О пользе старых законов (джен)

На обратном пути по министерству Марволо думал о том, что предстояло сделать дальше. Важнее всего было выработать правила поведения со своим новым сыном. И, вероятно, некоторое доверие. В лифте, взглянув на мальчика, он заметил, что тот слишком бледен. Как будто считает, что его ведут на убой, как ягненка. Но этого же не могло быть… или могло? Если задуматься, мальчик вполне мог решить, что умрет. Марволо одобрял здоровую долю страха, но Генри был то ли в ступоре, то ли запуган до невозможности. Так не пойдет. Наследник должен быть готов к сотрудничеству и способен добровольно оказать поддержку. Придется над ним поработать. Марволо улыбнулся: ему всегда нравилось выяснять, что движет нужными ему людьми. Будет интересно повторить то же с Мальчиком-Который-Выжил.

Наконец они дошли до общественных каминов, и Марволо сказал адрес все еще бледному подростку. Отправляясь следом за ним — за своим приемным сыном, самодовольно подумал он, — Марволо приготовился начать игру.

* * *

Они прибыли в каминную Ноттов, оформленную в радостных тонах — в основном светло-зеленых и голубых, напоминающих о весне. Следуя его распоряжению, никто из Ноттов их не встречал. Мальчик, Генри, стоял в нескольких шагах от камина, уставившись в пол и дыша часто и поверхностно.

Марволо вынул палочку.

— Акцио успокоительный настой. — Генри вскинул лохматую голову; в комнату влетел пузырек прозрачного сиреневого зелья. — Пей. Тебе надо успокоиться, чтобы действительно понимать, о чем я говорю, — Марволо протянул прилетевший к нему в руку пузырек. Мальчик с явной неохотой взял его и открыл. Понюхал (Марволо одобрительно кивнул) и быстро проглотил. Эффект был почти мгновенным: дыхание Генри выровнялось, на щеках появился легкий румянец.

— Следуй за мной. Сегодня многое надо сделать, а время не ждет, — Марволо пошел к кабинету, который освободил для него Бенджамин.

Дойдя до комнаты, обшитой панелями темного дерева, Марволо сел в кожаное кресло за стол, указав Генри стул напротив. Устанавливать авторитет всегда полезно. Пока мальчик усаживался, Марволо положил перед ним лист пергамента и самозаправляющееся перо.

— Перебивать меня не надо. Если появится вопрос, запиши, чтобы не забыть, спросишь, когда я закончу. Понятно? — мальчик кивнул, и Марволо добавил строже: — Я жду от тебя ответов вслух. И, раз уж мы затронули эту тему, на публике обращаться ко мне следует «сэр» или «отец». В более приватной обстановке можешь звать меня Марволо. Понятно?

— Да, сэр, — уныло ответил мальчик.

— Отлично.

Тщательно проработанная лекция еще не успела начаться, а мальчик уже что-то строчил. Марволо позвал эльфа и попросил чаю. Он начал говорить, только когда перед ними стояло по чашке:

— Думаю, для начала тебе следует знать причины, по которым я тебя усыновил, а также мои дальнейшие намерения в отношении тебя. — Генри вскинул тревожный взгляд, сглотнул и напрягся. — Так как прошлая война значительно сократила магическое население, еще одна может привести к тому, что мы окончательно исчезнем. Вместе со всем тем, что я хотел бы сохранить, — он отпил чаю и посмотрел на сына, чтобы убедиться, что тот слушает. — Так как война недопустима, единственный путь, с помощью которого я могу достичь своих целей, — политический.

На лице мальчика мелькнуло недоумение, и он потянулся к перу, но остановился, как только Марволо продолжил:

— Тебе известно, что я последний потомок Салазара Слизерина. Для того, чтобы претендовать на титул лорда Слизерина и связанное с ним влияние, мне нужен был сын. Причем для этого не подошел бы любой ребенок. Мне требовался змееуст. Как видишь, я хочу, чтобы ты был здоров и хорошо образован. Тебе незачем бояться смерти от моей руки.

Марволо с удовлетворением отметил, что его сын (ему совершенно не надоедало мысленно звать его именно так) выглядел теперь куда менее бледным и близким к панике.

Выдвинув ящик справа от себя, Марволо достал золотую цепочку с медальоном в форме щита. Протянув ее Генри, он распорядился нейтральным тоном:

— Носи его постоянно, никогда не снимай. — Подросток взял медальон и с сомнением посмотрел на опекуна. — Хочешь знать, что это?

— Да, сэр, — в этот раз ответ был немного уверенней.

— Это экстренный портключ, который нам милостиво предоставило министерство. Настроен на два направления: Мунго и этот дом. Активируется кодовыми словами на змеином: «больница», если требуется помощь целителей, и «домой», чтобы попасть сюда. Как только я решу, где мы будем жить, второе, разумеется, изменится, — он кивнул Генри, который, судя по всему, очень сильно хотел о чем-то спросить.

— Зачем мне экстренный портключ? Меня же только вы убить пытались.

Марволо вскинул брови, поражаясь отсутствию здравого смысла, и сдержал напрашивавшийся ответ, чтобы не вредить прогрессу их отношений.

— Во-первых, ты знаменитость, а знаменитости, как правило, привлекают безумцев. Таким людям не нужны причины для решительных поступков, — он насмешливо улыбнулся. — Кроме того, найдутся недовольные тем, что ты — мой сын. По обе стороны прошлого конфликта, как мне кажется. И, наконец, всегда есть те, кто надеется чего-то достичь, похитив сына одного из лордов или навредив ему.

Генри, все еще сомневаясь, покусывал губу.

— Если бы у тебя было что-то вроде этого, — Марволо указал на медальон, который мальчик так и держал в руке, — ты мог бы сбежать с кладбища, как только понял, что в опасности.

С явно растерянным видом Генри надел цепочку и спрятал медальон под рубашку.

— Но почему Дамблдор мне такой не дал, раз они так полезны?

— Не знаю, Генри, — честно ответил Марволо, покачав головой. — Тут может ответить только сам Дамблдор. — Он усмехнулся: — Дать еще лист — для вопросов Альбусу Дамблдору?

Все еще не зная, что об этом думать, Генри кивнул:

— Да, сэр. Было бы здорово.

Он записал вопрос директору и вычеркнул один пункт из первого списка.

— Также на медальоне защитные чары — выдержат всего одно проклятие, но помогут выиграть время — и чары слежения. С их помощью я смогу тебя найти, если ты будешь не в состоянии активировать портключ, — при этом заявлении мальчик явно оскорбился, но только фыркнул, ничего не сказав.

Марволо встал, допил свой чай и отошел к окну за столом. День снаружи был погожий и солнечный. Снова повернулся к мальчику (тот опять что-то писал) и, откашлявшись, продолжил:

— У тебя будут обязанности и привилегии. Невыполнение первых ведет к утрате вторых. Также к утрате привилегий может привести непослушание и неуважительное отношение, — он быстро определился, как именно подать это сообщение: строго, но доброжелательно. — Телесных наказаний не будет ни в коем виде. Но я оставляю за собой право творчески подходить к назначению эссе и тому подобных заданий, чтобы прояснить свою точку зрения. Понятно?

Генри, опять слегка побледнев, кивнул и, собравшись с духом, спросил:

— Можете привести пример, чего ожидать, если я… если вы от меня чего-нибудь захотите, а я сорвусь при всех? — он сглотнул под строгим и оценивающим взглядом.

— Ты полагаешь, такое может случиться?

— Я бываю вспыльчив, — Генри кивнул и опустил глаза.

Марволо добавил в собственный список пункт «медитация» и присмотрелся к своему подопечному, изучающе и не торопясь.

— Я потребую публично принести извинения. Ты лишишься привилегий, например, права пользоваться метлой или навещать друзей. Также я задам тебе эссе или нечто подобное, в зависимости от того, что именно ты откажешься сделать, — пристально наблюдая за Генри, он заметил, что тот немного расслабился.

— Звучит справедливо… сэр, — тихо сказал мальчик и осушил чашку.

— Налей себе еще, сын. Кстати, ты голоден?

— Да, сэр, — Генри, покраснев, кивнул.

— Топпи! — эльфийка, служившая Марволо в этом доме, появилась в комнате с тихим хлопком и поклонилась волшебникам. — Принеси нам что-нибудь перекусить, пожалуйста. Бутерброды, фрукты… если есть, что-нибудь из выпечки.

Эльфийка еще раз поклонилась и исчезла без единого слова. Вернувшись на свое место, Марволо налил себе еще чаю, добавив лимон и (к удивлению сына) три ложки сахара, и сверился со списком, уточняя следующую тему.

— Обязанности. Одна из них: ты будешь писать своему крестному и навещать его. С визитами придется подождать, пока его не оправдают, но письмо напишешь, как только мы закончим. — Он с мрачным весельем пронаблюдал, как мальчик потрясенно уставился на него. — Рот закрой. Такое выражение не к лицу наследнику двух родов. — Было слышно, как Генри щелкнул зубами, овладев собой. Марволо, едва не смеясь от того, как легко ему удалось поразить своего сына, продолжил: — Кроме того, до конца лета ты будешь брать уроки. Какие именно, выясним в ближайшие дни. Я собираюсь послать запрос твоим учителям, чтобы выяснить, по каким предметам тебе нужна помощь. В конце концов, в этом году тебе сдавать СОВ.

Тут между ними на столе появился поднос с закусками. Видя, что сыну все еще трудно справиться с полученной информацией, Марволо взял булочку и стал мазать ее клубничным джемом. Ошарашенный подросток скоро последовал его примеру и набрал себе резаных яблок.

Они немного посидели в молчании. Но время торопило, так что Марволо не позволил тишине затянуться:

— Как по-твоему, какие уроки тебе даются хуже всего?

Мальчик проглотил остатки бутерброда с сыром и без промедления перечислил:

— Зелья, история и прорицания. Но за прорицания я бы не стал переживать. Это бредятина.

— А зачем ты изучаешь «бредятину»? — протянул Марволо. — Мог бы выбрать что-то другое.

Генри покраснел и спрятал глаза.

— Рон туда пошел, так что я тоже.

— Я так понимаю, дара ясновидения у тебя нет?

— Да, сэр.

— Хорошо. Нельзя научиться быть пророком. Поэтому я не буду возражать, если ты потратишь свое время на более важные и полезные занятия. Что еще у тебя есть из предметов по выбору?

— Только уход за магическими существами, сэр.

Марволо, задумчиво помешивая чай, взвесил варианты. Так как он уже намеревался убедить сына заняться другим предметом, принять решение было несложно.

— Этим летом кроме прочего начнешь учить древние руны. Возможно, удастся пройти материал третьего курса до того, как начнутся занятия. Тогда можно будет бросить «бредятину» и вместе с четвертым курсом перейти на древние руны, — он сделал пометку в своем пергаменте, чтобы не забыть упомянуть об этом в письме декану. — У юного Теодора уже есть репетитор по древним рунам. Думаю, ничто не помешает вам учиться вместе.

Теперь предстояло перейти к теме, с которой, как он ожидал, могли возникнуть сложности. К воспитанию наследников всегда относились особенно трепетно. Самое главное — фамильные ритуалы и магия — различались у разных родов, а потому и охранялись тщательнее всего. Спрашивать об этом было не принято. Но сейчас было необходимо это сделать. Подготовившись к проявлению вышеупомянутой вспыльчивости, Марволо спросил:

— Как далеко ты продвинулся в обучении как наследник благородного рода Поттер?

Вместо злости и возмущения, что было бы понятно, мальчик только по-совиному захлопал глазами:

— В каком обучении, сэр?

Тоже моргнув от неожиданности, Марволо с большим трудом скрыл из голоса растерянность:

— Тебя не обучали политике, законодательству, принципам работы Визенгамота и министерства? Танцам? Чистописанию? Этикету? Фамильной истории? Дуэлям?

Мальчик только затряс головой, и Марволо сжал пальцами переносицу. Голова начинала болеть.

— Тебе известно, что ты всегда был наследником благородного рода Поттер и тебе предстоит в семнадцать лет принять титул лорда Поттера? Что тебя ждет место в палате Визенгамота?

— Я должен был все это учить? Почему мне ничего не сказали? — недоверчиво спросил мальчик. Вид у него был смущенный, но в зеленых глазах начинала поблескивать злость.

Марволо вздохнул и, взяв перо, возле строки «обучение наследника» написал: «все».

— Полагаю, это еще один вопрос, который тебе придется задать директору. Насколько мне известно, до школы большую часть решений относительно тебя принимал именно он. И, вероятно, позже тоже.

Мрачно кивнув, Генри сделал отметку во втором списке.

— Учитывая, что тебя держали в неведении относительно этих вопросов, рискну предположить, что тебе неизвестно, что до твоего совершеннолетия Дамблдор является твоим регентом. — Генри виновато покачал головой, и Марволо недовольно хмыкнул. Чудесно, теперь мальчик чувствует себя ответственным за чужие ошибки. — Не надо злиться на себя из-за этого, сын. Это взрослые должны были проследить, чтобы ты узнал все необходимое.

Записав себе во все возрастающий список: «история голосований, регент Поттера», — он с сочувствием посмотрел на сына.

— Тебе предстоит занятое лето. Нам придется разобраться, что изучить важнее всего, а что можно отложить на потом.

Марволо сделал глоток чая. Он искренне не понимал, почему никто не счел нужным обучать мальчика. Даже дуэлям. Зачем от него скрыли почти все? Даже вещи, которым обучали всех наследников, что из светлых, что из темных родов. Нет, сейчас не стоит браться за эту загадку. Лучше дальше вести беседу по плану.

— Летом тебе нужно будет посетить несколько светских мероприятий. И, если позволит твой график, я возьму тебя с собой хотя бы на одно заседание Визенгамота.

Сын слушал Марволо с напряженным вниманием. Во взгляде у него горела злость. Возможно, именно так удастся переманить его на свою сторону: привлекать к принятию решений, которые его затрагивают, и делиться информацией. И то и другое достаточно просто. Неужели Дамблдор такой глупец — оставил своего героя настолько беззащитным?

— Теперь о привилегиях. Тебе разрешено будет летать на метле, когда учеба на тот день будет закончена и если позволит погода. Кроме того, тебе позволяется писать друзьям. Но я требую, чтобы письма соответствовали хотя бы минимальных стандартам качества. Время от времени тебе разрешается с друзьями встречаться. По возвращении в Хогвартс будет считаться привилегией игра в квиддич, а также выходные в Хогсмиде, — Генри еще что-то пометил на пергаменте. — Пока я не перешел к планам на завтра, есть вопросы относительно обязанностей и привилегий?

— Нет, сэр.

— Хорошо. Когда мы закончим, мне надо будет посетить Гринготтс. Ты напишешь письма. Одно — крестному, остальные — друзьям, сколько пожелаешь. Я прочту их перед отправкой. — Генри собрался возразить, но Марволо остановил его, подняв ладонь: — Ты не будешь позорить древнейший и благороднейший род Слизерин неопрятным почерком и грамматическими ошибками. Как только удостоверюсь, что твои письма соответствуют моим требованиям, мне больше не придется настаивать на проверке.

Под пристальным взглядом подросток сдался и уныло ответил:

— Да, сэр.

— Завтра утром тебя придет осмотреть целитель.

Тут Генри, до того собранный и спокойный, вскочил с таким видом, словно сел на нарла.

— Зачем? Я в порядке! Мне не нужен целитель! — но Марволо посмотрел строже и приподнял брови, и Генри сбился и плюхнулся обратно на стул. Его возмущение испарилось, и он покраснел.

— Мне достоверно известно, что ты перенес все три непростительных. Ты жил с маглами, ты сейчас растешь, и ты ловец команды Гриффиндора. Учитывая, что остальными обязанностями в отношении тебя пренебрегали, я бы не был абсолютно уверен, что ты действительно «в порядке».

Видя, что у него нет шансов переубедить опекуна, Генри смирился.

— Днем придет портной, так как нам обоим необходим нормальный гардероб. Надеюсь, к тому времени я частично разберусь с твоим расписанием.

В последний раз заглянув в список, Марволо убедился, что ничего не пропустил. Так что он взял еще булочку. До ужина было еще далеко, а он уже проголодался.

— На этом важнейшие темы пока кончаются. Есть вопросы?

— Да, сэр, есть, — Генри провел по списку пальцем. — Где мы будем жить, сэр?

Марволо улыбнулся и одобрительно кивнул: очень практичный вопрос.

— Пока не знаю. Скорее всего, где-то во владениях Поттеров. Слизерины растеряли все деньги и недвижимость несколько поколений назад, так что пока выберу что-нибудь из твоего. Потому я и собираюсь в Гринготтс. Как твой опекун, я распоряжаюсь имуществом Поттеров до твоего совершеннолетия.

Было совершенно очевидно, что последний из Поттеров не знает, как к этому отнестись. Но он промолчал, вычеркнул строку и перешел к последнему вопросу:

— Почему вы изменили мне имя?

Марволо с самого начала было интересно, прозвучит ли этот вопрос и заметил ли это мальчик вообще — в кабинете миссис Уисби ему явно было не по себе.

— Так как скоро ты будешь лордом Поттером, ты сам не захочешь, чтобы деловые партнеры звали тебя «Гарри». А требовать сохранить обращение «лорд Поттер» будет неразумно. Имя «Гарри» подразумевает фамильярность, которой по сути не будет. Теперь у тебя имя, с которым можно при желании сохранять дистанцию. И по-прежнему возможно, чтобы друзья звали тебя «Гарри».

Мальчик не выглядел довольным этим объяснением, но тем не менее кивнул.

— Топпи! — В комнате объявилась та же эльфийка. — Покажи моему сыну Генри его комнату и дом в целом, — он обернулся к сыну: — Не забудь написать своему крестному. Законченное письмо жду к ужину. Сейчас в доме только лорд Нотт и его сын Теодор. Будь вежлив, мы здесь гости.

Генри вышел за эльфийкой из кабинета, а его приемный отец остался готовиться к предстоящему визиту к гоблинам.

* * *

Гарри сидел в своей комнате — очень симпатичной комнате — и рассматривал свой новый экстренный портключ. На обеих сторонах медальона было по гербу. Первый, очевидно, принадлежал древнейшему и благороднейшему роду Слизерин. Он был разделен на четыре поля. На верхнем справа была изумрудно-зеленая змея, на поле под ней — мешалка и черпак, скрещенные над котлом. На верхнем левом поле была корона (видимо, символизировала то самое благородство). И, наконец, на последнем — какой-то цветок. Только змея была цветной, все остальное было выполнено в виде рельефа из золота.

На обратной стороне был герб, вероятно, благородного рода Поттер. На нем было только два поля: на верхнем — спящий лев, на нижнем — узенький столик, на котором стоял то ли горшок, то ли ваза с нарисованной сверху короной.

Гарри злил сам факт, что только теперь он впервые увидел герб своей семьи. И благодаря кому? Волдеморту! Да еще и выдали его с амулетом, который должен его, Гарри, защищать.

Спрятав медальон обратно под рубашку, Гарри лег головой на стол. Он уже написал несколько писем, довольно коротких, но на это все равно ушло много времени. Начал он с письма Сириусу, потому что оно было обязательным, и постарался не упоминать ни о чем, что Волдеморт мог бы как-нибудь использовать против него. Он был почти уверен, что это у него не получилось, но попытаться стоило. Потом он написал Гермионе и Рону. В письме Гермионе сообщил, что летом будет много учиться. Это ее точно заинтересует. И еще она учила древние руны, так что он спросил, можно ли будет одалживать у нее конспекты. Он не сомневался, что получит в ответ восторженное письмо — Гермиона всегда поощряла учебу. Письмо Рону было примерно о том же. А что еще можно было написать? Что ему изменили имя? Об этом он точно предпочел бы рассказать лично. Что его заставили носить следящий амулет? И чего он этим добьется? Разве что неприятностей с новым опекуном (он даже думать не собирался звать эту тварь «отцом») и, может быть, сочувствия друзей. Но толку от этого никакого. Так что, как бы это ни было странно, он старался следовать совету профессора Снейпа: держать свое мнение при себе, сдерживать характер и демонстрировать уважение. Это оказалось сложнее, чем он рассчитывал. В самом начале, наверное, помогло успокоительное, которое его заставили выпить.

Он вздохнул и пошел к своей просторной кровати — под темно-синим балдахином и с таким же синим покрывалом. Сел, потом откинулся на спину, уставившись в синеву. Как же он был зол. На себя — за слабоволие. За то, что ответил «да, сэр» почти на все, что говорил Волдеморт. Что согласился на предложение сохранить список вопросов. За то, что стал сомневаться в директоре. Почему тот не дал ему такой же портключ? Почему никогда не рассказывал о том, что Гарри следует знать? Почему не сказал даже, что его отец был лордом? Он злился и на Дамблдора — за то, что тот держал его в неведении и тем самым поставил в такое положение. И еще он не сказал Сириусу, что настоящего предателя выдали министерству. И так и не попытался добиться для Сириуса суда. От всего этого Гарри хотелось бросаться вещами в стены умиротворяющего бледно-зеленого цвета.

Злость и растерянность… Гарри подозревал, что в ближайшие дни он будет с ними неразлучен. Поведение Волдеморта сбивало с толку. Сейчас и правда казалось, что тот хочет сделать Гарри своим наследником. Хочет, чтобы Гарри был здоров и хорошо обучен. Все это не укладывалось в сознании. И грозило головной болью.

Он встал и заходил туда-сюда по качественному паркету, и тут в дверь постучали. Он осторожно подошел к двери и открыл, обнаружив за ней Теодора Нотта.

— Чего надо? — нетерпеливо бросил Гарри.

— Извините, что потревожил, наследник Слизерин. — У Гарри глаза полезли на лоб. Он отлично помнил, как Малфой с приятелями издевались над ним при каждом возможном случае, и нате вам — слизеринец Нотт заговорил так почтительно. — Но сегодня такая хорошая погода, что я подумал предложить поиграть в квиддич. Хотите?

Гарри обдумал это предложение. Летать ему было можно. После того, как он закончит со своими обязанностями. Письма он закончил? В некотором роде, да, но он был уверен, что они не «соответствуют требованиям». Они все были в мелких кляксах. Но лучше у него не получалось. Так что он, задумчиво взглянув на младшего Нотта, принял решение.

— Я правда хотел бы полетать. Но мне надо сперва закончить с письмами. — Он наступил на горло своей гордости: даже если он избавится от Волдеморта, ему надо будет уметь все эти штуки, положенные лордам, и в их числе были письма без клякс. — Я так понимаю, тебя учили писать пером?

Теодор продемонстрировал легкое удивление и кивнул.

— Можешь показать, как сделать так, чтобы весь пергамент не забрызгивало? — краснея и пытаясь скрыть смущение, Гарри продолжил: — Я пока не наловчился писать пером. И надо бы научиться побыстрее.

Сохраняя спокойное и дружелюбное выражение лица, Теодор еще раз кивнул.

— Разумеется, я покажу. Мне войти или мы пройдем в классную комнату?

— Классную? — переспросил Гарри, гадая, что это может быть. Комната для учебы?

— Да, там есть доска и парты. Немного похоже на школьный класс. До Хогвартса я там учился — чтению, письму… теперь занимаюсь там только летом. Например, древними рунами.

Гарри вышел в коридор и закрыл за собой дверь, без лишних слов показав, что выбирает классную комнату.

— Может быть, возьмете с собой письма? — предложил Теодор. — Можно будет переписать их там, и нам не придется возвращаться в вашу комнату перед тем, как идти на поле.

— Возвращаться придется все равно — чтобы взять метлу и оставить письма. Но ты прав, лучше переписать их в классной. Может, заодно на ошибки проверишь?

Теодор приподнял брови.

— Вы разрешаете прочесть ваши письма?

— Он их все равно прочтет перед отправкой. Так что я не писал ничего такого, что не хотел бы показывать. Поэтому да, никаких проблем, читай.

Гарри быстро забрал письма, и они вместе пошли на нижний этаж, в классную комнату. За следующий час Теодор успел показать, как затачивать перо и избавляться от лишних чернил, а Гарри доработал письма. А потом они вместе с удовольствием сыграли во вратаря и загонщика, время от времени меняясь ролями.

* * *

Северус Снейп сидел с бокалом вина в руке в своей заполоненной книжными полками гостиной и смотрел на маленький фиал с серебристым туманом, стоящий на столе перед его креслом. Он ждал. Ждал, когда станет известно, что он умрет, потому что сына Лили Поттер в конце концов убили, а он не смог его защитить. Или вызова от одного из своих повелителей. Он предпочел бы второе, хотя не мог выбрать, чего ждет больше: что Дамблдор сообщит план отобрать у Темного Лорда мальчишку, тем самым избавив Северуса от роли шпиона. Или что Темный Лорд попросит помощи с подростком — варить для него зелья или давать уроки.

Он вздохнул и отпил вина. Оно было замечательным — его подарил ему на день рождения Люциус, у которого всегда был отличный вкус на такие вещи.

Ожидая, он размышлял, как быть с воспоминанием, которое предоставил его лорд. Воспоминание о ночи, когда тот пошел за ребенком, которому напророчили способность Темного Лорда победить. О ночи, когда умерла лучшая подруга Северуса.

Хотел ли он увидеть ее последние мгновения? Что будет с ним, если он увидит все это, узнает наверняка? Станет ли легче от того, что он точно будет знать, что у нее был выбор? Или эта ночь, увиденная собственными глазами, только уничтожит его?

Предугадать это было нельзя. Он снова вспомнил объяснение, данное Темным Лордом, когда тот передавал этот фиал. Что тот дает ему выбор — смотреть или нет. На миг он задумался, как поступил бы Дамблдор, попади к нему в руки копия этих воспоминаний. Возможностей представлялось только две. Либо он бы спрятал воспоминание, так и не сказав о нем Северусу. Либо просто вручил его уже в думосборе и сказал, что надо его увидеть. Нет, Дамблдор точно не позволил бы решать самому.

Северус не мог определить, что было бы хуже. Никогда не узнать о воспоминании, просмотреть его по приказу или, как теперь, иметь возможность выбора и мучиться от своей неспособности его сделать.

У него не было своего думосбора, и для просмотра его пришлось бы одалживать. А чтобы попросить его, пришлось бы снова выбирать, у кого — у директора или у лорда. Осушив бокал, он принял решение. Не настолько серьезное, как насчет воспоминания и ультиматума, но все-таки.

Северус встал и пошел переодеваться в лучшую из повседневных мантий. Он решил заявиться на ужин в гости к другу. Как-никак, ему было о чем рассказать своему лорду, а еще надо было проверить, как там Гарри Поттер — для директора. Всегда приятно совместить два дела.

* * *

На площади Гриммо, двенадцать, Молли Уизли готовила ужин на множество персон. В это время заглядывали разные члены Ордена — кто по делу, а кто просто послушать новости. Скорее всего, сегодня новостей захотят многие.

Гермиона оккупировала один из концов стола и завалила его книгами. Сириус помогал ей искать что-нибудь полезное в библиотеке Блэков. Сперва она сказала, что все сделает сама, что она хорошо умеет искать информацию в книгах. Например, после истории с Клювокрылом она научилась разбираться в старых судебных протоколах и прецедентах. Сириус возразил, что собирается не заниматься поиском, а разбираться с проклятыми книгами и разными неприятными охранными чарами, и она с радостью согласилась.

А теперь она сидела, обложившись томами, делала выписки и тосковала по обширной библиотеке Хогвартса. Пока ей не удалось обнаружить ничего, что смогло бы избавить Гарри от его судьбы. Она только нашла несколько случаев, в которых Блэки забирали сирот или детей маглов, если у них оказывались способности метаморфа. Эту способность считали свойственной Блэкам, и все дети с нею числились частью семьи. Но это только укрепляло повод, по которому Сами-Знаете-Кто усыновил Гарри, так что Гермиона была недовольна. Пусть даже ее и завораживала сама идея, что чистокровные так счастливы найти «потерянных» детей и вернуть их в лоно семьи. На миг она задумалась, знал ли об этом Малфой: судя по тому, как тот всегда цеплялся к происхождению Гермионы, можно было предположить, что нет.

Расстроенно вздохнув, Гермиона взяла следующую книгу из груды справа. Ну почему попадаются только свидетельства, что усыновление — это по всем законам и обычаям хорошо? Оно же казалось до того неправильным, что это выглядело невозможным.

В кухню зашел Сириус, вид у него был мрачный. Он сел слева от нее, но Гермиона лишь едва на него взглянула.

— Нашла что-нибудь?

— Нет. Точнее, ничего полезного. Судя по всему, в прошлом фамильные способности считались важными. Но я вот что подумала… — она умолкла.

— Что? — поторопил Сириус, когда тишина затянулась.

— Родители Гарри не оставили никаких распоряжений на случай своей смерти? У них было завещание?

Сириус печально опустил взгляд на сплетенные пальцы и кивнул.

— Разумеется, распоряжения были. Потому они и выбрали меня крестным отцом, а Алису Лонгботтом — крестной матерью. Но, так как ни один из нас не мог исполнять свои обязанности, Гарри отправили к ближайшей родне — семье его тетки, — он посмотрел на усталое лицо подруги Гарри и добавил: — А вот насчет завещания не знаю, было ли оно вообще или его просто не нашли. Дом в ту ночь был почти разрушен.

Гермиона фыркнула и положила перо на пергамент с заметками.

— И почему бы тебе не забрать его прямо сейчас? Почему Сам-Знаешь-Кто смог просто взять и усыновить его? — она потерла лицо ладонью. — Иногда я совершенно не понимаю волшебный мир!

Сириус вдруг рассмеялся.

— Эх, Гермиона! Пусть мир не всегда такой, как хочется, понять его все равно можно. — Видя, что девушка собирается протестовать, он поднял руку: — Дай объясню.

Гермиона кивнула и откинулась назад, слушая с любопытным и немного упрямым видом.

— Для тех, в ком есть магия, всегда была важна родная кровь. Родственников объединяют схожие способности, и в семьях многое о них знают. Во времена, когда мало кто владел грамотой, все это знание передавалось изустно. И пусть сейчас, с распространением образования, многое изменилось, семью все равно определяет общий дар.

Глаза Гермионы сверкали от радости изучения нового, и она слушала с напряженным вниманием. Это были сведения не из тех, что бывают в книгах: о таком рассказывают только сыновьям и дочерям старых семей.

— Как видишь, чтобы полностью овладеть своим даром, надо найти семью, в которой есть тот же дар. Потому департамент по делам семьи традиционно определяет детей, которыми ему приходится заниматься, в семьи со схожими способностями. И нет никаких сомнений, что Гарри змееуст — то есть у него есть способность, которой известны Слизерины. — Он облокотился на стол и подпер голову ладонью. — Крестным передают опеку, только если не находится никого из родни, так что не думаю, что у нас появится шанс вернуть Гарри. По крайней мере, до тех пор, пока его новый опекун, — это слово он выплюнул с ненавистью, — не покажет, что он не способен заботиться о ребенке.

— А это возможность! — встрепенулась Гермиона. — Надо изучить, что считается доказательством. Спасибо, Сириус! — она вскочила и выбежала из комнаты, чуть не налетев по пути на миссис Уизли.

Сириус с легкой грустью встал и пошел следом. В библиотеке все еще было небезопасно.

* * *

Вернувшись с Косой аллеи, Марволо обнаружил, что в гостиной обсуждают СОВ два его последователя. При виде него оба собрались подняться, но он жестом разрешил не вставать.

— Где мальчики? — с любопытством спросил он, отдавая дорожный плащ Топпи.

— Теодор с вашим сыном гуляют. Я видел, как они летали на квиддичном поле, — ответил Бенджамин и поднял графин, предлагая вина.

Подойдя к ним, Марволо сотворил себе кресло (слегка покрасивее) и, сев, взял у Бенджамина бокал.

— Так что, проблем в мое отсутствие не было? Генри не пытался сбежать? Не устроил скандал?

— Эльфы сообщили, что ничего экстраординарного не произошло. Я несколько удивлен. Но пока он общался только с Тео, лично мы еще не встречались, — отпив вина, лорд Нотт слегка улыбнулся. В глазах у него искрилось веселье. — Признаю, я такого не ожидал, — и они оба рассмеялись.

— Посмотрим, надолго ли это. Ты хотел о чем-то рассказать, Северус? — он с любопытством смотрел, как тот собирается с мыслями. Успел ли Северус просмотреть воспоминание? Получится ли переманить его к себе? Хотелось верить, что да. Было бы очень жаль его убивать.

— Директора со вчерашнего вечера не видел. Остальные члены Ордена с тех пор, как Артур Уизли ушел с мистером Поттером, переливают из пустого в порожнее. Мисс Грейнджер прочесывает библиотеку Блэков на предмет информации, которая помогла бы вернуть ее друга. В данный момент никаких активных планов нет. Но я почти уверен, что рано или поздно о них задумаются.

Словно услышав, что о них говорят, вошли оба юных волшебника. Теодор шел на пару шагов впереди и улыбался, а Генри безуспешно пытался сделать безучастное лицо. Всем было очевидно, что он напряжен, взвинчен и готов бежать при первом же намеке на угрозу. Оба переоделись, и Марволо мысленно вздохнул: сыну был необходим новый гардероб. Сейчас его одежда скорее напоминала лохмотья.

Заметив, что мальчик принес с собой несколько листков, Марволо протянул руку.

— Добрый день, Генри. Вижу, ты написал письма.

— Да, сэр, — нервно ответил Генри, покосился на остальных взрослых и, подойдя, отдал письма.

Прочтя их, Марволо обратил внимание на прыгающий почерк, очень далекий от того, чего стоило бы ждать от наследника двух благородных родов, но был рад заметить, что нет ни ошибок, ни клякс. Еще он увидел, что письма короткие и содержат лишь основные факты, ничего не сообщая о личных впечатлениях мальчика или еще чем-либо личном. Этому, наверное, удивляться не следовало, так как он сам предупредил сына, что письма прочтет.

— Я доволен, — похвалил он и заметил, как короткое удивление тут же сменилось подозрительностью. — Можешь отправить их после ужина, — он встал и вернул письма сыну, после чего все они вышли из комнаты, направляясь в столовую.

В отличие от прошлой недели, стол был накрыт на пятерых. Они заняли привычные места, и Генри пришлось сесть рядом с Теодором, напротив Северуса. На первое был отличный тыквенный суп со свежим хлебом. Пока не подали основное блюдо, взрослые беседовали на разные темы, относящиеся к теории магии.

— Как прошел визит в Гринготтс, Марволо? Что сказали гоблины? — спросил Бенджамин, когда они перешли к жаркому.

— Похоже, что состояние Поттеров все еще цело. Нам с Генри будет из чего выбирать, — он взглянул на сына. Тот ел мало, больше гонял еду по тарелке. — Есть два больших дома, в Лондоне и в Эдинбурге. И еще усадьба под Йорком. Есть дома поменьше — коттедж в Годриковой лощине и квартира над магазином в Хогсмиде, несколько вилл на континенте, но я думаю, что выбирать надо будет из первых трех. В ближайшие дни проверю, насколько они безопасны, а потом возьму с собой тебя, Генри. Так как у меня особых предпочтений нет, будет лучше, если окончательный выбор сделаешь ты.

Генри кивнул — с полным ртом и потрясенным видом. Похоже было, что этот день его измотал. Давая мальчику спокойно доесть, не привлекая к нему общего внимания, Марволо перевел разговор на членов Визенгамота. Ему требовалась информация, к тому же ничего из этого скрывать от сына не требовалось.

После десерта, мороженого со свежей клубникой, мальчики встали и попрощались. Генри, к радости Марволо, подражал Теодору. Взрослые остались.

Марволо извлек из кармана мантии письмо (с гербом Слизерина на печати) и протянул его Северусу.

— Ты не мог бы передать это декану Гриффиндора? Надеюсь, если ты доставишь мое письмо, она его не сожжет, — Северус принял послание с непроницаемым лицом, и Марволо усмехнулся.

— Завтра утром будет педсовет, отдам после него. Мой отчет о мальчике закончен. Хотите увидеть его сейчас, мой лорд, или мне отдать его Макгонагалл вместе с остальными?

Несмотря на любопытство и желание побольше узнать об усыновленном ребенке, а также то, что в ближайшее время его вряд ли ждали душевные беседы с сыном, лучше было не демонстрировать настолько явно свои связи с Северусом.

— Отправляй с остальными. — Тот кивнул. — У меня к тебе есть еще вопрос, Северус. Старик рассказал тебе последнюю часть пророчества?

— Нет, мой лорд. Думаю, он никому не рассказывал, — невозмутимо ответил Северус.

Бенджамин от изумления сел ровнее и воскликнул:

— Но он же наверняка рассказал мальчику? Разве нет?

Марволо со вздохом покачал головой и ответил с тихой яростью:

— Учитывая, сколько он всего от него утаил, будет неожиданностью, если тот вообще слышал о пророчестве.

Бенджамин, несколько удивленный, переваривал эту информацию. Однако у Северуса был такой вид, словно он подозревал об этом с самого начала.