Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

— Так что, если он действительно решится привести свою угрозу в действие, в чем я вообще-то сомневаюсь, просто пихай себе в глотку безоар, и ты спасен.

— Угу.

Гарри подавил вздох. В отношениях с Невиллом он будто застрял в мертвой точке. Повытягивать небольшие разговоры еще получалось, но и они по большей части были, ну... ни о чем?

И почему все должно быть так сложно? Гарри отказывался верить, что не может восстановить старую дружбу. Сириус остался папиным другом, даже когда тот оказался навечно прикован к больничной койке и своему безумию. Что могло яснее свидетельствовать о том, что любые отношения можно спасти, и нужно только хорошо постараться?

— Ну... Я пошел на травологию, — Невилл почему-то избегал смотреть ему в глаза.

— Удачи, — буркнул Гарри, с трудом сдерживая досаду. Он напомнил себе: не давить. Это то, что нужно Невиллу меньше всего. — Увидимся?

— Ага.

Гарри остановился у выхода из подземелий, провожая взглядом тучноватую фигурку в гриффиндорской мантии. На него навалилась усталость.

"Я стараюсь не зря".

С каждым днем верилось в это все сложнее.

"Я справлюсь".

И в это тоже.

Он даже не удивился, услышав клацанье деревянной ноги. Это был особый талант преподавателей Хогвартса — появляться в самое неподходящее время. У Грюма хотя бы хватало такта предупреждать о своем появлении характерным звуком. Вот только что он забыл в подземельях?

— Учишь однокурсников, как спастись от ядов, Поттер? — ну конечно он слышал. — Похвальная предосторожность.

Рука Грюма скользнула под мантию. Гарри тут же подобрался, но вытащил тот не палочку, а всего лишь флягу.

— Безоар это хорошо, но лучший способ — есть и пить только из своей посуды, — Грюм встряхнул флягу перед носом Гарри. Содержимое густо булькнуло. — Риск тоже есть, но существенно меньше.

— Я не думаю, что кто-то попытается отравить меня в Хогвартсе, — честно сказал Гарри. — Профессор Снейп просто хотел нас припугнуть, а Невилл из-за этого распереживался.

— Крайняя беспечность, — рыкнул Грюм. — Враги могут быть везде. В твоем доме, в Хогвартсе, прямо рядом с тобой! И ты должен быть готов.

— Вам лучше знать, сэр, — не стал спорить Гарри. В самом деле, не будет же он убеждать человека с неполным набором конечностей и только частично сохранившимся лицом, что мир, может быть, не так уж и опасен. Или что жизнь в сто раз приятнее, если не ждешь постоянного удара в спину.

Грюм хмыкнул.

— Считаешь меня старым параноиком, да, Поттер? Избавь меня от своих слизеринских увиливаний. Говори прямо.

Это становилось некомфортным.

— Вы и правда производите впечатление, эм, человека, чуть более осторожного, чем нужно, но я не думаю, что мракоборцы могут быть параноиками. В смысле, это вроде как ваша профессиональная болезнь, — он сказал "болезнь". Может, это чересчур. Грюм же не обидится? Что-то подсказывало, что оскорбившие его люди долго на этом свете не задерживаются. — Я просто хочу сказать, что у нас, ну, разные обстоятельства? Я, кажется, пока никому не насолил настолько, чтобы меня попытались убить.

Ну, разве что Локхарту, но Гарри надеялся, что тот уже никогда не вернется в магическую Британию. Последний раз, когда он интересовался этим вопросом, Локхарт находился в Америке, разыгрывая из себя жертву политической травли и работая над своей новой книгой "Достижения Диссидента". Хорошо бы там он и остался.

Грюм покачал головой. Насколько Гарри мог судить по изрубленному лицу, там читалось разочарование.

— Враги есть у всех, только не все о них знают. И обстоятельства у всех одинаковые. Иногда достаточно оказаться не в то время не в том месте. Понимаешь о чем я?

Гарри ощутил неприятный холодок.

— Не уверен, сэр.

Прямой взгляд Грюма становилось все сложнее выдерживать, не спасало даже то, что волшебный глаз вращался во все стороны, высматривая возможную опасность.

— Подумай над тем, что я скажу, как следует, — хриплый голос будто сделался еще на октаву ниже. — Я удивлен, что ты еще веришь в чушь про обстоятельства и паранойю. Уж кому как не тебе знать. С твоими родителями произошло непоправимое. Знаешь, почему это произошло?

Как прыжок в ледяную воду. Холодно, обжигает.

— Лестрейнджи и Крауч-младший, вот почему, — процедил Гарри. — И только попробуйте сказать, что мои родители хоть как-то виноваты в том, что случилось. Я...

— Нет, — покачал головой Грюм, помрачнев еще сильнее. — Конечно, Джеймс и Лили ни в чем не виноваты. Но они жили в том же мире, что и мы. Мире, где искренние преданные люди гниют на дне, пока змеи ползают на свободе и процветают. Допусти ошибку, покажи слабость, и тебе конец. Друзья. Семья. Любой может умереть. Любой может предать.

Гарри отступил на шаг. Он не хотел это выслушивать. Грюм говорил страшные вещи — страшные от своей правдивости.

Как будто прочитав его мысли, Грюм кивнул.

— Неприятно об этом думать, да? Вот только ничего не изменится, если ты решишь не обращать внимания.

— Зачем вы мне все это говорите? — Гарри сжал кулаки, прогоняя дрожь. — В Хогвартсе тысяча учеников. Вы бегаете за каждым, у кого нет собственной фляги?

Грюм не отвечал долго — казалось, всерьез задумался. Все это время Гарри делал глубокие вдохи и выдохи, пытаясь успокоиться.

— Справедливый вопрос, — наконец буркнул Грюм. — Не буду врать, что по доброте душевной. Может быть, я чувствую ответственность. Джеймс и Лили мне не незнакомцы. А может быть, я просто хочу, чтобы одним разочарованным мальчиком стало больше. Поверь, будет легче, если ты примешь это сейчас, а не когда от тебя в самый важный момент отвернется кто-то, кому ты верил.

Гарри подумал о Драко, Гермионе и Ремусе. О Снейпе. О Сириусе.

Нет.

— Те, кому я действительно верю, от меня не отвернутся, — сказал он твердо.

— Да? — Грюм хмыкнул. — А имя Питер Петтигрю тебе о чем-нибудь говорит?

Мимо пробежала стайка весело переговаривающихся слизеринских первокурсниц. Снова стало тихо, только где-то далеко раздавались отголоски похабной песенки Пивза. Даже досюда доносился запах прелой листвы, просачиваясь сквозь открытые двери главного входа. Разгар осени...

— Да, Поттер. Теперь я вижу, что ты понимаешь.

Грюм хлопнул его по плечу. Гарри не ответил.

— Оглядывайся почаще.

Это был грюмовский аналог "до свидания".

Клацанье деревянной ноги стихло. Гарри сглотнул распирающий горло ком и медленно побрел через главный холл.

В лицо ударил порыв холодного влажного воздуха. Серое небо, бурая трава. В лоб прилетел темно-красный кленовый лист. Гарри машинально смахнул его, но тот закружился вокруг, точно дразня его. Хватило одного прицельного режущего заклятия. Разорванные половинки печально опустились на землю.

Этого Сириус и боялся, когда решил не рассказывать ему про Петтигрю? Теперь Гарри хоть немного, но понимал.

Сириус хотел, чтобы Гарри мог доверять людям. А что бы сказали мама с папой?

Гарри закрыл глаза. Он знал свой ответ, и этот ответ не пришелся бы Грюму по вкусу. В жизни не останется никакого смысла, если он не сможет беззаботно смеяться с друзьями и чувствовать, что вернулся домой, каждый раз, когда обнимает Сириуса. И душой он чувствовал, что это правильный ответ. Скорее всего, он не ошибается и никогда не будет сожалеть о своем выборе.

Но палата в больнице Святого Мунго всегда будет напоминать ему о том, к чему может привести всего лишь одна чудовищная ошибка.