Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Гарри поспешил с выводами, когда решил, что у его признания не будет последствий. Сириус умел быть вредным.

По словам крестного, на чемпионате тот узнал о каком-то большом секрете — как-то это было связано с Хогвартсом, — но, удивительное дело, держал рот на замке.

— Я же не хочу испортить тебе сюрприз, — вот был его ответ, сопровождавшийся широкой, выводящей из себя ухмылкой. Никакие возражения его не брали, в том числе то, что тайное все равно перестанет быть тайным, стоит Гарри оказаться в вагоне Хогвартс-экспресса. Нет, Сириусу просто нравилось носиться со своим секретом в отместку за скрытность крестника. Вредина.

От Ремуса тоже было ничего не добиться. На этого законопослушного гражданина магической Британии даже давить было стыдно. С Сириусом еще можно было сыграть капризного ребенка и картинно потопать ногами. С Ремусом Гарри теперь не всегда знал, как себя вести. Втроем они пришли к негласному соглашению не поднимать в разговорах события злополучного вечера в Запретном Лесу без веской причины. Вроде бы все должно было стать как раньше — так да не совсем. Ремус изменился, не только новым шрамом на нижней губе. Его никогда нельзя было назвать беззаботным, но теперь временами казалось: он не справляется с ворохом тревожных мыслей, и они пригибают его к земле своим весом, давя на голову и плечи. А еще случались затяжные периоды вялой мрачности — не такие жуткие, как у Сириуса, но — ошибиться невозможно — того же рода.

В утро первого сентября Гарри, подскочивший, когда небо на горизонте только-только начало окрашиваться в розовые тона, нашел Ремуса на кухне, зарывшегося в книгу. Темные круги под глазами так и кричали о бессонной ночи. Без лишних слов Гарри начал готовить чай.

— Готов к новому учебному году? — вопрос прозвучал натянуто, даже фальшиво, но Гарри ответил:

— На все сто.

Прозвучало еще хуже. Ну да, какой вопрос, такой и ответ. Он вздохнул и признался:

— Не знаю. Хочу думать, что да.

Ремус задумчиво кивнул.

— Не бойся иногда сомневаться в себе. Главное... не давать этим сомнениям разрастись так, что это становится невыносимым.

Оба понимали, о ком он.

— Все будет в порядке, — сказал Гарри уже искреннее. Он сел за стол с кружкой в руках и присмотрелся к обложке книги в руках Ремуса. И чуть не подавился чаем. — "Тропою Троллей"? Серьезно?!

Тень улыбки скользнула по бледному лицу Ремуса.

— Должен сказать, я недооценивал эти книги.

Гарри воззрился на него с нескрываемым ужасом.

Ремус рассмеялся, и утро вдруг перестало казаться таким тоскливым и заунывным.

— Не пойми неправильно, выдающимися их назвать сложно, но отвлекают от ненужных мыслей здорово.

— Я чувствую себя преданным, — сообщил Гарри со всем возможным драматизмом. Ремус развел руками и поднялся из-за стола.

— Надо будить Сириуса, или Хогвартс-экспресс уедет без тебя, — он помедлил. — И, м-м, еще кое-что.

Гарри терпеливо ждал, пока Ремус соберется с мыслями.

— Хочу попросить тебя кое о чем. Я буду очень признателен, если ты передашь профессору Снейпу, что я сожалею о том, как сложилась наша последняя встреча.

Гарри медленно кивнул. Надо надеяться, Снейп не убьет его хотя бы за попытку заговорить на эту тему.

* * *

Первой мыслью было "наконец-то это закончится". Но когда Невилл проснулся полностью, то не смог понять, к чему эта мысль относилась. Хогвартс или дом — какая разница? От себя — от того, что внутри него, — не убежишь.

"Если это место вообще можно назвать твоим домом."

Голос Риддла смыл остатки сна.

В смысле?

"Ты здесь не счастлив. Какой же это дом?"

Вопрос немного его озадачил. Дом — это там, где ты живешь. Был ли он здесь счастлив, хоть когда-то? Это совсем другой разговор.

"Я никогда не считал приют своим домом. Место, куда ты возвращаешься, потому что "надо", где тебя держат, потому что "надо"? Место, где ты одинок больше, чем где-либо еще? Это не дом."

Бабушка заботится о нем не потому, что так надо. Она...

"Вообще считает тебя своим внуком? Или она в первую очередь видит себя бабушкой Мальчика-Который-Выжил?"

Невилл вздрогнул. Риддл подобрался опасно близко к мыслям, которые мучили его с детства. Конечно, он об этом знал. Использовал против Невилла его слабости. Но все-таки...

"Никакого двойного дна", — скучающий тон. "Всего лишь больная тема."

И никакого продолжения. Может, Риддл понимал, что можно и не развивать мысль — Невилл и так сделает все за него. А может... Может, это один из тех редких случаев, когда будущий Темный Лорд демонстрировал простые человеческие слабости.

Дорога до Кингс-Кросса прошла в мрачных раздумьях.

Там, где ты счастлив.

Не дом и не Хогвартс.

Тогда — где? Мир такой огромный, неужели на всей Земле не найдется хотя бы крохотного местечка, где он мог бы почувствовать себя счастливым? Или Мерлин с ним со счастьем, просто — собой? Не Мальчиком-Который-Выжил, не сосудом для осколков души Того-Кого-Нельзя-Называть...

Он попрощался с бабушкой — сухо и неловко, здесь ничего нового. Какое-то время назад Невиллу казалось, что все идет на лад, но в конечном итоге, не обманывался ли он? Два месяца страха и замкнутости отбросили назад весь прогресс, даже если он был.

Шумный вагон Хогвартс-экспресса, раствориться в толчее, игнорируя пристальные взгляды, заглядывать в купе за купе в поисках свободного...

Знакомый проблеск рыжих волос.

— Невилл! — голос Джинни вывел его из одурманенного состояния на грани между паникой и полным безразличием ко всему на свете.

Невилл плюхнулся на сидение, чувствуя, как стекает по спине холодный пот. Выдохнул. Вдруг обнаружил в себе силы улыбнуться.

— Ты опять не писал все лето.

— Я опять не писал все лето, — согласился Невилл. — Прости?

Джинни закатила глаза.

Но если бы она обиделась по-настоящему, то вела бы себя по-другому. Откуда-то Невилл это знал.

— Ну и ладно, — Джинни откинулась на спинку сидения. На миг Невиллу показалось, что сквозь тучи прорвался одинокий солнечный луч, но нет, это просто свет лампы огненной линией чиркнул по ее волосам. — Зато теперь сможешь из первых рук услышать о том, что произошло на Кубке Мира.

Невилл на мгновение прикрыл глаза. Он вдруг почувствовал это — намек на ощущение, что он наконец-то дома.

* * *

— Твой последний шанс.

— Не-а.

— Ну пожалуйста.

— Так неинтересно.

— И я не расскажу профессору Макгонагалл, что ты назвал ее старой мяргалкой.

— Нет, ну это уже...

Звучный гудок не дал Сириусу договорить. Он подтолкнул Гарри к поезду.

— Давай, двигай. Увидимся... — Сириус поиграл бровями. — Скоро.

— Да что вообще...

Салазар, удобно устроившийся на плече Сириуса, насмешливо каркнул.

Прозвучал второй гудок.

Гарри запрыгнул в вагон, но обернулся, чтобы крикнуть:

— Я это запомню!

Так он чуть не влетел в Близнецов Уизли.

— Бесполезно, — скорбно сообщили ему те. — Серьезно, мы через это уже прошли.

— Долгое лето, полное мук неизвестности.

— И заносчивого вида Перси.

— И это было даже хуже, чем неизвестность.

— Даже хуже того дня, когда родился Рон.

— Точно. Там был один день, а не тридцать два.

— М-м, — согласился Гарри. — Я тоже рад вас видеть.

— Скажу честно, ты был нашей лучшей надеждой узнать что-то до прибытия в Хогвартс. А теперь все пропало, — один из близнецов развел руками, пока второй сокрушенно качал головой.

— Я все еще ваша лучшая надежда, — заверил Гарри. И внушительно добавил: — У меня есть связи.

— Твой крестный знает и не сказал тебе? Серьезно?

Гарри беспомощно пожал плечами.

— Зато в остальном он довольно неплохо отреагировал на, эм, нас. В смысле, когда...

— Застал тебя в крайне компрометирующем положении? — подсказал Драко.

— Вау, это красиво сказано. Но вообще — когда я сказал, что ты мой лучший друг.

— Ну, это неплохо, — весь разговор Драко вел как бы небрежно, но Гарри он провести не мог. Тема была важной для них обоих. — Мама ничего не стала говорить отцу. Такое ощущение, что для нее главным моментом вообще было не это, а встреча с твоим крестным. Занятно, да?

— М-м, — неопределенно ответил Гарри. Кто бы еще разобрался в непростых отношениях семейства Блэк... — Так что там про большой-пребольшой секрет?

И Драко рассказал ему про Турнир Трех Волшебников. И еще раз — когда в купе прибавилось других желающих послушать.

Новости распространялись как лесной пожар. Какое-то время все держалось в пределах их факультета, но потом Гарри разыскал Близнецов Уизли (они тестировали подозрительного вида драже на каком-то второкурснике. Горстка кнатов, зажатая в маленьком кулачке, позволяла надеяться, что все было добровольно) и поделился информацией с ними. После этого эпидемия недоверчивых "ты шутишь!", "да ладно!", "не может быть!" и "а что за турнир-то такой?" перекинулась на Гриффиндор. Затем Пуффендуй и Когтевран были обречены.

И когда в Большом Зале профессор Дамблдор нараспев произнес:

— С огромным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников!

...

...

...

— Хм, — сказал профессор Дамблдор после паузы. — Признаться, я рассчитывал на несколько более бурную реакцию.

Гарри неловко поерзал на скамье. Он почувствовал себя слегка виноватым. Самую малость.