Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

— Спокойно, — услышал Гарри голос внутри своей головы.

Наверное, не совсем верная мысль, потому что он-то как раз был не в своей голове. Он был в тошнотворном море, на палубе корабля, который с трудом удерживал на плаву силой воли и постоянными напоминаниями, кто он и где он. Все борта были испещрены выцарапанными инициалами "Г.П." — та еще фантазия, но магия разума — она ведь как раз про фантазии и образы. И про то, чтобы не вылить содержимое желудка себе на туфли, когда контакт между сознаниями расторгнут.

К счастью, Гарри уже почти не укачивало и почти не размазывало по стенкам чужой головы. В ходе предыдущих занятий он несколько раз переходил мост и останавливался на пороге — уже там, но не ступая вглубь. Однако теперь наконец-то уверился в своих силах — почти.

— Вперед, — снова прозвучал голос.

Больше он ничего не сказал. Каждое занятие одни и те же инструкции повторялись столько раз, что Гарри мог бы записать их по памяти, вслепую и не просыпаясь.

И он пошел — осторожно, неуверенно, но вперед, медленно рассекая неподвижную массу мыслей.

Мысли не должны быть неподвижными. Скорее всего, Снейп прикладывал огромные усилия, чтобы удержать их такими — меньше хаоса, меньше бури, меньше шансов потеряться и отпустить спасительную веревку, связывающую его с собственной головой.

Сознание Снейпа больше всего напоминало утонувший дом, вода в коридорах которого стоит прямо и неподвижно, и только очертания мебели в тусклом зеленоватом сиянии напоминают о том, что когда-то здесь была жизнь. Каждый смутный образ прятал за собой вереницу событий, за каждой дверью скрывался ворох воспоминаний, и по трубам в стенах бежали тревоги и надежды, как кровь в жилах.

Гарри прошел мимо стола с кучей проверенных домашних заданий. С тускло белеющей стопки сорвался пергамент и влетел ему в лицо. Прошел насквозь, конечно, как в воспоминаниях, но Гарри успел разглядеть свое имя в углу и перечеркнутый абзац с идиотской ошибкой и припиской: "толченый корень имбиря для усиления магических способностей, Поттер? Серьезно?".

Он пошел дальше, плывя ступнями по несуществующему полу. То и дело вокруг образовывались маленькие завихрения — там мелькали чьи-то лица и неслись призрачные шепотки.

На натыканных тут и там дверях опознавательных табличек не было, а если бы и были, Гарри все равно не знал, что ищет. Он открыл ближайшую — и на него тут же вылилось что-то кипящее и болезненное. Он захлопнул дверь обратно, ошпаренный, испуганный, но чудом не потерявший концентрацию. Приглядевшись, заметил, что ручка недружелюбной двери обросла черными шипами, и проклял себя за невнимательность. Такие детали и нужно выискивать в первую очередь.

За другой дверью оказался огромный, пронзительно-голубой глаз. Ее Гарри тоже поспешил захлопнуть.

Бр-р.

Он пошел дальше, дыша и не дыша одновременно, прикидывая, сколько еще сможет тут пробыть. После стольких бесплодных попыток отступать слишком быстро не хотелось — сегодня его уже не хватит на еще один заход, и раз такая возможность представилась...

Он свернул в темноту, потом в ослепительный свет, потом вынырнул куда-то, где все было перевернуто вверх дном, и перетек в соседнюю комнату, где под потолком, съежившись, плакал маленький мальчик. Это заставило Гарри остановиться.

Неожиданный прилив тоски и одиночества оглушил его. Гарри шагнул было вверх, но голос в ушах сказал:

— Идите дальше, Поттер.

Гарри не хотел уходить. Вот так бросать кого-то, особенно ребенка...

Он знал, что это за ребенок, но не хотел называть имя.

И все-таки... Это прошлое. Даже если оно прочно засело в голове гноящейся занозой, его уже не исправить.

Вздохнув, Гарри пошел дальше. Туда, где было суше и золотистей. По краю зрения пробежали двое смеющихся детей — мальчик и девочка с огненно-рыжими волосами.

И дальше — где приходилось постоянно сворачивать, огибая заросли непроходимых черных шипов.

И дальше, где что-то давило на затылок и скручивало виски.

И дальше, где клубились ледяной смех и боль.

И дальше, где пол качался под ногами.

И...

— Возвращайтесь.

Гарри почувствовал, что его тянет назад, выталкивает на поверхность, как соленая вода. И был этому благодарен, потому что в жизни бы не нашел обратную дорогу в этих закоулках.

Его вынесло обратно на мост. Море снова штормило. Гарри кое-как цеплялся за связующую нить, пока выкарабкивался назад, рывок за рывком. И наконец...

— Неплохо, Поттер. Вы сдвинулись с мертвой точки.

Гарри открыл глаза и посмотрел на Снейпа. Тот был еще бледнее обычного, и Гарри не сомневался, что выглядит не лучше. Если у Снейпа сейчас болела голова так же, как у самого Гарри, ему оставалось только посочувствовать.

— Неплохо? — переспросил Гарри. — По-моему, я заслужил как минимум...

— Прекратите задирать нос, — шикнул Снейп. — Я считаю то, что вы все еще в своем уме, исключительно своей заслугой.

Гарри засмеялся, распуская набухший в голове клубок напряжения. Снейп устало массировал виски, но в сумраке кабинета Гарри померещилась усмешка, притаившаяся в уголках тонких губ.

— Что вы видели? — спросил Снейп.

— В смысле, что я нашел в вашей голове?

— Я знаю, что вы нашли в моей голове — это же моя голова, — он нетерпеливо тряхнул подбородком. — Я имею в виду не содержимое, а форму.

— Форму... — Гарри наморщил лоб. Он никогда бы не смог описать все. От одной попытки заключить набор образов, запахов и ощущений в слова у него заломило затылок. — Если в общем, то затонувший дом с кучей дверей.

— Дом... — Снейп кивнул. — Один из самых частых образов. Хорошо.

Ладонями Гарри прижал уши к голове, надеясь избавиться от наводнившего их звона.

— Есть еще какие-то варианты?

Он точно об этом читал, но к концу октября слишком многое уже выветрилось из головы. Да и Гарри так чудовищно устал, что не мог вспомнить даже, что ел на завтрак.

— Да. Как и с окклюменцией, все варьируется от индивида к индивиду. Человеческий разум не может по-настоящему постичь ни сам себя, ни другой такой же. Поэтому вашему взгляду предстает что-то, что он адаптирует под ваше восприятие. Это очень часто какое-то здание с комнатами и коридорами. У других — библиотека с сотней стоящих и летающих книг. У кого-то — вокзал с приходящими и уходящими поездами. Или — система пещер, хотя это гораздо реже.

— А у вас?

Снейп сухо улыбнулся.

— Шкаф. Где очень много полок и ящиков.

Гарри покосился на окаймляющие кабинет полки и сундуки с множеством отделений. Почему-то он не был удивлен.

— Но не забывайте, обычно сознание — это лишь поток мыслей и образов. Придать им форму вы сможете, только приложив усилия. Чем лучше справляетесь, тем понятнее будет форма. Сейчас вы видели дом, потому что я вам помогал. В дальнейшем вам придется строить его самому.

Гарри кивнул.

— Понял.

— Отлично. А теперь идите на ужин. Если так хочется, чтобы кто-то вас похвалил, можете сделать вид, что пир закатили в вашу честь.

Гарри пошел на ужин, хотя к тому моменту, когда он оказался у дверей в Большой Зал, триумфальное трепыхание в груди испарилось. Видеться с кем-то ему хотелось даже меньше, чем есть. Но Гарри обреченно поплелся к слизеринскому столу и сел между Забини и Гринграсс.

— Чего такой кислый, Поттер? — тут же пихнул его Забини, но Гарри только отмахнулся.

В воздухе парили тыквы с горящими глазами и кривыми усмешками. Под потолком, отражающим темное беззвездное небо, носились летучие мыши. Гарри пошарился глазами по столам других факультетов, но не увидел ни Джинни, ни Луны. Обычно хеллоуинский ужин пропускал Невилл, но сегодня, похоже, эту траурную обязанность взяли на себя его подруги.

Гарри ощутил укол совести. Может, он тоже не должен был приходить?

— Поттер все еще переживает из-за того, что вчера чуть не пробил мне голову квоффлом, — буркнул Майлз.

Гарри о том случае и думать забыл, хотя вчера, когда их вратарь чуть не рухнул с метлы, успел придумать речь, с которой будет выступать в свою защиту в Визенгамоте.

"Это не убийство, если все вышло случайно!"

К счастью, Флинт успел подхватить потерявшего равновесие вратаря и помочь ему выровнять полет. Даже крикнул что-то про отличный бросок, хотя Гарри не особенно-то целился в кольцо — просто швырнул мяч наугад, чтобы выпустить накопившуюся ярость. Половина команды по-прежнему делала все, чтобы превратить его время на поле в пытку.

— Да ладно, Блетчли, я же извинился, — Гарри потянулся к глазированному прянику в форме привидения. — Вот, возьми печенье и больше не хлопай ушами в разгар тренировок.

— Я не хлопал ушами, — оскорбился Майлз. — Я высматривал гриффиндорских шпионов.

— Если вы продолжите играть как играете, Гриффиндору никакие шпионы не понадобятся, чтобы уделать нас на следующей неделе! — рявкнул Флинт с другого конца стола.

Гарри поежился. Матч уже на следующей неделе...

В этот раз Флинт их не запугивал — у Слизерина еще никогда не было такой несыгранной команды. Что хуже всего, Гарри знал, что проблема в нем. Конечно, он не виноват в том, что половина команды отказывается с ним играть, пусть и не в открытую. Но если на матче они будут вести себя, как на тренировках, единственная надежда на победу — поймать снитч прежде, чем Гриффиндор уйдет в головокружительный отрыв по очкам.

Отвернувшись от Флинта, Майлз закатил глаза и потом, подмигнув Гарри, выхватил у него пряник.

— Каждый год говорю себе, что это последний год, когда мне приходится терпеть Флинта, — шепнул он заговорщически. — И каждый раз он все еще здесь. Он это мне назло, я уверен. Или, может, Флинт специально заваливает экзамены каждый год, чтобы еще немного поиграть в школьной сборной? Как думаешь?

Гарри улыбнулся.

Хорошо еще хоть кто-то с ним разговаривает.