О пользе старых законов (джен)

Вторник, 16 апреля

Ожидая в приемной, Люциус размышлял о требовании его лорда. То, что тот хотел отправить своего наследника после школы учиться живописи, удивляло. Учитывая слухи, ходившие о мальчике, Люциус предположил бы, что тот займется квиддичем или еще чем-то более активным, вроде службы в правоохранительных органах.

Потом вспыхнул зеленым камин, и вышел волшебник в эксцентричной мантии, взмахом палочки очищая одежду от возможной сажи.

— Бартоломео, добро пожаловать! — поздоровался его Люциус. Он протянул руки и шагнул вперед в ожидании знакомого приветствия.

— Люциус! — темноволосый волшебник взял его за запястья и расцеловал в обе щеки. — А я ведь говорил, что рановато, да? — сказал он с легким итальянским акцентом, широко улыбаясь.

— Говорил, мой друг, — легко согласился Люциус, направляя его в одну из гостиных, где в это время суток было лучшее освещение. — Но тогда я был убежден, что моя семья больше уже не станет. Однако я ошибался.

И как же он был рад, что ошибся! Нарцисса была так счастлива рождению ее — их — дочери, что он даже не будет против, если она захочет еще детей.

— А если я повторю это снова, что скажешь? — проказливо блеснул глазами Бартоломео.

Люциус рассмеялся, из-за чего один из портретов, мимо которых они проходили, посмотрел на него с презрением.

— Тогда я скажу, что ты, возможно, прав, но я все же рискну. По крайней мере, тогда у нас будет по портрету моей семьи с каждым новым пополнением.

У него определенно было достаточно средств на такую прихоть.

— Ну разве можно отказаться от твоих денег и от такой замечательной темы? — не стал отпираться Бартоломео.

Они устроились в удобных креслах у больших, в пол, окон, налили в появившиеся чашки поданный эльфами усадьбы чай. Потом начали обсуждать, как будет организован приезд Бартоломео на лето в усадьбу на то время, что он будет рисовать портрет выросшей семьи Малфоев — так же, как уже делал, когда Драко было несколько месяцев от роду.

Когда они разобрались с делами и с тарелкой предложенных к чаю пирожных, Люциус задал вопрос, которым интересовался его лорд:

— Бартоломео, если кто-то хочет стать художником, что для этого требуется?

— Твой сын проявляет интерес к искусству? — удивился Бартоломео. Драко такого интереса не демонстрировал. Никогда.

— Нет, — покачал головой Люциус. — Я спрашиваю для близкого знакомого. Он знал, что я буду с тобой встречаться, и попросил поинтересоваться ради его сына. — Но Бартоломео только возвел очи горе и жестом намекнул, что Люциус излишне уклончив. — Лорд Слизерин об этом спрашивал. Его сын и наследник интересуется карьерой в искусстве.

— У него есть талант и целеустремленность? — спросил Бартоломео, вероятно, чтобы выяснить, если вообще смысл отвечать на вопрос.

— Я видел его картину маслом и слышал, как сын говорил о рисунках углем, сделанных наследником Слизерином-Поттером. Думаю, случай не безнадежный. Однако я ни в коем случае не эксперт, чтобы оценить, насколько человек может продвинуться при правильной подготовке. Могу лишь сказать, что он, похоже, готов учиться.

Может, ответ и был дипломатически уклончивым, но Люциус действительно не считал себя в состоянии оценить, есть ли у наследника Слизерина-Поттера необходимые для успеха в творчестве целеустремленность и талант.

— Ему следует составить портфолио с образцами его работ и написать письма мастерам, у которых пока нет учеников. Если хочешь, могу узнать несколько имен. Ему надо будет доказать одному из наших, что у него есть навыки, усердие и готовность стать достойным той работы, что нужна молодежи в нашем тонком искусстве, — Бартоломео неожиданно посерьезнел — разительная перемена по сравнению с его обычно легкомысленными манерами.

— Ему скоро надо будет выбирать предметы на ТРИТОН. Есть советы, на чем ему сконцентрироваться? — продолжил выуживать информацию Люциус, уже подозревая, что не получит прямых ответов.

Бартоломео понимающе улыбнулся:

— Всегда хорошим выбором будут зелья, но в остальном ему следует работать над другими вещами. В большинстве магических школ дают на удивление мало материала, полезного для искусства магической живописи.

Даже после того как художник ушел, Люциус еще долго размышлял о том, что же такое требуется для магических картин, чему не учат ни в Хогвартсе, ни в других местах.

* * *

Среда, 17 апреля

Даже досадно было, как быстро все после каникул втянулись в рутину уроков и домашки. Объемы работы ни на каплю не уменьшились, и уже к концу второго учебного дня у Гарри было ощущение, что он ведет со всей этой своей работой тяжелую войну.

Только мысль о приближающихся выходных в Хогсмиде (Луна согласилась сходить с ним в один из магазинов диковинок) и о тренировке по квиддичу, запланированной на следующий день, позволила ему прийти на завтрак в Большой зал без нытья, в отличие от некоторых прочих. Слизеринцы определенно не были жаворонками.

Сев на обычное место, среди Тео, Драко и остальных, Гарри окинул взглядом ассортимент на столе и начал выбирать себе завтрак. Может, попробовать кофе из большого кофейника, стоявшего перед мутноглазыми семикурсниками. Кое-кто из них рассказывал о достоинствах напитка в те времена, когда нелегко найти время на все дела.

— Молоко передайте, пожалуйста, — попросил Гарри.

Кувшин стоял между Винсентом и Грегори, и его передали с невнятным ворчанием (эти двое явно не любили утро). Гарри налил себе кубок.

— У тебя эссе по защите длинное получилось, Гарри? — поинтересовался Тео, накладывая себе добавку тушеных бобов.

— Достаточно, — ответил Гарри, быстро проверив, положил ли свиток, когда собирал утром сумку. — Мне хватило времени — наказали же и все такое. И я знаю кучу примеров, когда обратиться к кому попало из старших не вариант. Для каждой ситуации надо выбирать правильного человека. И я это расписал в подробностях!

Тео засмеялся, но кивнул. То, что у профессора Слинкхарда был пунктик насчет правил, неагрессивных ответов и обращения к руководству вместо самостоятельной деятельности, попросту было реальным фактом. Гарри же в каждом эссе старательно доказывал, что те решения, которые желал от них увидеть профессор, не были лучшими. Но все это писалось в дополнение, после нужных ответов, так что Гарри, открыв для себя эту стратегию выполнения домашки, всегда получал хорошие отметки.

Пока Гарри размышлял, дополнить ли завтрак яблоком, прибыла утренняя почта, и сотни сов наполнили воздух криками, шумом падающих на столы посылок и свитков и шумом от сотен сталкивающихся крыльев.

Как и всегда по утрам, одна из сов со свежим выпуском «Ежедневного пророка» аккуратно приземлилась перед Гарри.

Еще не успев забрать свернутую газету, Гарри услышал, как в зале зашумели — эту газету выписывали многие ученики, и в ней, видимо, были какие-то важные новости.

Он увидел заголовок и сразу понял причину разговоров.

— Каркаров мертв?

— Давно?

— Я даже не знал, что он пропал!

Сидя на лавке и пытаясь уложить в голове то, что увидел на первой странице газеты, Гарри слышал обрывки обсуждений недочитанной статьи.

Гарри напомнил себе, что он знал, пусть и не в деталях, что Каркарова, который выдал многих пожирателей смерти, чтобы уйти от наказания, и, следовательно, был предателем, поймали и покарали. Марволо даже предупреждал Гарри, что тело будет найдено весной.

Глубоко вздохнув, Гарри заставил себя прочитать статью, чтобы узнать, что было обнаружено. Судя по всему, тело Игоря Каркарова, бывшего пожирателя смерти и директора Дурмстранга, нашла у подножия обрыва в Скандинавии магловская полиция. Поэтому магическому сообществу не сразу стало известно о том, что его обнаружили. В процессе расследования местные вспомнили, что Каркарова видели в конце прошлого лета и что, когда он уходил из гостиницы, назревала буря.

— Гарри? — Его толкнули в бок, и Гарри, обернувшись, увидел встревоженное лицо Тео, у которого рядом с тарелкой лежала сложенная газета. — Тебе плохо? — Гарри не сомневался, что удивление ясно отразилось у него на лице, так как Тео тут же пояснил: — Ты страшно бледный.

Гарри снова глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

— Нет. Я в порядке. Не каждый день узнаешь, что кто-то, кого ты знал, пусть и недолго и не очень близко, погиб от несчастного случая.

Он решил, что это будет вполне логичным объяснением того, как его шокировала эта информация. Но (пусть и только у себя в мыслях) он мог признать, что напоминание о том, что у его приемного отца есть такая темная сторона, его взволновало.

— Когда?.. — начал вопрос Тео, но тут же перебил себя: — А, да, он был здесь в прошлом году, да? Вы часто общались?

На этот вопрос Гарри, не удержавшись, ответил выразительным взглядом. Похоже, его сверстники в школе, у которых родители или другие родственники были пожирателями смерти, не держали детей в курсе, как Марволо делал с Гарри. Кому-то показалось бы, что неведение в таком случае было благом — они знали слишком мало, чтобы вообразить, как пытали Каркарова. Но Гарри был уверен: в конечном итоге всегда лучше знать правду.

— Нет, я не очень много с ним разговаривал. Но тем не менее. Читать, что умер кто-то знакомый — не то же самое. И, может, если бы он узнал, что на отца больше не влияет проклятие, он бы вернулся и не упал с того обрыва. — Гарри показал на картинку рядом со статьей — с обрывом и растениями, качающимися под ветром.

— Наверное, ты прав, — медленно ответил Тео. — Думаешь, он был в бегах?

Гарри снова посмотрел на него с намеком, сложил газету и опять взялся за столовые приборы.

— Зачем еще ему там быть? В магловской гостинице? Уйти от людей прямо в бурю? Я думаю, то, что он сбежал, — самое логичное объяснение.

Вокруг, обсуждая статью, вставали с лавок ученики. Гарри быстро выбрал яблоко (их удобно есть по дороге) и тоже поднялся. Ему определенно требовалось еще об этом подумать, может, поговорить с миссис Гойл, но сейчас надо было идти на уроки, чтобы не опоздать.

— Идешь, Тео?

Не отвечая вслух, Тео встал — как и большинство их однокурсников — и пошел следом за Гарри из Большого зала на занятия.

* * *

Потерев глаза, Марволо сложил последний отчет, чтобы тот влез в ящик комода, где хранилась большая часть пожирательской корреспонденции.

— Дурман! — позвал он эльфа, который постоянно тут жил, занимаясь Игорем и уборкой и по необходимости предоставляя Марволо чай и выпечку, если тому приходилось надолго засиживаться за работой.

— Хозяин зовет?

Эльф, как обычно, был одет в слизеринских цветах, и почему-то на лице у него было уныние.

— Чаю, пожалуйста, Дурман. И того печенья, если осталось.

Надо было разобраться с отчетами, прежде чем возвращаться домой к Маркусу, который после возвращения Гарри в Хогвартс часто вредничал. Без чашки крепкого чая можно было и не успеть.

Эльф поклонился и исчез, вероятно, выполнять заказ.

Марволо тем временем взял следующее послание от пожирателя смерти, открыл конверт взмахом пальца и вынул письмо.

Внутри не было ничего неожиданного: молодой человек выражал интерес в получении темной метки, родители его поддерживали… Скука. Марволо не раз задумывался о том, как ему надо принимать на службу последователей и нужны ли они ему вовсе. Учитывая, что агрессия больше не была основным инструментом требующихся перемен, он уже не так в них нуждался.

Со вздохом подняв взгляд, Марволо потянулся за чашкой и чуть не подскочил, заметив, что Дурман перед ним стоит навытяжку, чего-то ожидая.

— Дурман, что-то случилось?

Ему еще не доводилось видеть, чтобы эльфы чего-то дожидались.

— Дурман прощенья просит, лорд хозяин сэр, — ответил тот, явно борясь с желанием заламывать руки. — Но у Дурмана дела мало, лорд хозяин сэр. Раз уже нет гадкого предателя волшебника, Дурман надеется, лорд хозяин сэр другое дело даст?

Марволо медленно моргнул.

Мало дела?

Учитывая природу домовиков и тот факт, что Игоря не было уже давно, из-за чего Дурман лишился значительной части работы, это и впрямь может быть проблемой. На самом деле, если оглянуться назад, после устранения Игоря дом выглядел необычно идеально. Урон, нанесенный дуэльными сессиями, исчезал еще до их завершения… Пожалуй, найти занятие для эльфа — его ответственность.

— Разве в Гриффин-хаусе недостаточно дел? — спросил Марволо, не подумав.

Эльф, к его удивлению, нахмурился не хуже Северуса.

— Флимм не хочет, чтобы Дурман помогал в Гриффин-хаусе! Говорит, он главный эльф. Говорит, Дурману нельзя задавать вопросы, нельзя заботиться о семье. Дурман говорит, что Дурман — лорда хозяина эльф. А Флимм говорит, он Поттеров эльф, а семья живет в Поттеров доме, — Дурман с несчастным видом уронил голову.

Марволо тем временем так и сидел за своим столом, а его представление о реальности менялось заново. Он знал, что в прошлом (да и не только в прошлом) пожиратели смерти интриговали ради своего положения и влияния. Даже обычные люди пытались завоевать его расположение, так как он был влиятельным волшебником с местом в Визенгамоте.

Тот факт, что и домовики занимались тем же, его изумил. Хотя не должен был. Он уже видел, на что был способен Кричер ради своего драгоценного Регулуса, слышал, как Винки пыталась помочь Барти и как тот безумный Добби восстал против Люциуса, чтобы предупредить Гарри.

Домовики определенно были такими же сложными, как и люди. Так что придется действовать осторожно.

— Благодарю, что сообщил об этом, Дурман. — Пусть его эльф знает, что всегда может обратиться за помощью. — Боюсь, это мое упущение: я не распределил обязанности достаточно четко. В будущем исправлюсь. Но пока… Флимм!

Эльф Поттеров, наряженный в полотенце с фамильным гербом, с хлопком появился в комнате и низко поклонился.

— Хозяин Марволо звал?

— Да. — Марволо встал и заложил руки за спину. По ощущениям было похоже на те времена, когда он, став старостой, готовился отчитать первокурсников. Требовалось держать себя в руках. — До моего сведения дошло, что я не распределил четко ваши обязанности и ответственность. Слушайте внимательно.

Эльфы вытянулись по стойке смирно, повадкой и осанкой напоминая пару авроров, но при всей излучаемой ими серьезности и чувстве чести выглядели они довольно забавно.

— Заниматься Гриффин-хаусом по-прежнему будет в основном Флимм, за этот дом отвечает Дурман. — Эльфы при этом заявлении словно стали выше ростом — насколько это было для них возможно. — Кроме того, Дурман — мой личный эльф. Он будет поддерживать в порядке комнату, в которой я нахожусь, приносить в течение дня закуски и напитки, разбираться с моей одеждой и другими вещами, а также с моей почтой.

Дурману это, похоже, очень понравилось; у Флимма стало такое лицо, будто его заставляют жевать лимон.

— За обоими моими сыновьями будет ухаживать Флимм. Если понадобится, будете работать вместе. Если снова возникнут споры из-за задания или ответственности, вы оба обязаны обратиться за решением ко мне. — Марволо взглянул на эльфов по очереди и, подняв бровь, спросил: — Еще есть вопросы?

— Нет, хозяин Марволо.

— Нет, лорд хозяин.

Ответив так, домовики поклонились и с хлопком исчезли, не дожидаясь, пока им разрешат уйти. Но Марволо все равно уже хотел их отослать, так что он был не против.

Наконец-то усевшись в свое кресло и налив себе чаю — к счастью, на чайнике были согревающие чары, — он принялся за оставшуюся корреспонденцию.

* * *

День был длинный.

Не только уроки тяжело дались Гарри: он весь день размышлял о смерти Каркарова.

Он придумал множество доказательств, что путь, выбранный Марволо, был лучшим из возможных. Что только такой суровый пример того, что происходит с предателями, мог удержать под контролем наиболее буйных последователей. Что тот был сам виноват, что сбежал, тогда как Снейп, работавший шпионом, попытался искупить свою вину и выжил.

Но за время, проведенное с мадам Гойл, когда он разбирался со всем произошедшим в его жизни, учился быть счастливым, он стал лучше замечать за собой склонность рационализировать случившееся.

Поэтому он искал что-то хорошее в том, что Марволо Слизерин оказался на свободе, а пожирателей смерти изменили под новую цель.

И он нашел хорошее.

Для начала, большое число детей забрали из неблагополучных семей и вообще с улицы. Причем себя Гарри считал одним из них. Еще была новая школа и перемены в положении сквибов, просто потому что волшебное сообщество наконец узнало, что маглорожденные — потомки сквибов. Даже то, что Дафна оценивала в качестве супруга маглорожденного — пусть ее мотивы, скорее всего, не понравятся Гермионе, — похоже, было результатом того, что Марволо остался на свободе.

Глубоко вздохнув, Гарри рухнул в кресло у большого камина в гостиной, бросив рядом сумку.

Как обычно, кое-кто из учеников постарше недовольно на него покосился, а вокруг, готовясь учить уроки, расселись его друзья. После того, как Гарри сумел отбиться от толпы старших, никто из них его больше не трогал.

— Ну и денек! — с чувством сказал Тео, потянулся, подняв над головой руки, и снова уронил голову на спинку. — Что-то все тяжелее и тяжелее.

Панси фыркнула, не поднимая взгляда от рисунка по гербологии, который вынула сразу, как только села.

— А чего ты ждал? — Она осторожно убрала палочкой одну из линий. — СОВ уже на носу. Конечно, работы стало больше.

Пока друзья препирались насчет возросшей нагрузки, Гарри полез в карман за зеркалом, которое начало вибрировать.

— Отец! Маркус! Нагини! — воскликнул он, увидев в зеркале сразу три головы. Он не сдержал улыбку: Маркус тесно прижался к отцу, а Нагини хитро извернулась вокруг людей, пристроившись подбородком на голову Марволо.

— Здравствуй, Гарри, — чуть ли не завопил Маркус, улыбаясь как дурак, и замахал рукой прямо перед зеркалом, так что едва не выбил его у Марволо.

— Осторожнее, Маркус. Да, здравствуй, Гарри. — Марволо выглядел таким же измученным, как чувствовал себя Гарри.

— Одну минуту, я дойду до своей комнаты, — сказал Гарри и встал, оставив у друзей свои книги — по астрономии и уходу за магическими существами — и сумку.

— Как прошел день, Маркус? — спросил он по дороге, чтобы не молчать.

— Отлично прошел! Мы были в саду, сажали растения. Почти прямой ряд сделали! И мешали навоз с землей!

Маркус был в полном восторге, и Гарри ясно видел, что этот отчет про подготовку клумб и посадку цветов Марволо слушает уже не первый раз.

По пути в комнату Гарри смотрел в зеркало, но замечал и то, как реагируют на происходящее слизеринцы. Большинство уже привыкли к ежедневным звонкам, кое-кто посмеивался; большинство, пока он шел мимо, смолкали.

Маркус уже был в постели, и, когда Гарри устроился на своей кровати, Марволо стал читать одну из любимых сказок своего младшего. По мнению Гарри, читать сказку со сквозным зеркалом было странновато, но в то же время как будто мило.

Прошло время, сказка закончилась, Маркуса уложили, а Марволо унес зеркало к себе в комнату.

— Судя по лицу, тебе надо выспаться, отец, — буднично заметил Гарри. — Тяжелый день?

Марволо кивнул, свободной рукой потирая глаза.

— Да. Слишком много надо было прочесть писем, а потом еще уйма народа требовала моего мнения о смерти Игоря. Не удивлюсь, если завтра меня будут цитировать в газете.

— И что ты сказал? — полюбопытствовал Гарри, размышляя, не поучиться ли ему самому врать и уклоняться от ответов, чтобы стать успешным политиком. Не то чтобы он планировал использовать эти навыки, но они не повредят.

— Что я искренне сожалею, что Игорь Каркаров, очевидно, скончался от несчастного случая, но не понимаю, что я мог бы тут изменить. Журналист несколько раз повторил этот вопрос, — ответил отец с непроницаемым лицом, ничем не выдавая, что он очень даже связан со смертью Игоря Каркарова.

Гарри закатил глаза, но промолчал.

Марволо, судя по всему, понял его и прошипел:

— Что было, то прошло, — и не стал обещать, что в будущем подобное не повторится.

И Гарри бросил эту тему. В те дни мало что можно было поделать с теми, кто отдал себя лорду Слизерину. А магия этой связи делала Марволо ответственным за наказание поклявшихся ему в верности. Игорь Каркаров совершил предательство; Марволо определил кару. Гарри это не радовало, но иначе интерпретировать клятву и связанную с ней магию было нельзя. Гарри, среди прочего, надо было изучить и эту использованную Марволо магию.

— Ты нашел что-нибудь о том, как стать художником? — переменил разговор Гарри, не желая задерживаться на тяжелых вопросах.

Марволо охотно поддержал смену темы:

— Я спросил Люциуса, у него есть знакомства. Он упоминал, что хочет заказать новый семейный портрет и ищет художника. Он должен скоро тебе написать о том, как связаться с разными художниками.Насколько я помню, нет школ и курсов обучения этому. По сути единственный способ научиться магической живописи — найти мастера, который будет тебя учить. — Марволо — Гарри видел это на фоне — передвинулся дальше на своей кровати и улыбнулся. — Я также проверил, как с этим у маглов. Есть летние курсы по разным техникам, ты мог бы их пройти. Основы везде относительно одинаковы, подумай над тем, чтобы усовершенствовать свои навыки с помощью учителя, — предложил он.

Гарри медленно кивнул. Позаниматься с настоящим учителем, наверное, будет интересно.

— В университете ведь тоже можно заниматься искусствами?

— Да. Но нужны будут доказательства, что ты закончил магловскую школу.

Об этом затруднении Гарри еще не задумывался. Он состроил рожицу, и Марволо рассмеялся.

— Я точно не хочу ходить в школу после ТРИТОН.

Летние курсы — это еще ладно. Но пойти в школу и получать полностью еще одно образование? На такое Гарри был не готов.

— Буду держать тебя в курсе, Гарри, — сказал Марволо, посмеиваясь. — Тебя, вероятно, ждут друзья. Похоже, мы прервали вас во время учебы?

— Мы только собирались начать, — кивнул Гарри, уже думая о том, какие главы надо прочесть и какие сочинения написать.

— Иди, Гарри. И не забывай как следует отдыхать!

Улыбнувшись отцу, Гарри кивнул:

— Тебя это тоже касается. Прими сон без сновидений и выспись хорошенько.

Вечерний разговор они закончили со смехом. Гарри выключил зеркало и сунул его обратно в карман. Пора возвращаться к остальным и браться за уроки.

* * *

Четверг, 18 апреля

Яростно строча очередное кроваво-красное письмо, он сливал злобу через перо и в пергамент. Все нападения имели до обидного малый результат. Ни один человек не пострадал всерьез. Ни один не сменил свою позицию. Он буквально сегодня слышал, как министерство Египта предложило поддержку в расследовании дела «террориста с вопиллерами».

Они теперь зовут его террористом!

Как они могут быть так слепы? Совсем ничему не учатся!

Тому-Кого-Нельзя-Называть нет веры!

Темный волшебник слишком хороший манипулятор, он не мог не задумать что-то дурное.

В эту субботу снова можно будет привлечь к угрозе внимание общества. Может быть, поможет, что он обратится одновременно ко многим. И, быть может, это его последний шанс: к нему подбиралась эта проклятая аврор Тонкс.

Если он сумеет в нужный момент достать одного волшебника, Визенгамот сможет среагировать быстро и прямо.

Он не хотел действовать настолько открыто, у всех на виду, так как не был готов взять на себя устранение угрозы. Если бы кто угодно мог избавиться от Того-Кого-Нельзя-Называть, с тем было бы покончено еще в ту ночь, когда погибли Поттеры, а их сын выжил — как тогда казалось, чудом.

Но теперь, по его ощущению, пора было всем узнать, что чудес не бывает. Видно, мальчик уже тогда нес в себе скверну. Разумней было бы от него избавиться.

Дописав еще один вопиллер, он схватил новый пергамент, окунул перо в чернила и принялся писать дальше. Может, есть смысл заколдовать несколько перьев, чтобы копировали его движения? Так он сделает больше вопиллеров за более короткий срок.

Жена отказалась ему помогать; она почти все время безразлично сидела у камина, поглаживая пальцами колдографию их погибшего сына.

При этой мысли им вновь овладело горе, и он обратил его в злость, чтобы не пасть жертвой апатии, как его жена.

Один за другим создавались вопиллеры: написать, сложить, адресовать, — чтобы дождаться момента, когда рядом будет цель, и сработать. Нелегко будет раздобыть столько сов, это с самого начала было сложностью, но теперь у него было достаточно опыта, и к тому же теперь неважно будет, если его раскроют из-за зачарования незаконного числа обычных птиц. Скоро все закончится. Так или иначе.

* * *

Пятница, 19 апреля

Рабочий день был долгим, и лишь тот факт, что обязанности профессора зельеварения Хогвартса освободили Северуса от необходимости посещать неизбежное чаепитие, немного скрашивал ситуацию. Однако вместе с небольшим отчетом по прогрессу их деятельности Северус получил приказ найти хорошее название для зелья двух отцов, так как нынешнее Темному Лорду не нравилось.

Потому-то он и сидел теперь за столиком в их гостиной — причем на полу! — обложившись раскрытыми книгами и уймой листов пергамента, заполненных комбинациями слов, идеями и ссылками.

Латинский и греческий — мертвые их варианты, на которых уже не говорили — были очевидным выбором, и потому он начал с них. Этот пергамент лежал теперь у него за спиной, исписанный разными комбинациями «pater» и «duo». Когда Северус добавил итальянский вариант, он решил рассмотреть другие опции и отложил пергамент на потом.

Сейчас он экспериментировал с английскими вариантами на том же листе, где пробовал сочетать имена трех первых участников опыта. Но надо будет еще спросить их мнение и разрешение, так что и эта идея пока была отложена в сторону.

Застонав от огорчения и сдавив переносицу пальцами, Северус выпрямил спину и пошевелился из стороны в сторону, сбрасывая напряжение.

— Ты что это на полу делаешь, любимый? — спросила Соня, входя с подносом приборов к чаю. — Я же не настолько засиделась в ванне?

Она поставила поднос на столик, подняла упавшую при этом книгу и направилась к креслу (трансфигурированному так, как она сказала, потому что предыдущая форма казалась ей совершенно неудобной). Пока она усаживалась, Северус обвел взглядом учиненный им в их гостиной беспорядок и вздохнул.

— Пытаюсь придумать подходящее название для зелья двух отцов, которое будет звучать чуть более… — он замялся, не зная, какое тут годится слово. — Более официально, что ли. Темный Лорд опасается, что рабочее название так и прилипнет, если мы не поспешим придумать постоянное.

Соня закрыла поднятую ею книгу и взглянула на название на корешке.

— И при чем тут греческая мифология?

— При том, что я хотел проверить истории, которые уже наполовину забыл. К примеру, про Афину, которая родилась из головы Зевса. И еще миф про Антероса. Кажется, его звали сыном Посейдона и Нерея. Но я также нашел вариант, где Антерос — сын Афродиты или Ареса и одной из его многочисленных любовниц. По-моему, это добавили уже позднее, в том варианте использовано его римское имя — Марс. Я пришел к выводу, что это название может оказаться слишком непонятным.

Он пожал плечами и снова сжал переносицу. «Зелье Антероса» звучало бы хорошо, если бы не возможная путаница с разными версиями греческих мифов. Может, просто свести в один список весь выбор названий и отправить Темному Лорду. Пусть сам решает и избавит Северуса от ответственности.

Раздался негромкий звук вязания — щелканье движущихся в характерном ритме спиц, и Северус, подняв голову, увидел, что Соня вяжет детские вещи. Она сказала, что ей нравится процесс и делать что-то руками, а ему нравилось то, как это выглядит — как она сидит с сосредоточенным видом, прилежно и медленно создавая то ли крошечный свитер, то ли шапочку. На ранних этапах ему трудно было определить, что это.

— Более поэтичные названия пробовал или только что попроще? — не поднимая взгляда от работы, спросила Соня после недолгого молчания, наполненного лишь шумом огня в камине да звуком движущихся спиц.

— В основном разные варианты «двух отцов». На латинском, на английском… Просто самый легкий способ — описательный. Ты ведь не хуже меня знаешь, что повседневное название все равно будет отличаться от официального.

— Хм-м, — отозвалась Соня.

Так часто бывало, что слишком сложные названия зелий довольно быстро заменялись более простыми и обыденными.

— В свою честь называть его не хочу, — продолжил Северус, — я надеюсь изобрести и опубликовать еще много важных зелий. В честь себя зелья называют только те мастера, у которых изобретений по одному. — Иметь лишь одно «зелье Снейпа» было бы постыдно. Он надеялся на гораздо большее. — По той же причине я считаю, что если назвать его в честь Слизерина, который начал разрабатывать это направление, это будет вводить в заблуждение. Я уверен, он приложил руку к открытию не только этого зелья.

Тут Соня подняла взгляд.

— Как насчет спросить будущих родителей и суррогатную мать о том, можно ли назвать зелье в честь них?

— Я напишу им позже, — кивнул Северус.

— Может, что-то более поэтичное по-английски? Вроде… «исцеление сердец»? Когда я их встречала, они выглядели такими счастливыми, что скоро станут родителями. — Соня отложила вязание и потянулась налить себе чашку травяного чая.

Подобрав перо и взяв свежий лист пергамента, Северус начал записывать варианты названий.

— Почему бы и нет. Если будут еще идеи, кидай в ту же кучу. Потом разберемся.

Соня тепло рассмеялась от такой аналогии.

Как же все изменило возвращение Лорда и тот факт, что тот больше не был безумен! Глубоко вздохнув, Северус собрал все заметки в одну стопку, собираясь еще раз просмотреть идеи и выбрать лучшие. Потом он напишет письма тем троим, что участвуют в опыте. Пожалуй, вечер прошел продуктивно.

* * *

Суббота, 20 апреля

Сев за ранний завтрак (Маркус под столом играл с Нагини в логово или что-то вроде того), Марволо просмотрел стопку писем, ожидавших его у тарелки.

Он со вздохом налил себе чая, добавил три ложки сахара, помешал и взял вилку — положить себе вафель. Прежде чем браться за работу, надо было подкрепиться.

Для дома, где жило всего двое, ассортимент блюд был впечатляющим. С тех пор, как Марволо разобрался с двумя эльфами, соревновавшимися за право их обслуживать, он стал замечать более регулярные перемены в меню. Марволо предполагал, что это или Флимм узнает у Дурмана новые рецепты, или эльфы пытаются превзойти друг друга, желая его впечатлить.

Жаловаться он не собирался.

После вафель он взял удачно прожаренный кусок хлеба и, намазывая его вишневым джемом, забавлялся, слушая разговор Маркуса и Нагини про то, полезно ли делать на зиму запасы зерна, если питаешься крысами и мышами. Нагини смысла в этом не видела, но Маркус считал, что это прекрасный способ подманить добычу и избавиться от необходимости охотиться, когда холодно.

Улыбаясь про себя, Марволо собрался с духом и взял верхнее письмо из стопки. Оно было от Северуса. Удивляясь, что тот написал ему так быстро после получения приказа, Марволо шевельнул магией, взломав печать и развернув письмо.

«Лорд Слизерин,

внизу Вы найдете список вариантов названия для зелья, сейчас известного как «Зелье двух отцов». Я также направил письма опытной группе, чтобы узнать, согласны ли они на использование в будущем названии их имен. Ответа пока ожидаю. Оставляю выбор в Ваших надежных руках».

Сразу после этого шел перечень разных возможных названий; при виде некоторых Марволо, не удержавшись, фыркнул. Северус, наглец, перекинул работу по выбору названия обратно Марволо. Но он все же потрудился предоставить некоторое количество вариантов, так что не то чтобы он уклонился от работы. Марволо даже подумал, что самостоятельно выбрать название будет лучше.

Взяв третью чашку чая, он снова вчитался в список названий и призвал перо, чтобы делать пометки возле некоторых предложений. Лучше разобраться с этим, пока Маркус отвлекся на Нагини.