Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Гарри не врал, когда говорил о проблемах со сном у Сириуса, — кому как не Ремусу было об этом знать. Проблемы с бессонницей у того начались еще курсе на третьем. Зелья не помогали, а мадам Помфри только руками разводила и говорила, что все от беспокойной головы.

Поэтому Ремус смиренно дождался шести часов вечера, когда из комнаты Сириуса, наконец, донеслось шебуршание и протяжные зевки, и только тогда, облокотившись о дверь, сообщил:

— И тебе добрый вечер. Надо поговорить.

— Дай мне полчаса, — раздался из-за двери хриплый голос Сириуса.

Ремус ждал долго, так что мог подождать еще полчаса. Гарри, наверное, тоже; как бы Ремусу ни хотелось развеять тревоги мальчика поскорее, он отлично знал, что первые полчаса после пробуждения Сириус функционирует... ну, не то чтобы очень. Серьезный разговор он поддержать не сможет, придется повторять все дважды.

Всю первую половину сегодняшнего дня Гарри вел себя очень тихо. Его и так нельзя было назвать шумным ребенком, но сегодня он превзошел сам себя, с головой погрузившись в изучение книг, полученных в подарок.

Нечему будет удивляться, если он окажется в Когтевране.

Ремус несколько раз ненавязчиво предлагал ему свою компанию, но Гарри для этого явно был не в настроении.

Наконец, дверь отворилась и появилось слегка припухшее после сна лицо Сириуса. Он еще не вылез из пижамных штанов, но волосы расчесал.

Ремус зашел в спальню и прислонился к письменному столу. Сириус плюхнулся обратно на неубранную кровать.

— Ну? — спросил он, выжидающе глядя на Ремуса. Тот решил начать издалека.

— Шляпа предлагала тебе другие факультеты?

Сириус помрачнел.

— А что?

— Праздно интересуюсь. Меня она спросила, хочу я в Гриффиндор или в Когтевран.

Сириус осклабился.

— Ну еще бы, — он помолчал. Затем как бы нехотя выдавил: — Нет. Я не знаю, сыграло ли роль, что я сразу же мысленно заорал, что если она отправит меня в Слизерин, я переведусь в Дурмстранг, но нет.

Шляпа выкинула "Гриффиндор" почти сразу же, стоило ей коснуться головы Сириуса, Ремус помнил. Так же и с Джеймсом. Задержка была с ним и с Питером — тот просидел под Шляпой дольше всех из их выпуска.

О чем же он тогда говорил со Шляпой? Убеждал, что сможет быть храбрым? О чем думала Шляпа, отправляя Питера Петтигрю в Гриффиндор?

— Так в чем дело? — снова спросил Сириус нетерпеливо. Ремус тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли.

— Ты когда-нибудь думал, что Гарри попадет не на Гриффиндор?

Сириус посмотрел на него как на полоумного.

— Чего? С чего бы Гарри попасть не в Гриффиндор? Ты его видел? Он же копия Джеймса.

Ремус вздохнул. Да, Гарри был очень, очень похож на Джеймса. Может быть, именно это внешнее сходство так долго сбивало с толку его самого. Он ведь тоже никогда всерьез не  рассматривал вариант, что Гарри окажется не в Гриффиндоре.

— Похоже, сам Гарри так не думает.

Удивление очень комично исказило лицо Сириуса. Его губы сложились в букву "о". А потом он замотал головой.

— Да быть не может. Он просто нервничает. Я тоже боялся, что меня отправят в Слизерин. В смысле, какой нормальный человек этого не боится?

Кажется, Ремус понял.

— Как часто ты говорил при Гарри что-то нелестное про другие факультеты? — уточнил он, просто на всякий случай.

— Э... — Сириус наморщил лоб. — Я, вообще-то, не ас в арифметике...

— Чаще раза в день? Хотя бы про Слизерин?

— Наверное?.. Ты клонишь к тому, что...

— Проблема Гарри, — Ремус тяжело вздохнул, — не в страхе, что его определят не на Гриффиндор. А в том, как ты на это отреагируешь.

Гарри буравил взглядом книгу, но не мог прочитать ни слова. Он уже полчаса читал одну и ту же страницу, раз за разом просматривая одни и те же строчки, но совершенно не воспринимая написанное. За весь день он осилил всего несколько глав — ничто по сравнению с его обычной скоростью чтения.

Ремус ушел наверх, и сейчас они разговаривали с Сириусом. Гарри легко мог представить содержание этого разговора: Ремус говорит, что Гарри не попадет в Гриффиндор, Сириус сначала не верит и поднимает друга на смех, а потом на него снисходит страшное осознание.

Дальше воображение Гарри работать отказывалось.

Наверное, Сириус разозлится, как тогда, когда Гарри в пять лет без спроса попытался проехаться на его мопеде и чуть не расшибся, но в тот раз Сириус просто за него испугался, и поэтому настолько вышел из себя. Теперь все гораздо серьезнее.

Может, Сириус даже не разозлится, а просто разочаруется: это даже хуже. Не будет криков, потому что Сириус больше не будет за него беспокоиться. Человек, который считает словосочетание "приличный слизеринец" оксюмороном просто не может отреагировать по-другому.

А время шло.

Наконец, на лестнице послышались шаги двух взрослых. В гостиную-библиотеку заглянул Ремус.

— Уделишь нам чуть-чуть времени? — он ободряюще улыбнулся, но это ничего не значило.

Да только оттягивать неизбежное смысла не было.

Гарри аккуратно закрыл книгу, сунул ее под мышку (на случай, если его выставят из дома прямо сейчас) и с тяжелым сердцем отправился навстречу своей судьбе.

Краем сознания Гарри отметил, что Сириус выглядит почти так же растерянно, как сам Гарри. У него были на это причины.

И зачем он затеял этот разговор сегодня? Гарри мысленно проклял себя за глупость. Можно было бы дождаться поступления в Хогвартс: четыре года — это почти вечность, так зачем было торопить события? Просто сообщить обо всем, когда Шляпа уже сделает решение, и... вернуться на Рождество в запертый дом?

Сириус посмотрел на Гарри взглядом побитой собаки. Гарри машинально ответил тем же. Этот обмен взглядами мог длиться вечность, но Ремус выразительно кашлянул. Сириус тяжело вздохнул. И заговорил.

Сириус сказал, что все обещания лишить Гарри наследства, если тот попадет не в Гриффиндор, совершенно точно были шуткой и только шуткой.

Сириус сказал, что Гарри может отправиться на любой факультет, и в этом не будет совершенно ничего плохого и Сириус точно не станет любить его меньше.

Сириус сказал, что из Гарри выйдет отличный когтевранец, потому что он самый умный семилетний мальчик в Британии.

Сириус сказал, что из Гарри выйдет отличный пуффендуец, потому что он как минимум в тридцать раз более трудолюбивый, чем домовой эльф, хозяином которого Сириус имеет несчастье называться.

(Сириус ничего не сказал про Слизерин.)

Сириус сказал, что Гарри может оказаться хоть сквибом, но все равно будет самым лучшим крестником во всей магической Британии и за ее пределами.

Гарри молчал, потому что боялся, что расплачется, если заговорит, а он был уже слишком взрослым, чтобы плакать.

Но он не мог не спросить главного, прежде чем поверить, поверить по-настоящему, что может отдаться во власть безудержного облегчения:

— Даже если я попаду в Слизерин?

Сириус издал странный звук: как будто засорилась раковина.

— Гарри, Мерлин упаси...

Ремус Люпин, до этого с выражением молчаливого удовлетворения наблюдавший за разворачивающейся сценой, поднял глаза к потолку и громко и тщательно прочистил горло. Сириус прикусил губу, выдохнул и торопливо закончил:

— Мерлин упаси, если я буду тебя за это осуждать. Кстати, Мерлин был слизеринцем, а это тебе не шутки.

С плеч Гарри будто бы свалилось несколько бочек с цементом. Губы медленно начали растягиваться в улыбке. Сириуса это явно приободрило, и он потратил целых полчаса, расписывая преимущества факультета Слизерин. Вышло не очень убедительно, потому что он постоянно запинался и морщил лоб, будто припоминая плохо выученный урок из учебника, но Гарри оценил сам порыв.

Конечно, он не поверил, что Сириус на самом деле будет рад, если его крестник окажется в Слизерине. Но, похоже, Гарри и впрямь не будут любить меньше, даже если он вернется домой в мантии с зеленой оторочкой.

И, похоже, в эту ночь Гарри не приснится кошмар, где попав в Слизерин, он возвращается на Рождество в пустой дом. Может быть, этот кошмар и вовсе не приснится ему снова.

Когда часы в гостиной пробили десять, и Гарри, с напутствием доброй ночи, был отправлен спать, Сириус устало опустился на трехногую табуретку и уронил голову на руки. Бр-р. Это был страшный день. Он поднял взгляд на Ремуса и очень жалобно, на грани щенячьего скулежа спросил:

— Но он же не попадет в Слизерин на самом деле?

Ремус посмотрел на Сириуса так, как обычно смотрел на них с Джеймсом в школьные годы, если они собирались устроить проказу, на которой их уже неоднократно ловили преподаватели, ничего не поменяв в первоначальном плане.

— Ты вообще хоть что-нибудь вынес из сегодняшнего разговора?

— Ты не понимаешь! — Сириус страдальчески поморщился. Ремус не родился с фамилией Блэк и скорее всего только смутно представлял, насколько нездоровая обстановка была на самом деле в Слизерине и "слизеринских" семьях. Поэтому Сириус прибегнул к самому простому аргументу: — Знаешь, кто еще учился в Слизерине?

Ремус моргнул.

— Сам-Знаешь-Кто?

— Нюниус! — Сириус запнулся, осознав, что Ремус справился с задачей даже лучше него самого. С другой стороны, нужно еще очень постараться, чтобы превратить доброго и отзывчивого ребенка в темного лорда, а вот отучить его мыть голову... — И вся моя семья, кстати! Знаешь, откуда я знаю про Мерлина? Моя драгоценная мамаша день за днем вдалбливала нам с Регулусом, что все крутые парни выпустились из Слизерина, и остальные факультеты даже права на существование-то не особо заслуживают, превратившись в гнезда грязнокровок и предателей крови, и по-моему, совершенно естественно, что я считаю, что Гарри там делать нечего!

Он замолк, переводя дух.

Ремус вздохнул.

— Может быть, Гарри в Слизерине и будет нелегко.

— Может быть? — язвительно переспросил Сириус. — Ты помнишь, кто там сейчас декан и в каких отношениях он был с его отцом?

— Тем не менее, — продолжил гнуть свою линию Ремус, — ты должен понимать, что если одиннадцать лет в доме Блэков не превратили тебя в фанатика идеи чистоты крови, то за семь лет Гарри точно не перестанет быть тем, кто он есть: рассудительным ребенком, который не будет торопиться попасть под влияние кого бы то ни было, особенно детей Пожирателей Смерти.

Часть Сириуса заартачилась, не желая признавать чужую правоту. Другая часть раздулась от гордости, потому что Ремус сказал абсолютную правду: именно таким его крестник и был.

Сириус прищурился, раздираемый внутренним противоречием.

— Хорошо, — произнес он ровно. — Сделай то, чем занимаешься всю жизнь, Лунатик. Убеди меня, что я дурак, а ты знаешь лучше.

И Ремус, тщательно подбирая слова, принялся приводить очевидные аргументы, пока в какой-то момент Сириусу не стало настолько скучно, что он бы согласился и с менее разумной точкой зрения.

Потому что Ремус был очень хорошим другом.