Некромант (джен)

Рабастан настолько погрузился в работу, что — как это часто с ним бывало в подобных случаях — быстро перестал замечать время. Тем более, что чем дальше — тем яснее он видел сходство этих чар и тех, что не так давно окутывали Азкабан, не давая душам умерших его покинуть. Нет, конечно, эти чары были другими, и всё же сходство было явным. Привести бы сюда Руквуда! Только вряд ли Блэк позволит. Но, возможно, он допустит сюда Марка и Родольфуса? С Маркусом, пожалуй, больше шансов: вряд ли Блэк видит в нём серьёзного врага.

— Ты живой вообще? — кто-то тряхнул его за плечи с такой силой, что Рабастан едва не упал. — Лестрейндж!

— Не кричи, пожалуйста, — попросил Рабастан, высвобождаясь из рук Блэка. — Я работал. Что случилось?

— Пошли, — велел Блэк. — Тебя не дозовёшься!

Они спустились вниз и, пройдя уже более светлым и широким коридором, вошли в довольно большую комнату, где за длинным столом, почти в самом его начале, сидел Дамблдор.

— Вижу, что вы с Сириусом нашли общий язык, — сказал он вместо приветствия.

— Рад, если мне это удалось, — сказал Рабастан, обращаясь сразу к ним обоим и садясь напротив Дамблдора и присоединившегося к нему Блэка. Сам бы он на месте Блэка занял место во главе стола — не для символизма, а чтобы видеть лица обоих собеседников. Сидеть рядом неудобно: при переговорах в соседях хорошо иметь либо того, от чьего мнения мало что зависит, либо стопроцентного союзника. А Рабастан не поручился бы за то, что в определении судьбы Поттера интересы Блэка с Дамблдором совпадают.

Рабастан чувствовал себя довольно неуютно. Переговорщик из него весьма посредственный, во всяком случае, уж с Дамблдором — точно, это Рабастан выяснил ещё вчера. Но что он мог сделать, если помощников у него не было. Разве что позвать кого-то мёртвого — кого только? Если б Рабастан придумал это раньше, он бы мог найти хорошего переговорщика и привёл сейчас его сюда, но, к его сожалению, эта мысль пришла ему в голову только сейчас. Значит, придётся справляться самому.

— Я обдумал наш вчерашний разговор, — сказал Дамблдор. — И готов его возобновить — однако мне бы не хотелось вводить тебя в заблуждение. Я не вправе обещать ни оправдание, ни даже смягчение приговора кому-либо из вас.

— Мне будет достаточно вашего обещания приложить к этому все ваши силы и использовать все доступные возможности, — вежливо ответил Рабастан. — Когда дойдёт до дела, я назову окончательную формулировку.

— И всё же этого может оказаться недостаточно, — подчеркнул Дамблдор. — Ты это понимаешь?

— Мне нужно обсудить это с другими, — Рабастан подумал, что ему как-то подозрительно везёт. Настолько, что это скорее настораживало, чем радовало.

— Я так полагаю, тебе на это ничьё разрешение не нужно? — добродушно поинтересовался Дамблдор.

— Нет, — согласился Рабастан.

— Что ж, — Дамблдор слегка развёл руками, — сходи. Поговори. А мы пока с Сириусом выпьем чаю… какой прекрасный пёс, — он добродушно похлопал себя по коленям, куда немедленно вскочил щенок. — Где ты его взял? — спросил он, и от этого невинного вопроса на Рабастана повеяло опасностью.

— Я исполнил просьбу Регулуса, — очень осторожно проговорил Рабастан.

— Интересный выбор, — Дамблдор ласково потрепал длинные уши щенка. — Как ты полагаешь, почему именно спаниель?

— Я плохо разбираюсь в породах собак, — пожал плечами Рабастан. — Он довольно дружелюбен — может быть, поэтому?

— Может быть, — задумчиво проговорил Дамблдор. — Так ты идёшь? — спросил он, с улыбкой позволяя щенку играть со своею бородой.

— Это займёт некоторое время, — сказал Рабастан, вставая. — Вам, возможно, придётся долго ждать.

— Не страшно. Если это будет слишком долго, я загляну вечером, — Дамблдор сегодня буквально лучился дружелюбием.

Это было странно и тревожно. Рабастан не понимал, для чего Дамбдору после вчерашней их беседы, жёсткой и довольно неприятной, изображать сейчас такое добродушие. Вероятно, он задумал что-то — только что? Рабастана ждёт ловушка в Азкабане? Даже если так — не страшно, он оттуда выберется птицей… но зачем? Ему показалось, что Дамблдор вчера ему поверил — значит, ему нет резона запирать Рабастана в Азкабане. Или есть?

Нет, это бессмысленно. Он всё равно не догадается. Ему нужен совет, он хочет, наконец, увидеть брата и друзей — он рискнёт.

Рабастан вернулся в свою комнату и зачем-то даже запер дверь — хотя и понимал, что если Дамблдор и Блэк решат сюда войти, они это сделают. И всё-таки это давало некоторую иллюзию уединения. Рабастан поднял Завесу и, шагнув за Грань, позвал Регулуса, понимая, что самостоятельно он слишком долго будет искать сперва Азкабан, а затем нужную камеру. Позже он научится и сам делать это легко и быстро, но сейчас у Рабастана не было на это времени. Впрочем, перед Регулусом он извинился, но тот с радостью согласился проводить его сперва туда, а после и обратно.

— Я дождусь, — пообещал он. — Я рад хотя бы так помочь.

— Мне бы было сложно без тебя, — ответил Рабастан. — Спасибо.

Прежде всего, он хотел увидеть брата, и именно к нему в камеру Рабастан и вошёл — как оказалось, прямо на глазах у Родольфуса. Впрочем, тот не столько испугался, сколько удивился, а потом обрадовался, да так сильно, что почти что этим Рабастана напугал.

— Я боялся за тебя, — прошептал Родольфус, крепко прижимая к себе брата. — Мы не понимали, куда ты пропал. Где ты был?

— Вы не видели, что произошло? — с облегчением спросил Рабастан, тоже его обнимая.

— Мы же спали. Впрочем, ты не знаешь, — кажется, он улыбнулся. — Ты и в прошлый раз был болен, когда попал сюда… Заключённых при транспортировке погружают в сон. Мы проснулись уже в камерах, и думали сперва, что ты тоже в камере и лежишь без чувств. А потом вычислили, что тебя здесь нет, и не знали, что и думать. Что произошло? Где ты был? И как попал сюда?

— Меня Блэк украл, — ответил Рабастан, слегка отстраняясь и улыбаясь брату. — Вместе с Люпином, Поттером и Тонкс. Не знаю, кто это.

— Тонкс? — переспросил Родольфус удивлённо и уточнил: — Тедом или Нимфадорой?

— Ты их знаешь? — тоже удивился Рабастан. — Кто это? Я имя не спросил.

— Тед — муж Андромеды, — Родольфус тихо усмехнулся. — Нимфадора — её… их дочь. Она аврор. Наша племянница, помнишь? Лорд однажды тебя о ней спрашивал.

— Да, я помню, — равнодушно кивнул Рабастан. — Я не знаю, кто из них. Я ничего не помню.

— Не помнишь, — согласился Родольфус. — Конечно, ты не помнишь. Ты был почти мёртвым. В Мунго ничего так и не сделали.

— Они и не могли, я думаю, — заступился за целителей Рабастан. — Мне нужно было время.

— Так как ты попал сюда?

— Вошёл через Завесу, — Рабастану даже и хотелось брату рассказать об этом, но сейчас на это не было времени. — Мне Регулус помог.

— Ты так же сбежал от Блэка? — спросил Родольфус, которого, кажется, не слишком удивил сам факт похищения брата Сириусом.

— Так быстрее, — ответил Рабастан, которому не хотелось вводить брата в заблуждение. Всё равно ведь он ему сейчас расскажет, что происходило в доме Блэков.

— Зачем ты это сделал? — спросил Родольфус, наконец, отпуская брата, но всё ещё не отрывая от него взгляда.

— Я когда-то пообещал Регулусу, — ответил Рабастан с едва заметным вздохом. А ведь ему предстоит ответить на этот вопрос ещё… сколько раз? Дважды как минимум. — Я после расскажу, — почти попросил он. — Я хотел поговорить с тобой и посоветоваться.

— Давай, — Родольфус почему-то сделал паузу, а затем вдруг рассмеялся.

— Что-то не так? — озадаченно спросил Рабастан, и Родольфус покачал головой:

— Всё так. Ты не хочешь сперва проведать остальных?

— Я хотел всем вместе это обсудить, — ответил Рабастан. — Я сейчас всех приведу сюда — и мы поговорим. Скажи, — попросил он, — дементоры вам не пытались мстить?

— Дементоры? — странно усмехнулся Родольфус, и у Рабастана от выражения его лица побежали по спине мурашки. — Они сперва тебя искали. А нашли Мальсибера, — он качнул головой и замолчал.

— Я не понимаю, — напряжённо проговорил Рабастан, чувствуя, как холодеют у него ладони. Но ведь Регулус сказал, что с Ойгеном всё хорошо? Он не лгал — но, может быть, не понял? — Что они с ним сделали?

— Не они, — возразил Родольфус. — Он. Он их… приручил, пожалуй. Во всяком случае, они нам ничего не сделали — хотя, когда они поняли, что тебя здесь нет, они были очень злы. Это так странно выглядит…

— Как? — Рабастан почему-то ощутил вину, хоть и понимал, что, в действительности, её нет и быть не может.

— Обычно в их присутствии ощущаешь безысходность и апатию, — пояснил Родольфус. — Но когда они злятся, возникает едва контролируемое желание разрушить всё вокруг. Некоторые даже попытались. Ты сходи к нему, — то ли предложил, то ли попросил Родольфус.

— Схожу, — Рабастан кивнул и, превратившись в сову, пробрался через прутья дверной решётки в коридор и пошёл по нему, заглядывая в камеры. Быть здесь снова было странно: Рабастан всё время ловил себя на ощущении, что вернулся туда, где должен быть. Только бы дементоров не встретить! Хоть сейчас и утро, они всё равно могут появиться, особенно если его учуют.

Рядом с камерой Родольфуса находился Долохов, а напротив — Нотт. Дальше шли пустые камеры, и Рабастан, свернув назад, прошёл мимо расположенных друг напротив друга камер Малфоя и Руквуда — туда ему тоже нужно будет, но чуть позже. Следом шли камера Джагсона и — наконец — напротив него Эйвери, и Рабастан остановился, вглядываясь в свернувшегося под тощим одеялом Маркуса. Ничего, он скоро их всех вытащит отсюда — очень скоро. Зато камера Ойгена оказалась наискось, и Рабастан, даже не взглянув в камеру МакНейра, что была напротив, почти забежал к Мальсиберу и, снова превратившись в человека, примостился на край койки и сжал плечо, как ему казалось, спящего Ойгена — было утро, и все заключённые сейчас спали, приходя в себя после ночного визита дементоров. Так, во всяком случае, счёл Рабастан.

— Ойген, — позвал он негромко, наклонившись. — Ойген, просыпайся. Это Рэба. Ойген.

Тот зашевелился наконец, медленно и неохотно, и потянул одеяло, и так закрывающее голову, вверх, но Рабастан перехватил это движение и, напротив, отодвинул его вниз, обнажив худое бледное лицо Мальсибера. Тот вздохнул и, зажмурившись, прижал ладонь к лицу и пробормотал что-то, но Рабастан не отставал, и Мальсибер, наконец, открыл глаза, и несколько секунд непонимающе и сонно на него смотрел. А потом резко распахнул их и, беззвучно ахнув, резко сел и, схватив лицо Рабастана в ладони, выдохнул:

— Рэба?

— Да, — Рабастан терпеливо ждал, позволяя Мальсиберу осмотреть его и даже ощупать.

— Ты живой? — спросил Мальсибер. — Выглядишь как призрак.

— Призраки, как правило, нематериальны, — напомнил ему Рабастан. — Я живой.

— Живой, — повторил Мальсибер и, сев, крепко и порывисто прижал его к себе. — Мы все так боялись за тебя, — прошептал он. — Что произошло? Куда ты делся из кареты?

— Меня украл Блэк с друзьями, — ответил Рабастан — и улыбнулся изумлённому выражению выпустившему его при этих словах из объятий Мальсиберу, заглянувшему теперь ему в лицо. — Я всё расскажу — всем вместе. Нам нужно поговорить и посоветоваться. Думаю, удобней сделать это в камере Родольфуса.

— Ты нас вытащишь отсюда? — спросил Ойген с надеждой, и Рабастан вздохнул:

— Да — но не знаю, когда именно. Об этом мы тоже поговорим. Скажи, — попросил он, — ты что-то делаешь с дементорами?

— Я ищу того, кто мог бы помочь с Поттером, — ответил Ойген, и тут же поправился: — Искал сначала. Думаю, что я нашёл таких — и мы за это время… я не знаю, как это сказать. Они ищут кого-нибудь, кого могли бы слушать. Мне кажется, они устроены так, что им нужно получать приказы. Без этого они чувствуют себя... — он задумался. — Им словно в мире начинает не хватать чего-то. Если бы ты был здесь, они бы пришли к тебе. Но ты ведь не останешься?

— Нет, — Рабастан резко мотнул головой. — Но я вас вытащу. И очень скоро — как только мы поймём, как это сделать. Ты говоришь, что ты нашёл дементора для Поттера? Ты в нём уверен?

— Да, — уверенно сказал Мальсибер.

— Если тебе придётся объяснять — не мне, другим, к примеру, Дамблдору — причину уверенности, ты сумеешь?

— Да, — повторил Мальсибер, и лишь потом переспросил: — Дамблдору? Ты говорил с ним?

— Говорил, — усмехнулся Рабастан и встал. — Идём, поговорим, — позвал он, доставая палочку.