Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Лето проходило странно тихо.

Не на что жаловаться — разве не этого Гарри хотел? Но подслушав один разговор Ремуса с Сириусом, он знал, что где-то там Августа Лонгботтом и профессор Дамблдор возрождают Орден Феникса. Что где-то там существует Невилл, ставший призраком в собственном теле. Где-то там Драко по какой-то причине больше не может с ним переписываться. Где-то там Снейп продолжает рисковать жизнью.

И все это — где-то очень далеко от Дома-на-отшибе.

Сириус не заговаривал с Гарри о событиях прошедшего года. Как ни странно, он вообще избегал всех разговоров о школе. Гарри ждал бурю возмущения в адрес профессора Дамблдора, и организации Турнира, и, конечно, Снейпа, однако Сириус словно решил притвориться, что ничего не происходит. Но Гарри чувствовал, что над крестным словно клубятся грозовые тучи. Может быть, это только затишье перед бурей. Может быть, Сириус просто сдерживается, зная, что Гарри и так пришлось чертовски нелегко. Но надолго ли хватит его терпения?

Прошел его пятнадцатый День рождения. Это было скромное семейное празднество — только они трое, как всегда. Сириус предлагал наведаться к его кузине, но Гарри не мог заставить себя появиться на пороге у семейства Тонкс. Это был очень иррациональный страх, но он боялся столкнуться с настоящим Аластором Грюмом, решившим проведать свою бывшую ученицу. Гарри не был готов снова видеть знакомое иссеченное шрамами лицо. Некоторые раны были слишком свежими.

Гарри знал, что в отличие от Сириуса, Ремус участвует в деятельности возрожденного Ордена Феникса, но при Гарри он никогда об этом не заговаривал, а с тех пор, как Сириус застукал Гарри с подаренным Близнецами Уизли удлинителем ушей, на дверях его комнаты стояли, как он выразился, накладывая их, "чары от любопытных проныр".

С немалым удивлением, к середине каникул Гарри обнаружил, что ему скучно. Он не мог написать Драко, не мог написать Невиллу. От Гермионы раз в неделю приходили длинные послания о ее путешествии по Болгарии, куда она отправилась еще до начала учебного года, чтобы привыкнуть к незнакомой обстановке, но этого было мало. Гарри с содроганием думал, каким пустым окажется Хогвартс без нее и Невилла. Утешало одно — он сможет поговорить с Драко и узнать, что же все-таки происходит. Гарри старался не поддаваться грызущей тревоге, но не мог не беспокоиться за своего лучшего друга. Малфои были сторонниками Волдеморта. И если он вернулся... Что ж, это почти наверняка означало непростое положение для семей бывших Пожирателей Смерти.

Гарри с трудом боролся с поступающей хандрой. Он никогда не верил, что приступы тоскливой меланхолии, когда ты целыми днями ничего не делаешь, а потом чувствуешь себя паршиво еще и из-за этого, — приступы, так часто посещавшие Сириуса и Снейпа, однажды коснутся и его, но, похоже, это все-таки происходило. С неделю помариновавшись в таком никаком состоянии, Гарри решительно встрепенулся — нет уж, так не пойдет. Ему нужно было развеяться, поэтому, захватив недавно пришедшее письмо со списком необходимых учебных материалов к пятому курсу, Гарри направился прямиком к Сириусу. Совместные походы в Косой переулок всегда поднимали им обоим настроение — это было больше, чем просто традиция.

Сириус сидел на кухне, лениво скармливая Салазару остатки своего бекона. Лоснящийся ворон выглядел в добрые раз пять довольнее своего хозяина. Да еще и опрятнее — недавно Гарри уговорил Сириуса дать ему попробовать помочь ему подстричься, и вышло все не очень удачно. Пара режущих заклятий приземлились совсем не туда, куда Гарри рассчитывал, и теперь кое-где волосы его крестного торчали неаккуратным клочьями. Сириус к своему новому имиджу отнесся достаточно философски — сказал, что по крайней мере рад остаться с обоими ушами, — но Гарри все равно чувствовал себя немного виноватым.

Услышав шаги, Сириус поднял голову, и Гарри воодушевленно помахал ему письмом. Но Сириус, в свою очередь, не воодушевился. Если на то пошло, он помрачнел.

— Привет, Гарри, — поздоровался он как-то натужно и бросил последний кусок бекона Салазару. Ворон радостно щелкнул клювом.

Гарри плюхнулся на стул рядом.

— Поехали в Косой переулок?

Сириус не ответил. Салазар прихватил его клювом за палец, но не добился от своего хозяина никакой реакции.

— Послушай, — сказал Сириус. И надолго замолчал. Он выглядел странно загнанным в угол.

— Что? — спросил Гарри, борясь с неприятным предчувствием. — Что такое?

Сириус вздохнул. И наконец посмотрел Гарри в глаза.

— Ты не поедешь в Хогвартс, — сказал он отрывисто.

Гарри растерянно уставился на него в ответ. Что? Все эти слова просто не складывались в осмысленное предложение.

— Что? — переспросил он, уверенный, что ослышался.

— Я сказал, — повторил Сириус размеренно, — что в этом году ты не поедешь в Хогвартс.

— Я не могу не поехать, — возразил Гарри озадаченно. — Мне еще три года учиться, забыл?

Сириус медленно покачал головой.

— Ты должен понять, Гарри, — начал он тихо. — Сейчас плохое время, чтобы находиться в Хогвартсе. Может быть, в Британии вообще, но особенно в Хогвартсе. Когда я был ребенком, школа была крепостью, за стенами которой бушевала война, но сейчас все наоборот. Я не знаю, почему Дамблдор делает то, что он делает, но уже который год вся школа втянута в то, чем он занимается, и это неправильно. Детям не место там, где ведут борьбу два самых могущественных волшебника нашего столетия.

— Но ведь дело не в Хогвартсе, — возразил Гарри растерянно. — Дело в Волдеморте, и он не в Хогвартсе, — (уже не в Хогвартсе, — сделал он внутреннюю поправку). — Он не перестанет быть угрозой для всего магического мира только потому, что студенты решат не ехать в Хогвартс.

— Да, дело не в Хогвартсе, — согласился Сириус. — Дело в Дамблдоре. Ему давным давно нужно было выбрать: остаться директором школы или возглавить сопротивление. Но год за годом он этого не делал, и год за годом в Хогвартсе происходили чудовищные события. И не похоже, что его это волнует. По крайней мере, не настолько, чтобы что-то менять.

— Он делает, что может, — пробормотал Гарри, сам не понимая, почему защищает профессора Дамблдора. Разве Сириус не прав? Он сказал все верно. Каждый год за время обучения Гарри в Хогвартсе происходило что-то, выходящее далеко за рамки нормального. Философский камень? Василиск? Беглый преступник? Еще один беглый преступник? Две попытки похитить ученика, одна из которой оказалась успешной? Чудо, что Люциусу Малфою до сих пор не удалось сместить профессора Дамблдора с его поста. Но в то же время... В то же время... — На его плечах лежит ответственность за всю магическую Британию, потому что никто, никто, включая министра, не готов и пальцем пошевелить, чтобы остановить Волдеморта. Конечно, он не идеален, но он единственный лидер, который у нас есть!

Сириус провел рукой по лицу.

— Послушай себя, — сказал он тоскливо. — Это не слова ребенка. Это слова человека, который слишком рано столкнулся со взрослыми проблемами. Мы с Джеймсом и Ремусом росли во время войны, и больше всего на свете я хотел, чтобы тебя в твои пятнадцать лет интересовало только, победит ли сборная твоего факультета в этом году и хорошо ли ты сдашь СОВ. Потому что ни один ребенок не должен рассуждать, лучший ли Дамблдор вариант, чтобы противостоять Волдеморту. Потому что ни один ребенок не должен терять друзей в четырнадцать лет.

У Гарри сжалось горло.

— Но это не зависит ни от тебя, ни от меня, ни от профессора Дамблдора, — прошептал он. — Ведь война не кончилась. Она никогда не кончалась по-настоящему.

— Да, — сказал Сириус. — Но ей не место в школьных стенах. Никогда не было. Я очень долго пытался придумывать Дамблдору оправдания. Ты знаешь, что я всегда относился к нему с большим уважением. Но с каждым разом это становилось все труднее. Потому что на самом деле — никаких оправданий не достаточно, чтобы объяснить то, что он делает сейчас. И я не думаю, что когда-нибудь смогу простить ему то, что он втянул в свои игры тебя.

У Гарри появилось неприятно холодное предчувствие, что что бы он сейчас ни сказал, Сириуса уже не переубедить. Но он не мог не попытаться.

— Я ни во что больше не втянут, — Гарри сказал бы это в любом случае, но сейчас это еще и было правдой. — Я пытался помочь профессору Дамблдору кое в чем. У меня не получилось. Теперь все закончилось. Да и Невилла в Хогвартсе больше нет. В этом году все будет в порядке, вот увидишь.

Но Сириус ничего не ответил. Гарри почувствовал подступающую панику.

— Я не могу не поехать! — воскликнул он, вцепившись пальцами в столешницу. — Я не могу просто... Мне нужно учиться!

— У нас достаточно средств, чтобы организовать тебе обучение на дому. Любых преподавателей. Тебе необязательно весь год проводить в Хогвартсе, чтобы сдать СОВ, — Сириус вздохнул. — Или, если хочешь, можем устроить перевод в другую школу — где угодно сейчас спокойнее, чем здесь. Гермиона ведь поехала в Дурмстранг в этом году? Ты можешь поехать с ней. Если хочешь.

Гарри на миг потерял дар речи. Это... Это звучало почти заманчиво. Снова видеть Гермиону каждый день... Но потом он подумал о Драко, о Снейпе с профессором Дамблдором. И о Невилле.

— Нет, — отрезал Гарри. — Сириус, я понимаю, что ты просто хочешь как лучше, но я не хочу ехать в Дурмстранг, или в Шармбатон, или в Ильверморни. Последнее, что я хочу — это прятаться или убегать от непонятной угрозы, неважно, реальной или нет. Разве ты сам на моем месте согласился бы, что это хорошая идея?

Сириус ответил не сразу.

— Не знаю, Гарри, — сказал он, пытаясь поймать взгляд крестника. — В твоем возрасте — не знаю. Видишь ли, у меня никогда не было взрослых, на которых я мог бы положиться. Обо мне никто по-настоящему не заботился, кроме моих друзей. Уж точно не мои родители.

У Гарри сжалось сердце. Худший момент, чтобы вспомнить, что кроме него у Сириуса никогда не было настоящей семьи.

Весь запал куда-то улетучился. Гарри знал, что должен сделать. И еще знал, что сейчас ему ни за что не переспорить Сириуса. Какие бы аргументы он ни привел, какую бы истерику ни закатил, он только причинит им обоим лишнюю боль.

Гарри глубоко вздохнул.

— Хорошо, — сказал он слегка натужным голосом.

— Хорошо? — переспросил Сириус, почти растерянно. Он явно не ожидал, что Гарри отступит так легко.

— Мне нужно обо всем подумать, — Гарри отошел на несколько шагов. — И, наверное, написать Гермионе. Я хочу послушать, что она скажет.

Сириус медленно кивнул, и Гарри тут же взобрался по лестнице на второй этаж. В груди было тесно. Перед глазами все стояло лицо Сириуса — усталое и растерянное. Гарри поморгал, отгоняя его. Он знал, что делает все правильно, но все-таки — это было так тяжело.

Гарри вернулся в свою комнату и сел за письменный стол. Развернул чистый свиток пергамента, обмакнул перо в чернильницу, глубоко вздохнул. И начал писать.