О пользе старых законов (джен)

Пятница, 1 декабря

Дафна сидела с подругами в гостиной. Они заняли невысокий стол, окруженный удобными стульями, с парой удобно расположенных подсвечников — там всем хватало света, чтобы писать. Они торопились сделать как можно больше домашней работы, чтобы высвободить время на выходных.

Но вообще-то Дафна была рассеяна. Сегодня она решила сама пригласить Гарри, так как вряд ли он ее пригласит. Не хотелось бы, чтобы ее опередили. Ни на одном из уроков не объясняли, как по-дружески приглашать мальчиков на балы, чтобы там показываться возможным кандидатам в мужья. Она усмехнулась при мысли, что мать этот план не одобрит.

Ждать не имело смысла, так что она закрыла чернильницу, собрала вещи в аккуратную стопку и встала.

— Ты куда, Даф? — спросила Миллисент, подняв взгляд от эссе по гербологии. На носу у нее было чернильное пятно.

— Пойду обеспечу себя спутником на зимние праздники. У тебя нос в чернилах.

Последними словами Дафна отвлекла внимание девочек и быстро подошла к двум креслам у камина, где сейчас сидели Гарри и Тео. Драко и Блейз устроились рядом на ковре — играли в шахматы. Драко играл белыми и, кажется, побеждал. Первые двое читали, причем книга Гарри была написана на языке, которого Дафна раньше не видела.

Быстро собравшись, Дафна заговорила, и голос у нее не дрожал исключительно благодаря долгим тренировкам:

— Гарри, можно тебя отвлечь? — Тот поднял на нее глаза и заложил книгу полоской пергамента. — Я хотела кое о чем тебя попросить.

— Конечно, Дафна. Чего ты хотела? — он сел ровнее, как и полагается приличному молодому человеку, и посмотрел прямо на нее.

Ну вот, как и ожидалось. Если она хочет, чтобы он с ней пошел, придется просить самой. И сделает она это прямо сейчас, потому что так она решила.

— Я знаю, что не интересую тебя как девушка… — она сердито хмыкнула: не об этом надо было говорить. — Хочешь, я буду посещать балы с тобой? Не как будущая пара, а просто как друзья. Я знаю, ты неплохо танцуешь, и с тобой не будет до смерти скучно. Кроме того, по-моему, ты еще не готов повести на бал понравившуюся девушку, но зато можешь помочь мне добиться нужного внимания. Ну как, пойдем вместе?

Это шло вразрез со всем, чему ее учили: говорить настолько прямо при всех, в гостиной, без возможности отступить, не потеряв лица. Но она не сомневалась, что так проще всего добиться от Гарри согласия. Она следила за ним на летних уроках и знала, что тот не случайно попал на Гриффиндор. Разумеется, он был слизеринцем, но и гриффиндорских черт у него было в достатке, и судя по тому, кому он был готов довериться как друзьям, гриффиндорский подход ему нравился больше.

Гарри медленно, растерянно поморгал и немного неуверенно улыбнулся:

— Ну, я не думал об этом, но ты ведь права, мне нужна пара?.. — он вздохнул и еще сильнее взлохматил растрепанные волосы. — Как друзья? Это я могу, наверное. Да, Дафна, по-моему, это хорошая мысль — пойти вместе. Наверное, нам надо договориться насчет мантий? — он слегка закатил глаза, и Дафна рассмеялась.

Наверное, за последние недели его слишком затерроризировали уроками моды — как должна сочетаться одежда, как важно первое впечатление, как правильно его сформировать — ведь имеет значение не только то, как он ведет себя, но и то, что он носит. Значит, он слушал внимательно.

— Попробуем, — она склонила голову набок, пытаясь разобрать, о чем его книга или хотя бы на каком она языке. С неприятными делами было покончено, и теперь ее любопытство взяло верх: — Что читаешь?

Явно довольный, что о модных разговорах забыто, Гарри заложил пальцем выделенную страницу и закрыл книгу:

— Это книга о магии и намерении, о том, как намерение влияет на результат заклинаний, ритуалов и так далее. Написана на змеином языке. Она у меня с лета, только не было времени прочитать. Это единственный экземпляр, так что мне показалось, что не стоит читать ее… там, в башне, — последнее слово он сказал неохотно, но Дафна все равно поняла: если держать на виду у гриффиндорцев предмет, так тесно связанный со Слизерином, с ним может что-нибудь случиться. Даже если не со злыми намерениями — львы, как она подозревала, были куда менее воспитаны и культурны. Любая вещь могла пострадать в их башне.

— Знаешь, сколько ей лет? — ей нравились старые рукописные книги. Жаль, что эту ей нельзя было прочесть: тема казалась увлекательной.

— Точно — нет, — Гарри покачал головой и осторожно, двумя пальцами погладил книгу по корешку. — Знаю только, что это фамильная реликвия.

— Не буду больше мешать, — улыбнулась Дафна и кивнула. — Потом найдем время проверить, чтобы мантии сочетались.

Он фыркнул и ответил смиренным взглядом, и она подмигнула и хихикнула. Мальчики его возраста редко интересовались нарядами. Она энергичным шагом вернулась к подругам, где ее ждал допрос об успехе предприятия.

* * *

Тео опустил книгу на колени:

— Ты правда не подумал, что тебе нужна спутница?

Гарри, встретив его взгляд, покачал головой.

— И тебе даже не пришло в голову пригласить Гермиону? Она ведь захотела бы с тобой пойти, правда?

По мнению Тео, это было очевидное решение. В прошлом он уже приглашал девочек, которых хорошо знал, но на которых ему нельзя было жениться. В этом году отец сказал ему идти одному и танцевать со всеми, кто мог подойти ему в жены.

Тео немного волновался из-за того, что его сочли достаточно взрослым, созревшим для поиска невесты. Это был большой шаг вперед, а он до сих пор не был уверен, с кем готов провести жизнь. Он даже не до конца убедился, что ему нравятся девочки. Ему иногда снился Блейз — с тех пор, как он весной наткнулся на него в спальне. С другой стороны, традиции не так легко переломить.

— Нет, я правда не подумал ее пригласить, — ответил Гарри, отвлекая Тео от размышлений. — Она мне больше как сестра. Я просто не воспринимаю ее как девушку, понимаешь? А после того, что мы натворили на прошлогоднем балу, она могла бы и отказать, — он покраснел, и Тео сразу стало любопытно.

— А что ты там сделал? — он подался вперед, прикипев взглядом к лицу Гарри и зная, что Драко и Блейз тоже слушают.

— Вроде как пригласили ее в последний момент, после того как ужасно долго думали, кого позвать. Она обиделась, что мы решили, ее никто не пригласит, и потому что мы сами не пригласили ее раньше. Но ее уже успел позвать Виктор Крам. Сущий кошмар, я бы предпочел об этом забыть.

Видя, что ему неприятно об этом рассказывать, и зная, что эти сведения могут использовать как материал для шантажа (пусть и довольно слабый), Тео решил разрядить ситуацию и стал рассказывать про свои прошлые проблемы с девочками. Потому что такие истории, наверное, есть у всех. Блейз и Драко быстро уловили идею и присоединились к веселью, и вскоре книги и шахматы были забыты, и четверо ребят хохотали над дурацкими историями про общение с девчонками.

* * *

Гарри собирался лечь спать. Его до сих пор удивляло, насколько проще было жить самому по себе среди слизеринцев. Если бы он захотел лечь пораньше в Гриффиндорской башне, Рон или еще кто-нибудь стали бы возражать или даже посмеялись, что он ведет себя как маленький. Слизеринцы то ли не нуждались в том, чтобы зарабатывать себе репутацию, по-детски противореча здравому смыслу, то ли уважали его решения, так как он был сыном Темного Лорда. Последнее определенно было одной из причин, что его никто не трогает и что ему разрешено занимать место, предназначенное для самого влиятельного ученика на факультете.

Проходя по коридору в сторону спален, Гарри миновал нишу, где сидели два семикурсника, разложив на столе книги и свитки, и невольно услышал часть разговора:

— Он правда заставит тебя жениться на ведьме? — недоверчиво прошептал расстроенный чем-то Варрингтон.

Его собеседник уныло кивнул:

— Из-за распоряжения увеличить число детей дядя твердо решил, что все в семье должны их производить, — он фыркнул и откинул голову, опершись затылком на покрытую гобеленом стену.

У Гарри в голове стремительно закрутились мысли. Насколько он помнил, фамилия парня, с которым разговаривал Варрингтон, была Яксли. И в ту ночь на кладбище тоже был Яксли. Было несложно понять, о чем речь. Но почему кого-то мог огорчить приказ Марволо найти себе пару и обзавестись детьми?

Он не успел сообразить, что к чему, и уйти — его заметили. Яксли побледнел, лицо Варрингтона утратило выражение. Ясно было, что оба решили: присутствие Гарри не к добру. Они наверняка теперь гадали, сколько он успел услышать и о чем наябедничает опекуну, так что Гарри зашел к ним, в нишу. Они не возражали, только смотрели на него с опаской.

— Прошу прощения, я нечаянно услышал часть вашего разговора, — осторожно начал Гарри с самым дружелюбным видом. — Тебя расстраивает перспектива брака? — вопросительно сказал он, не озвучивая своих подозрений и удивляясь, откуда взялись эти напыщенные слова. Видимо, беседы со взрослыми о политике расширили его лексикон.

— Не секрет, что я гей, — ответил Яксли с горечью, и Гарри растерянно нахмурился.

Дурсли, может, и намекали, что быть геем — это что-то плохое, но Сириус и Марволо говорили, что в волшебном мире совсем другой взгляд на эти вещи. Тут это совершенно нормально. Что же огорчило Яксли?

— Почему дядя заставляет тебя жениться, раз он об этом знает? И как он вообще может это сделать?

Старшекурсники переглянулись, и у Гарри сложилось впечатление, что он упускает что-то очевидное для всех взрослых волшебников Англии. За лето он успел немало, но и не охваченным осталось многое.

Видимо, его положение наследника Слизерина обеспечивало некоторую снисходительность к пробелам в знаниях, и Варрингтон объяснил (Яксли был не в настроении рассказывать):

— Его дядя, Корбан Яксли, глава семьи. Отец Септимуса — младший из братьев. Так как глава семьи вправе решать все важные вопросы, он может организовывать браки, отказывать неподходящим кандидатам в супруги и тому подобное.

Вид у Сертимуса был безнадежный, убитый. Гарри подумал, что он бы, наверное, разозлился, если бы его заставляли жениться на том, кто ему не нравится. По крайней мере, ему хотелось думать, что он не стал бы просто соглашаться. Это же совсем не то же самое, что быть под опекой у того, кто тебе не нравится. Ну, не должен нравиться. Может, кого даже надо ненавидеть?.. Так или иначе, стоит вырасти — и опекун потеряет значение. А вот жена никуда не денется.

— Как это вообще работает? Насчет «производить детей», — спросил Гарри. — Получится, если тебе нравятся мальчики, мужчины, или как там?

Хотел ли этого Марволо? И если да, то зачем дал профессору Снейпу разрабатывать зелье, чтобы у двоих отцов мог быть общий ребенок?

— Ну, есть зелья, с которыми все работает как обычно. Я не первый, кого женят ради ребенка. Браки без любви заключаются с начала времен. Продолжение рода всегда важнее разных банальностей вроде «счастья», — Яксли хмыкнул, провел рукой по лицу и волосам. Он выглядел окончательно сломленным.

Гарри сел, недоумевая, как странен магический мир. А может, не только магический. В памяти всплыли обрывки полузабытых уроков истории в его магловской школе: браки для приобретения земель, для заключения мира, для подтверждения союзов… бесконечное множество вариантов. Учитывая, что в магической Британии хватало устаревших обычаев, несложно было допустить, что тут не поменялось и это.

— Надеюсь, что ведьма, которую выберет мне отец, после зачатия не станет возражать, что я ей изменяю. Не хотелось бы соблюдать целибат только потому, что малознакомая ведьма против походов налево, — горько продолжил Яксли.

Это окончательно убедило Гарри, что происходит нечто неправильное и что он этого не допустит, хочет того Марволо или нет. Ведь идет работа над нужным зельем. Разве сложно предположить, что если Яксли будет жить с тем, кого действительно любит, он не остановится на одном ребенке?

— Мне кажется, твой дядя не прав, — тихо сказал Гарри, завладев вниманием старших. В зеленых глазах Септимуса блеснула искра надежды. — У отца есть мастер зелий, который работает над старым неоконченным зельем — он его нашел в дневниках Слизерина. Оно создавалось, чтобы позволить двум мужчинам иметь общего ребенка с помощью суррогатной матери. Зачем изобретать зелье, которое не будет применяться?

Гарри с запозданием понял, что теперь придется обсудить все с Марволо и попросить повлиять на Корбана Яксли. Он слишком хорошо знал, каково это, когда гибнут надежды. После третьего курса, когда Сириус не смог забрать его к себе, ему было больно. Он не мог подвести Септимуса, раз все, что от него требовалось, — еще один обычный разговор, какие бывают каждый день.

— Я поговорю с отцом. Я знаю, он не любит, когда его понимают неправильно. Хорошего вечера, — и он, резко оборвав разговор, встал и ушел к себе в комнату. Ему надо было позвонить.

Он ушел так быстро, что не заметил, какими задумчивыми взглядами обменялись Варрингтон и Яксли. Не об этой ли защите говорил профессор Снейп, когда Слизерина перераспределили? Если да, то тогда для Септимуса, может быть, еще не все потеряно.

* * *

Суббота, 2 декабря

— Я знаю, что ты хочешь пойти, Соня. И я сам был бы этому рад. Но это просто небезопасно, — Северус, стараясь сохранять терпение, собирался: выбранная им одежда и обувь была теплой и надежной. Соня с плащом в руках смотрела на него с недовольным видом. — Я не был там ни разу, не знаю, как отреагирует защита, не остались ли там какие-нибудь проклятия. Я видел защиту старых домов других семей, она иногда предъявляет серьезные требования. Проверяет, достоин ли наследник принять титул после смерти бывшего владельца. Мне слишком мало известно о семье Принцев, нельзя знать наверняка, не поступили ли они так же. Ты будешь меня отвлекать, и это может быть фатально. Я с удовольствием возьму тебя с собой, поверь. Но в другой раз.

Было что-то неправильное в том, чтобы говорить так строго. Словно отговаривать старшекурсника от увлекательного эксперимента, который обречен закончиться катастрофой.

Соня обиженно вздохнула, и он, обернувшись, увидел, как она села на кровать.

— Обычно я спокойно живу без магии. Привыкла к тому, что она вокруг, а пользоваться ей нельзя. Но это жутко обидно — знать, что там может быть опасно, желать быть там, прикрывать тебе спину, но в то же время понимать, что со мной станет еще опаснее, — она откинулась на спину и вперила взор в балдахин. — Я хочу, чтобы ты попросил кого-нибудь из коллег наложить на тебя следящие чары, чтобы в случае необходимости они могли помочь.

Северус закатил глаза. Даже в этом случае очень маловероятно, чтобы кто-то смог помочь ему достаточно быстро, если возникнет потребность.

— Что, если я возьму с собой портключ, который активируется, если я потеряю сознание, и переправит меня сразу в Мунго? В этом случае опасность будет грозить только мне одному, — он привык торговаться, но чаще всего в таких переговорах сила была не на его стороне. Может быть, это был первый случай, когда он торговался с тем, кого считал равным себе.

Его жена (жена! — согласитесь, неожиданное нововведение) снова села, сжимая в руках плащ, и расчетливо на него посмотрела:

— Кроме того, ты предупредишь еще одного взрослого, владеющего магией, и будешь слать патронусов с новостями каждые полчаса, — под металлом в ее голосе скрывалась дрожь. Она дернулась, когда в камине щелкнуло. Она нервничала.

Застегнув последнюю шелковую пуговку мантии, Северус подошел к ней вплотную и, наклонившись, неспешно поцеловал:

— Я буду осторожен, любимая. И пошлю сообщение, как только буду уверен, что место безопасно, а я — лорд Принц. Возможно, Минерва не будет возражать, если ты ее навестишь? — если и сообщать кому-то, куда он собрался, пусть это лучше будет его самая надежная в школе союзница. Он, разумеется, сказал и Темному Лорду, но вряд ли это сильно утешит Соню.

Соня кивнула, и они вместе пошли к комнатам Минервы. По субботам учителя часто посвящали день проверке домашних работ. Для тех, кто готовился к СОВ и ТРИТОН, были особенно важны пометки и исправления, а не только перечеркнутые фразы: это помогало им в учебе.

Учеников в коридоре им встретилось немного. Обед давно миновал, а до ужина еще было далеко. В замке прочно обосновался холод, и все благоразумные люди оставались в отапливаемых помещениях: ученики — в библиотеке и факультетских гостиных, учителя — в собственных кабинетах и комнатах.

Соня постучала, и вскоре Минерва открыла им:

— Северус, Соня! Какой неожиданный визит. Проходите, проходите. Здесь теплее, — она отступила в сторону, пропуская их внутрь.

— У меня сегодня будут другие дела, — отказался Северус, мягко подталкивая Соню к двери. — Я навещу старый дом Принцев и приму титул, как последний в роду. Соне нельзя пойти со мной в первый раз, и она потребовала, чтобы я кого-нибудь поставил в известность о своих планах. Надеюсь, ожидание пройдет для вас приятно, — он бросил на Минерву короткий взгляд, чтобы убедиться, что она поняла его просьбу: отвлечь Соню, пока его не будет.

Быстро поцеловав жену на прощание, он кивнул коллеге и ушел по коридору. Ждать было больше нельзя. Если он собирается официально занять свое место в Визенгамоте на следующем заседании, пора принимать титул. Иначе, если с этим возникнут трудности, в запасе не будет времени.

* * *

Среди вещей матери, в последнем присланном ее родителями письме, лежал портключ, подписанный одним словом — «усадьба». Северус предположил, что бабушка не обманула и это действительно ключ от ворот ограды, окружающей основное поместье. Все эти письма, так и не открытые матерью, стали для него откровением. Дедушка и бабушка намного больше, чем он полагал, интересовались его академическими успехами и повседневной жизнью. Он спрашивал себя, какой могла бы быть его жизнь, не будь мама настолько горда и упряма. Но в конечном итоге такие вопросы были пустой тратой времени. Ему никогда не узнать, что бы отличалось. Вполне возможно, что в этом случае он бы вовсе не появился на свет.

Северус вышел за ворота Хогвартса, за пределы чар. Вынул портключ из кармана, повертел в затянутой в перчатку руке. Он был готов. Экстренный портключ в Мунго (данный Темным Лордом, заявившим, что он не собирается потерять своего мастера зелий из-за простой халатности) висел у него на шее. Маленький набор зелий — надежно уложен в кармане. О системе оповещения он договорился. Он сделал все, что мог.

Глубоко вздохнув, Северус крепче сжал портключ и произнес пароль:

— Per aspera ad astra.

Когда головокружительный калейдоскоп перемещения прекратился, Северус легко приземлился на ноги. Фраза на латыни — «через тернии к звездам» — вызвала у него беспокойство, что по приходу его могут ожидать какие-то испытания. Ее часто понимали в том смысле, что ради великой цели надо преодолеть великие преграды и опасности.

В свете этого подозрения Северус применил несколько диагностических заклинаний, прежде чем шагнуть ближе к стальным воротам, преграждающими вымощенную булыжником дорогу, на которой он появился. Казалось, что ни на дороге, ни на воротах, ни на колоннах по сторонам от них никаких проклятий и сигнальных чар не было.

Забор зарос обычным английским плющом, прячущим из виду то, что находилось внутри. С того места, где стоял Северус, можно было разглядеть только верхушки деревьев. Ворота выглядели ухоженными. Дорога внутри не заросла, как это произошло снаружи. Может быть, какие-то заклинания против растений или очищающие чары?

Осторожно Северус сделал два шага к воротам, приблизившись к привязанной к границе защите. В ней не чувствовалось угрозы — скорее, она были дружелюбна, если можно так выразиться. Вероятно, его признали за члена семьи Принцев. Когда Северус коснулся ворот, створка беззвучно открылась. То ли чары действительно до сих пор держались, то ли кто-то продолжал следить за усадьбой.

Могли родители матери нанять кого-то для ухода за зданием и садом? Кого-то вроде Филча, например?

С палочкой наготове Северус осторожно миновал границу и без усилий закрыл за собой ворота. Траву усеивали кристаллы льда, слабое зимнее солнце не в силах было его растопить. Клумбы были укрыты на зиму. Опавшие листья старых деревьев — дубов, кленов, ясеней, кое-где вязов — аккуратно собраны в кучи. За этим местом действительно ухаживали.

К тому моменту, как стал виден дом, Северус успел более-менее оценить сад. Судя по размеру территории, тут должен был быть и огород, и посадки ингредиентов для зелий — где-то в задней части или в стороне от дороги.

Само здание производило впечатление. Оно было построено в стиле, принятом во времена Тюдоров: маленькие арки, крошечные, скорее декоративные, башенки, окна мансардного этажа сразу под крышей — видимо, чтобы жилье слуг было просторнее. Дом частично зарос плющом и выглядел таким же ухоженным, как и усадьба в целом.

Следуя данным в письме рекомендациям, Северус поднялся к резной двери главного входа и положил левую ладонь у молотка в форме драконьей головы в ее центре. Вспыхнули чары, но прежде чем он успел отдернуть голову или закрыться щитом (палочку он из правой руки не выпустил), дверь, щелкнув, отворилась.

Быстро раскидав диагностические заклинания, Северус со странным чувством увидел, как в вестибюле вспыхнули свечи, залив теплым мерцающим светом мозаичный пол и бесценные ковры ручной работы, написанные маслом портреты, внимательно взирающие на осторожно вошедшего волшебника, и двери, ведущие в другие части дома.

В письме говорилось, что наследнику надо зайти в кабинет патриарха, находящийся на первом этаже, и заявить права на титул, коснувшись палочкой семейного герба и произнеся слова клятвы. Там было описано, как найти кабинет, и Северус, продолжая применять выявляющие чары, медленно двинулся через коридоры и залы, миновав библиотеку и музыкальную комнату со старым клавесином, укрытым полотном. Большая часть мебели тоже была укрыта, что придавало дому атмосферу заброшенности.

Кабинет нашелся легко, и был там и врезанный в доску золотой герб над камином рядом со входом. Еще одна серия заклинаний: все шло слишком просто, и это было подозрительно. Никакой опасной магии — лишь один сервант с предметами темной природы, но защищенный, чтобы никто неподготовленный к ним не прикоснулся. Никаких испытаний. Не зря ли он предположил, что в пароле был намек на некую проверку?

Он помедлил перед гербом, потом коснулся его палочкой и неторопливо и разборчиво произнес слова клятвы, заученной наизусть:

— Я, Северус Тобиас Снейп, сын Эйлин Принц, объявляю, что беру себе титул лорда Принца, дабы исполнить долг властителя над своими людьми, приумножить благосостояние магического общества и служить магии. Клянусь в том, и да будет по моему слову.

Оттуда, где касалась герба его палочка, в комнату хлынула магия — испытывая его самого и его намерения, его планы и готовность их реализовать. Она не была ласкова и, обернувшись вокруг, принесла чувство долга и связанную с ним ответственность. Через миг Северус обнаружил, что сидит на полу, тяжело дыша. Голова немного кружилась. Ничего подобного он не ожидал и не предвидел.

— Хозяину нужно что-нибудь попить? Чаю? Вина? Вишня так рада, что хозяин вернулся!

Вздрогнув от пронзительного веселого голоса, Северус обернулся и оказался нос к носу с радостно прыгающей домовушкой с громадными лиловыми глазами, одетой в тогу из двух связанных на плечах полотенец. Видимо, предположение, что за усадьбой ухаживают, оказалось верным. Только делал это не сквиб.

Северус сжал переносицу и глубоко вздохнул. Теперь, помимо всего прочего, надо было разбираться и с личным эльфом. Если послать ее по делу, будет время спокойно подумать. А еще надо отправить сообщение Соне, чтобы не переживала зря.

— Принеси холодной воды, Вишня. Потом возвращайся и жди. Мне надо тебя расспросить.

С радостным возгласом «Вишня сделает!» домовушка исчезла, и Северус успел послать патронуса с коротким сообщением: «Все прошло хорошо. Осмотрюсь».

Когда он обернулся в следующий раз, у стола стояли три эльфа, хлопая в ладоши и подпрыгивая, так что уши мотались взад и вперед. Проще говоря, они являли собой картину искреннего предвкушения. На столе ждал его серебряный поднос с хрустальным бокалом и графином воды.

Пока не обращая внимания на эльфов, Северус налил себе воды и вынул свой набор на экстренный случай. Немного зелья от головной боли будет нелишне. Открыв его, он плеснул себе щедрую дозу и убрал фиал на место. Он качнул бокал, смешивая зелье и воду, и выпил залпом. Потом обернулся к эльфам, и те тут же затараторили:

— Шалфей сегодня убрал в спальне хозяина!

— Есть у хозяина маленький хозяин или хозяйка для Вики?

— Дом будет готов для хозяина к вечеру. Вишня проследит!

— Тихо! — за что ему достались сразу три домовика? Во всех известных ему семьях было по одному, самое большее — два. Случалось, что в старых семьях жили целые семейства домовиков. Но три эльфа в пустой усадьбе? О таком он еще не слыхал. — Я декан Слизерина в Хогвартсе и потому большую часть года живу там. Мне нужен список, что здесь требует ремонта, и ключи от всех хранилищ, которые могут у вас быть. Потом покажете мне все, что тут есть важного.

— Вишня сделает! — решительно сказала маленькая домовушка.

Кажется, она была старшей, или верховной, или какое может быть звание у эльфа. Все трое продолжали сиять, словно дети, которым принесли сладости. Соня тоже ему улыбалась, но такую безыскусную радость он не стал бы представлять ни у кого из взрослых людей.

Вздохнув, Северус отослал Шалфея и Вику (тот, кто называл эльфов, явно был зациклен на съедобных растениях) составлять списки, а потом приказал Вишне показать окрестности.

Все-таки это было слишком просто. Может быть, настоящие трудности появятся позже, когда он пойдет занимать пост в Визенгамоте. Пожалуй, ему легче было бы, если б в усадьбе или кабинете обнаружились какие-то мерзкие проклятия, некое испытание, которое надо преодолеть. Теперь же ему казалось, что девиз Грозного Глаза Грюм про постоянную бдительность станет его собственным. Паранойя долгие годы была его другом и попутчиком, глупо было надеяться, что она уже не понадобится.

Остаток субботы Северус потратил на осмотр обширного сада, или даже парка, и излишне просторного дома. Надо было изучить учетные книги в кабинете и выяснить, что еще осталось и насколько оно успело прийти в упадок, пока некому было управлять состоянием.

В этом, вероятно, сможет помочь Соня.

Одно было ясно: в ближайшем будущем Северуса ждало много неизвестного — испытаний, возможностей и опасностей.

* * *

Обернув шею широким шарфом, Артур вышел из дома через черный ход. Замерзшая трава хрустела под тяжелыми ботинками. Он прошел через запущенный огород в сад, пользуясь светом почти полной луны. Если его старшего там не окажется, придется обойти все, но он был почти уверен, что Билл именно там. Думает, наверное.

Почти все в семье ходили туда подумать. В любые времена в этом месте было меньше всего хаоса. Молли часто посещала сад с тех пор, как Альбус снова созвал Орден. С каждым новым событием она бывала там все чаще и дольше: усыновление Гарри, известие, что Сами-Знаете-Кто раздробил свою душу, распад Ордена… С самого Турнира Трех Волшебников было нелегко.

Тряхнув головой, чтобы собраться с мыслями, Артур зажег люмос. Кроны деревьев были голыми и пропускали свет, но земля была предательски неровной — ее покрывали сухие ветки, длинная полегшая трава и прелые листья. Хорошо бы эклектрический фонарь или что-то вроде — как эти небольшие светильники у маглов, чтобы и видеть, что вокруг, и палочка оставалась свободна. Может быть, приобрести себе такой на Рождество.

Он нашел Билла на дальнем краю сада — тот стоял, держа что-то в руках, и смотрел на поле по ту сторону безыскусной изгороди. Подойдя, Артур встал рядом, облокотившись на изгородь, и тоже стал глядеть на покрытый инеем луг.

— Билл, что такое? Ты был молчалив за чаем. А теперь стоишь тут уже четверть часа. Рассказывай, Билл. Возможно, я не смогу помочь, но хоть попытаюсь, и сам знаешь — это помогает во всем разобраться. У тебя сложности на работе? Или с мисс Делакур?

Последнее было предположением Молли. Билл часто говорил о девушке, с которой встречался, но его мать была убеждена, что та недостаточно для него хороша. Артур не знал, права она или нет, но он не знал и причины дурного настроения Билла, и потому промолчал.

— Все в порядке на работе и с Флер, — вздохнул Билл. — Нет, я думаю о письме. Получил его некоторое время назад. Знакомый просит помочь ему, но я не знаю, надо ли мне это делать.

Артур был ошарашен. Он был лучшего мнения о своих детях.

— В чем тут сомневаться? Если можешь помочь тому, кто в этом нуждается, помогай всем чем можешь! — для Артура подобных вопросов не существовало. Если можно помочь другу, надо это сделать.

— Ты даже не знаешь, кто и о чем просит! — хмыкнул Билл. — Но я могу объяснить подробнее, посмотрим, что ты скажешь тогда.

От такого ответа у Артура захолонуло на душе. Билл не назвал этого человека другом, а он уже не ребенок. Возможно, кто-то просил помочь обойти защиту Гринготтса. Впрочем, вряд ли: тогда Билл не стал бы хандрить. В такой просьбе слишком легко было отказать.

— Ладно, пап, слушай. Этот знакомый совершил в прошлом много ошибок. По крайней мере, он это так называет: ошибки. Он знает, что я хорошо умею снимать темные проклятия, чары и тому подобное. Говорит, что сейчас обезвреживает проклятия, наложенные им на предметы, которые он не хочет уничтожать. Похоже, он зашел тупик и ему нужен свежий взгляд, чтобы продолжить исследования, — Билл замолчал и сунул руки в карманы, ожидая ответа.

— Так… — звучало это довольно подозрительно. Пожалуй, этой информации Артуру было мало. — Почему он не обратится в министерство? Многие авроры будут рады забрать такие вещи у человека, который хочет от них избавиться. Безо всяких протоколов, так сказать, анонимно.

Но Билл уже качал головой:

— Если он это сделает, все узнают. Иначе быть не может, а ему нельзя рисковать. Меня даже то удивляет, что он все-таки решился написать мне. Понимаешь, у нашей семьи определенная репутация, мы связаны с Дамблдором, и я даже не думал… — он снова вздохнул, выпустив облачко пара.

Становилось холодно. Артур сунул ладони под мышки.

— Если твой знакомый и правда хочет оставить все плохое в прошлом, думаю, ты должен ему помочь. Не будь выхода из этой бездны, никто и не пытался бы из нее вернуться… Так что да, если это не вызовет проблем с законом и не будет опасно для жизни, я бы сказал — помогай, — Артур был немного горд, что добавил два последних уточнения. Дети росли, а вместе с ними росли и масштабы их сложностей.

— И ты не изменишь мнения, если я скажу, что помощи просит лорд Слизерин, и речь идет о хоркруксах? — Билл произнес это с неожиданным сарказмом, впрочем, вполне объяснимым, учитывая, какие новости он только что вывалил.

Если добавить в условие бывшего (а бывшего ли?) Темного Лорда, который спас Билла и потому может претендовать на долг жизни, задача становилась еще сложнее.

— Видишь, стоит услышать имя, как ты забываешь обо всем, что только что говорил, — Билл принял затянувшееся молчание за подтверждение своих подозрений. — Мама не верит, что он изменился, я — сомневаюсь, а ты… Я не знаю, что ты об этом думаешь. Ты обычно молчишь на эту тему, — он взглянул на отца, повернувшегося, чтобы положить на изгородь правую руку.

Задумчиво сведя брови, Артур постарался решить, что на это ответить. Он молчал потому, что сам не знал, что думать. Потому он пожал плечами:

— Ты знаешь, что все сложно — ведь в прошлой войне были убиты твои дяди. Были и другие убитые среди наших знакомых. А он теперь начинает заново там, где не смогли другие, — у него по-прежнему не было твердой позиции по этому вопросу, но он надеялся, что сын все равно его поймет.

— То есть ты все равно думаешь, что все заслуживают второго шанса, если они искренне хотят исправиться, но тебе трудно предоставить эту возможность тому, кто сделал в прошлом столько зла?

Артур снова пожал плечами. Он гордился сыном, который так хорошо разложил все по полочкам, но по-прежнему не мог вслух заявить, что Тот-Кого-Нельзя-Называть должен получить шанс на исправление. Несмотря на убеждения Артура, это почему-то казалось неправильным. Все было слишком запутанно.

— Ты можешь помочь? И считаешь его просьбу искренней? — Артур набросил на них обоих согревающие чары — ясный вечер становился все холоднее.

— Он спрашивает, есть ли способ переносить фрагменты души из одного предмета в другой, не разрушая их. Гоблины умеют нечто подобное, но не гоблинов они этому не учат. Мы обычно просто уничтожаем предметы, содержащие фрагмент души. Так проще, и, наверное, оно того не стоит. Кое-что я все-таки выяснил… Но отдать такую информацию постороннему? Я бы никогда на это не пошел, — снова задумавшись, Билл развернулся к изгороди спиной. — Пошли в дом. Мама, наверное, вся извелась, а я тут подмерз.

Остаток вечера Молли говорила про то, как она не одобряет иностранок, как рада, что Билл решил вернуться в Англию, бросив опасные гробницы, и как ей хочется, чтобы он побольше времени проводил с мисс Тонкс.

Когда Билл собрался возвращаться к себе в квартиру, Артур проводил его до границы. Молли принялась наводить на кухне порядок — посуда сама мылась, и повсюду летали мыльные пузыри.

— Не бери к сердцу, что она говорит про твою девушку. — Оба закатили глаза: Молли обожала сводничать, и никому из них ее вмешательство не нравилось. — И если еще понадобится, всегда рад выслушать, — Артур ободряюще сжал плечо сына.

— Знаю, пап. И, по-моему, я определился. Если он согласится переслать мне свои записи, я посмотрю и укажу все очевидные ошибки. Это поможет, но гоблинов не разозлит. Пойду домой — писать письмо. Бывай, пап!

Выйдя из-под защитных чар, Билл крутанулся на месте и пропал. Артур некоторое время постоял, глядя, как опускается за дом и деревья почти полная луна, и вздохнул. Зачем Сами-Знаете-Кто взял титул лорда Слизерина и вернулся в общество настолько прямолинейным образом? Почему не начал жизнь под новым именем? Тогда им было бы намного проще забыть о прошлом!

Он пошел к дому — помочь Молли с оставшимися мелочами, лечь в уютную теплую постель, может быть, почитать и, если получится, спокойно выспаться.

* * *

Вторник, 5 декабря

С бокалом красного вина в руке и фальшивой, но качественной улыбкой на лице Марволо стоял в согретом магией саду за домом Боунсов, глядя, как постепенно собираются гости. Полная луна и умело расставленные факелы и фонари давали как раз достаточно света, чтобы обеспечивать хорошую видимость. В стороне, в небольшой беседке, играли музыкальные инструменты — музыка, приятно отвлекая, почти терялась на фоне.

Подошел Люциус, улыбаясь с вежливой расчетливостью, как всегда при разговоре с теми, с кем приходилось работать.

— Марволо, как твои дела в этот замечательный вечер? Мадам Боунс в этом году превзошла себя, верно? — он указал на не тающие ледовые скульптуры. У одного из сатиров поблизости был рог изобилия с настоящими фруктами для гостей.

— Я впервые на ее зимнем празднике, откуда мне знать? — искренне улыбнулся Марволо. Куда лучше было общаться с кем-то из своих людей, чем стоять в одиночестве под угрозой матерей-сводниц. Затем он рассмеялся: — Скажи, а у Драко тоже трудности с учебой или проблемы исключительно у моего сына? Генри спрашивал, может ли он посетить часть мероприятий вместе со мной, чтобы отвлечься от эссе и конспектирования лекций. Он жаловался, что в преддверии СОВ их завалили работой. Кажется, к концу месяца я готов буду поменяться с ним местами. К тому времени не лишним станет отоспаться на скучном уроке Бинса.

Или, в качестве альтернативы, замучить Игоря до полусмерти. Постоянное общение с теми, кого он едва выносил, легко могло истощить его терпение.

Люциус тоже засмеялся, но за вежливой маской было различимо напряжение:

— Мой сын озвучил в письме похожие претензии. Я живо помню, как труден был курс перед СОВ. Но я уверен, что они справятся. Юная наследница Лестрейндж, кажется, собралась составить для каждого из них подробный план подготовки.

Они затеяли светский разговор, а Марволо тем временем размышлял о том, что вчера сказал ему Генри. В пятницу сын передал, как Яксли понял приказ увеличить семьи. Как Генри и предполагал, Марволо не обрадовало то, что тот силой намеревался женить племянника-гея на ведьме. Такие союзы обычно приносили лишь одного ребенка. Потому он вызвал Яксли через метку и устранил недопонимание. Вчера Генри передал, что Септимус Яксли очень благодарен. Судя по тому, что дядя юноши, Корбан Яксли, сегодня Марволо избегал, он, видимо, еще не отошел от вчерашнего унижения, потребовавшегося из-за этого недоразумения.

Его размышления прервала мадам Боунс — она подошла поговорить с ним и с Люциусом. Марволо, как старший по рангу, приветствовал ее легким наклоном головы:

— Мадам Боунс, позвольте поздравить вас с чудесным вечером. Еда и напитки превосходны, и, как я вижу, вы очень серьезно относитесь к обеспечению безопасности министерских сотрудников, — он ленивым жестом указал на авроров в полном обмундировании, рассеянных среди ведьм и волшебников министерства.

Это мероприятие было наименее престижным, но при этом пропустить его никто не мог. Даже границы владений патрулировали авроры. Было полнолуние, и помня, что случилось в прошлую полную луну, предосторожности были уместны.

— Спасибо, лорд Слизерин, я передам ваши комплименты своему эльфу, — она оглядела нарядную толпу, скользнув взглядом по красивым фигурам двух стоящих перед ней волшебников — мантии на них были явно лучше, чем на большинстве гостей. Это определенно было сделано намеренно, по принятому среди лордов и леди Визенгамота негласному правилу: посещать праздник, организованный главой министерского отдела — только важные и большие отделы могли себе это позволить, — но так, чтобы все знали, кто тут важнее.

Некоторые, как вдова Лонгботтом, делали это не настолько демонстративно. Но делали все равно.

— Давайте пройдемся, лорд Слизерин. Это хорошая возможность расширить круг знакомств, — глаза у нее опасно поблескивали, и Марволо решил, что это наверняка был вызов.

Она хотела, чтобы он общался не только со своими политическими союзниками (пусть она даже не знала, что они все еще его последователи) и соперниками, но и обычными волшебниками. Почему бы и нет? Так можно обнаружить тех, кому найдется место среди пожирателей смерти. Из-за необходимости соблюдать крайнюю осторожность — нельзя было, чтобы его раскрыли — у него с самого возвращения не было среди пополнений никого по-настоящему нового.

Прежде чем он успел подобающе ответить, раздался волчий вой. Люди вокруг умолкли, музыка вдруг стала самым громким звуком. Снова прозвучал вой, и через пару секунд к нему присоединился еще один. Третий голос вступил в хор — и разразилась паника.

Ведьмы с криком разбегались. Волшебники, растерявшись, бесцельно толклись, не зная, что делать. Авроры пытались организовать отступление. Упали столики, зазвенело по земле разбитое стекло.

Со своей бледной палочкой в руке Марволо всматривался в кусты и деревья на краю сада, ожидая движения нападающего оборотня.

Может быть, надо было уже что-то решить с Сивым. Но было слишком много дел. Выбросив из головы лишние мысли, Марволо заметил, как поглядывают в его сторону пожиратели смерти. Несколькими условными жестами он сформировал из них нечто вроде организованного штурмового отряда. Хотелось верить, что в суматохе никто не заметил, что среди смотревших на него были и авроры. Это могло грозить будущими неприятностями.

Внезапно он обнаружил, что прикрывает со спины мадам Боунс и ждет от нее того же, и тут через живую изгородь проломились первые оборотни. Бой начался.