Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Хогвартс сошел с ума, и в этом не было ничего нового. Невилл почти привык. Почти.

С факультетом Слизерин у него были проблемы и раньше. Может, Малфой и перестал особо докапываться до него, когда они стали старше, но никуда не деться было от того, что Мальчик-Который-Выжил нес ответственность за падение Темного Лорда, кумира каждого уважающего себя слизеринского чистокровки. Теперь же, когда Невилл в глазах многих покусился на славу слизеринского чемпиона, факультет ополчился против него окончательно. Летящие в спину оскорбления и насмешки еще можно было не замечать, но посланные из-за угла противные проклятья — уже сложнее. Еще пара недель такой жизни, и Невилл имел все шансы превратиться в уменьшенную копию профессора Грюма — и в том, что касалось паранойи, и в том, что касалось шрамов и недостающих частей тела. Дело кончилось тем, что Невилл сдался под напором Риддла и начал осваивать чары Щита. Шло туго.

С Гриффиндором дела обстояли не лучше. Похоже, Джинни единственная поверила, что он не бросал свое имя в Кубок Огня. Для всех остальных Невилл стал героем за то, что он даже не совершал. Что-то напоминало.

А ведь был еще сам Турнир, грозной тенью маячивший на горизонте. Профессор Трелони приложила все усилия, чтобы предсказать ему самое чудовищное будущее, но Невилл бы прекрасно справился и без нее. Если его не убьет неудачное заклинание от какого-нибудь негодующего слизеринского семигодки, то наверняка это сделает задание первого тура. Дамблдор и министерство всех заверяли, что с новыми мерами безопасности смерть чемпионам не грозит, да только Невилл им не верил. Он-то знал, как в Хогвартсе "следили" за безопасностью учеников.

Но все-таки, у него хотя бы были друзья.

Конечно, фаталистический подход Луны утешал мало.

— Не переживай, — посоветовала она. — Всегда все может стать хуже и всегда все может стать лучше. Может быть, потом ты будешь вспоминать это время как самое интересное в своей жизни.

Невилл был готов молиться, лишь бы так оно и оказалось. Как много он бы дал за обычную скучную и неинтересную жизнь.

Луна утешала не очень успешно, но она пыталась.

У Джинни выходило лучше. Она, кажется, самоназначила себя его телохранителем и на всех больших перерывах неотступно следовала за Невиллом. Когда они были вместе, энтузиазм обидчиков заметно поубавлялся. То ли их впечатлял грозный вид гриффиндорской третьекурсницы, то ли — что вероятнее, — они были в курсе, что ее старшие братья могут кому угодно устроить такую сладкую жизнь, что мало не покажется.

— Тебе нужно готовиться к первому туру, — снова и снова повторяла Джинни.

— Мы даже не знаем, что там будет, — вяло защищался Невилл.

Правда была в том, что он и думать не хотел о заданиях Турнира. Виктор Крам и эта Флер Делакур, конечно, справятся. Гарри... Гарри хитрый, он что-нибудь придумает. Но какие шансы могут быть у Невилла? Худшего на курсе почти по всем предметам?

И вообще, должен ли он играть по чужим правилам — снова и снова? Может ли он просто отказаться? Невилл слышал, что Виктор Крам выкинул на Кубке мира. Проиграл на своих условиях. Не может ли он сделать так же?

"И отступишь, даже не попытавшись? Что ты за слабак?"

Никуда от этого не деться.

Конечно, от Гарри Невилл тоже держался подальше. Теперь уже не из-за каких-то личных чувств — тут теперь все было наоборот, — а просто потому, что не хотел лишний раз никого провоцировать. Гарри и раньше не был изгоем среди товарищей по факультету, но теперь слизеринцы, похоже, были готовы проклясть любого, кто косо посмотрит на их чемпиона.

Так и вышло, что впервые наедине они оказались только через две недели, когда прямо с урока зельеварения их отправили фотографироваться для "Ежедневного Пророка". Если Гарри что-то и думал по поводу их громадного перерыва в общении, он об этом не упомянул. Просто буднично спросил, перепрыгивая со ступеньку на ступеньку:

— Ну как ты?

Невилл шумно выдохнул — ему было тяжеловато угнаться за шустрым однокурсником.

— Как на втором курсе, — буркнул он мрачно.

Но это было неправдой — тогда было хуже. На втором курсе не было рядом Джинни, чтобы постоянно прикрывать ему спину.

Гарри пожал плечами.

— Если как на втором курсе, то мне остается только надеяться, что в этот раз я не проваляюсь полгода в магическом трансе.

Как беззаботно он об этом говорил! Невилл так привык обмусоливать свои злоключения, что почти забыл: окружающим порой тоже ужасающе не везло.

— Бабушка прислала мне длиннющее письмо, — пробормотал Невилл. — Про то, как она мной гордится, и все такое. Как будто участие в этом дурацком Турнире — действительно какая-то честь.

Гарри не ответил — на его лице проступило задумчивое выражение. Невилл неловко передернул плечами.

— Что?

— Да нет, — Гарри вздохнул. — Просто думал, как по-разному люди смотрят на вещи. Для дурмстрангцев и шармаботнцев, да и для многих из наших, на самом деле, принять участие действительно показалось бы честью. Как и считаться победителем Волдеморта, и все такое.

Невилл оглушенно посмотрел на него — наполовину из-за того, что Гарри назвал Того-Кого-Нельзя-Называть по имени, наполовину из-за самого смысла слов.

— Да конечно, много тут чести, — выдавил он деревянным голосом. — Мои родители умерли.

Старая рана отозвалась полузабытым эхом боли. Невилл не мог скучать по ним по-настоящему, он не помнил Фрэнка и Алису Лонгботтом. Но сколько "а если бы..." прокрутилось в его воображении за эти четырнадцать лет...

Гарри выглядел одновременно очень грустным и очень серьезным.

— Смерть — это самое ужасное, что может случиться с человеком, — сказал он тихо. — Но, может быть, не самое тяжелое.

"Что за идиот", — надменно процедил Риддл со смесью насмешки и недоверия.

Но Невилл не был уверен, что согласен с ним. Он во второй раз подумал о том, что слишком привык считать, будто ему всегда тяжелее всех.