Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Не считая шороха проезжающих вдалеке машин, в месте под названием Паучий Тупик было тихо. В воздухе дрожало знойное марево и пахло нагретым асфальтом. Летнее небо было заволочено смогом, превращавшим солнце в мутное пятно.

На пыльной мостовой, подобрав колени к груди, сидел темноволосый взъерошенный мальчишка. На вид ему было лет пятнадцать, и он мало чем отличался от местных: одетый в потертые синие джинсы и выцветшую бордовую футболку, он откровенно скучал, скользя по мрачным силуэтам домов рассеянным взглядом. Он снова и снова обводил поблескивающими за стеклами круглых очков глазами Паучий Тупик, но как-то устало, точно уже забыв, зачем это делает. Однако не уходил, как не ушел вчера, и не ушел позавчера, и не ушел за день до.

Мальчик ждал.

Вдруг, на другом конце переулка с тихим хлопком материализовался высокий худой мужчина. Он тоже выглядел как самый обычный человек: сильно усталый, в меру измученный. Черная рубашка и брюки висели на нем мешком, как будто он недавно скинул несколько килограмм. Возможно, на самом деле он был одет во что-то другое, но случайным прохожим он представлялся именно так: житель Паучьего Тупика обыкновенный. Обыкновенно неряшливый. Обыкновенно несчастливый.

Мальчик вскочил на ноги, как распрямившаяся тугая пружина. Мужчина же, заметив его, застыл на месте. Неровным шагом, точно плохо держали ноги, мальчик подошел к нему.

Мужчина стоял неподвижно. Мальчик тоже на миг застыл, но после, отбросив нерешительность, подался вперед и обхватил худого мужчину руками.

Тот стоял неподвижно.

Затем, как плохо смазанная механическая игрушка, он поднял руки и положил их на плечи мальчику. Его пальцы судорожно сжались, точно он не верил, что это не мираж, что это все не рассеется как дым.

Они застыли в этой неловкой позе. По прошествии долгого времени, мальчик, наконец, отступил на шаг.

— Вау, — сказал Гарри Поттер, покачав головой. — Вы живете в страшном месте, сэр.

— Вы живете в страшном месте, сэр, — повторил Гарри, пока чайник медленно закипал. — И я говорю это как человек, который время от времени бывает в особняке Блэков.

Снейп, устало развалившийся в потертом кресле, только махнул рукой. Он вписывался в обстановку гостиной: неуютной, мрачной, заставленной книгами. Книги здесь были единственной приятной деталью: Гарри в глаза сразу бросились названия одних из лучших трудов по зельеварению из когда-либо написанных.

Пока Гарри делал чай, Снейп все так же сидел, закрыв глаза и откинув голову назад. Он выглядел страшно изможденным — в ином случае наверняка бы возмутился, что Гарри без разрешения хозяйничает на его кухне.

— Знаете, обстановка в доме сильно влияет на настроение, — продолжил Гарри. — Не хочу хвастаться, но я умею убирать не хуже домового эльфа. Если хотите...

— Поттер, — процедил Снейп сквозь зубы. — Я признателен, что вы провели несколько дней, карауля меня в этой дыре, и я, конечно, чрезвычайно польщен вашим вниманием к моей персоне, но если я услышу еще один комментарий о моем жилище, вы до конца пятого курса будете убираться в кабинете зельеварения, надраивая котлы.

— Вы не можете назначить наказание за что-то, случившееся до начала учебного года, — возразил Гарри. — Это против правил.

— Я не могу снимать баллы за что-то случившееся до начала учебного года, — поправил Снейп кисло. — Но я и без того не могу вас штрафовать. Вы лишили меня этого удовольствия, набившись в мой факультет. В любом случае, откуда вы узнали, где я живу?

— Спросил у профессора Дамблдора, — Гарри поставил перед Снейпом чашку с чаем, а сам пристроился на неуютном диване со своей.

— Ну еще бы, — пробормотал Снейп. Он со вздохом выпрямился и потянулся к чашке. — И конечно, в разговоре со мной он об этом не упомянул.

— Вы уже были у него? — Гарри навострил уши.

— Разумеется, — Снейп помедлил. — Директор сказал, вы, наконец, проявили крупицу благоразумия и вышли из игры. Это правда?

Гарри поерзал.

— Да, — признал он. — По крайней мере, пока. Это значит, вы ничего мне не расскажете? Совсем? У вас ведь есть какие-то новости про Невилла?

— Он жив, — бросил Снейп. — По крайней мере, его тело. В его голове царствует Темный Лорд, и это все, что я могу вам рассказать.

Гарри сглотнул ком в горле. Потерянный взгляд Невилла. Четыре зловещие надписи "Том Марволо Риддл". Неужели он не мог предугадать, что так будет? Неужели нельзя было сделать что-то, чтобы предотвратить? И...

И теперь он убегал. Отворачивался, как будто это не имеет к нему отношения. Потому что устал. Потому что еще не чувствовал, что готов. Потому что, может быть, он не был фениксом, как профессор Дамблдор.

— Не надо, Поттер, — прозвучал неожиданно мягкий голос Снейпа.

Гарри поднял глаза.

Никаких лишних объяснений: очень часто близкие люди могут понимать друг друга без слов и без всякой легилименции. Снейп знал, о чем он думает. И боялся выводов, к которым Гарри может прийти.

— Как это было? — спросил Гарри тихо. — Осознать, что совершил какие-то чудовищные ошибки?

— Как разбиться на сотню осколков, — ответил Снейп голосом сухим, как старый пергамент. — А после — не перестать существовать, как казалось естественным, а узнать, что тебе предстоит склеиться обратно, но навсегда остаться разбитой посудиной, криво склеенной и трещащей по швам. Что-то вроде этого.

К своему стыду, Гарри понял, что это звучит гораздо хуже, чем то, что чувствует он сам. Может быть, потому что еще ничего не кончено. Или — груз ошибок Снейпа просто был тяжелее. Или... Или в нужный момент у Снейпа не оказалось никого, кто помог бы ему справиться с этой тяжестью.

А может, все сразу?

— Что бы ни произошло, — сказал Гарри тихо. — Это было давно, верно? Это имеет уже совсем не так много отношения к тому, кто вы есть сейчас. Это уже совсем не так важно.

Снейп издал смешок, сухой и резкий, как скомканный лист.

— Вы снова понятия не имеете, о чем говорите, — бросил он с полувздохом. — Но спасибо, что попытались.

Гарри уставился в плавающие на дне чашки чаинки, просочившиеся через ситечко. Сколько еще он не знал о Снейпе? Скоро еще мрачных тайн осталось в темноте прошлого?

— Это неважно, — повторил Гарри тверже. — По крайней мере, для меня.

Снейп отвернулся к маленькому занавешенному окошку. Он долго молчал, прежде чем сказать:

— После того, что случилось с Краучем, я ожидал от вас менее беспечного отношения к прошлому людей.

Гарри тоже пришлось собраться с мыслями, прежде чем ответить:

— Я... Я не знаю, как это объяснить. Уверен, профессор Дамблдор смог бы найти правильные слова, но я... Я просто знаю, что это правильно.

Потому что Гарри на самом деле было плевать, что делал Снейп раньше. Потому что Снейп был его другом. Точно так же, как ему было плевать, разделяет ли Драко взгляды своей семьи — потому что Драко был его другом. Точно так же, как Гарри даже не мог почувствовать себя по-настоящему виноватым за то, что доверился Краучу-младшему. Потому что все то время он считал лже-Грюма своим учителем и своим другом. Разве кто-то обвинял его родителей в том, что они доверяли Хвосту? Разве кому-то на третьем курсе пришло в голову обвинить Невилла в том, что он пошел за Гермионой в Запретный Лес?

Крауч говорил, что достаточно один раз поверить не тому человеку, чтобы проиграть все. Но Гарри не мог отказаться от убеждения, что ты проиграл, когда больше не можешь доверять близким людям.

Он так глубоко ушел в свои мысли, что не сразу заметил, что Снейп снова повернулся к нему и наблюдает за ним с тенью любопытства во взгляде. Гарри поднял брови. Снейп, заметив это, криво улыбнулся.

— Никак не могу взять в толк, откуда могло взяться все это в ребенке, которого воспитывал Сириус Блэк.

— Все это — что? — уточнил Гарри, слегка напрягшись, как и всегда, когда Снейп упоминал его крестного.

Снейп только махнул рукой и пробормотал практически себе под нос:

— Не иначе как влияние вашего волкоподобного друга.

"Нашего волкоподобного друга", — чуть было не поправил его Гарри, но вовремя прикусил язык. Незачем на него давить. Понадобилось почти десять лет, чтобы Снейп осознал, что их с Гарри отношения можно назвать дружбой. Вряд ли периодического обмена письмами с Ремусом в течение года достаточно, чтобы Снейп свыкся с похожей мыслью. В том, что касалось человеческих отношений, он был страшным тугодумом.

За окном медленно сгущались сумерки. Нужно было поторопиться домой, если он не хочет нарваться на серьезный разговор с Сириусом. Тот как будто не возражал против вылазок крестника в Лондон — в конце концов, ему почти пятнадцать, — но Гарри знал, что лучше не искушать судьбу. Кроме того —

— Вы выглядите так, будто вам нужно несколько суток отсыпаться, — осторожно заметил Гарри.

Снейп даже не стал возражать.

— Именно этим я и займусь, как только вы освободите мою гостиную.

Гарри поднялся с дивана почти с облегчением. Конечно, было занятно взглянуть на обиталище Снейпа, но пока что это было самое неуютное жилье, которое он видел. Даже беря в расчет площадь Гриммо. Там тоже было мрачно, но мрачно со вкусом. Здесь же... Ну, не хотел бы Гарри здесь жить.

Он был уже в дверях, когда ему вслед донеслось:

— Поттер?

Гарри обернулся.

— Да?

Снейп, не поворачивая головы и как-то с трудом выговаривая слоги, произнес:

— Я... признателен.

"Я признателен". Гарри с трудом сдержал усмешку. Почему некоторым людям так тяжело дается простое слово "спасибо"?

— Всегда пожалуйста, профессор, — ответил он как можно серьезнее и позволил широкой улыбке расплыться на лице, как только дверь за ним закрылась.

С плеч свалилась огромная тяжесть, и даже дышать грязными затхлым воздухом Паучьего Тупика стало легче. Насвистывая под нос гимн "Паддлмир Юнайтед", Гарри зашагал в сторону маггловского вокзала.