О пользе старых законов (джен)

Пятница, 16 февраля

Сидя у себя за столом, Марволо просматривал, куда можно вложить средства, которые удалось собрать, аккуратно распоряжаясь ссудой, предоставленной Люциусом на очень щедрых условиях, когда его внимание привлек хлопок появившегося в комнате домового эльфа.

Флимм в белоснежном кухонном полотенце стоял гордо и бесстрашно и ждал, когда его заметят, чтобы передать свои новости.

— Да, Флимм?

Эльф вытянулся и немного пискляво сказал:

— Светловолосый волшебник Люциус ждет в каминной. Пришел поговорить с хозяином Марволо. Флимм сказал, что передаст.

Хоть мисс Грейнджер и заблуждалась насчет освобождения всех эльфов, она была совершенно права, утверждая, что следует относиться к ним с уважением. Флимм был намного приятнее в общении, чем все прочие эльфы, с которыми Марволо приходилось встречаться в прошлом.

— Скоро буду. Накрой в картинной чай на двоих и проводи туда моего гостя.

Марволо не знал, зачем Люциус пришел — он не вызывал его, и встреча не была назначена заранее. Вероятно, что-то важное.

Через несколько минут он спустился в картинную, и Люциус встал с кресла, только чтобы преклонить колено и опустить голову:

— Мой лорд.

Не желая терять время на формальности, Марволо немного нетерпеливо махнул рукой и прошел прямо к любимому креслу.

— Поднимайся и садись, Люциус. Я так понимаю, тебе надо сообщить что-то важное? — он коротким движением пальцев добавил в свою чашку сахар и сливки, а Флимм налил чай, левитируя чайник.

— Именно так, мой лорд. Я случайно подслушал разговор сотрудников отдела регулирования магических популяций и контроля над ними. Они обсуждали решение испытывать способности змееуста на сотворенной змее. Кажется, они убеждены, что это самый простой способ. Я же ясно помню описание сотворенных змей из книги, по которой я в юности учил это заклинание. Они растеряны и опасны. Я счел, что будет лучше дать вам знать об этом как можно скорее, мой лорд.

Закрыв глаза, Марволо принялся считать задом наперед с нарастающими интервалами, машинально погрузившись в успокоительный дыхательный ритм. Какие опасные и абсолютно невежественные идиоты!

Он открыл глаза, когда счел, что успокоился достаточно. Потом несколько минут молча пил свой чай, прежде чем взглянуть на как будто побледневшего Люциуса.

— Благодарю, что известил меня, Люциус. Боюсь, мне все-таки придется повлиять на процесс больше, чем планировалось. Но я просто не могу допустить, чтобы рядом с таким маленьким ребенком оказалась сотворенная змея. — Он встал. — Флимм тебя проводит. Доброго дня.

Не дожидаясь ухода Люциуса, Марволо призвал из своей комнаты самый дешевый и непримечательный плащ. Там, куда он собирался, не стоило выделяться из толпы. Не то чтобы это принесло ему неприятности, но сегодня он и впрямь предпочел бы не привлекать внимание.

Меньше чем через пять минут он аппарировал в ту точку Лютного переулка, которой пользовались люди, не желавшие, чтобы их видели в более приличных местах. И, как правило, почтенные ведьмы и волшебники были с ними полностью солидарны, предпочитая не видеть все не слишком доброжелательное и красивое.

Решительным шагом Марволо направился к специализированной аптеке, где уже бывал прежде. Тогда он только закончил школу и несколько раз помогал с животными, чтобы подзаработать. У аптеки было слишком мало доходов, чтобы кого-то нанять, и в итоге здесь Марволо не нашел себе место, хотя его навыки тут были бы крайне полезны даже сейчас.

Теперь он шел с надеждой застать владельца — сына того человека, с которым он когда-то работал, эксперта по змеям, чтобы тот сопроводил его в министерство. Звякнул дверной колокольчик, и Марволо шагнул в немного затхлое и темноватое помещение аптеки — места, где покупали змеиный яд те, кому требовались лучшие ингредиенты.

— Минутку! — отозвался голос из-за прикрытого потрепанной гардиной дверного проема за прилавком.

Марволо подождал, слушая сонную и ленивую болтовню змей, которые были повсюду в разных террариумах. Все они были настолько приближены к естественным условиям обитания, насколько это позволяла магия. Марволо одобрительно кивнул. Его всегда заботило, чтобы со змеями хорошо обращались.

— Чем могу помочь? — спросил владелец, Мартин Сингер, выходя к прилавку.

Обернувшись, Марволо заметил, как у волшебника расширились глаза. Но тот остался стоять — ни Мартин, ни его отец не были пожирателями смерти.

— Я пришел попросить вашей помощи как эксперта по змеям. Министерству понадобилась змея, но те, кто занимается этим делом, упрямы и настаивают, что сойдет и сотворенная.

— Да ладно! — перебил мистер Сингер, и глаза у него округлились еще больше.

Марволо мрачно кивнул:

— Я понадеялся, что если помочь им с работой, которую они сочли излишней, они немного одумаются. У вас есть время?

Время нашлось, и они двинулись в министерство с предельной поспешностью. Марволо не стал объяснять, зачем именно нужен эксперт. Лучше, если его вмешательство будет минимальным.

Как же его огорчало, что делом занимаются эти упрямые и недальновидные люди! Марволо хотел, чтобы Маркус скорее был дома. Слишком медленно все шло.

Марволо развивал терпение, пока они добирались до министерства, пока ждали в очереди к столу охранника, пока ждали лифта, где было бы место для двоих, ждали, пока лифт доедет до нужного этажа, и пока шли по коридору, уворачиваясь от людей, желающих поговорить с лордом Слизерином.

Поначалу Марволо хотел пойти сразу в отдел, отвечающий за приобретение змеи для испытания. Но это сделало бы слишком очевидным его вмешательство в привлечение эксперта. Поэтому вместо этого они пошли к кабинету миссис Уисби.

— Лорд Слизерин! Какой сюрприз! — она приветствовала их с обычной жизнерадостностью, проскочив мимо стопок книг и пергаментов, словно не боясь их опрокинуть. На миг Марволо задумался, связана ее ловкость с тем, что она прекрасно знает свой кабинет, или она точно так же способна проделать это в любой другой комнате с неустойчивыми предметами.

Отогнав эту бесполезную мысль (пусть эту загадку ему и хотелось бы разрешить), Марволо натянул на лицо напряженную улыбку. Незачем скрывать, что у него иссякает терпение, от женщины, так упорно желающей объединять семьи.

— Миссис Уисби, мне сова на хвосте принесла, что вам нужен эксперт по змеям. И так как мне кажется, что процесс больше нельзя затягивать, я решил привести кое-кого опытного и не предвзятого. — Он полуобернулся назад, к пришедшему с ним волшебнику, чтобы представить его: — Это мистер Сингер, владелец аптеки, специализирующейся на ингредиентах из змей и особенно — змеином яде.

Двое обменялись вежливыми приветствиями, и миссис Уисби обратилась к Марволо:

— Я знала, что вы сумеете подсказать, где найти настоящего эксперта. Я пыталась их образумить, но они отмахивались, что они специалисты по всем созданиям. Я им объясняла, что то, что они могут заметить низла среди котят, еще не делает их специалистами по всему, но они упрямились, — миссис Уисби подмигнула им, и на ее губах мелькнула озорная улыбка. — Просто скажу, что они так долго тянули, что я сама нашла им эксперта, и пусть теперь с ним работают. Идемте, хочу им сообщить!

Позабавленный ее откровенной радостью от того, что можно будет щелкнуть по носу некомпетентных коллег, Марволо без возражений пошел следом, решив оправдаться тем, что приходил узнать, как идет усыновление, а его пригласили сходить вместе.

Очень просто.

Вскоре они были у дверей отдела регулирования магических популяций и контроля над ними и, сбавив шаг, услышали громкие голоса из ближайшей к главному входу кабинки:

— Нужно договориться со школой о встрече, — сказал низкий голос.

— А нельзя просто вызвать их сюда, в министерство? — чуть ли не проныл другой голос в ответ.

— Нет! Потому что испытывать будут маленького ребенка, — во фразе так и слышалось недосказанное «идиот», — и миссис Уисби настаивает, что надо быть осторожнее и принять меры, чтобы ребенок чувствовал себя в безопасности. — Кто-то пренебрежительно фыркнул, вероятно, собеседник. — Но я считаю, что раз ребенок и правда говорит со змеями, не стоит и возиться. Все равно темным станет. Глянуть хоть на этого Поттера — перераспредилили на Слизерин. Он долго держался, но теперь все, покатился. Говорят, с оборотнем дружит.

Марволо сжал кулаки, дыша глубоко и ровно. Может быть, надо было позвать авроров, чтобы удержаться и не напасть на этих людей. Вместо этого он укрепил окклюментные щиты и пообещал себе запомнить об этих людях все, что получится, и, когда выдастся возможность, разрушить им жизнь.

Прежде чем двое мужчин (голоса были мужские) успели сказать еще что-нибудь изобличительное и возмутительное, миссис Уисби решила, что с нее хватит, и, фыркнув, как разъяренный гиппогриф, вышла из-за угла.

— Я же сказала, что дальше сама разберусь! Ну в самом деле! Что вам ребенок-то сделал? — она поманила мистера Сингера выйти вперед, а Марволо отступил назад, чтобы понаблюдать из тени. — Это мистер Сингер. Он владеет аптекой и торгует ингредиентами из змей. Он эксперт в работе со змеями и будет приглашен для организации и проведения испытания. Помощь вашего отдела больше не требуется.

— Постойте-ка! Так нельзя! Мы эксперты, а процесс требует, чтобы на испытании перед усыновлением был именно эксперт! В министерстве мы специалисты по существам. Вы не можете просто нас прогнать, — самодовольно сказал волшебник с низким голосом, тот самый, который объявил Маркуса пропащим из-за его способности говорить со змеями. Марволо запечатлел в памяти его лицо и прислушался, чтобы не пропустить, когда миссис Уисби назовет, наконец, имя кого-нибудь из них. Будет намного проще, если не придется их искать, прежде чем решать, что с ними делать.

— Нигде не прописано, чтобы эксперт был из министерства. Амос Диггори объявил ваш отдел экспертами, но само то, как долго вы разбирались, как проверять ребенка-змееуста, говорит об обратном! — огорченно хмыкнув, миссис Уисби смерила обоих неодобрительным взглядом, напомнившим Марволо воспитательниц из приюта — те этим выражением лица владели в совершенстве. Он быстро научился не подавать виду, но это не отменяло факта, что от такого взгляда его пробирал мороз.

Однако когда этот взгляд был нацелен не на него, в нем, напротив, было что-то утешительное. Как странно.

— Я была лучшего мнения о тебе, Нейл, и о тебе, Альберт. — Забыв про двух разозленных и растерянных волшебников, миссис Уисби обернулась к мистеру Сингеру: — У вас есть время обсудить, как вы собираетесь испытывать ребенка на способности змееуста?

Открыто улыбаясь (похоже, он насладился зрелищем), мистер Сингер кивнул:

— Времени у меня с запасом. Пока одно могу сказать наверняка: змею надо будет взять неядовитую. А, и еще там не должен быть лорд Слизерин, — он извиняясь посмотрел на Марволо, но тот только пожал плечами.

— Я и так знал, что мне нельзя там быть. Это добавили, еще когда разрабатывали процедуру. Ничего, я рад, что разработкой и проведением всего этого мероприятия будет заниматься настоящий специалист.

И это была правда. Мысль о том, что Маркусу придется общаться с разъяренной сотворенной змеей, возможно, ядовитой… нет, это слишком.

Миссис Уисби увела мистера Сингера к себе в кабинет обсуждать испытание, а Марволо медленно двинулся в атриум, к каминам, направляясь домой.

И пока он шел, — не обращая внимания на любопытные взгляды, которые до сих пор его провожали, — его мысли снова помчались по кругу.

Они так и не нашли, кто стоял за катастрофическими изменениями в политике усыновления. А теперь он натолкнулся еще на двоих сотрудников министерства, явно продолжавших относиться к нему негативно. Готовых заклеймить маленького ребенка как темного — что, по их понятиям, практически синоним «зла» — из-за одной лишь врожденной способности.

Ни один из них не казался достаточно влиятельным, чтобы провести обнаруженные изменения, расчистить дорогу для мисс Саммерс и скрыть все это от глаз. Но миссис Уисби упомянула Амоса Диггори — человека хорошо известного и многими любимого. И у него был очень хороший повод во всем препятствовать Марволо. Только сейчас, побыв некоторое время отцом, собираясь расширять свою семью, Марволо понимал, какой сокрушительный эффект может произвести на личность такое событие. Он и раньше умел замечать эту слабость и пользоваться ей, но только теперь, кажется, начал понимать, откуда она берется.

Может быть, стоило послать кого-нибудь из своих людей разузнать о Диггори и его друзьях из отдела регулирования магических популяций и контроля над ними.

Обдумывая вероятные последствия приказа убить Диггори, который он мимоходом отдал Петтигрю, Марволо принялся ходить туда-сюда, ругая себя за допущенную в юности глупую ошибку. Возможно, собрав все сведения о хоркруксах и написав книгу, надо будет сделать так, чтобы она была доступна всем, кто хотя бы задумается о таком дурацком поступке.

Он забыл о времени и о том, где находится, как вдруг услышал женский голос:

— Вы что это тут ходите? Вас увидел один из авроров и сообщил Руфусу, а тот заволновался и прислал меня. Что у вас на уме, лорд Слизерин?

Обернувшись, Марволо увидел задумчивую мадам Боунс.

— Кажется, я погряз в бесплодных размышлениях об отдаленных последствиях трагических событий.

Потому что несмотря на то, что по официальной версии его вынудили провести ритуал воскрешения и во время убийства молодого человека он был беспомощным наблюдателем, тот факт, что причина всего этого была в случившемся десятилетия назад контакте с проклятием, оставлял его в некотором роде ответственным.

Мадам Боунс, видимо, заметила его растерянность из-за всей путаницы, которую он организовал, чтобы начать жизнь сначала, и улыбнулась:

— Я предложила вам моральную поддержку. Пожалуй, меньшее, что я могу сделать — выслушать, почему вы тут расхаживаете в этот час и с таким мрачным видом, что бывалый аврор побежал к начальнику, вместо того чтобы самому разобраться.

Невольно улыбнувшись, Марволо кивнул:

— Наверное, мне действительно не повредит присесть, выпить чаю и выслушать мнение со стороны.

Если тщательно придерживаться легенды, с чем он должен был справиться с легкостью, то взгляд мадам Боунс на работу министерства и впрямь должен помочь прояснить его смутные впечатления от всей ситуации.

Они ушли в кабинет мадам Боунс и проговорили за чаем два часа.

* * *

Рон знал, что опять все испортил. Даже если бы он не видел, как Гарри вышел из Большого зала за Гермионой утром в среду, то все равно бы все понял по тому, как последующие несколько дней вели себя окружающие.

Все гриффиндорские девчонки смотрели на него волками, Гермиона его избегала, Дин и Симус как будто жалели. Рон не был уверен, что они не смеются над ним за спиной. Невилл встал на сторону девочек.

Это было так нечестно.

Все были за Гермиону. Рон так и слышал, как они все говорят, как он ее обидел. Но никто ни на миг не задумывался, как она обидела его!

И потому во время ужина он мрачно слонялся по редко используемым коридорам. Почему никто из друзей не замечал, что Гермиона его игнорирует? Они так долго были друзьями, а она все равно будто не представляла, что они могут быть вместе.

Она даже так ему и сказала.

Сжав кулаки, Рон резко развернулся, чтобы сдержаться и не ударить стену. Несмотря на все свое огорчение, он понимал, что пользы от битья твердого камня ему не будет.

Как несправедлива жизнь! Почему Крам захапал Гермиону, прежде чем Рон сам заметил, что она девушка? Он же дольше ее знал!

Хмурясь в пространство, Рон так погрузился в круговорот однообразных мыслей, что пропустил момент, когда кто-то за спиной вышел из незанятого класса у него и пошел следом — очень тихо, наверное, не обошлось без чар тишины.

Но вот того, как кто-то вышел из двери перед ним, он не заметить не мог.

Он остановился и поднял мрачный взгляд на своего старшего брата Фреда:

— Чего надо?

— Ути, Роничка, чего такой злюка? — спросил второй близнец сзади. — Мы хотели поговорить, только и всего.

Рон развернулся спиной к стене, чтобы видеть их обоих. Показывать близнецам спину — очень плохая идея, и тот факт, что оба не достали палочки, не слишком его не утешал.

Что они задумали?

— Давай поговорим вон там, — Фред указал на комнату, из которой только что вышел.

Рон последовал за ним, сунув руку в карман, где была палочка. Близнецы тоже за Гермиону?

Класс ничем не отличался от прочих заброшенных классов замка. Несколько парт, стулья, доска, учительский стол, пыль повсюду. Джордж подошел к учительскому месту и как ни в чем не бывало сел на стол, болтая ногами. Фред остался стоять у двери, прислонившись к стене: наверное, чтобы Рон не мог сбежать.

Не в силах расслабиться, Рон стал бродить между расставленной в беспорядке мебелью.

— Гарри сообщил, что тебе не помешает совет старшего брата. И, должны признать, мы подзабросили свои обязанности.

Братья были так серьезны, что Рон еще сильнее встревожился. Они никогда такими не были. Всегда шутили, всегда находили в ситуации что-то забавное, в крайнем случае смеялись друг над другом.

— А почему ему самому со мной не поговорить? — это тоже его раздражало с самой среды. Гарри вышел из зала за Гермионой, но не стал говорить со своим самым давним другом.

Джордж как будто удивился:

— Рон, ты всех избегаешь. Он подумал, что тебе надо побыть одному. Он подошел к нам утром, потому что беспокоился о тебе. И мы тоже.

Рон хмыкнул и плюхнулся на стул, отвернувшись от братьев. Гарри даже не попытался найти Рона, чтобы поговорить. У него была карта, он был легко мог это сделать. Если бы правда захотел.

— Что тебя заставило сказать такое, Рон? Почему ты намекнул, что Гермиона никому не нужна и не интересна? Мы же знаем, что ты считаешь ее красивой. Как и все, в общем-то, после святочного бала.

Рон пожал плечами, но промолчал. Конечно, они были правы. Рону снились про нее сны, он хотел пойти с ней на свидание. Она была веселой, довольно симпатичной, когда хотела — просто ошеломительно красивой. Рон проклинал свою невезучесть, потому что Крам разглядел ее раньше.

— Рон, — начал Фред тоном, который был Рону отлично знаком от их матери. Она так разговаривала, когда кто-нибудь из них упрямился. Но от того, что сейчас его использовал его брат, у Рона внутри что-то надломилось.

— Я слушал, когда она несла эту ерунду про домовиков! Когда требовала переделать всю контрольную после того, как ее уже сдали. Терпел ее занудство! Я же так давно ее знаю. Почему? Почему она не хочет со мной встречаться?

Если бы он не был таким злым и расстроенным, то, наверное, ему стало бы стыдно от того, какое отчаяние звучало в его голосе, от того, что открыл братьям свои самые потаенные мысли. Тем самым братьям, которые всегда подшучивали именно над ним, а не над старшими и над младшей принцессой.

Джордж свел брови и, опершись на стол, подался вперед:

— Знаешь, то, что ты провел с ней какое-то время, сделал несколько раз что-то и думаешь, что она должна быть тебе благодарна, еще не дает тебе права на ее время и внимание!

Не успел Рон ответить, как Фред добавил с той же серьезностью:

— Она самостоятельный человек. Можешь сорить ради нее галеонами, сочинять серенады, готовить ее любимую еду, а все равно она вправе послать тебя лесом.

Рон прищурился. Почему такие усилия должны оставаться без награды?

— Рон, тебе бы понравилось, если бы… ну, я не знаю, Булстроуд станет на тебя заглядываться? Пойдешь с ней на свидание просто потому, что она шлет тебе любовные письма? Поставила тебе сливочного пива в «Трех метлах»?

Булстроуд Рон считал самой страшной из слизеринок. Это был бы кошмар.

— Я ни за что не стану встречаться с ней!

Как такая вообще могла бы его завоевать? Да никак, это невозможно.

— Ну так не будь козлом, Рон, — Фред подошел и похлопал его по плечу. — Любовь не уроки с отметками и не садоводство. Приложенные усилия еще ничего не гарантируют.

Разевая рот, как рыба на берегу, Рон уставился на братьев.

— Пожалуй, тебе надо немножко подумать. А чтобы отвлечь тебя от всего остального, мы хотели предложить тебе работу на выходных.

— Точно, — подключился Джордж, немного расслабившись, — мы снова арендовали место для палатки. И хотим торговать свежим товаром. Еще одна пара рук не помешает, и мы тебе заплатим. Согласен?

До сих пор не отойдя от шока, что ему положено было бы пойти на свидание с Миллисент Булстроуд, если бы та приложила усилия, — он же не так относился к Гермионе, правда же? — Рон только кивнул. Вскоре он опять остался в одиночестве.

Были ли близнецы правы? Он не знал. Он правда подумал, что люди обязаны встречаться с теми, кто ради этого постарался? Что свидания можно покупать?

В гостиную Рон вернулся перед самым отбоем, но к ответу он так и не приблизился.

* * *

Суббота, 17 февраля

Это был первый выход в Хогсмид после Валентинова дня, и все ученики нервничали. То есть все от третьего курса и старше. Погода последнее время была ужасная, но в этот день, похоже, должно было относительно проясниться. Гарри посматривал на потолок Большого зала со своего места за слизеринским столом. По ярко-синему небу плыли пушистые белые облака.

— Как тебе мисс Гамп? По-моему, теорию она так себе объясняет, — сказал Тео, накладывая себе еще яичницы.

— Время покажет, я думаю, — ответил Гарри, переводя взгляд с потолка на однокурсников. — Первому курсу мисс Свитч понравилась. Но кто-нибудь может объяснить, почему им досталась учительница с мастерством, а нам такая, которая только готовится? — это его озадачило еще во вторник утром, когда им только представили временных преподавателей.

— Понятия не имею, — ответил сидевший слева Драко. — Может, она лучше разбирается в темах, которые нам нужны для СОВ? Очень на это надеюсь! Хватит с нас и одного временного учителя, — Драко ненадолго нахмурился. Как понял Гарри с тех пор, как сблизился со слизеринцами, для младшего Малфоя оценки были очень важны.

— В следующем году, наверное, будет другой профессор. А у Гриффиндора будет новый декан, — вставила свои пять кнатов Дафна.

Гарри кивнул, разрезая сосиску, и попытался представить, кто заменит профессора Макгонагалл. Среди учителей было не так много гриффиндорцев.

— Ты почему то и дело проверяешь погоду, Гарри? — вдруг с легкой улыбкой спросил Тео, заметив, что Гарри опять покосился на потолок. — Запланировал на свидание что-то особенное?

Гарри почувствовал, что краснеет, и расстроился. Теперь все девчонки будут приставать, требуя подробностей. Расправив плечи, Гарри посмотрел на Тео и поднял бровь:

— А ты?

Те, кто сидели достаточно близко и слышали разговор, захихикали.

— Туше, Гарри, — рассмеялся Тео. — Значит, для твоих планов важна погода?

Гарри доел, улыбнулся и встал.

— Важна. И мне лучше побыстрее пойти и проверить, все ли на местах. Увидимся нескоро!

И на этом Гарри ушел из Большого зала и направился к кухням. Ему надо было посмотреть, приготовил ли Добби все что нужно и договориться о сигналах, которыми они будут пользоваться.

* * *

К Хогсмиду подходила смешанная компания. Гриффиндорцы, слизеринцы, рейвенкловцы, да еще и международный квиддичист. Гарри, улыбаясь от уха до уха, шел рядом с радостно напевающей Луной и смотрел на лазурное небо. Удачно совпало, что они все подошли к дверям одновременно. Идти решили вместе, потому что погода была хоть и холодной, но приятной и солнечной.

Джинни рука об руку с Майклом Корнером с Рейвенкло шли рядом с Гермионой и Виктором, которые оживленно обсуждали какую-то историческую книгу, прочитанную ими несколько недель назад. Парвати с сестрой были впереди, со смехом планировали, как приятно проведут день, не обращая внимания на парочки. Дафна с сестрой Асторией, Панси, Винсент и Грегори замыкали шествие и шутили.

Драко и Тео отстали сильнее. У Драко была назначена встреча с Миллисент, а у Тео — с Лайзой Турпин с Рейвенкло. Последний сказал Гарри, что сам удивился, когда она его пригласила, но согласился, так как она была достаточно милой, а ему нужна была практика. Гарри отреагировал на это скептически, но Тео только пожал плечами. Не то чтобы Лайза рассчитывала на что-то серьезнее приятного чаепития с пирожными у мадам Паддифут.

Гарри не очень это понял, но, похоже, все, кто готовился по окончании Хогвартса жениться по расчету, старались встречаться с разными людьми, пока была возможность. По крайней мере, такая возможность была у парней.

Глядя на идущую вприпрыжку Луну, Гарри улыбнулся и прогнал эти тяжелые мысли. Он собирался получить от этого дня удовольствие. Будущее ждать не будет.

— Мы с Виктором сперва пойдем в книжный! — сказала Гермиона Гарри, когда они дошли до деревни.

Гарри помахал. Их группа быстро рассеялась — все разошлись кто куда. Он повернулся к Луне:

— Куда хочешь сначала?

— Мне нужно новое перо, — она покрутилась на месте и остановилась лицом к Гарри.

Он немного беспомощно улыбнулся:

— Значит, Писарро? — там был самый большой выбор перьев и чернил.

Луна угукнула и, схватив Гарри за руку, поскакала к магазину канцтоваров. Пока она там порхала между полками, как бабочка от цветка к цветку, он наблюдал за ней с легкой улыбкой. Луна всегда казалась такой счастливой. Он знал, что люди любят говорить о ней гадости, иногда даже в лицо, но несмотря ни на что она умела находить в жизни радость. Гарри выбрал новые чернила (его собственные кончались) и пошел к прилавку оплачивать.

— Луна, можно заплатить за твои перья?

Она выбрала несколько разноцветно раскрашенных перьев — обычных гусиных, но разрисованных в фантастические цвета. Зеленые с завитками, сине-фиолетовые в спиралях, рубиновые с узором в виде чешуи и, кажется, тигриными полосками.

— Спасибо, очень мило с твоей стороны.

Потом они в молчании двинулись по дороге к тому месту у Воющей хижины, которое Гарри с помощью Добби подготовил для своего плана. Тишина, которая обычно успокаивала, сейчас почему-то нервировала. Может, потому что все это не было похоже на нормальное, по представлениям Гарри, свидание? Но зачем вообще соответствовать каким-то непонятным ожиданиям?

— Я надеюсь, тебе нравятся пикники, Луна. Я попросил друга для нас его устроить, прямо вот тут, на травке у Хижины.

Ну почему, почему он так волнуется?!

— Это хорошая мысль. Мама часто устраивала со мной пикники. В последний раз был дождь, так что мы взяли корзинку в гостиную и разложили на ее любимом одеяле. Она в тот день рассказала мне о лунных лягушках.

— Лунные лягушки? Где такие живут? — спросил Гарри, подводя Луну к месту, подготовленному Добби. Там на земле было постелено одеяло в красно-белую клетку. Как только они встали на него и почувствовали тепло согревающих чар, Луна скинула ботинки и села, скрестив ноги, широко улыбаясь Гарри.

Он снял шапку, шарф и плащ, потому что скоро в них стало бы жарко.

— Добби, мой друг-домовик, с которым я познакомился на втором курсе, согласился приготовить нам корзинку.

И тут же корзинка появилась между ними, и Луна с интересом ее открыла.

— Хочешь сэндвич с тунцом? — предложила она, и он с радостью согласился.

Молчание вдруг перестало быть натянутым. Оно было чудесным. Птицы пели, толпившиеся в деревне ученики смеялись и кричали, в воздухе плавал весенний запах ранних цветов, показавшихся неподалеку от солнечного места, где они сидели.

Когда они доели сэндвичи, Гарри достал кувшин лимонада (зачарованный, чтобы ничего ненароком не разлилось) и два стакана и налил им обоим.

— Тут хорошо, — сказал он, отпивая охлажденный лимонад. Отличная вещь — магия.

— Да, намного лучше, чем в чайной, — согласилась Луна, копаясь в корзинке, а потом, улыбаясь, извлекла сдобный котелок.

— Ты была у мадам Паддифут? А то я еще нет, — заинтересовался Гарри.

— Да, в том году. Один мальчик пригласил меня на спор. Там тесно от вещей, которые должны придавать романтичности, но вместо этого лишь привлекают мозгошмыгов и прочих созданий, которые порой сбивают людей с толку. И чай был невкусный. Так намного лучше, — она с удовольствием вгрызлась в котелок.

— Тут маловат выбор для свиданий, да? — рассмеялся Гарри. — Я бы пригласил тебя в кино, посмотреть что-нибудь вместе. Или в парк аттракционов. Или пообедать в хороший ресторан. — Он пожал плечами. — Ну, если не считать кино, все это можно сделать и в деревне. Для свиданий мало приемлемых занятий, да?

— А кто решает, что приемлемо для свидания? — рассеянно спросила Луна, запивая лимонадом котелок.

— Не знаю. Общество? — рискнул Гарри.

Луна задумчиво протянула «м-м-м», покачала головой со стороны на сторону.

— Тебе не кажется, что лучше тем, кто идет на свидание, самим выбирать, что для них приемлемо? Как по-твоему?

Это заставило Гарри задуматься. Он вынул из корзинки мисочку с порезанными фруктами.

— Наверное, так было бы лучше. Но мне опыт подсказывает, что общество везде лезет, решает, правильно или нет, и всем сообщает свое мнение. — Как сплетницы в Литтл-Уингинге и пожилые ведьмы, читающие «Ведьмополитен» с его сенсациями про личную жизнь подростков.

— Знаю, — просто ответила Луна, видимо, вспомнив, как много раз ее обзывали и как у нее крали вещи.

Вздохнув, Гарри отклонился назад, опираясь на руки и глядя на Луну:

— Так думаешь, вот это для свидания приемлемо?

— Я думаю, да. Общество и его нормы переоценены, — решила она и, взяв вилку, придвинулась поближе за фруктовым салатом.

— Но игнорировать общество с его правилами и ожиданиями не так-то легко, — заявил Гарри. Он наколол на вилку виноградину и, ведомый внезапным порывом, протянул ее Луне. Та улыбнулась и, сняв виноградину ртом, предложила ему свою вилку.

— Наверное, да, учитывая, как много от тебя ждут.

Потом они обсудили лунных лягушек, а дальше перескакивали с темы на тему, как вышеупомянутые лягушки.

Только ближе к вечеру они засобирались обратно в школу. День был очень хороший, хоть и странный. Еще никогда Гарри не говорил столько на философские темы.

* * *

Близнецы поставили свою палатку на один день напротив Зонко. Рон легко мог понять, почему после успеха хлопушек на рождественских каникулах они решили повторить попытку.

Но его раздражало то, как именно они заставили его помочь. Пока Фред и Ли Джордан вручали коробки с дурацкими шляпами и забирали деньги, Джордж громко расписывал достоинства безголовой шляпы: «Поразите друзей и врагов! Напугайте их до безумия! Уберите голову себе и посмотрите, как они потеряют свои!» — Рон, как и было сказано, в очередной раз надел кошмарнейшую шляпу. Радовало лишь то, что она исчезала вместе с головой. Проходившие мимо ученики засмеялись, и Рон предпринял вялую попытку изобразить безголовое привидение.

Это было очень унизительно. Ему куда сильнее понравилось бы просто стоять за прилавком и собирать деньги. Но Фред и Джордж потребовали, чтобы он демонстрировал покупателям шляпы.

Снимая и надевая дурацкую, в перьях, шляпу, он смотрел, как Гермиона за ручку с Крамом вышла из книжного и направилась в мерзко-розовую чайную.

Как скучно и нормально. Все парочки ходили в чайную мадам Паддифут. Рону казалось, что Крам не опустится до такого заурядного свидания.

А может, Рон просто завидовал, потому что он Гермионе не нравится. Потому что, если честно, у него тоже не было бы других идей, кроме как пойти в чайную. Дин говорит, что там много кабинок, где можно сидеть со своей парой, и потому удобнее целоваться.

От этой мысли Рону стало нехорошо. Как далеко они зашли? И хотел ли он действительно об этом знать?

С тех пор, как вчера с ним поговорили братья, он никак не мог избавиться от мысли о Булстроуд, которая ждет от него свидания, потому что потратила на него время и деньги.

Ночью он почти не спал. Мысль была очень жуткой, да и тревога, что он вел себя так же, не давала уснуть. Сегодня это был еще один повод для огорчения — помимо ужасной работы и того факта, что Фред и Джордж слишком рано вытащили его из Большого зала в Хогсмид. Он даже не успел доесть вторую порцию омлета с грибами. Близнецы безо всякого уважения относились к хорошим завтракам, судя по тому, что считали, что зарабатывать деньги важнее, чем не быть голодным.

Довольно скоро все шляпы были распроданы. Даже те, которые использовались для демонстрации. Пока Рон помогал все упаковывать, то видел, как Гермиона с Крамом пошла обратно к школе. Они смеялись, видно было, что им хорошо.

Рону было очень грустно. Он так долго не замечал, что Гермиона девочка, а теперь, когда он понял, что был бы счастлив быть с ней, было слишком поздно.

Пока, по крайней мере. Потому долго ли живут отношения на расстоянии? А Крам очень востребован, у него будет больше соблазнов найти кого-нибудь вместо Гермионы.

Не то чтобы она не была достойна его внимания. Напротив. Крам бывал тут редко, а Гермионе нужен был кто-нибудь поблизости, чтобы проводил с ней время, разделял ее интересы… Рон бросил эту мысль и передвинул последние пустые коробки к стопке с остальными.

Если поспешить, то они успеют к ужину. А то Рон проголодался.

* * *

Воскресенье, 18 февраля

С тех пор, как его навестил Амос, Альбус несколько раз задумывался о своих подозрениях. Он не был до конца уверен, что ему не померещилось. Сама идея как будто не имела смысла.

Часто бывало, что Альбус гулял по саду, глядя, как другие играют, или сидел на лавке, наблюдая за птицами, клевавшими зерна и ловившими насекомых. Целители требовали, чтобы он двигался, к тому же он соскучился по солнцу. Большую часть жизни он провел в Шотландии и в других частях Британских островов. В Александрии солнца было намного больше.

Он подошел к пожилому волшебнику из Канады, с которым они несколько раз в последние дни играли. Альбус знал его под именем Билл. Тот сидел над доской шашек, и партнера у него не было… Не заставлять же его ждать?

— Разрешите тут присесть? — спросил Альбус.

Волшебник кивнул и сразу же сделал первый ход. Альбус сел на резной деревянный стул, почти табуретку. Они немного посидели, играя. Слышно было лишь движение шашек по камню доски, теплый бриз в траве да голоса птиц. Потом Альбус нарушил молчание:

— У одного моего знакомого, кажется, неприятности. И я не знаю, действительно ли это так и, если да, что мне делать.

Билл ответил неопределенным звуком, но Альбус большего и не ждал.

— Если то, что я заметил, правда, то он может кому-то навредить. Сильно навредить, если он пойдет по другому пути, когда политических действий ему станет мало, — Альбус передвинул шашку, забрав одну у Билла. — Но если я не прав… не наврежу ли я ему, рассказав об этом кому-нибудь?

И вот опять эта моральная дилемма: решать, чьи интересы важнее. Амос, которого нехорошо было бы оклеветать, или другие, возможно, даже дети, которых надо защитить от вреда? Учитывать надо интересы трех сторон. Амос с его горем; Том с его попыткой начать заново; дети, которых могут усыновить и которые тогда, возможно, обретут счастливые семьи.

Он до сих пор не чувствовал уверенности, что усыновления всегда будут во благо, и до сих пор боялся, что детей волшебников будут забирать у любящих родителей-маглов. Но что в этой ситуации важнее?

Долгие размышления отвлекали и стоили ему нескольких шашек, но, в конце концов, игра была нужна лишь для того, чтобы провести время, и победа его не слишком волновала.

— Если я расскажу, в чем может быть беда, что кто-то может навредить, то другой будет настороже, так ведь? Но если я не прав? — Альбус вздохнул. Чутье и закоренелые убеждения требовали доверять Амосу. Тот был достойным членом общества. Напротив, Тому Альбус не доверял с того самого дня, как впервые увидел его в приюте. А может быть, и раньше.

Но себя он тоже всегда считал достойным членом общества. И его действия не всегда были всем на пользу. Теперь он это понимал. Но тогда — нет.

Мог ли Амос настолько пострадать из-за смерти своего сына, что утратил способность мыслить здраво?

В таком случае ему требовалась помощь.

Мог ли Альбус сделать то же, что сделал его брат? Помочь Амосу даже вопреки его желаниям?

Но кому сказать?

В конце концов выиграл Билл — Альбус был слишком рассеян и не особенно старался.

— Благодарю, Билл, — сказал он, вставая, и ушел.

Билл расставлял шашки заново. Рано или поздно найдется еще партнер.