О пользе старых законов (джен)

Четверг, 1 февраля

— Отец говорил, что пятый курс тяжелый, но я не думала, что настолько! — Дафна, недовольно хмурясь, обмякла в кресле.

Целая компания пятикурсников-слизеринцев собралась за одним из больших столов в гостиной — они делали домашнюю работу и повторяли пройденное. Как заметил Гарри, они занимались этим все чаще и чаще. Помимо уроков, еды, занятий клуба и тренировок по квиддичу осталась почти одна учеба.

Буквально вчера Марволо смеялся, когда Гарри жаловался на завал с учебой. Но потом посочувствовал, потому что сам готовился сдавать на весенней сессии несколько СОВ и ТРИТОН по трансфигурации. Сделанный Дамблдором шаг, из-за которого все академические достижения Марволо были признаны недействительными, принес достаточно неприятностей.

— По-моему, пора сделать перерыв! — объявил Драко, откладывая перо и закрывая чернильницу.

За столом одобрительно забормотали, зашелестел, сворачиваясь, пергамент, с шумом захлопнулись книги и раздалось несколько вздохов облегчения.

Гарри вложил в учебник по гербологии листок, на котором учился рисовать руны, и отодвинулся к спинке дивана, чтобы можно было откинуть голову. Потер нос. Вся эта учеба его убивала. Он лениво подумал, каково приходится Рону — постоянно быть с Гермионой.

— У кого-нибудь есть планы, с кем пойти в следующий раз в Хогсмид? — подняла любимую тему Панси. Тео за ее спиной закатил глаза, и Гарри сдержал рвущийся наружу смешок. Настойчивость Панси больше всего не нравилась мальчикам.

— Знаю только, что Гермиона не пойдет с тем Уизли, — заметил Тео, ловко уклонившись от ответа на вопрос, который Панси задавала то так, то этак. О том, как Гермиона при всех отказала Рону, уже несколько дней разговаривали по всей школе. Хороший повод делать такие предложения наедине.

Сам Гарри пока так и не сумел спросить Луну, хочет ли она с ним пойти. Это было непросто, и он никак не мог найти ни подходящее время, ни нужные слова.

— Помните, какой фарс устроил на Валентинов день этот беспамятный идиот Локхарт? Гномиков этих? — вдруг спросил один из шестикурсников, войдя в гостиную, чем сразу привлек общее внимание.

— Гномиков? — спросила маленькая Табита Смит и, бросив игру в шахматы, вернулась на свое место на ковре у камина.

Септимус Яксли рассмеялся и развернулся осторожно, чтобы не побеспокоить своего парня, уложившего голову ему на колени и читавшего «Квиддич сквозь века»:

— Он украсил сердечками разных оттенков розового весь замок. И заплатил гномам, чтобы изображали купидонов и разносили ученикам и учителям поющие открытки.

Гарри задумался, кому из учителей достались такие валентинки (не считая Локхарта, конечно), и не заметил, как усмехнулся Драко, решивший вставить свое слово:

— Помню, среди открыток попадались довольно ужасные. Некоторые лучше было не получать вовсе. — Он поймал взгляд Гарри, и тот ощутил, как заливается краской. Только не это! — Ты хоть узнал, кто сравнил цвет твоих глаз с жабой?

Гарри застонал, мечтая спрятаться под столом или мантией-невидимкой:

— Ну что ты такой вредный! — Драко хихикнул. — Я не знал, что кто-то кроме этого блондина-шарлатана получил валентинки.

— Говорят, несколько штук досталось профессору Трелони. Но, по-моему, это кто-то проспорил, — ответила Миллисент на подразумевающийся вопрос и принялась перечислять жутковатые истории про гномов, врывающихся в классы и подстерегающих в коридорах (один из «купидонов» даже сел на адресата), чтобы немелодично спеть кошмарные стишки.

Это был необходимый и долгожданный перерыв в непрерывной лихорадочной учебе.

* * *

Вот уже второй раз Люциус шел в «Кабанью голову». Вернее, второй раз после того, как выпустился из Хогвартса. Это было своего рода игрой среди учеников — зайти в трактир и заказать что-нибудь покрепче. Он и по сей день не знал наверняка, почему Аберфорт Дамблдор (который и тогда не выглядел намного моложе нынешнего) отпускал им алкоголь: то ли ему было все равно, то ли он намеренно хотел устроить им неприятности.

Так или иначе, с тех пор, как он вырос из подобных глупых развлечений, он избегал посещать это сомнительное заведение, пока совет не отправил его вместо совы доставить предупреждение Альбусу Дамблдору.

Время вышло, а они так и не получили от бывшего директора заявление об увольнении.

И вот Люциус Малфой, лорд и глава своего рода, шел по февральскому холоду, по скрипящему под каблуками снегу, и снова изображал сову.

Не то чтобы эта обязанность была ему так уж в тягость.

В прошлом он не раз пытался уволить старого хитреца. Но в этот раз расклад был настолько лучше, что он не сомневался: старику не выйти сухим из воды с той же легкостью, что раньше.

Опять его встретил владелец трактира и хмуро проводил в личные комнаты.

— Альбус, к тебе посетитель.

Люциус вошел, укрепив ментальные щиты и напомнив себе не смотреть старику в глаза. Привычка легилиментов подсматривать была опасна, особенно учитывая, что конкретно этот не был психически здоров.

— Добрый день, мистер Дамблдор, — поздоровался Люциус. Было приятно сказать это без титулов.

Он не был уверен, что сидевший в кресле старик его услышал, пока тот не закрыл книгу и не поднял голову. Люциуса, стоявшего в дверях скромной — и это мягко говоря — гостиной, вдруг ошарашила мысль, насколько старым выглядит некогда могущественный волшебник.

— Мне любопытно было, когда кто-нибудь из вас покажется.

Вынув официальный пергамент из зачарованного кармана теплого зимнего плаща, подбитого мехом, Люциус подготовился к своей небольшой речи:

— Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, как представитель совета попечителей школы чародейства и волшебства Хогвартс я, Люциус Абраксас Малфой, явился сообщить о том, что вы смещены с поста директора. Решение было принято в связи с вашим ухудшающим здоровьем и наблюдавшимися в последние месяцы необдуманными действиями.

Люциус говорил с привычной легкостью, которую всегда демонстрировал в таких ситуациях (речи он репетировал заранее), но был слегка разочарован тем фактом, что старик не отреагировал, как он ожидал.

— Желаете высказать какие-либо возражения?

Длинная белая борода шевельнулась — старый волшебник покачал головой:

— Нет, все верно, Люциус, мальчик мой. — Только большой опыт помог Люциусу не ахнуть от изумления при этом спокойном заявлении. — Сам не знаю, где я сбился с пути. Или когда. Но последние дни дали мне понять, что помощь мне требуется больше, чем я считал во время твоего предыдущего визита. — Взмах морщинистой руки левитировал к Люциусу письмо, которое без усилий зависло в воздухе. — Я правильно понимаю, потом ты пойдешь в школу?

Люциус отрывисто кивнул. Все шло совсем не так, как он представлял себе.

— Тогда могу я попросить, если тебя не затруднит, передать это письмо Минерве? Ей ведь предложили место директрисы?

Люциус снова кивнул, вынул из трости палочку и проверил письмо несколькими сильными заклинаниями. Только когда все они дали отрицательный ответ — письмо было чистым, без зелий, распространенных ядов, проклятий и чар, — он взял письмо затянутой в перчатку рукой.

— Ей предложили эту должность.

Это Люциусу не очень нравилось, но его бывшая преподавательница трансфигурации всегда была строгой и умелой ведьмой.

Печальная и мудрая улыбка показалась Люциусу почти невыносимой.

— Спасибо, что потрудился сам доставить мне письмо, мой мальчик. И, если мы больше не встретимся, всего наилучшего тебе и твоей семье.

Несколько позже растерянный Люциус шел к воротам Хогвартса. Начинался вечер. Это была странная встреча. Он ждал больше сопротивления, но, возможно, следовало радоваться, что худшего не случилось. Ему не слишком хотелось ввязываться в бой с волшебником, в одиночку победившим Гриндевальда, пусть даже сейчас тот был ослаблен.

Оставалось выяснить, согласится ли Минерва Макгонагалл занять пост директрисы. Если она откажется, последует долгая дискуссия. Совет предлагал слишком много кандидатур, чтобы выбрать кого-то одного.

* * *

Суббота, 3 февраля

После очередного письма Амелия Боунс и Марволо договорились о времени и месте встречи. И вот он в лучшей повседневной мантии — из шерсти с незаметной вышивкой по краям — поверх костюма, магловского по стилю, но из не менее дорогого материала, шел по Косой аллее к элитному ресторанчику, в котором они решили встретиться.

Марволо пытался понять, зачем главе ДМП захотелось с ним встретиться. И почему она предпочла личную встречу официальной. Но ничего не вышло. Она просто проигнорировала тонкие намеки, которыми он пытался выманить больше информации из их переписки.

Все предоставленные подсказки — пергамент письма, место встречи — указывали на личную причину разговора, но, во имя всех богов, Марволо и представить не мог, зачем Амелии Боунс понадобилось встречаться с ним лично. Когда его не отвлекали бесконечные управленческие дела, нужные для достижения его политических целей, тренировки, исследования или общение с сыном, в мыслях у него крутились разные возможные причины. Самой вероятной было то, что она хочет предложить брачный контракт между своей племянницей, хаффлпаффкой с курса Гарри, насколько он помнил, и Гарри.

Но, хоть это и была разумная идея, правильной она все равно не казалась. С чего мадам Боунс, большую часть семьи которой убили пожиратели смерти, связывать свою племянницу с наследником Слизерина? Это выглядело маловероятным.

Когда Марволо вошел в ресторан, ему не понадобилось ни называться, ни спрашивать о мадам Боунс: хозяйка заведения (или просто ведьма в темно-синей шелковой мантии, встречающая посетителей) заметила его и приветствовала теплой улыбкой:

— Лорд Слизерин! Добро пожаловать в «Парящую свечу». Мадам Боунс уже здесь и ожидает вас. Следуйте, пожалуйста, за мной.

Идя за ней, Марволо по доносившимся с накрытых столов запахам оценил, какую тут предлагают еду. Судя по тому, ассортимент был обширный — от карри, вдохновленного индийской кухней, и до более классических английских блюд.

Мысль о том, чтобы заказать какой-нибудь десерт с шоколадом, вылетела из головы Марволо, как только тот вошел в нишу, где ждала его мадам Боунс, лениво просматривая меню.

— Скоро вернусь принять заказ, — проводившая его ведьма ушла, сделав легкий реверанс. Движение выглядело отработанным; возможно, идею она взяла у домовиков.

— Мадам Боунс, — поздоровался Марволо, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Еще один случай, когда ему пришлось столкнуться с непривычными чувствами. Обычно он знал, чего хочет от встречи или хотя бы чего могут хотеть от него. Встречаться же вслепую с настолько влиятельной женщиной ему не понравилось.

Совершенно.

В прошлом он всегда отклонял приглашения, когда не знал, чего от них хочет он сам или другая сторона. Но сейчас было иначе. Смесь желания стать частью общества, необходимость выглядеть дружелюбным, некоего странного чувства долга, которое он не мог толком распознать, и простого любопытства вынудила его согласиться на встречу.

— Лорд Слизерин, прошу, садитесь, — мадам Боунс указала на кресло с роскошной обивкой напротив нее за столом. — Могу порекомендовать жаркое, но карри тоже очень хорош.

Марволо сел, разгладив мантию, чтобы не мешала движению, и воспользовался возможностью рассмотреть мадам Боунс. Та была в повседневном наряде и, как и Марволо, сочетала качественный материал с относительно современным стилем. Ее поза выдавала легкое напряжение, но оно больше походило на обычное волнение, чем на готовность немедленно вступить в бой.

— А здешний шеф дает хорошие рекомендации? Возможно, я просто отдам свою судьбу в его руки, — подхватил Марволо тему, которую мадам Боунс выбрала для начала разговора. Вполне очевидный вариант для встречи в ресторане, и Марволо от этого было не легче — он по-прежнему не мог определить настоящий предмет встречи.

— Я обычно заказываю жаркое с сезонными овощами. Так что, увы, мне нечего сказать о рекомендациях, которые местная кухня дает своим гостям, — мадам Боунс улыбалась легко, вежливо и, пожалуй, чуть теплее, чем обычно, в профессиональной обстановке.

— Что ж, тогда рискну спросить рекомендаций, — решил Марволо. У него будет больше времени на анализ поведения собеседницы, если не придется изучать меню. — Часто тут бываете?

— Не очень. Время от времени, но редко выпадает повод здесь поесть.

Мысленно вздохнув, Марволо осознал, что мадам Боунс, хоть и не училась на Слизерине, не станет так сразу переходить к сути. Чтобы убить время, пока она не надумает рассказать, зачем захотела встречи, он выбрал из обычного набора светских тем — погоды, еды, квиддича — ту, что больше всего подходила для них обоих:

— Как вашей племяннице нынешний профессор защиты от темных искусств?

— Сьюзен писала, что опасается, профессор Слинкхард в своем учебном плане слишком сосредоточился на теории. Ей нужно больше практики, особенно перед СОВ. Но, судя по тому, что она пишет, он все же лучше Долорес Амбридж, — в ее глазах мелькнуло что-то темное.

Он не стал обращать на это внимание, хоть тьма и вызвала у него восхищение, и ему захотелось выяснить, во что он мог бы ее взрастить. Вместо этого он понимающе кивнул:

— Гарри озвучивал примерно те же опасения и то же одобрение. Кажется, дословно он сказал: «По крайней мере он разрешает задавать вопросы».

Они легко заполнили время обсуждением собственного опыта СОВ и мнением их подопечных об уроках защиты в Хогвартсе, особенно на нынешнем курсе. У Марволо было ощущение, будто он танцует на краю вулкана. Некоторых поворотов разговора ему следовало избегать, но он не мог делать это очевидно. Это было забавно, хоть немного досадно, так как на самом деле ему интересно было узнать, что мадам Боунс хотела обсудить на самом деле.

Когда принесли их еду и вино (их левитировал молодой волшебник), мадам Боунс вперила в Марволо взгляд:

— Вы не возражаете, я применю чары конфиденциальности?

— Вовсе нет, — Марволо взял бокал красного вина, качнул его, чтобы уловить аромат. Судя по всему, вербальное фехтование и уклонение от опасных тем закончилось.

Она вынула палочку и экономными движениями, выдающими большой опыт, выдала стремительную череду заклинаний, вплоть до одного, не дающего читать по губам. Марволо, откинувшись на спинку, наблюдал за колдовством, ища возможные слабые места, и попивал вино (действительно превосходное, как и ягненок с гарниром из запеченных корнеплодов со сливочным соусом и прекрасными специями; от одного запаха текли слюнки).

Закончив, мадам Боунс убрала палочку и взяла нож и вилку, чтобы приступить к своему карри с рисом.

— Знаю, я была весьма уклончива относительно причины, по которой хотела с вами поговорить, лорд Слизерин, — начала она.

Марволо согласно хмыкнул, и мадам Боунс закатила глаза и усмехнулась. Она и впрямь заставила его ждать. Она прожевала еще кусочек — потратив на это явно больше необходимого времени, она определенно издевалась, — и, проглотив, сделала вдох, собираясь с силами.

Что может настолько ее волновать, что ей трудно говорить с ним об этом?

— Во время йольских праздников я как-то оказалась неподалеку, когда вы, лорд Слизерин, разговаривали со своими… знакомыми. Может быть, мне следовало отойти или дать о себе знать, но я остановилась и прислушалась.

Мысли Марволо понеслись вскачь. Он был неосторожен и обсуждал деликатные темы там, где его могли подслушать? Где мадам Боунс его слышала?

Хотя нет.

Это бессмыслица.

Если она слышала нечто действительно серьезное, то не стала бы встречаться здесь. Лично. Она бы арестовала его. Уже недели назад.

Несмотря на вывод, что вряд ли услышанное ей было связано с его незаконной деятельностью, у Марволо колотилось сердце — страх, что его раскроют, вызвал всплеск адреналина. Он не чувствовал ничего подобного с тех пор, как прокрался в запретную секцию хогвартской библиотеки за книгой, на которую у него не было разрешения.

Это так будоражило!

— Так я узнала, что вы считаете себя асексуалом и чувствуете давление общества, которое требует от молодого волшебника, у которого мало детей, жениться, — она упрямо не отводила глаза, удерживая его взгляд, но покраснела от смущения.

Марволо ошеломленно моргнул. Такого он не ожидал. Эта тема разговора ни разу не приходила ему в голову. Он даже представлял, что мадам Боунс предложит ему место аврора, но совершенно не задумывался об отсутствии интереса к сексуальным актам. Может быть, надо было напомнить себе, насколько те человеческие отношения, которые он всегда считал слабостью, важны для окружающих.

Прежде чем он успел обдумать, что совсем забыл о человеческих привязанностях и их значимости в глазах окружающих, мадам Боунс, смущаясь все больше, продолжила свое признание:

— Знаю, мне полагалось пройти мимо или обнаружить свое присутствие. Но я не удержалась от такой возможности подслушать, как мне показалось, личный разговор… Я хочу попросить прощения, что я…

Подняв ладонь, Марволо прервал ее ненужное извинение:

— Прошу, мадам Боунс, извиняться незачем. Я, к счастью, больше не страдаю от проклятия паранойи, но я был слизеринцем в школе. И сейчас я лорд Слизерин. Если бы я счел необходимым сохранить этот разговор в тайне, я бы использовал чары. Или, что вероятнее, даже не заговорил бы об этом там, где меня могли подслушать.

Она захотела встретиться, чтобы признаться, что подслушала личный разговор? Но это имело не больше смысла, чем его предыдущие догадки.

Она кривовато улыбнулась:

— Может быть, тогда мне не надо просить прощения, но это не главная причина, по которой я попросила о личной встрече вдали от любопытных глаз министерства. — К еде они почти не притронулись, но Марволо было все равно: разговор увлекал его больше соблазнительных ароматов. — Я также хотела предложить свою поддержку. Наше общество не слишком-то признает существование тех, кто не заинтересован в… ну, сексе.

Марволо ощутил, как от такой прямоты на его губах дрогнула усмешка. Но он все равно так и не понял, что именно ему предлагают.

— Я знаю, как тяжело большинству хотя бы представить, что кого-то секс не интересует. Мне кажется, это настолько неотъемлемая часть их жизни, что им легче вообразить, что вы заинтересованы в ком-то другом, не том, кто им нравится, чем ни в ком вообще. — Она покачала головой и, вздохнув, словно бы собралась. — Я пытаюсь сказать, лорд Слизерин, что люди долго не могли принять тот факт, что я не собираюсь замуж. Но даже сейчас ходят слухи, что мне карьера важнее семьи или что моего возлюбленного убили на войне.

Склонив голову набок, Марволо не удержался:

— И кого же считают вашим возлюбленным? — это был дерзкий вопрос, учитывая семейную историю Боунс, но он ведь изображал, что рад забыть прошлое и свое в нем участие.

— Имена разнятся, — отмахнулась — в буквальном смысле — мадам Боунс и вопросительно на него посмотрела: — Я размышляла о намеченном вами плане найти кого-то для брака по расчету. Вы от него еще не отказались?

Отпив глоток вина, Марволо взял столовые приборы. Надо было не только разговаривать, но и есть, и он, обдумывая ответ, принялся резать жаркое.

— Пока нет. Но учитывая, что таких, как мы, немного, а я не могу представить себе счастливую жизнь со случайным человеком… Мне кажется, маловероятно, что я найду кого-то и буду счастлив. Добавьте к этому факт, что я старше, чем выгляжу, но в некоторых отношениях считаюсь младше, да еще и отец подростка и в скором — мальчика дошкольного возраста. Это само по себе непросто. Мне говорили, что отношения — тяжелый труд, если желаешь в них преуспеть, — Марволо пожал плечами. — Не уверен, что мне хватит сил на связь, без которой я мог бы и обойтись.

Согласно кивнув, мадам Боунс тоже взяла вилку и нож.

— Тем не менее, я не отказываюсь от своего предложения. Если вам захочется поговорить с кем-то, столкнувшимся с тем же опытом, я готова выслушать и, если смогу, что-то посоветовать.

Оставшееся время они провели, болтая о пустяках и дружески друг над другом подшучивая. Темы были разнообразными — от новой модели чехлов для палочек, имевших больше эстетическое назначение, так как вынуть из них палочку было даже сложнее, чем из обычного кармана, — до различий в программе Хогвартса во времена, когда учились мадам Боунс и Марволо. Они даже обсудили программу аврорской подготовки.

Закончив с основным блюдом, они сняли заклинания и заказали кофе и десерт.

К тому времени, как они попрощались, Марволо так и не понял, с чего вдруг мадам Боунс ощутила необходимость предложить ему свою поддержку. Может быть, Гарри сумеет пролить свет на события этого странного вечера. Остановившись на этой мысли, он аппарировал домой.

Так или иначе, вечер дал пищу для размышлений и отвлек от повседневных забот, вращающихся в основном вокруг медленного прогресса усыновления и того, как перенести кусок души в другое вместилище. Приближался еще один день, подходящий для могущественных ритуалов, и надо было успеть закончить разработку следующей попытки.

В глубокой задумчивости Марволо поднимался по лестнице, рассеянно слушая болтовню Нагини о крысе, которую та гоняла по всему дому.

* * *

По пути домой Амелия думала о вечере с лордом Слизерином. Встреча была странной. Но разве хоть что-то, связанное с ним, не было странным?

Она не была уверена, оценил ли он ее предложение, но ей самой все равно стало легче. Поначалу она подумывала уступить требованиям общества и помочь лорду Слизерину сделать то же. Но это, в конце концов, ничего бы не изменило.

Так что она решила помочь лорду Слизерину выстоять в буре общественных ожиданий и найти свой путь в жизни.

Что бы он ни выбрал, она его поддержит. Неважно, найдет он партнера для брака по расчету или предпочтет ее способ. Если немного повезет, он сумеет изменить взгляд публики на таких, как они. Так же, как сейчас менял отношение к оборотням.

Покачивая головой собственным глупостям, Амелия аппарировала домой и пошла к себе в комнату.

Ох уж эти грандиозные планы изменить отношение к асексуалам. Наивная подростковая мечта. Она уже думала, что давно ее похоронила. Значение имело лишь одно: она обещала помощь и намерена была сдержать свое слово, если ее поддержка хоть когда-нибудь понадобится.

* * *

Склонившись над эссе по астрономии, Гарри изо всех сил пытался сосредоточиться. Но это было трудно — через несколько столов от него первокурсники играли в подрывного дурака.

Он пытался заниматься в библиотеке, но там все столы заняли яростно зубрящие рейвенкловцы. Так что он пошел в гостиную. Он даже думал закончить домашку (по всем лунам Солнечной системы) у себя в комнате, но все-таки с друзьями было лучше. Это даже окупало громкий шум карточной игры, отвлекающий от учебы.

— Я не могу работать в таком бардаке! — воскликнула Панси, вскочила с подушки, которую положила для себя на пол, и сердито пошла к первокурсникам.

— Бедные малыши, — шепнул Тео.

Они послушали, как Панси разгоняет младших. Пока они собирали вещи, у Гарри завибрировало зеркало. Кивнув друзьям, он встал и, приняв вызов, пошел уединиться в уголок потише.

— Отец. Встреча с мадам Боунс закончилась?

Марволо кивнул. Он сидел перед книжным шкафом, видимо, в своем кабинете в Гриффин-хаусе.

— Встреча было странной. И недолгой. Даже близко не похоже ни на одну из моих теорий.

Гарри сам не знал, как переживал, пока при этих словах тревога его не отпустила. Значит, мысль про помолвку тоже не оправдалась. Какое облегчение. Еще утром Марволо связался с Гарри, чтобы узнать, как тот относится к идее брачного контракта и прочим сценариям, и с тех пор он сидел как на иголках. То, что встреча была личная и мадам Боунс шла не в качестве главы ДМП, только усугубляло дело.

— Так зачем она хотела с тобой встретиться?

— По-моему, просто хотела предложить моральную поддержку, — прошипел Марволо с откровенно удивленным видом.

— Моральную поддержку? — переспросил Гарри и поразился, как хорошо змеиный язык передает сарказм.

Марволо рассмеялся и стал рассказывать, что было на встрече, а Гарри внимательно слушал.

* * *

Воскресенье, 4 февраля

Большой зал был наполнен привычным гомоном, и появившаяся на столах еда распространяла головокружительные запахи. Вполуха прислушиваясь к разговорам, Гарри выбрал любимые блюда — жареную морковку, картофельное пюре, курятину — и наполнил тарелку. Наверное, ему никогда не догнать в этом отношении Рона, потому что его тарелка тут же напоминала о Дадли и его отвратительных застольных привычках.

— Быть не может! — донесся откуда-то неподалеку девчачий голос, ясно различимый среди общего шума.

По рукам пошел яркий журнал, и Гарри старательно боролся с нарастающей тревогой. Насколько он смог разглядеть обложку, это был свежий выпуск «Ведьмополитена», доставленный этим утром. Подписчиков в школе было немного — он был рассчитан на аудиторию постарше, вроде матери Рона, — но, похоже, там опять опубликовали что-то достаточно скандальное, чтобы как следует всех взбаламутить.

Вспомнив злосчастную статью про Гермиону и предполагаемый любовный треугольник, он решил быть повнимательнее. Но это еще был не повод бросать ужин, а то кто знает, может, написанное отобьет у него аппетит. Он наконец-то избавился от не слишком-то вкусного питательного зелья и пропускать приемы пищи не собирался.

Приятный покой воскресного вечера был нарушен: к Гарри как-то незаметно (наверное, он все-таки слишком устал) подошла Сьюзен Боунс и, шлепнув журнал на стол рядом с его тарелкой, требовательно ткнула пальцем в страницу:

— Ты об этом знал?

Отложив нож и вилку, Гарри присмотрелся к тому, что ему подсунули. Это действительно был «Ведьмополитен», открытый на развороте с короткими заметками и «фактами» про знаменитостей. Он видел похожие страницы в кошмарных журналах, которые читала тетя Петуния. Она вечно жаловалась, что в них все преувеличивают, но покупала все равно.

Палец Сьюзен указывал на одну из заметок в середине, озаглавленную «Лорд Слизерин ухаживает за главой ДМП?».

Резко проснувшись, Гарри осторожно взял журнал и сел ровнее.

«Загадочный и привлекательный лорд Слизерин и суровая глава ДМП были замечены за совместным ужином в приватном кабинете «Парящей свечи». Они проговорили за защитными чарами несколько часов. Не начало ли это крайне интригующей связи?»

Гарри на миг закрыл глаза. Чудо, что эта сплетня всплыла только за ужином. Журнал принесли с утренней почтой. Может, помогло то, что заметки были почти в конце и их не заметили раньше. Но в конце концов разницы не было никакой.

— Я так понимаю, тетя тебе не сказала, что назначила встречу моему отцу? — спросил он, возвращая журнал Сьюзен.

— Ты знал? — искренне растерялась Сьюзен. По мнению Гарри, ее реакция была не вполне оправдана.

— Он мне сказал, потому что подозревал, что она задумала предложить брачный контракт для нас с тобой. И еще вчера вечером позвонил, сказал, что мадам Боунс просто хотела обсудить одну вещь, которую она подслушала зимой во время праздников. Предложила моральную поддержку или вроде того. Но не то чтобы я ожидал, что про это напишут в таком… журнале, — Гарри пожал плечами. Он не очень понимал, как к этому относиться. Но, однако, было ясно, о чем будут болтать в школе всю следующую неделю.

Сьюзен нахмурилась, вопросительно глядя на Гарри:

— Моральная поддержка? Ему-то она зачем?

Гарри вздохнул. Обсуждать со всеми такие вещи ему не хотелось. Все-таки это была не его тайна.

— Это личное. Больше ничего не скажу, ладно? Не мне об этом говорить. Спроси свою тетю, если хочешь узнать больше. Только не уверен, что она захочет с тобой этим поделиться, — он опять пожал плечами — и вспомнил, как мама Драко ругала его за эту привычку. — Но одно точно: никаких ухаживаний там нет.

Их разговор об этом журналистском опусе прервала профессор Макгонагалл: она встала со своего места возле директорского кресла и без особых усилий привлекла внимание всех учеников.

— Добрый вечер. Я хотела бы сделать объявление. — Эти слова заставили замолчать тех, кто еще перешептывался. — Все вы заметили, что директор Дамблдор отсутствует. Вынуждена с прискорбием сообщить вам, что он не вернется в Хогвартс, так как ушел на пенсию.

В зале расстроенно зашумели — все столы, кроме слизеринского. Слизеринцы либо скрывали свое мнение, либо им не позволяло открыто демонстрировать свои чувства воспитание. Гарри подумал, что они, скорее всего, обрадовались, но знали, как это воспримут остальные, и потому сидели с вежливыми нейтральными лицами.

— Совет попечителей предложил мне место директрисы, и я после некоторых размышлений решила согласиться. — Гриффиндорский стол оглушительно захлопал, закричал и засвистел. На этом фоне благовоспитанные аплодисменты остального зала потерялись. Строгий — и слегка веселый — взгляд преподавательницы трансфигурации унял гриффиндорцев. — Пока мы не найдем профессора трансфигурации и не решим, кто будет деканом Гриффиндора, исполнять обязанности заместителя будут одновременно профессор Снейп и профессор Флитвик, чтобы лучше распределить объем работы.

Ученики принялись гадать, кто станет вести трансфигурацию, а кто будет деканом. Гарри тем временем размышлял, будет ли этих новостей достаточно, чтобы позабыли про встречу его отца с мадам Боунс.

* * *

За стенами дома завывал ветер, обильный дождь бил в окна, наполняя комнату шумом, почти перекрывающим пощелкивание огня в камине. Тяжелые облака не давали свету полной луны достигать земли, которая с каждой минутой все больше превращалась в грязь.

Сириус сидел на полу у камина в южной гостиной, завернувшись в шерстяное одеяло и положив перед собой письма.

— Спасибо, что помог перевести те части, что были на французском, Ремус, — сказал он, снова посмотрев на письма, пришедшие от его дочерей.

Оборотень фыркнул и положил голову на лапы, глядя на друга янтарным глазами.

— Надо же, как хорошо они владеют английским, — Сириус чувствовал гордость за академические успехи дочерей. И судя по тому, что они писали о своей учебе, не зря. — Не знаю только, зачем их мать продолжает писать на французском. Я же знаю, что она не только на нем разговаривает.

Ремус тявкнул — как решил Сириус, в знак согласия.

Нахмурив брови, Сириус взглянул на Ремуса, уютно устроившегося в гнезде из одеял и подушек. Нет, его смущало не то, что все эти вещи будут потом покрыты волчьей шерстью: ему не нравилась массивная клетка, которую Ремус потребовал поставить в комнате.

— По-моему, это перебор, Ремус. И я это повторю еще несколько раз за ночь. — В ответ Ремус издал слабый недовольный звук. — Ты принял аконитовое. И даже если оно вдруг ни с того ни с сего откажет, я могу перекинуться в Бродягу, и порядок. Незачем тебе сидеть в клетке только потому, что я захотел написать Ноэль и Эноре.

Из-за отвратительной погоды в районе, где находилась усадьба Поттеров, Ремус решил отсидеться в доме, и Сириус с радостью его поддержал. Дождь, снежная крупа и февральские ветры не располагали к прогулкам. Особенно если альтернативой было теплое место у огня.

Ремус встал, покрутился вокруг себя — Сириус по себе знал это движение: он так же пытался поуютнее устроиться на холодном полу с одним лишь ветхим одеялом — и снова плюхнулся на пол, теперь уже спиной к Сириусу.

Сириус насмешливо фыркнул. Его другу не нужны были слова, чтобы ясно дать понять, что мнение Сириуса его не интересует.

— Дуйся сколько влезет, Лунатик, но ты знаешь, что я прав. Здесь не опасно.

Крупный волк, который с каждой луной, проведенной на работе у Слизерина, выглядел все здоровее, продолжил его игнорировать. Сириус демонстративно вздохнул и взялся за черновик первого письма.

Разумеется, он точно знал, почему Ремус настоял на клетке, которую Сириусу пришлось трансфигурировать. Леса вокруг усадьбы были заколдованы, чтобы оборотень мог бегать по выделенной территории, как того требовали законы о безопасной трансформации. Нужное для этого «безопасное место» должно было быть либо защищено чарами, либо быть достаточно крепким и запертым.

Оставшись внутри, они оказались без защитных чар, потому что лорд Слизерин заколдовал только лес, а Сириус отказался запирать Ремуса в единственном достаточно прочном помещении — винном подвале.

Так что Ремус попытался действовать в рамках закона, чтобы нечаянно не уничтожить все достигнутые успехи. Но Сириусу все равно казалось, что это глупо.

— Как думаешь, мне сейчас послать Кричера в летний дом во Франции? Или подождать пока? Или даже нанять кого-нибудь для уборки? В том доме давно никого не было, насколько я знаю, — размышлял Сириус. Он никогда не отличался терпением и не собирался соревноваться в этом плане с другом.

Услышав шелест ткани и движение большого зверя, он снова поднял взгляд и рассмеялся. На морде оборотня было прямо-таки написано: «Ты в курсе, что в этом виде я не могу разговаривать словами». Лили как-то больше часа проспорила с Джеймсом: он перечислял все выражения, которые мог изобразить Лунатик, а она говорила, что волку такое точно недоступно. Что-то там насчет того, что у него нет нужных мышц. Ремус весь разговор демонстрировал вежливое веселье, а Мародеры смеялись, пока Лили не ушла, расстроенно хмыкнув.

Отодвинув эти болезненные воспоминания, Сириус повторил вопросы так, чтобы Ремус мог ответить по отработанной схеме: одно «гав» вместо да и два — вместо нет.

— Послать волшебников, наверное, и правда лучше, — подумал вслух Сириус и сделал пометку насчет подготовки на еще одном листе. Надо будет спросить лорда Слизерина, нельзя ли будет Гарри заглянуть на несколько дней на каникулах. — Может, даже ликвидаторов заклятий. Если тот дом хоть немного смахивает на Гриммо… Может, у Билла найдется время. — С ним Сириус встречался не часто, но успел понять, что старший из сыновей Уизли собирается делать предложение своей девушке. Небольшая подработка ему не повредит. — Как думаешь, если я их на все каникулы приглашу, это будет чересчур?

Ремус гавкнул один раз, и Сириус огорчился, что у Лунатика сейчас такой ограниченный словарь.

— Достать тебе карточки со словами, что ли, или что-то в этом роде? На случай особенно плохой погоды, — вопросительно сказал он, склонив набок голову.

Лунатик потряс головой, фыркнул и свернулся мохнатым клубком, явно сочтя разговор оконченным.

Рассмеявшись, Сириус сменил тему и занялся письмами. Ему надо было написать целых три, и лучше было поспешить: он не сомневался, что ни дочери, ни мать не любят подолгу ждать.