Проклятье крови (джен)

На следующий день Джирайя Кагами в номере не нашел. На столе лежала записка, из которой стало известно, что она пошла на полигон отрабатывать технику. Он вздохнул: ученица явно не шутила, когда вчера сказала, что попробует управиться с техникой за день. С другой стороны, саннин был доволен: Кагами — талантливая девочка, все схватывает на лету. Она немного напоминала ему Минато. Правда, характер у нее не дай боги никому!

Выйдя из номера, Джирайя отправился на поиски Цунаде и нашел ее в небольшом баре недалеко от салона с пачинко.

— Привет. Опять проигралась в пух и прах? — поздоровался жабий отшельник, присаживаясь рядом с подругой за стойку бара.

— О, явился. Чего хотел? Я думала, что мы договорились, — без особой теплоты встретила товарища Цунаде.

— Ну-ну, что так грубо?! Я просто поболтать пришел со старым другом, — на лице Джирайи расцвела улыбка, он попытался сгладить вспышку злости у Сенджу.

— А где твоя ученица? Неужели с собой не взял? — ехидно заметила Цунаде.

— Она пошла технику отрабатывать, — пожал плечами Джирайя

— Значит, она все же решилась? — под нос себе пробурчала Цунаде. — И чего ты хотел узнать? — уже менее враждебно спросила Сенджу.

— Скажи, ты недавно встречалась с Орочимару? — как бы между прочим заметил Джирайя.

Между ними повисла тишина: Джирайя ожидал ответа на свой вопрос, а Цунаде пыталась понять, как старый развратник пронюхал про это.

— Можешь не отвечать, и так знаю, что да. Он же... — жабий отшельник чуть помялся, пытаясь подобрать слова, но в конце концов плюнул на дипломатию и сказал прямо: — Он же предложил тебе воскресить Наваки и Дана в уплату за свои руки? — Джирайя продолжал давить на свою подругу.

— Это не твое дело, — буркнула Цунаде, отводя взгляд.

— Я не буду на тебя давить, но ты не хуже меня знаешь, что Орочимару вряд ли сможет сделать то, что обещал. А если и сможет, то результат тебе явно не понравится. Подумай над этим, — он говорил спокойно, с добротой в голосе. — Однако запомни: если ты решишь предать деревню, я убью тебя, у меня рука не дрогнет, — голос жабьего отшельника стал жёстче.

Услышав это, Цунаде с удивлением уставилась на старого товарища, по глазам поняв, что он не шутит.

— Ничего еще не ясно, а ты мне уже угрожаешь? — приподняла она бровь.

— Ну, тогда предлагаю сегодня с тобою покутить, — жабий отшельник в предвкушении потер руки.

— Старый халявщик, — хмыкнула Цунаде. Разлевая саке по чашечкам.

Был уже поздний вечер, когда Кагами на своем импровизированном полигоне закончила оттачивать технику. Несмотря на поверье, что носители шарингана могли повторить любую технику почти сразу, это было не совсем так: например, техники, основанные на высоком контроле чакры, вроде разенгана или чидори, без тренировок повторить не возможно. Там все дело в практике, чтобы применять их свободно, надо на уровне рефлексов приучить тело выделять нужное количество чакры, менять природу и прочее.

Именно по этой причине сейчас полигон, а на самом деле небольшой пустырь на краю города, больше напоминал перепаханное поле. С каждым новым подходом у нее получалось формировать технику все лучше и быстрее. Сейчас, лежа на земле, она с удовольствием отметила, что ей наконец-то удалось не только сформировать технику, но и удержать форму при ударе, не допустив разрушения сферы.

Глядя в сумеречное вечернее небо, она думала о том, что ей надо торопиться, нужно как можно скорее привести Цунаде в деревню! Она содрогалась при мысли, какие муки сейчас испытывал Саске. Мысли от Саске автоматом перескочили на Итачи — зачем он все это делал? Чем дольше она обдумывала произошедшее, тем больше ей казалось, что действия старшего брата похожи или на издевательство, или на провокацию. Садистом Итачи никогда не был, но требовательным? Да. Отчужденным? Да, особенно с отцом, незадолго до резни. Но садистом — никогда. А значит, это была провокация. Оставался один вопрос: зачем? К сожалению, ответ на этот вопрос знал только Итачи. И чем больше Кагами об этом думала, тем больше возникало желание найти брата. Только в отличие от Саске ее желание было связано с поиском ответов на вопросы, например, в чем причина той резни, которую устроил старший брат? В те сказочки, что он хотел, дескать, испытать свою силу, она с каждым годом верила все меньше и меньше. Слишком это было на него не похоже, он и так был старшим в семье главы клана, наследником, гением. Уж кому-кому, но ему никому не нужно было доказывать свою силу.

Кагами прикрыла глаза и тяжело вдохнула. Чтобы найти ответы на вопросы, ей надо стать сильнее, затем найти брата и заставить его выложить всю правду! Задачка нетривиальная, мягко говоря.

За всеми ее думами она не заметила, как окончательно стемнело, и она решила пойти в гостинцу, ведь спать в мягкой кровати приятнее, чем на земле.

В номере она не обнаружила Джирайи, и решила, что учитель наверняка или бухает со своей сокомандницей, или пошел в бордель. На последних крохах сил, раздевшись и приняв душ, Кагами рухнула в кровать и отрубилась.

Ее разбудил бешеный стук в двери номера. Приоткрыв один глаз, она пожелала от всей души, чтобы визитер провалился куда-нибудь! Она рассчитывала отоспаться сегодня. Но героическая попытка проигнорировать посетителя не принесла успеха, стучать стали еще сильнее. Почему-то Кагами показалось, что незваный гость на грани паники. С тяжелым вздохом она поднялась с постели и под очередной стук пошла открывать.

— Да иду я. Иду! — гаркнула она так, что стук в дверь тут же утих.

Про себя Кагами пообещала, что если это будет учитель, то ему несдобровать.

На пороге ее ждал не Джирайя, а ученица Цунаде, Шизуне. Вид у нее был такой, будто она всю ночь пролежала где-то под забором.

— Что произо… — начала было задавать вопрос Учиха, когда Шизуне влетела в номер.

— Прости, но Цунаде-сама у вас не появлялась? — выпалила Шизуне, лихорадочно осматривая номер.

— Нет, кроме меня, тут никого не было, даже сенсей не объявлялся. Они разве были не вместе? — Кагами была сильно озадачена вылившейся на нее информацией.

— В том-то и дело, что были! Но ночью Цунаде-сама вернулась, приняла препарат и куда-то отправилась. Я пыталась ее остановить, но она вырубила меня. Я только недавно пришла в сознание! — у Шизуне начиналась форменная паника.

— Так, стоп! — Кагами пришлось прикрикнуть на ученицу Сенджу, чтобы так хоть чуть-чуть пришла в себя. — Если она не с тобой и не с сенсеем, то… — начала она, но закончили обе куноичи хором: — Она пошла к Орочимару на встречу!

Видя, что Шизуне начинает лихорадочно изобретать план действий, Кагами решила все взять в свои руки.

— Значит, так, я сейчас переоденусь и пойду искать Цунаде-саму. Ты — найдешь сенсея.

Шизуне, услышав более-менее адекватный план действий, кивала, запоминая.

Когда план действий был намечен, Шизуне вылетела из номера, отправившись на поиски Джирайи. А Кагами бросилась к корзине, где вчера оставила свою одежду. Правда, на поверку оказалось, что ее кимоно превратились в замызганную тряпку из-за вчерашних тренировок. Плюнув на все, она достала из печати свою запасную форму, попутно поблагодарив старшего брата за привитую ей привычку. Вслед за этим она также покинула номер.

Уже несясь по узким улочкам Танзаку, Кагами сложила печати, призвав стаю воронов, отдала им приказ искать Цунаде, с помощью своего шарингана поделившись образом. Когда птицы разлетелись по городу, Сенджу сама указала на свое местоположение: недалеко от старого замка поднялся столб пыли, а сейсмическая волна от удара едва не опрокинула Кагами. Запрыгнув на стену, Учиха увидела, где находится место происшествия, и направилась тужа. Призванная стая ворон тоже не стала терять времени, повернув на столб пыли; от стаи отделился один ворон, отправившись на поиски Шизуне и Джирайи.

Цунаде стояла посреди холмистого луга за городом, смотря на своего бывшего товарища по команде с его компаньоном, или скорее — слугой.

— Могла бы просто сказать нет, Цунаде, — с усмешкой сказал Орочимару, Кабуто помогал ему стряхнуть пыль с одежды. — А я ведь действительно намеревался вернуть тебе твоих дорогих брата и возлюбленного, — продолжил змеиный саннин с толикой огорчения в голосе.

— Чтобы ты снова напал на деревню? — покачала Цунаде головой, ее вопрос был чисто риторическим.

— А тебе не все ли ровно? — со смешком спросил Орочимару. — Или ты воспылала любовью к родному дому? Еще скажи, согласилась на предложение, которое принес Джирайя, — закончил он издевательским тоном.

Его осведомлённость о ее контактах неприятно удивила Сенджу. Еще неприятнее было то, что его слова были правдой, она действительно отказалась от своего дома, от наследия предков. А ведь и Наваки, и Дан отдали за нее жизнь! И согласиться на сделку означало бы предать их память. Джирайя прав, что бы ни обещал Орочимару, мертвых не вернешь. И самое обидное, что обо всем об этом ей напомнила маленькая девочка из второго клана основателей деревни. Поэтому она вчера и решила в одиночку завершить то, что начал старый Хирузен.

Поскольку Орочимару сам драться не мог, первым противником Цунаде стал Кабуто, он показал себя прекрасным тактиком. Понимая, что в силе удара не ровня Сенджу, он уворачивался от ударов, попутно попытавшись с помощью техники скальпеля чакры обездвижить своего противника. Однако оказалось, что Цунаде прекрасно умеет лечить раны такого рода, и, подловив своего противника на контратаке, она нанесла один удар, который нанес не только большой урон, но и лишил Кабуто возможности нормально двигаться, поскольку пришелся на нервную систему. Но если Цунаде ожидала победы, то противник ее сильно удивил: он не только смог восстановить подвижность до приемлемого уровня, но и пережил сам удар. Как оказалось, у него была колоссальная способность к регенерации клеток, и хоть с трудом, но он восстанавливался.

А вот Цунаде не так повезло, когда она нанесла удар, Кабуто выплюнул сгусток крови, который попал в лицо Сенджу. В прошлом, в результате трагедии, у нее развилась гемофилия — боязнь крови, и сейчас у нее началась паническая атака.

Заметив это, Кабуто осклабился; все, о чем говорил ему Орочимару-сама, было правдой, победить великую Цунаде Сенджу оказалось куда легче, чем он думал.

— Знаете, я крайне разочарован; как человек, посвятивший себя медицине, я рассчитывал встретить великого медика. А вижу просто испуганную старуху, — с каждым словом Кабуто подходил все ближе, уже подготовив скальпель чакры, чтобы прикончить Цунаде.

Но сделать это он не успел, ибо между ним и Цунаде врезался в землю огненный шар. Удивительно, но техника была пущена таким образом, что Сенджу взрывом не задело, а вот Кабуто пришлось уносить ноги. А когда Кабуто снова посмотрел в сторону Сенджу, рядом с ней стояла Кагами.

— Ты?! — изумлению Цунаде не было предела. — Но как ты меня нашла?

— Птичка на хвосте принесла, — выдала Кагами, не спуская глаз с Кабуто. — Вы, конечно, додумались, идти на встречу в одиночку. Ничего умнее в голову не пришло? — эта маленькая отповедь немного привела Сенджу в себя.

— Ах ты, маленькая… — начала было Цунаде, но ее прервал голос Кабуто.

— Ну надо же, Учиха защищает Сенджу! Прямо идиллия. Ваши предки умерли бы от умиления, — и столько было в этой реплике сарказма и желчи, хватило бы на десятерых.

— Ты моих предков не тронь, моль безродная. Я ничего не хочу слышать от такой крысы, как ты! — не осталась в долгу Кагами. — Ты мне сразу не понравился: слишком странный, это же каким надо быть имбецилом, чтобы десять раз провалить экзамен? А на идиота ты не сильно похож. Я уж молчу про узкоспециализированный набор навыков вроде сбора информации. Ты же шпионишь в пользу Звука?

Кабуто аж зарычал, эта самовлюбленная девица его порядком разозлила. Да, он не помнил своих родителей, но вот так называть его безродным... Да и раскусила она его быстро, что тоже настроения не повышало!

— Тебе никто не говорил, что ты слишком умная? — процедил Кабуто, жестом руки вернув на протектор символ деревни Звука.

— Многие, но мало у кого духу хватит меня так оскорблять, — усмехнулась Кагами, что за высоким воротом формы было почти не видно.

Кабуто первым пошел в атаку. Приняв его удары на блок, Кагами начала контратаковать, целясь в коленные суставы, чем стремилась ограничить подвижность противника. Кабуто был неприятно удивлен: малолетняя Учиха оказалась умелым соперником. Да и удары были куда чувствительней, чем он ожидал. Когда он подловил Кагами при ударе, попытавшись разрезать с помощью техники ей диафрагму, после удара тело Кагами разлетелось на стаю воронов, закружив своего соперника в вихре.

Кабуто и не понял, когда оказался в иллюзии; темно-багровое небо и белая луна едва заметно освещали холм, где он был скован мертвым деревом. Вокруг него появились десять копий Кагами, правда, они скорее были похожи на негатив с фотопленки, чем на клонов Учихи. Дальше то ли мир начал вращаться вокруг него, то ли еще что, но каждая копия начала втыкать меч, которым была вооружена, в него. И даже если удар приходился в древесину, он все ровно чувствовал адскую боль.

Он вернулся в реальность, казалось бы, через целую вечность. Все тело трясло и болело. Кабуто с удивлением отметил, что у него множественные внутренние кровотечения. Но его не зря считали одним из лучших медиков, и, сконцентрировав чакру, он подстегнул регенерацию своего тела.

— О, живучий таракан. Кто другой бы помер уже, — протянула Кагами с нотками уважения в голосе. — А если так? — Учиха сложила знак концентрации, и на руках и ногах Кабуто расцвели взрывные печати.

Кабуто даже вскрикнуть не успел, как печати сработали. В последний момент сконцентрировав чакру в руках, он смог сохранить их. Однако ноги ему взрывом оторвало напрочь. Однако, несмотря на адскую боль, Якуши смог, взяв волю в кулак, зарастить культи, хотя руки его слушались с большим трудом.

— Живучий. Но, боюсь, танцев больше не будет, — напоказ огорчённо выдохнула Кагами. — Впрочем, благодарю. С твоей помощью я смогла проверить пару новых техник, — Учиха склонила голову в знак признательности.

Правда, для Кабуто это было хуже пощечины. В этот момент он ненавидел Учиху Кагами больше всего на свете. И боялся ее. Орочимару же, наблюдавший за боем, не проронил не слова, но кристально понял, что если дать вырасти этому демону в облике девочки, то от нее можно ждать больших неприятностей. Цунаде тоже оторопь взяла, она уже и забыла, какими могут быть члены клана Учиха в бою. Благо те, кого знала она, были по одну сторону баррикад с ней.

Впрочем, от невеселых мыслей всех присутствующих отвлек голос подоспевшего учителя.

— Мы сильно опоздали? — осведомился Джирайя.

— Опоздали, но самое интересное еще впереди, — поприветствовала его Кагами, не сводя глаз с Орочимару.

Поняв, что преимущество теперь на стороне соперника, Орочимару приказал Кабуто вызвать Манду. Преодолевая боль, Якуши подполз к змеиному отшельнику и, смочив печать на руке своего хозяина своей кровью, сложив печати, призвал гигантскую змею. Цунаде тоже не стала терять времени даром, призвав гигантского слизня. Джирайя же, сложив печати, призвал малька.

— Ну и как это понимать? У тебя похмелье, и ты сконцентрироваться не смог? — выдала Кагами, с непередаваемым лицом глядя на малька.

— Да нет же! Меня Цунаде отравила чем-то, я теперь чакру сконцентрировать не могу! — вознегодовал жабий отшельник.

Прикрыв глаза, Кагами начала тереть вески, как при мигрени, попутно выдавая сквозь зубы что-то про старого алкоголика. К сожалению, большего Джирайя разобрать не смог.

— Контракт с жабами все еще у тебя? — решившись и закусив губу, спросила Кагами.

— Он всегда при мне, — с затаенной надеждой Джирайя протянул ученице свиток.

Впрочем, поняв, к чему дело идет, Орочимару не стал дожидаться развязки, а попытался атаковать с помощью Манды Кагами с Джирайей. Однако на пути змея встала Кацую, загородив парочку. Смекнув, что надо торопиться, Кагами развернула свиток, найдя свободную строку. Машинально отметив, что это был четвертый Хокаге, Кагами, надкусив палец, расписалась на нем, проставив отпечатки пальца, на сей раз левой руки. Джирайя, по одному взгляду поняв, о чем спрашивает Кагами, назвал печати. Прикинув свой резерв чакры, Кагами со вздохом активировала проклятую печать. По телу разлилось тепло, и рисунок из рубленых линий тоже разросся по всему телу. Сложив печати, Кагами ударила по земле, и с хлопком они оказались на гигантской жабе.

— Эй, Джирайя, зачем призвал опять? Если для всяких пустяков, то я тебя... — начал негодовать жабий босс.

— А это не я, это моя ученица! — Джирайя был доволен как слон.

Он обернулся, чтобы поздравить Учиху, но обнаружил, что Кагами насквозь пробил клинок кусанаги. Лезвие медленно вышло из тела, Кагами, кашляя кровью, упала на одно колено, а позади нее стоял Орочимару.

Не то чтобы он был доволен, он целился в сердце, но, видимо, Кагами почувствовала опасность и попыталась увернуться, поэтому клинок пробил легкое. Джирайя попытался прийти на помощь, но слабость от наркотика все еще не покинула его, и когда Орочимару наносил второй удар, он уже понимал, что не успеет. Впрочем, Кагами, даже с такой раной не сплоховала: призвав свой меч, она пустила по нему чакру ветра, отклонив клинок меча Орочимару, и, рывком преодолев разделяющие их метры, вбила сферу разенгана прямо в живот змеиному саннину. Охнув от боли и увидев, что проклятая печать все еще действует, поддерживая носителя, Орочимару с воплем улетел с Жабы, напоследок попытавшись еще раз достать Кагами. Тут уже Джирайя не сплоховал: подхватив уже слабеющую ученицу, он перенес ее на Кацую и вручил Цунаде.

— Позаботься о ней, — этими словами он вернулся на Гамабунту.

Цунаде положила раненую Учиху на Кацую. Из-за обилия вытекшей крови ее опять начал сковывать страх. Тем временем Кагами начала хрипеть и метаться. Цунаде, колоссальным усилием воли преодолев свой страх, принялась лечить девочку, координируя свои действия с Кацую. Рана хоть и была ужасной, но странная печать так же помогала своему носителю, сдерживая и заживляя, что могла. Во время операции Цунаде этого не замечала, но тремор рук у нее исчез, что позволило лучше сконцентрироваться на лечении. Когда рана была залечена, а кровь удалена из легкого, Сенджу вздохнула с облегчением, страх за судьбу девочки позволил преодолеть свои страхи.

Убедившись, что Кагами спокойно спит, Цунаде сняла с шеи кулон Первого, надев его на шею Учихи. Затем она отослала Кагами и Шизуне в сторону, вместе с небольшим клоном Казцую.

— Ладно, теперь моя очередь сражаться, — сказала Цунаде сама себе, готовясь к бою.