Подмастерье и Некромант (гет)

В полдень Снейп оказался перед кабинетом Макгонагалл. Он только что завершил обход по замку, принесший ему удовлетворения на целых 144 ¼ факультетских очков. Но его раздражало, что ¼ балла испортили красоту числа Фибоначчи(1). Ещё больше его раздражало, что он вынужден был снять эту ¼ балла с собственного факультета.

Горгулья скользнула в сторону, и появился Гарри Поттер.

Снейп дернулся назад. Что этот мальчишка здесь делал?

Взглянув на него, Поттер вежливо кивнул.

— Профессор. Гермиона, в своей комнате? Я подумал, что мог бы зайти к ней ненадолго, если она не слишком занята.

— Что? — Снейп уставился на Поттера с недоверием, — Ты ли это, Поттер? Или твой злой двойник…вернее «добрый» двойник? Что шокирует гораздо больше.

Гарри остановился как вкопанный и внимательно посмотрел на Снейпа. Под тщательным изучением этих блестящих зеленых глаз было крайне дискомфортно. Более слабый волшебник съёжился бы под зондирующим взглядом молодого мракоборца. Снейп лишь нахмурился.

— У меня есть основания полагать, что ты…сможешь найти мисс Грейнджер в её комнате. Пауза.

— Хорошо, что ты пришёл…повидаться с ней, Поттер.

Нахмурившись, Поттер открыл рот, но в последний момент, казалось, передумал. В конце концов, вместо этого он покачал головой.

— Дерьмово выглядишь, Снейп.

Брови Снейпа поползли вверх.

— Это убедило тебя, что я — это я? — молодой человек бесстыдно ухмыльнулся. — И, думаю, Минерва хочет тебя видеть. Что-то о факультетских баллах, полагаю.

Он снова кивнул и направился к лестнице, оставляя Снейпа изумленно смотреть себе вслед.

— Знаешь, — заметила Минерва, — Он прав, ты выглядишь, как дерьмо.

* * *

Если и были сомнения в том, насколько потрепанно он выглядит, они рассеялись, когда Минерва налила ему щедрый глоток Ардбега, стоило им войти в её кабинет.

Обмякнув в одном из кресел перед камином, Снейп отсалютовал ей бокалом:

— Твоё здоровье!

Минерва заняла своё место справа от него.

— Что случилось, Северус?

— Что случилось? А чего не случилось? — он намеревался выпить виски одним глотком. Поскольку Ардбег был одним из фаворитов Минервы, у него появилась хорошая возможность не пережить такого святотатства. Глотнув виски, он поставил стакан на столик между креслами.

— Я не могу этого сделать, Минерва, — пробормотал он. — Она смотрела на меня так, словно я разбил её сердце…

Теперь настала очередь Минервы отставить бокал в сторону.

— Северус, — спросила она осторожно, — Что ты сделал Гермионе?

Снейп горько рассмеялся.

— Ты подсунула её мне. Ты заставила меня подготовить себе преемника, и теперь ещё задаешь этот вопрос?

— Твоего преемника? Северус –

— Но я не могу, Минерва. Я так устал. Какое-то время я думал, что смогу наслаждаться моими последними тремя годами… но сейчас… повсюду гибнут люди, — он покачал головой. — Я так устал, — прошептал он. — Даже если бы ей пришлось принять должность на следующей неделе, я уверен, что Гермиона… справилась бы неплохо. Возможно, даже лучше, чем я, — он обхватил лицо руками. — Я обещал не просить её об этом… пока… но я… не думаю, что могу ждать ещё больше, Минерва. Амбридж нужна моя голова; она хочет засунуть меня в Азкабан даже прежде, чем закончится мой испытательный срок. А я не пойду туда.

— Просить о чем?

Устало вздохнув, он поднял голову к лицу Минервы.

— Убить меня, конечно.

— Северус… пожалуйста, скажи, что я просто ослышалась. Ты попросил Гермиону убить тебя?

Он раздраженно потряс головой.

— Нет — Я хотел в Рождество. Но она остановила меня, она — она, кажется, страдает дурацкой гриффиндорской идеей, что ещё может найтись способ «спасти» меня. Глупая девчонка.

Директриса уставилась на него, раскрыв рот.

— Ты пообещал Гермионе на Рождество, что пока не станешь приказывать ей убить тебя?

— Да, так я и сказал, разве нет? — он взглянул на неё.

— Что же поменяло твоё решение? — голос Минервы дрожал, но он едва ли это заметил.

Снейп снова поднял свой стакан. Мгновение он рассматривал янтарную жидкость. Затем подумал: «Какого черта?» И осушил Ардбег одним глотком.

— Я поцеловал её.

* * *

— Га-Га-Гарри! — Гермиона взглянула на него и бросилась в его объятия, отчаянно рыдая.

Он неуклюже похлопал подругу по спине.

— Гермиона, что не так? Что случилось?

— План, План, Гарри, он, он про-провалился. Я-я — провалилась.

Он крепче обнял её, затем потянул обратно в темный коридор подземелий, а потом к ней в комнату. Оказавшись внутри, он подвел свою подругу к кровати и сел рядом, обнимая её. Гермиона всхлипывала так громко, словно её сердце разбилось, а слезы были осколками.

— Гермиона, успокойся. Пожалуйста. Или мне придется вызвать по камину мадам Помфри. Что произошло?

— Я… он… я… он поцеловал меня.

— Он обидел тебя?

Не было вопроса, кто же этот «он».

— Гарри, — выдохнула она, тщетно пытаясь подавить новое рыдание, — Я такая глупая. Я ужасно, ужасно глупая.

— Гермиона, если ты сейчас же не расскажешь мне, что стряслось, я позову Минерву!

Гермиона спрятала лицо на его плече.

— Яблюго.

— Ты что?

Она подняла лицо. Глаза у неё были красными, лицо покрылось пятнами, а губы сильно дрожали.

— Я люблю его, — повторила она.

— Ты что?!

Гарри с силой прикусил язык. Затем сосчитал до десяти. Потом до двадцати. Затем глубоко вздохнул.

— Но… Гермиона, пожалуйста, не пойми неправильно, но… признаю, это весьма удивительный… поворот… Однако… относительно Плана, что плохого в… э-э… в… влюбленности в него? Особенно, если он… если он поцеловал тебя?

* * *

Примечание переводчика:

(1) 144 является одним из чисел Фибоначчи. Автор считает, что Фибоначчи вполне мог бы быть волшебником, а Снейп ценить математику и арифмантику.

Название главы представляет собой часть цитаты Альберта Эйнштейна: «Хотя влюбляться — это не самое глупое, что делают люди, тем не менее, гравитация за это ответственности не несёт».