Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

С нетерпением Гарри ждал двух уроков: Зельеварения и Защиты от Темных Искусств. Варить зелья они должны были в пятницу, на пару с гриффиндорцами, а до тех пор Снейп по каким-то своим причинам решил избегать Гарри. Конечно, они пересекались — Снейп был деканом Слизерина и занимался всеми организационными вопросами на их факультете, но шанса остаться с ним наедине улучить не удалось.

Ну, пятница так пятница. Гарри не сомневался, что томительное ожидание оправдает себя: если Снейп так многому научил его просто разговорами в больничной палате, то каков же он в деле?

А вот профессор Квирелл чудовищно разочаровал Гарри. Дома Сириус все уши ему прожужжал о том, какой важный предмет — эта Защита от Темных Искусств и что уметь защищать себя — в жизни самое главное, но он также и предупреждал, что с преподавателями Защиты у Хогвартса проблема уже очень давно. И в этом году Хогвартс снова вытянул не козырную карту. Гарри не говорил об этом вслух, но про себя еще в середине первого занятия решил, что Квирелл похож на шарлатана, купившего лицензию преподавателя в Лютном Переулке.

— Неужели так сложно найти нормального преподавателя Защиты? — спросил Гарри у Драко, пока они искали дорогу на следующий урок.

— Отец говорит, что Дамблдор специально хочет вырастить следующее поколение волшебников слабыми и неспособными себя защитить, чтобы легче было их контролировать, — с готовностью отозвался Драко.

— Если верить твоему отцу, во всех бедах этого мира виноват Дамблдор, — возразил Гарри, который уже начал замечать тенденцию.

— А это не так?

Гарри пожал плечами. Ему Дамблдор нравился, но если бы он спорил с Драко каждый раз, когда их точки зрения расходились, у них не осталось бы времени на учебу. А дел было много: начиная от попыток сориентироваться в вечно меняющемся замке до обмена домашними сладостями за завтраком. С письмом Сириусу все вышло удачно: в ответном послании крестный заверил Гарри, что он все еще может вернуться домой на Рождество; признался, что никогда не слышал о дентистах, но зато много слышал о чудачествах Волшебной Шляпы, так что вряд ли Невиллу Лонгботтому было о чем беспокоиться; и напомнил быть осторожнее с ночными вылазками и остерегаться своего декана. Последнее наставление вызвало у Гарри улыбку.

Кроме того, как раз накануне Драко оказал ему услугу еще более неоценимую, чем помощь с письмом.

Преподаватели относились к Гарри так же, как и ко всем, но того же, к сожалению, нельзя было сказать о товарищах по факультету. Не один и не два раза Гарри ловил на себе враждебные взгляды слизеринцев постарше. Это тоже относилось к тому, о чем он не подумал заранее: очень многие на их факультете разделяли точку зрения Драко: безумно важно, к какой фракции принадлежала твоя семья. И в отличие от Драко, повода менять свое мнение у них не было.

Спальня была безопасным местом: Крэбб и Гойл слушались Драко во всем, Нотт — возможно, тоже под его влиянием, — открытой неприязни не выказывал, а Забини от всех них держался немного особняком. Другое дело — общая гостиная.

Это случилось в один из первых вечеров. Гарри сидел в просторном кожаном кресле и читал учебник по Истории Магии, потому что воспринимать информацию от профессора Бинса было просто невозможно. Народу в гостиной было достаточно, кто-то постоянно приходил или уходил, поэтому когда напротив Гарри, закрывая свет, остановилась чья-то фигура, он сначала даже не обратил внимания. И только когда его окликнули:

— Эй, Поттер, — Гарри понял, что, возможно, влип в неприятности.

В гостиной стало очень тихо.

В рукаве его мантии находилась волшебная палочка, и с Сириусом они выучили некоторые базовые заклятия для самообороны, но Гарри сомневался, что это сильно ему поможет: стоявший напротив рослый слизеринец был куда выше него, а значит, старше и опытнее в волшебстве, чем первокурсник, который и недели в Хогвартсе не провел.

Краем глаза Гарри заметил, как Драко оторвался от написания письма родителям и бросил на них быстрый взгляд, но Гарри не особо надеялся, что тот вмешается — все-таки, они были не в Гриффиндоре. А даже если и вмешается, два первокурсника против этого похожего на гориллу парня... Без шансов.

— Это я, — подтвердил Гарри, надеясь, что страх никак не отразился на его лице. Может, он еще сможет заговорить зубы...

Его надеждам не суждено было оправдаться: в следующую секунду слизеринец выхватил книгу у него из рук.

Взглянул вызывающе, свысока.

— Что это ты там читаешь, Поттер?

— Историю магии, — ответил Гарри сухо. Не показывать страха. Не показывать страха. Он остался сидеть, потому что понимал: если встанет, разница в росте станет еще более заметной, а за ними и так уже наблюдала вся гостиная. — Батильда Бэгшот. На обложке написано, если что.

"Ты что, читать не умеешь?". Этого Гарри спрашивать не стал: он и так понимал, к чему все ведет.

Слизеринец ухмыльнулся, не замечая подначки.

— И что же в твоем умном учебнике написано про Поттеров в войне против Темного Лорда?

Темный Лорд. Пошло-поехало. Гарри начал понимать, почему Сириусу настолько не нравился Слизерин.

— Там написано, что тебе стоит отдать мне книгу до того, как я пойду жаловаться профессору Снейпу, — вряд ли это его проймет, но попробовать стоило.

Конечно, слизеринец расхохотался. Кто-то присоединился. Потом смех почему-то оборвался, и только донимающий Гарри старшекурсник продолжал ржать.

— Верни Поттеру его книгу, Пьюси, — раздалось сзади.

Пьюси обернулся, но Гарри и смотреть не надо было. Впервые на его памяти Драко говорил настолько высокомерным тоном и так сильно растягивая слова. На лице он тоже каким-то образом сохранил скучающе-невозмутимое выражение.

Почему-то между ним и этим Пьюси никакая разница в росте в глаза не бросалась.

Гарри замер, не веря своим глазам и чувствуя, как часто-часто колотится сердце.

— Малфой?! — спросил Пьюси со злым изумлением. — Ты чего творишь?

Драко вскинул подбородок.

— По-моему, Пьюси, ты статусом не вышел, чтобы требовать объяснений у меня. Но если тебе так интересно: я пишу письмо своему отцу, Люциусу Малфою, и предпочел бы, чтобы у меня над ухом не шумели. Или в моем письме может появиться пара неприятных ошибок, если ты понимаешь о чем я.

Драко стоял очень прямо, и Гарри в этот момент не мог им не восхититься.

Пьюси колебался.

Дело решили подошедшие к Драко Крэбб и Гойл, наконец, сообразившие, что именно в такие моменты они больше всего и нужны.

— Да я просто пошутил, незачем устраивать сцены, — сквозь сжатые зубы выговорил Пьюси и швырнул учебник Гарри под ноги. Тот молча поднял его, а когда выпрямился, Пьюси уже направлялся в свою спальню.

Школьные дрязги проиграли политике.

Драко с недописанным письмом в руке сел в соседнее кресло, и только сейчас Гарри заметил, что воротник его рубашки насквозь вымок от пота. Гарри понимал, что его невозмутимость скорее всего напускная, но до этого даже не осознавал, насколько.

— Спасибо, — шепнул он так тихо, что его мог услышать только Драко.

— Будешь мне должен по гроб жизни, — прошипел Драко так же тихо, но в глазах у него читалось ликование.

Гарри повертел книгу в руках. Корешок слегка порвался, но когда Гарри, решив, что если испытывать удачу, так уж по полной, обратился к сидящей неподалеку шестикурснице, та с готовностью наложила для него "Репаро".