Огненный герой, версия 2.0 (джен)

— Господин Старатель! Господин Старатель! Ответьте на пару вопросов! — стоило только мне выйти из автомобиля, как меня тут же окружили назойливые журналисты, еще вчера поливавшие меня грязью, — Вы собираетесь вернуться к геройской деятельности после оправдательного вердикта суда? Как вы оцениваете новое руководство комиссии общественной безопасности? Это правда, что прежний президент комиссии работал на злодеев и, когда это вскрылось, они его убили как ненужного свидетеля? Где Всемогущий и почему он уже несколько дней не появляется на публике? — тут же завалили меня вопросами, перебивая друг друга.

— Все вопросы — на официальной пресс-конференции, — жестко ответил я, внимательно осматривая окружившую меня толпу сквозь солнцезащитные очки — хоть зрение ко мне и вернулось после нескольких реабилитационных процедур доктора, что занимался Фуюми, но мне было рекомендовано не раздражать сетчатку глаз ярким светом, из-за чего и приходилось ходить в темных очках даже в пасмурную погоду, — А теперь — позвольте пройти! — и я с трудом начал протискиваться через эту толпу ко входу в свое агентство.

— Но господин Старатель! Неужели вам тяжело ответить на пару вопросов? — не унималась одна деваха с нашивкой телеканала NHA, следуя за мной и держа микрофон чуть ли не у меня под носом, — Это правда, что ради того, чтобы вас освободить, Всемогущий разрушил тюрьму комиссии общественной безопасности?

— Почему вы спрашиваете об этом меня? — устало поинтересовался я, — Почему вы не можете задать этот вопрос лично Всемогущему во время пресс-конференции?

— А вы можете гарантировать, что Всемогущий будет присутствовать на ней? — не отставала журналистка, — Его никто не видел уже несколько дней! Что с ним, где он — никому не известно! Есть только ваши слова, что он был ранен и сейчас лечится!

— Если вы не верите тем моим словам о том, что Всемогущий сейчас лечится от ран, то что изменится от того, что я повторю их сейчас? Так почему бы не подождать, чтобы увидеть его своими глазами и убедиться, что с ним все хорошо?

— Тогда пустите нас к нему! — совсем оборзела журналистка, — Люди должны знать, что с нашим Символом Мира!

— Ага! А может, еще и ключи от его квартиры вам отдать? — фыркнул я и, заметив вышедшего на улицу Шона, махнул ему рукой, — Шон, отгони всех от агентства!

Юноша тяжело вздохнул — помимо Серебрянки и нескольких ее коллег из отдела по связи с общественностью у нас с репортерами никто общаться не любит, и все стараются избегать встреч с ними. Понимаю их… Но и мне тоже хочется наконец-то попасть в родное агентство, а не выяснять отношения с этими шакалами. Эх, все же есть и своя прелесть в том, чтобы быть начальником — можно неприятные обязанности перепоручить подчиненным…

— Старатель! — мне под ноги кинулся какой-то пацан, суя мне под нос свой блокнот и маркер, — Пожалуйста, поставьте автограф!

— Так, пацан, а ну брысь с дороги! Не путайся под ногами! — рыкнул я, отстраняя насупившегося парня, из-за которого я чуть не упал.

— Вот так герой номер два обходится со своими фанатами! — крикнул кто-то из толпы журналистов. Я с трудом подавил желание нахамить в ответ. Ко мне на помощь подоспел Шон, тут же отстранив от меня возмущенных репортеров. Надо торопиться, а то такими темпами я тут устрою им… Зажигательную вечеринку.

Оказавшись наконец внутри агентства, я облегченно выдохнул: наконец-то дома! После выматывающего дня в суде, где с меня, слава всем богам, сняли все обвинения и даже принесли извинения, оказаться здесь было сродни тому, чтобы попасть в прохладное помещение после длительного пребывания на жаре. Эх, красота…

— С возвращением, господин Старатель! — весело поприветствовала меня девушка, сидевшая на ресепшене, — Вы даже не представляете, как мы рады снова видеть вас главой агентства!

— Я тоже невероятно рад возвращению на свое законное рабочее место, — отозвался я, подходя ближе, — Но все же именно как герой я продолжу работу с завтрашнего дня, а пока я хотел навестить Всемогущего… Сейчас же в медпункте у нас приемное время, я ничего не путаю?

— Все верно, — кивнула она мне, кинув быстрый взгляд на одну из разложенных перед ней бумажек, — И вы сегодня не единственный, кто решил его навестить. Прямо сейчас там уже собрались… одну секундочку! — она вытащила журнал посещений и заглянула в записи, — Да, сейчас у него директор UA Незу, детектив Тсукаучи и про-герои Гран Торино и Ночноглаз… Возможно, при такой толпе вас могут и не пустить… Мне позвонить в медпункт, чтобы их выпроводили?

— Нет… Это даже хорошо, что они все там. Натали уже пришла на рабочее место? — получив утвердительный кивок, я отдал следующее распоряжение, — Сообщи ей, чтобы подготовила шесть вариантов договоров о нераспространении, ею же заверенные. Я сейчас к ней за ними зайду.

Хорошо, что они все здесь… Можно будет спокойно обсудить всю глубину той задницы, в которой мы оказались…

* * *

— Я так и знал, что что-то тут не так! С самого начала чувствовал, что не стоит доверять этому Тодороки! — Ночноглаз поправил очки, когда Всемогущий закончил свой рассказ о битве со Все-за-Одного, и окинул тяжелым взглядом остальных присутствующих, — И это создает для нас большие проблемы…

— Не вижу никаких проблем конкретно с Тодороки, Мирай, — пожал плечами Гран Торино, — А вот то, что и ты, Тошинори, и он оказались временно недееспособными… Это уже может выйти нам боком…

— Вы что, не понимаете? — взвился Ночноглаз, — Старатель — внук Все-за-Одного и является полной его копией! А я все никак не мог понять, кого мне напоминают его диктаторские замашки… Уже тогда было понятно, что ничего хорошего от него ждать не следует! А уж сейчас, когда он побывал у Все-за-Одного… Кто знает, до чего они могли тогда договориться!

— Мне кажется, ты несправедлив к Энджи, Мирай, — отметил директор Незу, встав ногами на стул — и все равно смотря на Ночноглаза снизу вверх, — Я знаю его с пятнадцати лет — все же я был его классным руководителем, — и могу с уверенностью сказать, что будь Все-за-Одного ему хоть дедом, хоть отцом, хоть братом — того, что он чуть не убил его три года назад, он ему не простит никогда и ни за что. Да и никто не дает нам гарантию, что Все-за-Одного просто не соврал, пытаясь вывести Тошинори из себя- что у него, кстати, получилось, — он кинул на поморщившегося Всемогущего, уже не блещущего своей коронной улыбкой, укоризненный взгляд, — Но мне крайне любопытно другое — почему вы решились на такое безумное предприятие, даже не посоветовавшись с нами?

— Поддерживаю директора, — кивнул Гран Торино, — Прежде чем ринуться спасать Тодороки, могли бы с нами обсудить план — может, мы б чего дельного посоветовали и ты б сейчас не валялся тут с дыркой в левом боку! — он несильно ударил тростью Всемогущего, от чего тот тихо ойкнул.

— Действительно. Я мог познакомить тебя с нашим выпускником, что умеет стирать чужие причуды — при его поддержке тебе было бы проще справиться со Все-за-Одного.

— Но я же все-таки справился, — слабо улыбнулся Тошинори и вновь охнул, получив новый тычок от Гран Торино.

— «Справился»? — зло спросил он у своего ученика, — Ты это называешь «справился»?! Да если б не этот помощник Старателя Телепорт, ты бы давно склеил ласты, прямо там, на руинах тюрьмы КОБ-а! Но даже несмотря на то, что ты выжил и тебя просто невероятными темпами подлатали, ты уже не сможешь геройствовать так же, как и раньше. Ты знаешь, что у героев любая, даже самая незначительная травма будет иметь в будущем большие последствия. Перелом, который ты в юности мог даже не заметить, в старости будет тебе серьезно аукаться — уж поверь моему опыту, а если есть проблемы с сердцем, печенью, почками или, как в твоем случае, с желудком, который тебе пришлось удалить — то дела совсем поганы и лучше завязывать с геройством.

— Ну, — Всемогущий невесело усмехнулся, — У Энджи уже несколько лет как проблемы с сердцем — но это же не мешает ему продолжать работать…

— Да, но только он следит за своим здоровьем и придерживается всех рекомендаций врача, чтобы поддерживать себя в форме, — заметил директор Незу, — Да и даже когда он забывался и переставал за собой следить — ему на помощь приходила Рей. Ты же к своему здоровью относишься… чересчур беззаботно. Да и кого-то, кто мог бы за тебя следить за твоим состоянием и вовремя отправлять тебя к врачу, у тебя нет. Поэтому, — директор внимательно глянул в глаза Тошинори, — Мы все считаем, что во время грядущей конференции тебе стоит сообщить миру, что ты отходишь от дел.

— Что?! — улыбка пропала с лица Всемогущего, а сам он сел на кровати, обводя тяжелым взглядом собравшихся, — Вы сейчас серьезно? Я не могу это сделать! Людям нужен символ мира!.. Все-за-Одного может и пропал… Но уже сейчас следующий больной ублюдок готовится показать свое лицо…

— Старатель спокойно может занять твое место, Тошинори, — подал голос молчавший до этого Тсукаучи, — Он сильнее любых других героев, он может консолидировать вокруг себя общество, быть лидером… Он может вселить в их сердца веру и спокойствие, а в сердца злодеев — страх и ужас. А благодаря публикации найденных Вором Таками документов, оправдательного вердикта суда и теми интервью, что давали разные герои, он приобрел и сильную поддержку населения. И если ты сейчас передашь свой пост ему — народ его примет с распростертыми объятьями. И, что немаловажно, Старатель не будет почивать на лаврах, как это сделает тот же Йороймуша или Некс — он будет совершенствовать наше общество, заставлять нас двигаться дальше! И… так будет лучше и для тебя. Верно, Ночноглаз?

— Ночноглаз? — взгляд Всемогущего потемнел, — Ты… ты все-таки это сделал, да? Я же говорил тебе не смотреть в мое будущее!

— Я не мог поступить иначе, — хмуро ответил Ночноглаз, поправляя очки, — Когда я увидел вас тогда, в ужасном состоянии… Я хотел знать, что с вами будет! Я хотел знать, стоит ли вообще на что-то надеяться! И…

— И что, неужели ты не увидел, что я за это время успею поправиться? — зло перебил его Всемогущий, тут же почувствовав резкий укол в левом боку, что заставило его тут же схватиться за уже слегка зажившую рану.

— Дело не в этом! — Ночноглаз схватился за голову, — Вы поправитесь… Но это лишь на время. Вам… у вас останется мало времени, Всемогущий! Лет семь-восемь… И если вы не остановитесь, то сразитесь со злодеем и встретите свою смерть… Настолько ужасную, что ее не описать словами! Я здесь, чтобы помочь вам! — выкрикнул он, подняв голову, — И я не могу допустить, чтобы это произошло! Поэтому я выступил с предложением уговорить вас отказаться от сумасшедшей идеи продолжить геройскую карьеру… Я даже был согласен на то, чтобы временно Символом Мира стал этот ублюдок Старатель — все же он был рядом с вами в том видении, когда вы погибли… До тех пор, пока мы не найдем вам достойного преемника! Я даже готов был лично искать самого достойного!.. Но сейчас…

— А что изменилось сейчас? — поднял бровь Гран Торино, — Я вот напротив, лишь сильнее убедился в необходимости передать пост героя номер один Тодороки. У него хватит лидерских качеств, чтобы блестяще справиться с этой непростой задачей. И если ему удастся сделать из нашего разношерстного геройского общества хоть какое-то подобие своего агентства с жесткой дисциплиной и централизованным управлением…

— Да как вы не понимаете! Всемогущий же сказал, что Все-за-Одного признал Старателя своим внуком! И последние несколько недель они крайне плотно общались друг с другом! И кто знает, о чем эти двое успели спеться, имея так много общего друг с другом! И теперь… Теперь я понимаю, что в моем видении делал Тодороки…

— И что же я делал? — дверь осторожно приоткрылась и в палату заглянул Старатель, внимательно оглядев всех присутствующих, — Прекрасно, вы все здесь… Что ж, я как раз хотел с вами всеми обсудить крайне важную вещь. Но, прежде всего, я попрошу вас подписать соглашение о неразглашении — тут шесть экземпляров, как раз на каждого.

— Все настолько серьезно? — нахмурился Гран Торино, принимая на руки свой экземпляр документа. Старатель хмыкнул:

— Было бы не серьезно, вообще б не стал вас беспокоить. Так что да, все очень серьезно.

— Это как-то связано с тем, что ты узнал от Все-за-Одного? — обеспокоенно поинтересовался Яги, принимая ручку от Тсукаучи, — Черт, даже мертвым он приносит проблемы…

— Мертвым? — Тодороки нервно хохотнул, — Ты сам-то в это веришь? Нет, Тошинори… Такие твари, как он, так просто не дохнут. Особенно учитывая все его возможности… Эта скотина выкарабкается, голову даю на отсечение!

— Было бы неплохо, — пробормотал себе под нос Ночноглаз, — Последовал бы за дедом — всем лучше б стало.

— Мирай! — дружно рявкнули Гран Торино и Всемогущий, — Угомонись!

— А что, я не прав? — вскинулся Ночноглаз, вперившись недовольным взглядом во внешне спокойного Старателя, — Я всегда знал, что в тебе что-то не так, что-то в твоем поведении не давало мне покоя… Ты всегда вел себя так же, как и Все-за-Одного! Был таким же диктатором, жаждущим как можно больше власти! — Мирай с каждым словом все сильнее распалялся, переходя на крик, — И, как выяснилось, это не простая случайность! Яблоко от яблоньки недалеко упало, да?! А может, ты и все это время поддерживал Все-за-Одного и втирался в доверие к Всемогущему?!

— Ну у тебя и фантазии, — после некоторого молчания высказался Старатель, — Мне даже интересно, это какие такие вещества надо употреблять, чтобы так знатно в голову стукнуло…

— Не обращай на него внимание, — попытался смягчить накал страстей Гран Торино, — Ты же знаешь, Тодороки, что Мирай не особо тебя жалует. А еще Тошинори рассказал, что Все-за-Одного назвал тебя своим внуком… Это же очередное вранье, как и всегда, верно?

— Без понятия, — сжав руки в кулаки, ответил Старатель, — Может и ложь. А может и нет — я не знаю. Единственное доказательство, которое мне пытались подсунуть — это тест ДНК от Уджико. А ему доверять после всего, что он сделал…

— Погоди! Ты сказал, что Все-за-Одного вряд ли умер, — попытался Всемогущий вернуть разговор к беспокоящей его теме, — Почему ты так думаешь? После таких ран не выживают!

— Что ж… Раз так, позвольте вам показать небольшой фокус, — он полез в свою напоясную сумку и вытащил складной нож. Ночноглаз тут же дернулся в сторону Всемогущего, чем вызвал недоумение у Старателя:

— Ты че, больной? Че ты дергаешься? — спросил он, закатав рукав на левой руке и поднося лезвие ножа к предплечью.

— Тодороки, что ты соби… — директор Незу не успел договорить, как Старатель резанул себя по руке, прикусив нижнюю губу от боли. На пол закапала красная кровь.

— Идиот, ты что творишь?! — Гран Торино выбил ногой нож из руки Тодороки, — Тсукаучи, скорее бинты и!..

— Успокойтесь, Гран Торино. Я же сказал, сейчас будет фокус, — устало отозвался Старатель, теперь уже доставая из кармана платок, — А теперь — его завершающая часть. Крибли-крабли-бумс! — он провел платком по руке, стирая кровь, и на месте кровоточащей раны остался только небольшой беловатый рубец, — Вуаля! Как вам такое?

— И что это представление должно означать? — хмуро поинтересовался Ночноглаз, все еще возвышаясь между Всемогущим и Старателем, словно ожидая, что последний вот-вот кинется убивать Символ Мира — даже без ножа, — Что у тебя откуда-то появилась невероятная регенерация?

— Верно, — кивнул Тодороки, возвращая рукав своей рубашки на место, — Только не «откуда-то», а от доктора Уджико — как я уже говорил, он не оставил свои попытки сделать из меня сверх-человека. Он тестировал на мне свою новую сыворотку, которая дает улучшенную регенерацию. Ну и какова при таком раскладе вероятность, что ВЗО выживет? Мне кажется, она равна ста процентам! И таким образом, господа, мы с вами оказались в ситуации на букву «Х», но только не подумайте, что хорошей. Мы в полной жопе, товарищи! Все-за-Одного сейчас заляжет на дно, схоронится где-то в США — и он окажется вне нашего поля зрения! А мы же, как люди публичные, будем у него как на ладони! А Все-за-Одного накопит сил, накопит новых причуд, соберет еще сторонников — без нашего ведома! — и, когда мы будем меньше всего этого ожидать, ударит по нам!

— Тебе-то что? — недовольно хмыкнул Ночноглаз, скрестив руки на груди, — Ты же его внук, тебя он не тронет…

— Ага-ага, — фыркнул Старатель, — А не напомнить ли мне некоторым особо одаренным, что стало с предыдущим родственником ВЗО, которого он «пальцем не тронул»? И с которого и началась вся эта свистопляска между ВЗО и владельцами ОЗВ?! А?!

— Прекратите оба! — рявкнул Гран Торино, стукнув об пол своей тростью, — Сколько можно собачиться? Взрослые вроде бы люди, а ведете себя как дети!

— Дети и то лучше себя ведут, — вставил свое слово директор, — А нам лучше вернуться к нашей общей проблеме. Думаю, в свете того, что нам рассказал Энджи, мы должны привести в исполнение наш изначальный план.

— Да, Тодороки, пока ты не пришел, мы как раз обсуждали, что Тошинори надо будет на ближайшей пресс-конференции сообщить о завершении геройской карьеры и передать звание символа мира тебе, пока мы будем искать ему преемника…

— Чего?! — Старатель чуть не поперхнулся, — Это кому в голову пришла такая… замечательная идея? Ночноглазу, да?

— Я уже против этой идеи, — фыркнул Ночноглаз, — Несмотря на все твои красивые слова и эмоции, я тебе не доверяю.

— Ох, и как я с этим жить-то буду, а? — не остался в долгу Тодороки, — Но сейчас я согласен с Ночноглазом. Сейчас Тошинори не может сообщать о завершении карьеры…

— Вот! Хоть кто-то меня понимает! — Всемогущий облегченно улыбнулся — хоть кто-то поддержал его!

— Что? Но почему? — вступил Тсукаучи, недоуменно хмуря брови, — Сейчас тебя поддерживает большое количество людей, и если Всемогущий представит тебя как следующего Символа Мира…

— Я тебе что, белый голубь, что ли? Я не могу стать Символом мира. Да и насчет поддержки людей — это ты перегнул. Ты видел ту толпу репортеров, что собралась возле моего агентства? Они всеми силами пытались меня дискредитировать, выставить в худшем свете. Да они ж меня порвут, как Тузик грелку, и никакой дедушка мне не поможет. Да и вообще… Я наоборот, хотел просить, чтобы Тошинори продержался как можно дольше на своем посту… Иначе… мы можем не успеть…

— Не успеть что? — нахмурился Незу, — Энджи, что-то мне кажется, что ты что-то нам недоговариваешь…

Старатель несколько замялся. Казалось, он никак не мог решить, что же лучше — все-таки рассказать все, как есть, или нет. Наконец, тяжело выдохнув, он сказал:

— Я… не могу вам сказать. Этому… есть свои причины. Но, поверьте мне, это правда очень важно! Мир больше не может стоять лишь на одном герое, но наше общество еще не готово к этому! И если сейчас Тошинори заявит об уходе в отставку… Особенно после того, как он вытащил меня из тюрьмы… Это произведет эффект разорвавшейся бомбы. В обществе поднимется паника, многие не будут знать, что делать… А другие будут знать, что им позволено делать все! Тошинори… — он развернулся к Символу Мира, внимательно глядя ему в глаза, — Прошу тебя… Мне нужно время. И я прошу тебя дать мне его… сколько ты только сможешь продержаться.