Огненный герой, версия 2.0 (джен)

Радости директора

Тихие шаги эхом разносились по пустынным коридорам. Каникулы подходили к концу, и казалось, что школа наслаждается последними деньками спокойствия. Однако господину Шорку, завучу этого учебного заведения, было прекрасно известно, что вся эта безмятежность — напускная. Учебная часть вовсю готовилась к новому триместру, и ему сейчас предстояло сдать документы на подпись директору.

— Господин директор? Разрешите? — завуч приоткрыл дверь и тут же почуял неладное: из кабинета разносился ощутимый запах спиртного. Вечно хмурый и раздраженный директор в этот раз сиял радостной улыбкой, наливая себе новую порцию коньяка. Заметив растерявшегося Шорка, директор отсалютовал ему бокалом:

— А, Шорк! Заходите! — он махнул рукой, вылив чуть ли не половину напитка на ковер, — Вы с документами? Отлично! Положите их на стол: я завтра с ними разберусь. Сегодня я… несколько не в форме!

— И по какому поводу гуляем? — поинтересовался Шорк, сгрузив кипу бумаг на стол начальника и с подозрением покосившись на открытую бутылку. Директор лишь ухмыльнулся и жестом фокусника выудил из-под стола второй стакан, куда тут же плеснул янтарную жидкость:

— О, повод более чем весомый! — он подвинул стакан завучу, приглашая его присесть, — Наша школа наконец-то избавилась от главной головной боли! Все! Больше никаких Тодороки в стенах этого учебного заведения! Больше мне никто не будет выносить мозг по поводу их выходок! Наконец-то! — директор хлебнул коньяка и с удивлением обнаружил, что того уже не осталось в стакане. Он вновь потянулся к бутылке.

— Да? — удивился Шорк: ему казалось, что только Тойя отправится в академию при КОБ-е, Фуюми и Нацуо останутся в школе Хоккен. И то он не был уверен, что Старатель не сменит свое решение в последний момент: идея отправить родного сына в самостоятельное плаванье с возможностью видеться с ним только на выходных и каникулах пришлась ему совсем не по душе.

— Да! — воодушевленно отозвался директор, взмахнув рукой, — Их старшая, Фуюми, из-за проблем со зрением перешла на домашнее обучение. Но, говорят, оно у нее скоро восстановится. Тойю отдали в какой-то пансионат закрытого типа. Мне кажется, там ему самое место, — доверительно шепнул он завучу, — хоть узнает, что есть такое понятие как «дисциплина». Ну и младшему пришло приглашение из школы при Киотском университете. Они, видите ли, впечатлены его достижениями в области химии! Теперь его противообщественная деятельность так называется! Ну да ладно, теперь им с этим отравителем мучиться…

— Отравителем? Я б сказал, он пироман, как и его братец! — нервно усмехнулся завуч, с ужасом вспоминая последние похождения троицы Тодороки, к которым примкнул и Ястреб. Ну да, теперь это и впрямь не его забота. А то директриса академии все хвалилась, что у нее в школе даже отъявленные хулиганы начинают по струнке ходить… Вот пусть она и пытается унять энергию Тодороки, раз она так лихо с детьми управляется…

— Ну и приятным бонусом стал уход этого, их друга… Такэды Кичиро. Неужели боги услышали мои мольбы и у нас наконец-то станет спокойно, как в обычных школах? — директор вылил остатки коньяка в стакан и залпом осушил его, — Все, можешь идти… Да и мне уже, пожалуй, пора… Ох, все же перебрал немного на радостях…

Академия КОБ-а

— О, ты вернулся… — из-под одеяла показалась рыжая макушка, которая тут же вновь спряталась, стоило ее хозяину заметить вошедшего друга, — И часто вас так «ненадолго» забирают? Я аж уснул, пока ждал тебя. Что им от тебя было надо?

— Меня инструктировали, как себя вести с тобой, чтобы не дай бог ты на меня не обиделся, — фыркнул в ответ Ястреб, скидывая с себя неудобные ботинки и плюхаясь на свою кровать, — Фух, наконец-то это закончилось…

— Они тебя задержали на… два часа! И ты хочешь мне сказать, что за все это время тебя инструктировали только как не злить меня? — не поверил Тойя, вылезая на белый свет, — Колись, что там было на самом деле! А то я и впрямь обижусь! Надоело уже, что ты постоянно мне врешь или что-то недоговариваешь!

Кейго поморщился, распластавшись по кровати и раскинув крылья в стороны. Несмотря на то, что Тойя сказал, что не злится на своего друга за ту ложь, он ничего не забыл и теперь постоянно напоминал об этом. И любые слова Кейго он теперь подвергал сомнению, даже если это была общеизвестная правда. Хотя… в этот раз он все же был прав:

— Это из-за твоего отца, — буркнул Ястреб, поворачивая голову к присевшему на край его кровати Тойе, — Из-за того, что он как герой оформил надо мной неполное опекунство. Кажется, теперь им перспектива более тесного сотрудничества с героем номер два не кажется такой уж радужной, как раньше.

— А от тебя-то им что было надо? — не понял Тодороки, взлохмачивая себе волосы, — То, что они этим недовольны, они показали еще когда приходили забирать нас в эту… «академию».

Таками хмыкнул: да, директор КОБ-а был очень зол, когда явился вместе с опекуншей Ястреба в дом к Тодороки. Даже только придя в чужой дом, он начал орать на ни в чем неповинную госпожу Тодороки, а та, с ледяным спокойствием выслушав все претензии по отношению к ней, ее мужу, ее детям и вообще ситуации в целом, предложила взмыленному мужчине пройти на кухню и выпить чашечку успокаивающего чая. Лицо директора комиссии в этот момент надо было видеть. Но не успел он вновь набрать воздуха в грудь для новой порции негодования, как ему в руки сунули чашку и усадили на диван, сообщив, что разговор с ними находится в компетенции Старателя, который в тот момент вместе с Тойей был у врача. Пока они ждали главу семейства, директриса академии расспрашивала госпожу Тодороки о жизни Кейго: как ни странно, но она все же беспокоилась о нем, ей было не все равно, что с ним случилось после его нерационального побега.

Когда же наконец пришли Тойя и Старатель… Ну, сначала все было довольно культурно: директор КОБ-а выдвинул свое предложение взять Тойю в академию, директор академии с каменным лицом рассказала о том, как устроено обучение и быт в ее учебном заведении. Все было внимательно выслушано, также были заданы дополнительные вопросы. В общем, было все как в нормальной семье при выборе школы для ребенка… Наверное, Кейго не мог знать точно: его-то родители никогда бы так себя не вели.

Глаза Тойи горели энтузиазмом: кажется, он уже был согласен отправиться в академию. Госпожа Тодороки была настроена довольно скептически: ей довольно сильно не нравился тот факт, что ей придется расстаться с сыном. По лицу же Старателя понять, что он думает, было трудно. Выслушав все, что сказали представители КОБ-а, он предложил директору пройти с ним в кабинет. И сначала все было тихо. Но вскоре дом содрогнулся от громких криков двух мужчин. Женщины тут же, не сговариваясь, вывели всех пятерых детей на улицу, при этом тщательно следя, чтобы любопытные уши ничего не услышали. И не только уши, но и перья…

Только через два часа директор КОБ-а вышел из кабинета чуть ли не кипя от гнева, как, впрочем, и Старатель. Кейго с Тойей тогда опасливо переглянулись: если господин директор и господин Тодороки успели поругаться, то они могут запретить им общаться.

Однако, к счастью, их опасения не оправдались: директор КОБ-а лишь злобно зыркнул на Кейго, что тот чуть не спрятался под свои крылья, и, холодно попрощавшись, уехал. Следом за ним дом покинули и Старатель с опекуншей Ястреба, поскольку им надо было «уладить некоторые формальности». Кейго вместе с Фуюми и Нацуо помогал Тойе решить, что стоит брать с собой в академию, а что нет, однако всех их одолевала тревога: о чем говорили господин Тодороки и директор КОБ-а, что они после этого разговора были такими злыми? Как это скажется на них? И куда все же поехали Старатель и директриса академии КОБ-а? Вопросы… Вопросы требуют ответов.

Ответы появились уже тем же вечером, когда господин Тодороки вернулся домой и собрал семью, в том числе и Кейго, за столом. Тогда и выяснилось, что стало камнем преткновения двух взрослых. Точнее, кто.

Кейго до сих пор не мог понять, что сподвигло его кумира, с которым он, по сути, знаком всего лишь пару дней, ввязаться в ссору с комиссией общественной безопасности? Практически из-за постороннего пацана! Ведь чем Кейго мог так привлечь внимание такого человека? Ведь он никто!

— Кейго, — сказал тогда Старатель, выложив на стол папку каких-то документов, — Я понимаю, тебе это может сильно не понравиться… Да и вообще, я должен был сначала спросить твоего мнения… Но ладно, чего сделано, того уже не воротишь. В общем, — Ястреб с недоумением смотрел на отца своего друга, совершенно не понимая, к чему это все ведет и почему он должен быть недоволен? — Как герой, что… гхм, посадил твоего отца, я имею право оформить на тебя неполное опекунство. Это позволит тебе не бояться, что комиссия выкинет тебя на улицу как ненужную игрушку. Я знаю, — он выставил вперед руки в защитном жесте, — Идея не самая лучшая, да и вряд ли ты захочешь оказаться под опекой такого человека, как… — Кейго не дал ему договорить, неожиданно (даже для самого себя) повиснув на шее своего кумира, совсем по-детски, не как полагается будущему герою.

— …реб, ау! Земля вызывает Ястреба! — Таками моргнул, переводя взгляд на недовольного Тойю, — Ты куда отлетел в своих фантазиях?

— А, эм, никуда, — помотал головой Кейго, — Прости… Так, о чем ты говорил?

— Все о том же! Что они от тебя-то хотели? Это было решение моего отца, ты никак не мог на него повлиять! — Тойя взмахнул руками, плюхаясь обратно на свою кровать. Кейго усмехнулся:

— А вот господин президент с тобой бы не согласился. Так что меня все это время отчитывали, — Ястреб нахмурился, — Мол, как я мог так опуститься и… кхм, ладно, не будем об этом. Мал ты еще для этого.

— Эй! — Тодороки аж привстал, с негодованием глядя на друга, — То, что ты, как оказалось, на два года старше меня, ничего не значит! И вообще!

— Кхм-кхм. Я вам не помешаю? — послышалось от входа. Мальчики оглянулись: в дверях стояла молодая девушка с двуцветными волосами: розовые пряди перемежались с синими, создавая необычное сочетание. Она внимательно осмотрела друзей, после чего обратилась к Кейго:

— Ястреб, ты ничего не забыл? У тебя скоро экзамены, и если ты думаешь, что твоя хорошо выполненная «миссия» освобождает тебя от них, то ты глубоко заблуждаешься. Так что жду тебя через час в малом тренировочном зале — посмотрим, насколько ты растерял свои навыки за время вынужденного простоя. А вы, юноша, — она повернулась к Тодороки, — Не забудьте, что в шесть часов состоится собрание для новичков академии. Вас распределят по учебным группам и к вам приставят выпускников академии в качестве ваших кураторов. Так что очень не советую опаздывать, — высказав все это, девушка развернулась на каблуках и вышла из комнаты, плотно закрыв за собою дверь.

— Это еще что за чудо природы? — недовольно протянул Тойя, зло зыркнув на дверь, — Почему она тут раскомандовалась?

— Леди Наган — мой куратор, — тут же поспешил внести ясность Кейго, — Она следит за моей учебой, моими тренировками, ну и так далее… В общем, делает все, чтобы я стал тем героем, каким меня видит комиссия.

— А что за экзамены? Ты же вроде все сдал, нет?

— Тойя, я сдавал экзамены с твоим годом! Разумеется, они не были засчитаны! Да тут еще кроме обычных экзаменов еще и специальные… В общем, веселая неделька мне предстоит…

— Я могу чем-то помочь? — нахмурился Тойя: нда, а он еще завидовал своему другу, что ему все так легко дается!

— Да чем тут поможешь? — вздохнул Ястреб, — Ладно, я, пожалуй, уже начну собираться…

— Кей, а Кей? А можно с тобой? До шести часов еще три часа, а я тем более не знаю, где это собрание будет проводиться. А так я и время проведу с пользой, и тебя морально поддержу, и лучше узнаю, где в этой вашей академии что находится, а? Что скажешь?

— А что тут скажешь? Ты же все равно увяжешься за мной…

Признание Символа Мира

— Надеюсь, Тошинори, у тебя действительно была веская причина вытащить меня из санатория, когда я еще не долечил свою спину, — пробурчал Гран Торино, залезая на сиденье рядом со своим учеником, — Ну? Что стряслось такого, что ты аж решил вспомнить обо мне спустя столько времени?

— Ну что вы, — по спине Всемогущего пробежали мурашки, а сам он нервно сглотнул, — Я всегда о вас помню!

— Ага. А позвонить или написать так за все это время и не удосужился, я уже не говорю про «навестить», — попенял ему старый герой, грозно взмахнув своей клюкой, — Так куда мы едем и с какой целью?

— К… одному моему другу, — отозвался Всемогущий, поворачивая ключ зажигания. Мотор взревел, и машина, дернувшись, поползла вперед.

— Сменил бы ты свою колымагу, — недовольно поморщился Гран Торино, на всякий случай проверив ремень безопасности, — Вроде бы самый популярный герой, а разъезжаешь на какой-то развалюхе. И что это за друг такой, которому вдруг резко захотелось меня увидеть? Не тот ли, часом, что сбежал, накачанный дурью, из охраняемой клиники и поднял жуткий переполох?

— А откуда вы знаете, что он сбежал? По новостям же вроде говорили, что его оттуда забрали люди из его агентства, просто руководство клиники предупредить забыли, — пристально глянул на своего учителя Тошинори Яги. Гран Торино хмыкнул:

— Эх, молодежь… Не только СМИ могут служить источником информации. А у меня они свои, эти источники. Но, выходит, я угадал, и едем мы к Тодороки… Ты на него плохо влияешь, Тоши! До того, как вы стали плотно общаться, вообще про какие-то ранения Старателя никто ничего не говорил! А за те три-четыре года, что вы дружите, он уже второй раз оказывается на грани смерти! Видимо, от тебя заразился отсутствием инстинкта самосохранения!

— Гран Торино! — возмутился Всемогущий, едва уклонившись от клюки своего учителя, — Я тут не при чем!

— Ну да, — фыркнул старый герой, — Но все же, зачем мы едем к нему? Эти три-четыре года ты не хотел меня с ним знакомить, а тут вдруг… Это как-то связано с его побегом, верно?

— Да, — кивнул Яги, — Вы как всегда крайне проницательны. Дело в том, что… Он встретился со Все-за-Одного. И… У него возникли вопросы ко мне. И я… мне стоит рассказать ему все…

— Но ты не знаешь, как правильно сформулировать свои мысли? — завершил за него Гран Торино, — И я тебе нужен в качестве моральной поддержки, да?

— Да. Только не говорите, что это плохая идея и рассказывать ему про Один-за-Всех не стоит!

— Даже и не думал! И отговаривать тебя от единственной здравой мысли не буду! Хоть что-то умное сделаешь!

— Что? — от удивления Тошинори едва не пропустил поворот, — Вы же сами мне всегда говорили, что я должен хранить в секрете Один-за-Всех, разве нет? Что сейчас-то изменилось?

— То, что Тодороки более-менее нормально может оценивать ситуацию, в отличие от тебя! — фыркнул Гран Торино, — И за это его просто нельзя не уважать. Хотя он вроде как и помоложе тебя, но все же ведет себя гораздо взрослее.

— А вы опять ставите мне это в укор, — хмыкнул Всемогущий, паркуясь возле высоких ворот, — Ну все, приехали.

Кряхтя, Торино вылез из автомобиля и поковылял вслед за учеником. Надо признать, домик у Старателя неплохой. Интересно, зачем ему такая махина?

— Хэй, Тошинори… А что, у Тодороки какие-то комплексы? Здание агентства у него просто громадное, дом вот тоже… Зачем ему столько?

— А? — Всемогущий нажал на звонок, — А! Не, тут не в комплексах дело. Ему действительно требуется много места, поскольку…

— Дядя Тоши, дядя Тоши! — входная дверь распахнулась и из нее выбежал радостный мальчик пяти лет с красно-белой шевелюрой, тут же повиснув на шее Символа Мира. Тот лишь сдавлено охнул:

— Малыш Шото! Ух, как же ты подрос с нашей последней встречи! Скажи, а папа дома? Добрый день, Рей! Все хорошо? Неважно выглядишь…

— Здравствуй, Тошинори! — на пороге появилась худенькая женщина с усталым лицом, — Добрый день, — поприветствовала она Гран Торино и вновь обратилась к Всемогущему — Да, все хорошо, просто Энджи… Может, хоть ты сможешь ему объяснить, что если доктор сказал «лежать в постели», то это значит лежать в постели, а не сбегать каждый день ловить злодеев? И… эм, простите, но мы, кажется, с вами не знакомы. Рей Тодороки, — она слегка склонила голову, ожидая ответного представления.

— Гран Торино. Учитель этого лоботряса, — Тошинори вновь уклонился от клюки старшего героя, чем вызвал восторженный вздох у мальчика, — Рад с вами познакомиться.

— Рей, мы можем увидеться с Энджи? У меня… эм, у нас есть к нему довольно важный разговор.

— Да, конечно, проходите, — женщина подхватила сына на руки, пропуская гостей в дом, — Только прошу вас, без шокирующих новостей или еще чего-то, хорошо? Доктор говорил не волновать его еще хотя бы неделю. Шото, — обратилась она к сыну, — Сбегай к папе, скажи, что к нему гости, — мальчик понятливо кивнул и побежал на второй этаж. Госпожа Тодороки вздохнула и предложила пройти в гостиную и выпить чаю.

— Рей, а разве Энджи не должен… э-э-э… лежать в постели? — поинтересовался Всемогущий, присаживаясь на диван, — Может, нам лучше подняться к нему?

— А! — Рей махнула рукой, пододвигая поднос с чайником к гостям, — Это уступка, на которую нам с доктором пришлось пойти. Энджи ни под каким предлогом не хочет лежать в постели. Ему, видите ли, скучно. Поэтому он в первый же день, как вышел из больницы, пошел искать друга Тойи, что вылилось в битву со злодеями. Потом он несколько раз сбегал к себе в агентство и тоже не мог избегать сражений со злодеями! Честно, я уже в отчаянии! Он всякий раз обещает мне, что больше такого не повторится, но все равно продолжает свои побеги! Только вот, когда ему разрешили ходить по дому и иногда гулять на улице, он немного успокоился… Но он все равно иногда выкидывает такие штуки…

— Ну Рей, милая, как еще мне бороться со скукой? — раздался со стороны лестницы голос Старателя. Мужчина спускался по ступенькам, неся на руках радостного мальчишку. Это вроде невинное зрелище привело госпожу Тодороки в гнев: уперев руки в бока, она встала перед мужем, вперив в него негодующий взгляд:

— Энджи! Какой же ты несносный! Тебе же было велено не напрягаться! Шото, слезь с отца! Ты же знаешь, что тебе нельзя так делать!

— Рей, ну что ты в самом деле, — примирительно улыбнулся ее муж, спуская обиженно засопевшего сына на землю, — Я не надорвусь от того, что возьму его на руки. Да и вообще, я чувствую себя просто превосходно и совершенно не понимаю, чего вы разводите такую панику. О, Тошинори! И… Гран Торино? Надо же… И чем обязан таким гостям?

— Я… хотел бы поговорить с тобой… помнишь, когда ты меня спросил тогда, в палате… тогда я не был готов ответить, а сейчас…

— Созрел, что ли? — вся веселость тут же ушла из голоса Старателя, а лицо приобрело суровое выражение, — Надо же, не прошло и полугода, как ты сподобился наконец-то прояснить, что же это за тип, что хотел сделать из меня биоробота и как он с тобой связан. Никак, какое редкое животное в лесу сдохло!

— Энджи! — возмутилась его супруга, — Я же просила не использовать грубых слов при детях! Шото, солнце, иди, погуляй пока!

— Энджи, — в свою очередь вступил Тошинори, — Я бы с радостью рассказал тебе это раньше, но это довольно сложная история…

— О да, — Старатель фыркнул, скрестив руки на груди, — Настолько сложная, что ее поймет директор Незу, Исцеляющая Девочка, Ночноглаз, Тсукаучи — кто угодно, но только не я, да? Я, видимо, до ужаса тупой. Ну или я такая тварь продажная, что мне доверять нельзя от слова вообще.

— Энджи, что ты такое несешь! — возмутился Всемогущий, — Я никогда не считал тебя ни тупым, ни продажным! С чего ты вообще это взял?!

— Энджи, тебе надо остыть! — обеспокоенно проговорила госпожа Тодороки, нервно потирая ладони, — Сядь, я сейчас тебе успокоительного накапаю… — она виновато глянула на гостей, — Прошу прощения, у него иногда бывают такие… всплески активности, сменяющиеся апатией. Доктор говорит, что это происходит в связи с тем, что после пережитого он чувствует себя незащищенным. Словно в любую минуту может произойти что-то очень плохое, и это заставляет его сильно нервничать. И пусть обычно он хорошо себя контролирует, но вот такие приступы… Я боюсь, как бы это не вылилось во что-то большее.

— Я в полном порядке, Рей! — рыкнул Старатель, но все же сел в кресло, обессиленно откинувшись на спинку, — Просто… Такое отношение… Когда я звонил этим людям, чтобы хоть как-то прояснить эту ситуацию, в которой оказался и я… Понимаешь, все, все, кому я звонил на этот счет, знали и кто такой этот Все-за-Одного, и как он связан с тобой… Я чувствовал себя полным идиотом, который единственный нихера не знает и которому нихрена не говорят! «Задай этот вопрос Всемогущему», — передразнил он кого-то, принимая из рук жены стакан воды и таблетку, — Ты понимаешь мои чувства?

— А я говорил тебе, Тошинори, что это единственная здравая мысль, пришедшая к тебе в голову? Надо было тебе раньше ему все рассказать, — Гран Торино ткнул Всемогущего своей клюкой в бок, от чего тот поморщился, тихо ойкнув, — Все же он номер два и должен быть готов в любой момент прийти тебе на помощь. Можно подумать, он бы тебя съел, если бы ты рассказал.

— Не съел бы, но… Старатель. Я всегда восторгался тобой. Твоим упорством, твоим умением даже из практически безнадежной ситуации выйти победителем, и это при том, что твои причуда вовсе не является какой-то особенной. Но ты делаешь ее особенной, придумывая ей новые применения, которые бы никому другому в голову бы не пришли. И по сравнению с тем, какой свою причуду сделал ты, моя… Моя причуда всегда преподносилась как что-то уникальное, что-то невероятное. Однако… Да ты и сам говорил, что все мои атаки представляют собой небольшой набор элементарнейших приемов, выполненных с разной силой. А если ты узнаешь настоящую природу моей причуды и как она связана со Все-за-Одного… Я боялся, что ты разочаруешься во мне и…

— О боги, — Тодороки закатил глаза к потолку, — Какую чушь ты несешь с таким пафосным выражением лица. Короче, Склифосовский, давай ближе к делу.

Гран Торино пристально наблюдал за этими двумя юнцами, что строят из себя взрослых и серьезных героев первой десятки. Всемогущий, не без свойственной ему театральщины рассказывал о своей причуде, Старатель же кивал в такт его словам, о чем-то усиленно размышляя. Госпожа Тодороки стояла возле кресла мужа, изредка кидая на него обеспокоенные взгляды. Кажется, не только Тошинори боялся агрессивной реакции на эту историю. Однако герой номер два оставался спокоен и если и был чем-то недоволен или возмущен, то виду не подавал. Лишь пару раз он загадочно хмыкнул на какие-то особо пафосные моменты в речи Всемогущего. Гран Торино даже закралась в голову крамольная мысль, что Старатель уже не в первый раз все это слышит, просто ему почему-то принципиально важно, чтобы эту историю ему рассказал лично Тошинори.

— Кхм… — глубокомысленно хмыкнул Тодороки, когда Всемогущий умолк, завершив свою историю, — Честно говоря, не ожидал…

— Не ожидал чего? — навострил уши Гран Торино, — Не пойми меня неправильно, Тодороки, но у меня сложилось впечатление, что ты эту историю уже слышал.

— И не только слышал, но и рассказывал, — отозвался Старатель, барабаня пальцами по подлокотнику, — Правда, тогда это была лишь городская легенда, которую рассказывали, чтобы дети, обделенные причудой, не падали духом. А тут, оказывается, это вовсе и не легенда даже…

— Но как? — удивился Всемогущий, — Как вообще какие-либо сведения могли утечь в массы? Ведь секрет Один-за-Всех строго оберегался…

— Ты не можешь говорить с такой уверенностью за всех своих предшественников, — резонно заметил Тодороки. Повисло молчание.

— Значит… тому злодею, что напал на Энджи, нужен Тошинори? — тихо произнесла молчавшая до того Рей и подняла глаза на Всемогущего, — И он не погнушается добраться до тебя через близких тебе людей, не так ли?

— Рей! — забеспокоился ее муж, — К чему ты клонишь?

— Я думаю, что нам стоит прекратить общение, — резко произнесла женщина, сжав руки в кулаки, — Я действительно уважаю и ценю тебя как друга, Тошинори, но… Дружба с тобой подвергает моего мужа и моих детей опасности. Пока ты не появился в наших жизнях, мы ни о каком Все-за-Одного и не знали! И он не охотился за Энджи!

— Рей!

— Да, у него и так много врагов, но все равно! Это не было настолько опасно!

— Милая… — Старатель приобнял свою супругу со спины, — Ну вот что ты завелась?

— Но Энджи!..

— Я понимаю и вполне разделяю твое беспокойство, дорогая, но только вот есть одна ма-а-а-аленькая загвоздка: Все- за-Одного уже обратил свое внимание на нас. А это значит, что он не отстанет только из-за того, что мы прекратим общение с Тошинори, — он кивнул ошарашенному Всемогущему, — Так что нам наоборот, нужно держаться друг друга, чтобы нас просто-напросто не перебили поодиночке.

К супружеской паре подошел Тошинори, начав говорить что-то успокаивающее. Гран Торино потянулся за своей чашкой чая, наблюдая за молодежью и предаваясь нахлынувшим воспоминаниям. Помнится, муж Шимуры тоже частенько закатывал ей скандалы на эту тему, требуя от нее прекратить геройствовать и разорвать все связи со своими коллегами. Эх, ностальгия…