О пользе старых законов (джен)

Воскресенье, 12 ноября

Гарри возвращался в гостиную со встречи с миссис Гойл. Ему надо было отнести в свою комнату новый рисунок, а потом успеть на квиддичное поле, на тренировку запасных игроков.

Этот сеанс выдался для Гарри особенно тяжелым. В предыдущий день, на похоронах, он в очередной раз ясно понял, что его опекун, человек, которого он при других слизеринцах звал отцом (пусть лишь по чисто политическим причинам), создавал смертельные ловушки. Что он многих убил, чтобы сделать столько инферналов.

Но все равно вечером перед сном он поговорил с Марволо. Через зеркало, которое тот сам сделал для Гарри, чтобы всегда можно было связаться. Если надо будет что-то спросить. Марволо даже прервал из-за этого собрание пожирателей смерти.

В голове у Гарри носилось множество противоречивых мыслей и эмоций. Его разрывали надвое потребность в семье, которую не надо будет делить с друзьями, и то, что он должен ненавидеть человека, который убил его родителей и тем самым изначально лишил шанса иметь нормальную семью.

Гарри спросил у Марволо разрешения стать запасным игроком. Тот уточнил, не помешает ли это учебе, найдется ли свободное время, но Гарри проблемы отрицал. Хотя эссе становились все сложнее, материал был все увлекательнее… ну, если не считать защиты, пожалуй. Зато подготовка к клубу помогала отвлечься и глубже изучить предмет.

Так что да, сложностей с учебой не было. Даже встречи с миссис Гойл и уроки окклюменции со Снейпом не отнимали столько времени, чтобы Гарри пришлось что-нибудь бросить.

Марволо разрешил Гарри (которого он, разумеется, звал Генри) играть, если есть такое желание. Перемена деятельности, физические упражнения могли даже пойти ему на пользу. На самом деле, он как будто недоумевал, почему Гарри вообще спросил его разрешения.

Так что утром за завтраком Гарри поговорил с капитаном команды и подтвердил, что хочет стать запасным ловцом. Его не особенно удивило, что вся команда оказалась к этому готова. Он никогда не скрывал, что не против участвовать, напротив, его радовало, что не придется бросить полеты. Он очень это любил — чувство свободы в воздухе. И чувствовал, что ему это иногда нужно.

Задумавшись, он тем не менее с привычной легкостью перепрыгнул исчезающую ступеньку. Гриффиндорцев интриговали его отлучки в Больничное крыло. Как отнесутся к ним слизеринцы, еще предстояло увидеть. Когда Гарри шел в выделенный им кабинет на сеанс, ему показалось, что рядом с мадам Помфри стояла слизеринка-первокурсница.

Почему-то тот факт, что Гарри посещает целительницу душ, пока не стал причиной насмешек. Почти чудо, учитывая, как легко его было обернуть против Гарри. Он отлично вспомнил выдуманную историю про психиатрическую клинику, которой пользовался Дадли с друзьями, доводя его в детстве. Вряд ли в магическом мире в этом отношении было лучше.

Он пересек вестибюль, направляясь к спуску в подземелья, и встретил несколько запоздавших учеников, шедших на завтрак. Сейчас он чувствовал себя немного лучше, чем сразу по пробуждении. Миссис Гойл каждый раз помогала ему разобраться с проблемами, которые подбрасывала жизнь.

Сегодня он нарисовал нечто абстрактное на ярком контрасте черного и белого. Он не знал пока, что делать с рисунком. Некоторые он забирал, другие оставлял у миссис Гойл. Этот, может быть, сожжет.

Не задумываясь об измененном с утра пароле, Гарри прошипел двери открыться. Удобно, что всегда можно было открыть дверь в слизеринскую гостиную, пользуясь змеиным языком. Не попробовать ли его на дверях к остальным гостиным?

— Гарри! — позвал Тео со стороны комнаты, где стояли кожаные диваны, кресла и пуфы, на которых они чаще всего сидели. Взглянув на весело пылающий за металлическим экраном камин, Гарри принял решение, как поступить со своей сегодняшней работой.

Скатав рисунок в плотный рулон и сложив его пополам, Гарри подошел к остальным. Он не собирался позволять прошлому лишать его счастливого будущего. Марволо каждый день демонстрировал, что заботится о Гарри, что изо всех сил старается помочь их обществу. Гарри лично слышал принесенную им клятву и видел по его поступкам, что она работает. Зачем мстить? Это казалось бессмысленным.

Никто не мог заставить его любить усыновившего его человека, но и ненавидеть тоже не могли заставить. Похоже, вернее всего к счастью можно было добраться, если плыть по течению. Директор давно с ним не разговаривал, и его не слишком заботили интересы Гарри (учитывая все известное). Сириус был занят другими делами — например, выяснял, не отец ли он. Да и в прошлом крестник не был для него важнее мести.

Встав перед камином, Гарри протянул руку и уронил в огонь сложенный рисунок. Некоторое время он следил, как пламя пожирает изображение его противоречивых чувств, а потом повернулся к остальным и сел на один из оставшихся пуфов.

— Простите, что пропал сразу после завтрака, — улыбнулся он Тео, ответившему задумчивым взглядом. Потом обратился к Драко: — Когда пойдем на поле?

— Скоро. По-моему, как раз пора собираться, — Драко поднял свои записи и встал.

Гарри поднялся следом, снова набираясь решимости поступать так, как будет ему полезно, а не ради одобрения окружающих. Он хотел в будущем как можно лучше проявить себя как лорд Поттер. Хотел дружить с тем, кто ему нравился, вне зависимости от происхождения, политических взглядов и школьного факультета.

Он почти не сомневался, что это будет непросто, что придется снова и снова об этом себе напоминать. Но миссис Гойл обещала ему помочь, так как тоже считала, что это хороший способ решить его текущие трудности.

Мстить или мучиться чувством вины — не самая привлекательная перспектива. Со слов Дурслей казалось, что Гарри виноват во всех бедах. Но теперь он знал, пусть еще и не поверил всей душой, что это не так.

* * *

Пока они шли под густым снегопадом к полю, Драко нет-нет да и поглядывал на Гарри. Все на Слизерине уже поняли, что тот еженедельно посещает в Больничном крыле какого-то специалиста. Девочка-первокурсница была не первой, кто заметил, как он туда ходит. Еще видели женщину в деловой одежде, которую время от времени провожали в замок преподаватели. Все заметили, что каждое утро за завтраком Гарри принимал какие-то зелья.

Было ясно, что у него какие-то давние проблемы, и он их постепенно решает.

Но так как Гарри был наследником Слизерина, они ничего не говорили, и даже сказали младшим держать рот на замке. Сейчас, когда он по-настоящему стал слизеринцем, они точно не стали бы болтать на такие чувствительные темы.

Судя по выражению лица, Гарри владели мрачные мысли. Пора было его отвлечь.

— Я так понял, вчера приходила тетя Андромеда? Даже немного досадно, что я не видел, как отец общался с ее мужем.

Гарри хмыкнул и закатил глаза, раскусив его хитрость:

— Так себе попытка вытянуть информацию, Малфой.

Драко улыбнулся — незаметно, так как по нос был замотан шарфом. Гарри был бы прав, если бы дело и правда было в информации.

— А что, Слизерин, мне правда интересно, как все прошло. Но ты, я думаю, поймешь, почему у меня не было желания являться лично. Я никогда не был близок с Сириусом, а его младшего брата даже не знал. И мне надо было учиться! Я не силен в гербологии, а отец ждет от меня как минимум хороших результатов. Любая оценка ниже «выше ожидаемого» — и у меня будут неприятности.

— Может, было бы попроще, не бойся ты испачкать руки? — фраза, построенная как утверждение, прозвучала вопросительно. Драко вынужден был признать, что она не лишена истины.

— Ну, не все так привыкли жить в грязи, как… некоторые.

Чуть не влип. Драко едва не упомянул Уизли, а оскорблять чужих друзей — надежный способ завести врага, это он твердо усвоил за время учебы.

— Ты же слышал про воду и мыло? Или хотя бы про чистящие чары? Я тебе покажу, как отмыть руки. Вдруг это повысит твою успеваемость?

Драко вдруг захотелось показать ему язык, но в то же время он был рад, что развеселил Гарри.

Они дошли до раздевалок и, продолжая болтать про гербологию, стали переодеваться. Драко по большей части жаловался на практику. Он честно считал, что ему все это никогда не пригодится.

— Иногда ты такой нытик, Драко. Попробуй попросить помочь Невилла… Лонгботтома. Он здорово разбирается во всяких растениях.

Драко не успел ответить — пришли другие, стали снимать плащи. Судя по всему, снег усилился еще больше.

— Поторапливайтесь! — бросил Варрингтон. — Погода портится на глазах, а я хотел, чтобы мы хоть часик полетали. — Он сел и, развязывая шнурки, продолжил раздавать приказы: — Слизерин, Малфой, будете отрабатывать преследование чужого ловца. Один ведет, другой догоняет, через пару минут меняетесь. Не влетите в столб, еще сломаете что-нибудь, а Помфри на меня потом будет орать, что поощряю ваше безрассудство. — Они кивнули, и капитан переключился на других: — Охотники, мы против вратаря. Подачи и голы. По такой погоде придется не задерживаться, и бладжеры выпускать не будем — после прошлой-то катастрофы в бурю. Крэбб, Гойл, это вам, — он кинул загонщикам по мешку, и те едва их поймали, — там маленькие мячики, приклеиваются, если попасть. В конце пересчитаем, за каждое попадание получите по кнату. У Крэбба — зеленые мячи, у Гойла — серебряные. Свистят, когда швыряешь. Деньги в конце.

Драко хмыкнул. По его мнению, шоколадные лягушки были бы соблазнительнее, но он же не капитан, куда ему.

Было весело гоняться за Гарри и летать от него под снегопадом и свежим ветром, резко пикируя и поворачивая. Еще ни разу тренировка не была такой напряженной. Из-за густого снега оба почти не видели, чем заняты остальные, и, будь игра настоящей, вряд ли бы заметили снитч.

Когда таймер оповестил, что отведенный на тренировку час закончился, Драко дал Гарри условленный знак, и они стали спускаться. Команда встретила их у подножия ближайших к замку колец, где можно было укрыться от ветра.

— Посмотрим, как отработали наши загонщики.

Мячики приклеились в самых разных местах. Один пришлось снимать у Пьюси с левой подошвы. Больше всего досталось вратарю, Блетчли: почти двадцать штук. У Гарри и Драко было меньше всех — по три штуки на спине.

На тренировку шла команда Гриффиндора. Им надо было подготовить нового ловца (сейчас было трудно разобрать, кто это, из-за шапки и шарфа), так что после перераспределения Гарри они занимались при любой возможности.

— Смотрите-ка, что это у нас тут? — протянул один из рыжих близнецов, которых Драко так и не удосужился научиться различать. — Обсыпные слизеринцы!

— Как по-твоему, а если их сахаром посыпать, они перестанут быть такими кислыми? — второй близнец в притворной задумчивости взялся за подбородок, подперев локоть другой рукой.

От насмешек в Драко взыграла гордость, но его остановило то, что Гарри весело фыркнул:

— По-моему, сейчас на всех столько насыпано, что мы все тут белее и пушистее котят.

Драко, собиравшийся разразиться возмущенной отповедью, моргнул и огляделся. Они все были облеплены снегом — даже гриффиндорцы успели побелеть по дороге от замка. И чем дольше они стояли, тем больше на них налипало.

Гриффиндорцы рассмеялись, и даже кое-кто из слизеринцев постарше присоединился. Напряжение спало, и не успел Драко собраться с мыслями, как они пошли обратно в раздевалку.

Гадая, планировал ли Гарри такой эффект, Драко быстро избавился от одежды и залез в горячий душ, стараясь не обращать внимание на остальных. Ему не слишком импонировала концепция общественных душей.

После обеда команда собралась в гостиной у одного из каминов обсудить тактику против Рейвенкло, их следующего противника.

Мрачное настроение, в котором Гарри пришел на тренировку, до конца дня так и не вернулось.

* * *

Вечер понедельника, 13 ноября

— Нет, Сириус, я не стану разыгрывать весь Слизерин. Серьезно, зачем? Я только что сменил факультет, потому что на прошлом перестал чувствовать себя в безопасности. По-моему, еще и здесь всех против себя настраивать — идиотская идея!

Но хоть Гарри и был против, посмеялся он все равно. Мысленный образ зеленокожих слизеринцев с серебряными волосами был слишком забавным.

— Да ладно, Гарри! Мы так сделали однажды с Гриффиндором. И с Рейвенкло… в общем, со всеми. Было весело. И у тебя есть для этого отличная возможность! — с неприкрытым увлечением ответил Сириус, и Гарри с любовью улыбнулся, удобнее устраиваясь на диванчике у камина.

— Я никогда не любил такие масштабные розыгрыши, Сириус. И сейчас не начинал бы. У меня и так дел хватает. Добавлять еще и отработки — как-то… не знаю… глупо?

Сириус обмяк с огорченным вздохом, но потом улыбнулся:

— Ты больше на Ремуса похож, чем на меня. Он вечно приставал, чтобы мы учились, повторяли… — он демонстративно содрогнулся, и Гарри засмеялся снова. — Но, может, используешь идею с перекрашиванием на своем клубе? Объединишь с теми шариками с тренировки по квиддичу и щитами от физических атак?

— Похоже, это будет интересное упражнение, — Гарри заинтересованно подался вперед. — Но только, наверное, надо разбить всех на небольшие группы, чтобы не только закрываться щитами, но и уклоняться.

Он уже начал думать, как приложить эту мысль к тренировкам, чтобы расширить практические навыки участников клуба.

— Пока не ушел планировать следующее занятие, я хотел бы кое о чем тебя попросить, — то ли нервно, то ли смущенно сказал Сириус. Одной рукой он взлохматил волосы, щеки у него порозовели.

Гарри тут же стало интересно, в чем дело.

— Продолжай, — поторопил он, потому что Сириус не спешил с объяснениями.

— Ну, я хотел спросить у тебя узнать адрес мамы Дина. Хотел бы с ней встретиться, выяснить, знаком ли с ней, может ли Дин быть моим сыном… Я ищу специалиста по гобеленам, послал несколько сов. Но раз есть такая возможность, мне не терпится. Понимаешь? Хочу выяснить наверняка! Есть зелья, чтобы проверить отцовство. Но нужно разрешение опекунов… Так что можешь спросить?

В нем было столько надежды и в то же время — неуверенности, что Гарри трудно было отказаться, как он сперва собирался. Сама мысль о том, чтобы подойти и заговорить про… это будет так неловко.

— Ты же понимаешь, чего просишь? Мне что, просто подойти к нему в Большом зале и сказать что-то вроде: «Эй, Дин, ты тут говорил, у вас отец пропал, когда ты маленьким был. Знаешь, это может быть мой крестный. Дай адрес своей мамы, он проверит, не с ней ли переспал», — Гарри пытался скрыть смущение за легкомысленным тоном, но его выдала бросившаяся в лицо краска. В этом он не сомневался.

— Понимаю, — виновато рассеялся Сириус. — Жуть. Может, как-то подипломатичнее? Если это и правда так, разве он не захочет и сам поскорее выяснить?

Теперь уже Гарри запустил в волосы свободную руку. Он бы про такое захотел узнать. Может, Дин не против стать наследником, а если так, ему нужно время, чтобы всему обучиться.

Но начать разговор будет непросто.

— Будешь очень мне должен, Сириус, — он пронзительно посмотрел на крестного, выражая взглядом, как ужасна его затея.

На лице Сириуса отразилось облегчение, и он тихонько вздохнул:

— Конечно, Гарри. Но ты же знаешь, что я в любом случае готов тебе помочь?

— Знаю.

Сириус повторял это не первый раз, и Гарри верил, что тот и правда попытается, невзирая на обстоятельства.

Желая сменить тему на что-то поинтереснее, Гарри спросил, снова устраиваясь удобнее:

— Что у тебя запланировано на зиму? Получил пачку приглашений? Я не знаю еще, куда пойду, но хотел бы посетить что-нибудь твое.

Они обсудили приглашения, уже полученные Сириусом и те, которые еще ожидали увидеть. Выяснилось, что они будут вместе как минимум у Лонгботтомов и у Малфоев. Гарри начал подозревать, что эти рождественские каникулы будут куда утомительнее прошлых.

* * *

Вторник, 14 ноября

После обеда (супа с колбасками и жаркого с овощами) Гарри собрался с духом и, буркнув: «До скорого», — пошел к гриффиндорскому столу, где Дин о чем-то бурно разговаривал с Симусом. Судя по характерным жестам, речь шла о квиддиче.

Уворачиваясь от учеников, уже уходивших на уроки, он быстро дошел до цели, и многие на него посмотрели. Хотелось бы хоть раз не быть центром внимания. Стать как все, слиться с окружением.

— Дин, можно с тобой поговорить? — он хотел сказать это дружелюбно и уверенно, по-свойски пригласить пообщаться, а не обратиться с официальным требованием. Кажется, у него не получилось.

— Конечно. А что? — Дин повернулся на лавке, перекинув одну ногу, и посмотрел на стоявшего рядом Гарри.

— Может, как-нибудь… где поменьше народу? — это было ужасно неловко, и на лице Гарри, пожалуй, уже можно было жарить яичницу.

Дин озадаченно нахмурился, но кивнул и встал, закинул на плечо сумку и махнул Гарри идти первым. Уходя, Гарри с легким испугом заметил, что Симус, Гермиона и Рон встали тоже и отправились с ними.

Надо было поговорить наедине, но идти до самой башни не хотелось (да и кто знает, как его там примут). Подземелья тоже отпадали. Так что он пошел к одному из пустующих классов у вестибюля. Зайдя, он положил сумку у одного из столов и смотрел, как входит этот гриффиндорский парад.

Это было даже смешно — он же звал только Дина. Решив покончить с делом, он повернулся к собеседнику, стараясь не обращать внимания на остальных, и, пока Гермиона не начала болтать, а Рон — требовать объяснений, заговорил:

— Мой крестный попросил поговорить с тобой и передать одну просьбу.

Дину заинтересовался еще сильнее (если это вообще было возможно) и спросил:

— Твой крестный? Это который сбежал из Азкабана, куда его невиновным посадили без суда?

— Он самый, — кивнул Гарри. — Как видишь, десять с лишним лет он ничего не мог сделать, но сейчас он на свободе и подумал… что, может, у него где-то есть ребенок. Понимаешь, он после выпуска, когда учился на аврора, был довольно легкомысленным. Старался быть осторожным, но… вот. Когда он мне это сказал, я вспомнил, что ты не уверен, маглорожденный ты или у тебя отец-волшебник. Я ему сказал, что ты мало знаешь о своем отце. Сейчас он ищет надежный способ выяснить, есть ли у него дети, но пока не нашел, хочет проверить насчет тебя. Он просил узнать адрес твоей матери, хочет написать ей и попросить о встрече.

Гарри говорил быстро, пока не перебили, и следил, как на лицах остальных проявляются разнообразные чувства — от злости до недоверия. Закончив, он усилием воли заставил себя стоять спокойно, не переминаться с ноги на ногу и не теребить манжеты.

Дин раз-другой моргнул, переваривая эту тираду. Медленно кивнул, и по его лицу расплылась улыбка:

— Ну, да. Было бы здорово узнать своего биологического отца. Мама всегда говорила, что он был хорошим парнем, но ничего конкретного. Я люблю отчима и сестер, но найти отца было бы очень круто. Особенно если он такой классный, как твой крестный, Гарри. Я запишу адрес?

Гарри несколько ошеломленно достал листок пергамента. Все прошло легче, чем он думал. Но через миг он выругался про себя, потому что Рон воскликнул:

— Что там Сириус вытворял, что теперь не знает, есть у него дети или нет!

А Гермиона спросила:

— А как он собирается искать детей? Можно поподробнее?

И они заговорили наперебой, засыпая его вопросами, так что Гарри не успевал вставить и слово.

Как только Дин закончил писать, Гарри ушел под предлогом того, что ему надо заниматься. Пора было сообщить адрес Сириусу. Он уже завернул за угол, а до него все доносились громкие голоса. Такое дело надолго не утаишь.

* * *

Поставив кружку горячего шоколада, Марволо взял у секретаря стопку конвертов и несколько свитков пергамента. Выражение лица у Бартемиуса было сугубо профессиональное, но за ту искру веселья, что мерцала у него в глазах, раньше ему бы досталось.

— Ты разослал приглашения на зимний фестиваль в Гриффин-хаусе?

То, что нудное планирование многочисленных зимних балов, праздников и встреч Марволо не нравилось (и он, откровенно говоря, боялся многих людей, которые там соберутся), а Бартемиуса это забавляло, еще не повод для круциатуса.

— Да, мой лорд. Все приглашения по составленному вами списку отправлены. Приглашены музыканты, эльфам сказано планировать угощение и праздничное убранство, — почтительный ответ был сопровожден не менее почтительным поклоном.

— Хорошо. Осталось только каким-то образом прочесть все это и разобрать, — Марволо махнул на лежащую на столе стопку. — Посетить все для меня и Генри будет попросту невозможно.

— Разумеется, мой лорд, — только и ответил Бартемиус.

Вздохнув, Марволо вынул палочку, левитировал первое письмо и, проверив недифференцированными выявляющими чарами, открыл магией конверт. Внутри была карточка светло-бежевого пергамента, подписанная изящным почерком.

— Это от леди Малфой, приглашение на ее большой Зимний бал. Нам его пропускать нельзя, так что выдели канун Рождества, — он взглянул на Барти — тот строчил заметки на листе, закрепленном клеящими чарами на планшете. — Тема бала — «Гостеприимство», — с легким раздражением продолжил он. Да, он знал об обычае тематических балов, но так и не понял, зачем это нужно. — К счастью, с этим может разобраться портной. Пригласи его на полный день сразу же по окончанию семестра в Хогвартсе.

Снова заскрипело перо, а Марволо отправил письмо Нарциссы в стоявшую на краю стола корзинку «принято» и взялся за следующее. Оно оказалось от Лонгботтомов — еще одно приглашение, которое нельзя проигнорировать. Написанное безупречным почерком на качественном пергаменте, оно содержало несколько слов, заставивших вспомнить последние месяцы в министерстве и на официальных приемах.

И, похоже, мадам Лонгботтом была права. Директор Дамблдор и впрямь перестал появляться на публике. У него больше не было важной роли в Визенгамоте — ни регентства у Поттера, ни места верховного чародея — и его было почти не видно. Последние недели о нем не вспоминали даже те, кто обычно поддерживал его политику.

Марволо ни на миг не верил, что тот решил устраниться с политической арены и заняться школой. Происходящее тревожило. Что Дамблдор задумал?

Прищурив глаза, он левитировал приглашение Барти и призвал небольшой пакет, подготовленный для отправки в штаб. Экономными движениями он извлек письменный отчет Северуса о последнем собрании Ордена. Лично встретиться они не успели — Северус был занят организацией свадьбы с Соней Джиггерс, да и у Марволо хватало дел.

Сломав печать, Марволо стал читать плотную пачку пергаментов. Похоже, Орден Феникса распадался, но Северус выражал тревогу, что предстоящий брак может сделать его в глазах директора неблагонадежным. С этим нельзя было не согласиться. Раз шпион перестал приносить ценные сведения о планах «Темного Лорда», собрался жениться и принять звание лорда Принца (и все это — не посоветовавшись со стариком), скорее всего, доверие он утратит. Качество информации об Ордене начнет падать. Может быть, пришло время найти нового шпиона… или вообще перестать полагаться на шпионов.

Но пока важнее было распланировать зимние каникулы для Генри и для себя. Все равно возможности повлиять на мнения и поступки его бывшего профессора трансфигурации у Марволо не было.

* * *

Потешаясь над собственной нервозностью, Северус поднял руку, чтобы постучать в дверь Минервы. Они с Соней пришли к выводу, что пожениться хотят в этом месяце, чтобы больше времени провести вместе, прежде чем Северус примет титул лорда Принца на декабрьском заседании Визенгамота. Соня в качестве свидетельницы пригласила свою давнюю подругу, а он решил попросить Минерву поприсутствовать с его стороны на короткой церемонии.

Но сперва надо было сказать ей об этом. Даже нелепо, что он нервничал сильнее, чем когда делал предложение Соне.

Он коротко, но решительно постучал, и Минерва открыла почти сразу же — без шляпы, которую она обычно носила в школе, в удобной мантии и тапочках.

— Северус! Какая неожиданность. Проходи!

Ничего странного, что она ему удивилась: он мало общался с остальными профессорами. Он занял предложенное кресло и принял поданную чашку чая. После недолго молчания Минерва заговорила:

— Ты не просто так пришел, Северус. Обычно ты предпочитаешь одиночество. А если бы и захотел его развеять, то отправился бы к той твоей юной леди. Так говори уже, что тебя так взволновало?

Северус негромко рассмеялся. Прямота Минервы являлась приятным контрастом по отношению к остальными их коллегами, которые, на его вкус, были излишне дипломатичны.

— Ты права, — он покрутил кольцо (сильно упрощенную версию Сониного) и глубоко вздохнул, набраясь решимости. — Я пришел просить тебя оказать мне честь и быть моей свидетельницей на церемонии бракосочетания.

Прежде чем он объяснил остальное или хотя бы назвал выбранную Соней дату, Минерва поставила чашку, пересекла небольшое разделяющее их пространство и подняла его на ноги. Она хлопнула его по плечам, обняла и широко ему улыбнулась:

— Как же я за вас рада! Разумеется, я согласна быть свидетельницей! Боялась, ты так не найдешь никогда, с кем разделить жизнь. Когда будет церемония? Вы оба будете жить в замке?

Осторожно освободившись из ее рук, Северус снова сел и улыбнулся в ответ:

— Надеюсь, директор мне разрешит. Но боюсь, что скоро мое положение станет ненадежным.

Посерьезнев, Минерва взяла свою чашку и села напротив, приготовившись слушать:

— Почему это — ненадежным? Альбус верит тебе, Северус. Он повторял это много, много раз.

— Тебе никто не рассказывал о прошлом собрании Ордена?

Она отрицательно качнула головой.

— Все плохо. Лорд Слизерин поступает не так, как Альбус от него ожидал, не так, как он готов поверить. То, что я скоро женюсь и, помимо прочего, не могу давать ему ожидаемые сведения, уменьшит его ко мне доверие. Я почти убежден в этом.

Минерва приподняла бровь, требуя разъяснений. Отпив чаю, Северус прикинул, стоит ли рискнуть рассказать больше. Так или иначе, знание директора о его неразделенной любви к Лили и о чувстве вины из-за подслушанного пророчества, его умение этой виной манипулировать, добиваясь желаемого, были основными причинами доверия Альбуса. Как только тот усомнится в их действенности (а до этого недалеко), Северусу понадобится союзник из числа преподавателей.

Решив, что Минерву возмутят махинации директора, он начал с истории о том, как он отвернулся от Темного Лорда и стал шпионом.

Они проговорили несколько часов, и только под утро Северус ушел, надеясь хоть немного поспать перед началом нового рабочего дня. Он был уверен, что теперь союзник у него есть. Минерве действительно не понравилось, как Альбус воспользовался для своих целей его потребностью в искуплении.

* * *

Среда, 15 ноября

Сидя позади класса, Ксеркс смотрел, как целитель, Фабиан и его жена рассказывали о лечении зубов в магловском и магическом мирах. Дети слушали внимательно, а младшие и те, кто вырос в магическом окружении, — завороженно и немного напуганно.

Это было первое из запланированных мероприятий, где магловские и магические специалисты рассказывали детям о достижениях в схожих областях. Это должно было показать чистокровным детям, что маглы научились справляться без магии, а маглорожденным — рассказать о профессиях магического мира.

Ксеркс был настроен оптимистично и ждал от предприятия успеха. Для начала тем родителям, у которых нет магии, будет спокойнее, если появится возможность участвовать в образовании своих детей.

Следующая беседа должна была состояться между ветеринаром и магозоологом. На ней Ксеркс тоже собирался присутствовать.

Наблюдая за детьми, он думал о достигнутом. Жаль, что гоблины так неохотно проводят тесты наследственности — они разрешили всего четыре проверки в месяц. А учитывая, что те всегда были нужны при заключении браков и решении проблем с наследством, выбить хоть один для спасенных маглорожденных было нелегко. Поэтому они пока не слишком продвинулись в поисках их настоящих семей.

Они собрали около сорока детей младше одиннадцати лет, живущих в неблагоприятных условиях. Это были бездомные, дети из приемных семей, из лечебниц для душевнобольных. Один из последних демонстрировал задатки прорицателя. Ксеркс задавался вопросом, сколько из них дожили до одиннадцати, если бы их не нашли.

Лондон тоже был доволен, хоть ему и не нравилось, что они так и не нашли никого из тех, кто уже должен был получить, но не получил приглашение в Хогвартс. Намеки на это были, но учитывая, что у бездомных детей часто возникали трудности с законом и со взрослыми в целом, это было не очень удивительно. Лондон вдвоем с маглорожденным соцработником пустили слух, что некто предлагает помощь и не задает лишних вопросов. Им надо было соблюдать осторожность, чтобы не получить репутацию людей, похищающих детей с дурными намерениями, что было непросто, так как найденные дети действительно исчезали с улиц магловского мира.

— У вас есть вопросы? — спросила Джин, ласково улыбаясь детям и стоявшим позади учителям — они, как и Ксеркс, хотели побольше узнать о мире, который до недавнего времени по большей части игнорировали.

Маленький мальчик, лет четырех или пяти, отошел в конец комнаты, где стояли книжные полки и невысокий стол с террариумом, в котором жила подаренная лордом Слизерином змея. Он подергал за рукав одну из учительниц, привлекая внимание. Ксеркс тем временем заметил Лондона — он вошел через двери, ведущие в сад.

— Да? — спросил у него Ксеркс.

— Кажется, мне удалось найти волшебника лет четырнадцати. Живет в Ливерпуле. Встречу мы назначили на завтра. Он сомневается в моих словах, что магия реальна, потому что я ничего не могу ему показать, но разрешил мне привести того, кто может.

— Звучит неплохо. Полагаю, сразу этот молодой человек сюда не переедет?

— Вряд ли он вообще согласится сюда прийти. Но, возможно, будет не против кое-что выучить и помогать другим вроде него, пока те слишком молоды. По крайней мере, в Ливерпуле, — негромко сказал Лондон, посматривая на то, как Джин отвечает на вопрос, демонстрируя громадную модель зуба и не менее внушительную зубную щетку.

— Расскажешь, как пройдет?

Тот кивнул, и Ксерксу стало легче.

Грустно было признавать, что юные волшебники, слишком долго жившие на улице, либо погибали молодыми, либо настолько теряли способность доверять и становиться членами общества со строгими правилами, что, скорее всего, никогда не вернутся в мир магии.

Вскоре Лондон снова ушел, а Ксеркс остался досматривать сеанс вопросов и ответов. Улыбаясь, он не слишком прислушивался ни к нему, ни к тому, о чем беседовали у террариума учительница и мальчик, менявшие змее воду.

Ему казалось, что сестра гордилась бы тем, как получается у него с этой школой. Сквибов-учащихся было пока всего несколько, но у них будет шанс остаться в обществе, где они родились, сохранить связь с магией. Может быть, им удастся изменить отношение к сквибам. На эту грандиозную задачу уйдут годы, если не десятилетия или даже целые поколения. Но начало было положено здесь.

А вскоре среди сотрудников появится умелый травник. Они будут растить собственные ингредиенты и проводить уроки для старших детей. То, что специалист заражен ликантропией, не слишком тревожило Ксеркса.

Широко улыбаясь, он подошел к племяннику и его жене:

— Спасибо, что пришли сегодня! Чем планируете заниматься на праздниках?

* * *

Пятница, 17 ноября

После встречи клуба по защите Гарри дописывал последние строки заключения в своем эссе по зельям. Было уже довольно поздно. Сириусу он позвонил сразу после занятия. Сегодня они с Гермионой с самого начала разделили участников на группы и прибавили к числу пройденных заклинаний протего. Гарри не забыл поставить Луну — ту блондинку со странной манерой речи, с которой он ходил на руны — подальше от тех, кто на прошлой неделе к ней приставал.

Он несколько раз прошел мимо Чо Чанг, ловца Рейвенкло. У нее были замечательные черные волосы, и от ее улыбки у него в животе творилось что-то странное.

Гарри потряс головой и, вернувшись к эссе, проверил, упомянул ли он все факты из лежавшего рядом списка, сделанного на отдельном листе. Похоже, что все. Он высушил свиток заклинанием, которому его научила Гермиона, свернул и завязал зеленой ленточкой.

Он еще не говорил с Марволо, поэтому, вытерев перо и закрутив чернильницу, Гарри достал зачарованное зеркало и пошел к ковру у камина. С начала недели становилось все холоднее, и приходилось весь день поддерживать в камине огонь. Кое-кто из слизеринцев, защищаясь от холода, стал постоянно носить шарфы и по несколько свитеров.

Марволо принял вызов почти сразу — похоже, действительно постоянно носил зеркало с собой. Вид у него был усталый — волосы в беспорядке, глаза утомленные.

— Как ты, Генри?

— Хорошо, — Гарри устроился спиной к огню, наслаждаясь теплом. — Только что закончил эссе по зельям, как и собирался.

— То есть пока справляешься с объемами работы? Я помню несколько случаев нервных срывов на своем пятом курсе, — Марволо негромко рассмеялся, и этот звук по-прежнему казался до странного человеческим для волшебника, которого — пусть и тайно — все еще зовут Темным Лордом.

— Пока да, но нас постоянно подгоняет Гермиона. Если она не перестанет так давить, Рон ее когда-нибудь прибьет, — Гарри улыбнулся воспоминанию: занимаясь в библиотеке, его друзья частенько препирались.

— Кстати о трудных временах, — резко сменил тему Марволо, — я с Барти планировал, какие нам с тобой посещать мероприятия. Кое-что назначено на то время, пока ты еще учишься, так что это ты вправе пропустить. Но на некоторых я бы хотел видеть тебя рядом. Хотя бы на одно из них тебе придется пригласить с собой пару. Еще одно — небольшой праздник, который пройдет у нас. Я уже разослал приглашения твоим друзьям и тем из твоих одноклассников, чьи семьи имеют влияние, — видя, что Гарри хочет задать вопрос, он сам пояснил: — Мисс Грейнджер и мистер Уизли приглашены тоже. Полный список получишь совой. Также там будет список мероприятий, где мы обязаны быть и где понадобится пара. Если что-то останется непонятно, спросишь меня через зеркало в тот вечер, как получишь сову.

— Хорошо, — вздохнул Гарри. — У меня вообще останется свободное время?

— Я пытался выделить тебе достаточно пустых дней, чтобы закончить домашнее задание, которое тебе неизбежно дадут.

Гарри застонал — и нахмурился, потому что Марволо только рассмеялся в ответ.

— Сочувствую, Генри. Но нам обоим не уйти от груза ответственности и ожиданий. Тебе хотя бы можно будет прятаться за моей спиной от матерей-сводниц. Боюсь, мне повезет меньше.

Теперь уже засмеялся Гарри. Представлять, как за Марволо гоняются возбужденные ведьмы с целью его женить, было весело, но только пока он не сообразил, что сам он при этом получит мачеху. Этого ему не хотелось. Хватит и того, что у него приемный отец.

— Еще в списке небольшой семейный праздник, который организует твой крестный отец, бал в усадьбе Лонгботтомов и еще один — у Ксеркса. Думаю, эти, по крайней мере, тебе понравятся.

— Вероятно, — с сомнением ответил Гарри. — А, Сириус завтра будет в Хогсмиде, — он повеселел, вспомнив последний разговор с крестным. — Он думает, что Дин с моего курса — гриффиндорец — может быть его сыном, и он спросил у его матери разрешения провести тест. Завтра они собираются встретиться. Я думаю сходить туда с ними, встретиться с Сириусом, отдохнуть… Мне же теперь можно ходить в деревню без сопровождения? В смысле, Беллатрикс Лестрейндж поймали…

Хотя они почти этого не обсуждали, Гарри знал, что сбежавшие из Азкабана пожиратели смерти на самом деле не погибли на пожаре во Франции, а прячутся в доме, бывшим приданым Дореи Блэк. Не раз звонок Гарри заставал Марволо посреди разговора с братьями Лестрейндж об их новых личностях или с Руквудом — о какой-нибудь заковыристой магической теории. Так что хотя публика думала, что опасность миновала, пожиратели смерти были живы. Но раз они общались с Марволо, для Гарри угрозы больше не было.

— Беглецов уже можно не бояться, — подтвердил Марволо, но не сказал вслух, что приказал этим волшебникам Гарри не трогать. — Но некоторая опасность остается. Для большей надежности тебя встретят у ворот Крэбб и Гойл старшие.

Гарри вздохнул и закатил глаза, но поймал выразительный взгляд и сдержал рвущиеся с языка слова. Спорить было бессмысленно — это бы ни к чему не привело.

— Уже поздно, думаю, нам пора по постелям, — заявил Марволо, вставая. За его спиной мелькнули книжные полки кабинета в Гриффин-хаусе. — Отдохни завтра в деревне, позвони, как только вернешься в школу. Добрых снов.

— Спокойной ночи, — ответил Гарри.

Отдыхать, разрываясь между слизеринцами и гриффиндорцами, наверняка будет сложно, но Гарри не отчаивался. Еще труднее становилось от того, что он хотел встретиться с Сириусом, а еще — решить, что дарить на рождество друзьям и опекуну. Что можно ему подарить? Что вообще он может хотеть? Готовясь ко сну, Гарри хмыкнул: в крайнем случае всегда можно будет купить большущую корзину сладостей из «Королевства». Учитывая вкусы Марволо, такой подарок для него подходит.