Дело Гермионы (джен)

Гарри неуверенно оглядывается и говорит таким извиняющимся тоном:

— Рон, Джинни, вы не могли бы оставить нас наедине, мне надо поговорить с Гермионой с глазу на глаз.

Рон немедленно кивает и с заметным облегчением отходит. Джинни колеблется, при этом глаза ее слегка сужаются, а взгляд так и шарит по мне. Сразу видно, что рыжая думает нехорошие мысли и заранее ревнует. Блин, вот вроде уже проехали эту тему, но нет, Джинни все никак не успокоится. Интересно, Луну она тоже ревнует к Гарри?

— Отойдем в сторонку? — неуверенно спрашивает Гарри.

— Отойдем, — пожимаю плечами.

Отходим подальше от снующих между шатрами магов, от бегающих детей, от официантов. Даже оркестр как будто затихает. Джинни стоит на месте, и видно, что она колеблется. Пойти за нами — обидеть Гарри, не пойти — ревность заест. Мучаясь выбором, аки Буриданов осел, Джинни стоит на месте и страдает.

Затем она разворачивается и решительной походкой идет вслед за Роном.

Мы же, отойдя в сторону, обмениваемся бессмысленными фразами, обычно именуемыми диалогом вежливости. Ну там — привет-привет, о, а погода классная, а ты изменился, скучаешь по школе и прочее бла-бла-бла. Затем Гарри оглядывается и переходит к сути, так сказать.

— Дамблдор сделал тебе предложение? — спрашивает он тоном заговорщика с двадцатилетним стажем.

— Сделал, правда, не в общепринятом смысле, — усмехаюсь.

— М-м?

— Фраза «сделал предложение» обычно означает предложение девушке выйти замуж за предлагающего, — поясняю краснеющему Гарри, — но я тебя поняла. Да, директор Дамблдор предложил мне участвовать в Турнире Трех Волшебников, и я согласилась.

— То есть мы теперь будем жить вместе! — восклицает парень.

Смотрю на него. Нет, вроде не издевается. Крайне двусмысленные фразы, и если бы это не был Гарри, можно было бы заподозрить издевку. Но нет, товарищ Поттер всего лишь имел в виду, что он и я будем проживать в особняке Блэков, на площади Гриммо, 12. Там же будут Сириус, учитель Грюм и еще несколько орденцев. Будут нас учить, будем колдовать и так далее — все по Хитрому Плану.

— Это же здорово! — радуется Гарри. — А то я боюсь, что не справлюсь, и вообще, другая школа ведь — мало ли что?

— Это да, но сильно нервничать не стоит, — пожимаю плечами, — вряд ли там сильно все отличается. Это у людей в разных странах все по-разному, у магов все-таки все как-то единообразнее.

— А как тебя родители отпустили? — с сильнейшим любопытством продолжает интересоваться Гарри.

Смотрю на него. Нервничает из-за всех этих дел с Турниром, что ли? Или и вправду пытается за счет ответов представить, что это такое: родители, которые дают разрешение на опасное дело? Или ему и вправду любопытно, и спрашивает он просто так, без второго дна? Так, стоп. Надо меньше общаться с дедушкой Альбусом, построение многослойных разговоров — это заразно. Ясно же, что Гарри как Портос — спросил потому, что спросил! Чего-то я немного того, опять крыша едет или что? Надо будет сесть и разобраться.

— Дамблдор дал им клятву, что со мной ничего на Турнире смертельного или непоправимого не случится.

— Ого, а чем он поклялся? — восклицает Гарри громче обычного.

— Здоровьем и бородой, — быстро отвечаю я. — Слушай, Гарри, давай о таких вещах будем говорить в более... защищенных местах? Скажем, в особняке Блэков?

— Давай, — легко соглашается он. — Все равно у нас все лето впереди!

— Ага, — соглашаюсь в ответ, обозревая окрестности.

Нет, вроде никто не подслушивал, хотя стоило бы вначале поставить щиты, а потом болтать о Турнире и прочих вещах. Вроде и не было рядом никого, и все условно свои на свадьбе, но все равно. Ладно, думаю, после уроков товарища Грюма бдительности во мне будет хоть отбавляй!

— Жалко, конечно, что придется всех оставить, но зато они будут в безопасности, — продолжает парень, — и Рон в порядке, я вот на него посмотрел...

— Гарри, — мягко обрываю его. — Не здесь, хорошо?

— Хорошо, — он облизывает губы. — Тогда пойдем искать Рона?

— Без меня, — усмехаюсь.

— Почему?

— Ты же умный ма...г, попробуй разобраться сам.

— Ладно, — озадаченно соглашается Гарри и отправляется на поиски Рона.

Смотрю ему вслед. Задачка-то нехитрая, но и заковыристая одновременно. Понятно, что Рон не просто так отводит глаза и отбегает в сторону, но понять, какой там коктейль бурлит в нем, и чего там больше, чувства вины или хитроумного расчета, — вот тут придется поломать голову. Ага, пусть Гарри и ломает, а мне как-то неохота. И раньше не собирался в семейные психиатры к Уизли, а теперь и подавно. У меня, хех, и других подопечных хватает, включая самого себя.

Потом меня нашла Луна, и мы все-таки поели сливового мороженого. Так себе вкус, но едал «химию» и похуже, так что обошлось без последствий. Танцы, как и предполагалось, все-таки состояли из фигур и движений (в отличие от руко— и ногодрыжества на дискотеках), так что с чувством глубокого облегчения отказался, сославшись на то, что не умею. Луна пообещала научить, пришлось соглашаться. Ну, время до отправки на Турнир будет, что-то да разучим.

Потом еще приехали какие-то ведьмочки и ударили «роком по захолустью», в смысле спели вживую несколько энергичных песен. Молодежь орала, прыгала и яростно одобряла, маги постарше ворчали, что новое поколение совсем распустилось. Понятное дело, никто голыми сиськами со сцены не тряс, но ногами, надо сказать, взмахивали ведьмочки весьма и весьма высоко.

Из разговора в толпе узнал, что группа называется «Северные лютики» и подрабатывает, выступая на свадьбах. Вроде как даже начали набирать популярность, правда, рассказчик упорно относил это скорее на счет выдающихся достоинств ведьмочек, нежели их вокальных данных. Но главное, гости развлеклись, потом прошла еще парочка официальных мероприятий, включая фотографирование, и на этом свадьба закончилась.

Для меня, во всяком случае.

Может, они еще там пели и плясали в следующие дни, не знаю. Не интересовался, а мне никто не рассказывал. Вообще от этой свадьбы осталось какое-то кислое послевкусие, весьма отвратное. Такое бывает, когда перепьешь, проблюешься до желудочного сока, и уже все, выходить нечему, а организм все пытается еще что-то извергнуть. Вроде и облегчение, но в то же время и во рту гадостно, и желудок еще сжимается, и вообще нехорошо. Вот что-то в таком духе и чувствовалось после свадьбы.

Не знаю, почему. Наверное, по совокупности факторов, которые не хочется даже начинать анализировать.

В общем, хорошо, что это мероприятие осталось позади. Собрав вещи в количестве одного полупустого чемодана, под горестно-горделивые вздохи родителей отправляюсь в особняк Блэков. Гарри уже там, равно как и его крестный Сириус, изображавший в прошлом году школьного смотрителя. Через день подтягивается Аластор Грюм с еще одной ученицей, племянницей Сириуса, Нимфадорой Тонкс. Еще она метаморф и может изменяться как угодно. То ли врожденная магия, то ли свойства организма, но, в общем, унылые тренировки по трансфигурации и анимагии ей не нужны.

А на следующий день, 13 июля, приезжает еще один участник, бывший аврор и друг Грюма, некий Чарли Бакстер. Тоже метаморф, которому предстоит играть в этом году роль Гарри в Хогвартсе. Что-то Дамблдор совсем вразнос пошел с Хитрыми Планами, в смысле, эти планы стали чересчур хитрыми. Вообще непонятно, кто кого и что зачем, но раз мне не рассказали, пока хожу и помалкиваю.

Еще в особняке присутствуют говорящий портрет какой-то родственницы Сириуса, помешанной на чистоте крови и постоянно оскорбляющей всех подряд, и старый домовик Кикимер, конкретно поехавший крышей еще до моего рождения.

Коридор на первом этаже в особняке Блэков. Четверг, 14 июля 1994 года.

— Домовик опасен, — говорю Сириусу. — Он больше служит портрету, чем тебе.

— Не, — отмахивается тот. — Ему выдан прямой приказ не покидать особняка и нападать на всех, кто не в Ордене Феникса. Я — глава рода сейчас, и Кикимер не нарушит прямого приказа.

— Все равно это опасно.

— Правильно! — рядом появляется Грюм и грохочет посохом. — Послушай, Сириус, девчонка дело говорит!

— Аластор, ты уже достал своей бдительностью!!! — орет Блэк. — Куда я вам дену домовика?

Вместо ответа Грюм выразительно проводит пальцем вдоль горла. Сириус хмурится.

— Домовик не нужен! — настаивает Аластор. — Я сразу об этом Альбусу сказал, а он все в шутку обратил, мол, сила любви спасет даже домовика! Его надо убрать отсюда, он слишком много знает!

— Чего вы кричите? — свешивается через перила Тонкс. Сегодня она с розовыми волосами под цвет пижамы.

— А ну цыц! — стукает посохом Грюм. — Иди оденься сначала!

— У меня есть идея, — выглядывает из кухни Чарли.

Надо заметить, что безобидным пожилым дядькой, с носом-картошкой, залысиной и слегка дрожащими руками, Чарли Бакстер казался ровно первые пять минут после знакомства. Затем он заговорил, и стало понятно, что учились они с Грюмом в одной школе. В смысле, знакомые у него эти присказки про бдительность, готовность убивать, стремление уничтожить врага и так далее. Хорошо еще, что Гарри отсутствовал, вряд ли он смог бы рассказывать о своей жизни тому хладнокровному мракоборцу, коим показал себя Бакстер.

Или он играл роль хладнокровного убивца для меня? Но даже если так, делал он это мастерски.

Доказывая свои актерские способности, с Поттером отставной аврор вел себя мягко, не выходя из образа грубоватого, но доброго пожилого мага. Он смотрел, как Гарри ходит и двигается, повторял его движения, речь, характерные словечки, потом они вместе разыгрывали сценки из школьной жизни и постоянно привлекали меня. Особенно на «тест метаморфа», когда надо было отгадать, какой из двух Поттеров настоящий. С каждым разом у Чарли получалось все лучше и лучше — то ли природный талант, то ли следствие метаморфинга и развития соответствующих навыков. Но, скажем, постороннего мага, знавшего о Поттере из газет и журналов, он бы уже провел, и тот не отличил бы ложного Гарри от настоящего.

В общем, познавательное лето будет, ага.

— И что?

— Сириус отдает приказ, чтобы домовик слушался всех моих приказов, — Чарли выходит из кухни, что-то жуя. — Я забираю его в Хогвартс, там за ним присмотрят другие домовики. Ну и плюс персональный домовик, на случай неожиданностей. В выездах он меня сопровождать не будет, останется в школе, так что тайны будут надежно укрыты. Отсюда тоже исчезнет...

— Лучше пусть исчезнет совсем!

— Плохой старый маг, — раздается нытье Кикимера. — Если бы не приказ хозяина...

— Вот, слышишь, Сириус?! Вдруг у него в эльфячей башке перемкнет, да как отменятся приказы! Сразу же нас всех сдаст, заложит, продаст и выдаст, — энергично говорит Грюм.

Глаз его, как всегда, бешено вращается. Я как-то проверил, ага, эта хрень бдит, даже когда Аластор спит. И через мантии палит на счет «раз». Поттеровская мантия-невидимка, несмотря на все свое качество, не помогла. Только приблизился, как Грюм моментально проснулся, метнул закл (еле успел на пол упасть, уворачиваясь), зевнул, сообщил мне, какой я нецензурный идиот, и посоветовал больше так не делать.

После чего повернулся на другой бок и снова захрапел.

— Все равно, убивать домовиков... — разводит руками Сириус, — это... на Пожирателей уж больно похоже!

— Напоить его зельями, отбивающими память, — сверху вприпрыжку спускается Тонкс в коротком платьице. — Или пусть профессор Дамблдор ему память прочистит, а потом сделать так, как Чарли предлагает!

— Молодец! — громко и искренне хвалит ее Аластор. — Это уже ближе к делу!

— Ну, только если он не утратит своих домовых навыков, — Чарли крутит в воздухе рукой, — тогда пойдет.

— Может, просто приказать ему все забыть, и память чистить не надо? — вставляю свои пять копеек. — Домовики же вроде не способны ослушаться хозяина?

— Точно! — Сириус радостно хлопает себя по ноге. — Кикимер, иди сюда!

— Что надо молодому хозяину от старого Кикимера? — ворча, появляется домовик.

Домовики в Хогвартсе какие-то спокойные, довольные жизнью, приглаженные, а вот товарища Кикимера жизнь, судя по всему, потрепала изрядно. Больше всего он напоминает старого деда, который ходит и ворчит, мол, раньше трава была зеленее, вода мокрее и сиськи больше, а сейчас все не то, совсем не то. При этом работу по дому Кикимер делает, но как-то нехотя, что ли, больше из чувства долга. Ворчит про старую хозяйку, шипит в мою сторону, и, в общем-то, будь он человеком — прямая дорога ему бы в Пожиратели Смерти. Полностью разделяет их идеалы, разве что про собственную неполноценность не бухтит, но подразумевает фоном.

— Так, — голос Сириуса наполняется торжественностью. — Слушай мой приказ, забудь все!

— Забыть все, хозяин?

— Да, забыть все! — подтверждает Сириус.

Увы, ощущение неправильности формулировки приходит слишком поздно. Прежде чем успеваю открыть рот и предупредить, Кикимер послушно забывает все. Абсолютно все. Не сказать, что морщинистое лицо его разглаживается, но вот суровое выражение бурчливости моментально пропадает. Кикимер расслабляется, падает на пол, сует палец в рот, писается, после чего начинает орать. Ну да, кому понравится лежать в луже? Орет он так, как орут младенцы — напрягаясь всем телом и не жалея сил. В замкнутом пространстве коридора от такого крика моментально закладывает уши.

— Силенцио! — рявкает Грюм, стукая посохом.

Кикимер продолжает орать, но молча.

— Так он что, действительно забыл все? — любопытствует Тонкс.

— Именно! Это тебе урок, — тут же отзывается Аластор, — что формулировать надо правильно! И ты, Сириус, ну как у тебя язык повернулся такое брякнуть! Проблема, конечно, решена, но теперь у нас на руках взрослый домовик с мозгами младенца!

— Вот теперь его точно нужно в Хогвартс, — опять выглядывает в коридор Чарли. — Пусть присматривают. И лишнего не разболтает!

— О да, конечно, — язвительно отзывается Аластор. — А коридор кто мыть будет? По дому убираться?

Тут его вращающийся глаз зацепляется за меня. Улыбка сминает морщины на лице.

— Так-так-так. Мисс Грейнджер, ведь это была ваша идея про «забыть все»? Вот вы и будете заниматься уборкой дома, и советую начать с этого коридора! — радостно грохочет Грюм.

Да, язык мой — враг мой. В следующий раз промолчу!!!