Дело Гермионы (джен)

Хогвартс. Дуэльный Клуб. Собрание команды «Яростные Львы», за исключением Невилла Лонгботтома.

Луна демонстрирует всем шляпу в форме головы Льва. По желанию владельца шляпа рычит и скалится.

— Вот, чтобы лучше входить в команду, — прокручивается на месте Лавгуд, чтобы все могли оценить. — И для квиддича удобно!

— Чем? — туповато спрашивает Рон.

— Можно одновременно болеть за два факультета! — поясняет Луна. — Лев на голове болеет за Гриффиндор, а я за Рэйвенкло! Все довольны.

— Я недоволен, — начинает было Уизли, но лже-Гарри его обрывает:

— Поэтому мы здесь и собрались! Стоило основательнице команды покинуть нас ненадолго, как все развалилось. Так дело не пойдет! Или мы не команда, а связывала нас вместе Гермиона? Так как половину команды составляют представители семьи Уизли, предлагаю начать с них.

Близнецы, Рон и Джинни переглядываются. «А Гарри изменился за лето!» — читается во взглядах.

— Ладно, согласен, я и Джордж не ходим на занятия, — откашлявшись, начинает Фред, — но эти прдметы на шестом курсе резко усложнились, и нам еще своими делами надо заниматься. Полдня без уроков — это то, что нужно, да и вы уже не маленькие.

— Точно! — восклицает Джинни и складывает руки на груди.

Она неосознанно подражает маме, во-первых, а во-вторых, если правильно сложить руки, то грудь становится больше. Но Гарри даже не смотрит в ее сторону, и Джинни с тоской думает, что лучше бы близнецы придумали Шоколадные-Батончики-Увеличивающие-Грудь-Навсегда, а не всякие там кроваво-поносные завтраки, увеличители ушей и прочие дурацкие вещи.

— Да, мы уже не маленькие, — поддерживает Рон.

— Трогательное единодушие, — улыбается Гарри. — Что ж, если мы не маленькие, то к чему тогда все эти детские обидки?

— Какие?

Чарли довольно точно имитирует голоса присутствующих:

— Ах, она лишний раз упомянула Грейнджер! Ах, он завязал мне шнурки на ботинках! Ах, меня ждет великая месть, мне не до друзей! Ах, мы такие взрослые и будем торговать, а вы брысь, мелюзга!

Все присутствующие, злобно сопя, пялятся на Гарри. Ну разве что Луна не сопит злобно, а, наоборот, напевает под нос, поправляя шляпу. Бакстер вообще сомневается, что эта чокнутая Лавгуд поняла, о чем речь, но злиться по этому поводу не собирается.

— Уже боюсь! — восклицает Чарли в ответ на взгляды. — Вот видите, можете же работать командой, когда захотите! Слаженно, дружно — против единого врага.

— Ты не враг! — тут же протестует Джинни.

— Но вам ведь неприятно то, что я говорю? А мне неприятно видеть, как наша команда разваливается на части. Да! На части! Вы все — мои друзья, и ссоритесь, это невыносимо видеть и слышать!

Чарли взлохмачивает и без того торчащие волосы, как это всегда делал Гарри в сложных ситуациях. При этом он прекрасно понимает, что для устранения первопричин раздора потребуется гораздо больше, нежели разговоры. Для этого нужно привлечь команду к работе над изобретениями близнецов — но как же тогда тренировки? Нужно как минимум поцеловаться, если не заходить дальше, с Джинни, а он обещал Поттеру не делать этого. Нужно успокоить Рона и заверить, что он по-прежнему лучший друг Гарри, но без доказательств этого не сделаешь. А доказательства в виде совместного выезда на очередное интервью или выступления на радио... Это слишком опасно, на такое Бакстер пойти не может. Невилл — вообще сложный случай, и все, что лезет Чарли в голову, так это свести Лонгботтома с какой-либо девушкой, до полного контакта для прочистки мозгов, но, по вполне понятным причинам, данная затея тоже обречена на провал.

И только с Луной ничего не требуется делать, и лже-Гарри ей за это вдвойне благодарен.

Выдохнув, Бакстер начинает давно заготовленную речь о единстве, дружбе и командной работе, заранее предчувствуя, что нужного эффекта не будет, но не собираясь отступать.

Вот только-только график занятий устоялся, и нате вам, каникулы на носу, всякие там балы, и вообще все кувырком. По такому поводу товарищ Аластор собирает нас всех в гостиной — обсудить результаты и просто мирно поболтать. К счастью, здание в Дурмштранге Грюм не стал превращать в полосу препятствий, так что хотя бы ходить по коридорам можно без опаски. Вот на двери в спальни наставник время от времени ставит ловушки, и горе тому, кто попадается. У Грюма на все про все один универсальный ответ: «Больше практики! Больше бдительности!»

Но сейчас все в порядке. Трещит огонь в камине, и даже лед на стеклах оттаял, в общем, приемлемая температура. Опять же закаливание а-ля Грюм, а то с купаниями и обливаниями в озере пришлось временно завязать. Зрителей многовато, а я все-таки не сторонник публичности. В Хогвартсе никто не бегал смотреть на мои упражнения. Елка с блестяшками в углу, мы по креслам, с видом на камин, есть чай и даже кофе со всякими жевательными вещами типа бутербродов.

Тихие семейные посиделки, ага.

Сириус откладывает газету и потягивается, после чего громко сообщает:

— Гарри Поттер дал очередное интервью, в этот раз «Ежедневному Пророку».

— Да? — ухмыляется настоящий Поттер. — Ну и как я, все верно сказал?

— Отлично сказал! — кивает Сириус. — Если и после этого Пожиратели не примчатся мстить, то значит, они струсили!

— Вообще-то они уже нападали несколько раз на те места, где Ча...Га... Чарли давал интервью, — добавляет Тонкс, как будто колеблясь, стоит ли вообще такое говорить.

— А, ерунда, — отмахивается Блэк. — Это они от злобы, что их так уязвили. Ответить-то нечем, вот и нападают!

— И каждый раз ухитряются уносить своих, — добавляет Грюм.

Он, как всегда, не просто сидит, но еще и опирается на посох, зажатый между ног. В свете огня из камина и теней от предметов черты лица Грюма кажутся еще резче, а морщины глубже. И сам он кажется старше, хотя и без того далеко не мальчик.

— Это говорит о плохой подготовке нынешних авроров, — резко и хрипло продолжает Аластор. — Чудо еще, что враги вообще попадаются в засады, видимо, у Пожирателей с подготовкой тоже плохо. Кстати, о подготовке.

Ну вот разговор и добрался до основной темы. Хотя товарищ Аластор все равно не любитель словесных кружев. Даже разговаривай мы о чем-нибудь мирном, о новых метлах там, например, или колдофотках голых баб, все равно Грюм вломился бы в разговор, как носорог в курятник, и перевел тему на подготовку и тренировки.

— Неплохо, в целом неплохо, — к моему удивлению говорит Грюм. — Во втором полугодии тебе, Гарри, стоит больше ходить на Чары и УЗМС, раз уж ты твердо решил стать аврором.

— Да, сэр!

— Это греет мою душу, — сообщает Грюм, — но Чары и УЗМС тебе надо подтянуть. С Зельеварением хорошо, но рецепты надо учить наизусть. По крайней мере, зелья из того списка, что я тебе дал, ты должен быть способен сварить и опознать в любом состоянии. То же касается и тебя, Гермиона, насчет Зельеварения.

— Да, сэр.

Заебали со своим Зельеварением. Снейп молча учил, Грюм тоже больше на практику упирает, мол, малый набор аврора надо при себе иметь, а как же теория? Кто мне объяснит, что там в глубинах котла происходит и почему этот долбаный котел из олова не плавится? Да и серебро — мягкий же металл, а котлы твердые, как так? И обстановка ведь не та, чтобы копать в эту сторону, эх!

Ладно, разберемся со временем.

— Также, Гермиона, тебе надо усилить подготовку ко второму туру. Мне почему-то кажется, что ты в последнее время пропускаешь тренировки.

— Нет, сэр.

Но можно ли назвать это тренировками, когда вместо отработки параметров в голову лезут сиськи и голые бабы?

— В любом случае, — хмурится Грюм, — Тонкс — будешь ассистировать, изображая мантикору. Да не буквально, тьфу ты, вот послали же детишек на мою голову! Не надо превращаться!

Честно говоря, ожидал слов «Фу! Плохой метаморф!», но Грюм сдержался.

— Первый тур прошел блестяще. Да, да, блестяще, иначе бы эта публика не роилась вокруг нашей Чемпионки, как пчелы вокруг меда. Жаль, конечно, что с балом так вышло. Ты уже кого-то пригласила?

— Да, Мигеля, профессор, если... — начинаю отвечать, но Грюм перебивает:

— Как же, как же, помню, шустрый паренек. Ладно, толковый выбор, я еще с ним отдельно потолкую... о подобающем поведении.

Хм-м-м? С чего бы это Грюм озаботился нравственностью?

— А то знаю я тебя, — ворчит дальше Аластор, — он тебе плечо погладит, а ты в ответ ползала разнесешь! Не надо таких приключений, Дамблдора же удар хватит!

И ржет, скотина аврорская. Но да, картинку он нарисовал в моем безумном стиле. Вот если бы Флёр... стоп! Не в том я положении, чтобы бездумно поддаваться гормонам, да и однополость придает сложности. Поэтому не надо провоцировать лишний раз организм, как вон недавеча Тонкс сделала. Она, конечно, не со зла, но забираться в душ и хватать меня за сиськи с криком «А кто это у нас тут такой большой?» ей совершенно не стоило. Я немного на взводе был и жахнул от души, полдуша разворотил, вот Аластор теперь и язвит.

— Гарри, насколько я знаю, партнершу уже пригласил, ну а мы втроем и так пройдем. Приглядим за вами, детишки, чтобы ничего не случилось. Установление связей — штука сложная, всякое бывало на Святочных балах, так что расслабляться не стоит. Особенно тебе, Гермиона.

— Да, сэр.

— Ладно, это что касается бала. Теперь в целом о занятиях. На каникулах еще подтянем медицину, ну и немного практики, работу двойкой и тройкой. Особенно это полезно будет тебе, Тонкс! Наела... пузо.

— Сэр?! — обиженно вскакивает Нимфадора, потом плюхается обратно в кресло.

Хех, попалась на подначку Аластора, то-то старикан сияет, как начищенный галлеон. Это у них развлечение такое, друг друга подъебывать, правда, Грюм в четырех случаях из пяти выигрывает, в силу опыта и возраста. Но Тонкс не сдается, трясет фиолетовой гривой и уверяет, что вскоре отомстит.

— Ладно-ладно, — добродушно ворчит Грюм, — удержаться было невозможно, ты так мирно лежала в кресле. В общем, практика работы, она будет вам полезна и в обычной жизни. Что уставились? Вот здесь и сейчас — вы же доверяете друг другу, так? Готовы отдать жизнь за другого, ринуться в битву и все такое?

Дружно киваем. Кажется, догадываюсь, куда клонит товарищ Аластор, но пусть скажет.

— Так почему же на тренировках, — продолжает Грюм, подтверждая мои догадки, — вы не прикрываете друг другу спины? Не верите, что ваш товарищ отобьет удар? На тренировках вы нихрена не команда, и это надо исправлять. Дела, конечно, лучше обстоят, чем летом, но до необходимого минимума еще далеко, очень и очень далеко.

Интересный вопрос, а вот «Ежики» — команда? Или так, группа лиц, собранных по признаку?

— Пока что все это некритично, — продолжает Аластор, — пока вокруг мирная обстановка. Но кто знает, что будет завтра? Вон у Сириуса спросите, они доверяли друг другу в своей компании Мародеров?

— И жизнь, и прикрывание спины, — отзывается невесело Блэк, — только один из нас оказался предателем.

— Да это пустяки, дело-то житейское, — словами Карлсона отзывается Грюм. — Немножко постоянной бдительности, и все в порядке. Всем понятно? Ну вот, тогда до Святочного бала перерыв всем, кроме тебя, Гермиона, а после бала продолжим занятия. Как раз посмотрю программы, уточню детали.

«Свяжусь с Дамблдором, похвастаюсь успехами», мысленно продолжаю я. Аластор кидает подозрительный взгляд, но в ментальную атаку не идет. Тихо выдыхаю и отпускаю образ большой белой обезьяны. Пронесло. Хм-м-м, чем он меня хочет загрузить? Шоу маст гоу он? Еще какие-нибудь трюфеля и фортели на балу? Программные заявления вида: «Любо братцы, любо, любо братцы жить, с нашим Дамблдором в Хоге не приходится тужить!»?

Но товарищ Аластор скромно молчит, пока мы не остаемся вдвоем в гостиной.

Заперев двери и поставив щит тишины, бывший аврор начинает выдавать наставления.

— До бала еще два дня, можешь приступать к зачарованию одежды. Диадему доставят завтра.

— Сэр?

— Ты же не думала, Гермиона, — вздыхает Грюм, — что одна такая умная, кто умеет делать артефакты?

Он как-то расслабляется после ухода остальных. Не так сильно втягивает пузо, не держит лицо, и видно, что сильно устал. Не следит за каждым словом и вообще как-то естественней себя ведет. Хм-м-м, неужели он подозревает кого-то из остальных в двойной игре? Или просто марку держит перед Гарри и Тонкс, а меня, стало быть, не стесняется? Аластор с наслаждением на лице чешет бок, потом отстегивает протез и «проветривает» ногу.

— Знала бы ты, как эта лапа достает временами, — доверительно сообщает он.

— Так смените на нормальный протез, сэр.

— Не могу, если не хочу ходить на двух лапах, — шутит в ответ. Или не шутит? — Так вот, вплетешь в одежду Протего, время есть, так что платьице твое бал переживет. Диадему доставят, Окклюменции подучилась, я всегда говорил, что искренняя нужда — лучший помощник в таких делах. Не буду спрашивать, что ты там такое в голове прячешь, своих гоблинов в голове хватает.

Вай мэ, Аластор Грюм — почти что человек! Спешите видеть, прихватите нитку и иголку, заштопать порванный шаблон.

— Ничего на балу не пей, кроме воды, которую сама создашь. Если уж придется, так вначале как следует приглядись к жидкости, надо будет — противоядие прими.

— Думаете, меня хотят убить, сэр?

— Дура! Кто ж убивает курицу, несущую золотые яйца?! — неожиданно выходит из себя Аластор.

Это было бы смешно, не будь так близко к жизненной правде. Особенно про носку яиц, хех.

— Ты уже выучила весь список любовных зелий?

— Весь нет, так, по верхам прошлась, — искренне отвечаю. — Сэр, зачем это мне?

— Затем, чтобы распознавать их, когда в кубок подливать начнут!

А-а-а, вот оно что. Изображаю понимание, кажется, Грюм доволен. Паранойя внутри бегает и бесится, требуя убить всех, кто решится на такое. Здравый смысл подсказывает, что всех убить не получится. Организм нашептывает, что зелья — дело такое, двустороннее. Подлили тебе, подлей и ты.

А там уж... мальчик, девочка, какая зелью разница?