О пользе старых законов (джен)

Среда, 10 апреля 1996 года

Едва проснувшись, он понял, что не у себя дома в постели. Во-первых, не было Нагини, да и пахло как-то иначе. Простыни были шелковые. Не то чтобы это было плохо, но ему больше нравились хлопковые — не такие скользкие. После того, как чувства подсказали ему, что его безопасности ничто не грозит, Марволо попытался сесть, но почти сразу рухнул обратно.

Это было больно!

Не сдержавшись, он зашипел от боли, что привлекло внимание к факту его пробуждения.

— Мой лорд! — Раздались торопливые шаги — судя по звуку, полированное дерево и местами ковры — и остановились рядом с кроватью. — Как вы себя чувствуете, мой лорд? Заклинания говорят мне, что по большей части вы в порядке, но мне хотелось бы услышать ваше мнение.

Марволо мысленно закатил глаза — на самом деле ему хотелось застонать от боли и досады, но нельзя было настолько терять лицо. Не открывая глаз и не садясь, он с явным раздражением ответил:

— Неплохо. Немного побаливает, но ничего такого, с чем не справилось бы зелье.

— Рад слышать, — ответил Малкольм, и Марволо услышал позвякивание стекла.

Под плечи пролезла рука, и ему помогли приподняться, чтобы выпить зелье из прижатого через несколько секунд к его губам фиала. Облегчение пришло почти мгновенно, стоило обезболивающему оказаться в желудке. Одно из творений Северуса, определенно. Тот сумел усовершенствовать многие стандартные рецепты. Его зелья действовали быстрее и дольше.

Когда боль почти исчезла, Марволо осторожно открыл глаза и сел; одеяло, которым он был укрыт, упало с груди на колени. Он был в одной из гостевых комнат — или, вернее, покоев — усадьбы Малфоев, как он и ожидал. Где ему еще быть после ритуала, проведенного сегодня… или это было вчера?

— Сколько я проспал?

— Несколько часов, мой лорд. Сейчас следующий день после ритуала. Точнее, утро, — сообщил Малкольм и, так как Марволо больше не валялся навзничь, поклонился.

— Благодарю за заботу, Малкольм. Думаю, я в состоянии встать, принять душ и одеться. Или ты не согласен?

Долгий горячий душ казался очень заманчивым, а еще теперь, когда не было боли, Марволо остро ощутил, что пропустил несколько приемов пищи. Завтрак бы не повредил.

— У меня нет возражений, мой лорд, — снова поклонился Малкольм. — Уильям Уизли что-то оставил для вас на столе у окна, вон там, мой лорд. Я извещу лорда Малфоя, что вы в добром здравии.

Марволо отмахнулся от него, осторожно перемещаясь к краю излишне просторной кровати:

— Давай.

После ухода Малкольма Марволо больше не скрывал гримас. Хоть боль и заглушили, он чувствовал себя неловким и отяжелевшим. С этим поможет справиться горячий душ.

Почти час спустя он вышел из ванной, застегивая последнюю пуговицу рубашки, со слегка мокрыми волосами, но чувствуя себя намного легче. Прежде чем поговорить с Люциусом (его жена, вероятно, все еще отдыхала), он должен был прочесть отчет. Он подошел к столу, на котором, как сказал Малкольм, ему что-то оставили. Так и есть: аккуратно свернутый запечатанный свиток лежал рядом с мешочком из зеленого бархата.

Догадываясь, что лежит в мешочке, Марволо сперва взял свиток и сломал печать. Описание ритуала, данное Биллом с его точки зрения, совпадало с тем, что запомнилось Марволо. Ликвидатор заклятий также добавил предложение в другой раз доверить произнесение заклинаний другому участнику, чтобы весь процесс шел более гладко. Трудно было не согласиться, что это станет необходимо для стабилизации процесса.

Он вздохнул и позволил свитку свернуться, подобрал мешочек, в котором, как и написал Билл, была чаша — чистенькая и блестящая, как в день, когда он вынул ее из серванта в гостиной Хепзибы Смит.

Ритуал сработал.

Чувствуя, как ползет по спине холодок, Марволо ненадолго задался мыслью, какие изменения с ним произойдут теперь, после возвращения еще одного куска его изуродованной души.

Это был довольно маленький кусок — чаша была одним из последних хоркруксов, так что можно было надеяться, что перемены не будут так уж радикальны.

Спрятав пергамент и мешочек в кармане мантии, Марволо вышел из комнаты в коридор. Оставалось лишь передать свои наилучшие пожелания Люциусу. Поздравлять одного отца было несколько архаично, но он предполагал, что только что родившая женщина с радостью предпочтет отдых светским расшаркиваниям.

Как обычно, залы усадьбы Малфоев сверкали чистотой, и не успел Марволо миновать и двух дверей, как рядом с ним появился эльф.

— Куда идет хозяин хозяина, хозяин?

Иногда впечатление от грамматики эльфов было похоже на боль. Но он старался не забывать, что они по-своему могущественны и с ними следует считаться, когда они верны своей семье или кому-то лично.

— Я ищу Люциуса и целителя Гринграсса. Где я могу их найти?

— Они в главной гостиной, хозяин хозяина, — эльф закивал, радуясь, что пригодился.

— Спасибо, — кивнул в ответ Марволо, мысленно уже меняя в своем маршруте главную лестницу, созданную, чтобы производить впечатление, на более неприметную, по которой быстрее было можно достичь главной гостиной. Раздавшийся позади довольно громкий хлопок известил, что эльф ушел, но на это Марволо уже почти не обратил внимания.

Дорога до главной гостиной была недолгой, и еще не дойдя, он услышал голоса.

— Не стоит так быстро сдаваться. Где-то ждет тебя твоя ведьма, — утешительным тоном говорил Люциус, вероятно стараясь помочь.

— Это не так-то просто, честно. Я ищу с тех самых пор, как наш лорд отдал приказ, но среди моих ровесниц мало незамужних, — в голосе Малкольма было уныние, будто он и впрямь был готов признать поражение. Марволо заподозрил, что тот задал слишком жесткие требования к избраннице.

Он достиг дверей и вошел в комнату, и тут же привлек внимание двух своих последователей. Они встали, и поклонившись в пояс, снова выпрямились.

— Где ты искал, Малкольм? — будь здесь Билл, Марволо не удержался бы от соблазна заключить спор, что младший Гринграсс выбирал среди ведьм из старых семей. «Почтенных» семей.

Молодой целитель смутился и покраснел, но выучка все же заставила его ответить:

— По всей Европе, мой лорд. Но почти все ведьмы уже замужем, помолвлены или сосватаны. Я стараюсь выполнить ваш приказ, мой лорд.

Вздохнув (он бы выиграл этот спор), Марволо подошел к лучшему из кресел и сел, указав остальным на софу по другую сторону низкого столика. Те поспешно подчинились. Временно оставив изначальный план поговорить с Люциусом и вернуться домой.

— И зачем так себя ограничивать? Северус нашел себе очаровательную жену, пусть даже от супруги-сквиба не гарантированно будут магически сильные дети. Однако взгляни на моего сына Генри. Его мать была потомком Слизеринов и замужем за одним из Поттеров. Или дочь Андромеды Блэк, ныне Тонкс. Она метаморф. Тебе не кажется, что хорошей идеей будет больше не ограничивать себя подобным образом?

Малкольм не ответил, но Марволо был почти уверен, что дал ему пищу для размышлений. И, если повезет, этот совет разойдется среди прочих, столкнувшихся с той же проблемой из-за узости мышления, как случилось с Малкольмом. Немного огорчало то, что пришлось проговаривать это прямым текстом. Вот же были намеки, у всех на виду. Почему их решили не увидеть, проигнорировать? Ответа на эту загадку он не знал.

Поэтому Марволо обернулся к Люциусу:

— Хочу поздравить вас с женой с рождением дочери. Пусть ее жизнь будет счастливой.

— Благодарю, мой лорд, — ответил Люциус, и на миг Марволо увидел искреннее счастье в серых глазах, но оно тут же скрылось за вежливой маской политика. — Я обязательно передам ваши пожелания Нарциссе.

Помня, что он обещал сыновьям — и особенно Маркусу — утренний звонок, Марволо поднялся на ноги.

— Спасибо за гостеприимство, Люциус. Мне пора. Доброго дня вам обоим.

Он покинул гостиную и отправился на лужайку перед усадьбой, откуда аппарировал прямиком домой. Был погожий весенний день, и Марволо было очень интересно, какими безобразиями Маркус и Гарри занимались в прошедшее время.

Может быть, Блэк будет умолять его забрать мальчишек обратно.

Скоро будет ясно.

* * *

С тихим вздохом Гарри осел в плетеное кресло, стоявшее в патио, откуда открывался хороший вид на сад. Как он и предполагал в первый вечер, Маркус ни разу не дал ему с утра отоспаться.

И сегодня было то же самое. Маркус перебудил весь дом, они позавтракали, а теперь все вышли в сад насладиться немного зябким, но солнечным утром.

Сириус, Ремус, Энора и (с неохотой) мисс Моро развлекали Маркуса очередной игрой в шахматы (Маркусу очень нравилось смотреть, как сражаются друг с другом большие фигуры), а Ноэль сидела за столом и писала что-то в маленьком блокноте. Гарри думал, что это нечто вроде дневника. Сам он взял с собой карточки для повторения, потому что внутренний голос — подозрительно похожий на Гермионин — упорно твердил, что на каникулах надо хотя бы немного учиться.

Закончив с карточками по растениям и ингредиентам, с которыми у него было больше всего сложностей, Гарри взглянул на девушку, предположительно бывшую дочерью Сириуса. Та по-прежнему яростно строчила в блокноте. С некоторым удивлением он заметил, что она пользуется чем-то вроде шариковой ручки. Он так привык, что люди пользуются перьями, что даже не сразу понял, что это.

— Ты же там не делаешь типа… очень длинную запись в дневнике? — спросил Гарри и тут же залился краской, осознав, что вопрос был бестактный.

— Нет, — рассеянно ответила она, не отрываясь от своего занятия.

Так как, возможно, она делала домашнюю работу, как и он только что, Гарри замолчал и стал перетасовывать карты.

— Что ты делаешь?

Гарри обернулся к Ноэль — та сидела, положив блокнот на колени. Он улыбнулся и выровнял стопку.

— Повторяю, готовлюсь к экзаменам — у меня СОВ в этом году. Тут в основном разные растения, травология и сведения про зелья, ингредиенты вроде насекомых, минералов и так далее. В основном такое, что надо заучивать наизусть, — он показал, что на одной стороне карточек изображение растения или ингредиента, а на обратной — текст с описанием и иногда еще иллюстрации.

— Где ты взял такие карточки? — спросила она, протягивая руку в знак того, что просит посмотреть.

Гарри дал ей стопку.

— Сам сделал. И хочу верить, что это помогло мне лучше выучить по крайней мере часть — когда я собирал информацию и выбирал, что надо включить. Ну, а рисовать мне просто нравится.

Он умолчал о том, что другая часть работы ему не понравилась потому, что его записи за предыдущие годы были в ужасном состоянии.

— Классно, — прокомментировала Ноэль, просмотрев несколько карточек, и вернула колоду. Потом продолжила, отвечая на заданный Гарри с самого начала вопрос: — Я пишу истории на основе любимых книг. У нас в школе такие ходят по рукам. Просто художественной литературы мало, а те книги, которые есть, обычно уже кто-то читает. Тебе какие книги нравятся, Гарри?

Она сама пишет истории?

— Мне? Я вообще мало что читаю, кроме учебников. Времени нет. И я даже не уверен, что в библиотеке хоть что-то может сойти за художественную литературу. У друзей книги брал, но не скажу, что есть любимые, — Гарри пожал плечами. Он не был фанатом чтения. — Моя подруга, Гермиона, наверное, знает, есть ли в библиотеке Хогвартса художественные книги. Но ей всегда нравилось читать наши школьные учебники и прочее такое, точно не художественное.

Они оба оглянулись на особенно пронзительный визг Маркуса — тот хлопал в ладоши, потому что одну из пешек на середине доски ладья разнесла в щебень. Как заметил Гарри, Маркус радовался при уничтожении любой фигуры, вне зависимости от цвета.

— Когда мы узнали, что мы ведьмы, maman нашла для нас детские книжки. Одна была довольно известная. Про девочку, которая узнала, что она ведьма, и как это изменило все ее планы. Понимаешь, она хотела вырасти и стать детективом. Всегда есть загадки, которые надо разгадать. Мне понравилось. Но истории про близнецов нет… пока, — она замолчала, глядя, как ее сестра направляет одну из черных фигур на белую пешку.

— То есть ты переделала историю, чтобы там были близнецы? — спросил Гарри, подумав, что это изменение было очевидным. Он смутно помнил, как и сам мечтал в детстве над историями, которые им с Дадли рассказывали учителя в школе. Другие тоже так делают?

— Да. И мне нравится сочинять. Мы постоянно этим занимались, когда были маленькие. Быть писателем интересно! — под конец она широко улыбалась.

Оба замолчали и вернулись к своим занятиям, и только бумага и карточки шелестели на патио под веселый смех и крики игроков в шахматы.

* * *

Как только Марволо прибыл домой, он поставил чашу в шкаф и запер, не зная, что делать с ней теперь, когда в ней больше не было части его души. Пока ему надо было позвонить.

Он убрал заметки Билла в зачарованный ящик стола, чтобы позже перенести в Штаб, где хранились все его записи. Потом взял зеркало с угла стола, где вчера его оставил, и сел в кресло, удобно откинувшись на спинку, так как ожидал, что звонок будет долгим.

— Гарри, — сказал зеркалу Марволо, надеясь, что Маркус не замучил никого от нетерпения.

Вскоре отражающая поверхность изменилась, и с зеркала смотрел широко улыбающийся Гарри:

— Отец! Как ты! — Гарри вздрогнул, и с его стороны донесся звук осыпающихся обломков.

— Я в порядке, Гарри. Вы сносите дом? Я, знаешь ли, потрудился, чтобы сделать его пригодным для жизни, не разрушайте его.

Откуда-то издалека раздавались и крики и, чуть ближе, что-то напоминающее смех.

Гарри только улыбнулся веселее:

— Не волнуйся. Просто Маркус с остальными играют в шахматы.

Марволо вскинул бровь. В шахматы? Такой шум напоминал разве что проклятые громадные шахматы, которые Минерва Макгонагалл создала для Дамблдоровой системы защиты. Может быть, Блэк все же не настолько глуп, чтобы позволить ребенку играть в такое?

— Насколько они большие? — почему бы не уточнить.

— Относительно. Пешки ниже Маркуса, но король и королева повыше. Он обычно стоит рядом с доской и выкрикивает команды, — судя по тому, как у Гарри заблестели глаза, он подумал о том же, о чем и Марволо.

— Что ж, это вполне приемлемо, — согласился Марволо.

— Я схожу за ним, — сказал Гарри и встал, судя по тому, что в поле зрения появились висячие растения — нечто с уймой зелени. — Он весь завтрак приставал, чтобы мы позвонили тебе.

Приятно было знать, что Маркус хотел его видеть и что Гарри и взрослые с ним справились, так что он играл в шахматы, а не дулся где-нибудь.

— Маркус! Папа в зеркале! — позвал Гарри, и Марволо ощутил, как что-то странное творится с его сердцем при звуке этого любимого для Маркуса обращения в устах Гарри. Для них было значительным шагом вперед уже то, что старший сын стал звать его «отцом», когда они наедине, но это было даже… больше. — Иди сюда! Ты же хотел поговорить!

Марволо не расслышал, что младший ответил, но потом раздался топот бегущих ног — звук, ставший привычным, потому что раздавался он почти ежедневно с тех пор, как Маркус переехал. Последовала головокружительная смена цветов и форм — Гарри передал зеркало — и в фокусе появилось лицо Маркуса:

— Папа! Можно нам большие шахматы? Это так весело! И я ел мороженое! И я в одной комнате с Гарри. Это здорово. Можешь с нами побыть?

Мальчик, как обычно, был полон энергии, и Марволо признал, что Нагини не зря прозвала его «болтливым змеенышем».

— Мне надо работать, Маркус. Но когда лорд Блэк пригласил вас на эти небольшие каникулы, я решил, что даже без меня это для вас будет прекрасной возможностью. Мы скоро встретимся. — Маркус посмотрел куда-то за зеркало — видимо, отвлекся на очередную разбитую фигуру, если судить по ясно различимому грохоту. — Возвращайся к своим шахматам, Маркус. Вижу, что тебя туда тянет. Давай!

Стекло вдруг залило сплошной синевой, и кто-то — кажется, Гарри, — ойкнул, и Марволо улыбнулся: похоже, Маркус зеркало просто бросил.

— Извини, отец, — сказал Гарри, подняв зеркало. — Маркусу ну очень уж понравились шахматы.

— Понимаю, — рассмеялся Марволо. — Мне правда приятно видеть, что он чувствует себя достаточно уверенно, чтобы так веселиться. Как ты?

— Маркус не дает никому отоспаться, — Гарри закатил глаза. — Я смог немного поповторять. Сириус явно рад, что я здесь. И я очень жду теста на отцовство, который будет сегодня. Надеюсь, Сириусу станет полегче, когда с этим разберутся. — Гарри оглянулся на кого-то или что-то и перешел на змеиный: — Но, пожалуйста, скажи, как прошел ритуал. Ты вроде бы нормально выглядишь, так что, наверное, что ничего особенно плохого не случилось. Но хотелось бы услышать это от тебя.

Предположив, что Гарри сменил язык, так как кто-то находился рядом, Марволо ответил тоже на змеином:

— Лучше, чем прошлая попытка. Вместилище осталось невредимо. Билл внес предложения, как еще можно усовершенствовать процесс, — довольный возможностью поощрить интерес и любопытство Гарри — и зная, что Альбус всегда был склонен держать мальчика в темноте, тем самым облегчив Марволо дело, — он продолжил разъяснять предложенные изменения и рассказывать, чего надеется добиться следующим испытанием.

* * *

Не в первый раз Ноэль посетила мысль о том, каково это — жить в окружении дементоров, когда невиновен в преступлениях, в которых тебя обвиняют. Сириус Блэк — тот, кто, как она очень надеялась, и правда был их отцом, — играл в шахматы, а мать только смотрела и хмурилась. Настоящая загадка, почему она была так сурова. Лишь бы Гарри Поттер-Слизерин — или Слизерин-Поттер? — был прав и запланированный на сегодня тест развеет все сомнения.

Он сейчас разговаривал шипящими звуками со своим отцом, заставляя ее задуматься, почему он остался здесь, когда мог просто уединиться, если разговор личный. Но потом ее взгляд остановился на двух волшебниках, размахивающих палочками у шахматной доски, и приплясывающего рядом с ними младшего. Она могла понять его желание защитить брата. Она тоже такое чувствовала, когда кто-то обижал Энору, и в школе всегда братья и сестры заступались друг за друга, даже если все остальное время препирались между собой.

Пожалуй, в этом случае она могла простить бестактность разговора на языке, непонятном для сидящих за тем же столом.

Покрутив в пальцах ручку, Ноэль опустила глаза на свою историю и постаралась не обращать внимания на шипение поблизости. Ей не хотелось гадать, что случится днем. Гарри и Маркус были примером того, что иногда хорошо найти отца, даже если это случилось не сразу. Вот бы им с Энорой так же повезло!

* * *

Два зелья бурлили над огнем в одинаковых котелках, ожидая добавления последнего ингредиента. Они стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы близнецам было удобно работать, потому что, как хорошо помнил Гарри, в приготовлении этого зелья требовалась скорость.

Ноэль занималась тем, что слева, Энора — тем, что справа. Их мать следила за процедурой, как орлица. Или, может, как Хедвиг следила за Сычиком, когда ей приходилось находиться с ними рядом: с опаской.

— Давай, Гарри, бери мои волосы, — сказал Сириус, сидевший на табуретке, чтобы Гарри легче было выдернуть у крестного два волоса.

Гарри осторожно вырвал по одному (он хорошо помнил, как однажды Пирс от души ухватил его за волосы), чтобы причинить как можно меньше боли. Он был совершенно уверен, что все собравшиеся следили за тем, как он подошел к ожидающим у котлов Ноэль и Эноре.

Он бросил один волос в темную бурлящую жижу в первом котле и, пока Энора мешала, перешел к второму. Пока он бросал второй, первое зелье стало прозрачным — можно было добавлять волосы девушек.

Эти волосы они вырвали сами и уронили в котлы почти синхронно, глядя друг другу в глаза.

Гарри ощутил, как напряглась атмосфера в комнате, почти загудела натянутой тетивой. Он встряхнул головой, прогоняя образ Робин Гуда — любимой в данный момент истории Маркуса — и вместо этого сосредоточился на цвете зелья в котле Ноэль. Котел был больше, чем тот, что он использовал в прошлом году для теста, который проводил Дину и Сириусу, так что с места, где стоял Гарри, было почти ничего не рассмотреть.

Понемногу, с каждым оборотом ложки, цвет менялся, и вскоре Гарри был уверен, что он темно-красный, а не молочно-белый, как оказалось, когда проверяли Дина.

Сириус, вставший, как только Гарри подошел к первому котлу, выдохнул и расслабился, а потом улыбнулся:

— Похоже, Гарри не напортачил, когда чинил семейный гобелен! С возвращением в семью, Энора и Ноэль! Давайте уберем тут и пообедаем.

Гарри был рад, что гобелен не ошибся, но его это открытие не так увлекло, как Сириуса. Он все еще чувствовал напряжение в воздухе, видел, как напряглась миссис Моро, и неуверенные лица девочек. Хотя результат был положительный, что-то по-прежнему было не так.

Если бы только Гарри знал, что!

Решив при встрече посоветоваться об этом с Ремусом, Гарри подошел к столу и начал собирать ингредиенты в корзинку, в которой их сюда принесли.

* * *

Четверг, 11 апреля

— Давайте играть в шахматы! — позвал Маркус, спрыгивая со своего места за столом, и, подбежав к одной из близняшек, схватил ее за руку и потащил к двери в сад. Мальчик был без ума от этих шахмат с того момента, как впервые их увидел. Теперь, если он не летал на метле с Гарри, постоянно требовал, чтобы в них играли.

Гарри и оставшаяся близняшка — Сириусу еще надо было поучиться их различать — встали из-за стола с более приличной скоростью и, помахав взрослым, ушли следом.

Напряжение не пропало.

Сириус взял свою чашку кофе и отпил, но тут же поморщился — кофе успел остыть. Он быстро подогрел его заклинанием и допил залпом.

— Мы с Гарри напротив тебя с сестрой! — радостно завопил Маркус. Одна из девочек тут же поправила: «Против».

Ремус с намеком взглянул на Сириуса и встал, взяв со стола местную газету:

— Прошу прощения, хочу разгадать кроссворд.

И Сириус остался с Оливьен наедине.

Прошлым вечером все быстро разошлись по своим комнатам, а Ремус зашел поговорить с Сириусом. Лунатик умел видеть ситуацию со стольких углов, что у Сириуса голова шла кругом. Но одно ему стало совершенно понятно: он должен был все обсудить с матерью своих дочерей, выяснить, что ее так пугает, и развеять эти страхи.

Проще не бывает.

Набрав воздуха (потому что от истерического хихиканья не было бы толка), Сириус выпрямил спину.

Тут понадобится вся его гриффиндорская храбрость.

— Я не знаю, что тебя так беспокоит, Оливьен. Но точно знаю, что не хочу, чтобы ты тревожилась. Мне надо было меньше пить в ту ночь. Я очень хотел бы вспомнить, и даже не знаю, то ли дело в долгом влиянии дементоров, то ли в употребленном тогда алкоголе. Я хотел бы, чтобы ты дала мне возможность участвовать в жизни наших дочерей. Жалею, что раньше не участвовал. — Он снова глубоко вдохнул и посмотрел на Оливьен, сидевшую на другом краю стола со сломанным круассаном в руках. — Я понимаю, что сделанного не воротишь. Но надеюсь дать Эноре и Ноэль все, о чем они только мечтают.

Будет ли она его испытывать?

Наверное. Он был почти уверен.

Может быть так, что она станет требовать все больше и больше?

Не исключено. Но маловероятно. Она гордилась тем, чего добилась в жизни сама.

Имело ли это значение?

Нет.

Покуда он может быть частью жизни своих дочерей и пока они сами могут выбирать, хотят ли взять титул леди Блэк, он будет счастлив.

— Как я уже говорил, я давить не буду. Кого хочешь спроси, я никогда не хотел быть лордом Блэком. С чего мне требовать от детей того, чего я не желал себе? Но как я могу забрать у них эту возможность?

Она продолжала молчать, только крошила бедный круассан на все более мелкие кусочки.

— Так что я хочу дальше писать письма. Встречаться на праздниках. Учить их тому, что нужно, чтобы однажды одна из них могла стать леди Блэк. Я разберусь с документами в министерстве, чтобы обеспечить им право наследовать. И счет создам, положу деньги на будущее, когда они закончат школу… — Сириус замялся. Он рассчитывал на диалог, думал, что, может, и слова не сможет вставить. Он не ожидал этого молчания.

Какое-то время в комнате было тихо, доносился только стук сталкивающихся камней да веселые крики четверых детей. Но Сириус не мог долго терпеть тишину и быстро сдался:

— Ответишь что-нибудь?

— Я их потеряю, да? — она сказала это сломленным, слабым голосом, совсем не похожим на тот, что был прежде. — Теперь, раз у них есть настоящая семья в мире магии, я потеряю их даже раньше.

Сириус моргнул, осмысливая услышанное: он иначе представлял себе проблему. Ну, он может сделать все необходимое, чтобы у девочек оставался контакт с матерью.

— Всегда может выйти так, что дети разорвут связь с семьей. — Уж он-то знал — он именно это и сделал. — Но деньги проблемой теперь не будут. Международные портключи дорогие, да, но вполне укладываются в мой бюджет. Если не сможешь приехать, девочки могут на все каникулы оставаться дома. — Он пожал плечами: — Если позволишь, я тоже там буду, принесу все необходимое, чтобы учить их политике и всему такому. Могу оплатить билеты на самолет, чтобы вы прилетели в Лондон. — Пожалуй, лучше не концентрироваться на одних деньгах. — Судя по тому, что я видел и что они писали, они очень тебя любят. Более крепкая связь с магическим миром не изменит этого, Оливьен. Я в этом уверен. Мы со всем разберемся.

Она медленно кивнула:

— Может, ты и прав, — и принялась окунать обрывки круассана в клубничный джем и есть их прямо из горсти.

Сириус решил пока не упоминать идею Ремуса о том, чтобы записать все в контракте. Может, вообще в другой день. Похоже, всем им требовалось еще время, чтобы привыкнуть к тому, что теперь они знали наверняка.

* * *

Официант принес им вафли и по чашке восхитительно пахнущего чая и кофе. Соня аккуратно взяла маленькую сахарницу — из тех, что надо переворачивать, чтобы высыпать немного сахара — и добавила четыре порции себе в чашку. В последнее время ее тянуло на сладкое.

Северус положил в кофе мед, чем вызвал полный ужаса взгляд, но продолжил его размешивать.

Йорик ван Лейвен, жилистый лысеющий волшебник, хозяин места, где они остановились, сидел по другую сторону стола и улыбался от уха до уха:

— Должен сказать, давно я с таким удовольствием не работал над проектом, — он поднял чашку кофе, словно произнося тост: — Благодарю вас обоих, что пригласили именно меня помочь с более широким тестированием.

— Это мы должны вас благодарить, — ответил Северус, с легким звоном положил ложку и, взяв палочку, накинул чары приватности вокруг их стола. — Без вашего опыта исследований в масштабах, нужных для нашего зелья родства, мы бы гораздо дольше работали для получения пригодных к публикации результатов.

— Однако, чтобы дойти до этого этапа, надо мыслить новаторски! С тех пор, как гоблины вынудили нас на этот договор, люди крайне редко рискуют проводить исследования в этой области, Северус. Зелье, разумеется, не заменит то, что предлагают гоблины, но может и впрямь сберечь деньги, если проведенный предварительно анализ покажет, что близкого родства нет. — Он повернул свою тарелку, чтобы море вишневого соуса было ближе к руке, и ослепительно улыбнулся: — А учитывая, как взлетели цены… Ходят слухи, в Британии подскочил спрос?

Это было откровенное выуживание информации, и Соня отпила чая, пряча улыбку. Даже первокурсники со Слизерина действовали тоньше.

Северус проглотил кусочек вафли и загадочно улыбнулся:

— Полагаю, вы слышали о возвращении в свет лорда Слизерина? — спросил он, и Соня торопливо опустила глаза в тарелку, настолько это было громадное преувеличение. Как невинно это звучало по сравнению с тем, что произошло в действительности! Но Йорик улыбнулся и кивнул, и Северус продолжил объяснять: — Он обнаружил, что один из учеников Хогвартса — потомок Слизерина по матери, которую считали маглорожденной ведьмой. Ясное дело, это вызвало определенный интерес среди ведьм и волшебников в нашем обществе.

— Серьезно? Маглорожденная ведьма? Вы уверены? Бывали случаи, когда так называемые маглорожденные были следствием измен среди волшебников, — сказал ван Лейвен с таинственным видом, будто поделился с ними скандальной новостью.

— Я уверен, так как знаю ее по школе и она так похожа на обоих немагических родителей, что не может не быть их дочерью, — в голосе Северуса была затаенная боль, и Соня, заметив это, опустив под стол руку, положила ему на колено ладонь. Время от времени утрата лучшей подруги тяготила его больше обычного.

— Это было бы поразительное открытие. Вам известны другие случаи? — в глазах ван Лейвена сверкнул не совсем понятный Соне интерес.

— Знаю еще два, но, как вы и сказали, спрос сильно вырос, а богатым семьям легче оплатить подорожавшие услуги, — Северус пожал плечами и, снова улыбнувшись, перевел разговор на зелье семейного родства и план тестирования.

Послезавтра они должны были вернуться в Шотландию. Соне понравилась каждая минута их путешествия, но она с нетерпением ждала, когда выспится в собственной кровати.

* * *

Переведя для храбрости дыхание, Дора направилась от ворот к внушительному зданию за высокой живой изгородью (на которой только-только начинали появляться мелкие цветы), мысленно повторяя запланированные вопросы. Замороженный Перси самолетик-извещение доказал, что кто-то в министерстве создал это взрывающееся послание и направил такие же на главный кабинет в отделе руководства. Устройство вопиллера показало, что он не был где-то куплен — кто-то создал его с нуля. Это объясняло, почему Дора не нашла зацепок среди обычных поставщиков. В отчете невыразимцев сообщалось, что в составе устройства были отклонения от обычного рецепта, применяемого для вопиллеров, а значит, создателем был не кто-то из известных изготовителей. Возможно, это направит расследование по новому пути.

Но сейчас она пришла расспросить про атаку вопиллеров, которая случилась позавчера в усадьбе Малфоев.

Еще раз вздохнув, Тонкс выпрямила спину и разгладила аврорскую мантию, напомнив себе, что за ней авторитет министерства и что ее назначили за компетентность.

Дверь открылась. За ней стоял эльф в ослепительно-белой тоге из кухонного полотенца и смотрел на Дору.

— Мисс аврор? Что Мипси сказать хозяину про зачем пришла мисс аврор? — сказал эльф пронзительно-тонким голоском.

— Меня направили сюда в связи с расследованием инцидента с вопиллерами в прошлый вторник, — ответила Дора, стараясь говорить как можно весомее. Она до сих пор не привыкла к тому, чтобы двери открывали эльфы.

— Входите, мисс аврор.

Дора вошла и оказалась в излишне просторном вестибюле. И зачем эти здания такие пафосные? Какой смысл во всем занятом месте и потраченных материалах, кроме похвальбы и запугивания посетителей? Впрочем, часть с запугиванием работала, это Дора могла подтвердить. Это немного злило (не лучшее настроение для работы).

У мраморного пола был еще один эффект. Она услышала шаги — торопливые шаги — задолго до того, как увидела человека.

— Аврор Тонкс, — поприветствовал ее хозяин дома, подходя по коридору в развевающейся вокруг него повседневной мантии. — Благодарю, что пришли.

Дора удивилась этой благодарности. Она знала, что обычно Люциус Малфой встречал авроров с едва скрытым презрением. Может быть, в этот раз было иначе, потому что он сам их вызвал, а не к нему пришли с ордером проверять на предмет связи с пожирателями смерти или по подозрению в хранении запрещенных темных артефактов.

— Расследовать такие инциденты — наш долг, лорд Малфой. — Да, это обращение оставило у нее неприятный привкус. — Поздравляю с рождением дочери.

Он принял ее слова с улыбкой, которая, возможно, даже была искренней:

— Благодарю, что позволили моей жене еще денек отдохнуть.

Дора снова кивнула. Существовал обычай несколько дней не тревожить семьи сразу после рождения ребенка по политическим или деловым вопросам. Ее начальство ни за что не отпустило бы ее сюда раньше времени.

— Небольшое ожидание ничему не навредило.

И правда, не было и шанса получить больше информации, придя раньше. Но Дора знала: если она хочет занять однажды руководящий пост, ей надо приучаться разбираться с политиками вроде Малфоя. Политика вообще составляла большую часть работы начальства в министерстве.

— Прошу, пройдемте со мной в гостиную, аврор Тонкс, там я отвечу на ваши вопросы, — Малфой жестом указал, куда идти, и пошел рядом, как только она туда направилась.

По пути они молчали. Дора переставляла в голове вопросы в таком порядке, чтобы покончить с ними как можно быстрее. Когда они пришли, их уже ждал чай.

— Итак, вы написали в письме министру, что девятого апреля в ваши защитные чары врезались в большом количестве вопиллеры и они были уничтожены? — ей очень не хотелось второе предложение подряд вставлять слово «лорд». Малфой действительно был лордом Визенгамота, но он не очень ей нравился. Возможно, поспособствовало предубеждение ее матери, но теперь от этого чувства было нелегко избавиться.

— Верно, — последовал короткий, но вежливый ответ.

Дора закатила бы глаза, но она была профессионалом.

— Не могли бы вы перечислить всех, кто здесь в тот момент находился? — она начала составлять списки всех присутствующих в надежде, что найдется общая цель. Первое нападение на «Ежедневный пророк» не особо помогло — там работало много людей, но никого из них не было ни в кабинете министра, ни в его приемной. Может быть, третья группа выявит какую-то закономерность.

— Помимо моей семьи, здесь были целитель Малкольм Гринграсс, ликвидатор заклятий Уильям Уизли и лорд Слизерин.

Он никак не объяснил это странное собрание, и Дора, пока записывала имена в блокнот, собралась с мыслями и обдумала, что спросить дальше.

Ну, что-нибудь такое, что не было бы грубым или само собой разумеющимся.

Похоже, она молчала слишком долго — он отставил свою чашку и откинулся на спинку стула, опустив на колено сплетенные пальцы:

— В нашей усадьбе есть старая ритуальная комната, которую мы время от времени позволяем использовать друзьями семьи. Очень хорошее место для медитаций. — Иметь такие комнаты было совершенно законно, но Дора знала, что местную использовали для недобрых целей. — Целитель Гринграсс обучался за рубежом и знает несколько необычных ритуалов, используемых в диагностике. Они с лордом Слизерином хотели проверить, не осталось ли долговременных негативных последствий от того проклятия и способа, которым он вновь обрел тело.

Это было почти похоже на правду. Она бы точно нашла нужным проверить, все ли в порядке, если бы ее возрождал такой некомпетентный волшебник, каким ей описывали Петтигрю.

— Спасибо за информацию. Я так полагаю, все трое задержались больше чем на несколько минут после атаки вопиллеров?

— Так и было, — все так же невозмутимо ответил Малфой.

— Вы еще писали, что проверите, не уцелели ли какие-то из вопиллеров. Нашлись ли такие?

В замороженном Перси извещении были только размытые, невнятные угрозы и ругань, адресованные министру — то есть ничего, что помогло бы определить причину нападений.

— Нет. Боюсь, защита усадьбы слишком хорошо сделана.

Ну конечно. И ей придется это принять, так как без согласия хозяина им не получить разрешения на осмотр границ. Но, может быть… Попытка не пытка.

— Вы позволите нескольким экспертам обыскать границу чар на предмет возможных зацепок?

— У меня нет возражений, но я опасаюсь, что это будет напрасной тратой сил, — слишком легко согласился он.

— Тогда я пришлю сову, и мы договоримся о дате, лорд Малфой.

Вот, она проявила вежливость. А теперь ей пора, здесь она сделала все, что собиралась. Потом надо будет поговорить с Биллом. Может, он расскажет больше. Ей было очень интересно, что тут произошло.