Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Дом Бартимеуса Крауча представлял собой настоящее воплощение своего хозяина: все здесь было выстроено в неукоснительно соблюдаемом порядке. Книги стояли на полках, выстроенные в ряд будто по линейке. На шкафах — ни пылинки. Даже ковер на полу был причесан ворсинка к ворсинке — взгляд украдкой начинал искать аккуратный пробор, как у самого мистера Крауча.

По правде говоря, здесь было страшновато дышать.

"Не дыши", — равнодушно посоветовал Риддл. Невилл не отреагировал. Живущий в его голове слизеринец раздражал ("очень, очень взаимное чувство"), но Том Риддл из Дневника был далеко не худшим вариантом. Невилл убедился.

Сначала он думал, что сойдет с ума. Когда с ним заговорил лорд Волдеморт, Невилл понял, что его разум просто не выдержит постоянного контакта. Это был еще не тот Темный Лорд, от руки которого пали Фрэнк и Алиса Лонгботтом, но этот Темный Лорд уже знал, как говорить с людьми так, чтобы их единственным желанием стало навсегда лишиться слуха и, если понадобится, всех остальных каналов восприятия. Невилл успел увидеть достаточно леденящих душу картин, в подробностях живописующих, что именно лорд Волдеморт сделает с каждым человеком, когда-либо бывшим ему дорогим, прежде чем обнаружил себя у книжного шкафа, лихорадочно ищущего хоть какое-нибудь, любое заклинание, позволившее бы ему больше никогда не приходить в сознание.

И тогда Том что-то сделал.

Невилл не знал точно, что и как, — только то, что с этого момента в его голове стало на два голоса меньше.

Похожее уже происходило — после первого курса, и тогда Том вернулся, спустя какое-то время, нужно было только подождать, но в этот раз...

"Я бы на это так уж не рассчитывал", — вот что сказал Риддл. Он казался одновременно раздосадованным и испытывающим облегчение. Конечно, Риддл не признался бы в этом и под пыткой, но даже ему становилось не по себе на одной территории со взрослым Темным Лордом на заре своего могущества. Даже змеи боятся змей более крупных и сильных.

Теперь они остались вдвоем, пока Том... Что он делал? Возводил ментальные укрепления? Держал барьер? Невилл знал только одно:

Он ужасно скучал.

Теперь, уверившись окончательно и бесповоротно, что Том его единственный настоящий союзник, Невилл как никогда нуждался в его обществе. С кем еще поговорить начистоту? С кем обсудить, что им делать дальше? Ему нужны были эти разговоры, нужно было почувствовать, что он не один на всей земле. Вот только когда Невилл вообще получал то, что хотел?

Где-то скрипнула половица.

Бабушка и мистер Крауч были в кабинете. Невилл не знал, что они обсуждали, и сомневался, что ему расскажут. Раньше бабушка пыталась вводить его в курс дела, объясняла, кто и как сможет проявить себя союзником, если вернется Темный Лорд, но этим летом все было как-то не так. Может...

Снова скрипнула половица.

Подстрекаемый непонятным инстинктом, Невилл встал с кресла и выглянул в чопорный коридор, уверенный, что увидит Винки, домовика Краучей. Но за дверью было пусто. Рядом шевельнулась портьера, будто ее тронуло дуновение ветра, вот только никакого сквозняка не было и в помине.

Невилл опустил взгляд. Ковер выглядел слегка примятым, как будто...

...по нему прошелся кто-то в мантии-невидимке.

Из всех людей только у одного знакомого Невилла была мантия-невидимка. Но такого ведь просто не могло быть?

Затаив дыхание, Невилл подошел к шевельнувшейся портьере. Было тихо.

Чувствуя себя полным дураком, Невилл все равно вытянул руку и махнул ей там, где по его прикидкам должна была находиться чужая голова.

И чуть не вскрикнул, когда пальцы коснулись гладкой призрачной ткани.

Капюшон мантии-невидимки (гораздо, гораздо выше, чем он ждал) съехал назад, открывая незнакомое лицо: бледное, веснушчатое, обрамленное растрепанными светлыми волосами... Ничто во взгляде незнакомца не показало шока или испуга от раскрытия — глаза его вообще были какими-то пустыми.

Невилл точно никогда не видел этого человека раньше, и все же в груди что-то екнуло, будто от толчка узнавания.

Секунд десять они просто смотрели друг на друга, не произнося ни слова. А потом человек снова накинул на голову капюшон мантии-невидимки и исчез, растворившись в неподвижном воздухе. Звук его шагов затерялся в ворсе ковра.

"Интересно."

Невилл сглотнул, чувствуя, как колотится в горле сердце.

Кто это? Почему он в доме мистера Крауча?

Магический взломщик?

"Сигнальные чары Крауча бы его оповестили. Скорее уж молодой любовник."

...Даже Риддл должен понимать, насколько нелепо это звучит. Зная мистера Крауча, скорее уж новый секретарь, которого начальник правдами и неправдами заставляет перерабатывать.

И... про сигнальные чары замечено верно. Так должен ли Невилл сказать что-нибудь взрослым?

"Думаю, Крауч придет в восторг от такого вторжения в свою частную жизнь."

Невилл представил сухое и строгое лицо выговаривающего что-то мистера Крауча. Что он, в конце концов, скажет? "Извините, я тут шастал по вашему дому и нашел еще одного шастающего парня, вы нас не познакомите?" Ну да, как же.

На нетвердых ногах Невилл вернулся в гостиную и сел в кресло. Риддл прав: личные дела Крауча — это личные дела Крауча.

* * *

Этот сон приснился Невиллу еще до того, как Том исчез.

Он снова был в просторной зале с темными стенами, разукрашенными тонким серебристым орнаментом. Холод пробирал до костей.

— Что это? — спросил ледяной голос лорда Волдеморта, застывшего перед невидимой преградой, отделявшей их от черного трона.

Риддл, напряженно стоявший поодаль, что-то ответил, но Невилл не разобрал слов, поглощенный разъедающим изнутри страхом.

Они не должны здесь находиться. Они не должны касаться невидимой преграды. Не должны говорить с тем, что на троне. Но только он один понимал это.

И когда лорд Волдеморт воздел тонкую бледную руку с длинными пальцами и дотронулся до пустоты

холодный серебряный звон

такой пронзительный, что закладывало уши

он не прекращался.

Преграда выдержала, когда к ней прикасался Риддл.

Невилл зажмурился, затем широко распахнул глаза. Звон раздирал уши.

И

КР-Р-РАК.

По пустому пространству, где не было ничего, кроме воздуха и барьера между Невиллом и Самым Страшным, прошла длинная изогнутая трещина.

Невилл ждал, что она разойдется дальше сеткой морщинок в неподвижном воздухе, а затем осыплется градом осколков, но все застыло, и вернулось гнетущее молчание.

— Сломай ее, мальчик, — прошипел лорд Волдеморт где-то рядом. — Сломай ее, если хочешь, чтобы я пощадил хоть что-то, что тебе дорого.

Невилл бросился прочь по длинному извилистому коридору.

Изогнутая трещина горела перед внутренним взором.

Горела еще долго.

Горела сейчас.

Дергающая боль в шраме тормошила хозяина, врываясь в его сны. Невилл оставил ее на периферии, продолжая спать. Ему снилось, что он летит куда-то, и темные ветви деревьев цепляются за его мантию. Он проваливался и выныривал из глубин сна, а где-то далеко чужой голос говорил его губами:

— Слушай меня внимательно, Хвост, времени мало.

Шрам горел на лбу изогнутой трещиной.