Огненный герой, версия 2.0 (джен)

Шото сам не понял, как он оказался под столиком, прижатый к груди матери:

— Все хорошо, Шото… все хорошо. Не бойся, я рядом, все хорошо… — тихо шептала она ему на ухо, поглаживая по волосам. Но ее слова не успокаивали мальчика — он слышал, как дрожит ее голос, он понимал, что она сама не верит в то, что говорит. Она ведь не героиня, не боец — как она сможет защитить своего малыша? И как назло вызовы были недоступны: наверняка преступники заранее постарались и заглушили сигнал сети, чтобы никто не смог позвать на помощь. Оставалось только…

— А ну! Быро вылезла отседова, сучка! — кто-то с силой схватил Рей за воротник ее кофты, вытаскивая ее из-под стола. Вторая пара рук вцепилась в ее сына, отрывая мальчика от его матери:

— Отпустите! Мама! Мамочка! — ребенок вертелся как мог, стараясь вырваться из крепкой хватки бандита, протягивая руки к единственному близкому человеку. В носу предательски защипало, на глаза навернулись слезы.

— Не надо, прошу вас! Отпустите моего сына! Я сделаю все что угодно, только оставьте его в покое! Умоляю, сжаль… — резкий удар ногой в живот заставил Рей сжаться, тихо поскуливая.

— Заткнись, дура! — прорычал один из налетчиков, брезгливо глядя на лежащую у его ног женщину, — Сиди тихо и не рыпайся, если хочешь, чтоб твой крысеныш остался в живых. К тебе это тоже относится, пиздюк! — гаркнул он на малыша, что отчаянно замолотил руками по груди своего обидчика, вызвав у того лишь смех — жалкие удары слабого ребенка не причиняли никаких неудобств каменному верзиле.

— Та, я шот не понял. Я че, неясно выразился? Бабки где? А ну быро карманы выворачивайте, пока я вас сам не вывернул! А ну! — вновь завелся бандит со странным говором, поднимая пистолет. Все испуганно начали шариться по карманам, доставая деньги, но налетчики явно не оценили их сговорчивости: ко многим женщинам подлетали бандиты, вырывая из их трясущихся рук бумажники, стаскивая с них часы, браслеты, срывая бусы, вырывая из ушей сережки. Насилия не гнушались, и многие посетители и посетительницы так же, как и Рей, вскоре оказались на полу.

— Шваль! Поторапливайся с открытием кассы! Че ты не можешь попасть ключом в дырку?! — орали за витриной на кассиршу, что изо всех сил сдерживала рыдания, пытаясь выполнить требования бандитов. Шото уже перестал брыкаться, осознав, что это ни к чему хорошему не приведет.

Отец всегда учил его сперва проанализировать ситуацию, учесть все возможные риски и только после этого принимать какие-то решения. И сейчас малыш всячески пытался понять, что ему стоит сделать, чтобы спасти себя, маму и остальных людей из кафе.

Итак, что у него было на данный момент? Ситуация складывалась явно не в его пользу: он видел, что мама пыталась позвонить папе, но у нее ничего не вышло. Значит, злодеи что-то сделали, чтобы никто не мог позвать на помощь. Люди на улице тоже не обращали внимания на то, что творится в кафешке. Никто даже не попытался заглянуть сюда, хотя, пока не появились бандиты, дверной колокольчик крайне часто звякал, сообщая о новом посетителе. Так что вряд ли он сможет каким-нибудь способом привлечь внимание извне, чтобы позвать на помощь.

Всего бандитов было человек шесть: свиноподобный главарь, что говорил крайне странно, каменный бугай, что присматривал за ним и его лежащей на холодном полу матерью и еще четверо мало чем примечательных злодеев разной степени уродства: у кого головы три, у кого четыре ноги, кто похож на крокодила, а кто вообще разваливался на кусочки, как чудовище Франкенштейна, о котором Шото узнал из подслушанного разговора Нацуо и Тойи, когда они обсуждали недавно просмотренный фильм ужасов (который папа почему-то не разрешил ему смотреть).

В принципе, если так подумать, то самым логичным вариантом было бы отвлечь чем-то злодеев, после чего выбить окно и если не сбежать самому, то хоть привлечь внимание прохожих и героев, что находятся поблизости. Но для начала надо избавиться от этого верзилы…

— Не, ну ты только глянь-ка, а! А наша сучка-то обеспеченная мадама! — расхохотался трехголовый, срывая с Рей медальон, тем самым едва не задушив ее, — А сережки-то у нас какие! Чистый природный бриллиант, надо понимать? Видать, твой муженек достаточно обеспеченный тип, раз может побаловать свою супругу такими побрякушками. Я, знаете ли, как раз специализируюсь на разных драгоценностях и вполне могу назвать вам примерную цену на эти безделушки на черном рынке. И, поверьте мне, на продаже одной вашей сережки можно спокойно жить, кушая бутербродики с черной икрой, лет эдак сто, — Рей судорожно вздохнула, с ужасом глядя в глаза центральной голове, — Мне вот интересно… А во сколько твой муженек оценивает жизнь своей сучки и ее пиздюка, м? Наверняка очень высоко! Что думаете, может, нам стоит прихватить их с собой?

— Н-не… Нет! Пожалуйста, не надо! Не трогайте моего сына! Не трога-агх-гха-ха…

— Заткнись, сука! Да, эта идея и впрямь неплоха. Заодно посмотрим, за что эту шлюху так высоко ценят. И для начала проверим, что она может своим миленьким ротиком, — Крокодил схватил Рей за лицо, заставляя ее приоткрыть рот. Ее глаза наполнились слезами. Мир вокруг Шото словно остановился…

— ОТПУСТИТЕ МОЮ МАМУ! — каменный здоровяк зарычал от боли, когда языки огня обхватили его руку. Он отпустил ребенка, принявшись баюкать свою обожженную кисть. В это же время по полу пронеслась волна холода, приморозив парочку неосмотрительных бандитов к полу.

— Ч-что… Что за черт?! Я не могу двигаться?! — закричал четырехногий, пытаясь поднять хоть одну из своих ног.

— Братва, да шо этот пиздюк себе позволяет? А ну! — свиноподобный главарь с перекошенной физиономией бросился на мальчика, вновь поднимая свою пушку. Палец скользнул на спусковой крючок. Раздался выстрел…

— Не… смей… вредить… моему… сыну! — яростно сверкая глазами, прошептала Рей, опуская руку: в последний момент она успела среагировать и поставить между своим растерявшимся ребенком и бандитом ледяную стену, которая защитила ее малыша от пули.

— Ах ты ж дрянь! — Крокодил сжал руку на горле женщины, отрывая ее от пола, но тут же с громким криком отпустил ее — Шото, скрытый ледяной стеной, отправил поток огня ему прямо под хвост. Однако он тут же вновь был схвачен за правую руку каменным здоровяком, чье лицо было обезображено ожогами:

— Мразь… Сейчас я сверну тебе твою тонкую шейку! Хребет напополам разломаю! — угрожающе прорычал он, уже готовясь притворить свою угрозу в жизнь, но в ответ получил удар пяткой в нос, тут же начав покрываться слоем льда. Шото свалился на пол, чуть не напоровшись на свои же ледяные шипы.

— Шото! Беги отсюда! — крикнула ему мать, поднимаясь на ноги и вновь создавая ледяные стены, открывая сыну проход к двери и защищая от преступников, — Беги со всеа-а-а-а… — Трехголовый схватил ее за кисти, заламывая ей руки за спину.

— Сучка… выдрать бы тебя хорошенько… и отодрать, чтоб знала свое место! — прошипели ей две головы в уши, тогда как третья крикнула своим напарникам:

— Остановите этого мелкого уебыша! Он не должен отсюда выйти!

Четырехногий наконец-то высвободился из ледяной ловушки, оставшись при этом без ботинок, и тут же понесся на мальчика, оторопело глядевшего на нового противника. Но, стоит отдать Шото должное, он быстро сориентировался и понесся к выходу. Но там его уже ждало чудовище Франкенштейна, крайне жутко улыбаясь ребенку и маша своей рукой, от которой отваливались пальцы. Вторая его рука, которую он бросил на пол, крайне шустро приближалась к мальчишке с явным намереньем схватить его за ногу. Шото отпрянул от нее, затравленно озираясь по сторонам.

С одной стороны к нему приближался четырехногий бандит, с другой стояло это разваливающееся чудовище. Трехголовый стоял над его матерью, пытаясь порвать на ней кофту и нанося ей удары по голове, когда она пыталась вырваться; крокодил баюкал свой обожженный хвост, с ненавистью глядя на ребенка, каменный бугай пытался помочь главарю выбраться из ледяной ловушки. Что бы сделал отец в такой ситуации?..

— Ты окружен, малыш. Тебе некуда бежать, — обманчиво мягко заговорил с ним четырехногий, — Так что давай ты сейчас поднимешь свои рученьки и…

Шото глянул в окно: сейчас или никогда!

— Хи-и-я-а-а! — он резко развернулся на месте, вскидывая правую руку в сторону окна и тем самым создавая очередной ледяной шип, который на полной скорости вонзился в стекло, разбивая его на мелкие кусочки. И в то же мгновение всех присутствующих оглушил громкий сигнал сирены.

— Ах ты ж мелкий ублюдок! — взревел четырехногий, в одно движение приближаясь к Шото, и со всех сил ударил его по голове. Шото осел на пол, инстинктивно прижимая руку к голове. Кровь, стекающая между его пальцами, окрашивала белые пряди волос в ярко-алый цвет, теплой струйкой сбегала по шее и скрывалась за воротничком рубашки. Мальчик отчаянно пытался удержать уплывающее сознание. Но новый удар, и в глазах потемнело. Что произошло дальше, он не знал.

* * *

Шото свернулся калачиком на кровати, с головой укутавшись в одело. Какой же дурной сон ему привиделся! Со злодеями, нападением на кафе… как же хорошо, что это был всего лишь сон, и он сейчас лежит в своей кроватке, в своей комнате… Скоро придет мама и ласково разбудит его…

— Видите, госпожа Тодороки? Все с вашим сыном хорошо, он просто спит — восстанавливается после пережитого. Не стоит его беспокоить, — услышал он мягкий женский голос.

— Д-да, конечно… Можно я побуду рядом с ним? Я не буду его тревожить, просто посижу тихо рядом, — слегка дрожа, ответил тихий голос матери.

— Доктор не велел… — голос внезапно запнулся, — А впрочем, я не вижу в этом ничего дурного. Посидите здесь. Когда ваш сын проснется, позовите меня.

— Ох, конечно! И спасибо вам большое! — хлопнула дверь. Мать тихо подошла к кровати Шото и осторожно присела рядом с ним, взяв его за руку:

— Шото… мой мальчик… прости меня… это я виновата в таком твоем состоянии… Сама выбрала это кафе, потом не смогла защитить тебя… прости меня, мой малыш… я такая ужасная мать… — что-то мокрое и прохладное упало на ладошку ребенка.

— Мам… мама… не плачь, мама! Все хорошо, мамочка… — хрипло прошептал Шото, открывая глаза и несильно сжимая руку матери, — Я в порядке, мама, не плачь…

Женщина подняла заплаканное лицо:

— Ш-ш-шото.? Шото! — мальчик тут же оказался в материнских объятьях, — Господи, Шото… как я рада, что ты проснулся! Как ты себя чувствуешь, солнышко? — ее руки мягко скользнули вниз по его плечам, осторожно ощупывая его на предмет повреждений.

— Х-хорошо… только пить хочется… и голова болит… Ты больше не будешь плакать, да? — обеспокоенно поинтересовался мальчик, внимательно вглядываясь в лицо матери.

— Ах, Шото… — женщина утерла рукой слезы, другой мягко касаясь бинтов на голове сына, — Я сейчас позову медсестру и тебе принесут попить, хорошо? А потом врач тебя осмотрит и…

— Пустите меня к моему сыну! Я должен увидеть его! Да отстаньте вы от меня, я должен увидеть своего сына! — послышался из-за двери голос Старателя, который явно был не в самом прекрасном расположении духа.

— Господин Тодороки, да все с вашим сыном в порядке! Он спит! — не менее раздраженно отвечал ему голос семейного врача, — Ему стоит отдохнуть, а вы его своим криком разбудите!

Дверь резко распахнулась, являя ошарашенным матери и сыну новых посетителей. Старший Тодороки, старательно удерживаемый за край рубашки доктором Уджико, стоял посреди дверного проема, внимательно оглядывая палату сына. Доктора пытались оттолкнуть от отца Нацу и Тойя, устроив небольшую толчею. Из-за спины отца выглядывала Фуюми, которая тут же радостно заулыбалась, стоило лишь ей увидеть маму и брата.

— Шо-о-ото-о! — отец тут же оказался подле ребенка, взяв хрупкую маленькую ладошку сына в свои руки, — Солнце мое, как ты себя чувствуешь?

— Голова болит. И пить хочу, — честно признался мальчик, с улыбкой глядя, как все его домочадцы входят к нему в палату. Доктор попытался было возмутиться, что они тревожат пациента, а ему это противопоказано, на что его дружно выпроводили за водой. Когда же доктор удалился, что-то недовольно бурча себе под нос, все семейство Тодороки расселось вокруг кровати Шото, поставив открытки, конфеты и фрукты на тумбочку.

— Что ж нашей семье так везет-то? — мрачно высказался Старатель, помогая сыну поудобнее устроиться на подушках, — То музей, то кафе… Не нравится мне все это.

— А кому бы это понравилось? — пробурчала Фуюми, мягко поглаживая Шото по руке.

— Пап, ты же говорил с тем героем, что спас маму и Шото? — поинтересовался Тойя, поднимая на отца глаза, — Что он тебе сказал? Уже известно, что это за злодеи были и что им было нужно?

Все выжидающе уставились на Старателя.

— Ну… — отец почесал затылок, — Как мне рассказал Истребитель, — а именно его команду привлекло выбитое в кафе окно, — это были наемники одной из банд якудз, которые должны были припугнуть их конкурента, а по совместительству — владельца кафе, в которое они и вломились. Собственно, этим горе-злодеям и делать-то ничего особого не надо было: просто зайти в кафе, забрать кассу, оставить послание владельцу кафе и смотаться восвояси. Но эти гиганты мысли, видимо, решили, что для них это слишком просто. Да и просто забрать кассу — это как-то мало. Поэтому их главарь решил еще и посетителей обобрать. Но ему не повезло, — мужчина слегка улыбнулся, — Они до сих пор поверить не могут, что их операцию сорвал маленький ребенок!

— Я не маленький, — надулся Шото, — Мне уже пять лет!

— Конечно, — рука отца мягко погладила его по перебинтованной голове, — Но, в любом случае, никто из них не ожидал от тебя такого. Когда ты выбил льдом стекло, сработала сигнализация, на которую примчалась проходившая мимо группа Истребителя. Они успели повязать всех злодеев до того, как они пришли в себя и успели перегруппироваться. Так же были задержаны и прикрывавшие их члены банды «Семь колец», на которых эти бандиты, собственно, и работали. Сейчас идет следствие, и есть вероятность, что удастся полностью ликвидировать данную группировку. Так что можешь гордиться собой, Шото: ты не только спас себя, маму и других людей, что были с вами в этом кафе, но и дал возможность обезвредить опасную преступную группировку! Это достойно настоящего героя!

Шото зарделся: ему было приятно, что отец похвалил его, да и на лицах братьев, сестры и мамы тоже отчетливо видна была гордость за его действия.

— Пап… Но ведь я практически ничего не сделал! Просто разбил окно, после чего они меня вырубили… Что в этом такого геройского? Я ведь ничего и не сделал толком…

— Ну-ну, Шото! А ты чего хотел, сразу взять и раскидать всех злодеев, да? — отец рассмеялся, — Шото, тебе всего лишь пять лет, и твои действия в сложившейся ситуации действительно были довольно разумными. Ты не поддался панике и смог позвать на помощь, на что дети в твоем возрасте обычно не способны.

— Так значит, это была просто случайность, да? — задумчиво произнес Нацуо, — Странно, я думал, что эти бандиты специально за мамой и Шото охотились…

— Нацу, у тебя паранойя, — весело хмыкнул Тойя, несильно хлопнув брата по спине, — Ты же в курсе, что о нашей семье никто ничего не знает, кроме дяди Тоши и папиных подчиненных, но они о нас злодеям бы ничего не рассказывали. Так что вряд ли бы за нами следили папины враги, ведь так, пап?

— Пока ничего нельзя сказать с уверенностью. Следствие еще идет, — уклончиво ответил отец, — Но я держу руку на пульсе, и если будут какие-то новости — узнаю об этом первым. Да, еще кое-что. Шото, Рей… С вами хотели бы побеседовать Истребитель с детективом Каматао, узнать вашу версию произошедшего. И прошу тебя, Шото, не говори им, что это я тебя тренировал, хорошо? А то есть у меня подозрения…

* * *

— Я все же против этой вашей идеи! К тому же, использовать для этого мальчика, манипулируя им возможностью познакомиться с кумиром — это отвратительно! — женщина сердито ударила по столу папкой с личным делом «Кейго Таками». Мужчина, что сидел за этим столом, лишь закатил на это глаза:

— Избавьте меня от нового вашего приступа материнского инстинкта. Зря мы что ли все эти документы создавали? Как бы вы не сопротивлялись, Ястреб или же, как его теперь зовут, Сарадо Куро, все равно с новым учебным годом попадет в Хоккен в тот же класс, что и Тойя Тодороки. И, к тому же, мальчик с энтузиазмом воспринял свое первое задание — так и зачем его расстраивать?

— Но он ведь на два года старше Тойи — если он будет повторно проходить этот курс, то он отстанет от своих сверстников! — ужаснулась женщина, — А это мы никак не можем допустить! Что ему, на повторное обучение уходить?!

— Я уже договорился с директором школы Хоккен — специально для Сарадо будут проводиться консультации, чтобы подтянуть его на уровень своего года. Но, разумеется, ему придется много заниматься самому, если он не хочет оставаться на, так сказать, «второй год». Так ему и передайте. И, я надеюсь, вы объяснили ему важность этой миссии и что будет, если он провалится? — с угрожающими нотками поинтересовался мужчина. Женщина судорожно вздохнула:

— Да… да, конечно. Он… он все сделает в лучшем виде.

— Это хорошо. Потому что иначе он отправится туда, откуда мы его взяли — обратно к матери-алкашке.

Женщина развернулась и вышла из кабинета. Господи, за что ей все это?