Огненный герой, версия 2.0 (джен)

— Всемогущий, едрить-колотить, что это опять было? Почему всякий раз, когда ты выходишь в патруль, ты подвергаешь опасности всех, кто работает с тобой? Ты же прекрасно понимаешь, что лишь счастливая случайность спасла отряд гамма от смерти от рук злодея, и этой опасности можно было легко избежать, если бы ты следовал изначальному плану, а не строил бы из себя не пойми кого! — держась рукой за голову, я в очередной раз ругал Всемогущего за его наплевательское отношение к инструкциям и планам. Он работает в моем агентстве уже три недели, и за это время сумел несколько раз подвергнуть опасности жизни героев, работавших с ним в команде. А его нежелание хотя бы сообщить о том, что он решил отойти от плана, часто сбивает отлаженную систему взаимодействия между членами отряда. Они просто не понимают, что должны делать, не знают, куда понесет Всемогущего в следующую секунду, а потому не успевают вовремя среагировать на изменившуюся обстановку. И это просто чудо, что никто еще не погиб, хотя среди представителей оперативного отдела количество взятых отгулов по причине нервного истощения увеличилось в разы. И ни одна команда не смогла работать со Всемогущим дольше трех дней, угрожая мне уволиться полным составом. И даже глава оперативного отдела, Пружинник, сказал мне во время одного из отчетов: «Всемогущий, конечно, хороший мужик и прекрасный герой, но он не командный игрок от слова совсем». И, глядя на безмятежное лицо отчитываемого героя, я прекрасно понимал, что так оно и есть. Именно поэтому последние четыре дня мы работали в паре. И вот, когда я из-за срочной встречи с комиссией общественной безопасности не смог выйти в патруль, отправив вместо себя отряд гамма, он умудрился чуть не потерять всю команду. И его это, судя по всему, совсем не парит.

— Успокойся, Старатель. Все же хорошо закончилось, — с невинной улыбкой заявил мне Тошинори, крутя в пальцах ручку, которой он расписывался в отчете. — Все живы и здоровы, злодей пойман, а жители ликуют. Что не так?

— Все не так! — не выдержал я, — Твоя манера поведения, твое отношение к окружающим… Что вот ты один щас придешь и все порешаешь. У нас как бы есть распределение обязанностей и задач. Здесь ты не должен делать все один за всех! — на последней фразе Всемогущий напрягся, но мне было немного не до его душевных переживаний. — Ты ведешь себя эгоистично, словно ты лучше всех все знаешь, словно все остальные какие-то беспомощные младенцы, которые ничего сами не могут сделать, но на безопасность которых тебе абсолютно плевать! Даже вчера, когда я упал в реку, ты даже не убедился, что я смогу выбраться из воды!

— Я ж не знал, что ты воды боишься!

— А то, с какой высоты я рухнул в реку, тебя не смутило? Я мог и сознание потерять!

— Господин Старатель? — нашу откровенную перебранку прервала Серебрянка, та самая активная девушка из отдела по связи с общественностью. — Разрешите?

— Что опять произошло? — я все еще был на взводе, так что сказал это чуть более грубо, чем хотелось бы.

— Отчеты, договоры и еще раз отчеты, — замешкавшись, ответила девушка, осторожно опустив стопку бумаг мне на стол. — И еще. Мы договорились с каналом NHA о вашем завтрашнем интервью вместе с фотосессией. Они хотели выпустить шоу ближе к вечеру, но…

— ТАК! — приложи я еще немного усилий, и стол можно было бы отправлять на свалку. — Какие еще, к черту, интервью с фотосессией? Какого хрена они завтра и почему я, глава агентства, узнаю об этом последним? Я не буду общаться с этими долбанными стервятниками!

— Но… Господин Старатель… — в голосе девушки слышался явственный испуг вперемешку со слезами. — Это же хорошая возможность поднять рейтинг как агентства в целом, так и ваш…

— Да плевал я на этот гребаный рейтинг! Слушай, я долго терпел твои выходки, но если ты не отменишь это ебаное интервью, я тебя выгоню к едрене фене без выходного пособия!

— Н-н-но… Договор уже подписан Чопорной Леди и…

— Вы там что все, в конец оборзели?! — я принялся рыться в бумагах на столе в поисках телефона. — Давно на бирже труда не были? Да где ж ты, зараза… Ага! — я набрал требуемый номер. Пара гудков и связь установлена: — Алло, Леди? Ты сейчас сильно занята? А, идешь ко мне в кабинет? Как раз вовремя, нам необходимо кое-что обсудить относительно твоей дальнейшей работы в моем агентстве. Жду, — и, не слушая ответа своего зама, я отключился. Эффект данная речь произвела впечатляющий: уже через минуту в дверь вломилась Чопорная Леди, пылая от ярости:

— Старатель, ты что, офонарел?! — выпалила она, упершись руками в мой стол и прожигая меня гневным взглядом. — Ты уволить меня решил?

— Нет, офонарели тут конкретно вы! — не менее яростно ответил я, сжимая руки в кулаки. — Кажется, я ясно давал понять, что никаких, ровным счетом НИКАКИХ интервью я давать не собираюсь! И что же мы видим в итоге? Договор с NHA на завтрашнее интервью, о котором я узнал вот только что! И мало того, что вы вообще решили организовать это интервью, так вы его еще и поставили на восьмое число! А вам прекрасно известно, что это за дата и почему в этот день я не нахожусь на работе. Так прежде чем вы покинете нас, будьте любезны пояснить: какого хера?!

Чопорная Леди оглянулась на слегка офигевшего Всемогущего и на плачущую Серебрянку и попросила:

— Будьте добры покинуть кабинет минут на десять. Это личный разговор, — те кивнули и послушно вышли, причем Всемогущий приобнял девушку за плечи, что-то успокаивающе бормоча ей. Как только дверь за ними закрылась, Леди рухнула в кресло, массируя виски. Теперь она уже не была той строгой начальницей, которой ее все привыкли видеть, а была просто женщиной, уже немолодой, уставшей от большой нагрузки, что постоянно лежит на ее плечах. Она вздохнула:

— Энджи, — Леди была одной из немногих моих подчиненных, кто знала меня не только под геройским именем, и единственная, кому было позволено обращаться ко мне так. — Да, я в курсе, что ты ненавидишь этот день, считая, что он «проклят» и потому тебя преследуют неудачи. Но каждый раз запираться в своем доме — это глупо. Энджи, — она подняла на меня глаза, — мы работаем уже довольно долгое время вместе, и ты для меня почти как сын. И я просто хочу тебе помочь преодолеть этот твой иррациональный страх перед своим же Днем рождения.

— Интересно, и как же это интервью мне поможет? Это и так ужаснейшая вещь, которая могла со мной произойти…

— А значит, хуже уже не будет, не так ли? — на ее лице появилась слабая улыбка. — Просто поверь мне, Энджи, это поможет тебе избавиться от твоих глупых предубеждений. Поверь, как своему старому другу.

— Не такая уж ты и старая, — я помассировал лоб, уже будучи спокойным. Впрочем, моя вспышка гнева теперь казалась мне какой-то странной и нехарактерной для меня. Ну решили люди для развития агентства и, как оказалось, моего блага, устроить мне интервью, что в этом такого? — Ты старше меня лишь на пятнадцать лет.

— Еще скажи, что в пятьдесят лет жизнь только начинается. Но на самом деле, Энджи, это всего лишь на два часа, и то во время учебы твоих детей. Потом ты будешь абсолютно свободен и можешь провести свое свободное время в полном кругу семьи. И, думаю, будет совершенно справедливо дать Рей время на приготовления. Вы с ней, кажется, стали лучше ладить, верно?

— Эм… Это наше с ней дело, — деликатно отошел от темы я. Леди и впрямь считала меня чуть ли не сыном и очень сильно переживала за мою жизнь, в том числе и личную. Собственно, именно из-за нее Энджи и решился завести семью, дав себе наиболее тупое объяснение, зачем он это делает: потому что хочет наследника, у которого не будет тех слабостей, что есть у него. Ведь на героя номер два никто не может оказывать влияние, а тем более давить на него. Так что лучше сделать вид, что ты сам так решил и выбрать наиболее правдоподобное объяснение своему поступку. Впрочем, он сам попался в свою же ложь, действительно поверив, что женился исключительно ради того, чтобы заниматься евгеникой. Хотя, правда тоже неприглядна: женился, потому что так сказала зам. Здорово, что тут скажешь? Ну хоть жену себе сам нашел, а не выбрал среди тех претенденток, что нашла ему Леди. Собственно, именно поэтому он с замом и не желал общаться на тему семьи, и я его вполне понимаю.

— Ваше дело, так ваше, — не стала спорить мой зам, вставая из кресла. — Но завтра в полдень ты должен будешь быть на интервью. Вместе со Всемогущим. Это понятно? — она вновь стала той железной Леди, грозой всея агентства, с которой спорить нельзя по определению. Даже мне, почему-то.

— Но премии я вас обеих все равно лишу в этом месяце, тебя и Серебрянку, — я не мог не вставить свои пять копеек, чтобы не потерять лицо. — И выговор в личное дело каждой!

— Как скажете, господин Старатель. Мне это не особо важно, а Серебрянка вряд ли расстроится, узнав, что вы все же согласились на это интервью.

* * *

Сакамото Юко стояла у дверей дома своего босса и все никак не решалась как-то заявить о своем присутствии. Большой дом в классическом японском стиле был под стать своему хозяину: крепкий, прочный, надежный и… несколько пугающий.

«Зачем холостому человеку такие хоромы? — подумала Юко, сглатывая противный ком страха в горле, — Нет, конечно, всем известно, что он очень богат, но… Как он живет один в таком огромном доме?»

Вокруг стояла сонная тишина. Листья деревьев тихо шелестели под редкими дуновениями ветра. Солнце лениво освещало крыльцо, на котором стояла девушка. Шесть утра. И пусть в городе в это время уже вовсю кипит жизнь, Сакамото не была уверена, что Старатель уже проснулся. Особенно учитывая, что по идее они должны были встретиться в полдень уже в студии. Но из-за телевизионщиков, что не хотели показывать столь «сенсационный» материал днем, когда так мало зрителей, ей пришлось срочно примчаться сюда, чтобы они вместе успели прибыть на место вовремя.

Девушка подняла руку и решительно нажала на кнопку звонка, мысленно готовясь вновь испытать на себе гнев начальника. Звонкая трель пронзила воздух и затихла где-то в глубинах дома, вновь уступая место тишине. Дом продолжал стоять, ничем не выдавая, что творится у него внутри. И когда Юко хотела уже повторно позвонить, дверь открылась. Перед девушкой стояла красивая женщина с небрежно заколотыми волосами.

— Вы кто? — слова вылетели быстрее, чем Сакамото успела что-либо сообразить.

— Тодороки Рей, — тихо ответила незнакомка, осматривая непрошеную гостью. — А вы?..

— А, о… Сакамото Юко, представитель геройского агентства Старателя…

— Так вы к Энджи?.. — женщина слабо улыбнулась и чуть отошла в сторону, пропуская Сакамото в дом. — Он еще не встал, но вы можете подождать его внизу, в гостиной. Я позову его…

— А, э-э, спасибо, — Юко прошла за Рей Тодороки, попав в уютную комнату с мягкими креслами. — А вы… Вы кем приходитесь господину Старателю?

— Она моя жена, — раздался недовольный голос за ее спиной, — Серебрянка, ты время видела? Шесть утра, а ты уже весь дом разбудила! И зачем, спрашивается, если все равно встреча с журналистами назначена на полдень?

* * *

Я был зол. Нет, я был в ярости! Мало того, что я должен в свой День рождения заниматься какой-то фигней, так еще и выспаться не дали. И все из-за этих долбаных рейтингов, за которыми гоняются эти гребаные телевизионщики! Поэтому, вместо того, чтобы показывать нас днем, когда все на работе/в школе и просмотров, соответственно, мало, они решили нас запихнуть на утренний бум, пока все либо еще дома, либо коротают время в дороге. И сообщили об этом как всегда в самый последний момент. При таком раскладе даже на Серебрянку ругаться как-то не хочется: она же не виновата, что время решили перенести. С другой стороны, она могла встать в позу, отстаивая наши интересы, но почему-то не стала.

К моему удивлению, Рей хоть и робко, но настойчиво поддержала мой поход в телестудию. Дети, разбуженные громкими голосами, тоже почему-то были обеими руками за то, чтобы выгнать меня из дома. Подозрительно…

В общем, меня уломали, и уже через полчаса мы с Серебрянкой неслись по полупустому шоссе. Она пару раз попыталась завести разговор о моей семье, но осознала по моему угрюмому лицу, что это не та тема, которую я хотел с ней обсуждать, так что она довольно скоро перешла к тактике моих ответов на каверзные вопросы журналистов, чтобы не дай бог не пошатнуть как-то свою репутацию.

Прибыли мы почти притык в притык из-за того, что один дебил решил разрулить пробку своей причудой, чем лишь сильнее усугубил ситуацию. Всемогущий, прибывший заранее, не преминул мне попенять на задержку. Сам он уже лоснился от толщины грима, который на него наложили беспощадные визажисты, которые попытались было и меня атаковать со своими орудиями пытки, но грозный рявк с моей стороны отогнал их, пусть и не надолго: мне тоже стоило нанести какой-никакой макияж, чтобы не так сильно «блистать» потным лицом в камеру.

Нас посадили в достаточно удобные кресла, а рядом поставили столик с закусками и напитками. Тошинори сидел расслабленно, откинувшись на спинку и явно чувствуя себя в этой обстановке как дома. Мне же было очень неуютно: яркий свет прожекторов слепил меня, гомон техников, снующих где-то на фоне, жутко раздражал, а громкий голос ведущей бил по барабанным перепонкам. И на что я подписался? Ведь знал, что так будет… Хотя, можно понадеяться, что на эту студию именно сегодня решат напасть злодеи, чтобы одновременно прибить и Символ Мира, и меня, но это настолько дикая фантазия, что верить в ее исполнение — верх глупости. А ведь так хотелось бы…

— Эй, Старатель, не паникуй ты так, — ободряюще улыбнулся мне Всемогущий. — Все пройдет хорошо! Почему? Да потому что я здесь и в случае чего смогу тебе помочь!

— Ну спасибо, утешил, — как можно более саркастично ответил я, глядя прямиком в устанавливающуюся напротив меня камеру. — И я не паникую: я просто ненавижу все и вся в этой студии.

— Ну-ну, — высказался мой напарник, неопределенно махнув рукой. К нему опять подошел гример, чтобы поправить макияж, и ему пришлось замолчать. Ко мне тоже попытался приблизиться один, но, заметив мой убийственный взгляд, попятился и, пробормотав «А, в принципе, вы и так хорошо смотритесь», поспешно ретировался в темноту.

Зазвучала торжественная музыка, прожектора засияли еще ярче и в центр студии вышла ведущая, нацепившая на лицо самую обворожительную улыбку из своего арсенала:

— Доброе утро, дорогие телезрители! В эфире программа «Интервью с героями», и я, ее ведущая… — заученно начала она традиционное приветствие, ослепительно лыбясь в камеру. Боже, даже улыбка Всемогущего на этом фоне уже не кажется такой бесящей…

— И сегодня у нас в гостях два потрясающих человека, венчающих геройское общество! Герой номер один, бессменный Символ Мира — Всемо-о-огущи-ий! И герой номер два, чье агентство признано лучшим в Японии, — Ста-а-арате-ель! — Тошинори встал, приветливо махнув рукой. Я же лишь кивнул ближайшей камере, стараясь сделать наименее недовольное лицо, что, откровенно говоря, получалось плохо. Еще ничего не началось толком, а я уже хочу свернуть кому-нибудь шею. Надо будет записаться на какой-нибудь тренинг по сдерживанию и контролю негативных эмоций. А то мало ли…

— Вот уже почти неделя как вы, два самых выдающихся героя, работаете в паре! Расскажите, каковы ваши ощущения от совместной работы? Не считаете ли вы, что кто-то из вас тянет одеяло на себя? И не тяготит ли вас наличие другого топ-героя, ведь, насколько известно, у вас двоих весьма натянутые отношения…

— Хо-хо-хо! — рассмеялся Всемогущий, подмигнув зрителям. — Ну что вы! У нас замечательные отношения…

«Пока ты не ведешь себя как полный придурок», — мысленно дополнил я, лениво разглядывая свои ногти. Подстричь бы…

— Работать в агентстве Старателя оказалось крайне приятно, — продолжал заливаться соловьем Тошинори. — Он подобрал отличных людей, специалистов самых разных отраслей, не только героев… — да-да-да, Всемогущий, вываливай секретную информацию о моем агентстве… Хотя, не такая уж это и тайна.

В течение следующих пяти минут мой напарник с восторженно блестящими глазами рассказывал, как же классно все устроено в моем агентстве: и столовая есть, и свои тренировочные зоны, и общежитие, и люди приветливые и яркие, и работа интересная, и о безопасности работников думают… По мере перечисления мое недоумение все усиливалось: Серебрянка что, уговорила его побыть моим пиар-менеджером? Чего он так активно рекламирует мое агентство? И, главное, не скажешь, что говорит не от всего сердца… Хотя, кажется, он все делает от всего сердца и всей души…

— А что скажете вы, Старатель? — неожиданно ведущая обратилась ко мне, выводя из задумчивого состояния. — Вы не жалеете, что стали напарником Всемогущего?

— Вы так говорите, словно у меня был выбор, — вздохнул я, прикрыв глаза. — До этого он в течение двух недель пытался вписаться хоть в одну из команд, что у меня работают. Безуспешно. А контракт подписан, да и вообще, — «Не выгонять же человека на улицу?» С Всемогущим вообще сложилась чуть ли не анекдотичная ситуация: действуя как типичный герой комиксов Марвел, он почти всю свою зарплату отдавал на благотворительность, себе оставляя лишь прожиточный минимум. Естественно, снимать квартиру, а тем более купить оную он себе позволить не мог, из-за чего и жил на работе. А когда его выпнули в отпуск (разумеется, неоплачиваемый), он две недели скитался по друзьям, пока не прибился к моему агентству, которое в обязательном порядке выдавало сотрудникам комнату в общежитии. Собственно, так Всемогущий и попал ко мне в агентство, чисто по моей доброте душевной. Ну не мог же я выгнать его? — В итоге было решено создать «боевой дуэт» из нас двоих. Так и работаем.

— Но вы всегда хотели превзойти Всемогущего, разве вы отказались от своей цели?

— Тягаться с Всемогущем в плане чистой силы — Сизифов труд, бессмысленный и неблагодарный, — ответил я, раздраженно закатив глаза. — Такая задача больше не кажется мне интересной. А вот создание агентства, которое может автономно работать даже в самые темные времена, привлекает меня в большей степени.

— Ого! — ведущая была в полном шоке, и я буквально слышал треск разрываемого в ее голове шаблона. — То есть вы готовы пожертвовать своим местом в рейтинге героев…

— Нет-нет-нет, — я помотал головой, — с чего вы взяли? Я не могу понизить планку качества выполнения своей работы и работы своего агентства. Это всего лишь как дополнительный обязательный квест, и все.

— Ну ты даешь, Старатель… — ошарашенно пробормотал Всемогущий. — Тащить на себе две столь тяжелые ноши — топового героя и начальника такого агентства… Силен, однако!

— Ты сомневался? — фыркнул я, — Если я за что-то берусь, то стараюсь выполнить это на высшем уровне.

— Это видно, Старатель, — усмехнулся он мне в ответ. Но ведущая тут же переключила внимание на себя, задав парочку вопросов о наших совместных миссиях. Отвечал в основном Всемогущий, я лишь изредка вставлял свои комментарии. Нас пару раз прерывали рекламные паузы, во время которых нас вновь атаковали гримеры. И под конец я так устал рявкать на них, что позволил им сновать вокруг меня со своими кисточками, пудрой, тональными кремами и прочей гадостью, от которой у меня жутко чесалось все лицо. Надо будет с дерматологом потом проконсультироваться. А то мало ли…

— И все-таки, в чем же секрет вашей неуязвимости, Всемогущий? Это какая-то броня? Многочисленные тренировки?

— На этот вопрос я могу дать вам ответ, — усмехнувшись, сказал я, не давая ответить Всемогущему. Повисла тишина: ведущая и мой напарник ошарашенно смотрели на меня, а я, вдоволь насладившись их реакцией, продолжил:

— Всем известна фишка Всемогущего: улыбаться в самое страшное время, смеяться в лицо опасности. Все считают это лишь способом вселить в людей уверенность, успокоить их… Но все далеко не так, как кажется на первый взгляд, — во взглядах ведущей и Тошинори проступило недоумение на пару с замешательством. А я, понизив голос до театрального шепота, продолжал свою речь:

— На самом деле, этот смех и эта улыбка… Продлевают ему жизнь! Ведь, как известно, семнадцать минут смеха в сутки продлевает жизнь на один год! А Всемогущий уже насмеялся столько, что до ста доживет гарантированно!

— Ха! — Всемогущий от переизбытка чувств хлопнул ладонью по низенькому столику, чуть не разбив его вдребезги.— Ну, Старатель… Ну даешь! Я это запомню! — и он расхохотался, заразив своим смехом всех присутствующих в студии. Я позволил себе довольную улыбку: еще в прошлой жизни я придумал эту шутку, и вот представилась возможность протолкнуть ее в массы. Неплохо.

Дальше все шло достаточно хорошо: нас спрашивали о методах нашей работы, просили показать пару эффектных приемов и провели небольшое дружеское соревнование по армрестлингу, в котором закономерно победил Всемогущий. Но я оказал ему достойное сопротивление, и пару раз был на волосок от победы, но в конце концов проиграл. Обидно.

И вот, когда, казалось, все было позади, ведущая сказала:

— Что ж, а теперь мы перейдем к теме, которая интересует больше наших прекрасных телезрительниц!

— Ой-йо-о… — на удивление дружно выдохнули мы с Всемогущим, беспомощно переглянувшись. Только не личная жизнь!

— Совсем недавно журнал Форнайт опубликовал топ десять самых завидных холостяков Японии этого года, и вы оба вошли в него под номерами четыре и шесть. Как вы думаете, кому из вас какое из вышеуказанных мест принадлежит?

Я подавился соком, которым пытался промочить пересохшее горло. Чего? Какой, нафиг, топ самых завидных холостяков? Я женат уже десять лет! Но эта девушка говорила с такой уверенностью, что мне все сильнее хотелось заглянуть в свой паспорт: вдруг там и впрямь вместо записи о регистрации моего брака с Рей пустое место или запись о его расторжении?

— Что ж… — осознавая, что никто из нас отвечать на ее вопрос не собирается. — На первый взгляд кажется, что четвертое место должно быть у Всемогущего, а шестое — у Старателя. Однако… Это не так! — а чего она ожидала? Разумеется, больше предпочтения женщины отдадут пусть не самому популярному, но зато более состоятельному мужчине, который в состоянии исполнить любой каприз своей дамы сердца. О поганом характере кандидата на роль супруга охотницы за чужим состоянием практически никогда не задумываются, считая себя самыми умными и изворотливыми.

— И если взглянуть на кое-какие документы, что можно найти в открытом доступе на сайте налоговой службы, то можно вполне понять такую странную расстановку! — продолжала вещать ведущая, а я похолодел: в открытом доступе? Черт бы побрал честного и законопослушного Энджи, не умеющего скрывать уровень своих доходов! Хотя, здесь, в Японии, это не принято. Российских чиновников на них нет… И что мне теперь делать? Делать-то что? И какого хрена эта идиотка зачитала в прямом эфире весь список моего движимого и недвижимого имущества, попутно пройдясь по доходам моего агентства?!

— Слушай, Старатель, а нафига тебе столько квартир? — шепнул мне на ухо Всемогущий, пребывающий в шоке от услышанного. — Ты их что, коллекционируешь?

— Солю, — огрызнулся я, барабаня пальцами по подлокотникам. Подумаешь, всего две небольшие двухкомнатные квартиры на меня и Рей, если последняя решит развестись, и по однокомнатной квартире на каждого ребенка. Ну, плюс дом, в котором мы все сейчас живем. Как по мне, так даже не особо жирно. Да и вообще…

— А вам не кажется, что считать деньги в чужом кармане — неприлично? — сквозь зубы процедил я, с ненавистью глядя на ведущую, которая словно совсем не замечала накала атмосферы. — Особенно с учетом того, что среди всего перечисленного нет ни единого «левого» йена. И, кажется, в самом начале была сделана ремарка, что нашего финансового состояния вы касаться не будете. Так будьте добры, поясните, к чему было вот это все?

— Старатель, — начал Всемогущий, обеспокоенно глядя на меня. — Ты сейчас что-нибудь подожжешь. Успокойся, никто тебе никаких претензий не предъявляет. Просто твоя состоятельность стала решающим фактором, что ты занял четвертое место в топе самых завидных холостяков года! Не воспринимай все так близко к сердцу, — ответом ему был очередной яростный взгляд, но огонь я все же слегка притушил.

— Собственно говоря, имея такое огромное состояние… Вы никогда не задумывались о том, что можете легко покорить сердце любой девушки?

— Если для покорения сердца девушки нужны только деньги, то мне такая девушка нужна как собаке пятая лапа, — отрезал я. — Охотницы до чужих денег и «Черные вдовы» меня не интересуют.

— Вы верите в любовь? — удивилась ведущая. — Странно, я думала…

— Вы не поверите, но ваше мнение о моей личной жизни меня интересует меньше всего. Я вполне сам могу ею распоряжаться, — я мог бы сейчас сказать о том, что женат, и тем самым оградить себя от дальнейших посягательств со стороны представительниц прекрасного пола, но… нет. О моей семье не стоит знать слишком большому количеству людей, так что говорить о ней сейчас, в прямом эфире — все равно что подписать жене и детям смертный приговор.

— Но неужели вы ни разу не задумывались о детях? О сыне, которому могли бы передать свое дело?

— Без комментариев.

— Но…

— Время! — напомнили ведущей откуда-то из темноты. — Пора заканчивать!

— Ну что ж… — она вновь нацепила на себя улыбку. — Дорогие телезрители! Вот и подошла к концу наша передача! У нас сегодня были два топовых героя, Всемогущий и Старатель. И пусть мы не успели задать им все интересующие нас вопросы, но все же мы приятно провели время. Давайте поблагодарим наших гостей…

* * *

— Да блин, какого хрена? — я пнул какую-то банку, имевшую неосторожность угодить мне под ноги. Стоящий рядом со мной Всемогущий устало вздохнул:

— Не понимаю, чего тебе не нравится. Все прошло просто отлично, если не считать твоего срыва в конце, — он положил мне руку на плечо, желая успокоить меня. — Твой уровень поддержки со стороны населения после сегодняшней передачи должен сильно подняться…

— Слушай, Тоши, прости уж за такую фамильярность, но собирать толпы озверевших фанаток, готовых разорвать тебя на части — это сугубо твоя прерогатива! Мне этого счастья и даром не надо! — я на автомате потер скулу, на которой одна из особо наглых «фанаток» оставила ярко-алый след от помады. И, главное, явно сделала это нарочно, подгадав, когда на нас будет направлена камера телефона одного из зевак. И как я теперь буду Рей в глаза смотреть? Наверняка это видео разлетелось по всему интернету…

— Чем тебе девушки так не нравятся? Ну подумаешь, поцеловала одна в щеку — со мной это постоянно случается! Не стоит разводить из этого какую-то драму!

Я промолчал, осторожно выглянув из-за угла: толпы, от которой мы спрятались в этот темный переулок, уже не наблюдалось. Я облегченно вздохнул и вышел на улицу, убедившись, что на моем лице не осталось ни единого язычка пламени. Следом за мной последовал и Всемогущий в своей «не геройской» форме, которая от геройской отличалась лишь опущенными передними прядями. Маскировка на высшем уровне, ага.

— И куда мы идем? — поинтересовался Всемогущий, пристроившись за мной. — Нам, кажется, следовало заглянуть в агентство, как попросила твоя зам, а это немного в другой стороне.

— Мне надо зайти в одно место. И тебя, честно говоря, я за собой не звал, так что можешь спокойно куда-нибудь свалить и не действовать мне на нервы, — мрачно сказал я, скользя взглядом по пестрым витринам магазинов и ларьков. Отчаянно хотелось закурить: да, был за мной такой грешок в прошлой жизни. Впрочем, Старатель в своей юности тоже баловался сигаретами, пусть и бросил это занятие, организовав свое агентство.

— Оставить тебя одного, когда ты если не спалишь что-то, то сломаешь? Неа, — ответил Всемогущий, поравнявшись со мной.

— Будь другом, Тошинори, заткнись, а? — в очередной раз попросил я и подошел к одному из ларьков. — Будьте добры, дайте сигареты… Во-он те, крайние справа в третьем ряду… Нет, следующие…

Пока я расплачивался, Всемогущий как-то неверяще смотрел то на меня, то на пачку сигарет:

— Ты куришь? — удивленно спросил он, когда мы продолжили свое движение по улице.

— Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет, — ответил я, вытаскивая из упаковки тонкий цилиндр. Блин, а ведь Энджи — ходячий прикуриватель! Удобно, ничего не скажешь. — А при нашей работе вероятность умереть здоровым крайне низка. Так что, какая разница?

— Ты назвал меня Тошинори, — после некоторого молчания вновь заговорил Всемогущий. — Причем не один раз. Откуда ты узнал мое имя?

Я еле подавил в себе желание хлопнуть себя по лбу и ограничился лишь возведением глаз к небу:

— Всемогущий… В документе о приеме на работу ты фигурируешь как «Яги Тошинори», так что действительно, как я, который подписывал все эти бумаги, могу знать твое имя? — максимально сочась сарказмом, ответил я на крайне глупый вопрос своего напарника. Тот задумчиво нахмурился, словно что-то вспоминая.

— Верно… Но тогда… Странно, что я не знаю твоего имени, — наконец сказал Всемогущий. — Тебе не кажется это несколько несправедливым?

— Кха-кха-кха… — они все что, сговорились, что ли? Почему им надо говорить такие вещи тогда, когда я меньше всего этого жду? Специально подстраиваются, что ли? — Всемогущий… Ты издеваешься? Я тебе уже раз десять представлялся. Или у тебя память, как у рыбки? — Тошинори молчал. Он и впрямь не помнит? — Тодороки Энджи. Будь добр, запомни наконец.

— Я могу обращаться к тебе по имени, Энджи? — я оторопел. Это он мне что, мстит за то, что я его не по фамилии называю?

— Делай, что хочешь, — махнул я рукой. — Хотя мы с тобой на брудершафт не пили, — едва слышно добавил я. Знакомая еще по памяти Энджи вывеска становилась все ближе: мы почти пришли.

Звякнул колокольчик, и старый владелец кафе оторвался от общения с очередным клиентом, чтобы взглянуть на новых посетителей. На его лице расплылась радостная улыбка:

— Господин Тодороки! Сколько лет, сколько зим! Давненько не видел вас в своем заведении!

— Дела, дорогой господин Шанс, дела, — улыбнулся в ответ я. — Сами знаете, как лето — всякая шваль на улицы вылазит. А нам ничего не остается, кроме как гоняться за ней, — парочка, сидевшая неподалеку, с интересом глянула на нас.

— Вам как обычно? — он глянул на топчущегося у входа Всемогущего. — А чего желает ваш друг?

— Из обычного мне только кудзумоти с собой. И меню — я слышал, у тебя появились новые пирожные. Кстати, тот заказ, что я сделал… Вы его доставили?

— Разумеется! — хозяин кафешки от избытка чувств начал размахивать руками. — И, хочу заметить, заказанный вами торт — одно из лучших моих творений! И, уверен, его вкус точно придется вам по вкусу, уж простите за каламбур!

Забавный толстячок проводил нас до столика, укрытого от любопытных глаз остальных посетителей зеленой завесой какой-то растительности. Получив заказ, он, весело подпрыгивая, побежал его выполнять. Хороший мужик, и кудзумоти у него вкусные. Да и торт со Дня рождения Нацуо, что так понравился моему семейству, я тоже заказывал здесь. Так что Шанс заслуженно получил в моей голове звание любимого кондитера.

— Я вижу, вы с ним в хороших отношениях, — заметил Всемогущий, оглядывая интерьер кафешки. — Хм, а тут достаточно мило… Как ты обнаружил это заведение?

— Работал здесь неподалеку, — от встречи со старым знакомым мое настроение заметно улучшилось, — тогда это была крайне задрипанная забегаловка, рассадник заразы и притон наркоманов и алкашей. Но все же из всех дешевых кафешек эта была ближе всего к месту моей работы, так что я часто заходил сюда перекусить. Заодно иногда получалось узнавать планы некоторых злодеев, которые были достаточно глупы, чтобы во всеуслышание их обсуждать. Но вскоре я ушел из того геройского агентства, и почти забыл об этой тошниловке.

— Но ничто не длится вечно, — перед нами поставили плетеные корзинки с выпечкой и чашки с ароматным чаем. — Сменился и владелец этой забегаловки. Шанс потратил немало средств и сил, чтобы из этого гадюшника сделать более-менее приличное заведение. Но привычки людей так быстро не изменишь. Весь сброд вновь начал собираться здесь, словно совсем не обращая внимание на изменения, произошедшие с заведением. Были драки, разбивались окна, витрины, портился товар. Шанс терпел колоссальные убытки, и все могло бы закончится его банкротством, если бы мне однажды не взбрело в голову вновь заглянуть сюда.

— Я не узнал тот блевотошник, которым раньше было это заведение: все выглядело прилично, никакой грязи, тараканов и мышей, которыми изобиловало это место раньше. И еда была вкусной… А кудзумоти — это вообще была любовь с первого укуса. Но от наслаждения прекрасными кондитерскими изделиями меня отвлекла очередная банда, решившая поразвлечься в любимом месте.

— И ты их, разумеется, поставил на место? — фыркнул Всемогущий, взяв еще один эклер из корзинки.

— Ну, а что мне оставалось? Они мешали мне обедать, — пожал плечами я. — Чуть позже их прибежала целая орава, чтобы показать, кто тут хозяин жизни. Но они же не думали, что наткнутся на героя из первой десятки. Так что итог был вполне закономерен. После этого Шанса ни одна из группировок местной гопоты не трогала, а моя компенсация за нанесенный моральный и материальный ущерб позволила ему твердо встать на ноги. С тех пор его дела пошли в гору, а я стал чаще сюда заходить, чтобы купить себе что-нибудь вкусное. Да и иногда захожу перекусить, как, например, сейчас. Ну и если какие злодеи решат напасть на эту кафешку — я тоже помогаю. За это и получаю некоторые привилегии и скидки.

— А что за торт ты сегодня заказывал? По какому поводу? — вот любопытная Варвара. Все-то ему расскажи…

— У меня сегодня День рождения, — допив чай, ответил я. — Вот тебе и причина моего недовольства насчет сегодняшнего интервью.

— Вот оно что! Теперь многое становится понятным…

— Телефон! ТЕЛЕФОН!!! — заорал мобильник Всемогущего, заставив вздрогнуть многих посетителей. Побледневший Тошинори зашарил руками по карманам, а найдя источник звука, резко его отключил.

— Всемогущий, я тебе щас один умный вещь скажу, только не обижайся: тебе надо сменить рингтон, — как можно серьезнее сказал я, глядя, как напарник судорожно кому-то что-то печатает. — А то так и инфаркт можно схлопотать.

— Нас Чопорная Леди потеряла, — пропустив мимо ушей мое замечание, сообщил Всемогущий. — Точнее, потеряла она только тебя. Может, стоит поторопиться?

— Ты прав. Леди страшна в гневе, особенно если не сдать ей отчет. Погнали!

* * *

Рей Тодороки сидела у себя на кровати нервно разглядывая свой подарок для мужа. Шерстяной шарф глубокого темно-синего цвета с рисунком красно-желтых всполохов пламени по краям приятно льнул к коже, даря ощущение тепла. Это был ее первый опыт самостоятельной вязки шарфа, и она очень боялась, что супругу может не понравиться столь неумелая и не идеальная вязка. Но с другой стороны, у Энджи шея всегда была слабым местом, заставляя его носить одежду с высоким воротником, а зимой укутываться в шарфы, что давало ее подарку хоть какие-то шансы не быть тут же испепеленным.

Из гостиной доносился радостный гомон детских голосов. Тойя сегодня получил результаты всех своих экзаменов, за которые получил наивысшие баллы, и троица школьников вовсю праздновала окончание экзаменационной нервотрепки и завершение столь долгого семестра. Рей также краем уха слышала, что ребята хотят попросить у отца разрешение на школьную экскурсию в Токийский императорский музей искусств на выставку мировых шедевров живописи, которую планируют провести на следующей неделе. И Рей почему-то была уверена, что нынешний Энджи благосклонно отнесется к их просьбе.

Муж задерживался, и Рей прекрасно знала, почему — в агентстве готовили ему грандиозное поздравление с 35-летием, из-за чего и было решено организовать это интервью, чтобы вытащить этого упрямца из его комнаты, ну и дать время на подготовку к торжеству. Обо всем этом Рей по секрету поведала Юко, пока Энджи переодевался в свой деловой костюм. Поначалу эта бойкая девушка вызывала у Рей какую-то странную иррациональную неприязнь, особенно когда начинала говорить о своем начальнике. Но оброненная случайно фраза, что у Юко есть парень из отдела каких-то инженерных разработок, позволила Рей вздохнуть спокойнее.

— Я впервые приревновала своего мужа к другой женщине, — слегка усмехнувшись, пробормотала Рей, вновь скатывая шарф, чтобы наконец запаковать его, как и положено для подарка. Но не успела.

Хлопок входной двери и в разы усилившийся детский гомон оповестили женщину о том, что муж наконец-то вернулся. А к Рей вернулась ее нерешительность. Подарок, который она готовила своими руками в течение последних двух месяцев, вдруг показался каким-то жалким, да и сама Рей стала казаться себе ничтожеством. Ведь кем она была для него все эти десять лет? Лишь инкубатором для вынашивания детей, не более. Разве не так? Он сам ей в этом признался перед свадьбой, когда составлялся брачный договор. Ну так и зачем она вновь пытается обмануть себя, если знает, что это ни к чему хорошему не приведет?

В ее дверь осторожно постучались. Наверное, это Фуюми пришла позвать ее к столу.

— Заходи, — разрешила Рей, откидывая в сторону бесполезную яркую обертку. Она уже лет восемь ничего не дарила своему супругу, так стоило ли начинать сейчас? Но на ужин все же спуститься стоит.

— Рей? — из рук женщины вывалился сверток, покатившись к ногам вошедшего, разматываясь по дороге. Рей судорожно вздохнула: ну почему она такая растяпа? Она ведь не хотела, чтобы муж знал о ее подарке, а тут он ему прямо в ноги выкатился.

— Энджи… — Рей поднялась с кровати, наклоняясь, чтобы подобрать свой подарок. — Ты… ты что-то хотел?

— Да, — мужчина присел, поднимая шарф с другой стороны. — Просто Фуюми беспокоится, что ты ушла к себе. Ты хорошо себя чувствуешь?

— А… я… я просто хотела упаковать для тебя подарок, — она протянула ему свой конец шарфа, — Э-э, с Днем рождения?

— Шарф? — в голосе Энджи сквозило такое неприкрытое изумление, что Рей окончательно стушевалась:

— Я знала, что стоило что-то более важное подарить… — пробормотала она себе под нос, но муж ее услышал:

— Нет! Все прекрасно! Это самый лучший подарок, — он ободряюще улыбнулся опешившей жене. — Особенно учитывая, что свой последний шарф я умудрился сжечь в последние дни марта… Ты… ты сама его связала? — Рей слабо кивнула, все еще не веря своим ушам. — Ого… Я… У меня просто нет слов… — Энджи притянул к груди супругу, нежно сжимая ее в объятьях, добившись тем самым слабого писка с ее стороны. — Спасибо, — тихо шепнул он ей. — Спасибо тебе, дорогая.

Рей замерла. Что Энджи сейчас делает? Почему? — спрашивала одна ее часть, помнившая совсем другое отношение мужа к ней. Другая же часть хотела сильнее уткнуться ему в грудь, укрыться от всех бед за его мощными руками, просто насладиться не сжигающим жаром, а нежным теплом, забыться в его объятьях.

— Впрочем, у меня тоже есть кое-что для тебя, — внезапно усмехнувшись, сказал Энджи, слегка отстраняясь от жены, чтобы взглянуть ей в лицо. — Если я верно помню, ты любишь оперу?

— Да, но… при чем тут это?

— Ребята с моего агентства разорились на пару билетов в вип-ложу Императорского художественного театра на премьеру «Сияния звезд», что будет в следующее воскресенье, — Рей с неверием глядела в лицо мужа, скрываемое полумраком комнаты, и не могла понять: он сейчас серьезно? Это была одна из самых ожидаемых опер года, и билеты на премьеру были раскуплены уже месяц назад. И вот Энджи держит у нее перед носом пару билетов, на одном из которых написано ее имя. Это сон? Это какая-то странная галлюцинация?

— Ты… не рада? — обеспокоенно спрашивает муж, пристально изучая ее лицо.

— Нет, я… я рада, правда… это такое событие! Ведь на нем, судя по слухам, будут самые представительные и значимые люди Японии! Но… это так неожиданно… До этого события осталось чуть меньше полутора недели! А ведь еще надо подобрать платье, туфли… — смех мужа прервал ее паническое перечисление всего, что должно было понадобиться уважающей себя женщине для выхода в свет.

— Насчет всего этого можешь не беспокоиться, — отсмеявшись, утешил ее супруг, — Ты рада этому, и это гораздо важнее, — его губы мягко коснулись ее лба, — Но это может подождать и до завтра. Идем, а то Фуюми нас уже потеряла!