Проклятье крови (джен)

На небосклоне ярко светила луна, была уже глубокая ночь. На крыше здания, рядом с торговыми рядами, сидели двое: капитан АНБУ с маской кота и девочка лет восьми в форме полиции, это были Итачи и Кагами. Брат прижал ее к себе, успокаивая и поглаживая по плечу. Плечи Кагами вздрагивали; ее истерика давно прошла, но она все еще отходила от нее. Итачи продолжал ее успокаивать, шепча на ухо:

— Тише-тише, ты же понимаешь, что у тебя не было выбора? Тебя бы эта толпа не пожалела бы,

— Знаю, просто их крик в ушах стоял. Вот я и испугалась, — тихо ответила Кагами.

Кагами успокоилась и подняла голову от груди брата. Итачи заметил, что сестра щурится и ее глаза опухли.

— Глаза болят? Где капли? Давай закапаю, — он протянул руку за пузырьком.

Сестра положила на его руку пузырек с каплями и запрокинула голову. Итачи открыл пузырек и закапал в каждый глаз по три капли.

— Раньше было две капли? — заметила Кагами, промаргиваясь после процедуры.

— Чем сильнее становятся глаза, тем больше капать надо. Кстати, поздравляю, ты развила свои глаза до второй ступени, — хмыкнул Итачи.

— Больно уж дорого это усиление обходится, — буркнула она.

— Привыкай, шаринган дает нам большие возможности, но за все приходится платить, — философски изрек Итачи .

Кагами хмыкнула. Затем глубоко втянула в себя ночной воздух и начала подниматься.

— Ладно, пойду я. Работы полно, наверное, опять двое суток на работе проторчим,

Брат кивнул. У него самого сегодня будет бессонная ночь, придется чистить все трущобы. Верхушка деревни не собиралась спускать с рук такие выходки. Наверняка окраины зачистят под ноль. Пока Итачи пребывал в своих мыслях, Кагами уже подошла к краю крыши, где едва не столкнулась с беловолосым АНБУ в маске собаки.

— Прошу прощения, — она обошла АНБУ и направилась по своим делам.

Анбу только кивнул и подошел к сослуживцу.

— Это кто? В полицию теперь еще и детей берут?

— Здравствуйте, Какаши-семпай. Моя младшая сестра. И да, она работает в полиции. Торговый ряд — ее работа, — коротко отрапортовал Итачи.

— Н-да. Удивлен, не каждому взрослому по силам такое совершить. А тут ребенок, — присвистнул Какаши.

— Она очень талантливая и ответственная девушка. Ее лучше не недооценивать, — в голосе гения клана слышались нотки гордости.

— Запомню. Ладно, пошли, у нас своей работы полно, — Какаши махнул рукой.

Итачи только кивнул. Да, у него работы сегодня будет не меньше, чем у сестры.

Саске разбудили лучи солнца, которые били в окно. Он открыл глаза и полежал так несколько минут. В голове у него пронеслись события вчерашнего вечера и ночи: свой поход в деревню, встречу с сестрой, ее пощечину и приказ отвести его домой. Когда его доставили домой, он в прострации пошел к себе в комнату и почти сразу уснул.

Саске встал с постели — он вчера так и лег, в чем был вчера. Он вышел в коридор, и ему стало неуютно: в доме стояла тишина. Саске заглянул к сестре, но окинув комнату взглядом, понял, что та так домой и не возвращалась. И тогда он пошел на кухню, надеясь, что мама уже вернулась. Но на кухне была так же тихо и пусто, и Саске понял, что дома вообще никого, кроме него нет. Ему стало страшно, в голове забегали разные картинки, что его родные ранены или убиты.

Выскочив из дома, он решил проверить еще одно место, где могли быть его родные — полицейский участок.

Пробегая пустой квартал клана, Саске отгонял от себя мысли, что с его семьей что-то могло случиться. Наконец-то он добежал до здания участка, зашел внутрь здания, и у него немного отлегло на сердце: здание гудело, как улей, полный пчел; кто-то бегал, кто-то сидел за столом, заполняя бумаги, кто-то отсыпался вповалку с другими такими же.

Саске направился к кабинету отдела дознания. Открыв дверь, он увидел кабинет, где на креслах спали его мать и сестра. У Саске отлегло от сердца — с родными все в порядке. Картина вообще была живописная: голова Кагами покоилась на плече у мамы, а голова Микото опиралась на голову сестры. Саске очень захотелось заплакать, но он все-таки взял себя в руки и только хлюпнул носом.

Глаза Кагами дрогнули и приоткрылись.

— Саске, ты чего?

Голос у нее был хрипловатый спросонья. Она потянулась и начала тереть глаз.

Вслед за ней проснулась и мама.

— Уже утро, — пробормотала Микото, потом заметила сына. — Саске, что-то случилось?

Саске молчал, все его силы уходили только на то, чтобы не зареветь, как девочка. Кагами поднялась со стула, подошла к брату и крепко обняла его.

— Ничего страшного не случилось. Просто он проснулся, а дома никого. Вот и перепугался, — пояснила она маме,так как брата знала как облупленного.

Саске все-таки не сдержался, в глазах появились слезы. Почувствовав это, Кагами начала покачиваться, успокаивая его. Вслед за этим детей обняла мама. Тут уже Саске не сдержался и начал тихо реветь, крепче вцепившись в сестру.

— Прости, сынок, мы просто только рано утром закончили с допросами. И тут же отрубались, всю ночь не спали, — Микото стала гладить обоих детей по волосам.

Некоторое время они так и простояли, ждали, пока Саске успокоится. Тишину нарушила Кагами.

— Мам, ты, наверное, иди домой. Брат голодный, да и тебе надо отдохнуть,

— Тебе бы тоже надо отдохнуть, сутки не отдыхала, — проявила беспокойство мама.

— Угу, только с остатком дел разберусь, и домой, — Кагами взглянула на свой стол, там лежала тонкая папочка.

— Что там? — Микото забрала папку у дочери и сама открыла ее.

— Кто-то сжег вчера раменную Ичираку. В огне погибла жена хозяина ресторанчика, — это дело принцесса клана просмотрела еще вчера.

— Ну, с этим могут справиться и без тебя, — вынесла вердикт мама. И, не слушая возражения дочери, схватила детей за руки и пошла домой.

Дома она накормила обоих детей, Кагами отправилась отсыпаться, а Саске — маяться бездельем. Из-за беспорядков сегодня академия не работала.

А на следующий день полицию почти в полном составе вызвали в резиденцию Хокаге. Начался разбор полетов. Фугаку, как глава полиции, выступал защитником. Прошлись по всем. Данзо, выступая обвинителем, говорил, что Учихи превысили свои полномочия, но, выслушав все факты, Хокаге вынес вердикт, что полиция была вынуждена выбрать жесткую линию поведения. Данзо скрипел зубами; он считал, что Учих надо поставить на место, и у него остался один козырь.

— Хорошо, а что скажет Хокаге о инцидентк в торговых рядах, когда спалили семьдесят пять человек!

— Давайте выслушаем доводы полиции, — заметил Хирузен.

— Все было просто: в торговых рядах скопилось очень много радикально настроенных шиноби из не-клановых семей. Если бы они сумели прорваться на площадь, то разрушения были бы больше и жертв было бы очень много,

— Где группа, что держала это направление? — последовал еще один вопрос от Данзо.

В центр кабинета вышли Маширо, Кирю, тот самый человек, что ставил стену, и еще трое человек.

— Кто отдал приказ? — вопрос последовал от Хирузена.

Воцарилось молчание, люди отводили глаза, а Маширо уставилась в пол. Никто не хотел выдавать того, кто принял на себя всю ответственность, но и брать на себя было боязно.

— Это была я, — раздался детский голос, и вперед вышла Кагами.

В комнате воцарилась тишина, Фугаку обернулся на свою дочь, не веря собственным ушам; он знал, что Кагами предложила этот план, но было трудно представить, что она сама решила взять на себя ответственность.

— Ты можешь повторить? — Сарутоби был не менее шокирован.

— Это была я. Когда я прибежала к группе Сатору-сан, его уже не было, толпа убила. Нам надо было укрепить баррикады, и я взяла командование на себя, приказала укрепиться земляной стеной. Однако когда толпа начала разносить укрепления, я приказала выжечь улицу огнем, чтобы не допустить прорыва, — хоть Кагами и била дрожь, но смотрела она твердо и говорила четко.

— Ты не имела права принимать командование и отдавать такие приказы, — Данзо и старейшины, которые были на заседании, не могли упустить такую возможность прижать клан.

Однако Кагами оказалась не из пугливых.

— Имела. Во-первых, они сотрудники отдела кадров, а я работаю в отделе дознания, то есть выше по положению. Во-вторых, я, как принцесса клана, в случае отсутствия командира имею право принимать командование группой на себя, если позволяет знания и квалификация. И в третьих, это была месть за кровь соклановца,

Данзо со старейшинами притихли, третий пункт был самым важным, если толпа первая пролила кровь Учихи, то клан имел право пролить кровь в ответ.

— Значит, так: до тех пор, пока все обстоятельства случившегося не станут ясны, Кагами Учиха отстраняется от службы в полиции и заключается под домашний арест, ей запрещено покидать территорию клана, — вынес вердикт Хокаге, пыхнув трубкой.

Услышанное сильно ударило по Кагами, но они стойко выдержала взгляд верхушки деревни и вместе с Маширо и ребятами отошла вглубь кабинета.

На том следствие по инцидентам и закончилось.

За всеми этими событиями день рождения Кагами был пропущен, и его решили отпраздновать в ближайшую субботу.

После слушаний жизнь шла своим чередом: отпраздновали день рожденья Кагами, было море поздравлений. Поздравили все, даже Шисуи зашел, посидел, поздравил. Кагами начала проводить много времени дома, что радовало Саске; единственное, что сестра не могла ходить с ним в академию, но зато появилось много времени на тренировки, особенно она сосредоточилась на глазах и фуин. Правда, были и минусы, ей начали сниться кошмары, где ее преследовали крики и стоны умирающих и рев пламени. Из-за этого огненные техники начали даваться с трудом.

Однажды утром Итачи, у него был в этот день выходной, обнаружил сестру на одном из полигонов, где она отрабатывала технику огненного шара, но та не выходила: в какой-то момент Кагами теряла концентрацию, и техника развеивалась. Наблюдая за ней, Итачи прекрасно понимал, почему сестра не может сконцентрироваться — все из-за того случая на рядах. Когда в очередной раз у нее не получилось, Кагами села на землю. Итачи хотел было к ней подойти и поддержать, но замер, когда сестра ударила в землю кулаком, затем поднялась, закрыла глаза, будто медитируя, затем сложила печати и начала выдувать шар.

Сначала он был невелик и слаб, но с каждой секундой сила техники увеличивалась. Итачи, наблюдавший за этим, не мешал, понимал, что сестра сейчас борется со своим страхом. Кагами все продолжала усиливать технику, пламя уже начало реветь вокруг нее, а шар стал диаметром с одну пятую полигона, где они стояли. И лишь когда у Кагами кончился воздух, она развеяла технику, присела на землю, чтобы восстановить дыхание, и смотрела на выжженную землю, которая образовалась на том месте, где сформировался шар.

— Помогло? — Итачи решил подойти, когда понял, что сестра закончила.

— Да, я их больше не слышу, — улыбка озарила лицо младшей сестры. — в конце концов, я принцесса клана и не могу позволить своим страхам собой управлять! — она подняла палец вверх, будто кого-то цитируя.

Итачи улыбнулся, погладив сестру по волосам. Он даже позавидовал такой силе духа Кагами. У него самого было море сомнений, но сегодня, глядя на нее, он понял: делай что должно, и будь что будет.

А через пару дней пришла весть о смерти Шисуи. Притом никто не афишировал это, но в один из дней, когда вся семья была дома, к Итачи пришли. Свидетелем этой сцены стал Саске, он шел на кухню, чтобы взять пару яблок, себе и сестре, и стал свидетелем того, как трое соклановцев обвиняют Итачи в смерти Шисуи.

Забыв про яблоки, Саске помчался в комнату Кагами; открыв дверь, он увидел, что сестра сидит за столом и, что-то пишет в свитке.

— Кагами, там Итачи арестовывают! — Саске очень волновался.

Кагами, ничего не ответив, рванулась к выходу из комнаты и побежала на первый этаж. Саске же в тот момент показалась, что сестра телепортировалась. Он побежал вслед за ней.

Спустившись на первый этаж, он увидел, как Кагами, сжав кулаки, идет к выходу. Сам Саске остался возле входа в прихожую.

Кагами выскочила на улицу и загородила собой Итачи. На улице воцарилась тишина, трое полицейских смотрели на нее; поодаль от Итачи стоял отец и спокойно наблюдал за ситуацией. Больше всего был удивлен старший брат, от сестры он такого не ожидал.

— Отойди, мы хотим поговорить с Итачи, — заявил один из троицы.

Кагами помотала головой.

— Он обвиняется в убийстве Учихи Шисуи, — выдвинул обвинение второй

— Какие у вас доказательства? — тихо прошипела Кагами.

Волосы скрыли ее глаза, и от этого стало еще страшнее.

— Он последним видел Шисуи живым, — обвинявший немного стушевался; ему казалось, что волосы у юной химе начали шевелится .

— — Это говорит только о том, что его можно проводить как свидетеля. А не как обвиняемого, — в глазах Кагами загорелся шаринган.

Троица вздрогнула, уверенности поубавилось.

— Какие еще у вас доказательства? — Кагами сделала шаг вперед, троица же отступила на шаг.

Воцарилось молчание.

— Оружие, следы, показания свидетелей? — еще шаг.

Троица взрослых мужиков отступала под напором девятилетней девочки. Они смотрели на нее то ли как на разъяренную кошку, то ли как на ядовитую змею.

— Нет? — Кагами наклонила голову к плечу. — Тогда какого хрена вы приперлись к главе клана и, не имея ничего, смеете выдвигать обвинения против наследника клана! — шипение перешло в рык.

— Ты отстранена от службы и не имеешь права предъявлять претензии! — набрался храбрости старший группы.

— На твое счастье, Кияру, если бы я все еще была бы в отделе дознания, хрен бы ты с такой доказательно базой сюда пришел. Максимум, вызвал бы на допрос. А еще писал бы рапорт о неполном служебном несоответствии, — отбрила Кагами.

Неизвестно, чем бы все закончилось, но вмешался Итачи, он закрыл глаза сестры рукой, так как один — кроме отца — сообразил, что она умудрилась наложить гензюцу на своих соклановцев .

— Спасибо, сестренка, но тебе лучше успокоиться, — Итачи улыбался ей.

— Но, старший брат! — Кагами подняла на него глаза, они были уже привычного темно-синего цвета.

Еще раз улыбнувшись, Итачи поцеловал возмущенную сестру в лоб. Тем не менее, глаза его были направлены на соклановцев. Троица решила отступить.

Кагами же, проходя мимо отца, тихо спросила.

— Почему ты не заступился за брата? Ты просто стоял и смотрел, как твоего сына бездоказательно обвиняют, — в ее голосе слышался укор.

Но отец промолчал.

Кагами только кивнула своим мыслям и прошла в дом, отец и брат тоже молча разошлись.

В клане и так в последний год была напряженная атмосфера и недоверие. А после этого случая Кагами прекратила разговаривать с отцом.

На следующий день Кагами разрешили ходить в академию; все обвинения были сняты, но в полиции ее так и не восстановили. Когда Кагами вернулась в академию, радости друзей Кагами не было предела, больше всех радовалась Хината.

И потянулись дни.

Кагами быстро восстановила свою успеваемость, общалась с друзьями и была этаким телохранителем для Саске, проблема оказалась в том, что появился клуб имени Саске и фанаты доводили его до белого каления. Была и вторая проблема того же рода: быстро образовался клуб имени Кагами, чем выводили из себя уже ее.

Так же Саске все-таки смог выучить технику огненного шара.

И вот однажды вечером они возвращались домой, были так любимые Кагами сумерки.

— Мы опаздываем, мама с утра просила, чтобы мы пришли сегодня пораньше, — Саске торопился.

— Интересно зачем? — не отставала Кагами.

Вообще у брата с сестрой сегодня с утра было сердце не на месте, не хотелось из дома уходить. Когда мама перед уходом обняла их, оба стояли долго, не отпуская ее.

Отогнав от себя воспоминания, Кагами решила, что обязательно помирится с отцом, хватит им друг на друга дуться.

— Ну что, давай наперегонки, кто первый до входа в квартал добежит, тот и молодец! — Кагами решила отвлечься от дурных мыслей спором с братом.

— Давай, — Саске поддержал инициативу сестры.

Они рванулись в сторону дома, попеременно перегоняя друг-друга. Почти у финиша Кагами умудрилась вырваться вперед и, когда Саске догнал ее, она стояла неподвижно возле самого входа.

— Эй, ты чего? — толкнул он сестру вбок. А потом заметил, что у нее шок и по щекам текут слезы.

Он перевел взгляд туда, куда смотрела Кагами, и сам впал в ступор: вся улица была усеяна телами соклановцев. Не веря глазам своим, Саске сделала пару шагов вглубь, сестра последовала за ним. Идя по мертвой улице, они не могли прийти в себя; у них на двоих был один вопрос, кто напал? Кто посмел?

А затем у них в голове одновременно пролетела мысль о родителях, и они рванули домой. Вбежав в особняк, они направились в комнату родителей. А там лежали тела родителей, а над ними возвышался Итачи в форме АНБУ и окровавленной катаной.

Второй большой шок за последние пять минут. Саске хотел спросить, почему брат это сделал, но его перебила Кагами:

— Саске, беги, — и перегородила ему дорогу рукой.

Саске заметил, что она достает кунай.

— Сестра, я...

— Я сказала, беги!!! — если первый раз она сказала шепотом, то в этот раз перешла на крик.

Итачи же молча наблюдал за тем, как Саске развернулся и побежал на улицу; переведя взгляд на сестру, он встретился взглядом с активированным шаринганом Кагами.

Младшая Учиха была напряжена как струна. Она прекрасно понимала, что против Итачи у нее шансов нет. В отличие от брата, она быстро сумела сопоставить два и два.

— Зачем, брат? — у Кагами стоял в горле ком

— Чтобы проверить свою силу, — Итачи был, как всегда, спокоен.

— Какую силу? — в глубине души Кагами надеялась, что это всего лишь страшный сон.

— Эту, — Итачи прикрыл один глаз, а когда открыл его, то рисунок глаз изменился: вместо трех томое был рисунок сюрикена.

Больше Кагами ничего сделать не успела, упав как подкошенная. Итачи подошел к сестре, на несколько минут остановился. Присел на корточки и поправил ей волосы. Он знал, ему надо было спешить.

— Прости меня, если сможешь. Прости, что взваливаю на твои плечи свой груз, но присмотри за Саске и за деревней, — тихо-тихо прошептал он.

Затем он встал, перешагнул тело сестры и вышел из дома. Времени было мало, а ему предстояло еще догнать Саске.