Проклятье крови (джен)

Третий Хокаге, Хирузен Сарутоби, сидел в своем кабинете и обдумывал события сегодняшнего дня: нападение лиса на деревню, гибель четвертого Хокаге, разрушения, что принесло это нападение. А совсем скоро состоится совет старейшин, где будет решаться судьба маленькой дочери Минато. Положение осложнялось тем, что четвертый запечатал внутри своей девочки биджу, девятихвостого лиса — он же бедствие, он же демон. Имен много — существо одно.

— Ну и задал же ты мне задачку, Минато, — задумчиво выпустил дым в потолок Третий.

Мысли в голове экс-правителя летали невеселые, наверняка его опять вернут на пост Хокаге, но это ладно. Главная проблема — это старый приятель Данзо, со своими подпевалами, Хамурой и Кохару, старыми друзьями-товарищами. Некогда — да, так и было, он мог довериться этим людям полностью, но теперь за своими политическими играми они перестали видеть людей.

— Что же делать? Что же делать? — очередной дымный кружок улетел в потолок.

Продолжая бормотать себе под нос, Сарутоби достал свой хрустальный шар и решил посмотреть, как там дела у маленькой Наруко. В шаре он увидел маленький сверток, в котором кто-то мирно спал в комнате. Как знал Третий, комнатка эта находилась где то на окраине деревни, недалеко от места родов малышки. Переносить ее в деревню было опасно: кругом руины, да и диверсантов чужих деревень не стоило списывать со счета. Еще раз взглянув в шар, Третий печально улыбнулся.

— Бедный ребенок. Появится на свет и все потерять.

Последний раз пыхнув трубкой, Сарутоби принял решение: он костьми ляжет, но Корень АНБУ девочки не получит! Он сделает все, но у девочки будет более-менее нормальное детство, насколько это возможно.

В дверь постучали. Хирузен быстро деактивировал свой шар.

— Хокаге-сама? Можно войти? 

Это был его помощник.

— Да, входи, — разрешил Третий. — Уже началось? — поинтересовался Хирузен, едва помощник вознамерился открыть рот.

— Да, все ждут только вас, — отчеканил тот в ответ.

— Ну, пошли тогда, — нехотя встав с кресла, Хокаге покинул кабинет.

Помощник подивился тому, что этот старый с виду человек несколько часов назад бился почти на равных со стихийным бедствием, которое постигло деревню. Шиноби сопровождал Хирузена до комнаты совещаний, где должен бы проходить совет деревни.

Войдя в комнату, Третий увидел, что все действующие лица в сборе. Обычно собиралось только верхушка совета деревни: правитель, Данзо, как глава корн, и старейшины. Но сегодня был полный состав, включающий в себя еще и глав кланов деревни

— Рад вас всех приветствовать. Извиняюсь за опоздание, — произнес глава деревни, усаживаясь в кресло.

— Ничего. Сегодня слишком тяжелый день, чтобы воспринимать это легко, — раздался голос старого друга Сарутоби, Данзо.

Хокаге кивнул.

— Ну, тогда не будем тянуть и начнем с главного вопроса? — прозвучало предложение.

— Да, давайте сразу решим, что нам делать с джинчурики? — влез Данзо.

Третий скривился; чем старше становился его друг, тем более становился невыносим его характер. А учитывая внешность, которая делала его похожим на мумию, то вообще становилось неприятно с ним общаться.

— И что ты предлагаешь? — пыхнул вновь разожжённой трубкой Третий, уже понимая, какой ответ он услышит.

— Я предлагаю, отдать ее в Корень, на воспитание, — Данзо хотел сказать что-то еще, но был грубо перебит.

— Об этом не может быть и речи! Я прекрасно знаю твои методики работы. Не спорю, ты тренируешь отличных шиноби, но плата за это слишком высока, — пояснил Хирузен свою позицию, отмахнувшись от предложения главы Корня.

Наверное, скрежет зубов Данзо был слышен всему свету, но он был опытным политиком, поэтому быстро взял себя в руки и решил поспорить со своим другом.

— Да, мои подчиненные не так эмоциональны, как твои, но они эффективны. А это намного важнее для шиноби.

— Что-то я не видел ваших эффективных шиноби в битве с лисом, — раздался голос Шикаку Нара, главы одноименного клана и главного аналитика Листа.

— Ты обвиняешь Корень в трусости? Мы защищали деревню по приказу Хокаге, — брови Данзо пошли вверх, а голос непроизвольно стал громче. Он не любил, когда его самого и его людей считали слабаками.

— Нет, это констатация фактов, вашей организации на битве не было. И Четвертый такого приказа не отдавал, — отбил претензию Шикаку Нара.

— Учих вон тоже не было. Но никто же не обвиняет их в бездействии?! — ткнул пальцем в сторону главы Учих глава Корня, решив перевести стрелки.

— Нам запретили вступать в бой с лисом, приказав отвести мирное население. На нас также лежала охрана гражданских лиц, — раздался спокойный голос Фугаку Учиха, главы своего клана и полиции деревни.

— Вас не пустили, потому что все прекрасно видели, что горело в глазах у демона, это был шаринган! — подлил масла в огонь разгорающегося конфликта, глава клана Хьюга, Хиаши.

— У вас есть доказательства этому? Никто из моего клана не мог контролировать лиса, они все были в городе и занимались безопасностью гражданских, — процедил Фугаку, резко развернувшись, к своему оппоненту.

Глядя на них, Хирузен тяжело вздохнул. Ночь обещала быть очень долгой.

И пока в кабинете совета Листа разгорались нешуточные страсти, мир не стоял на месте.

Вблизи разрушенной деревне появился отряд АНБУ деревни, скрытой в Камне. По своим источникам они получили информацию о нападении демона на Коноху. Не воспользоваться такой возможностью проникнуть в деревню они не могли.

Пусть война давно была проиграна, но получить с бывших врагов хоть какие-то дивиденды Камень не мог. К тому же они уже получили очень хорошие новости: их главный враг, желтая молния Конохи, погиб. По слухам, вместе со своей женой; правда, слухи эти исходили от самих жителей деревни и нуждались в проверке.

Сейчас же они вышли аккурат к зданию, где находилась Наруко. Находясь под техникой маскировки, отряд наблюдал за шиноби Корня.

— Интересно, — протянул командир группы. Он был в маске орла.

— Ага, интересно, что они там такое охраняют, что ради этого целый отряд АНБУ сюда согнали? — поинтересовался шиноби в маске медведя.

— Не знаю, но это что-то очень важно для Листа, — дополнил мысль сурок.

— А значит, это необходимо добыть, — подытожил орел.

— А, может, не надо? Мы и так сильно углубились на территорию противника, — протянула ласка, штатный медик команды.

— Не дрейфь! Ты только представь, как нас наградят, если мы принесем ценную для Конохи вещь в Иву, — подбодрил сомневающуюся подругу сурок, штатный-фуин мастер, что было большой редкостью для любой деревни.

— Начали, — скомандовал орел, прерывая все разговоры.

Они бесшумно выдвинулись по точкам, решив окружить своих неприятелей. Первыми убрали дальний дозор и секреты. Сработали чисто — то ли сработала усталость от боя с демоном, то ли собачий час, то ли все вместе, но они прошли вплоть до здания. А вот, когда они решили убирать часовых возле двери, тут их и заметили. Раздался крик.

— Тревога! Защитить джинчурики… — крик оборвался, часовой захлебнулся кровью.

Из здания выскочило еще двое охранников, но их встретила техника каменных пуль. Один успел отскочить, а вот его напарнику не повезло, весь град снарядов достался именно ему, превратив его в решето.

— Повезло, — голос орла лучился довольством. Руки же его в это время складывали печати техники земли, адское болото.

Под ногами АНБУ Корня земля превратилась в вязкую жижу, в которую он и провалился. Вслед за этим в его сторону понесся огненный шар. Последней мыслью бойца Корня было облегчение от того, что перед тем, как выскочить на улицу, они все-таки активировали сигнал тревоги и подмога должна скоро подойти.

— Вы слышали, они сказали — джинчурики, — сурок едва не прыгал от радости, ведь теперь они станут героями своей деревни.

— Слышал. А еще я понимаю, что сюда скоро прибудет подкрепление, поэтому поторопитесь. Берем сосуд и уходим, — прервал всю радость орел, напомнив, что они на задании.

Опомнившись, они вошли в здание и начали его обыскивать на предмет сосуда. Первым комнатку ребенка нашел Орел. На улице уже начинало светать, и первые лучики солнца осветили каморку сквозь дыры в стене.

— Сюда! — позвал орел своих сокомандников.

В комнату вбежали остальные члены группы. Разглядывая младенца, они остановились на минуту, чтобы перевести дыхание.

— Вот это удача! Нет, боги явно на нашей стороне сегодня, — пробормотал радостно сурок и ткнул пальцем в малышку.

Присмотревшись к ребенку, орел с удивлением понял, что джинчурики, которого они хотят захватить, есть никто иная, как дочка жёлтой молнии Конохи. Они, конечно, получали данные, что жена Четвертого Хокаге беременна, но на такую удачу даже не рассчитывали.

— Ладно, чего расселись! Коноховцев ждете? Берем малышку и валим отсюда, — привел всех в чувство командир, хлопнув в ладоши и спустив команду с небес на землю.

Опомнившись, шиноби Ивы взяли ребенка на руки и выбежали из здания, направившись к границе страны Огня. Когда на место происшествия прибыли шиноби Листа, там уже никого не было. Благо по горячим следам было понятно, куда направились нападавшие.

— Немедленно доложить Хокаге о случившимся. — отдал приказ командир Корня, находясь в простой личине. Один из АНБУ исчез в облаке дыма.

— Кот, есть следы? — поинтересовался он у коллеги.

Коллега, активировав Бьякуган, вгляделся вдаль и увидел убегающую группу противника.

— Да, вижу. Ушли недалеко, но двигаются быстро. Советую отправляться в погоню, — отрапортовал в ответ на запрос командира кот.

— В погоню, быстро, — прозвучал приказ. АНБУ высыпали из здания и побежали нагонять диверсантов.

Тем временем в кабинете совета деревни утихала буря столетия. Спор о том, какова будет судьба малышки, был громкий, удивительно было, как не дошло до драки. Данзо кричал, что ребенка надо отдать ему, что он воспитает из девочки лучшее оружие деревни. На что получал фигу в лице Хирузена, Нара Шикаку и, что удивительно, Фугаку Учиха.

На стороне Данзо выступали старейшины деревни и, как не странно, Хиаши Хьюга. Правда, Хокаге подозревал, что делает он это чисто в пику Учихам. Остальные же члены совета держали нейтралитет.

Спор разрешал сам каге деревни, предложив компромисс.

— Значит так: решим следующим образом, ребенок будет расти в приюте до девяти лет, никто не сможет ее удочерить. В обмен на это Данзо обязуется не трогать ребенка. После того, как она выйдет из приюта, деревня даст ей квартиру и содержание. Следующий момент: малышку запишут на фамилию матери. Это для ее же безопасности, у ее отца слишком много врагов. И третье: полный запрет на разглашение того, что она джинчурики. Дадим девочке пожить более-менее нормально. Все согласны? — предложил Сарутоби. И первым поднял руку за.

Медленно руки потянулись вверх, сначала нехотя поднял руку Данзо и старейшины: они не этого желали, но лучше так, чем никак. Потом проголосовали главы кланов. Фугаку поднял руку последним. Он не был большим другом Четвертого и совсем его не знал, но вот его жена — другое дело. Они с женой Намикадзе дружили с самой академии.

Это всегда всех удивляло: тихая Микото и гиперактивная Кушина всегда были не разлей вода. И вот, узнав о гибели подруги, его жена настойчиво попросила добиться опеки над сироткой. Что в в ее исполнении было равно ультиматуму. Жена редко о чем-то просила Фугаку, поэтому он пообещал постараться исполнить ее просьбу. С грустью он подумал о том, что жене придется отказать в такой малости.

Невеселые мысли Фугаку прервал стук в дверь. На разрешение войти в зал влетел боец в форме АНБУ.

— Разрешите доложить, нам несколько минут назад стало известно, что неизвестные похитили джинчурики, — отчеканил он.

На несколько секунд в комнате воцарилась гробовая тишина, которую нарушил голос главы деревни.

— Погоню уже отправили? — резко поинтересовался он.

— Да, их преследует группа быстрого реагирования, — был получен ответ.

— Хорошо, тогда мы соберем сводную группу усиления. Я прошу каждого из присутствующих здесь выделить бойцов, — обвел взглядом всех присутствующих Хокаге.

Естественно, все тут же согласились и приступили к сборам команды. Даже Учихам разрешили в нее войти, хоть Данзо и был против.

Ввиду ЧП совет деревни был перенесен на более поздний срок, до тех пор, пока они не выручат малышку Наруко. Все участники и главы кланов разошлись готовить группы. Хирузену же досталась самая тяжелая участь — ждать.

— Надеюсь, все образуется, — проговорил он в пустоту.

* * *

Отряд диверсантов не просто ощущал погоню, он чувствовал, что им наступают на пятки.

Поэтому командиром группы было принято решение спрятаться в лесу. С помощью стихии земли сделали пещерку, в которой и укрылись. Положение было не из приятных: наверняка в деревне уже знали о пропаже, поэтому стоило ждать еще больший отряд усиления. Оставалось только одно, валить, но была дилемма, что делать с джинчурики?

Сгустившуюся тишину разбил голос сурка.

— Командир, если ты думаешь, что делать с девчонкой, то у меня есть идея, — в его голосе звучало волнение.

— Излагай, — получил он кивок.

— Дак вот, в позапрошлую войну Туман умудрился получить пленную из коноховцев, они сделали из нее бомбу, запечатав в нее своего хвостатого зверя. Диверсия не удалась, ловушку обнаружили, — начал словоохотливый сурок.

Капитан кивнул, он эту историю тоже слышал.

— Дак вот, я предлагаю из девчонки сделать такую же бомбу, то есть выпустить хвостатого, — заерзал на месте от нетерпения сурок.

Капитан перевел взгляд на ребенка и, увидев печать, спросил:

— Печать сложная, справишься ли? — сомнение в его голосе так и сквозило.

— Да, сложная. Кажется, разработка ныне покойного клана Узумаки. Но мой дед участвовал в уничтожении Узушио, и очень много чего достал интересного, — не разочаровал командира сурок.

— Приступай, — дал разрешение орел.

— Отлично, только мне понадобится ваша помощь, в печати наверняка есть сюрпризы. Не волнуйтесь, я проведу вас в подсознание, а там вы меня подстрахуете, — ответил на немые вопросы команды АНБУ.

— Медведь держит маскировку убежища. С тобой пойдем я и ласка, — решил орел, посмотрев на медведя, что сидел в позе лотоса и был сосредоточен только на поддержании маскировки.

Дальше все завертелось в удвоенном темпе. Сложив печати, сурок создал рисунок-печать, в центре которого лежал сверток с малышкой. По краям было три круга, куда и сели оставшиеся трое диверсантов. Сурок сложил еще несколько печатей, и они оказались в странном месте из труб,

— Где мы? — огляделся орел.

— В подсознании ребенка. Не стоит тратить время, лис может почувствовать нас, — объяснил сурок.

Командир ответил согласным кивком, и они отправились на поиски. Никто не знал, сколько они бродили по бесконечным сухим коридорам, но они нашли то, что искали: большую клетку с лисом внутри.

Кивнув на клетку, орел приказал приступать; сами они встали немного позади, чтобы подстраховать товарища. Подойдя к клетке и сорвав печать, сурок улыбнулся — повезло, печать еще не была активна и держалась на чакре, создавшей ее. Видать, у ребенка пока свое ядро чакры не было сформировано, потому взломать ее будет проще.

Сурок приступил к работе, он очень опасался, что либо лис проснется, но тот спал, либо сюрприз вылезет, но его пока не было. Раздался первый щелчок, печать поддалась, лис дернул ухом. Вообще шиноби Ивы неуютно было тут находиться, давила демоническая чакра. Раздался второй щелчок. "Пошло дело", — подумал сурок.

Неизвестно, сколько они так простояли, но когда печать была почти снята, из воздуха появилось два силуэта, которые сформировались в знакомого всем желтую молнию и красноволосую женщину.

— Вы кто такие и что вы тут делаете?

Минато схватился за кунай и направился к печати, чтобы ее восстановить. Но на его пути встал орел. Кушина так же хотела сковать фуин-мастера, но на ее пути встала девушка-ласка.

— Она же ребенок Это ее убьет, — красноволосая сказала только это

— Все жалобы своему мужу выскажешь, — было ей ответом.

— Это месть из-за войны? — это было скорее утверждение, чем вопрос.

В ответ — тишина, только легкий кивок противника.

Началось сражение, Минато старался наложить метку на противника, но тот ловко уходил из-под ударов и постоянно его прессовал. Сил у слепка Четвертого на полноценный бой не было, потому приходилось сражаться чисто врукопашную. Его противник тоже это понимал.

Патовая ситуация сложилась и у девушек: ласка не могла попасть по Кушине, она хорошо защищалась цепями. Шло время, противники вздрагивали каждый раз, когда раздавался щелчок замка.

Сурок потел, вскрывая замок, не замечая того, что лис уже не спит.

Последний щелчок прозвучал оглушительно, а дальше раздался скрежет открывающихся ворот.

Противники оглянулись, только для того, чтобы увидеть гигантского лиса и быть раскиданными волной чакры. Лис не собирался тратить время и рванул на свободу. В убежище произошел страшный взрыв чакры, который уничтожил и убежище, и диверсантов.

В подсознании же остались только Четвертый и последняя из Узумаки. Разрушения были сильными, но не критичными, поэтому родители, не сговариваясь, приняли решение залечить повреждения СДЧ своей дочери за счет свой чакры. Они прекрасно понимали, что никогда больше не увидят своего ребенка, но та будет жить. Потому уходили они с улыбками на лице, растворяясь в формирующемся ядре ребенка.

Взрыв чакры девятихвостого не заметил бы только слепо-глухо-немой. Кусок леса на границе уничтожило напрочь. Естественно, что лиса увидела и команда спасения.

Первые секунды у всех был шок и страх на лицах: кто-то боялся за ребенка, кто-то, что лис убежит.

Девятихвостый тоже их заметил. В разрушенном убежище в живых и целыми остались только двое, сам лис и его несостоявшийся сосуд. Кинув взгляд на ребенка, демон хотел бы уничтожить ее, но он потерял бы драгоценные секунды, чтобы убежать. Да и, по большому счету, это была его единственная джинчурики, которая ничего плохого ему не сделала. Поэтому в приступе великодушия он решил оставить ей жизнь.

Группа спасения, к которой присоединилась и подкрепление, наблюдала, как огромный биджу уносит от них ноги. Они побежали в сторону убежища. Достигнув его, часть людей осталась с малышкой, которая оказалась жива, на что рассчитывали немногие. С малышкой остались Учихи и Нара вместе с АНБУ Хокаге. Корень же, Хьюга, Инузука и Абураме отправились выслеживать лиса.

-

Уже был полдень, когда в кабинете Хокаге раздался стук; там, помимо хозяина, находился еще один посетитель, Шикаку Нара. Они уже битый час обсуждали бегство лиса, что делать с потерей джинчурики и куда послать Данзо.

Хирузен повернулся в сторону двери и увидел Фугаку.

— Я по поводу ребенка, — спокойствие так и сквозило в его голосе.

— Да с ней все в порядке. Врачи и ученые поудивлялись и пришли к выводу, что малышку спасло то, что чакры не успели смешаться, — ответил Хирузен на незаданный вопрос.

— То есть я могу забрать ее? — кивнув, поинтересовался глава Учих.

— Да, теперь Данзо она вряд ли интересна, но остаются еще враги ее отца, их много, — за Хокаге ответил Нара.

— Я могу ее спрятать, — предложил глава полиции, получив скептический хнык аналитика.

— Ну да, спрятать блондинку в клане брюнетов проще простого. Да она даже у Яманаки бы выделялась, — сарказм так и тек.

— Поверьте, после того, как я ее спрячу, никто и никогда не сможет отличить ее от Учих, — спокойно пояснил Учиха.

— Как ты это сделаешь? — озвучил общий вопрос Сарутоби.

Но в ответ получил только каменное лицо и молчанине.

— Ладно, можешь забрать ребенка, она в больнице. За документами зайдешь, когда замаскируешь, — кивнул Сарутоби, поняв, что ему ничего объяснять не будут.

Кивнув, Фугаку молча вышел из кабинета.

— Вы уверены, Хокаге-сама? — засомневался Нара.

— Время покажет, но это шанс для девочки обрести семью, — пожал плечами Сарутоби.

 

Выйдя из резиденции Хокаге, Учиха пошел в больницу. Там он быстро оформил все документы на выписку девочки. Когда он шел по дороге в квартал клана, держа на руках маленького ребенка, он думал, что этой малышке предстоит еще одно, последнее испытание.

По приходу домой его встретила жена, которая только недавно уложила своего младшего сына Саске. Фугаку улыбнулся, его жена в своем любимом переднике смотрелась так по-домашнему. И не скажешь, что она сильнейший гендзюцу мастер клана.

Макото же, заметив у мужа на руках маленькую девочку, тихонько подошла и взяла ее на ручки. Ребенок спал сладко, в больнице его покормили.

— Какая прелесть. Нам разрешили ее удочерить?

Вопрос был самый важный. Вопросы же типа где ты был, почему так поздно, вообще не задавались. Если муж захочет, он расскажет.

— Да, сегодня много произошло, но мне поставили одно условие: спрятать ее от врагов ее отца, — вздохнул Фугаку, выпуская свою усталость наружу.

— Спрятать? И как же? Красить ее? — нехорошее предчувствие поселилось внутри Микото.

— Я решил провезти ритуал принятия в род, — произнесено это было спокойно, но буря все-таки состоялась.

— Ты с ума сошел! Ритуал не проводили давно, его не каждый взрослый способен вынести, не то что ребенок. Там вероятность пятьдесят на пятьдесят, — говорила Микото тихо, но Фугаку с удивлением слышал, что жена орет на него шепотом.

— Успокойся, у нас нет выбора. Она выдержала извлечение биджу. Тут все шансы, — осадил глава мини-истерику.

Макото утихомирилась, прижала к себе малышку, та заворочалась, открыла глазенки. Заглянув в эти голубые глазищи, Макото решила, что рискнет только ради того, чтобы жила ее девочка. Да, именно ее, она уже для нее была как родная.

— Когда начинаем? — устроилась она рядом с мужем.

— Чем быстрее, тем лучше. Повезло, что сегодня выходной и можно весь клан собрать. Хоть какой-то плюс от отношения к нам, — горечь была слышна в его голосе.

Макото прекрасно понимала его, сама сталкивалась с неприязнью людей к их клану.

— Пойду готовить ритуал, — с этими словами Фугаку пошел подготавливаться.

 

Ближе к вечеру уже все было готово, подготовили алтарь, людей, нарисовали печати. Войдя в комнату в центральном убежище, он оглядел всех присутствующих, все были одеты в балахоны клана. Присутствовали все, даже Шисуи и Итачи. Клан выстроился на печати по периметру стены; посередине стоял алтарь и было нарисовано еще два места, для родителей, что примут ребенка.

Кивнув, что все сделано правильно, глава подошёл к алтарю и взял пиалу и кунай. В зал вошла жена, держащая малышку на руках; она беспокоилась, это было видно всем. Подойдя к алтарю, она положила девочку на теплую подстилку.

Видя реакцию Макото, муж лишь слегка кивнул в знак поддержки. Затем он взял кунай и над пиалой надрезал себе ладонь. Кровь потекла в пиалу. Затем ту же операцию провела и Макото, это, мол, символ того, что родители согласны принять и поделиться кровью с ребенком.

Потом глава клана, подойдя к девочке, взял ее ладошку — она заворочалась, заворчала — и легонько надрезал ей ладошку, ее кровь полилась в пиалу. Это был символ того, что она принимает дар родителей и добавляет к ним то, что у нее уже есть.

Естественно, ребенок закричал от боли, но Макото ее быстро успокоила, подлечив порез.

Наступил ответственный момент, на девочку нанесли печать из смеси кровей, провели символы до мест родителей. Теперь все было просто, надо повторить двенадцать печатей в правильной последовательности и ни разу не сбиться. Посему все делали медленно и с толком

После первой печати печать засветилась, давление чакры увеличилось. Фугаку забеспокоился. Чем больше было активировано печатей, тем больше чакра сгущалась вокруг малышки, после восьмой печати чакра полностью накрыло коконом тело ребенка, заглушив его рев и слезы.

И вот последняя печать была активирована, кокон развеялся, на алтаре лежало тело маленького ребенка. Весь клан затаил дыхание.

Но вот раздался первое агу, потом второе, потом начались слезы. Все выдохнули, девочка справилась, а у них случилось прибавление в семействе. Микото же с чистой душой бросилась успокаивать новорожденную дочь. Выбросила ее черные волосики, вглядевшись, заметила, что девочка стала больше похожа на нее. Смешные усики на щечках пропали.

Ребенок тем временем успокоился, почувствовал, что мама рядом, и открыл глаза. Мама ахнула, на нее уставились два темно-синих сапфира, такие же глаза были у Фугаку, но те переходили в черный, так что издали не различишь, а тут ярко темно-синий.

— Ну хоть кто-то мои глаза унаследовал. — раздался хнык мужа и отца из-за спины.

— Ага, а так она и Саске как близняшки, — улыбнулась счастливая мама.

— Как назовем? — прозвучал резонный вопрос

Родители и не заметили, как к ним подошли двое самых младших на этой церемонии, Итачи и Шисуи.

— Кагами, как священное зеркало, — прошептала мама.

Шисуи на эти слова аж поперхнулся — так звали его отца. Затем Микото заметила старшего сына и, присев на корточки, передала ему ребенка.

— Смотри, Итачи, твоя новая сестра, — Микото аж вся светилась.

Итачи же, заглянув в глазенки сестренки, понял, что теперь у него двое самых любимых младших.

В эту ночь свершилось то, чего не должно было произойти. И как теперь сложится их судьба, никто не сможет рассказать.