Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Гарри проследовал за Драко до мужского туалета на втором этаже. Звонок с урока все еще не прозвенел, поэтому сейчас здесь никого не было.

Драко, даже не потрудившись заметить, как много времени ушло у двери, чтобы захлопнуться за ним, застыл у умывальников, склонившись над раковиной. Светлые волосы свесились вниз, полностью заслонив его лицо, а пальцы впились в белые края умывальника так судорожно, что остро выступили побелевшие костяшки. Гарри не видел, с каким выражением Драко буравит взглядом дыру слива, но решил, что лучше обнаружить себя прямо сейчас.

Одним движением Гарри сбросил мантию-невидимку. Голова Драко резко дернулась, и он подскочил так высоко, что как будто взлетел.

— Тролль тебя раздери! — выругался он пронзительно высоким голосом. — Гарри, чем ты думаешь, я чуть не...

Он осекся. Его взгляд похолодел.

Гарри скрестил руки на груди.

— Привет, — поздоровался он сухо.

— Почему ты еще не в больничном крыле? — спросил Драко без выражения.

Гарри не ответил. Драко попытался обойти его, чтобы добраться до двери, но Гарри молча положил обожженную руку на дверную ручку. Драко потянулся было вперед, чтобы оттолкнуть ее, но его пальцы нерешительно замерли в нескольких дюймах от поврежденной кожи. Затем поджались, и Драко, выдохнув, отступил.

— Что тебе нужно? — бросил он резко.

— Для начала — хоть какое-нибудь объяснение, — ответил Гарри таким же тоном. У него в горле словно скрежетали ржавые шестеренки — так резко охрип голос.

Драко скривился. Затем сделал глубокий вдох, словно преодолевая себя, и отбросил волосы с лица.

— Нет никакого объяснения, кроме самого очевидного, — произнес он холодно. — Мне правда нужно его разжевывать?

Гарри глубоко вдохнул и приказал себе успокоиться. Мысленно повторил все аргументы, которые твердил себе все эти дни. Он не видел всей картины, вот и все. Что-то не давало Драко поговорить с ним открыто, но это можно решить, что угодно можно решить, надо только... надо только найти правильный подход.

— Здесь никого нет, — сказал Гарри вкрадчиво. — Я проверил по Карте. Никто нас не подслушивает, даже твой эскорт в кои-то веки не ошивается по соседству. Если тебе есть, что сказать мне, лучше шанса не будет.

В лице Драко не дрогнул ни мускул, только глаза на миг дернулись, выдавая секундную нерешительность.

— В Хогвартсе и у стен есть уши, — хмыкнул он. — Что до моего "эскорта", не воображай, что я в восторге от их компании. Но таковы новые правила. Я уже говорил тебе, все изменилось. Ничего уже не будет как прежде.

— Необязательно — все, — возразил Гарри тихо, но настойчиво. — Ничего не предрешено, только потому что... только потому что...

"Только потому что Волдеморт вернулся".

Гарри не смог произнести это вслух. Чувствовал, что одного упоминания Темного Лорда будет достаточно, чтобы оттолкнуть Драко так далеко, что до него будет ни за что не дотянуться. Вместо этого Гарри шагнул вперед, встав так близко, чтобы Драко не смог отвести взгляд, и вперился прямо в мрачно поблескивающие серые глаза напротив.

— Скажи мне в чем дело, — произнес он на грани шепота. — Я знаю, что происходит что-то еще, чего я не знаю. Я все еще твой лучший друг. Ты можешь мне довериться, обещаю, я...

Драко откинул голову назад. Его тонкие бесцветные брови сошлись к переносице.

— Довериться тебе? — переспросил он, кривя губы в яростной насмешке. — Поттер, ты не в состоянии заткнуться и не высовываться, даже когда от этого зависит твоя жизнь. Когда Темный Лорд придет к власти, ты покойник, потому что даже тогда ты не сможешь затоптать свою проклятую гордость и как следует притвориться. Я вообще не знаю, что ты забыл на Слизерине.

Гарри стиснул зубы. В этом состояла самая большая опасность близких людей — они всегда могли найти самые верные слова, чтобы ударить по самому больному, по самому уязвимому. Он не должен был поддаваться на провокации. Не должен был подыгрывать Драко в его попытках вывести Гарри из себя.

Но зачем? Зачем он это говорил, даже сейчас, даже когда они одни? Не верил, что никто не подслушивает? Перестраховывался? Но что могло напугать его настолько, чтобы заставить вести себя так? Будто ему на самом деле плевать? Будто их дружба, будто все, что они вместе пережили за эти четыре года, не имело никакого значения в сравнении с... С чем?

— Скажи мне, что происходит, — повторил Гарри с отчаянной настойчивостью. Он стоял на какой-то очень узкой грани, в шаге от того, чтобы броситься в одну из крайностей: начать умолять Драко сказать ему правду или попробовать выбить признание силой. Если бы только он владел легилименцией... Прямо сейчас Гарри было плевать и на законы Магической Британии, и на моральную сторону вопроса — настолько сильно он жаждал понять, что происходит. Лишь бы не находиться больше в этом отвратительном, беспомощном, подвешенном состоянии. Лишь бы знать, чего ожидать. Лишь бы снова ощутить твердую почву под ногами. — Скажи мне.

Драко прищурился. Он беззвучно пошевелил губами, слепляя мысли в слова и слова в предложения. От его взгляда у Гарри по спине побежали мурашки. Несмотря на все, что произошло между ними в этом году, до этого момента он не чувствовал, чтобы от Драко исходила отчетливая неприязнь. Но теперь — теперь Драко смотрел так, будто ненавидит Гарри просто за то, что тот стоит здесь и не дает ему уйти, за то, что вынуждает продолжать этот разговор.

— Каково это — быть таким твердолобым болваном? — наконец поинтересовался Драко, снова изогнув губы в своей чудовищно неживой усмешке. — Ты правда хочешь это услышать? Так я скажу. Или даже — я повторю. Потому что я уже говорил тебе, что если мне придется выбирать между моей семьей, между нашей верностью... определенным идеалам и нашей с тобой дружбой, я не выберу тебя. Началась война, Поттер, и мы по разные стороны баррикад, нравится тебе это или нет. Это не игра и не представление. Мы больше не друзья. Я не хочу тебя видеть, я не хочу с тобой разговаривать и особенно я не хочу, чтобы ты лелеял какие-то абсурдные надежды на то, что это когда-нибудь изменится. Детские игры в дружбу кончились. Осталась только жизнь.

— Да неужели? — спросил Гарри холодно, хотя в ушах, в такт стуку крови, билось обжигающее ненавистью "лжец, лжец, лжец". — Дружба кончилась, и теперь ты опрокидываешь на меня котлы с кислотой? Уже вообразил себя на линии фронта?

Лицо Драко исказилось.

— Вот об этом я и говорю! — рявкнул он, на миг потеряв самообладание. — Ты вечно лезешь куда не просят. Я не собирался опрокидывать его на тебя, но тебя же хлебом не корми, дай поиграть в героя, да?

— По-твоему, я должен был дать зелью вылиться на Рона?

Драко фыркнул.

— Да, и тогда все наконец забыли бы о том цирке, что ты устроил на отборочных. Да и что ему стало бы? Там был Слизнорт, смерть ему не грозила. А даже если бы и грозила, у Уизли все равно слишком много детей, не думаю, что его родители бы вообще заметили пропажу.

Гарри понял, что сейчас ударит его, уже тогда, когда занес плотно сжатый кулак. Глаза Драко блеснули — лихорадочно, чуть ли не радостно, но вдруг их обоих заставил застыть на месте звук снаружи. Шаги.

Драко побледнел так резко и так смертельно, что прежняя бледность рядом с этой мертвенной белизной показалась эталоном здорового цвета лица. Его глаза панически забегали по углам туалетной комнаты, словно в поисках несуществующего выхода. Никогда еще наследник благородного дома Малфоев не напоминал Гарри так сильно загнанную в угол крысу.

"Я тебя ненавижу", — подумал он с усталой злостью. "Как же я тебя ненавижу".

Подняв с пола мантию-невидимку, Гарри набросил ее на себя и отступил к стене. Вовремя — спустя мгновение дверь отворилась, и в туалет просунул голову мрачный Гойл.

— Ты что здесь делаешь? — спросил он мрачно. — Почему нас не подождал? Мы тебя ищем по всему замку.

Секунду назад Драко был испуганным и застрявшим в безвыходном положении. Теперь же он снова приобрел надменный царственный вид и ответил Гойлу взглядом, полным откровенно презрения.

— Мне надо объяснять тебе, чем люди занимаются в туалетах, Гойл? — поинтересовался он. — Честно говоря, я надеялся, что к пятому курсу ты как-то сам с этим разберешься.

— Я слышал твой голос, — возразил Гойл упрямо. Его взгляд скользнул по пустому помещению в поисках неизвестного собеседника, но, конечно, никого не нашел. — С кем ты разговаривал?

— С Плаксой Миртл, — огрызнулся Драко.

Гойл вытаращил глаза.

— С Плаксой Миртл? С какой стати ты разговаривал с Плаксой Миртл?

— Очевидно, соскучился по осмысленным беседам. Приятно, знаешь ли, для разнообразия поговорить с кем-то, кто в состоянии связать в предложение больше шести слов подряд.

Возможно, Гарри показалось, но Гойл глянул на Драко с чем-то определенно напоминающим неприязнь. Может быть, Гарри его недооценивал — может быть, Гойл все-таки понимал не только самые прямые оскорбления, высказанные в лоб.

— Пойдем уже, — фыркнул Драко, не дождавшись никакой другой ответной реакции — да, наверное, и не ожидавший ее. — Где Крэбб? Если он снова застрял в той пропадающей ступеньке, я предлагаю бросить его там. Уверен, мы можем заменить его зачарованным валуном, и преподаватели даже не заметят разницы.

В этот раз Гарри не показалось — Гойл точно посмотрел на Драко с явным неудовольствием. Но тот, словно не замечая этого, протиснулся в щель между однокурсником и дверным косяком и исчез в коридоре. Гойл, окинув туалет последним подозрительным взглядом, медленно направился за ним.

Гарри, наконец, смог выдохнуть. Хотя хотелось ему не просто выдохнуть — ему хотелось заорать так, чтобы засаднило горло. Ему хотелось разбить зеркало, да так, чтобы острые осколки вошли глубоко в руку. Ему хотелось, чтобы усиливающееся в обоженной коже покалывание снова стало белым и ослепительным жаром, переплавляющим все остальные чувства в простую и понятную животную боль. Ему хотелось...

(Чтобы все стало как раньше, просто стало как раньше, чтобы не надо было думать, и подыскивать оправдания, и думать, и искать ответы, и думать, и...)

Гарри скинул мантию с головы и прижался лбом к холодному зеркалу. Там отражался только он сам: бледный, но с нездоровым румянцем на щеках и мрачными, слишком мрачными для пятнадцатилетнего мальчишки глазами.

Когда-то давно он стоял напротив другого Зеркала: Зеркала Еиналеж, показывающего истинные желания. Когда-то давно он увидел там здоровых родителей. Теперь то желание казалось таким детским и таким наивным. Тогда у него уже было все, что нужно: настоящая семья, настоящие друзья. Почему он ни разу не задумывался, как ему повезло, пока не лишился и этого?

Гарри медленно выдохнул. Он знал, что увидел бы в Зеркале Еиналеж сейчас. А что увидел бы Драко? И что он увидел тогда, данным-давно, на первом курсе? Что тогда испугало его настолько, что он никогда больше не заговаривал о той ночи? И что все-таки...

"Какое мне дело?" — оборвал Гарри сам себя. Все закончилось. Как Драко и сказал, никакой больше неопределенности. Все закончилось, и теперь должно начаться что-то новое. Что-то не хуже и не лучше — просто другое. Ему всего пятнадцать. Вполне вероятно, он успеет найти с десяток друзей, куда более замечательных, чем сын Пожирателя Смерти и адепта Темного Лорда. Вполне вероятно, все станет проще и легче, и лучше. Но...

Но это будет по-другому. Какие бы замечательные люди не ждали его впереди, у него никогда не будет второй точно такой же дружбы. Просто потому что некоторые вещи не повторяются. Просто потому что люди не повторяются.

Гарри вздохнул еще раз и отлепился от зеркала. Ладно. Конец света пока что не наступил. И ему действительно нужно было в Больничное крыло.