ты лезешь к близнецам, Гермиона?

— Потому что мы старосты, Рон!

Гарри, улыбаясь, передал листок близнецам. Они умели привлечь внимание. Объявление гласило:

Груды галлеонов! Не хватает на расходы? Хотите раздобыть деньжат? Обращайтесь к Фреду и Джорджу Уизли, гостиная Гриффиндора, за легкой и почти безболезненной подработкой.

Было у него предчувствие, что вскоре станет не до смеха. И в первую же неделю учебы оно оправдалось.

Корона — обычно просто трансфигурированная — появлялась на его стуле на всех уроках. Один раз кто-то подсыпал ему в постель чесоточный порошок. На фоне этого встречи со слизеринцами, которые просто кивали ему, выглядели мирными.

Рон начинал злиться на тех, кто доставал Гарри розыгрышами и насмешками, и Гермиона пыталась их обоих унять.

Придя на урок рун, который он посещал с четвертым курсом Слизерина и Рейвенкло, Гарри тут же заметил Луну и пошел сесть рядом с ней.

— Привет, Луна. Как дела?

— Хорошо, спасибо! А у тебя? — она подняла мечтательный взгляд от летней домашней работы. — Не знаешь, кто пытается тебя короновать? Он постоянно повторяет одну и ту же ошибку: нельзя просто бросать корону там, где ты можешь ее найти.

Гарри рассмеялся:

— Не думаю, что они меня короновать хотят, Луна.

— А зачем тогда они раскладывают везде короны?..

В некотором роде школа была такой же, как всегда — эссе, уроки. Но все-таки то, что теперь было кому интересоваться его оценками, что-то меняло. А вот враждебность других учеников не была для Гарри новостью. Он вздохнул и сосредоточился на уроке. Профессор Бабблинг приняла его у себя на курсе с двухлетним опозданием, надо было доказать, что он действительно хочет учиться.

* * *

На неопрятной кухне пахло яичницей. На грязном столе стояли бутылки дешевого пива, окружая разложенную посередине карту Северного моря. Пятеро волшебников склонились над ней, переговариваясь друг с другом.

— Выйдет, по-вашему? — один из них, тяжеловесный и плотный, с сомнением качнул бутылкой в сторону карты.

— Я брата там не брошу. Он просто своей шлюхе-жене напомнил, где ее место. Если б не та сука министерская… — несколько невнятно ответил краснолицый мужчина лет сорока, обводя приятелей мутным взглядом.

Ему закивали. Все знали, что им вряд ли выпадет другой шанс вытащить друзей из Азкабана.

— У нас есть неделя, пока они не освоятся. Джефф, лодка найдется?

Джефф отсалютовал пустой бутылкой и принялся планировать. Новость, что дементоры больше не охраняют тюрьму, разнеслась по всему острову, по всем кабакам, барам и прочим местам, где встречались не совсем законопослушные граждане. Разговоры только об этом и шли.

Они хотели помочь своим близким, пока для этого достаточно было просто приплыть и погрузить их в лодку.