Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Если бы Северуса спросили, какую из обязанностей декана он считает самой бесполезной, он назвал бы консультации по выбору профессии. Во-первых, устраивать их в середине пятого курса, когда до СОВ хорошо если полгода, — глупее не придумаешь. Кто за такой срок успеет поправить успеваемость по нужным предметам? Во-вторых, слизеринцы и не нуждались в таких консультациях: в отличие от безмозглых гриффиндорцев, вспоминающих о существовании СОВ за неделю до экзаменационной сессии, или когтевранцев, которые могли в последнюю минуту решить, что их безумное увлечение гоблинскими восстаниями кончилось и теперь они хотят посвятить жизнь изучению парнокопытных магических существ, на его факультете почти все с пеленок знали, чем будут заниматься в будущем. За последние лет пять Северус не мог вспомнить никого, кто на вопрос "чем вы собираетесь заняться после школы?" ответил бы "не знаю". Даже Маркус Флинт, который год заваливающий выпускные экзамены, уже подписал контракт с квиддичной командой, к которой присоединится после окончания школы.

Но конечно, Северуса никто не спрашивал, и в особенности его не спрашивал Альбус Дамблдор, или Минерва Макгонагалл, или все те, кто приложил руку к составлению планов учебной и внеучебной нагрузки. Каждый год бессмысленная процедура начиналась снова.

* * *

— Магический рестлинг, — сказала Милисента Булстроуд.

Северус отдал ей должное: за последние годы это был самый оригинальный ответ. Он не следил за миром спорта, если не считать квиддичных матчей в Хогвартсе, на которые должен был являться как декан, так что его знания о рестлинге ограничивались смутными детскими воспоминаниями: отец смотрел что-то такое по ящику. Основываясь на них, Северус сомневался, что учебная программа Хогвартса на старших курсах может предложить хоть что-то, что пригодится в этой профессии.

— Почему именно магический? — спросил он наконец.

Многие волшебники уходили в маггловский аналог своего спорта. Там добиться успеха было проще простого — магглы не могли выявить магические виды допинга.

Булстроуд фыркнула.

— У магглов нельзя отметелить карликового тролля.

В ее глазах это был весомый аргумент.

— Не могу сказать, что программа Хогвартса отвечает запросам вашей выбранной профессии. Вы собираетесь продолжать обучение после пятого курса?

— Конечно, — насупилась Булстроуд. — Я же не тролль.

Многие студенты Хогвартса с ней бы не согласились.

* * *

— Это ведь лишняя возможность провести время со своими учениками — разве не замечательно? — говорила обо всем этом Спраут. — Узнать получше каждого, укрепить вашу связь, как декана и студента. Каждый ребенок в глубине души готов тебе открыться, нужно только найти правильный подход.

* * *

— Чем вы собираетесь заниматься после школы, Крэбб?

Крэбб ухмыльнулся.

— Вы сами знаете, профессор.

Если бы Северусу пришлось выбирать, с кем из слизеринцев укреплять "связь декана и студента", Винсент Крэбб был бы последним в списке. Правильный подход к нему заключался в том, чтобы не взвыть от его тугоумия — хотя бы до тех пор, пока он еще в кабинете.

— Это не совсем то, что предполагает консультация по выбору профессии, — голос Снейпа не поднимался выше шепота — единственный способ не сорваться в рычание. — Я имею в виду что-то более традиционное.

Ухмылка Крэбба сделалась еще многозначительнее.

— Неужели родители вас совсем ничему не учат?

— Я думаю, для моей семьи это очень даже, э-э... традиционно?

Удивительно, что он смог произнести это слово с первого раза.

— Я имею в виду, — голос Снейпа сделался еще тише, и Крэбб наморщил лоб, напрягая слух, — что вы собираетесь говорить людям, когда вам зададут такой вопрос в... менее интимной обстановке?

— У меня такого не спрашивают, — осклабился Крэбб. — Все же и так знают.

Хуже, чем бодаться с каменной стеной.

Даже хуже, чем спорить с Альбусом Дамблдором.

И это только второй...

* * *

— Многие студенты раскрываются с совершенно неожиданных сторон! — радостно вещал Флитвик. — Помню, мне никто не верил, когда я говорил, что мечтаю стать прославленным дуэлянтом. Но в этом вся прелесть работы с детьми — они никогда не перестают тебя поражать! Почти все в пятнадцать еще пластичные, как глина — могут вылепить из себя все, что угодно. Весь мир открыт перед ними, все пути и дороги. Разве что-то вдохновляет сильнее, чем дети, только начинающие осознавать, какой хотят видеть свою жизнь?

* * *

— Я думаю, что откажусь от предметов, которые точно не пригодятся мне в будущем, вроде Зельеварения и Астрономии, но в целом, ни СОВ, ни ЖАБА не вызывают у меня опасений. В первую очередь мне нужно уделить внимание Истории Магии, Защите от Темных Искусств, Заклинаниям, Трансфигурации и Нумерологии. Если моя успеваемость останется на прежнем уровне, после школы меня ждет стажировка в отделе отношений с магической общественностью. При этом я дополнительно работаю над теми навыками, что не покрывает учебная программа, так что никаких проблем я не предвижу.

Дафна Гринграсс говорила как по писаному — Северус не сомневался, что вдобавок к урокам она исправно посещает Клуб Дебатов. Что бы ни говорил Флитвик, на некоторых детей достаточно взглянуть в одиннадцать лет, чтобы понять, готовят родители их к карьере в министерстве или нет. Дафну Гринграсс готовили — это было ясно любому, кто знал ее дольше десяти минут. Через пару десятков лет она и министром магии может стать — достаточно хорошего происхождения, чтобы удовлетворить запросам идеологов чистоты крови, но — в глазах не столь радикально настроенной магической общественности — без подпорченной репутации Малфоев или Ноттов, запятнавших себя связью с Темным Лордом в прошлую войну.

Если, конечно, через двадцать лет у них будет не столь радикально настроенная магическая общественность. Или выборы.

Северус постарался об этом не думать.

Ничего удивительного от Гринграсс он не услышал, как до нее — не услышал от Дэвис, после той истории с ее братом вознамерившейся стать колдомедиком и даже подтянувшей ради этого оценки по Зельеварению, или от Гойла, который мог бы сказать ему то же, что и Крэбб, но которому хватило мозгов промямлить что-то про мистера Малфоя, обещавшегося найти ему незначительную должность в министерстве.

От Люциуса в последнее время вестей было мало — Северус сомневался, что сейчас тот в состоянии устроить дела даже своей семьи, но  благоразумно промолчал. Люциус это Люциус. Найдет, как извернуться, чтобы снова занять местечко под солнцем.

* * *

Макгонагалл в разговорах о необходимости консультаций по выбору профессии не участвовала — в такие моменты ее обычно не было в учительской, потому что она сидела, обложившись бумагами, в своем кабинете. У Северуса от этого всегда теплело на душе — приятно знать, что кого-то заставляют перерабатывать еще больше, чем тебя.

* * *

Малфой сегодня выглядел даже более кислым и скучающим, чем обычно. Он осознавал бессмысленность этой встречи так же ясно, как сам Северус, но ему хоть не приходилось проходить через это каждый год.

Зная его обстоятельства, в этом семестре Малфой держался неплохо — меньшего от наследника Люциуса Северус и не ждал. Но, похоже, самообладание мальчика подходило к концу. Северус покосился на дубликат учебной ведомости с оценками.

— Успеваемость по Трансфигурации у вас подпортилась, Малфой, да и по Заклинаниям несколько "У", — да, по этим предметам оценки всегда едут первыми. — Вы собираетесь что-то с этим делать?

— Я собираюсь подтянуть их до СОВ, — ответил Малфой с таким видом, будто СОВ — последнее, что его сейчас волновало. Скорее всего, так и было.

— По пятницам у профессора Макгонагалл есть дополнительные консультации для отстающих учеников. Я предлагаю вам начать наверстывать упущенное уже сейчас.

Малфой досадливо поморщился.

— Да, конечно. Я думал, на этих встречах говорят про будущее, а не про хвосты по Трансфигурации.

— Вы хотите поговорить о будущем? — вкрадчиво спросил Северус.

Малфой побледнел.

— Если вы про мое будущее в министерстве магии...

— Нет, не об этом, — Северус знал, что попытка обречена на провал, но все равно попытался. — Если вы вдруг почувствуете, что вам нужно посоветоваться с кем-то взрослым...

— То напишу отцу, — закончил Малфой с каменным лицом.

— Учитывая нынешнюю обстановку, это может быть не слишком осмотрительно.

— Учитывая нынешнюю обстановку, лишний раз открывать рот тоже не слишком осмотрительно.

Малфой вскочил со стула и подхватил сумку. Он ушел в глухую оборону, так что Северус не стал его останавливать. Дверь захлопнулась.

Северус устало помассировал виски. Ну какая бесполезная трата времени...

* * *

— О, эти встречи — сплошные возможности! — Северус сомневался, что глаза Слизнорта сияли бы так же ярко, если бы в этом году ему тоже приходилось проходить весь геморрой с этими "полными возможностей" консультациями. — Такой задел на будущее! Такой повод оказать услугу, которую потом возвратят сторицей! А уж если правда удастся подтолкнуть кого-то к выбору верного карьерного пути... Это же просто бесценно!

Забавно, но Северус даже не помнил собственную школьную консультацию. Скорее всего, она прошла быстро, без особых ожиданий с обеих сторон — он никогда не числился среди любимчиков Слизнорта. Старика не за что винить — в студенческие годы Северус никому не казался хорошим вложением времени и внимания. Чтобы разглядеть хоть что-то в мрачном тощем подростке с немытой головой требовался нечеловечески острый глаз. Как у Темного Лорда. Или Альбуса Дамблдора.

Интересно, помнил ли Слизнорт свою консультацию с будущим Темным Лордом? Как это было?

"Вас ждет большой путь, мой мальчик, блестящая карьера в министерстве, может быть, даже пост министра! Что-что? Вас интересует другое? Мировое господство и бессмертие? Что ж, полагаю, вам следует уделить больше внимания в подготовке к ЖАБА по Прорицанию..."

* * *

Среди мальчишек-пятикурсников от Нотта было меньше всего проблем. Маленькая педантичная копия своего не менее педантичного отца, за все годы обучения он не влип ни в одну историю — неплохой повод для хвастовства, вот только Нотт не хвастался. Слишком тихий, всегда держащийся особняком, но не как Забини — приятель всем и друг никому, — просто одиночка.

— За весь год у вас не было ничего кроме "П" по Нумерологии, — заметил Северус не без уважения. Нумерология по праву считалась одним из самых сложных предметов. — Это похвально.

Нотт пожал плечами и продолжил загибать пальцы:

— Нумерология, Защита от Темных Искусств, Заклинания, Древние Руны, Трансфигурация. По этим предметам департамент магических артефактов требует идеальные отметки.

"Департамент магических артефактов? Или твой отец?"

Северус сверился с ведомостью — действительно, по всем этим предметам напротив фамилии Нотта шел ряд стройных "П". Даже у него голова пошла кругом от такого перфекционизма.

— Есть ли еще какие-то профессиональные отрасли, которые вас интересуют, кроме артефакторного дела?

— Нет.

— Что-то, что просто вас интересует? Факультатив, на который вы думаете записаться?

— Нет.

Такие, как Нотт, не спорили с судьбой. Иногда Северус не понимал, зачем он сам барахтается так отчаянно. Наверное — участь тех, кому не повезло родиться в чистокровной семье.

Он посмотрел в затылок удалявшемуся Нотту. Мальчик держался неестественно прямо.

Или — повезло.

* * *

Северус не любил проводить время с другими преподавателями. Почти все они помнили его студентом: неловким, молчаливым и еще в школьные годы успевшего заслужить дурную славу. Хуже всего было с Макгонагалл — Северус не мог отделаться от ощущения, что глядя на него, она видит ребенка, о существовании которого сам он предпочел бы забыть навсегда. И с возвращением Слизнорта стало только хуже.

Смешно, но, несмотря на взбаламученные неприятные воспоминания, комфортнее всего в учительской он чувствовал себя два года назад, когда его коллегой стал Люпин — будто присутствие одногодки в преподавательском составе укрепляло его собственное положение и скрадывало ощущение, что он — малолетний обалдуй, вырядившийся в отцовскую одежду и пытающийся играть взрослого всем на потеху.

Другие преподаватели к его странностям привыкли и не пытались пробиться сквозь стену отчужденности, старательно выстроенную мрачным зельеваром вокруг себя. Его место было с другими отщепенцами — с Аргусом Филчем, например. Или — с Альбусом Дамблдором.

Но в этом году он больше не был профессором Зельеварения. В этом году над головой повис дамоклов меч, и об этом ни на секунду не забывали. По взглядам видно, что другие преподаватели уже гадали, какая напасть вышвырнет из Хогвартса его. За последние четыре года только двое преподавателей Защиты остались в живых, и только один — в пределах магической Британии. И эти четыре года считались удачными.

Все вздохнут с облегчением, когда он исчезнет. Большинство этого жаждет.

Дамблдор говорил, что он слишком плохо думает об окружающих, но Северус просто был реалистом.

* * *

— Извините за прямоту, мисс Паркинсон, но вы не сдадите Трансфигурацию на "Выше Ожидаемого". Судя по оценкам, вы с трудом наскребаете на "Удовлетворительно". Если вы в самом деле хотите оказаться в департаменте...

— Вы ведь просто меня запугиваете, профессор? — Паркинсон натянуто улыбнулась. — Уверена, комиссия будет ко мне благосклоннее, чем профессор Макгонагалл.

Северус не был так уверен. Впрочем, он знал Паркинсонов — особым умом не отличались, но пронырливости супружеской пары хватило бы на четверых. Выскрести для дочери пост мелкой чиновницы они смогут.

— Сэр? — молчание слишком затянулось. — Что-то не так?

Северус помассировал виски. Он мог предложить ей то же, что и Малфою — дополнительные занятия Макгонагалл, — или попытаться пробиться там, где не вышло с Ноттом, и уточнить, действительно ли она хочет строить жизнь вокруг воплощения мелких родительских амбиций.

Но он был реалистом.

— Нет, ничего. Вы свободны, позовите следующего.

— Поттера еще нет, сэр. Но Забини уже пришел.

— Тогда зовите Забини.

* * *

Что о человеке говорит то, что все его коллеги будут рады, когда он уйдет?

— Как вам живется с мыслью, что по вам все будут убиваться, когда придет день? — Северус разглядывал почерневшие кончики пальцев на правой руке Дамблдора. — Пышные похороны, проникновенные речи... Может, даже национальный траур объявят.

— Я бы сказал, что как-нибудь переживу, — сказал Дамблдор без улыбки. — Но такие дурные шутки мне не по душе.

Жаль. Над такой Северус бы посмеялся. Может, на время затмило бы ощущение неотвратимого конца света.

Забавно: о своих шансах на выживание у Северуса были самые мрачные прогнозы, но неумолимый бег минут, отделявших "сегодня" от дня, когда исчезнет человек, уже много лет определявший ход его жизни, ужасал Северуса в разы больше.

— Смерти не нужно бояться, мой мальчик, — улыбнулся Дамблдор, как обычно прочитавший его мысли без всякой легилименции. — Ни своей, ни чужой. Важен не конец пути, но то, каким этот путь был, и то, что оставишь после себя.

— Пачка проверенных эссе про инфералов, полагаю, вполне сопоставима с национальным трауром, — сухо согласился Северус.

Дамблдор вздохнул.

— Теперь я думаю, что напрасно обвинял тебя в том, что ты думаешь об окружающих слишком плохо. В первую очередь надо было беспокоиться о том, что ты так плохо думаешь о себе. Не волнуйся, Северус. Я уверен, найдутся люди, которые поплачут и о тебе, если случится то, чего ты боишься.

Северус тут же вскинулся:

— С чего вы взяли, что я...

Под острым взглядом Дамблдора он запнулся.

Боится?

* * *

— Карьера? — переспросил Забини. — Неа, я о таком не волнуюсь.

Северус вскинул брови.

— Чем же вы, позвольте спросить, собираетесь заниматься после школы?

Забини посмотрел так, будто ответ должен быть очевиден.

— Удачно женюсь, конечно.

— Удачно женитесь?

— Неужели за эти пять лет вы не обратили внимания на мои неотразимую внешность и сногсшибательную харизму, сэр?

Шутит, но вот шутил ли про женитьбу... Все знали, кем была мать Забини.

— Удачный брак звучит как не самая надежная стратегия. Даже самые счастливые союзы имеют свойство скисать.

Кому об этом знать, как не ему. Северус часто гадал, были ли его родители счастливы друг с другом хоть когда-то. Если и были, он этого не застал. Или — забыл, чтобы другие воспоминания, где Тобиас Снейп выблевывает пьяные ругательства и поднимает руку на жену, не кололись так сильно.

— Имеют, — согласился Забини. — Но конец брака — это не конец света, верно? Ведь можно начинать сначала снова и снова.

* * *

Он не боялся смерти.

Мысли о смерти были вечным спутником, иногда менее назойливым, иногда — более, но никогда не уходили полностью. Он привык к ним, как привыкаешь к плесени под потолком в ванной, или скрипу проржавевших дверных петель, или вечному кап-кап-кап из крана на кухне.

Такой исход казался самым естественным. Он — разменная фигура в партии двух титанов. Ценная, но та, которой пожертвуют без колебаний, если того потребует комбинация. Рано или поздно партия закончится — кто-то победит. Но Северус не верил, что доживет до этой победы. Чудо уже, что дотянул до эндшпиля.

Но теперь, когда он задумался... Люди, которые не встретят вести о его смерти с облегчением или радостью, существовали. Гарри Поттер. Может быть, Ремус Люпин. Люциус Малфой на его похороны не явится, но, вполне возможно, разопьет в память о нем бокал неприлично дорогого вина в своем возмутительно роскошном поместье.

Только эта мысль почему-то не успокаивала: ни мрачного удовлетворения, ни польщенного самолюбия. Как странно, раньше пределом мечтаний были около-героическая гибель и посмертное признание заслуг — маленький шаг в сторону искупления.

Но старая запылившаяся мечта больше не грела душу. Были вещи, которых ему хотелось больше.

Дождаться выпуска некоторых любимчиков. Увидеть, как Гарри Поттер превращает свою жизнь во что-то стоящее там, где его учитель позорно провалился. Устроить пьяный мордобой с Блэком на свадьбе Люпина и племянницы Беллы. Напечатать еще пару десятков монографий в малоисследованных областях зельеварения. В конце концов — просто остановиться и отдохнуть. Взять отпуск длиной в несколько лет и попробовать, каково это — жить без постоянных мигреней от переутомления и рези в глазах от неисчерпаемых стопок домашних работ.

Лет десять назад такое бы его убило. Тогда побег в перегруженную рутину был его единственным спасением. Теперь... Он был почти готов поверить.

Дамблдор вдруг улыбнулся.

— Ты всегда боялся смерти, Северус, — сказал он мягко. — Просто раньше жизни ты боялся больше.

* * *

— Поттер, вы опоздали.

— Ага. Я проспал.

Северус покосился на часы. Разгар дня.

— У вас же были занятия до обеда.

— Да. История Магии. Я решил, что если уж спать, то лучше в кровати.

Северус подавил вздох. Ладно, они здесь не за этим.

— Что ж, давайте обсудим ваши профессиональные перспективы. Чем вы собрались заниматься после школы?

Гарри посмотрел на него в упор и медленно пожал плечами.

— Я не знаю, сэр.

Это не должно было удивлять, но Северусу так редко доводилось слышать подобный ответ, что он ненадолго замолчал, сбитый с толку.

— Неужели совсем никаких идей?

— О, нет, идей у меня много. Просто сейчас как-то... не думается о будущем.

Острый укол тревоги.

— Что вы имеете в виду?

— Совершенно точно не то, о чем вы только что подумали, — быстро сказал Гарри, бросив опасливый взгляд на окаменевшее лицо Северуса.

— Не притворяйтесь, будто поняли, о чем я подумал, — огрызнулся тот. — Таких успехов в легилименции вы еще не достигли.

Но нужно признать, получалось у Гарри неплохо — гораздо лучше, чем Северус рассчитывал, когда решился обучать сложной науке пятнадцатилетнего мальчишку.

Гарри вздохнул.

— Да знаю я. В любом случае, я просто... Все так запуталось, и я понятия не имею, ни где окажусь через несколько лет, ни на что будет похож мир. Понимаете о чем я?

Северус понимал — даже слишком хорошо. И именно поэтому не знал, как ответить. Постучать ногтем по дубликату учебной ведомости и сказать, что если так волнует туманность будущего, можно для начала перестать прогуливать Прорицание? Отвратительный ответ — а какого еще ждать от декана Слизерина?

— Если вас так волнует туманность будущего... — начал Северус. И замолчал. Когда на него смотрели глаза Лили, быть циничным ублюдком делалось в сто раз труднее.

Хорошо. Что бы сказал Дамблдор?

С усилием Северус попробовал еще раз:

— Туманность будущего не означает, что никакого будущего не будет вовсе. То, что вам выпало жить в такие непростые времена, еще не значит, что на вашей жизни поставлен крест.

Тошнотворно бодро, до отвращения оптимистично. Да, что-то такое Дамблдор бы и сказал. Самого Северуса едва наизнанку не вывернуло от густого привкуса фальши на языке.

Гарри уставился на него так, будто Северус отрастил три головы, как тот проклятущий пес, чуть не оттяпавший ему ногу четыре года назад.

— Вау, — сказал Гарри. — Вы действительно только что выдали какую-то радостную чепуху просто чтобы меня приободрить. Мне правда очень приятно, сэр, но лучше не надо.

Северус со вздохом откинулся на спинку стула.

— Твоя взяла, Поттер, — буркнул он. — Мы сидим на бурлящем вулкане, будущее темно, и никто не знает, сколько трагедий ждет впереди. Доволен?

Удивительно, но Гарри рассмеялся.

— Ну, это еще не конец света. Мы ведь пока живы.

— И много от этого прока?

— Время покажет.

Гарри тоже откинулся на спинку стула, и Северус на миг устыдился — это он здесь взрослый, да еще и преподаватель. Если кто кого и должен успокаивать...

— Мне страшно, — сказал Гарри со странным спокойствием. — Я думаю, всем сейчас страшно, даже если они не показывают, так что это нормально, что о будущем не думается. Конечно, это не значит, что его не будет, но все детские мечты теперь кажутся такими... далекими? Вот вы помните, о чем мечтали в детстве?

"О том, чтобы мой отец ушел и никогда не вернулся."

"О том, чтобы кучка заносчивых самовлюбленных болванов перестала портить мне жизнь."

"О том, чтобы стать кем-то."

Но конечно, должно было быть что-то еще. Что-то, не пропитанное таким густым отчаянием, как простое "чтобы меня любили". Но в какой-то момент перестаешь мечтать о будущем и начинаешь думать только о том, что бы исправил в прошлом, дай судьба второй шанс. Для Северуса в этом и заключалось взросление.

— А о чем мечтали вы?

— М-м... Много всего было. Профессиональным игроком в квиддич, конечно... Мракоборцем...

— Надеюсь, знакомство с Людо Бэгменом и Аластаром Грюмом вас от этого отвратило. И то, и то со временем начисто отшибает мозги.

Гарри фыркнул.

— Так и скажите, что просто хотите, чтобы я стал профессиональным зельеваром.

— Ума не приложу, что могло навести вас на эту мысль, — оскалился Северус, разумеется, ни капли не смущенный.

— Действительно. В общем, я правда уже не знаю. Сейчас я просто хочу снова жить в мире, где заботы о будущем будут иметь какой-то смысл.

Северус подозревал, что такой ответ понравился бы Дамблдору гораздо больше, чем его собственные жалкие попытки что-то из себя изобразить. Подкравшаяся было мигрень передумала и уползла обратно.

— Хорошо, Поттер. Давайте попробуем дожить до возвращения такого мира. Однако подготовку к СОВ это не отменяет. И Мерлина ради, сделайте что-нибудь с этой чередой "О" по Трансфигурации.

— Я работаю над этим, — заверил Гарри, подхватывая с пола сумку. — Честное слово, в ту пятницу я почти дошел до консультации профессора Макгонагалл. На этой неделе — точно.

Он хотя бы знает о существовании этих консультаций — хороший знак.

"Справится", — подумал Северус, провожая взглядом лохматую макушку. "Должен справиться."