Огненный герой, версия 2.0 (джен)

Жан-Поль был на взводе. Мало того, что эти узкоглазые ублюдки решили продлить выставку достижений мировой культуры, из-за чего их проработанный план похитить картину при транспортировке накрылся медным тазом, так еще эти «помощнички» додумались провернуть ограбление среди белого дня! Мол, мы злодеи, мы крутые… Жан-Поль со всей силы врезал по близстоящей трубе: morceaux de merde они, а не злодеи! У него на родине ни один преступник не поступит так опрометчиво! Ведь всем известно, что ночь — главная помощница в любом незаконном деле, но эти ребята явно об этом не знают.

— Bon Dieu, ребенка-то вы зачем взяли?! — страдальчески возопил Жан-Поль, когда горе-злодеи наконец-то оказались на крыше, как они условились, однако кроме тубуса с картиной крепкий и мускулистый азиат зачем-то тащил упирающегося и извивающегося ребенка.

— Приказ хозяина — ему нужен ребенок для его экспериментов, — почти невозмутимо ответил амбал. Почти — потому что именно в этот момент раскрасневшийся задыхающийся мальчишка изо всех сил пнул его в живот, одновременно кусая своего обидчика: — Ах ты сученыш! — закашлявшийся ребенок отлетел в сторону, чуть не напоровшись на железные прутья, — Хозяин сказал, привести тебя живого или мертвого, так что, думаю, он не сильно расстроится, — мордоворот, злобно оскалившись, вытащил из-за пазухи пистолет и навел его на тяжело дышащего мальчика, закрывшего руками живот. Его товарищи радостно загоготали, предвкушая расправу над пацаном, но их смех резко прекратился, когда их сковало резкое оцепенение. Волосы Жан-Поля скрутились в змей, поднявших свои головы и алчно впившихся взглядом в смеявшихся.

— Вы идиоты, если хотите убить заложника! — прошипел он, окидывая окружающих яростным взглядом, приглушая действие своей причуды, чтобы эти остолопы не свалились из-за того, что их мышцы перестали удерживать их в вертикальном состоянии, — Этот мальчишка… Возможно, он станет нашей последней надеждой на спасение! Но только если он останется в живых, — дождавшись, пока его помощнички успокоятся, он отменил действие причуды. Змеи вновь улеглись на его голове, закрывая глаза.

— Тогда сам и держи этого поганца, — сплюнул один из бандитов, растирая одеревеневшие руки, — мало того, что он тяжелый, зараза, так еще и брыкается постоянно, — подойдя ближе, он пнул мелко подрагивающего ребенка, сжавшегося в калачик на мокрой после дождя крыше.

— Или используй на нем свою причуду, чтоб он не двигался, — поддержал его тот, что пытался пристрелить мальчишку, с откровенной ненавистью глядя на их заложника.

— Если вы не заметили, я это УЖЕ сделал, — фыркнул француз, отворачиваясь и вглядываясь в безоблачное летнее небо. Где же вертолет?..

Мальчишку все же подняли с земли, крепко удерживая на случай, если он опять начнет брыкаться. Однако ребенок тряпичной куклой болтался в руках бандитов, не имея никакой возможности к сопротивлению, за что получил еще пару ударов:

— Что, дрянь, уже не можешь ответить?! — довольно оскалился преступник с пистолетом, глядя на заплаканное лицо паренька. — Только дернись еще раз, сученыш — на перо посажу! — у горла несчастного тут же оказалось лезвие ножа.

— Dieu soit loué! Это за нами! — воскликнул Жан-Поль, услышав шум вертолета. Вскоре и сам источник звука показался из-за соседних домов. Снизу по нему тут принялись палить из всего, что было, но бронированный корпус летающей машины прекрасно отражал все жалкие попытки полиции перекрыть преступникам пути отхода.

Дверь, ведущая на крышу, внезапно вылетела из проема и с грохотом приземлилась в нескольких метрах от него. На бетон ступил тот, кого здесь явно никто не ожидал увидеть.

— Voici la merde! Как он сюда попал?! — вскричал Жан-Поль. — Впрочем, не важно! Détruisez ce salaud! — но даже без его слов японцы бросились на нового врага. Однако они очень быстро осознали свою ошибку, как и их французский коллега: герой резко рванул вперед, подгоняемый собственным пламенем. Раздались душераздирающие крики — и двое амбалов уже катались по бетону, корчась от невыносимой боли и баюкая свои обрубки, оставшиеся от рук.

— Отпусти. Моего. Сына. — прорычал герой, пустив по низу свой огонь, заставляя злодеев бросится в стороны от своего товарища, все еще держащего ребенка. Бандит нервно усмехнулся, стараясь казаться хозяином положения:

— Если ты сделаешь еще хоть ша… А-а-а-а! — всего лишь один взмах рукой героя, свист его огненного хлыста — и нож вместе с отрезанной кистью руки летит вниз, а сам злодей, отпустив ребенка, сгибается в три погибели, тут же получив от противника удар под дых.

— Когда тебе говорят, что делать — надо делать, — злобно сплюнул герой, подхватывая оседающего ребенка, на автомате проверяя его пульс и дыхание.

Остальные японские «друзья» Жана тут же с криком кинулись на мужчину, чье лицо скривилось от гнева — очевидно, ему не очень понравилось, что его сын почти не дышал и его пульс не прощупывался: был такой «минус» у причуды француза.

— Черт! Оставьте его, давайте сюда! — закричали им с вертолета, успевшего подлететь к крыше и зависнуть над ней. С земли прекратили поливать его бесполезным огнем пуль — кажется, они ждали, когда прибудут люди с гранатометами. И за это время им стоило как можно скорее смотаться. — Картину, картину давай! Быстрее!

— Э-э-э нет, постой-ка, брат мусью… — послышалось со стороны героя, и в миг между преступниками и их спасителями возникла высокая стена огня. — Не стоит уходить не попрощавшись…

Жан-Поль обернулся и содрогнулся:

— Diable… — выдохнул он, во все глаза глядя на… Нет, это не человек. Это дьявол во плоти! Огненная бестия, вырвавшаяся из недр Ада для того, чтобы забрать их грешные души!

Вновь раздались душераздирающие крики — Жан-Поль не успел и глазом моргнуть, как от присланных «Большим другом» амбалов остались лишь кучки обгорелой плоти, распространявшие запах подгоревшего мяса. И эта тварь сейчас двигалась к нему с явным намереньем порвать глотку. Судорожно сглотнув тугой ком в горле, Жан-Поль рванул сквозь огонь к вертолету. Ему надо было лишь прорваться через тонкую завесу пламени, чтобы спастись, как что-то жгучее резануло его по ноге чуть ниже колена. Он упал, а тубус с картиной откатился к ногам огненного демона. За языками пламени, охватившими лицо героя, явственно виднелся хищнический оскал, а темные глаза, пылавшие от ярости, окрасились в кровавый оттенок. Казалось, сам Сатана поднялся из преисподней, чтобы покарать грешников земли.

— Я припоздни… СТАРАТЕЛЬ! СТОЙ! — громкий голос, донесшийся как через вату, был последним, что Жан-Поль помнил перед тем, как его поглотила жаркая тьма.

* * *

— Осторожнее! — Тошинори схватил за руку рыжего мальчика, не давая ему упасть в образовавшийся пролом. Они уже почти выбрались из рушащегося здания, когда эта доска, на которую неосторожно ступил сын Старателя, внезапно проломилась и увлекла за собой вниз хороший кусок пола. Впрочем, этот шум привлек внимание героев снаружи, и уже через минуту дети были окружены заботой медиков.

Больше всего досталось мальчишке — врачи качали головами, глядя на его изодранные руки и ноги, покрытые многочисленными ожогами и синяками. У девочки обнаружилось лишь несколько легких ушибов и множество ссадин, с которыми разобрались достаточно быстро. И пока доктора оказывали помощь ее брату, она подошла к Всемогущему, который только закончил переговоры с полицией и уже собирался идти на подмогу своему коллеге (с крыши срывались языки пламени — а значит, Старатель уже вступил в бой со злодеями, и Тошинори хотел как можно скорее присоединиться к нему).

— Всемогущий? — девочка дернула героя за рукав, заставляя обратить на нее внимание. — Я не нашла среди пострадавших своего брата. Своего второго брата, — уточнила она в ответ на несколько смешанный взгляд Символа Мира, направленный на ее брата, которому как раз пытались сделать укол.

— Значит… Значит, папа тогда пошел за ним, да? — продолжила девочка, опустив глаза вниз. — Поэтому… Поэтому он отправил нас с вами, а не сам проводил… — она вскинула голову, вперив взгляд в Всемогущего, словно это он был виноват в таком решении Старателя. Тошинори молча смотрел на дочь героя номер два, не понимая, к чему она ведет.

— Вы же его друг, верно? Пожалуйста, помогите ему! — в голосе ребенка появились нотки отчаянья, а на глаза навернулись слезы. — Он же сейчас разозлился, а значит, может наделать много глупостей! Пожалуйста, не дайте ему сделать что-то такое! — девочка умоляюще смотрела на Тошинори, все еще не отпуская его руку. Всемогущий вздохнул:

— Разумеется, юная Тодороки! Можешь не беспокоиться! — он ободряюще улыбнулся ей, осторожно высвободив руку из ее хватки. — С твоим отцом все будет хорошо! Почему? Да потому что он один из лучших героев, что я знаю! — он потрепал ребенка по голове. — Не стоит плакать!

Девочка слабо улыбнулась, поворачиваясь на голос окликнувшего ее брата. Тошинори, кивнув Пружиннику, подпрыгнул, изо всех сил оттолкнувшись от земли, и взлетел над крышами домов, на одной из которых вовсю бушевало пламя. Кажется, Тодороки справляется и без его помощи…

— Я припоздни… СТАРАТЕЛЬ! СТОЙ! — Всемогущий рванул к своему коллеге, перехватывая его руку, занесенную для финального и явно летального для злодея удара. — Ты что творишь?! — ладонь обжег огонь, которым Старатель окружил себя, но Тошинори бы не стал Символом мира, если бы его могла остановить такая мелочь.

— Они убили Нацу, — прорычал в ответ герой номер два, ловко высвобождаясь из захвата и вновь пытаясь достичь лежащего на земле преступника. — А значит, я убью их! — Всемогущий наткнулся взглядом на тело мальчика, лежащее как-то странно, неестественно…

— Энджи! — он вновь перехватил своего коллегу, не давая ему двинуться дальше. — Я понимаю, ты сейчас потерял сы…

— Нет! — в голосе Старателя явственно было слышно какое-то обреченное отчаянье вперемешку с откровенным безумием, пропитанным яростью. — Нихера ты не понимаешь! У тебя нет детей! У тебя нет тех, за чье будущее ты несешь ответственность!

— Но ты герой! — все еще пытался вразумить его Тошинори, удерживая за плечи. — Ты не убийца!

— Значит, сейчас стану! — рявкнул Тодороки, оттолкнув от себя назойливого коллегу. Всемогущий недоуменно моргнул: он впервые видел Старателя, который всегда был для него образцом рассудительности и хладнокровия, в таком состоянии, что он совсем не прислушивается к голосу разума и не думает о последствиях.

— Энджи… — выдохнул Тошинори, вспоминая слова беловолосой девочки — она знала, что ее отец может слететь с катушек? Знала, что он может стать убийцей? — Энджи, послушай! — он, не обращая внимание на вспыхнувшие рукава геройского костюма, со всей силы встряхнул Старателя, добившись от него более-менее осмысленного взгляда. — У тебя ведь есть и другие дети! Как ты им потом в глаза смотреть будешь?! Какое ты им дашь будущее, если станешь преступником?! Послушай, — глаза огненного героя просветлели, хищническая улыбка погасла. Огненный ураган, бушевавший вокруг них, потихоньку затухал. — Твоя дочь просила присмотреть, чтобы ты не наделал никаких глупостей! Как думаешь, она будет рада узнать, что ты убил других людей? Что человек, которого она любит…

— Тошинори… Заткнись. Лучше убери этих ублюдков с глаз моих долой, а то я точно не сдержусь и прибью кого-нибудь из них.

Старатель выпрямился, хмуро сдвинув брови к переносице. Его жаропрочный костюм был во многих местах порван и прожжен, а наручи, полученные только несколько часов назад, местами оплавились и стали непригодны к использованию (настолько высока была температура!). Пламя, окутывавшее все тело героя, опало, и теперь, вместо огненного демона, вылезшего из глубин Ада, вместо гордого про-героя номер два Старателя, перед Всемогущим стоял уставший, морально подавленный отец, недавно потерявший…

— П… П-п-папа? — послышался тихий стон, заставивший вздрогнуть обоих про-героев. Старатель тут же кинулся к сыну, а добежав до него, облегченно вздохнул:

— Сынок! Живой…

— Картина у меня! Сматываемся отсюда! — раздался крик со стороны вертолета, о котором все присутствующие на крыше уже успели забыть.

— «Вы эвакуировали ближайшие районы? — раздался в наушнике голос Старателя. — Сейчас будет крушение вертолета. Всемогущий? Ты готов?»

— Ха! Конечно! — Тошинори вновь прыгнул, целясь прямо в вертолет.

* * *

— У вас хорошо получается, госпожа Тодороки! Только затягивайте все петли по-сильнее, иначе они так и будут у вас идти в разнобой, — похвалила свою ученицу нянечка Джаро, добродушно улыбаясь с соседнего кресла. Рей неуверенно орудовала крючком: спицы она уже более-менее освоила, а удачный подарок мужу вдохновил ее на новые эксперименты. Хорошо, что няня, нанятая Энджи на время каникул детей, знала множество способов и методов вязания, которыми с удовольствием делилась с хозяйкой дома.

— Экстренные новости! — внезапно какую-то мелодраму, фоном шедшую по телевизору, прервал экстренный выпуск новостей. — Произошло злодейское нападение на Токийский императорский музей искусств с целью…

— О ужас! — ахнула старушка, прижав руки к груди. — Ведь… Если я не ошибаюсь, именно туда была назначена экскурсия… — у Рей выпал крючок из рук. На экране показали кареты скорой помощи с пострадавшими, среди которых оказались и Фуюми с Тоей.

— Ох-ох… Как же так-то? — запричитала нянечка, поднимая упавшую пряжу. — Куда герои-то и наша доблестная полиция смотрели, что допустили такое?

— Операцию по спасению возглавляют два лучших героя нашей страны — Всемогущий и Старатель и… Ого! — в камеру влез огромный огненный смерч, развернувшийся над крышей музея. — Вы это видите? Очевидно, это новая техника Старателя! Очень мощная…

У Рей несколько отлегло от сердца — если муж там, значит, о безопасности детей можно не беспокоиться. Ведущая взахлеб рассказывала о действиях героев и полиции, задавала вопросы пострадавшим (Рей заметила, что ее детей от журналистов ограждала парочка героев с нашивками агентства ее мужа), рассуждала о том, как это нападение повлияет на взаимоотношения Японии со странами, в коллекциях которых были картины с выставки. Рей с нянечкой Джаро во все глаза следили за развивающимися на экране событиями: они видели, как Всемогущий прыгнул сразу на крышу, врываясь в огненный вихрь. Видели, как полицейские готовили к стрельбе гранатомет, как герои эвакуировали людей с ближайшей территории, как потух огонь на крыше, как оттуда отлетел вертолет с преступниками, как на него прыгнул Всемогущий, как он неловко приземлился в кругу недовольных спецназовцев, тут же облепивших вертолет как мухи варенье, как из разрушенных ворот выходит Старатель, неся в руках…

— Это Нацуо? — шокировано прошептала Джаро, хватаясь за сердце. — О, Господи… Он что, мертв?! — слова слетели с губ раньше, чем старушка поняла, что и кому сказала. Бедная женщина и так была бледнее мела, а услышав версию о смерти сына… Она тихо обмякла в кресле, потеряв сознание. Нянечка тут же вскочила на ноги, кинувшись за водой и нашатырным спиртом. Через пять минут она уже хлопала слабо шевелящуюся женщину по щекам, приводя ее в чувство:

— Госпожа Тодороки… — Рей так и не узнала, что хотела сказать няня, как у нее зазвонил телефон: звонил Энджи, и это был не тот случай, когда его звонок можно было бы проигнорировать. Женщина дрожащими руками взяла устройство связи:

— Энджи… — ее душили слезы. — Я видела по телевизору… Нацу…

— Жив и стабилен, — отрывисто ответил муж. — Однако повреждений много, есть вероятность, что он может стать инвалидом, если возникнут осложнения… Но я позвонил Исцеляющей девочке, она согласилась подлатать Нацуо, так что беспокоится пока не о чем, — кратко проинформировал он супругу. — Мы с Фуюми и Тойей едем с ним, а ты…

— Я тоже еду! — безапелляционно заявила Рей, судорожно сжимая телефон. — С Шото посидит Джаро, — няня быстро закивала, выражая свою готовность присмотреть за малышом. — А я должна быть с Нацу!..

— Машина ждет тебя у дверей, — женщине показалось, что в голосе ее мужа проскользнуло облегчение и даже некая радость, что она будет там. — Я сообщил водителю адрес. Мы будем ждать тебя… Ладно, тут у полиции опять какие-то претензии… Увидимся в больнице, — бросил он и отключился, не дав жене времени на ответ. Впрочем, это уже было не важно: Рей получила от него всю требуемую на данный информацию, а обо всем остальном она сможет спросить у Энджи при личной встрече в больнице.

С улицы раздался гудок автомобиля, заставивший двух женщин вздрогнуть:

— Вам стоит поторопиться, госпожа Тодороки, — заметила нянечка, убирая пряжу. — Вашему мужу и детям ваша поддержка сейчас нужнее всего. А за Шото не беспокойтесь — я найду, чем его занять, пока вы не вернетесь.

Рей кивнула и быстро вышла в прихожую, где ее уже ждал личный водитель Энджи. Даже на его вечно недовольном лице было явственно видно волнение, и он, кинув сочувствующий взгляд на бедную женщину, быстро натянувшую на ноги балетки, распахнул перед ней дверь. Не стоило терять и минуты.

Водитель старался как можно сильнее сократить время поездки, объезжая все возможные пробки и пробираясь переулками, путями, что не были отмечены ни в одном навигаторе. И это дало свои плоды: добрались они до больницы достаточно быстро, и Рей, не дожидаясь, пока ее спутник найдет лучшее для машины место на стоянке, выскочила из автомобиля, со всех ног бросившись ко входу в лечебницу. Она быстро поднялась по главной лестнице, но стоило только ее ноге ступить на последнюю, мокрую после дождя ступеньку, как балетка заскользила по плитке, лишая женщину равновесия. Она неловко взмахнула руками, стараясь за что-то зацепиться и как-то удержаться на ногах и…

— Рей! — ее подхватили под руку, не давая упасть. — Ну еще ты голову на ступеньках разбей! — женщина подняла голову, натыкаясь на уставший взгляд знакомых глаз.

— Энджи…