О пользе старых законов (джен)

Вторник, 12 декабря

Перепроверив еще раз, все ли учебники он взял, Гарри вышел из своей комнаты в коридор, едва не столкнувшись с промчавшимся мимо крохотным первокурсником. Ласково покачал головой — неужели он сам был таким же маленьким? — закрыл за собой дверь, почувствовав, как включились защитные чары, и направился в гостиную.

— Доброе утро! — сонно приветствовал его Тео и пристроился рядом. Драко шел на несколько шагов впереди. — Как же хочется уже перерыв. Все это повторение, отработка и писанина начинают надоедать.

— Что, предпочитаешь чопорные балы? — рассмеялся Гарри.

Тео запрокинул голову и застонал, трагически взмахнув рукой, и Гарри снова рассмеялся. Драко только закатил глаза, оглянувшись на них.

В гостиную Гарри вошел в заметно улучшившемся настроении. Окна еще были темными — в декабре в этот час свет даже не пытался пробиться сквозь воды Черного озера. Зато проснулось уже немало учеников, и потому было ясно, что скоро в Большом зале накроют завтрак.

Гарри не успел дойти со своими сопровождающими до выхода (он уже примирился с тем, что с ним везде ходит что-то вроде почетной стражи из слизеринцев) — их перехватила Дафна со своей младшей сестрой:

— Доброе утро, Генри. Мы должны обсудить одежду на время праздников.

— Доброе утро, Дафна, — ответил Гарри, слегка повернувшись к ней. Он боялся, что придется добывать еще более нарядную одежду, и потому внутри у него шевельнулось опасение. — А почему нам надо обсуждать, что надеть?

Два, нет, три негромких смешка навели на мысль, что это, наверное, был один из тех вопросов, которые он не задал бы, если б лучше разбирался в таких делах. Не в первый раз он задумался, какой была бы его жизнь, разреши ему Дамблдор выучить все, что требовалось знать.

Дафна подхватила его под руку и сказала с ласковым раздражением:

— Надо договориться насчет твоей мантии и моего платья. Или платьев. Кошмарно будет, если они не будут сочетаться по стилю и цветам.

Вспомнив, как вырвиглазно рядились маглами волшебники во время кубка мира по квиддичу, Гарри признал, что действительно не помешает немного договориться, чтобы потом не выглядеть по-дурацки. Так что он медленно кивнул:

— С чего начнем? С самого трудного? Или с чего-то попроще? Я тут думал насчет бала, который устраивает мама Драко, и, если честно, в растерянности. Как можно выразить одеждой гостеприимство? — эту загадку разгадать он так и не смог, хотя ломал над ней голову не один урок истории.

Дафна рассмеялась. Когда разослали приглашения на бал у Малфоев, в слизеринской гостиной обсуждались самые скандальные идеи для нарядов. Любопытно было то, что, как заметил Гарри, шутки и подначки не выходили за пределы спален и гостиной. На взгляд чужаков слизеринцы так и оставались маленькими высокомерными наследниками состояний, вне зависимости от того, было это правдой или нет.

— Как наследник двух семей, ты на большинстве мероприятий должен будешь носить мантию в фамильных цветах. Думаю, мы пока можем подождать, что нам придумает портной для бала у Драко. Так какие цвета ты наденешь, чтобы представлять Слизеринов и Поттеров, Генри?

— У меня сейчас есть мантия нейтрального цвета, темно-серого, сочетающая цвета финифти обоих родов, — объяснил Гарри, постаравшись припомнить правильные термины, так как, вероятно, между цветом щита и животного на гербе была важная разница.

— Почему так? Я заинтересовался, еще когда увидел тебя в ней на усыновлении Айдена, но забыл спросить, — Тео воспользовался возможностью удовлетворить любопытство.

— Потому что иначе сочетание зеленого и красного будет слишком похоже на елочное украшение. Но, может быть, для этого случая как раз подойдет?

Смеясь над картиной, которую с нарочито задумчивым лицом обрисовал Гарри, компания слизеринцев пошла в Большой зал. День начинался хорошо.

* * *

Гарри чувствовал себя замечательно. Теперь, сам став слизеринцем, он открыл для себя собратьев по факультету с совершенно новой стороны, гораздо более приватной. Она не всегда была привлекательной — например, Крэбб и Гойл в гостиной не становились умнее, чем за ее пределами, — но это показало ему, что они такие же подростки, как и он. С любимыми и нелюбимыми предметами, со страхами и надеждами — совсем как у него.

Он заметил за гриффиндорским столом Гермиону и Рона и уже хотел сказать, что пойдет завтракать за столом своего прошлого факультета, как вдруг к нему с решительным и важным видом подошла девочка, на несколько лет младше него, в гриффиндорской мантии.

— Гарри, я хотела узнать, не хочешь ли ты пойти со мной в следующие выходные в Хогсмид, — твердо сказала она, напряженно вытянувшись, и Гарри с трудом удержался, чтобы не разинуть рот от удивления.

Вежливого ответа на такое не существовало.

— Извините, а вы кто?

Может, это был не самый дружелюбный ответ, но факт был в том, что он не знал, как ее зовут. Почти никто не интересовался именами младших учеников. Гарри предполагал, что Гермиона знала всех гриффиндорцев младше нее, но она была старостой и в некотором роде была обязана о них заботиться, окорачивать их, когда надо, и так далее.

Девочка не очень красиво, пятнами, покраснела.

— Я Ромильда Вейн, мы целых три года были на одном факультете! — судя по тону, пренебрежение Гарри ее оскорбило.

Но Гарри не чувствовал себя ни в чем ей обязанным. Она была темноволосой и темноглазой, достаточно симпатичной, как ему показалось. Но внешность по-прежнему была не самым главным.

— Прошу прощения, мисс Вейн. — Девочка оцепенела, в глазах у нее блеснула злость. — Но мы едва знакомы. К тому же я собирался пойти в деревню с друзьями. Поэтому я вынужден вежливо отклонить ваше приглашение.

Он коротко кивнул ей и, сознавая, что кое-кто из слизеринцев так и идет за ним, пошел к гриффиндорскому столу, где сидели Рон и Гермиона рядом с Невиллом и остальными пятикурсниками. К своему отказу он бы с удовольствием добавил пару эпитетов, но за лето он уже достаточно узнал, чтобы понимать, что, поддавшись порыву, только опозорился бы.

— Какая… невоспитанная девчонка, — пробормотал Драко, садясь за гриффиндорский стол. Казалось, что пребывание на «вражеской территории», как он назвал бы это место всего несколько месяцев назад, вызывает у него только легкий дискомфорт.

Гарри понял, что тот хотел сказать что-то намного неприятнее, и бросил на Драко многозначительный взгляд.

— Всем доброе утро. Что Ромильде от тебя понадобилось, Гарри? — спросила Гермиона, наполняя чашку фруктами и йогуртом.

— Пригласила меня в Хогсмид. Я отказался. У меня уже есть планы. Со мной хотела пойти Луна, и я подумал: почему бы нам не пойти всем вместе? Купить подарки, закусить в «Трех метлах», — он пожал плечами и тоже стал накладывать себе любимой еды.

У его кубка с молоком материализовался пузырек зелья. Просто загадка, как эльфы умудряются всегда доставлять ему зелье, где бы он ни сел. Их компания могла оказаться за любым из трех столов — они не бывали только за хаффлпаффским.

— Вы хоть раз до этого разговаривали? — полюбопытствовала Гермиона.

— Вроде бы нет, — покачал головой Гарри.

Он откупорил пузырек и выпил зелье, передернувшись от вкуса. Никогда ему не попадались вкусные зелья.

— Но поступок храбрый, ничего не скажешь — просто подойти к Гарри и пригласить, — заявил сидевший рядом Рон и снова занялся завтраком.

Перед ним стоял открытый учебник, прислоненный к кувшину — Рон дочитывал то, что им задали по трансфигурации. Гарри, не удержавшись, рассмеялся, заметив сердитый взгляд Гермионы, возмущенной тем, что учебник подвергают опасности, а домашнее задание не выполняют вовремя. Потом она повернулась к Рону спиной и обратилась к Гарри, которого по-прежнему забавляло, как пререкаются его друзья.

— Вчера вечером я отправила родителям письмо с твоим списком. Надеюсь, оно не будет идти слишком долго.

— Спасибо, что выручила, — улыбнулся Гарри и оглянулся, чтобы проверить, все ли слушают. — Хочу кое-что предложить. С моих летних занятий по танцам прошло многовато времени, и я подумал, что неплохо бы немного попрактиковаться, прежде чем нам придется танцевать перед зрителями. Гермиона, Дафна, Тео, Драко? Как думаете, получится позаниматься вместе?

Гарри правда нервировала перспектива танцевать перед скоплением людей, которые потом неделями будут обсуждать все его оплошности. Дафна помогла ему, избавив от необходимости искать пару. Помня, какой катастрофой обернулся Святочный бал на четвертом курсе, он был очень рад, что не пришлось никого приглашать. Но вот от танцев было не уйти, так что оставалось лишь как можно больше тренироваться.

Гарри с друзьями планировали расписание танцевальных занятий, а ученики вокруг болтали, ели, в последний момент доделывали домашнюю работу и вообще производили удивительный шум и гам. Глядя, как Драко и Гермиона спорят насчет музыки для танцев, Гарри улыбнулся. Хорошо, когда не надо бояться за свою жизнь, разгадывать какие-нибудь опасные загадки. Просто общаться с друзьями, учиться, летать на тренировках по квиддичу… Учебный год, начавшийся так сомнительно, похоже, мог стать одним из лучших за все время.

* * *

Бросив мантию на единственный оставшийся стул, Марволо, ползая по каменному полу бывшей кухни на четвереньках, набрасывал последний вариант ритуального круга. Билл Уизли помог преодолеть некоторые затруднения в создании ритуала, и теперь можно было попытаться перенести осколок души из одного хранилища в другое. Вернее, готовиться Марволо уже начал.

Для того, чтобы действительно приступить к первой попытке, надо было определить, с каким из хоркруксов работать и во что переносить фрагмент души. Тут вышла заминка. Потому Марволо и начал рисовать круг: эта работа предполагала — нет, требовала — сосредоточения и тщательности в исполнении. Она отвлекала от задачи, которую он сейчас обдумывал: чаша, медальон или диадема? Он не мог решить. Все хоркруксы хранились в драгоценных артефактах, к тому же теперь, когда самые крупные части его души вернулись в тело, размер оставшихся был не так важен для рассудка. Так Марволо, по крайней мере, считал.

Не менее трудно было определиться и с новым вместилищем. Сразу в свое тело переносить осколок он точно не собирался — это грозило разнообразными осложнениями. Но и использовать что попало не хотелось. Нужно было нечто такое, что относительно легко уничтожить, на тот случай, если не сработают другие варианты и придется самому или с чьей-то помощью просто разрушать контейнер, чтобы вернуть себе осколки. Опыт показывал, что это сработает. Марволо предпочел бы другой способ, однако он считал, слияние всех осколков воедино — важный этап.

Он сел на пятки посреди круга и вздохнул. Почему нельзя просто взять какую-нибудь сколотую тарелку или чашку из тех, что бросили в этом доме? Вариант не хуже прочих — в них нет ничего важного, их, разумеется, не жалко уничтожить. Но нет. Все в нем восставало против этой идеи. Заурядный кусок фарфора не место для его души.

Снова сосредоточившись на рунах, Марволо спокойно обошел круг, проверяя свою работу. Прежде чем двигаться дальше, надо было выбрать предмет. Нечто со значением… может быть, самому сделать контейнер, а не пользоваться чем-то, предназначенным под выброс.

Он не успел снова погрузиться в размышления, крутившиеся в голове весь день: активировалась связь с одним из пожирателей смерти. Такое случалось нечасто — предполагалось, что так могут просить о встрече те, у кого обычно не было повода с ним видеться.

Повернувшись спиной к кухне и руническому кругу, Марволо решил выяснить, зачем он понадобился. В этот день тестировать ритуал он не будет — сперва придется разобраться с двумя оставшимися заковыристыми вопросами. Он быстрой походкой двинулся к своему кабинету, ища Барти.

Идти было недалеко, и вскоре он уже открыл дверь и оглядел кабинет. Барти был там — вероятно, работал; в юности Марволо ни за что бы не догадался, что для завоевания мира потребуется вся эта бумажная волокита.

— Барти, мне нужна твоя метка.

Он целеустремленно приблизился к секретарю, который отвернул рукав, обнажая запястье, и, опустившись на колени, подал руку своему лорду и повелителю. Крепко взяв бледную кисть, Марволо смотрел, как проявляется уменьшенная темная метка. Все-таки новый способ отмечать последователей был намного лучше. Предыдущий, куда более заметный, вариант был следствием его юношеской веры в собственную неуязвимость.

Сосредоточившись на одном из своих целителей в Мунго, Марволо прижал палец к метке и послал искорку магии к человеку, о котором сейчас думал. Закончив, он отпустил чужую руку и огляделся. Не подобает его последователю видеть, в какой бардак временами превращается его кабинет. Он собирался достать палочку и навести порядок, как вдруг его отвлек Барти — он кашлянул за спиной Марволо и нервно сказал:

— Мой лорд.

Заметно раздраженный (видимо, не только тем, что ему помешали), Марволо обернулся, едва сдержав недовольный возглас:

— Что?

— У вас мел на штанах, мой лорд. И… — Барти повел рукой, жестом намекнув, что Марволо в целом выглядит неопрятно — рукава закатаны, мантии нет, брюки, действительно, в мелу и пыли.

Марволо закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Принеси мне чистую мантию.

Он услышал быстрые шаги, то, как открылась и закрылась дверь. Оставшись один, несколько раз вздохнул и взял себя в руки. Старательно сохраняя спокойствие, он подошел к столу и сел. Потом одним заклинанием отправил пергаменты, книги и письма по местам или хотя бы с глаз долой, а вторым взмахом очистил одежду от мела и пыли. Опустил рукава, вынул из ящика стола серебряные запонки, выполненные в форме змеек, и застегнул манжеты. Восстановив более-менее внушительный (и подобающий) облик, он откинулся в кресле, ожидая, когда вернется с мантией Барти. Возможно, пора было заказать чего-нибудь перекусить. Без еды и питья любой станет раздражителен.

— Флимм!

Марволо отлично помнил ночи, когда не мог уснуть, потому что было пусто в животе и слишком холодно. И потом, десятилетия спустя — когда он бесконечно дрейфовал, постоянно чувствуя холод и голод и не в силах что-либо с этим поделать.

Эльф появился с хлопком, и Марволо, вздрогнув, вынырнул из неприятных воспоминаний.

— Горячий чай, пирог и печенье.

Поклонившись, эльф с еще одним хлопком исчез. Марволо с легким стоном потянулся, так что хрустнуло в спине. Часами ползать по полу было не слишком полезно для здоровья.

* * *

Джереми Джагсон нервничал. Очень нервничал. Еще молодым человеком, только начиная работать целителем в крупнейшей больнице Британии, он с радостью принял темную метку. Вскоре после этого его лорд пропал, а Джереми с головой ушел в работу. Так он и сделал карьеру специалиста по побочным эффектам, которые оказывала темная магия на здоровье ведьм и волшебников. Несмотря на то, что темную магию запретили законом, с ней регулярно сталкивались ликвидаторы заклятий, авроры попадали под проклятия, охотясь за преступниками, люди жили в старых домах, заваленных темными предметами, а некоторые места были просто пропитаны темной магией. Поэтому пациентов у Джереми хватало. В итоге он сделал себе репутацию и теперь являлся одним из самых молодых старших целителей в штате.

Но сейчас он очень нервничал, потому что обладал сведениями, о которых надо было знать его лорду, но не мог о них говорить. Тем не менее он счел необходимым известить Темного Лорда и через метку попросил аудиенции. Все равно ему казалось, что его вряд ли его сочтут достаточно важным и прислушаются.

Но случилось невозможное: его вызвали. Как объяснять то, что он обсудил с мадам Помфри, если клятва целителя не позволяет разглашать информацию о здоровье пациентов без их на то согласия?

Мысли все лихорадочнее крутились в голове. Джереми вынул темную мантию и белую маску. Вызов продолжал равномерно жечь запястье, где теперь скрывалась уменьшенная темная метка.

Несколько раз вздохнув, чтобы успокоиться, Джереми прислушался к зову метки и, развернувшись, аппарировал. Через миг он оказался в уютном кабинете, в камине весело горел огонь, свечи освещали аккуратные ряды книг на полках. Не успев толком осмотреться, Джереми упал на колени. Сердце у него колотилось, во рту было сухо, как в пустыне.

— Поднимайся с пола и садись.

Голос Темного Лорда был нетерпеливым, и Джереми поспешно вскочил и выполнил приказ, путаясь в мантии.

Как только Джереми сел в указанное кресло, как под маской у него выступил холодный пот. Даже в ночь, когда он получил метку, Джереми не оставался с Темным Лордом наедине. Теперь он ощутил, что повторять такой опыт в обозримом будущем не намерен.

Теплая рука перевернула его ладонь и вложила в нее пузырек успокоительного зелья — работая целителем, привыкаешь опознавать распространенные зелья по одному лишь цвету. Только тут Джереми осознал, что, пытаясь успокоиться, отвлекся.

— Снимай маску и пей зелье. Ни у тебя, ни у меня нет времени на истерики.

Дрожащими руками Джереми сделал, что было сказано, и через миг чудесный успокоительный эффект зелья прогнал нервозность.

— Спасибо, мой лорд, — Джереми несколько раз вздохнул и поднял взгляд.

Темный Лорд сидел в кресле напротив и разливал по фарфоровым чашкам чай. Фантастическое зрелище.

— Ты хотел со мной поговорить. Говори же.

Поглядев, как тот кладет себе в чай три ложки сахара, Джереми взял свою чашку, выжал в нее немного лимонного сока, а потом начал:

— Сегодня по работе я консультировал случай, который, как мне кажется, очень вас заинтересует, — ему приходилось быть очень осторожным, чтобы избежать ужасных последствий, которые несла за собой нарушенная хотя бы частично клятва.

— Ты целитель, — почти про себя сказал Темный Лорд, но Джереми увидел, как на лице у него отразилось понимание, и с души свалился камень.

Джереми никогда не был настолько важен, чтобы знать имена всех остальных пожирателей смерти. Но ему было известно, что среди них был как минимум один целитель. Про Северуса Снейпа говорили, что он не только мастер зелий, но и шпион (Темного Лорда или Дамблдора — ответ разнился в зависимости от того, кого спрашивали). О целителе же после падения Темного Лорда никаких сведений не появилось, но теперь Джереми знал, что его лорду известно о клятвах, требующихся для работы в Святом Мунго.

— Ты специализируешься на влиянии темной магии, верно? — взгляд, устремленный на сидевшего с маской на коленях и чашкой в руках Джереми, был таким же резким, как и вопрос.

— Верно, мой лорд. Большинство целителей считает меня специалистом в этой области. В Британии я определенно обладаю в ней наибольшим опытом.

Это было хвастовство, но Джереми не знал, насколько сведущ Темный Лорд в этих вопросах. Лучше сразу изложить факты, чем рисковать жизнью из-за пробелов в информации.

— Значит, консультации в порядке вещей? — Джереми успел только кивнуть — лорд продолжил расспрашивать: — Но о большей части консультаций мне, вероятно, не докладывают. Следовательно, эта была чем-то необычна. Ее запросил кто-то не из Мунго?

— Правильно, мой лорд.

Джереми отпил чаю, глядя, как Темный Лорд думает. Если разговор так и будет построен на вопросах, то у них все получится — по сути, Джереми не придется ничего говорить.

— Я так полагаю, обычно из этого места не приходят с тобой советоваться?

— На самом деле, это был первый случай, мой лорд. Целители — частные, из-за рубежа, мои коллеги — обычное дело. Но письмо, которое я получил вчера вечером, в начале ночной смены, было первым в своем роде. Утром я поговорил с отправителем, а с вами связался сразу по окончании смены, мой лорд.

Он действительно был потрясен. Мадам Помфри работала в Хогвартсе, еще когда он сам там учился. Ее работа, по сути, стала одним из толчков, вдохновивших его учиться на целителя.

Джереми зачарованно смотрел, как изумленно распахнулись алые глаза его лорда — такое удивление он обычно видел только у детей, впервые в жизни ощутивших, как начинает действовать обезболивающее зелье. Он любил лечить маленьких детей. Время от времени он отрабатывал смену в скорой, просто чтобы помочь детям и развеселить их. Горе-экспериментаторы, люди, совершенно напрасно бравшиеся варить себе зелья, и прочие пострадавшие — всех их можно было вытерпеть, лишь бы вызвать улыбку хоть у одного ребенка.

— Гипотетический вопрос, — Темный Лорд аккуратно поставил чашку на столик, стоявший между ними, и подался вперед. Глаза у него мерцали. — Если некто пострадал от проклятия иссушения, разработанного убивать за минуты, но остановленного, так что его прогресс, казалось, значительно замедлился, и снятого позже, какие возможны побочные эффекты?

Теперь пришел черед Джереми изумленно раскрыть глаза. Мадам Помфри не смогла точно описать проклятие, о котором говорила, объяснить, почему она считала, что нарушения психического здоровья директора Хогвартса связаны с влиянием темной магии. Но это звучало очень похоже.

— Иссушающее проклятие? Насколько далеко оно успело распространиться в этой гипотетической ситуации? И какая часть тела предположительно пострадала?

От дьявольской улыбки на лице Темного Лорда у Джереми пробежал по спине мороз.

— Рука. За несколько недель чернота распространилась до локтя.

— Тогда я ожидал бы, что следы вредоносной магии начнут циркулировать по телу после первой же недели. Если же воздействие продлится больше, думаю, начнут проявляться обычные признаки долговременного воздействия вредоносной магии. Не удивительны будут симптомы, подобные деменции, утрате чувства времени, забывчивости, паранойе, страхам, — Джереми тщательно выделил интонацией то, о чем упомянула в разговоре мадам Помфри.

— Спасибо, целитель Джагсон. Пожалуйста, следуйте обычной методике, полагающейся в таких случаях. Благодарю за хорошую работу и не буду больше задерживать.

Джереми встал, поклонился и вышел из комнаты. Только за ним закрылась дверь, как он чуть не выпрыгнул из мантии от разразившегося в кабинете у него за спиной гомерического хохота. Целитель медленно моргнул. Похоже, Темный Лорд был счастлив получить эту новость.

Теперь пора было вернуться домой, поспать, принять душ — и можно будет идти на свидание. На вечер у него был запланирован ужин с молодой медсестрой из отделения магических инфекций. Пока приказ найти пару и завести детей принес ему больше радости, чем любой другой.

* * *

Марволо тем временем смеялся и плясал у себя в кабинете. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор свихнулся. Какая чудесная новость. Мадам Помфри будет вынуждена озвучить свои опасения о здоровье директора перед советом попечителей, а те начнут подыскивать кого-то на замену. Человеку, не владеющему собой в полной мере, нельзя доверять руководить школой и отвечать за стольких детей.

Любопытная гипотеза — то, что нарушения в психическом здоровье могли быть вызваны тем проклятием. Разумеется, возможны были и другие причины, но проверить стоило. Стоило ли использовать для этой цели Каркарова? Тот уже давно в заключении и слишком смирился со своей судьбой. Пытая его, уже не получалось так сбрасывать напряжение, как в начале.

Но чтобы как следует приступить к эксперименту, требовалось собрать все факты. Северус был связан с этим делом больше всех прочих пожирателей смерти, вероятно, лучше расспросить его. Надо будет записать по порядку все, что известно о разработанном проклятии и о том, что происходило с директором.

Но сперва, пожалуй, лучше разобраться с другими проблемами. Вздохнув, Марволо вернулся к столу и сел. Ритуал по извлечению хоркрукса из Генри оставался делом первостепенной важности, хотя пока и не получалось решить, с какого хоркрукса начать опыты и куда перемещать осколок.

* * *

Во время обеденного перерыва, когда Гарри тихо обсуждал со слизеринцами за их столом квиддичную тактику, двери Большого зала открылись. В этом ничего необычного не было — часто кто-нибудь уходил рано или приходил поздно. Но потом по залу пополз шепот, и Гарри оглянулся.

Вошли несколько взрослых волшебников и, кажется, ведьм (с расстояния было плохо видно) и по центральному проходу двинулись к учительскому столу. Ученики начали вставать и вытягивать шеи.

— Это там не твой отец, Драко? — спросил Тео, пользуясь случаем положить себе еще порцию стручковой фасоли.

— Да. Но я не знаю, почему он здесь. Последнее письмо, которое я получил от него этим утром, было написано несколько дней назад. Он ничего не говорил о том, что придет в школу.

Опять открылась дверь, вошел седой волшебник в старомодной мантии, торопливо направился к учительскому столу, где разгорался спор на повышенных тонах.

— Наверное, будет интересно, — сказала Дафна, попивая чай. — Сядьте, мальчики, не привлекайте внимание.

Все неохотно послушались, зачарованно наблюдая, как профессора вступают в горячую полемику.

— Вот бы мне такой слух, чтобы разобрать, о чем там разговор, — рассеянно заметил Гарри, выбирая фруктовый пудинг на десерт.

— Наверное, мы можем спросить у моего отца, — ответил Драко и замолчал, занявшись шоколадным муссом.

Директор все еще спорил с пришедшими — как оказалось, это был совет попечителей, Драко кое-кого из них узнал — когда ученики стали постепенно расходиться, чтобы не опоздать на занятия.

— Гарри! — окликнула Гермиона.

Обернувшись, Гарри увидел, что рядом с ней стоит ее дядя, Ксеркс Лестрейндж, с довольно большим свертком под мышкой. Заинтересовавшись, Гарри стал пробираться к ним мимо проходящих учеников.

— Гермиона, лорд Лестрейндж, — Гарри поклонился, как положено. Все эти формальность до сих пор его смущали.

— Наследник Слизерин-Поттер. Мой племянник вчера связался со мной и поинтересовался, согласен ли я поработать совой и доставить в Хогвартс посылку с рисовальными принадлежностями. Я был заинтригован и рад поводу навестить мою дорогую Гермиону, — старый волшебник протянул посылку, и Гарри радостно взял ее с широкой улыбкой на лице.

— Большое вам спасибо, лорд Лестрейндж. Было очень любезно с вашей стороны доставить ее мне. Но сейчас, простите, мне надо отнести посылку в свою комнату, пока не начались уроки.

Еще раз кивнув, Гарри оставил Гермиону в компании ее дяди. Тот оказался приличным человеком. Гермиона была очень довольна, что узнала о своих волшебных предках и что ее отец познакомился со своим дядей. Еще она была решительно настроена воспользоваться властью, которую однажды получит, для улучшения общества. Это направление мысли немного напоминало Гарри «Гражданскую ассоциацию восстания эльфов», или как там ее. Хихикнув, он побежал к себе в комнату.

Теперь у него получится начать картину здесь, в Хогвартсе. Шансы, что она удастся, значительно возросли.

* * *

Был поздний вечер вторника. Кассиус Яксли младший искал, из чего бы соорудить маску. Пять дней перед этим он потратил на слежку за Сьюзан Смит — ведьмой-грязнокровкой, учившейся с ним на одном курсе. Он занялся этим в соответствии с планами отца восстановить традицию содержанок. Им нужны были цели, женщины, которых можно было захватить в плен. Таких, кого не будут слишком старательно искать.

После пяти попыток трансфигурировать изящную маску, как у пожирателей смерти (его героев с тех пор, как он научился читать), он сменил подход и сделал простую белую маску без узоров, которые, как он знал, на оригинальных масках были. В горячке боя этого хватит, чтобы скрыть его личность и устрашить противника.

Надо было поспешить, чтобы не опоздать на место встречи. Оттуда они вшестером собирались отправиться в деревеньку, где снимала небольшую квартиру грязнокровка Смит. Он набросил мантию (перекрашенную в темный, чтобы не было видно пятен от пролитого зелья) и застегнул спереди. Она была легче, чем ему хотелось бы, не чувствовалось движения тяжелой ткани, но сойдет и такая. Надев маску, он надвинул капюшон, окончательно скрыв лицо, и закрепил его клеящими чарами, чтобы не свалился в неподходящий момент.

Вскоре все они аппарировали на полянку, которую Кассиус разведал за последние дни. Она была недалеко от дома, где находилась квартира, и была подходящим местом для начала рейда.

— Все тут? — Кассиус обвел собравшихся взглядом. Все сумели достать маски и темные мантии, так что группа выглядела довольно впечатляюще. — Помните план. Аппарируем к дому. Одна дверь сзади, одна — спереди. Двое остаются сторожить снаружи, следят, чтобы они не сбежали. Остальные разбиваются на команды по двое, одна пара заходит с главного входа и там поднимается по лестнице, вторая — с черного. Оглушаем их, потом аппарируем с ними на поляну, оттуда — в сторожку, — они нашли в лесу полуразвалившийся домишко, которым можно будет пользоваться, пока они не возьмут сучек под контроль.

Остальные согласились и покивали. На команды они разделились быстро. Потом Кассиус во всех подробностях описал обстановку в доме и квартире. Любопытные вещи можно выяснить, просто заглядывая в окна час-другой в день.

— Вопросы?

Вопросов не было, пришлось только подождать несколько минут до того времени, когда их намеченные цели обычно ложились спать по выходным. Будет проще брать жертв сразу из постели, когда они не могут постоять за себя.

Остальное он запомнил урывками. Аппарировали к черному ходу. Алохомора легко открыла дверь. Они взлетели вверх по лестнице, едва не падая от спешки. Прошли по квартире, ориентируясь на звук храпа. Не успевали девки проснуться, как Кассиус вырубил Сьюзан, эту неблагодарную шлюху, и рявкнул ей в бессознательное лицо:

— Теперь пожалеешь, что отказала мне, сука. Ты должна спасибо говорить, что я вообще на тебя посмотрел! Но нет, ты решила, что достойна лучшего! — он плюнул ей в лицо. — Я покажу тебе твое место, грязнокровка!

Он аппарировал к парадной двери, прижимая пленницу к своему боку. Поднял палочку к усыпанному звездами небу.

— Мортмордре!

Облако жутких темно-зеленых искр взмыло ввысь, собралось над домом в темную метку — большой череп с выползающей изо рта змеей. Крики, донесшиеся из окружающих домов, дали понять, что пора уходить, и Кассиус, забросив на плечо бессознательное тело Сьюзан, развернулся и аппарировал на поляну.

Остальные уже ждали с другими двумя сучками, которые лежали связанными на земле — одна была рыжая, с усеянной веснушками молочной кожей, другая — кудрявая смуглянка. Все прошло даже лучше, чем Кассиус рассчитывал. Отец будет им гордиться, он воспользовался шансом и провернул все как по маслу. Осталось только доставить пленниц в сторожку и напоить заранее приготовленным любовным зельем. Так легче будет с ними управляться.

Кассиус аппарировал. Из-за маски не было видно, какое у него самодовольное лицо. Они все продумали. Они получат заслуженное признание — и симпатичных шлюшек, которые будут убирать, готовить и всячески их обслуживать.

* * *

Чувствуя засевшее глубоко внутри беспокойство, Марволо шел к зданию, где работала миссис Гойл. Она разрешила ему прийти позже ее приемных часов, назначив встречу на ближайшее время. С одной стороны, он был благодарен, что она нашла для него время, с другой — жалел, что все-таки туда пошел. Разговаривать о том, что он чувствовал, о своих трудностях и их возможных причинах ему не хотелось. Но иных путей он не видел. Коллекция рисунков, текстов и прочего, которую принес целитель Гринграсс, была любопытна, но не дала ответа, который Марволо искал. И к кому тогда ему обратиться? К кому-то из своих пожирателей смерти? Чем общаться с ними о своих предположительно отсутствующих предпочтениях, он лучше пошел бы танцевать вальс посреди Косой аллеи. Выкрасившись с головы до пят в розовый цвет.

Кроме миссис Гойл, там никого не оказалось, а на столе у нее стояла шкатулка, которую он трансфигурировал в свой первый и единственный визит. Вздохнув, Марволо недрогнувшей (так как обладал грандиозной силой воли) рукой убрал палочку в шкатулку, поставил ее на стол и аккуратно опустился на предназначенное для него место.

— Добрый вечер, лорд Слизерин. Рада, что вы нашли время снова сюда зайти, — тон голоса миссис Гойл был приятным, повадки — профессиональными. Марволо же одновременно хотелось сбежать, сжечь тут все и просто начать говорить. Странное сочетание, от которого определенно было не по себе. — Вы хотели обсудить сегодня какую-то конкретную тему?

Этим вопросом она избавила Марволо от необходимости самостоятельно начинать разговор. Обычно общение не вызывало у него трудностей, он умел вытянуть из собеседников самые сокровенные тайны, но сейчас слова словно ускользали.

Прикрыв ненадолго глаза, он сложил на коленях руки, напоминая себе, что эта женщина очень помогла Генри (молодой человек стал намного спокойнее, а Северус докладывал, что сын Марволо довольно легко приспособился к жизни на Слизерине) и что ему надо с кем-то поговорить. Профессиональный медик, связанный клятвой неразглашения, был хорошим выбором. Лучше прочих.

Собрав всю свою смелость, Марволо просто начал говорить:

— Вам известно, что лордам полагается жениться. Рано или поздно. Я встретил немало людей, и многие из них пытались привлечь мои внимание, — он потер глаза одной рукой. — Но никто не вызвал… реакции с моей стороны. Так что я попросил достать… учебный материал. Мне принесли внушительную коллекцию, в которой представлены образцы эротики во всех видах, что только можно найти в магической Британии.

Он хмыкнул, мысленно себя ругая. Пытать он мог не моргнув глазом, а вот разговаривать о сексе было тяжело. Иногда он проклинал тот факт, что был воспитан в консервативном религиозном приюте. Хотя некоторые старые семьи были склонны к пуританству, влияние маглов на его сознание в этом отношении оказалось катастрофическим.

— Я изучил изображение и тексты в комфортной обстановке, — он тогда действительно оделся как можно удобнее и сел у камина с бокалом хорошего красного вина. — Но ничто не вызвало предполагаемого отклика. Я, определенно, могу увидеть и оценить эстетическую красоту тел, как женских, так и мужских. Но это другое. Ни мужчины, ни женщины меня не манят. Никто не вызывает интереса.

Марволо сознавал, что вопроса как такового все еще не задал. Но миссис Гойл сидела, слушая каждое его слово с терпеливым и пристальным вниманием.

— Мне известно, что с точки зрения целителя я полностью здоров. Так что думаю, что отсутствие… реакции может быть вызвано чем-то в сознании. Мне надо жениться, и я предпочел бы найти партнера… соответствующего моим потребностям. Но не зная, в чем они состоят… — он замолчал. Хотелось убежать, заобливиэйтив предварительно женщину, спокойствием спорившую с поверхностью озера в солнечный безветренный день.

— Вы думали о том, что половая сфера куда сложнее, чем одно лишь влечение к мужчинам или женщинам?

Она смотрела вопросительно, но Марволо только пожал плечами. В подростковом возрасте он был занят другими делами, а позже изуродовал свою душу, что, как он решил, лишило его всех сексуальных порывов. Вылазки же в сознание других людей всегда имели конкретную цель, и чужие эротические фантазии никогда не входили в число интересующих его тем.

— Некоторых людей привлекают собеседники, способные поддерживать увлекательный интеллектуальный разговор. Другим нравятся ступни ног. Иных возбуждает, когда кто-то их подчиняет или даже причиняет боль. Разумеется, случается и наоборот. Пока все происходит добровольно, в этом нет ничего дурного. Более того, вполне нормально полное отсутствие интереса к сексуальному акту.

Марволо молча размышлял о том, что не замечал никакого возбуждения, наказывая пожирателя смерти или видя, как те пытают других.

— Я бы посоветовала вам поменьше от себя требовать. Вы пока не обязаны навешивать на себя ярлык, да и в будущем — тоже.

Между ними повисло молчание. Отчасти Марволо понимал, что миссис Гойл права. Насущной необходимости найти название для своей сексуальной ориентации (или ее отсутствия) не было. По крайней мере, пока не придется подбирать кого-то для брака. Но, учитывая все обстоятельства, ему, вероятно, так или иначе придется руководствоваться политическими критериями. Кивнув, Марволо согласился с ее словами:

— Полагаю, вы правы, мадам. Вероятнее всего, мне в любом случае не доведется выбирать спутника жизни на основании нашей сексуальной совместимости.

В ответ миссис Гойл грустно улыбнулась и покачала головой:

— Политические обязанности порой угнетают. Я даже отчасти рада, что меня не признали достойной брака по расчету. Это дало мне возможность самостоятельно выбирать жизненный путь.

Их отвлек стук в окно. Марволо, нахмурившись, обернулся на звук. На подоконнике снаружи сидела сова и нетерпеливо барабанила в стекло. Помрачнев еще сильней, Марволо встал, невербально призвал шкатулку, открыл, осторожно приближаясь к окну. Небрежным взмахом палочки он открыл его, впуская сову внутрь. Небольшая ухоженная на вид птица, влетев, села прямо перед ним и протянула ногу с привязанным к ней маленьким свитком.

Проверив свиток несколькими заклинаниями (на яды контактного действия, проклятия и прочие угрозы), Марволо забрал свиток у птицы, и та взмыла в воздух, как только рассталась со своей ношей.

На печати был герб аврорского отдела, и чутье Марволо тут же забило тревогу. Не медля больше, он сломал печать и быстро прочел короткое послание:

«Лорд Слизерин,

в связи с появлением темной метки на месте преступления вас срочно вызывают в аврорскй отдел для помощи в расследовании.

С уважением,

главный аврор Руфус Скримджер»

Марволо со вздохом повернулся к мадам Гойл, убрав в карман повестку (а воспринимать это письмо иначе как приказ было бы глупо):

— Боюсь, нам придется прервать нашу встречу. Вы не возражаете, если я зайду на следующей неделе?

Они быстро договорились о новом сеансе, и Марволо поспешил в министерство. Темная метка на месте преступления? Надо выяснить, кто пошел против его приказов — или осмелился воспользовался тем, что ему не принадлежало. Ни в коем случае нельзя было оставлять это событие без внимания.