Проклятье крови (джен)

У Фугаку был тяжелый день, очень тяжелый. Мало того, что полиции пришлось разнимать кучу пьяных дебоширов, разнимать потасовки рядовых граждан, подвыпивших шиноби от чунина и выше, выслушивать тонну оскорблений в свой адрес. Фугаку же пришлось читать горы отчетов о происшествиях. И, как апогей, нападение на дочку, на любимую дочку. И хоть внешне глава клана был спокоен, но внутри бушевал ураган. Глава полиции отложил отчет, который все это время читал, и поднял взгляд на своего старшего сына.

— Рассказывай, как это все произошло? — сухо бросил он. Итачи кивнул и начал доклад.

— По горячим следам нам удалось установить, что Кагами поджидали возле выхода с аллеи, их было трое.

— Стоп, все это я и из отчета знаю. Меня интересует, как это произошло, почему Кагами была одна?

— Прости, — виновато опустил голову старший сын, — это я отпустил ее одну. Она сказала, что хочет погулять, я дал ей немного денег и договорился, что в шесть вечера она вернется к академии, и мы вернемся домой, — Итачи поднял взгляд на отца. — Мы разошлись в разные стороны, она пошла на площадь, а мы трое, я, Саске и Шисуи, отправились патрулировать торговые ряды. В шесть часов мы были возле здания академии и ждали Кагами, но ее на месте не было. Шисуи вызвался ее поискать, я отвел Саске домой и присоединился к нему. Мы расспросили всех детей, кто участвовал в линейке. Правда, это мало помогло, никто ничего не видел. Помогла нам выйти на след старшая дочь главы клана Хьюга; она рассказала, что видела сестру в парке, где та подралась с тремя мальчиками.

— Причина драки? — уточнил глава.

— Защита Хьюги, мальчишки к ней приставали. Вот сестра и вмешалась, — улыбнулся гений клана.

Глава клана только головой покачал. В этом была вся Кагами, обостренное чувство справедливости. Если кого-то будут бить за забором, то дочь будет уже на заборе.

— Продолжай.

— Хорошо. Мы отправились в парк, чтобы ее найти. Ближе к парку я почувствовал всплеск чакры. Я сам учил сестру формировать чакры, поэтому я сразу ее узнал. Мы отправились туда, где и увидели поле боя, — закончил сын доклад.

— Что мы имеем в итоге?

— В результате у нас два тяжело раненых и два трупа. Из раненых мальчик, Шимо Ёри, он под гендзюцу попал, сейчас Шисуи снимает его. Второй раненый — это друг Ёри, Аой Кацуне, у него просто ушибы и небольшие ожоги. Убитые, Шимма Миказе, третий нападавший, ему сестра вбила переносицу в мозг. И старший брат Ёри, Шима Сатору, весь удар техники Кагами пришелся на него, у него более восьмидесяти процентов ожогов тела, из-за чего он и помер. Ему аж внутренности пропекло.

В кабинете воцарилась тишина, оба Учихи думали о произошедшем. Итачи был недоволен собой, не упусти он сестру, то ничего бы не произошло, те двое были бы живы. Но больше он переживал, как младшая на это отреагирует? Фугаку же думал, что нет худа без добра. Да, на его дочь напали. Да, погибли двое мальчишек, но они сами виноваты, нечего было лезть и провоцировать. Старший сынок — тот еще кадр. Это же надо было догадаться стрелять в Учиху техникой огня? Сами виноваты. Благо все эти жертвы были не напрасны, у дочки пробудилось клановое додзюцу.

Тишину кабинета нарушил стук в дверь. В комнату вошел Шисуи.

— Доброго вечера, Фугаку-сама, Итачи, — получив кивок от друга, Шисуи встал с ним рядом.

— О, Шисуи, как раз вовремя. Докладывай, — распорядился хозяин кабинета

— Хорошо, тела погибших отправили в морг, сейчас там идет опознание тел родными. Раненых отправили в больницу. Кстати, могу поздравить вас, глава, дочка унаследовала от вас не только цвет глаз, но и силу, — глядя на непонимающие лица собеседников, Шисуи дополнил: — Мне пришлось очень постараться, чтобы снять иллюзию Кагами, хоть и на эмоциях, но вышло сильно. Врачи говорят, что проведи мальчик там еще пол-часа, вышел бы овощ.

В кабинете опять воцарилась тишина .

Глава клана ощутил чувство, которую не ощущал с тех пор, как старший сын сходу повторил огненный шар, и гордость. Малышка умудрилась обскакать даже его, ведь подобные иллюзии он смог накладывать только когда полностью развил свои глаза, до трех томое. Да, она сделала это на эмоциях, но если ее тренировать, если развить ее дар, то клан может получить бойца, равного знаменитой Изанами, чье имя стало названием для созданной ею техники! Надо как можно скорее начинать программу тренировок.

Мысли Итачи вертелись в том же ключе. Только, если отец был в восторге от перспектив, то его сын опасался, что сестру превратят в оружие клана, лишат детства. Тишину комнаты развеял голос главы.

— Значит, так. Как только Кагами придет в норму, немедленно начинаем тренировки. Надо развивать ее дар. Шисуи, этим займешься ты. Если же ты не сможешь, то ей буду заниматься я. Помимо этого, Итачи, на тебе тренировки по ниндзюцу и метанию сюрикенов. На случай, если ты будешь на задании, я попрошу Микото заняться ей. Так же ей придется найти работу в полиции, пусть набирается опыта.

У Итачи аж брови взлетели. Он попытался отговорить отца.

— Отец, не надо перебарщивать, Кагами еще ребенок. Это слишком большая нагрузка! Не забывай, у нее еще академия.

— Итачи, ты прекрасно знаешь наш закон, когда у члена клана просыпается додзюцу… — Итачи продолжил за него.

— То он становится полноценным членом клана, с правом голоса и обязанностями.

— Верно. Да, ей будет нелегко и у нее останется мало свободного времени, но у нее будут выходные. Да и, если академия будет ее обременять или тормозить, то мы просто заберем ее оттуда. В клане ее научат всему и куда качественней.

У гения клана в глазах потемнело, именно этого он и боялся. Ему впервые в жизни захотелось избить отца и вправить ему мозги. Но он быстро справился с этой вспышкой и начал думать, как и сестру тренировать, и детства ее не лишить.

Шисуи видел переживания друга, но вмешиваться не мог.

— Вы поняли приказ?

— Да! — прозвучало слитное.

На сем экстренное совещание было окончено, Шисуи и Итачи ушли из кабинета. А глава клана подумал о том, как бы утереть нос Хьюго тем фактом, что его дочь спасла дочь главы клана. Да, будущий совет кланов будет интересным.

В тоже время в доме главы клана, Микото сидела возле постели дочери, а рядом стоял Саске. Микото ждала, когда дочь очнется. Мысли матери летали от произошедшего к тому, что теперь ждет ее маленькую дочь. Она ведь и сама через подобное прошла. Правда, ей было девять, когда пробудился ее шаринган, и как-то быстро оказалось, что детство кончилось. Микото погладила дочь по волосам.

— Мам, а с сестренкой все в порядке? — тихо прозвучал голос сына.

Он тоже сильно переживал за Кагами.

— Да, сынок, все хорошо. Она скоро очнется.

И в подтверждение ее слов раздался голос дочери.

— Мам, ты тут? — голос бы хриплый.

— Да, солнышко, я тут. Все в порядке?

— Почти, глаза печет и голова раскалывается.

В ответ на жалобу мать ласково улыбнулась и положила руку на глаза Кагами.

— Все нормально, это обычное дело, к утру пройдет. Так легче? — поинтересовалась она, увидев, что дочка малость успокоилась.

— Ага, спасибо, мамочка, — голос у нее был сонный.

— Спи, завтра все пройдет.

Микото встала со стула и хотела уже выйти из комнаты, но заметила, что сын забрался в кровать к сестре, устроился рядом и взял ее за руку. Улыбнувшись, она вернулась, накрыла уже сопящих детей покрывалом и вышла из комнаты.

Утром Саске проснулся от того, что его нежно тормошили за плечо. Завозившись, он перевернулся на другой бок, пробормотав:

— Мам, ну еще пять минуточек.

В ответ на это раздался смешок, а затем ему в ухо прошептали:

— Теме, это я.

Саске аж подскочил в кровати, оглянулся и убедился, что ему не приснилось.

— Ты в порядке? — задал он самый волнующий его вопрос.

Вместо ответа на лице сестры расползлась ее фирменная улыбка во все зубы.

— Ага, все отлично, ничего не болит.

Увидев это, брат, плюнув на все условности, крепко обнял сестренку. Он вчера весь испереживался, когда ее без сознания принесли домой.

— Больше так не делай, — раздался его шепот.

Он почувствовал, что сестра обняла его, и услышал ее ответ.

— Больше не буду, честно-честно.

Такая идиллия была редкостью, обычно они ссорились друг с другом. Этот дивный миг нарушил голос матери, которая звала их к завтраку. Отскочив друг от друга, ребята умылись, оделись и пошли на кухню.

Завтрак, как обычно, прошел в тишине. Правда, на сей раз на кухне ощущалась нервозность, от Итачи так и шло недовольство. Поев и поблагодарив маму, дети уже хотели бежать к выходу, когда их остановил голос отца.

— Кагами, постой, нам надо поговорить. Саске, можешь идти, собираться в академию.

Дочка застыла, так и не выйдя из-за стола, Саске же, сделав вид, что вышел, подслушивал за стенкой разговор.

— Кагами, ты же помнишь, что произошло вчера? — получив кивок дочери, Фугаку продолжил: — Отлично, тогда это все упрощает. В клане есть традиция: когда у члена клана просыпается его шаринган, он начинает активней участвовать в жизни клана. Так что с этого дня у тебя начинаются тренировки, а так же после академии ты будешь помогать клану работой в полиции. Должность небольшая, принеси-подай.

Кагами уселась обратно на стул и сглотнула слюну. Проснувшись, она боялась, что все вчерашнее было сном. Но теперь, когда отец обрисовал такие перспективы, она решила все-таки уточнить одну вещь.

— А, кто меня будет тренировать?

Отец был доволен вопросом, видел, что она хоть и волнуется, а глаза горят.

— Шисуи будет учить тебя гендзюцу, иногда его буду заменять я. Итачи будет тренировать тебя в ниндзюцу и тайдзюцу, когда он будет на миссиях, тобой займется твоя мама.

Сказать, что Кагами впечатлил ответ отца, это ничего не сказать. Во-первых, она теперь будет работать в полиции, помогать семье. Во-вторых, ее будут тренировать два гения клана. Слушавшего этот разговор Саске как пыльным мешком по голове ударили. В голове летали только две мысли: сестра разбудила шаринган, и ее будут тренировать. Когда эти мысли улеглись в голове, он понял, что дико завидует своей сестре, ведь она сможет тренироваться с Итачи, и он не будет отговариваться занятостью.

Глотая подступающие злые слезы, он направился к выходу и вышел из дома; он не хотел сейчас идти с сестрой в академию. Ему надо было побыть одному.

Услышав, как хлопнула дверь, химе клана очнулась от своих мыслей.

— Хорошо, папа.

Отец только кивнул и добавил:

— После академии зайдешь ко мне, я отдам тебе план тренировок.

На этой ноте разговор был окончен. Кагами вышла из дома и направилась к академии.

Брата она нашла уже в здании, он сидел у окна, смотрел в него и был мрачен. Кто другой бы не заметил, но Кагами прекрасно видела, что брат дуется. Она подсела к нему, и несколько раз сделала попытки с ним заговорить, но натолкнулась на стену молчания.

Тем временем в класс вошел Ирука и урок начался. Уроки были интересные, но мысли Кагами то и дело возвращались к разговору с отцом. Она не могла дождаться, когда вернется домой.

Когда же вечером они вернулись, она сразу отправилась к отцу, где получила свиток с расписанием, первое занятие с Шисуи у нее было назначено на следующий день. Выйдя из комнаты, Кагами отправилась к себе, делать домашнее задание.

Сжимая свиток с расписанием в руке, она даже не подозревала, как сильно изменится ее жизнь.