Огненный герой, версия 2.0 (джен)

— Тойя, ты уже почистил картошку? — уточнил Старатель, увидев, что сын устало откинулся на спинку стула, прикрыв глаза.

— Угу, — промычал тот, даже не взглянув на отца: день сегодня выдался до жути утомительным. Сначала уроки, повторение пройденного и немного нового материала. Стоит отметить, что Старатель очень даже неплохо мог объяснять разные непонятные вещи: Тойя удивлялся, как он сам не додумался, если все это так легко и понятно. Рассказывал он интересно, находя неожиданные ассоциации, и даже ни разу не поднял голос. Даже когда было ясно видно, что он раздражен непониманием сына, он лишь прикрывал глаза и вновь принимался за объяснения. Это было неожиданно, это было непривычно, это было неправильно! Отец не должен был вызывать у него симпатию! Тойя не должен был смеяться над его забавными шуточками! Тойя не должен был так просто забывать, каким подонком был этот человек все то время, что он себя помнил. Тойя не должен был, но не мог этому противостоять.

После того, как с учебой было покончено, Старатель припряг Тойю помогать ему с уборкой. Они помыли полы на первом этаже, протерли все от пыли и разобрали кладовку, в которой обнаружилось несколько шезлонгов, которые отец расположил во внутреннем дворе, странный железный ящик на ножках, который отец назвал «мангалом» и тоже установил во внутреннем дворе, счастливо улыбаясь, какие-то странные инструменты, старая гитара и куча фотоальбомов и каких-то тетрадок, которые тут же были отобраны Старателем.

— Это… Э-э-э-э-э, не совсем подходит для детского чтения, — заявил он, забирая у сына из рук пухлую тетрадь, которую Тойя едва успел открыть. Впрочем, надпись «Собственность Энджи Тодороки» на обложке тоже несколько притупляла желание узнать, что скрыто на страницах этих тетрадок, хотя и разжигало интерес. Неужели это его личные записи, дневники? А альбомы с фотографиями? Возможно, там запечатлены и его бабушка с дедушкой, которых ни один из младших Тодороки ни разу не видел. Отец же на вопросы о том, где его родители, лишь выходил из себя и советовал не лезть, куда не следует.

После генеральной уборки Старатель загорелся идеей приготовить что-то к возвращению остальных членов семьи. Сначала он хотел приготовить какой-то «плов», но, обругав весь имеющийся в доме запас риса, он от этой мысли отказался и принял решение потушить мясо с картошкой, чем они сейчас и занимались.

— Так… сейчас закинем последние ингредиенты… И нам останется лишь ждать, — Старатель удовлетворительно хмыкнул, закрывая крышку на кастрюле. — Чем займемся дальше?

* * *

Стоило только автомобилю затормозить, как Рей тут же выскочила из салона и помчалась к двери своего дома, молясь всем богам, чтобы обнаружить живого сына, а не его обгоревшие остатки. Перед глазами промелькнули ступеньки, жалобно звякнули ключи. В коридоре виднелся свет из гостиной. С замирающим от страха сердцем женщина вошла в комнату… По полу покатился игральный кубик:

— Шесть! — победно воскликнул мальчуган, проскакивая своей фишкой через черную клетку и останавливаясь на зеленой. — За мной еще один ход!

— Кидай, — согласно кивнул мужчина, фишка которого достаточно сильно отстала от фишки сына. Кубик вновь покатился по полу:

— Три, — Тойя обреченно застонал, отводя свою фишку назад с желтой клетки. Рей привалилась к косяку двери, во все глаза глядя на разворачивающееся перед ней действо. Ее… муж и сын просто сидели и играли… в ходилки?!

Из прихожей послышались голоса Фуюми и Нацуо, а также радостный вопль Шото. Игроки синхронно подняли головы и недоуменно уставились на Рей:

— Мам? Вы уже вернулись? — удивленно спросил Тойя, поднимаясь с колен. Отец последовал примеру сына:

— Что-то случилось? Вы так рано, — его взгляд упал на часы, показывавшие всего лишь пол-третьего. — Я думал, вы дольше будете развлекаться… — в голосе явственно сквозила растерянность вперемешку с каким-то смущением.

— Па-а-а-а! — в комнату влетел маленький смерч по имени Шото и тут же повис на отце. — Па, Тоя! Смаите, какая игуска! — он помахал рукой, в которой с силой сжимал плюшевого Старателя. — И у Фую с Нацу!

— У них такие же? — Рей и не думала, что ее муж может так сильно удивиться появлению у ребенка игрушки… или он удивлен выбором Шото?

— Неть! — оскорбленно ответил Шото, надув щеки. — У всех газное! У Нацу — машинка на пульте, у Фую — касивая укла…

— А Тойе вы что-нибудь купили? — Энджи присел перед сыном и потрепал его по голове. Шото задумался и радостно выдал:

— Веталетик! — он обернулся к матери. — Мы зе блали велталетик для него!

— Пап! — в комнату заглянули Нацуо с Фуюми. — Там с тобой поговорить хотят!

— Угу, — Старатель поднялся на ноги и обратился к жене:

— Если вы голодны, то на плите стоит картошка, тушеная с мясом… Немного солоновато, конечно, получилось, но все равно вкусно. Тойя даже добавки попросил…

— Я просто проголодался! — возмущенно воскликнул мальчишка, гневно глядя на отца, весело фыркнувшего на это высказывание.

— Я не знала, что ты умеешь готовить… — тихо и слегка ошарашенно пробормотала Рей, не веря в происходящее: ее муж так спокойно реагирует на… да на все! Это точно реальный мир? Она не спит?

— А вот это сейчас было обидно. Кстати, Рей, ты купила то, о чем я тебя просил?..

* * *

Отчет телохранителя с нервно дергающимся левым глазом занял всего лишь пару минут. Ничего из ряда вон выходящего во время прогулки не произошло, кроме того, что «госпожа Тодороки выражала свое беспокойство за старшего сына» и мои дети, впервые оказавшиеся в океанариуме, решили поиграть с телохранителем в прятки. Надо будет не забыть им втык сделать за такое неподобающее поведение. А то так никаких телохранителей не напасешься — этот вот попросил отгул на пару дней на восстановление нервной системы. Не могу винить его за это — я сам от общения с Тойей чуть ли не на стенку лез. Но с другой стороны, под конец он уже перестал во мне видеть врага народа и сумел расслабиться в моем присутствии. А то весь какой-то напряженный ходит… Того и гляди укусит.

Вместе с отчетом телохранитель передал мне пакет мяса… свежего, прекрасно пахнущего мяса, специально созданного для того, чтобы из него сделать шашлыки! Ща разделаем его, замаринуем… и вечером зажарим! Гулять так гулять!

Разобравшись с мясом и оставив его пропитываться маринадом, я заглянул в столовую: мое дорогое семейство уже закончило с трапезой и теперь Нацу с Фуюми взахлеб рассказывали о том, каких морских обитателей они видели и хвастались тем, какие игрушки они себе заполучили: у Фуюми была милая кукла, местный аналог Барби, с достаточно приличным гардеробом из двух платьев и трех брючных костюмов; Нацуо обзавелся крутой гоночной машинкой на радиоуправлении, а Шото зачем-то вытребовал себе игрушечного Старателя с черными глазами. Вот кто эти игрушки делает? У меня же прекрасные голубые глаза, как их можно было сделать черными? О наказанном Тойе тоже не забыли: ему в качестве утешения за то, что не попал в океанариум, презентовали сине-голубой радиоуправляемый вертолет. Однако шутку про то, что вместе с голубым вертолетом надо было покупать еще и эскимо, никто не понял и не оценил… Эх, печаль-беда…

После того, как ребята поделились своими впечатлениями от поездки, Тойю завалили вопросами, как он провел день и не обижал ли его я. Он вкратце рассказал, как мы с ним бодались за японский, похвастался, что стал лучше понимать некоторые темы, а также рассказал о наших «археологических раскопках» в кладовке. Рей похвалила его за помощь в мытье полов, кинув на меня странный взгляд. Кажется, еще немного, и она будет готова сдать меня обратно в больницу, а то я как-то веду себя, по ее мнению, крайне странно. Надо будет этот момент прояснить. Сказать, мол, кризис среднего возраста, переосмысление смысла жизни, переоценка ценностей… что-то в этом духе.

— А еще мы, кроме старых настолок, обнаружили целую кучу старых фотоальбомов! — вдохновенно продолжал вещать Тойя, размахивая руками. — Только папа их забрал, не дав даже глянуть! — он засопел и кинул на меня обиженный взгляд. Стоп. Как он меня только что назвал? «Папа»? Я думал, он более злопамятный…

— Старые… фотоальбомы? — Рей с удивлением глянула на меня, — Я… я думала, они пропали восемь лет назад, при переезде… А… можно взглянуть?.. — настороженно-просящий взгляд. Я вздохнул:

— Конечно. Они в моей комнате. Если хочешь… — Рей вздрогнула, а взгляд наполнился ужасом, — …то я могу принести, — и чего в этом такого страшного? Она моей комнаты боится? Так вроде, судя по воспоминаниям, она и не была там никогда, так что плохих воспоминаний с ней связанных быть не должно у нее… Блин, женщины, как же с ними сложно…

— Если тебе не трудно, — слабо улыбнулась Рей, опуская взгляд. — Я так давно не видела никого из своих родственников… Ни родителей, ни сестру, — так-так-так, чет я не понял — это мне так прозрачно намекают, что пора бы навестить тестя и тещу? Не-не-не, товарищи! Для этого у Энджи были специально отведенные дни в сентябре! Вот тогда и поедем, не раньше! А насчет сестры я сам не в курсе! И вообще, это твои родственники, да!

Я поднялся с кресла и потопал наверх. Надо будет посмотреть, чтобы взять фотоальбомы Рей и первых лет нашей совместной жизни. Хотя… тот альбом о моей учебе в UA тоже можно взять: там все не так уж и плохо. А то могут возникнуть ненужные вопросы. А кому они нужны? Верно, никому…

У Рей оказалось аж целых четыре пухлых фотоальбома с детскими и юношескими фотографиями. Еще один небольшой альбом полностью посвящен нашей достаточно скромной свадьбе, и два — с рождения Фуюми до ее полуторагодовалого возраста. И один от меня со школьными фотографиями с учебы в UA и пары миссий с начала моей карьеры как героя. Еще парочка так и осталась покоиться в ящике стола — незачем детям знать о некоторых моментах жизни их отца… Да и Рей нежелательно это знать.

Я спустился на первый этаж, где дети вовсю тестировали свои новые игрушки. Мое появление заставило их оторваться от своей увлекательной игры и вперить полные энтузиазма взгляды в меня. Пожалуй, только Шото были неинтересны эти альбомы — он так и продолжал бегать по ковру, играя с плюшевым Старателем. Я передал Рей альбомы и собирался уже было по-тихому свалить, но не тут-то было! Не так-то просто противостоять маленькой девочке, включившей режим кота из Шрека. Пришлось под умоляющим взглядом серых глаз садиться на диван и делать вид невероятной заинтересованности. Не то, чтобы мне было не интересно прошлое Рей… Просто за этим наверняка последуют вопросы о прошлом Старателя, о котором мне говорить не хотелось от слова вообще. Поэтому прикинемся предметом интерьера и понадеемся, что о моем существовании забудут…

Впрочем, все прошло лучше, чем я думал: детей полностью увлекли альбомы матери и ее небольшие истории из жизни. Слушать их оказалось даже в некоторой степени забавно: никогда бы не подумал, что двум девочкам десяти и девяти лет хватит духу одним пойти исследовать местную заброшенную больницу. Или, начитавшись Жюля Верна, сделать водолазный костюм и пойти испытывать его на ближайшем пруду. Нда, как же скучна была моя жизнь до попадания в эту вселенную… мы всего лишь по гаражам лазили да ходили ловить призраков на кладбище. Но вместо призраков вечно натыкались на сторожа. Эх, какое время было…

— Ва-а-ай! Мам! А это вы с папой? — воскликнула Фуюми, ткнув пальцем в одну из фотографий. Я с любопытством взглянул на картинку: о, мы уже добрались до момента моего сватовства к Рей? Как быстро…

— Да, — лицо Рей приобрело какое-то странное выражение. — Мы тогда впервые познакомились. И он сделал мне предложение, — я чуть не подавился:

— Странно, — пробормотал я себе под нос, — мне почему-то всегда казалось, что мы познакомились несколько раньше, когда злодеи решили устроить теракт в вашей школе.

Рей в шоке уставилась на меня. Я мрачно смотрел на нее. Дети переводили заинтересованные взгляды с матери на меня и обратно.

— Я… не думала, что ты помнишь, — Рей опустила взгляд, а на ее щеках появился слабый румянец.

— У меня, конечно, много недостатков, но склероз в их число не входит! — наигранно возмутился я, взяв ее за рук. — Разумеется, я помню! И как ты не дала мне сгореть в собственном огне, и как яростно защищала клумбу со своими любимыми цветами… — голова Рей опустилась еще ниже, а щеки уже вовсю пылали.

— Не думала, что ты запомнишь невзрачную старшеклассницу с одной из своих ежедневных миссий… — пролепетала она, попытавшись высвободить свою руку из моей хватки. Я долго смотрел на ее неудачные попытки освободиться, пока не вспомнил:

— Мясо! Я совсем забыл! — и, отвечая на удивленные взгляды, я пояснил. — Я же собирался сегодня шашлыков нажарить!

И покинул гостиную. Чую, в ближайшее время все же придется с Рей поговорить… А пока… Шашлычки, любимые, я иду к вам!

* * *

В дверь негромко стукнули два раза, а после небольшой паузы еще три раза. Фуюми тихо подошла к двери и медленно приоткрыла ее: как она и предполагала, за ней обнаружились ее младшие братья. Они уже довольно давно собирались так у нее в комнате, когда родители засыпали. Фуюми всегда рада была видеть своих братцев, даже если это означало бессонную ночь в попытках успокоить их после очередного кошмара. Однако сейчас они пришли сюда вовсе не из-за плохих снов.

— С ним что-то не так, — с порога заявил Тойя, стоило только двери закрыться. — Я его еще никогда таким не видел! Это не к добру! Он точно что-то задумал!

— А почему ты не думаешь, что папа просто пытается исправиться? — сев на постель, поинтересовалась Фуюми, откидывая челку с лица. Нацу плюхнулся рядом, протянув руки для обнимашек.

— Потому что такие ублюдки не исправляются! — крикнул Тойя, но быстро замолк, смущенно потупив взгляд, стоило только сестре не него шикнуть.

— Тойя! — прошипела Фуюми. — Не шуми! И вообще, те две недели, что прошли с тех пор, как он вернулся… разве за это время он хоть раз сделал что-то, как раньше? Он даже не стал тебя наказывать за прогулы занятий, хотя следовало бы! — Тойя раздраженно фыркнул. — Наоборот, он с тобой сел заниматься! По-моему, это очевидно, что он хочет исправиться!

— С чего бы это вдруг? — упрямо продолжил гнуть свою линию старший сын семьи Тодороки, — Почему же он решил измениться именно сейчас? Хочешь сказать, что на него так то покушение повлияло? Что оно вставило ему мозги на место, да?! Ты действительно веришь, что этого хватит, чтобы так резко измениться? Я скорее поверю, что это кто-то с причудой превращения нам мозги пудрит!

— Тойя! — Фуюми сжала кулаки и явно была готова броситься на брата, чтобы дать ему тумака, но ее удержал Нацу:

— Мне кажется… — брат и сестра обернулись на него, — Я… я не понимаю, из-за чего вы спорите. Просто… — мальчик поднял голову и посмотрел в окно. — Я знаю его меньше, чем любой из вас. Для меня он почти что незнакомец… но… если он становится лучше… почему бы не дать ему шанс? Мы же все равно ни на что не можем повлиять… нас никто не слушал и не будет слушать… ну, знаете, — он неопределенно взмахнул руками, — у нас не такой уж и большой выбор. Из-за чего бы он так себя не вел, мы бес... бессиль... бессильны как-то влиять на ситуацию. Вспомните, мы же пытались…

— О да! — фыркнул Тойя, скрестив руки на груди, — Нам запретили видеться в течении месяца! И лишь из-за того, что мы просто попытались с ним поговорить! И вы еще верите, что он может измениться?!

— А почему ты думаешь, что нет, если сам был в восторге от того, как вы провели сегодняшний день?! — в свою очередь воскликнула Фуюми со злыми слезами в глазах.

— Я не!..

— Так! Чего шумим? Чего не поделили? — все трое испуганно уставились на крепкую мужскую фигуру, внезапно для всех появившуюся в дверях. Энджи Тодороки внимательно осмотрел своих детей и тяжело вздохнул:

— Я все понимаю — сегодня был насыщенный день, куча впечатлений… Но уже одиннадцатый час! Вам не кажется, что пора бы и баиньки? — никто не ответил. Тогда Старатель зашел в комнату, закрыв за собой дверь: — Сядьте. Пожалуйста.

Перечить никто не посмел. Вся троица уселась на кровати Фуюми, настороженно глядя на отца. Он присел перед ними на корточки и поднял голову, всматриваясь в напряженные детские лица:

— Я понимаю… для вас сейчас все кажется таким странным… мое отношение к вам, своим собственным детям, было… агх, давайте называть все своими именами. Я вел себя по отношению к вам как конченный мудак, как будто вы не мои дети, а просто беспризорники, подобранные на улице…

— Пап! Это не…

— Это так, Фуюми, и мы все прекрасно это понимаем. Такое мое отношение к вам… мне нечем его оправдать. Вы заслуживаете лучшего.

— Если ты решил просить у нас прощения, то ты…

— Я не прошу прощения, Тойя. Я понимаю, что простить безразличие и бездушие практически невозможно…

— Тогда зачем ты это говоришь? — Нацуо склонил голову, заглядывая отцу в глаза. Он видел в них боль, сожаление и твердую решимость.

— Я не прошу у вас прощения. Я прошу лишь дать мне второй шанс. Шанс на то, чтобы все исправить. Шанс изменить будущее… — едва слышно закончил он, но взгляд не отвел, продолжая прямо смотреть в вытянувшиеся от удивления лица, ожидая их ответа.

— Зачем тебе это? Ты никогда нас не слушал, для тебя никогда не было важно наше мнение! — зашипел Тойя, с ненавистью глядя на отца. — Ты даже с мнением мамы не считался! А сейчас ты просишь нас дать тебе второй шанс, как будто тебе действительно важно наше одобрение! Как будто мы должны забыть то, как ты обращался с нами, как ты обижал маму! Как будто…

— Я дам тебе шанс, — твердо сказала Фуюми, сжав кулаки. — Я сделаю все, чтобы помочь тебе. Даже если ты мне врешь, — на ее глаза навернулись слезы. — даже если ты совсем не хочешь исправиться… я не оставлю свою надежду! Я очень хочу, чтобы мы были семьей… И мама тоже хочет, пусть и молчит. И поэтому… я сделаю все, чтобы помочь тебе, — слезы текли по ее щеками, но она не отводила взгляда от глаз отца.

— Я… я согласен с Фую, — вступил Нацу, разглядывая свою руку. — Сегодняшний день был одним из самых лучших дней в моей жизни… мы действительно были как обычная семья: вместе смотрели старые фото… фотоаль… фотоальбомы, вместе готовили, вместе играли… я бы хотел, чтобы так было всегда. И… если ты и правда хочешь изменить все… — он протянул руку и накрыл ладонь отца своей маленькой ладошкой, — то я тоже готов дать тебе шанс.

Тойя недовольно рыкнул. Он не знал, как ему поступить. Он не верил, что отец может так быстро измениться. Черт побери, он вообще не верит, что он может измениться! Однако… однако сегодняшний день наглядно показал, что он тоже хочет обычных семейных отношений. Он тоже хочет как все нормальные дети радоваться жизни, проводить время с родителями, сестрой и братьями… Даже это странное, непривычное «папа», которым он назвал сегодня Старателя… он хотел, чтобы этого было больше. Он хотел видеть другого отца, не того, которого он боялся, а того, что сидел с ним сегодня, помогая делать домашние задания. Того, с кем они разбирали кладовку. Того, с которым они играли в ходилки. Того, с кем готовили. Того, кто не излучал раздражение и чувство опасности. Того, с кем он чувствовал себя… дома?

— Если ты думаешь, что я полезу к тебе с поцелуями и объятьями только из-за того, что ты один раз посидел со мной с домашними заданиями, то ты глубоко ошибаешься. Но… я дам тебе один шанс, пусть и не верю, что такой ублюдок как ты сможет усмирить свою поганую сущность. Я это делаю не ради тебя, — Тойя взглянул на брата и сестру. — Я делаю это ради них. И если ты их обманешь…

— Я обещаю. Обещаю, что больше никогда не причиню вам вреда. Клянусь, что сделаю все, что в моих силах, чтобы вы были счастливы. И… я никому не позволю разрушить мою семью.

В комнате повисла тишина. Где-то вдалеке раздался бой часов. Старший Тодороки выпрямился:

— Так, Нацу, Тойя. Желайте сестре добрых снов и к себе. Даю вам пять минут — чтобы по истечении этого срока все уже были в своих кроватях, — и, развернувшись, вышел. Дети переглянулись:

— Фую, ты и правда веришь в то, что он говорит?

— Да. Я это ясно видела в его глазах.

Примечания:

Та-дам! Эта глава много раз переписывалась, поэтому приношу свои извинения за такую задержку.

P.S. А вы тоже хотите знать прошлое Старателя и подробности его знакомства с будущей женой?