О пользе старых законов (джен)

Среда, 24 апреля 1996

Вскрикнув от удивления и страха, Гарри подскочил на своей постели в больничном крыле. Он часто задремывал днем. Одна из причин, почему он не слишком возражал, когда его заставили отлеживаться до конца недели.

Но сейчас сердце у него колотилось, как после кошмара, и было явно нехорошее предчувствие. Как будто вот-вот случится что-то плохое.

Или уже случилось.

Так как даже обеда еще не было, Гарри закрыл свой учебник по истории — на данный момент это была одна из тех книг, что почти гарантированно его усыпляла, — отложил на прикроватную тумбочку и достал зеркало, чтобы позвонить отцу. Черт с ним, с заседанием Визенгамота, надо проверить, все ли в порядке у Марволо.

* * *

Первым делом Марволо почувствовал, что ему холодно. Потом — твердую поверхность, на которой он, вероятно, лежал, а после услышал голоса.

Медленно моргнув, он начал садиться, но его остановила твердо легшая на плечо рука.

— Пожалуйста, не вставайте, лорд Слизерин. — Это Северус. Марволо повел глазами, отыскал бледное лицо мастера зелий. — На лезвии был яд, и пока мы не знаем, какой именно, безоар — всего лишь временная мера. Не решение. Так что, пожалуйста, чтобы пульс был медленнее, постарайтесь не двигаться.

Безоар? Это объясняло весьма отвратный вкус во рту. Так что Марволо сделал как велели и, улегшись на спину, расслабился на лавке.

— Его задержали?

— Да, — ответил Северус, глядя куда-то в сторону. Марволо тоже повернул голову и как раз успел увидеть, как отбивающегося и орущего (под силенцио) Амоса Диггори тащат из зала двое авроров.

Хоть с одной проблемой разобрались.

— Лорд Принц? — Позади Северуса встал человек, но Марволо был виден только край аврорской мантии. — Мы сделали снимки и сняли образцы с лезвия, использовали чары отпечатков пальцев. Мадам Боунс сказала отдать нож вам, потому что вы здесь лучший эксперт по определению ядов. Она также сказала, что вы можете воспользоваться лабораторией в аврорском отделе.

Мелькнула разноцветная вспышка — наверное, какая-то разновидность чар стазиса. Северус заговорил снова:

— Позовите, пожалуйста, лорда Лестрейнджа. — Похоже, он вознамерился нянчиться с Марволо.

— Вы заметили какие-нибудь симптомы, лорд Слизерин? — спросил потом Северус, снова опускаясь на корточки рядом со скамьей, на которой устроили Марволо.

— Нет, — ответил Марволо, осторожно качнув головой. — Только когда бой закончился и я потерял сознание. Но я даже не заметил, что не до конца увернулся от ножа. Так что, думаю, не смогу поделиться чем-то полезным. — На потолке была замысловатая лепнина, которую он раньше не замечал. В нежных цветных разводах. Надо же, что может выявить смена перспективы. Поразительно. — Но, кажется, у меня пострадала концентрация внимания. — А с чего бы еще ему размышлять про лепнину и краску?

— Тогда я проанализирую яд побыстрее. — Северус встал и уступил место другому волшебнику, который наклонился возле все еще старательно сохраняющего спокойствие Марволо. — Извещу лорда Гринграсса. Присмотрите за ним, пожалуйста, лорд Лестрейндж. — И Северус ушел.

— Здравствуй, Ксеркс. — Хорошо бы Северус разобрался быстро. Неловко так лежать.

— Здравствуй, Марволо. Почему у тебя вибрирует мантия?

Марволо не сразу понял, о чем речь, но потом заметил, что кто-то, похоже, снял с него мантию, прежде чем промыть неглубокий порез на руке. Сейчас мантия свисала с самого края лавки.

— Там в кармане связное зеркало. Оно вибрирует, Гарри пытается меня вызвать, — объяснил Марволо и проследил, как его друг вынул зеркало из кармана и передал ему.

Марволо осторожно взял его здоровой рукой и принял вызов. Лицо у его старшего сына было встревоженное.

— Гарри, все в порядке?

Гарри как будто растерялся.

— Это я звоню спросить. Я только что проснулся… что-то случилось? — Последний вопрос прозвучал скорее как обвинение, и Марволо невольно улыбнулся: было очень похоже на вопросы, которые задавала Нагини, когда он делал что-то безрассудное.

— Небольшая потасовка в министерстве, со всем уже разобрались, так что можно не волноваться, — ответил Марволо, зная, что таким тоном он сына не убедит. Он был почти уверен, что все будет хорошо (Северус умел делать противоядия очень быстро), так что попрепираться с сыном — хороший способ убить время.

Но почему Гарри приснилось что-то тревожное? У них давным-давно не было ментальных утечек.

Гарри с крайне скептическим видом всмотрелся в лицо Марволо, явно оценивая ситуацию, насколько это было возможно через зеркало.

— Ты лежишь?

— Лежу. Распоряжение целителя. Точнее, Северуса. Я стабилен, но он требует, чтобы я полежал, пока меня не посмотрит целитель. — Он обещал не лгать, но и сына волновать не хотелось.

— Я на тебя Нагини нажалуюсь. Но, думаю, она и без этого узнает, — сказал Гарри, прищурившись, а потом вдруг сделал громадные глаза — наверное, крестный научил его щенячьему взгляду, и взмолился: — Береги себя и слушайся целителя. Хорошо?

— Конечно, — попытался заверить его Марволо.

— Я посмотрю, чтобы он не нарушал распоряжения целителя, — сказал Ксеркс, усмехаясь Марволо. Тот ответил слегка недовольным взглядом.

— Вы очень добры, лорд Лестрейндж, — был ответ Гарри. — Я тогда продолжу отдыхать, потому что мне тоже это целитель сказал.

Они завершили вызов, и Марволо снова смог взяться за изучение потолка. Слова Гарри про целителя напомнили ему, что его сын сейчас восстанавливается после серьезного случая магического переутомления. А значит, в данный момент его окклюментные щиты почти бесполезны, и, пока он без сознания, часть эмоций должна сквозь них прорываться.

Наверное. Может быть.

Он подумает об этом позже, когда все будет не такое путанное.

— Кажется, я вижу у дверей Малкольма и Северуса, — сказал через некоторое время Ксеркс, привлекая внимание Марволо. — Пожалуй, друг мой, теперь скоро разрешат сесть.

Марволо тоже на это очень надеялся.

* * *

Из другой части зала Визенгамота Амелия Боунс смотрела, как лорд Принц целеустремленно возвращается, бережно что-то неся в руках, если судить по тому, как он двигался.

Она взглянула на лорда Лестрейнджа. Тот факт, что эти двое вместе учились в школе, как будто помог восстановить их отношения после того, как два сына Лестрейнджа, ставшие пожирателями смерти, умерли. По крайней мере, если судить по тем их встречам, что Амелия наблюдала после того заседания, где Марволо закрепил за собой место в Визенгамоте, они медленно, но верно двигались к дружеским отношениям.

Убедившись, что ее друг в безопасности и, скорее всего, в ближайшее время полностью поправится, Амелия обернулась на Корнелиуса, который в тот момент выслушивал жалобы членов Визенгамота, которых помяли во время беспорядка.

— Пожалуйста, обратитесь к секретарю. Он зафиксирует все ваши жалобы. Никого не забудут, со всем разберутся, — успокаивал Корнелиус взволнованных членов совета, эффективно восстанавливая среди политиков порядок.

Предоставив ему заниматься этой частью устранения последствий, Амелия быстро прошла к паре авроров, пытавшихся заковать Амоса Диггори в наручники. Ключевое слово — пытавшихся.

Вздохнув при виде такой беспомощности авроров в практической работе (очень в их духе с их презрениям к так называемым «простым» заклинаниям), Амелия пошла к ним и, приблизившись, потребовала отчитаться, что происходит:

— И по какой причине вы использовали только немоту, но не оглушили его?

— Мадам… — замялся аврор, державший наручники, явно смущенный, что сам не подумал об этом решении.

Видя, что у обоих заняты руки и нет возможности воспользоваться палочкой (кстати, почему их всего двое?), Амелия бросила в Амоса оглушающее и убрала палочку обратно в чехол. Амос обмяк и скользнул вниз под действием гравитации, так что державшие его авроры чуть не свалились, когда он перестал отбиваться.

— Доставьте его в камеру строгого режима. Обыщите как следует. Нет! Лучше переоденьте в другую одежду, проследите, чтобы он ничем не мог себе навредить. И чтобы возле его камеры постоянно было хотя бы два охранника. — Нельзя допустить, чтобы тот попытался покончить с собой, пока они его не допросили. Судя по тому, как он сегодня действовал, своей жизнью он уже не слишком дорожил. — И никаких посетителей без моего личного одобрения. Понятно?

— Да, мэм! — ответили оба, вытягиваясь по стойке смирно. Амос уже лежал на полу со скованными за спиной руками.

Разделавшись с этим (было у нее ощущение, что ей и камеры придется проверить, чтобы просмотреть, выполнены ли ее приказы), Амелия подошла к небольшой группе возле места, где, обезвредив Амоса, упал Марволо.

Когда она подошла, первым ее заметил Люциус Малфой. Он отступил в сторону, и она увидела Марволо. Тот сидел немного бледный и растрепанный, и над ним колдовал с диагностикой младший из братьев Гринграссов.

— Вам повезло, лорд Слизерин, — сказал целитель, когда Амелия вошла в их кружок. — Если мастер Снейп прав насчет яда, при правильном приготовлении тот был бы смертелен.

— Я вполне уверен в своих результатах. — Да, именно такой уровень презрительного сарказма Амелия привыкла слышать от Северуса Снейпа с тех самых пор, как им когда-то пришлось попросить его провести экспертизу экспериментального зелья в деле, где вдова заявила об убийстве. — Так что за свое хорошее самочувствие можете благодарить отвратительную зельеварческую технику мистера Диггори, лорд Слизерин.

— И вашу привычку всегда быть наготове, лорд Принц, — устало улыбнулся Марволо. — Быстрое применение безоара явно сыграло свою роль.

— Это определенно так, — подтвердил Гринграсс, не позволяя Снейпу преуменьшить свое значение в удачном предотвращении дурного исхода.

Амелия улыбнулась, и Марволо ответил ей легкой усмешкой.

— Вы, джентльмены, как-то не очень скрытно здесь толпитесь. А еще слизеринцы! — заметила она, отчего Марволо слабо рассмеялся, а у остальных вид стал как у школьников, застуканных на опушке Запретного леса.

— Амелия, вы должны признать, что если уж мы с вами можем подружиться, то и другие пострадавшие могут дать мне второй шанс. Правда же?

Она закатила глаза, но улыбнулась — все же он был прав. Она ткнула в его сторону пальцем:

— Отдыхайте и слушайтесь целителя. Я сообщу, когда вы нам понадобитесь для дачи показаний. И еще хотелось бы знать, где вы выучили такое заклинание. В жизни не видела ничего подобного.

— В Южной Америке. Я вас научу, когда выдастся время, — пообещал Марволо и продолжил терпеливо сносить заботу целителя.

Переведя дыхание и набравшись решимости, Амелия снова занялась устранением бардака, вызванного попыткой убийства в палате Визенгамота. Такого не случалось уже лет сто. Наверное. Надо будет проверить. Только попозже.

* * *

Марволо честно не знал, смеяться или возмущаться.

В данный момент он сидел в кресле в семейной картинной, почти целиком погребенный под своим фамильяром.

— В следующий раз туда пойдешь со мной, — шипела она ему, тщательно изучая языком каждый дюйм его тела. — Почему вы, двуногие, не можете за себя постоять?

Осторожно закрыв рукой нос от ее языка (было щекотно), Марволо возразил:

— Я прекрасно могу за себя постоять, Нагини. — Та сместилась, и теперь ее лицо было у его уха — все еще проверяла, цел ли он. — Ты же знаешь, я умею устранять угрозы.

Нагини хмыкнула и вдруг стекла на пол, переползла на коврик у камина.

— Тебе должен кто-то помогать. Ты не со всех сторон видишь. — Нагини время от времени поднимала этот вопрос. Тот факт, что его зрение не давало ему обзора на 360°, она считала очень серьезным недостатком.

— Со мной были союзники, Нагини. И я мог не отвлекаться, потому что знал, что ты здесь, присматриваешь за Маркусом. — Это была не совсем правда, потому что Марволо в тот момент о Маркусе и не подумал, а ребенок был в школе. Но он был уверен, что Нагини может защитить детей.

— Я бы сторожила лучше, если б можно было быть с тобой или с болтливым змеенышем, — недовольно прошипела Нагини, все еще возившаяся у камина в поисках идеальной позы — свивалась там в замысловатый узел.

— Мы это уже обсуждали. Ты не любишь холод, а другие дети в школе будут тебя раздражать. Я буду брать тебя с собой, когда не надо будет идти в Визенгамот. Туда фамильярам нельзя. — Это действительно было так. Кажется, когда-то там навела беспорядок сова или что-то в этом роде.

Марволо встал, движением магии привел в порядок мантию и пошел взять с полки книгу. Надо было отдохнуть, а раз Маркус спал, а разговор с Гарри у него уже был, можно было почитать перед сном что-то хорошее.

Следующие дни тоже будут тяжелыми. Обязательно заявятся репортеры, будут задавать вопросы; и аврорам, наверное, тоже будет что спросить.

Вздохнув, Марволо плюхнулся в кресло, открыл книгу и стал читать про старые охранные заклинания, которыми в Риме во времена республики защищали город от пожара.

* * *

Четверг, 25 апреля

Стоять тут в роли глаз и ушей своего лорда в текущем расследовании было страшновато. Джон знал, насколько это важно, даже важнее его обычной работы, но еще никогда ему не выпадала сомнительная честь стоять бок о бок с Амелией Боунс и действовать при этом как пожиратель смерти.

Все уже стояли или сидели (в зависимости от темперамента, как ему подумалось, или от того, как у кого прошел день) в комнате, откуда с помощью зачарованного зеркала открывался прекрасный вид на допросную.

В допросной ждал в одиночестве человек, прикованный к крепкому стулу, и демонстрировал безразличие ко всему вокруг. Если судить по его вчерашним действиям, то сейчас, глядя на него, ждущего допроса, Джон сказал бы, что у этого волшебника не все в порядке с головой.

Помимо Джона здесь еще были Амелия Боунс, Кингсли и Тонкс, и все ждали, когда в допросную придет Скримджер и начнет разбираться с ситуацией. Джон подозревал, что все уже догадываются, откуда родилось предполагаемое безумие некогда почтенного волшебника. Все-таки все знали о смерти его сына от руки Питера Петтигрю. К тому же на этот вариант явно намекало открытое и отчаянное нападение на Темного Лорда.

Шелест ткани пролетел по комнате, где они ждали, потом дверь допросной открылась, и вошел глава аврорского отдела, плотно закрыв за собой дверь.

— Амос, — приветствовал он заключенного.

Тот никак не отреагировал. Джону было интересно, какой подход будет использован при допросе. Из слухов, которые дошли от охраны, всегда стоявшей у камеры, он знал, что Амос Диггори с самого момента вчерашнего ареста не произнес ни слова. Разговорить его будет непросто, а если подойти к делу неправильно, то и вовсе невозможно.

Скримджер неторопливо, словно ему совершенно некуда было спешить, выдвинул второй стул и сел, сложив на столе руки. На какое-то время оба волшебника в допросной замерли.

— По министерству сейчас ходят слухи, — лениво заговорил Скримджер, подчеркнув тон речи тем, как он расслабленно откинулся на спинку стула. — Большинство думает, что ты сбрендил и нам незачем возиться, пытаясь выяснить твои мотивы — их, говорят, у тебя нет.

Джон медленно кивнул, предчувствуя, что выбранный подход — ударить по гордости кажущегося сумасшедшим волшебника — может сработать. Диггори все еще молчал, но судя по тому, как он оскалил зубы, удар попал в цель.

— Но мадам Боунс настояла на надлежащей процедуре. Ну, ты ее знаешь. — Скримджер шевельнул плечом. — Так что, для протокола: почему ты это сделал?

По скромному мнению Джона, безразличие было сыграно хорошо, и он как завороженный следил, как у Диггори буквально сорвало крышу.

— Ну да, я ее знаю. Вся такая из себя правильная. — В голосе была уйма издевки. — Не задумываться ни о чем, кроме очевидного! Следовать букве закона, но не духу! Эта вся трусость и глупость позволили величайшему злу взять в кулак наше общество! — Диггори даже дыхание не переводил, и в глазах у него сверкало такое безумие, что Джону захотелось отступить на шаг. Когда в последний раз он видел поблизости такой взгляд, вокруг так и разлетались круциатусы. — И все взяли и согласились! — Диггори говорил все громче. — А потом зло заразило и Дамблдора! Кто-то должен был действовать! Предупредить всех об опасности! — Диггори тяжело дышал и, наверное, если бы мог, ударил бы по столу.

Но он все еще не сознался ни в каком преступлении.

И Скримджер, разумеется, тоже это слышал. Никак на посторонний взгляд не реагируя на очевидное возбуждение подозреваемого в рассылке взрывающихся вопиллеров, главный аврор продолжил его провоцировать:

— Учитывая всю доступную нам информацию и все то благо, что принес лорд Слизерин со своего первого дня в Визенгамота, я, пожалуй, проспорил деньги, которые поставил на то, что в тебе осталась хоть капля здравого смысла. — Скримджер вздохнул. — Пожалуй, следовало об этом догадаться после этой плохо спланированной попытки убийства.

— Не была она плохо спланированной! — возмущенно закричал Диггори. — Я все обставил как можно лучше. Подлил Стивену зелье, чтобы занять его место. Сварил яд! Даже порезать его смог! — Он снова усмехнулся и следующие слова буквально выплюнул, так что между пленником и дознавателем полетели брызги слюны: — Надо было догадаться, что зло и к яду невосприимчиво! Но вы все слишком тупы, чтобы это понять! Вопиллеры его не достали! А теперь слишком поздно, слишком! — Он безумно расхохотался, а вскоре и разрыдался, практически закончив на этом допрос.

— Ну, это нам мало что дало, — заметила не впечатленная Тонкс, и все кивнули, соглашаясь. Все, в чем признался Диггори, они и так знали. Он сварил зелье с целью убить свою цель, потому что вопиллеры не сработали. Но это еще не было доказательством вины, хоть Джон и был почти уверен, что Диггори — террорист с вопиллерами.

— Может, он заговорит, если мы скажем, что нашли у него дома? — спросила у всех Тонкс, явно не зная, как вести работу с таким ненормальным.

— Остается только надеяться. Хотя лаборатории практически достаточно, чтобы засадить его в Азкабан, я бы предпочла, чтобы он помог нам, — заявила мадам Боунс, после чего ушла.

Скоро за ней последовали и остальные. Джон выходил из комнаты последним. Ему надо было закончить работу с документами, а потом — отчитаться перед своим повелителем. Отчет получится не слишком информативным, но Джон был уверен, что Темный Лорд захочет быть в курсе каждой мелочи, каждого грана информации, которые могли дать наблюдения Джона.

* * *

Сириус поставил на кухонный стол последнюю чашку (Кричер наверняка будет недоволен, что он занимался таким плебейским делом), потом сел за стол напротив Ремуса и Доры.

— Какой-то кошмар! — воскликнула Дора. Ее волосы постоянно меняли цвет между оттенками огненно-красного и оранжевого. — Вот Амос, который потерял сына, и вот его жена. Оба скорбят. А потом он берет и нападает на столько детей!

Оба волшебника молчали. Ремус щедрой рукой долил им в чашки огневиски.

— В смысле, я подозревала. Не так много людей еще держат зло на лорда Слизерина. И все нападения были связаны с фактом, что ему дали второй шанс. Места, которые он выбрал для нападения. Министерство, Гарри… — Дора замолчала и взяла свою чашку.

Сириус, пожалуй, не мог винить Диггори за желание отомстить. Все-таки в прошлом он был таким же. Но когда он побежал за Питером, вместо того чтобы делать свое дело, это кончилось плохо, так что теперь Сириус уже не был уверен, что месть — это хорошо.

— Наверное, никто не помогал ему справиться с горем. Да? — сказала Дора, протягивая Ремусу свою опустевшую чашку. — Бросили одного. А потом тот, кто был во всем виноват, неважно, проклятый он был или нет, получил второй шанс. — Она отпила глоток нового основательно приправленного огневиски чая и тяжело-тяжело вздохнула. — Я как бы понимаю, что он расстроился, как нечестно все это казалось. Но зачем на детей нападать?

Пытаясь ее утешить (по крайней мере, так понял его мотивацию Сириус), Ремус положил руку ей на плечо.

— Никто на самом деле не знает, что творится у него в голове, Дора. Ты не была близка с ним. Не была же? — Та только потрясла головой. — Так откуда тебе было знать? Он бы не принял от тебя помощь. Не кори себя, ты никак не могла предотвратить то, что случилось.

Не было похоже, чтобы ее это убедило, так что Сириус счел своим долгом сменить тему. Он быстрым движением вынул из кармана новое письмо от девочек.

— Но вы уверены, что он действовал в одиночку? Я тогда с удовольствием скажу Эноре и Ноэль, что им можно больше не волноваться. Новости дошли до газет на континенте, они меня спрашивали насчет Гарри.

Волосы Доры немного успокоились, остановившись на солнечно-желтом цвете, и она робко улыбнулась кузену.

— Мы пока не уверены. Но во время обыска в доме Диггори мы не нашли никаких намеков на то, что там участвовал кто-то еще. — Она улыбнулась шире и задорнее: — Так твои близняшки спрашивают про Гарри? Регулярно? Думаешь, он им нравится?

Иногда перемены в настроении женщин, особенно тех, что из Блэков, Сириуса пугали. Он нахмурил брови. Нравился ли Гарри Ноэль или Эноре?

— А мне это откуда знать? — спросил он наконец, пожав плечами. — Дочери же не с отцами разговаривают про мальчиков. Так же?

Дора заулыбалась еще шире, насколько это вообще было возможно.

— Я точно со своим отцом обсуждала мальчиков. Мама слишком серьезно относится к таким вещам. Вечно предупреждает, чтобы я не слишком увлекалась, берегла свою репутацию и все такое. — Она пожала плечами и стрельнула глазами в сторону Ремуса.

Теперь уже улыбнулся Сириус:

— Ого, а я и не думал, что дорогая Андромеда кое-что помнит о семейных ценностях. Но Гарри с этой симпатягой Лавгуд. Он не из тех, кто легко меняет девчонок.

Ремус засмеялся:

— Тут он точно больше в отца, чем в тебя, Сириус. Джеймс только на Лили и глядел. Но ты! Вечно гонялся за кем-то новеньким.

— А ты ни с кем и не пробовал, Лунатик, — парировал Сириус, поиграв бровями. — Или я что-то пропустил после того, как ты закончил школу?

Лунатик хмыкнул и допил свой огнечай.

— Кто бы говорил, Бродяга. — Он посерьезнел: — Не то чтобы меня интересовали твои затеи.

Сириус фыркнул, но возражать не стал. Он действительно любил хвастаться.

— Кто-нибудь хочет поужинать? — спросил он друзей, решив пораздувать пламя зарождающихся отношений. Ремус заслужил немного счастья, и Дора определенно положила на него глаз. Теперь, когда Сириус нашел дочерей, его дни снова стали скучноватыми. Девочки были в школе, до летних каникул оставалось только писать письма. Это, конечно, было мило, но маловато, чтобы занять его время.

Может, найти работу помимо места в Визенгамоте в качестве лорда Блэк.

Но сперва:

— Кричер! Ужин на троих, пожалуйста!

* * *

Пятница, 26 апреля

Корнелиусу нелегко было согласиться, что лучше всех для выступления перед прессой подходит глава отдела магического правопорядка. Эту сомнительную честь он планировал оставить для себя: ему не хватало внимания публики. В конце концов Амелия убедила его, что, пока идет расследование, отвечать на вопросы стоит ей, а он может подождать и выступить потом с комментариями по его итогам или даже после суда, чтобы получить признание за окончательный и надежный итог.

Амелия ступила на возвышение, подавила желание поправить мантию и просто обвела взглядом собравшихся журналистов. Тут были представители крупных издательств со всего мира. Такое случалось нечасто. Но, к счастью, не было никого от таблоидов, так что можно было надеяться, обойдется без вопросов про возлюбленных и трагические обстоятельства.

— Доброе утро, — начала с приветствия Амелия, тем самым быстро прекратив последние перешептывания. — Возможность задать вопросы у вас будет, когда я закончу.

— Амос Диггори, задержанный в палате Визенгамота двадцать четвертого числа, признался в попытке создания смертельного яда с намерением убить лорда Слизерина. — Множество зачарованных перьев записывали ее слова буква в букву, создавая на фоне царапающий шелест. — Попытка провалилась из-за его собственных ошибок в приготовлении яда, а также благодаря тому, что лорд Северус Принц своевременно применил безоар. — Было свое тонкое удовольствие в том, чтобы прославить хмурого мастера зелий перед международной прессой. Наверняка он был бы резко против того, чтобы его выставляли героем. — Тщательный обыск дома подозреваемого позволил обнаружить самодельную зельеварню, которую явно использовали не только для создания яда, использованного при попытке убийства лорда Слизерина. Мистер Диггори на допросе выразил сочувствие к тому, кто отправлял взрывающиеся вопиллеры. В данный момент у нас нет четких доказательство того, что он их рассылал. Таким образом, расследование террористических атак будет продолжено.

Она была практически уверена, что это он, учитывая, что найденные в лаборатории ингредиенты были необходимы как раз для создания вопиллеров, а в саду было все для этого нужное, что только могло расти в их климате. Но сказать это перед международной прессой она никак не могла.

— Миссис Диггори, как выяснилось, не была в курсе планов своего мужа, она сотрудничает с аврорским отделом, чтобы прояснить ситуацию. — На самом деле, ее нашли почти в кататоническом состоянии, едва способную о себе позаботиться; она настолько глубоко ушла в себя от горя из-за утраты сына, что даже не заметила отсутствия мужа. Она не знала, какое сегодня число, и в данный момент была в Мунго. Там ее поставят на ноги. Может быть.

— Можете задавать вопросы.

— Санни Сандерс, «Призрак Нью-Йорка». Мадам Боунс, как отравленный нож смогли пронести в палату Визенгамота и вообще в здание министерства? — спросила ведьма в мантии самого актуального покроя, не дожидаясь обычного порядка вызова.

Набирая воздуха, Амелия подумала: «Началось», — и стала объяснять, что опасные предметы, требующиеся для работы, нужно проносить в здание, и почему именно Визенгамот так решительно возражал против возведения защитных чар, предотвращающих некоторые виды колдовства. Это будет совсем не веселый разговор.

* * *

Убрав в сумку последние книги с тумбочки, Гарри подивился, сколько вещей успело перетечь из его комнаты в подземельях в лазарет. Но, учитывая, что в этот раз он тут долго пролежал, а друзья изо всех сил его развлекали, в этом не было ничего неожиданного.

— Первые дни поберегитесь, мистер Слизерин, — сказала мадам Помфри у входа в палату, где лежал Гарри. — Повторяйте только теорию. Если почувствуете что-то необычное, усталость или еще что-то, немедленно возвращайтесь. Все ясно?

— Кристально, мадам Помфри. — На миг Гарри даже захотелось, чтобы она дала ему эти рекомендации в письменном виде — чтобы показывать их Гермионе, когда та снова начнет тревожно учиться.

— Ну, тогда вон отсюда, — с улыбкой сказала она и замахала на него руками.

Гарри улыбнулся, взял сумку и вышел из снова опустевшего лазарета. Он был последним из тех, кто пострадал во время нападения. К счастью, всем остальным досталось меньше.

И тот факт, что это Гарри использовал щит, закрывший целую деревню, — он с трудом верил в свое везение — так и не попал в газеты.

Не пройдя по коридору и десяти шагов, Гарри увидел выходящих из-за поворота Гермиону и Рона.

— Гарри! — воскликнула Гермиона, заметив его, и сорвалась на бег.

Зная, чего от нее ожидать, Гарри положил сумку на пол и, улыбаясь, приготовился к столкновению. И как раз успел приготовиться к объятию — и копне кудрей, которые так и не поддавались уходовым чарам, которые Гермиона узнавала от других девушек (теперь она с ними проводила больше времени).

— Какой же ты безрассудный. И я так волновалась! Но зато ты спас столько людей, Гарри. Почему с тобой вечно случается что-то опасное? — трещала она, но так тихо, что Гарри слышал ее только потому, что она говорила ему на ухо.

— Не могу объяснить. Но что бы ты сделала на моем месте? — прошептал он в ответ, опуская руки и размыкая объятие.

На этот вопрос у Гермионы не было ответа. Потому что, будь она на месте Гарри, тоже попыталась бы помочь. Гермиону прежде не останавливала кажущаяся безнадежность ситуации. И она знала это не хуже Гарри.

Они отошли друг от друга, Гарри подобрал сумку, и они двинулась дальше по коридору.

— Так вы моя официальная приветственная делегация? — поинтересовался Гарри, переводя взгляд с не совсем довольного Рона (кажется, тот так и не разделался со своей влюбленностью) на задерганную Гермиону.

— Да ничего такого официозного, — Рон закатил глаза, — мы просто вызвались сходить тебя проводить. Слизеринцы как будто вообразили, что тебе одному никуда нельзя. Но Диггори попался, опасности больше нет. Зачем вся эта защита? Можешь объяснить?

Гарри переглянулся с Гермионой и увидел, что она понимает, почему до сих пор надо думать о безопасности. Но он понял, что ее объяснение Рон не услышит. Она слишком прославилась своей правильностью и склонностью к перестраховке, Рон не воспримет ее всерьез.

— Даже если он действовал один, а этого мы не знаем, всегда может найтись кто-то другой, кто захочет что-то сделать. Не хочу, чтобы на меня потом смотрели с разочарованием. Или ты бы не согласился ходить с друзьями, если бы иначе тебе прилетел вопиллер от матери?

Тут Рон скривился, наверное, вспомнив вопиллер, полученный им на втором курсе, и кивнул.

Когда они дошли до Большого зала, который уже гудел от множества учеников, Гарри встретила Луна с умиротворенной улыбкой на лице. Она взяла его за руку, сплетая пальцы, и, привстав на цыпочки, быстро поцеловала.

— Можешь меня нарисовать?

Она жила настоящим, и Гарри это как всегда удивляло и радовало. Он пожал ее ладонь, покачал их соединенными руками.

— Вряд ли я уже дорос до портретов. Но если ты согласна сидеть и позировать… Кто я, чтобы отказываться?

— Тогда встретимся после завтрака? — спросила Луна, почти вприпрыжку двигаясь рядом с ним к столам.

— Встретимся, — согласился Гарри и слегка наклонился, чтобы поцеловать свою девушку. Подняв голову, он встретился взглядом с Роном, и тот ухмыльнулся. Может, Гарри уже пора начинать вести учет всех случаев, когда Рон смеялся над Гарри и Луной, чтобы потом отомстить, когда тот сам начнет с кем-нибудь встречаться.

Когда они разошлись к своим столам, Гарри заметил Тео и Драко, сидевших возле их однокурсников. Они заняли для него место. По дороге Гарри не раз чувствовал на себе чужие взгляды, но перешептываний не было. Его просто выпустили из больничного крыла, больше ничего интересного. Если бы так можно было провести оставшиеся до конца учебы годы, Гарри был бы очень счастлив.

— Гарри! Я так рад, что ты вернулся! Тренировки совсем не то, когда нельзя посоревноваться с другим ловцом, — с надменными видом заявил Драко, вызвав общий смех.

Гарри сел, осторожно уложив почти лопающуюся по швам сумку. Он выбрал тарелку с тонко нарезанной олениной, только потом посмотрел в сторону Драко. Блондин, совершенно не беспокоясь, только глаза закатил. Гарри улыбнулся и передал Винсенту, протянувшему за ней руку.

— Не знаю, можно ли мне уже летать, Драко. Мадам Помфри требует, чтобы я не напрягался. Часовая тренировка по квиддичу вряд ли соответствует этому описанию.

Драко не успел ответить, да даже рта открыть — вмешался Тео, одновременно передавая Гарри миску морковки на пару:

— Профессор Снейп заставит всю команду драить котлы, если ты заставишь Гарри летать без разрешения мадам Помфри. А я готов поставить десять галлеонов, что она не разрешит.

— Спорим! — принял спор Драко, а Гарри только головой покачал и занялся едой.

* * *

Было здорово вернуться в гостиную, в кресло перед камином, и чтобы вокруг были друзья. Странно, как по-домашнему он здесь себя чувствовал. Когда впервые был тут, еще на втором курсе, ни за что бы не подумал.

Кроме пятых и седьмых курсов почти все разошлись по спальням или еще куда по замку, избегая нервных старшекурсников, готовящихся к экзаменам. Сириус утверждал, что к июню, прямо перед экзаменами, будет еще хуже, и с гордостью вспоминал, как Мародеры однажды устроили розыгрыш в гриффиндорской гостиной незадолго до экзаменов, а недовольные гриффиндорцы их выгнали взашей.

Гарри честно признавал, что в предыдущие годы не замечал, как те, кто готовится, становятся более нервными и нетерпимыми к шуму. Сам он подозревал, что это потому, что у него с друзьями были свои нервные ситуации, и это отвлекало его от проблем окружающих; но вслух он об этом не сказал.

Гарри достал учебник по зельям и свои учебные материалы, которые сделал для повторения растений и других ингредиентов для зелий, сдвинув при этом сделанный для него Гермионой учебный план. Тот слетел на пол, на ковер — старый и потоптанный, но хорошего качества, но Гарри решил не вставать за ним и вместо этого начал повторять основы травологии и зелий. То, что их с профессором Снейпом рабочие отношения улучшились, а еще новость, что его мать была очень одарена в этом предмете, пробудило в Гарри новый интерес к предмету. Ему хотелось получить хорошую оценку. Может быть, даже достаточную для того, чтобы учить зелья ТРИТОН.

Панси фыркнула и подняла пергамент с расписанием от Гермионы. Гарри не заметил ее движения и решил, что она его призвала. Это было довольно грубо — призывать чужие вещи. Что если бы это было личное письмо?

А может, Гарри просто надо лучше следить за своими вещами. Надо помнить, что в волшебном мире шпионаж — распространенный инструмент в политике.

— Не понимаю, как ты только терпишь ее настырность, — объяснила свое неодобрение Панси, делая такое лицо, будто ей предложили перебрать ведро флобберчервей. — Кто дал ей право указывать тебе, что учить?

Этот комментарий напомнил Гарри множество случаев, когда Гермиона хотела повторить с ними вопросы, которые они только что повторили, а Рон стонал в ответ; как она снова и снова напоминала дописывать их эссе. Его укололо чувство вины. Гарри знал, что она была права. А те заклинания, что она нашла для третьего тура; как она искала, кто такой Николас Фламель; защита, разработанная ей для Клювокрыла; ее недовольство, когда Гарри с Роном ленились делать домашнюю работу.

Он немного повернулся, чтобы быть к Панси лицом, и, холодно улыбнувшись, призвал пергамент из ее рук, не задумавшись и не прикоснувшись к палочке.

— Она заслужила право переживать за меня и мои успехи в учебе, Панси. Для меня она во многих отношениях вроде старшей сестры. И хотя соглашусь, что иногда ее увлечение учебой может утомлять, оно не раз помогало мне выжить. — Поймав прилетевшее к нему расписание (которому он не собирался следовать), Гарри уселся поудобнее и занялся повторением.

Гермиона и правда бывала назойливой в своем увлечении хорошими отметками и учебой. Но он обсуждал это с мадам Гойл (после особенно утомительного занятия с домашкой в библиотеке), и та помогла ему понять, что у Гермионы есть и свои проблемы, что она так зарывается в учебу, когда чувствует себя тревожно и не на своем месте. Но она пояснила Гарри, что, конечно, у него есть право выстраивать свои границы и требовать, чтобы их уважали.

Он собирался поблагодарить Гермиону за заботу и желание помочь, но еще сказать ей, что ее подход к подготовке в его случае не очень работает. Хорошо бы она не расстроилась, а поняла. Все-таки она тоже человек и, как и Гарри, подросток.

Он не заметил ни потрясения на лице Панси, ни изумления Тео и Драко при виде его беспалочкового призыва. Гарри сказали не напрягаться несколько дней не пользоваться магией, и все на Слизерине это знали. Увидеть, что Гарри пользуется беспалочковой магией, едва встав с больничной койки, было неожиданно.

Остаток вечера прошел в гостиной в сосредоточенной атмосфере. Все шумные развлечения пятницы были разогнаны по спальням, а в качестве компромисса их договорились проводить на общей территории факультета хоть всю субботу.

* * *

Суббота, 27 апреля

Опять выходные. Опять у паршивцев слишком много свободного времени и свободы, будут шляться по коридорам и наводить беспорядок. Аргус шел по малохоженным переходам замка в сопровождении своей верной кошки и смотрел, где картины нуждаются в чистке, где бесценным артефактам, недооцененным и выставленным на обозрение в коридорах школы, причинили ущерб.

В своем роде работать в Хогвартсе, среди такого количества магических картин, было почетно. Отвечать за их целостность. С другой стороны, он провел годы в университете и учился под руководством мастеров-реставраторов многих музеев, а в итоге большую часть времени подтирает полы за неряшливыми сопляками, чтобы хоть чем-то себя занять.

Иногда к нему обращались за починкой или чисткой портрета. Но редко кто добровольно искал помощи сквиба — люди мнили себя лучше него только потому, что он не мог махнуть палочкой и сразу получить результат.

Аргус хмыкнул и подошел к картине с кораблем посреди бушующего моря, проверяя, померещились ли ему щербинки на холсте или это просто игра света.

Потом он услышал голоса. Два голоса. Мальчик и девочка, судя по всему. Осторожно двинувшись вдоль стены (так, чтобы не зацепить картины), Аргус подошел к двери брошенной классной комнаты, откуда, как ему показалось, голоса доносились.

Миссис Норрис беззвучно достигла двери первой и пристально посмотрела, что происходит внутри. Когда Аргус наконец нагнал ее, то был изумлен увиденным.

Там сидел тот мальчишка Слизерин с блокнотом на коленях, спиной к свету, а на другой стороне комнаты на учительском столе сидела девочка. Она была симпатичная, хотя и, скажем так, странно наряженная. Завернутая во что-то вроде старого одеяла, сидела девочка так, чтобы быть к рисовальщику в профиль, обхватив руками коленку.

— Тебе точно еще удобно? — спросил мистер Слизерин у своей модели. — Ты сразу скажи, если станет неудобно. Мы в любой момент можем остановиться, Луна.

Девочка улыбнулась, но позы не изменила.

— Все хорошо, Гарри. Продолжай рисовать. Когда мы с отцом ходим на поиски самых скрытных существ нашего мира, иногда не двигаемся часами. Я точно смогу просидеть еще долго.

— Ну раз ты так думаешь, — сказал мальчик и стал рисовать дальше. Он то немного поднимал голову, то опускал, потом посмотрел на нее долгим взглядом и вернулся к работе.

Похоже, он всерьез занялся искусством. Проводить так солнечный день — а их тут, на севере, было немного — не на улице, а за рисованием.

Теперь и странный наряд девочки обретал смысл. Цветочный венок у нее на волосах, косички, свернутое вокруг одеяло, словно туника или старый плащ, босые ноги. Похоже, они пытались воссоздать основы античного стиля. Либо Древняя Греция или Рим, либо последующие поколения, вдохновлявшиеся воображением предков.

Тихонько отступив назад, Аргус задумался над тем, что увидел. Может быть, здесь рождается новый художник. Не из тех, что делают быстрые анимированные картинки для книг, а настоящий, без костылей магии. С тихой и грустной улыбкой Аргус ушел прочь, вспоминая свои собственные дни ученичества, когда он старательно рисовал других учеников — сидящих, стоящих, позирующих за небольшую мзду. Он не сдержал смешка, вдруг подумав, что мистеру Слизерину повезло найти себе музу для рисования обнаженной натуры. Ему на этом этапе пришлось прервать свою работу.

Все еще улыбаясь, с идущей по пятам миссис Норрис, Аргус пошел взглянуть на статуи на вершине замковых стен: ему там как будто привиделось, что гаргульи нуждаются в чистке.

Надо будет присмотреться к мальчишке. Может, и удастся взрастить в нем страсть к живописи. Слишком уж часто волшебники и ведьмы пытаются найти для своих детей другие занятия.