Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Вставать раньше всех начинало входить в привычку. Это было просто: Нотт всегда вставал в одно и то же время — за час до завтрака, — Забини, наоборот, редко просыпался раньше, чем за десять минут до последнего рубежа, когда еще можно успеть и на завтрак, и на первый урок. Крэбба и Гойла тоже нельзя было назвать ранними пташками, так что единственным неучтенным элементом оставался Драко. Обычно он просыпался вскоре после Нотта, но в этом году он спал так же беспокойно, как сам Гарри — тот уже не раз, проснувшись посреди ночи, слышал, как Драко ворочается в своей постели за тяжелым пологом. Сочувствия Гарри больше не испытывал — если Драко не дают спать муки совести, он это заслужил.

В воскресенье, когда Гарри, несколько минут послушав сонную тишину спальни, отдернул полог, Драко не спал. Он сидел на кровати, рассеянно листая страницы какой-то старой книги с затертым названием. На миг их с Гарри взгляды пересеклись.

Гарри отвел глаза первым. Он уже знал, что Драко не заговорит с ним, пускай все остальные еще спали. Гарри быстро оделся, набросил галстук на шею, оставив висеть незавязанным, и, захватив перо, чернильницу и свиток пергамента, вышел из спальни.

В коридорах замка было светло и пустынно: бледный утренний свет сочился сквозь стрельчатые окна на многовековую каменную кладку и не менее многовековых редких призраков. Гарри вежливо поздоровался с попавшимся ему на пути Кровавым Бароном, но больше никого знакомого не встретил. В совятне тоже было пусто: только совы уютно дремали на своих насестах. Букля, почувствовав приближение хозяина, приоткрыла круглый янтарный глаз и тут же закрыла снова, нахохлившись еще сильнее. Гарри улыбнулся и устроился на окне, разворачивая пустой пергамент.

Он уже давно тянул с ответом Гермионе и все не мог решить, как лучше рассказать обо всем, что происходит в его жизни, отмахиваясь туманными обобщениями. Но сегодня Гарри решил, что ему это надоело. Гермиона в прошлом году все правильно говорила — если держать все плохое при себе и вечно отмалчиваться, никто от этого не выиграет. Поэтому Гарри глубоко вздохнул, обмакнул перо в чернильницу и начал писать:

"Привет, Гермиона!

Как у тебя дела? Надеюсь, твоя первая учебная неделя в Дурмстранге прошла хорошо. Обязательно расскажи мне все в подробностях. Не сдерживайся, если я не получу от тебя детального обзора дурмстрангской библиотеки, я решу, что что-то случилось, украду у профессора Хагрида гиппогрифа и прилечу в Болгарию тебя спасать.

Моя первая неделя прошла ужасно, но прежде чем рассказать про это, наверное, нужно пояснить, как вышло, что я стал бездомным слизеринским изгоем без друзей."

Это прозвучало ужасно драматично, поэтому Гарри немного подумал и приписал после последнего предложения в скобках:

"(Ха-ха.) Начну с начала."

И он начал с того дня, когда Сириус объявил, что в этом году Гарри не поедет в Хогвартс.

Гарри боялся, что после вчерашнего ему будет ужасно сложно обо всем этом писать, но вышло наоборот: его буквально прорвало. Он писал и писал, скрипя пером и оставляя на пергаменте неаккуратные кляксы. Он вывалил все: свою обиду на Сириуса, на однокурсников, даже на Драко, хотя меньше всего хотелось признаваться Гермионе, что она, возможно, была права все эти годы.

К концу письма Гарри так извозился в чернилах, что ему пришлось выводить темные пятна с рукавов и ладоней "Скорджифаем". Он дописал последний абзац:

"Жду твоих рассказов про Дурмстранг с нетерпением. Передавай привет Краму, и удачи в становлении лучшей ученицей в еще одной магической школе.

Всегда твой,

Гарри"

Вздохнув, он поставил жирную точку. В голове образовалась звенящая пустота. В груди немного саднило от пережитых сызнова эмоций, но Гарри в самом деле почувствовал себя легче. Это было не то же самое, что разговор с глазу на глаз, но как же приятно было выговориться кому-то хотя бы так. С души словно свалился невероятный груз.

Гарри улыбнулся сам себе и пошел будить Буклю.

Гарри вышел из совятни в некой прострации. Он слишком замечтался, и в этом была его ошибка — в коридорах Хогвартса расслабляться нельзя. Гарри спохватился, только когда перед носом мелькнул яркий росчерк, то есть слишком поздно — мерзко хохоча, мимо него пронесся Пивз, выхватив перо из его руки.

От такой наглости Гарри на миг лишился дара речи — Пивз постоянно устраивал студентам мелкие каверзы, но воровать личные вещи прямо из рук да средь бела дня? Это было чересчур даже для него. К тому же, полтергейст вообще не часто донимал Гарри — во-первых, все слизеринцы так или иначе находились под протекцией Кровавого Барона, которого Пивз боялся как огня, а во-вторых, он все-таки был приятелем близнецов Уизли, которые нередко могли найти со школьным полтергейстом общий язык.

— Отдай! — возмутился Гарри, когда наконец опомнился.

Пивз перекувыркнулся в воздухе и издал неприличный звук.

— Зачем тебе перо, Поттер? Ты целую вечность не писал ни одной стоящей вирши.

Гарри не сразу понял, что тот должен считать достойным творчеством. Он подпрыгнул, пытаясь дотянуться до недосягаемого пера.

— Слетай в Америку и попроси Локхарта вернуться к преподаванию, и я завалю своими статьями весь Хогвартс, — мрачно пообещал Гарри. — Отдай, ну.

Но Пивз только фыркнул и полетел прочь, да так прытко, что Гарри пришлось рвануться за ним со всех ног. Ему в лицо летел неостановимый поток оскорблений:

— Глупый Поттер! Бездарный Поттер! Глупый Поттер все проспал, весь талант свой растерял, все на свете потерял!

Гарри, злой и запыхавшийся, едва поспевал за ним, так что времени раздумывать над смыслом дразнилок Пивза у него не было и подавно. Он пробежал несколько этажей, ловя и злорадные, и сочувствующие, но в основном просто любопытные взгляды студентов и нескольких профессоров, затем погоня за полтергейстом привела его в более тихую часть замка, и здесь Пивз, наконец, сбавил темп, чтобы развернуться к своей жертве и скорчить презрительную рожу.

— Ты. У меня. Попляшешь. Пивз, — выдохнул Гарри, хватая ртом воздух. — Вот погоди, я все расскажу Барону!

Пивз визгливо расхохотался.

— Станет Его Кровавейшество тебя слушать, как же. Вся школа судачит, что ты — позор своего факультета.

Гарри едва не зарычал от бессильной злости. Что, уже даже привидения судачат о том, насколько он провалился как слизеринец?

— Станет, — заверил Гарри холодно. — Он обещал мне одно одолжение за то, что в прошлом году я выиграл для Слизерина Турнир Трех Волшебников.

— Кровавый Барон никому не делает одолжений, — возразил Пивз, слегка неуверенно.

— Да? Ну давай проверим, — конечно, Гарри блефовал, но этого было достаточно, чтобы заронить в душу Пивза — если у полтергейстов, конечно, были души, — семена сомнения. — Я как раз видел его с утра здесь неподалеку.

Пивз скривился.

— Все ты врешь, подлый трус. У тебя орехов не хватит беспокоить Барона из-за такой мелочи. У тебя уже давно ни на что не хватает орехов.

Гарри махнул рукой.

— Это я ему тоже передам. Оставь перо себе, пусть будет утешительным призом. Будет с чем поиграть, когда Барон посадит тебя на цепь и будет таскать по всем Подземельям.

Он развернулся. В затылок прилетело что-то мягкое и так и застряло в растрепанных волосах. Гарри потянулся и вытащил из взъерошенной шевелюры немного помятое перо. Когда он обернулся, Пивза уже нигде не было.

Гарри обескураженно покачал головой. И что, Мерлина ради, это было? И с каких пор он стал для Пивза бездарным трусом? Нет, тот, конечно, всегда вопил, что Гарри играет нечестно, когда тому удавалось ускользнуть от Филча с помощью мантии-невидимки, но когда вообще ему последний раз приходилось убегать от завхоза?

Гарри хмыкнул, задержавшись на этой мысли. Может, вот в чем дело? Он и впрямь не помнил, когда последний раз выходил прогуляться по ночному Хогвартсу просто так. Он целую вечность не приклеивал стулья в классах Супер Мега Волшебным Клеем, не смазывал перила лестниц Гламурной Мазью Сверкающей Кожи, не накладывал на миссис Норрис глупых безобидных заклятий... В общем, не делал ничего из того, что так старался устраивать на младших курсах, когда отчаянно хотел подражать папе и Сириусу из рассказов про проказы Мародеров. Наверняка с точки зрения Пивза Гарри достиг своего пика в середине второго года в Хогвартсе, и с тех пор превратился в сплошное разочарование. А учитывая, что этот год был последним для Близнецов Уизли, неудивительно, что Пивз впал в злое уныние.

Гарри снова покачал головой и пошел дальше по коридору, пытаясь сориентироваться в незнакомой части замка. Ему повезло: всего пара поворотов, и Гарри натолкнулся на двух своих знакомых — Забини и Трейси Дэвис. А они-то что забыли в этих закоулках?

Забини, при виде него, закатил глаза:

— Мерлин, Поттер, неужели недостаточно того, что мы живем в одной комнате и ходим на одни занятия? Теперь я должен любоваться на тебя еще и в выходные?

— А ты не любуйся, — посоветовал Гарри.

— Да тобой действительно особо не полюбуешься, — согласился Забини. — Почему ты так выглядишь?

— Как?

— Ты весь красный и растрепанный, — пояснила Трейси и посмотрела на него с тревогой. — Все в порядке?

— Еще у тебя клякса на носу, — вставил Забини. — Ты что, полшколы пробежал?

— Может и пробежал, — Гарри пожал плечами. Пивз здорово его погонял, Маркус Флинт мог бы им гордиться.

— Да? — Забини заинтересовано подался вперед. — Только не говори, что Крэбб и Гойл наконец-то решили поучить тебя уму разуму. Ну, кулаками.

— Мерлин, нет, — Гарри поморщился. — Это все Пивз. Я бегал за Пивзом. Паршивец украл мое перо.

— Украл перо? — поразилась Трейси. — Из спальни? Но он же не суется в подземелья.

— Не из спальни, — признался Гарри неохотно. — Из рук.

Забини громко фыркнул.

— Ты что, вообще по сторонам не смотришь?

— Я просто задумался, — ощетинился Гарри. — Можно подумать, с тобой такого никогда не случалось.

— Ты правда хочешь услышать ответ?

— Не очень, — Гарри вздохнул и попробовал пригладить волосы на макушке. — В любом случае...

— Ты не должен быть таким беспечным, — вдруг сказала Трейси. Гарри и Забини оба уставились на нее с удивлением. — Особенно сейчас, после того, что случилось с Малфоем.

Гарри не стал уточнять, что такого случилось с Малфоем и почему об этом знает Трейси — если уж даже Пивз в курсе последних событий...

— Если Малфой начнет воровать мои перья, я это переживу, — Гарри постарался говорить беззаботно. — В отличие от Пивза, его хотя бы можно заклясть.

— Я серьезно, Гарри, — Трейси нахмурилась. — Весь факультет судачит о том, что... Ну...

Она замялась, поэтому Забини закончил за нее:

— О том, что ты сделал из Малфоя заклятого врага, и скоро это тебе аукнется.

— Я сделал?! — Гарри так опешил, что начисто забыл о деланной беззаботности. — Я ничего не делал, это он ведет себя как последний придурок. И никакие мы не заклятые враги, он все еще мой друг, просто...

— Малфой точно в курсе, что ты все еще его друг? — поинтересовался Забини с нескрываемой иронией. — Может, тебе стоит ему напомнить, потому что из того, что видел я на этой неделе, складывается впечатление, что он не хочет иметь с тобой ничего общего.

Это укололо куда больнее, чем Гарри показал, но он смог напустить на себя безразличный вид.

— Понятия не имею, какая муха его укусила, но в любом случае, я сомневаюсь, что он опустится до воровства моих перьев.

— Да что ты заладил про свои перья? — не выдержал Забини. — Какое Малфою дело до твоих перьев? Весь факультет гадает, какое темное проклятье на тебя падет.

— Драко никогда не наложит на меня темное проклятье, — отрезал Гарри. — Это исключено.

Трейси вздохнула. Она смотрела на Гарри с таким сочувствием, что ему сделалось не по себе.

— Раньше я бы с тобой согласилась, — сказала она тихо. — Даже в начале этой недели. Но не после того, как ты выставил его дураком на глазах всего факультета. Это Малфой, Гарри. Они никому не позволяют поставить их в глупое положение и уйти безнаказанным.

— Я просто поймал снитч быстрее, чем он, — сказал Гарри оглушенно. — Я не... Я не пытался...

— Кому какое дело, что ты там не пытался? — Забини зевнул. — Малфой три года не затыкался о том, какой он изумительный ловец, а ты без всякой подготовки побил его на его же поле, да еще на глазах у всех. Не пойми неправильно, мне глубоко плевать на твою несчастную судьбу, но иногда ты такой слепой, что это просто жалко.

Трейси ткнула его локтем.

— Прекрати это.

Забини скорчил гримасу.

— Но я же прав.

— Совсем необязательно быть при этом таким козлом, — она снова повернулась к Гарри. — Я просто хочу сказать... Будь осторожнее, хорошо? Ты сам знаешь, что с людьми может сделать темная магия. И даже если ты думаешь, что Малфой до этого не опустится...

Гарри очень хотелось заспорить, но он прикусил язык. Трейси просто пыталась проявить заботу, откуда ей знать, как тяжело ему это слушать?

— Даже если он сам не хотел бы до этого опускаться, — снова вмешался Забини, — у него, знаешь ли, есть имидж, который ему нужно поддерживать. Слишком уж громкая история вышла, чтобы люди просто о ней забыли. Так что на твоем месте я бы к Малфою и его дружкам спиной не поворачивался.

— Я тебя услышал, — произнес Гарри ровно. — Ладно, я... Я пошел на завтрак. Увидимся.

Он сорвался с места и быстро зашагал прочь, вертя в руках измученное перо. Гарри еще расслышал, как Забини сказал Трейси:

— Я тебе говорил, что это бесполезно. Он упрямый как гиппогриф. Очень глупый гиппогриф.

Ответ Трейси он уже не разобрал.