Огненный герой, версия 2.0 (джен)

— Все-за-Одного… — я с бессильной злобой смотрел в лицо улыбающемуся человеку, выходящему из фиолетового портала, — Чем на этот раз обязан? Пришли позлорадствовать или еще чего? Может, завершите начатое три года назад? Ну так давайте, чего время зря терять? Вот он я, перед вами, совершенно беззащитный!

— Ну-ну, не стоит так драматизировать! — усмехнулся Все-за-Одного, — Я здесь вовсе не для того, о чем ты бы мог подумать, Энджи…

— С каких это пор я позволил вам обращаться ко мне по имени? Не припомню, чтобы мы с вами пили на брудершафт!

— Ах, Энджи… Видимо, даже заключение в тюрьме не способно исправить тебя — ты все также остер на язык.

— Горбатого могила исправит, — огрызнулся я, — Так и зачем ты пришел сюда? Лясы поточить? Что, доктор уже надоел? Или ты его тоже достал своими планами по захвату мира?

— С Уджико особо не поболтаешь — он зациклен на своих экспериментах и говорить о чем-то другом не имеет ни малейшего желания. А у меня давно не было достойных собеседников. Так что, почему бы нам и не поболтать… — он присел на мою койку, закинув ногу на ногу, — Мы с тобой не виделись три года, Энджи… Я слышал, за эти годы ты успел сделать немало.

— Далеко не все, что хотелось бы, — я скрестил руки на груди, хмуро глядя на посетителя: что ему тут надо? Убил бы — и дело с концом. Избавился бы от очередной помехи… К чему прелюдии? — Ты не ответил на мой вопрос — зачем ты здесь?

— Ты невнимателен, Энджи. Я говорил, что хочу с тобой поболтать. Говорил еще в первую нашу встречу — помнишь, когда ты решил поиграть со мной в прятки?

— Забудешь тут, как ты чуть не разрушил жизнь моей дочери!

— Признаю, тут я был не прав, когда хотел отдать Фуюми Адамсам. Моя ошибка, — и он словно в издевку склонил голову.

— Ошибка?! Эта ошибка стоила ей зрения! Ты даже не представляешь, сколько сил нам пришлось приложить, чтобы ей его восстановить!

— Почему не представляю, Энджи? Я внимательно следил за тобой и твоими действиями. И даже помог отыскать вам того доктора, что помог Фуюми…

— А, так ты еще и Всемогущим подрабатываешь на полставки? — язвительно поинтересовался я, — Потому что помощь с поиском доктора нам оказал именно он, а не ты!

— Энджи… Ты правда думаешь, что этот твой обожаемый Всемогущий сам догадался позвонить Дэйву?

— Да плевать я хотел, кто там кому звонил! — взорвался я, — Всемогущий всегда был рядом с моей семьей! И именно он, а не ты, заботился о моей дочери на другом континенте! И это факт, в отличие от твоих разглагольствований, ничем не подкрепленных! Грх, твои нелепые попытки загладить свою вину — это все, зачем ты пришел?

— Нет, Энджи. Вовсе нет, — он ухмыльнулся и похлопал ладонью по постели рядом с собой, как бы предлагая сесть, — Да не стой ты столбом. Я не собираюсь тебе как-либо вредить, так что расслабься.

— Вау! А три года назад ты не был настроен ко мне так благодушно — ни ко мне, ни к моей семье. Тогда, помнится, ты собирался сделать из меня ному, как и из моих сыновей, мою супругу отправить в сумасшедший дом, а мое состояние прибрать к своим рукам. Что ж сейчас-то изменилось?! — фыркнул я, полностью проигнорировав его приглашающий жест. Кажется, я начинаю понимать, чего он начал играть «хорошего дядюшку». Думает, может меня расположить к себе? Может даже, сделать своим союзником — как с директором КОБ-а? Интересно, и какое же он для меня подготовил предложение, от которого невозможно отказаться?

— Значит, ты слышал?.. Так быстро отошел от наркоза… Не ожидал…

— Ты вообще ожидал, что я откину копыта! И думаешь, после этого я буду с тобой любезничать?

— Энджи, тогда я просто не знал… — начал было Все-за-Одного, но я грубо прервал его:

— Не знал, что я выживу? Что ж, извини, что я сорвал тебе все планы!

— О, ты вовсе не сорвал мои планы, — добродушно улыбнулся мужчина, — Напротив, ты открыл для меня новые перспективы тогда. Когда ты сумел сбежать, несмотря на все усилия Уджико, я потребовал от него отчета — почему так вышло? Он долго юлил, отмазывался… — он зло сверкнул глазами, — Думал, если он полезен мне, я спущу ему с рук ложь… Что ж, он поплатился за свою самонадеянность. Я никому не прощаю таких поступков — и думаю, мы в этом с тобой похожи.

— Что ты имеешь ввиду? — насторожился я. Ох, не нравится мне это…

— Мы с тобой очень похожи, Энджи, не находишь? — его слова — как ушат холодной воды. О чем он? — Ты невероятно умен, прозорлив. Ты лидер, за которым идут люди. Ты управленец, который может найти подход к любому человеку, заставить его работать на себя. Ты ведь даже с Восьмью заветами смерти сумел договориться — а ведь их глава терпеть не может героев. Ты собрал много сторонников, готовых даже умереть за тебя… Как и я в свое время. И как и я, ты невероятно сильно, до болезненного привязан к своей семье. Это делает тебя сильным, но в то же время невероятно уязвимым…

— Что ты хочешь этим сказать? — севшим голосом произнес я. Нет, нет, нет…

— Я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой. Ведь мы с тобой одинаковые — ты… и я. Мы оба достигаем своих целей одним и тем же путем, оба делаем ставку на преданных нам людей — ведь даже сейчас ты надеешься, что твои люди вытащат тебя из клетки.

— Люди — существа неблагодарные, — я напряженно смотрел в лицо королю Зла, — Но к чему ты ведешь? С чего ты вообще решил, что мы чем-то можем быть похожи?!

— От осинки не родятся апельсинки, Энджи. Ты такой же как и я, ведь я… твой…

— Отец? — предположил я, — Если да, то мог бы хоть маску надеть ради приличия. Если уж косплеить Дарта Вейдера — то уж по полной, — фыркнул я, — Не, серьезно, ты не мог ничего поинтереснее придумать? Это уже настолько банальное и избитое клише, что уже не смешно!

— Я не шучу, Энджи. Хотя, признаю — такой поворот действительно является избитым ходом в различных историях. Но я даже не предполагал, что сейчас хоть кто-то помнит о злодее фильма более чем двухсотлетней давности. Но ты слегка ошибся. Буквально на одно поколение, мой дорогой внук.

Я недоуменно уставился на посетителя. Повисла гнетущая тишина, леденящая кровь. Что за фигня только что произошла? Все-за-Одного — мой дед? Бред сумасшедшего… Шутка, зашедшая слишком далеко. Я не могу быть его внуком. И это его сравнение нас двоих… «Похожи», блять… Чем мы похожи? Я… нет, точно нет. Этого просто не может быть. Он пытается меня запутать, посеять сомнения. Держи голову холодной, Энджи. Он двухсотлетний дьявол, хорошо изучивший все человеческие слабости, играющий людьми получше тебя как куклами. Не стоит поддаваться на его провокации. Даже если они так убедительны…

— Я вижу, ты не веришь мне, — Все-за-Одного поднялся с моей кровати, подходя ближе, слегка разводя руки, словно желая обнять… и задушить в этих объятьях. Я отшатнулся от него, на что он грустно усмехнулся, — Понимаю твой скептицизм, но это правда. И у меня есть тому доказательства — Уджико сделал анализ ДНК, но решил скрыть от меня факт нашего родства, чтобы я не помешал его планам сделать из тебя и твоих детей ному. Ведь если бы я знал об этих узах… Никто и никогда не посмел бы навредить вам.

— Свежо предание… — тихо произнес я, — Да только верится с большим трудом. И в эту твою сказку о том, что мы с тобой родственники, и в твои заверения о том, что никто не посмеет навредить мне или моей семье… Все это пропитано ложью, как и все твои действия.

— Мне нет нужды врать, мой милый Энджи. Особенно тебе. Но у тебя есть полное право не верить мне — и я тебя не виню за это. Ты можешь не верить моим словам — но официальному документу тебе поверить придется, — из внутреннего кармана пиджака он достал сложенный вдвое лист бумаги, — Вот, взгляни на результаты анализа ДНК, если мне не веришь.

— Что мне ваша Филькина грамота? Она годится лишь для того, чтобы ей задницу подтирать, не более. Этот твой прикормленный доктор Менгеле накатает сколько угодно «официальных документов» — лишь бы тебе угодить. Я не такой наивный дурачок, чтобы бежать в твои объятья только от того, что ты мой «дедушка»! Все мое детство до меня не было никому дела — ни тебе, ни моей суке матери, что сплавила меня в детский дом, ни воспитателям. Так что… — я криво ухмыльнулся, — Я привык верить только себе и тем, кто доказал мне свою честность. Ты и твой доктор — не в их числе.

— Понимаю. Правду принять бывает очень нелегко. Но я не лгу. Никогда не лгал. Мне это просто не нужно. Как и тебе, мой дорогой внучок. Мы люди слова, Энджи. Мы оба. И это очередное наше сходство, которое ты не можешь игнорировать. Как, собственно, и все остальное. Ведь мы похожи не только образом мыслей и действий. Внешние признаки, что гораздо сильнее бросаются в глаза и куда заметнее показывают родство… Пойди сюда, — он схватил меня за руку и подтащил меня к раковине с треснутым зеркалом, — Смотри, Энджи. Смотри внимательно. Что ты видишь в этом стекле?

Я молчал, глядя на свое отражение — на меня испуганным взглядом смотрел ослабевший мужчина с двухнедельной щетиной и грязными сальными патлами вместо волос. Глаза словно ввалились в глазницы, кожа истончилась так, что приобрела синеватый оттенок — непонятно, где синяки от постоянных избиений, а где близко подходящие капилляры. Скулы и подбородок заострились, разбитые сухие губы окончательно превратились в тонкие ниточки. А рядом, в дорогом костюме тройке стоял высокий мужчина с прямым носом, с высокомерно поднятым подбородком. Взгляд его, как и всегда, спрятан за тенью волос, спадающих ему на лоб.

— Я вижу двух самодостаточных мужчин — сильных и волевых, — продолжил Все-за-Одного, — Представителей одной семьи, которая может распространить свое влияние далеко за пределы Японии, подчинить себе весь мир. И навести в нем наконец порядок. Вместе, мы можем достичь того, о чем поодиночке мы не могли и мечтать. Подчинив всех нашей воле, мы сможем установить мир и порядок на всей Земле! Разве это не то, о чем мечтает любой герой?

— Видимо, я испорченный герой, — тихо пробурчал я, — Потому что моя мечта — дожить свою жизнь в достатке и радости, окруженным детьми, внуками и, возможно, правнуками? Но, боюсь, твой «новый мир» не даст мне такой роскоши, как спокойная старость. Мир, превращенный в руины…

— Чтобы построить нечто новое, надо освободить место под строительство, Энджи. Очистить его от хлама и начать возводить нечто новое. Без тех недостатков, что были в прошлом. И мы сделаем это. Вместе, внук мой.

— Не припомню, чтобы «новое» внезапно стало синонимом к слову «хорошее», — отозвался я, отведя взгляд от зеркала, — А вот «старое» долгое время является «добрым». Да и, как я знаю, ты не из тех людей, кто любит делиться властью. Скорее, ты из тех, кто жестоко расправляется со своими «союзниками», как только они выполнят свою работу. И кто даст мне гарантию, что ты не поступишь так же со мной, а? Со мной и моей семьей?

— Я тоже твоя семья, Энджи. А Король Демонов всегда держал свою семью рядом — и она помогала ему в его правлении. Так было в комиксе, что я читал…

— Ты б какие другие книжки почитал, что ли… Особенно полезно тебе было бы почитать книги по истории. Тогда ты бы наверняка знал, что все эти идеи по порабощению мира никогда хорошо не заканчивались, — фыркнул я, — Да даже на своем опыте ты должен был это понять, раз на чужих ошибках учиться не хочешь. Сколько раз ты уже пытался прийти к власти, и чем все это заканчивалось?

— Сейчас все совсем по-другому, Энджи. Я не повторю своих предыдущих ошибок. Ты можешь мне верить…

— Как тебе верили все те твои прихвости, которым ты наобещал с три короба, а в итоге расправился без капли жалости? — я усмехнулся, — Нет, я не хочу себе такой судьбы.

— Ты глупец, не желающий видеть дальше своего носа, — кажется, я порядком разозлил Короля Злодеев, — Будущее у тебя и твоих детей есть только в МОЕМ мире! Даже если тебе удастся выйти из тюрьмы — что в твоем нынешнем состоянии невозможно, — к своей прежней жизни ты не вернешься. Общество потребителей растерзает тебя, не соответствующего их прогнившим «идеалам» — и спасибо за это ты можешь сказать Всемогущему! Тебе не позволят вернуться к работе, потребуют конфискации твоего имущества, для твоих детей закроются все дороги! Ты должен понимать это, внук. Только я смогу дать тебе то, что тебе надо…

— Ты уже дал мне все, — зло перебил его я, — Или хочешь сказать, что все, что сейчас происходит — не твоих рук дело, а? Что меня посадили за решетку, клеют совершенно нелепые обвинения, разгоняют истерию в обществе… Это все происходит с твоей подачи и под твоим чутким руководством. Ты — тот кто систематически разрушает мне жизнь. Так что даже не думай, что когда-нибудь я буду поддерживать тебя.

Все-за-Одного рассмеялся:

— Ты такой же упрямец, каким был и мой брат когда-то, — неожиданно нежно произнес он, поднимая руку, и… Потрепал меня по волосам! — Такой же идеалистичный глупышка. Что ж, если мне сейчас не удается убедить тебя — возможно, мне стоит попробовать уговорить кого-нибудь из моих правнуков? У детей сознание не зашорено предрассудками, они куда гибче взрослых, закостенелых в своих прогнивших ценностях… Возможно, за ними и ты сменишь свое мнение.

— Что? Нет! Не смей! Не смей трогать моих детей, чертов ублюдок!

— Ты не оставляешь мне выбора, Энджи… Но можешь не переживать — пока ты здесь, я позабочусь о них. И о твоих детях, и о твоей милой супруге. Все же мы одна семья, — он ухмыльнулся и развернулся ко вновь образовавшемуся фиолетовому порталу, собираясь уходить:

— Не думай, что я оставлю тебя так, дорогой Энджи… Я буду навещать тебя, мой милый, милый внук… А о детях не беспокойся — ни единый волосок не слетит с их милых головок.

— Ублюдок! — портал закрылся, и мой кулак со всей силы врезался в стену, по которой тут же побежали маленькие трещины, — Тварь! Сука! Мразь!

Колотить бетонную стену — пустое занятие, и я бросился к двери:

— Кто-нибудь! Пожалуйста! Помогите! Пожалуйста! Моей семье угрожает опасность! Пожалуйста… Мои дети… Моя жена… Пожалуйста… Хоть кто-нибудь… Пожалуйста…

* * *

— Тойя, ты поступаешь глупо! — мальчик волком смотрел на своего куратора, сумевшего его найти во множестве переулков городка, в котором располагалась его академия, — Тебе стоит вернуться обратно в академию — сейчас находиться на улицах для тебя небезопасно.

— Я хочу вернуться домой, — упрямо повторил мальчик, делая шаг назад, — Вы знаете — я не могу остаться. Я не могу позволить, чтобы мною шантажировали моего отца! Особенно, когда он ни в чем не виноват!

— Тойя, я понимаю — ты сейчас растерян, зол и напуган: ты только что узнал, что твоего отца обвиняют в предательстве и работе на злодеев… Это очень тяжело для ребенка твоего возраста…

— О, и именно поэтому вы всячески ограждали меня от любой информации, связанной с отцом? Отобрали у нас с Кейго телефоны, запретили покидать пределы академии… Да вы мне даже с мамой поговорить не даете!

— Мы сделали это только для того, чтобы защитить вас! Мы хотели подготовить вас к такой информации, чтобы вы восприняли все это легче…

— Легче?! Как «легче»? Как можно легче принять новость о том, что моего отца, всю жизнь посвятившего борьбе со злодеями, обвиняют черт пойми в чем! — в носу противно защипало, заставив мальчика недовольно поморщиться, — А ведь он ни в чем не виноват! Он честный человек!..

— Тойя! То, что ты сбежал, никак твоему отцу не поможет, лишь усугубит его положение! Ты же знаешь: «честному человеку нечего бояться». А если ты сбегаешь — значит, не так уж ты или, в данном случае, твой отец невиновен, — Тойя поджал губы: господин Рюдзу был прав. Из-за его побега у отца могли возникнуть еще большие неприятности. Как и у матери. Тойя вздохнул:

— Я просто хочу домой. Маме, должно быть, плохо… — уже тише сказал он, — Я должен быть рядом с ней… И с братьями. И сестрой.

— Тойя. Ты же понимаешь, что своим поступком ты сделаешь им только хуже? Мы с директрисой пообещали твоей матери, что позаботимся о вас двоих… Защитим, если вас захотят использовать в политических играх!

— Защитите? — недоверчиво переспросил мальчик, — Интересно, как вы защитите меня от своего начальства, если вы боитесь и рта открыть при нем?!

— Тойя…

— Заткнитесь! Не хочу ничего от вас слышать после всего, что вы сделали! Оставьте меня в покое!

— Той… — грянул выстрел, — йя…

— Господин Рюдзу? Господин Рюдзу! — мальчик бросился к внезапно осевшему на асфальт наставнику, — Нет-нет-нет… Господин Рюдзу! Пожалуйста, не умирайте!

— Он не умрет. Это всего лишь снотворное. Не беспокойся, с ним все будет хорошо, — произнес тихий голос. Тойя резко развернулся: из темноты на него надвигался высокий темный силуэт.

— Кто вы? Что вам от нас надо? — срывающимся голосом прокричал мальчик, сильнее сжав пальцами руку наставника.

— Ну-ну, юный Тодороки, не стоит так переживать. Я не желаю тебе зла — напротив, хочу помочь…

— Помочь? Чем же это? Избавить от бренности жизни? — съязвил Тойя, на что неожиданно получил смешок:

— Нет-нет, что ты! Я вовсе не хочу тебя убивать или как-то вредить! Я знаю, в какой ты ситуации, знаю, что произошло с твоим отцом… И знаю, как ему помочь.

— И что вы хотите за это?

— За что? — удивился силуэт, подойдя практически вплотную. Тойя напрягся: в тусклом свете фонарей можно было увидеть, что огромный мужчина, гораздо больше его отца, одет в строгий серый костюм и шляпу — примерно так же одевались герои-детективы или гангстеры из старых фильмов, которые они когда-то смотрели с отцом, Нацуо и Шото. И, как и в тех фильмах, лицо неизвестного скрывала тень:

— За то, что скажете, как помочь отцу. В этом мире ничто не делается просто так — так что вы хотите за это?

Незнакомец рассмеялся, чем вверг Тойю в шок:

— Ох, юный Тодороки! — отсмеявшись, произнес мужчина, — Вижу, Энджи объяснил тебе правду этого мира… Хорошо, очень хорошо…

— Вы знаете моего отца? — поразился мальчик — никто, кроме очень небольшого круга близких, не смел называть его отца по имени! Неужели этот человек может быть… Другом его отца? Таким же близким, как и дядя Тоши?

— Конечно, милый Тойя, — мальчишка шокированно застыл: теперь и к нему этот странный человек обратился по имени? Почему?.. Что за чушь тут творится?! — Ведь он мой внук. И именно это причина, по которой я хочу вытащить твоего отца из той ситуации, в которую он по своей глупости попал. И ты мне в этом поможешь.

— Что за… — плечо мальчика пронзила резкая боль. Рефлекторно схватившись за пострадавшее место, Тойя почувствовал, как что-то горячее стекает между его пальцев. Взглянув сперва на рану, вокруг которой на рубашке расцвело алое пятно, а затем переведя взгляд на незнакомца, Тойя почувствовал невероятную слабость в теле — и рухнул рядом со своим наставником. Веки словно налились свинцом, и где-то на краю сознания мальчик услышал тихое:

— Это для твоего же блага.