Огненный герой, версия 2.0 (джен)

Голова раскалывалась, к горлу подкатывала тошнота. Резь в груди с каждой минутой становилась только сильнее, а каждая колдобина, на которую наезжал автобус, словно переворачивала все внутренности. Рядом дежурила добросердечная Урарака со специально выданным ей бумажным пакетом на случай, если все же его начнет рвать. Девушка периодически протирала лицо одноклассника от выступавшего холодного пота, говоря что-то успокаивающее, но Шото ее не слышал — настолько ему было плохо. Таблетки, которыми его перед погрузкой на автобус напичкала Яойорозу, совсем не помогали. А громкие голоса одноклассников, также находящихся не в самом хорошем состоянии, делали все только хуже.

Взрослые, тоже решившие не утруждать себя пешей прогулкой, о чем-то вполголоса переговаривались на первых сиденьях, иногда кидая на учеников недовольные взгляды. Пацан, встречавший ребят вместе с двумя героинями-кошками, забился куда-то на задние сиденья после неудачного знакомства с Мидорией, закончившегося весьма плачевно… Для Мидории: пацан на предложение о знакомстве со всей дури врезал ему промеж ног, и Изуку теперь также как и Шото валялся на сиденьях под присмотром Тсуи, сидящей с распухшей лодыжкой. Пацан же за свои выкрутасы получил только строгий окрик от Теньи, на который даже особо не обратил внимания. Ответственные за его поведение две взрослые тетки даже ухом не повели на этот инцидент, продолжая болтать о чем-то с Айзавой. И Шото даже уже не мог точно сказать, от чего его тошнит — то ли от встряски внутренностей при падении, то ли от такого поведения героев. Отец никогда не спускал на тормозах их выходки, и Шото с братьями не раз были оттасканы за уши за их проделки. А тут — ноль реакции! Они вообще нормальные, не?

Наконец автобус в последний раз качнулся в бок, подпрыгнул на какой-то кочке и остановился. По салону тут же прокатился восторженный вопль студентов, тут же ломанувшихся к дверям, сметая все на своем пути. Шото, заразившись всеобщей радостью, тоже попытался было подняться, но ноги все еще отказывались его держать — благо, рядом оказался Иида, успевший подхватить падающего друга. Когда наконец они выбрались из автобуса, Шото выдохнул спокойно — они добрались до лагеря. Причем все. Еще до обеда. А значит, все еще не так уж плохо на сегодняшний день! Однако его радость была преждевременной:

— Разберите свои вещи, а после я всех жду на площадке рядом со столовой, — ледяным тоном сообщил Айзава, смерив радующихся учеников недовольным взглядом, — Мы обсудим вашу выходку… И ваше наказание за нее.

Шото окинул его злобным взглядом, но находящийся рядом Тенья не позволил ему высказать все, что он думает о классном руководителе, уводя друга на улицу, где их одноклассники уже разобрали свои чемоданы и радостно болтая двинулись к деревянному двухэтажному строению, рядом с которым уже толпились Б-эшки. Обменявшись друг с другом любезностями (Бакуго как всегда сцепился со своим братом по разуму из Б класса), ребята начали разбредаться по комнатам — если Шото и его одноклассникам выделили две комнаты на первом этаже, то Б-эшкам выделили две комнаты на втором этаже. И хоть обе эти комнаты были довольно большими (побольше комнаты Шото или его братьев, но намного меньше гостиной у них дома), однако тесниться в них придется им всем вместе. Кроватей в них тоже предусмотрено не было — только в шкафу, вмонтированном в стену, обнаружился запас матрасов с подушками. За простынями, наволочками и пододеяльниками идти надо было на склад — в небольшой сарайчик, стоящий на отшибе, рядом с туалетами и душевыми. Ну, по крайней мере так сообщила Яойорозу, попутно создавая девочкам свои комплекты постельного белья. Юношам же пришлось через весь лагерь тащиться к складу, где их поджидала зеленоволосая героиня в желтом костюме кошки, выдававшая вещи строго под расписку.

Увидев мужскую половину А-класса, она округлила глаза и поинтересовалась, что это они тут делают, и разве не должны они сейчас с боем пробиваться через лес магических зверей. От этого уже округлили глаза Б-эшки, смотревшие на вмиг нахмурившихся А-шек с непередаваемой смесью ужаса и благоговения. Однако никто в подробности «прохождения» леса вдаваться не хотел — особенно с учетом того, что их уже ждал Айзава, и явно не для того, чтобы похвалить их за оптимальный выход из подстроенной взрослыми чрезвычайной ситуации. Попутно Шото заметил, что его одноклассники недовольно на него поглядывают и шепчутся за его спиной. Тенья, тенью стоявший за Тодороки и следивший, чтобы того снова не скрутило, на это лишь хмурился, однако попыток осадить одноклассников не предпринимал. Шото же потихоньку закипал — кажется, теперь он стал главным козлом отпущения, и его одноклассники быстро забыли, что все это было сделано для них. Теперь он вполне понимал отца, когда тот, вновь разозлившись на гражданских, повторял, что если не будешь делать людям добро, не получишь зло в ответ. И это даже несмотря на то, что в лицо его никто ни в чем не обвинял.

Наконец весь класс А собрался на площадку перед столовой, где уже вовсю орудовали палочками их однокурсники из Б-класса. Над головой сияло жаркое августовское солнце, напекая непокрытые головы студентов. Айзава же, ожидавший своих учеников, закрыл себе голову своими бинтами, из-под которых выглядывали пакеты с синей жидкостью — холодные компрессы. Видно, Шото знатно его приложил своей причудой. И, несмотря на всю серьезность ситуации (а также осознание того, что, наверное, это был не совсем хороший поступок), где-то в глубине души Шото был рад увидеть учителя в таком состоянии… из-за самого себя.

— Что ж, — дождавшись, пока все ученики успокоятся и замолчат, начал свою речь Айзава, медленно двигаясь вдоль шеренги учащихся, — Сегодня у вас должен был быть спокойный первый день, — бинты на учителе резко поднялись, когда от студентов раздался недовольный ропот, а сам он остановился, смерив подопечных суровым взглядом, — Я сказал, спокойный первый день, — с нажимом повторил он, — За который вы с свободном темпе должны были добраться до лагеря, показав, на что вы способны. После этого вас ожидал бы обед — ну или ужин, если бы вы опоздали, — и свободное время. Но поскольку вы решили саботировать план занятий, то мы пришли к выводу, что вам не терпится поскорее приступить к основным тренировкам. И раз вы так сильно хотите поскорее начать тренироваться, то мы решили пойти вам на встречу. И настоящие учения для вас начнутся прямо сейчас! И для начала, — его взгляд остановился на злом Тодороки, медленно сжимающем и разжимающем кулаки с явным намерением дать учителю в глаз, — Вам всем предстоит небольшая пробежка по территории лагеря. Кругов десять, думаю, вам будет в самый раз для разминки.

— Но учитель! — попыталась возразить Яойорозу, подняв вверх руку, — Среди нас есть те, у кого травмы ног! Они не смогут бежать!

— Значит, пусть ползут, — ни капли не смутился учитель и, заметив уже раскрывших было рты возмущенных учеников, добавил, — А за пререкания будете получать дополнительные десять кругов, если вам некуда девать вашу энергию.

— Но ведь это несправедливо! — возмутился Шото, с яростью глядя на преподавателя, — Вы и так нас чуть не угробили, скинув со скалы на съедение этим вашим глиняным големам! И после всего этого, когда половина из нас покалечилась, вы от нас еще и требуете чего-то?! Тогда как ребята из класса Короля Влада наслаждаются нормальным первым днем в лагере?..

— Двадцать кругов, Тодороки, — не моргнув и глазом, ответил Айзава, из-за чего ученики уже с открытой неприязнью уставились на Шото, — И если ты до сих пор еще не понял — жизнь вообще несправедлива. И тебе стоит уже начинать к этому привыкать и прекращать быть таким избалованным ребенком. Все, детство кончилось!

— Да?! А мне казалось, что у нас в Японии совершеннолетие достигается в восемнадцать лет, а до этого человек считается на законодательном уровне ребенком, нет?! Или вы живете в какой-то своей, альтернативной Японии, что плюете на все правила, установленные в этом мире?!

— Тридцать кругов, Тодороки! — уже с угрозой прорычал Айзава, — И единственные правила, которые действуют в UA — это те правила, которые устанавливаем мы, ваши преподаватели! А все ваши закидоны насчет каких-то там прав детей вам стоило оставить за воротами нашего учебного заведения!

— Интересное мнение! — даже не пытался остановиться Тодороки, несмотря на друзей, активно подающих ему знаки не продолжать перепалку с преподавателем, тем самым увеличивая число кругов для всех остальных ребят, — Особенно интересно в нем то, что по этому поводу думает наше министерство образования! Да и в принципе как наше правительство относится к тому, что в школе героев нарушаются основные законы нашей страны, а?! Или вы думаете, что можно творить любую дичь, лишь бы никто не узнал?! Так они узнают, уж будьте покойны! Я прямо сейчас сообщу отцу о ваших «прогрессивных» методах обучения…

— Кстати об этом, — усмехнулся Айзава и протянул Тодороки руку, заставив возмущенного парня испуганно отшатнуться, — Живо отдал свой браслет.

— Н-нет… Не имеете права! Вы не имеете права забирать у меня…

— Ты так увлекся своими правами, Тодороки, что совершенно забыл о своих обязанностях! — рявкнул Айзава, — О том, что твоей обязанностью являются послушание, выполнение требований преподавателя и соблюдение правил школы, одним из которых, кстати, является передача всех устройств связи преподавателю на время спортивного лагеря — чтобы вы, во-первых, не отвлекались на них, во-вторых, чтобы вы не сломали и не потеряли ценную вещь, ну и наконец — чтобы вас не отследили злодеи! Ты же своими бездумными действиями лишь причиняешь неприятности, причем в большинстве своем не мне, а своим же одноклассникам! Ведь это именно по твоей милости им придется сейчас вместо отдыха бежать тридцать кругов — ведь это ты решил, что это ниже твоего достоинства — следовать программе, составленной для вас преподавателями! Ты слишком много возомнил о себе, Тодороки… Что ж, придется все же спустить тебя с небес на землю. Ты такой же ученик, как и все остальные. И ты будешь делать все, что я тебе скажу. И для начала — ты отдашь мне свой браслет!

— Нет! — Шото отпрянул назад, закрывая браслет правой рукой, — Вы не имеете права! Это подарок отца! Для связи с ним…

— Как ты уже заколебал своим папашей, половинчатый! — внезапно взорвался Бакуго, подлетев к однокласснику и двинув ему по правой руке, после чего резко стянул с него браслет для связи, — И своими попытками подмять всех под себя! Думаешь, ты тут самый умный?! Нихера подобного! Без своего папаши ты ноль без палочки — а все мнишь себя пупом земли! А на деле ты просто избалованный папенькин сынок, который родился с золотой ложкой в заднице!

— Ах ты!.. — Шото рванул на нового обидчика, но его тут же схватили бинты учителя.

— На самом деле, Тодороки, Бакуго прав, — заметил Киришима, почесав макушку, — Ты постоянно кичишься своим отцом, считая, что это делает тебя лучше нас. И, явно повторяя за ним, пытаешься вести себя, как босс, хотя ты таковым не являешься! И вот сегодня тоже… Кто тебя просил устраивать тот балаган? Могли бы просто пройти тот лес зверей — и спокойно обедать!

— Кто просил? Кто просил?! — Шото аж затрясло от негодования, и если бы не бинты учителя, он бы точно набросился на Киришиму с кулаками, — А не вы ли сами согласились с моим планом?! Не вы ли чуть ли не качали меня, когда я прекратил нападения зверей?! Не вы ли…

— Хватит! — резко прервал его Айзава, сильнее сдавив бинтами, — Вы уже наговорили себе на сорок кругов! Так что прекращайте терять время и приступайте к разминке! Бакуго! Браслет — мне! А ты, Тодороки, заруби себе на носу, — он подтянул парня поближе к себе, глядя ему прямо в глаза, — Ничто и никогда не будет так, как ты этого хочешь. Поэтому в независимости от того, хочешь ты этого или нет, тебе придется считаться с окружающими. А также выполнять требования тех, кто выше тебя по социальному статусу. И еще кое-что… — он понизил голос, чтобы оставшиеся друзья Тодороки поменьше грели уши, — Тодороки. Я тебе уже говорил, но ты предпочел пропустить мои слова мимо ушей. Ты не всегда сможешь прятаться за спиной своего отца от неприятностей. И тебе стоит научиться сталкиваться с ними лицом к лицу и решать их напрямик, не прибегая к каким-то фокусам, понимаешь? И если ты не научишься этому сейчас — потом тебе будет труднее — и намного болезней! Поэтому принимай с честью те уроки, которые мы тебе преподаем — потому что пока ты можешь допускать ошибки без серьезных последствий. А вот потом, если ты так и не научишься… последствия твоей самодеятельности и самоуправства могут стать фатальными. Ты меня понял?

Шото в ответ лишь упрямо фыркнул, на что Айзаве оставалось лишь устало вздохнуть — вот вроде бы хороший парень, но своей бараньей упертостью и огромным самомнением сам же себе роет яму… Что ж, может, вдали от своего отца, без возможности с ним связаться, возможно он наконец начнет сам думать, а не пытаться копировать Старателя?.. Ведь если Старатель является героем номер два, главой лучшего агентства Японии и самым результативным героем нашего времени, что дает ему право на проявление снобизма, то его сын, как верно подметил Бакуго, еще ничего не сделал для того, чтобы смотреть на остальных свысока. И лучше он поймет это сейчас, чем потом жизнь его со всего маху спустит с небес и размажет по асфальту.

* * *

— Вот тебе обязательно было вступать в очередной спор с учителем? — недовольно поинтересовался Иида, бегущий рядом с Тодороки вместе с Мидорией, Ураракой, Яойорозу и Асуи, — Теперь из-за твоего длинного языка придется мотать аж шестьдесят километров! — Шото плотнее сжал зубы. Он не ожидал, что тропинка, опоясывающая лесопосадку в центре лагеря, окажется длиной в полтора километра, и сорок кругов по ней превратятся в шесть десятков километров — примерно полторы дистанции марафона! Однако он все равно категорически не был согласен с тем, что это его вина:

— Из-за моего языка? А может все-таки из-за того, что наш классрук крышей поехал?! — тяжело дыша, откликнулся он и едва слышно выругался, зацепившись ногой за корягу и едва не полетев лицом в песок — благо его подхватил Мидория.

— Можно подумать, для тебя стало неожиданностью, что учитель Айзава так себя поведет! — продолжал настаивать на своем Тенья, — Сколько раз ты вступал с ним в конфронтацию — и чем это постоянно оканчивалось? Неужели ты не мог сделать соответствующие выводы — что рядом с ним надо молчать в тряпочку, чтобы не нажить себе проблем?

— Молчать в тряпочку? — устало огрызнулся Шото, — После того, что он наговорил? И вообще — ты на чьей стороне, на его или моей?

— Иида прав, Тодороки, — вступила в разговор Яойорозу, — Да и учитель Айзава с Бакуго и Киришимой тоже правы — ты слишком самонадеян, и это играет против тебя! И ты совершенно не думаешь о последствиях своих поступков, полагая, что раз ты сын Старателя, то все само собой образуется…

— Ничего я так не думаю! — ощерился Шото — вот уж от кого, а от друзей он ожидал поддержку, а не новые упреки! — Я всегда просчитываю свои де…

— Оно и видно, как ты их просчитываешь, ква! Учитывая, какие у тебя взаимоотношения с математикой — не удивительно, что у тебя такие просчеты, ква! Что теперь приходится с больной ногой бежать по этим каменюкам и кореньям, ква!

— Ну, знаете ли! — от негодования левая сторона Шото вспыхнула ярким пламенем, — Может, тогда в следующий раз не будете слепо следовать моему плану, а будете проявлять больше самостоятельности?! Тем более что Яойорозу предлагала вам идти до лагеря! Но вы все — включая этого Бомбукана! — поддержали мой план! А теперь что? Обвиняете в своем же решении, да?! Да пошли вы все! — выпалил он и понесся вперед еще быстрее, оставляя растерянных друзей позади.

— Ну что, избавились от лишней энергии? — фыркнул Айзава, когда наконец запыхавшиеся, еле волочащие ноги студенты чуть ли не падали у его ног, — Тогда вперед на ужин — Б-класс уже поел, ждут только вас. После ужина отправляйтесь к горячим источникам — нечего вам грязным и потным в постель ложиться. После — отбой, и чтобы завтра в пять утра были бодрыми и свежими… Тодороки, я с кем разговариваю?!

— С вашей шизой, наверное, — буркнул в ответ парень, направляясь в сторону спального корпуса.

— Тодороки! А как же ужин? — удивленно воскликнул Мидория, на что тот также мрачно ответил:

— Не голоден! Меня и так от всего тошнит!

Айзава возвел глаза к небу. А с другой стороны, чего он ожидал? Что мальчишка так просто возьмет и все осознает? Нда, работы с ним будет… С Бакуго и то попроще. Велев оставшимся ученикам отправляться на ужин, Айзава пошел вслед за нерадивым студентом — успокаивать парня с задетым самолюбием. Все-таки кто бы что ни говорил, а Тодороки прав — он все еще ребенок, залюбленный донельзя своими родителями, верящий, что весь мир вращается вокруг него.

— Эй, Стерка! — окликнула его Пикси Боб, — Куда это ты собрался? А как же ужин?..

— У меня студент обиделся и решил устроить показательную голодовку, — невесело фыркнул в ответ Айзава, — Теперь придется его успокаивать… А что делать, если мне в класс засунули избалованного родительским вниманием и любовью пацана — приходится примерить на себя роль няньки…

— Это Тодороки, да? — понятливо кивнула Пиксибоб, — Вообще странно: мне моя подруга, что в свое время работала у Старателя — пока не вышла замуж, — рассказывала, что у него в агентстве дисциплина на высоте всегда была. Никогда не терпел инакомыслия и неподчинения. Я думала, он и сына растит в таких же условиях…

— А по итогу вместо вышколенного почти готового героя мы получили… что получили, — еще сильнее нахмурился Айзава, — Не, парень он неплохой, да и герой из него выйдет хороший — но до этого ему трудно придется. Я все пытаюсь до него это донести — но каждый раз терплю поражение.

— Ну, удачи тебе в этом непростом деле! — с сомнением в голосе протянула героиня, — Надеюсь, тебе удастся до него достучаться и у нас не будет срывов в дальнейшей программе тренировок, как это произошло сегодня… Хотя, с другой стороны — пацан правильно все рассчитал, и в реальной битве его решение стало бы оптимальным. Так что не забудь его похвалить! — Айзава на это лишь фыркнул — хвалить за нарушение дисциплины? Еще чего! Пацан и так чересчур перехваленный — и это явно не пошло ему на пользу. А портить и без того не сахарный характер младшего Тодороки никак не входило в его планы.

Мимо Айзавы проскользнула пара ребят из класса Влада, весело переговариваясь о чем-то. Преподаватель недовольно поморщился — он совсем не разделял методы своего коллеги и считал его потакания лени учащихся крайне вредными для будущих героев. Вот и сегодня Влад вместо того, чтобы как Айзава провести своим подопечным тест на прохождение леса, решил устроить им внеплановый выходной. Вот теперь дети шныряют по всей территории лагеря и подвергаются опасности где-нибудь заблудиться! Разве можно так пофигистично относиться к своим обязанностям?.. Впрочем, это не его дело. А его дело закрылось в комнате, выделенной для парней из его класса, и шмыгало там носом, но стоило только преподавателю подойти ближе к двери, все звуки резко затихли. Айзава не стал медлить и толкнул дверь, заходя в спальню.

В помещении было довольно холодно, несмотря на жарко палящее на улице солнце — видимо, кое-кто от обиды перестал контролировать свою причуду. И этот кое-кто сейчас с головой закутался в промерзшее одеяло, всем своим видом давая понять, что с преподавателем общаться он не намерен.

— Тодороки, — позвал его Айзава, присев рядом на корточки, на что ученик лишь плотнее закутался в одеяло, — Ты так и собираешься изображать из себя обиженного и оскорбленного?

Из кокона одеяла послышалось лишь обиженное сопение. Видимо, ответ на вопрос был утвердительным:

— Ну и долго ты тут собираешься показательно страдать, устроив голодовку? Может, надеешься, что ночью, когда все уснут, сможешь спокойно подкрепиться оставшейся едой? Или же думаешь, что твои неравнодушные друзья поделятся с тобой своей едой? Ну хорошо, сегодня твоя тактика сработает — а что насчет завтра? Когда вам придется самим себе готовить? Ты ведь опять закатишь истерику на тему того, что это не детское дело, готовить себе обед, не так ли? Еще и какие-то там правила приплетешь… И вновь показательно уйдешь страдать. А потом будешь надеяться, что твои одноклассники, трудившиеся над приготовлением пищи, поделятся с тем, кто активно от этого дела отлынивал? Что-то мне подсказывает, что такого не будет — нахлебников никто не любит, пора бы тебе это понять. Или может, ты надеешься, что мы испугаемся, что ты останешься без еды, и поэтому пойдем тебе на уступки? А ты уверен, что твоей выдержки хватит на это?

Из одеяла яростно фыркнули. Айзава довольно улыбнулся и продолжил:

— Что-то я сомневаюсь, что ребенок, привыкший дома вкусно питаться, сможет выдержать длительную голодовку. Так что прекращай маяться дурью, вставай и иди ужинать со всеми вместе. Тебе еще завтра предстоит длинный и тяжелый день тренировок, — Айзава поднялся на ноги, вновь окинув взглядом ребенка. Тот даже не пошевелился, так что понять, сработала на нем речь учителя или нет, было проблематично. Что ж… Айзава направился к двери и, открыв ее, вновь обернулся к ученику:

— Тодороки, — вновь обратился он к нему, — Тебе могут не нравиться мои методы обучения — что ж, на вкус и цвет, как говорится, товарищей нет. Но я обучил уже не одно поколение студентов, ставших прекрасными героями — и что может быть лучшим доказательством того, что мои методы работают, верно? Поэтому, если ты реально хочешь стать таким героем, как твой отец, тебе стоит стойко принимать все то, через что я предложу вам пройти. Поверь моему опыту — мои уроки вам в жизни очень пригодятся — и не единожды. Так что… берись-ка ты за ум уже наконец. Парень ты толковый — жаль будет, если ты и дальше будешь зарывать свой талант в землю, — и с этими словами Айзава вышел из спальни, надеясь, что все же смог достучаться до упертого подростка.