Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Отборочные испытания в команду назначили на вечер пятницы — об этом Гарри узнал, удосужившись изучить доску объявлений в общей гостиной. В первый учебный день он опять подскочил ни свет, ни заря, и теперь у него было слишком много времени перед завтраком. Интересно, серьезная ли конкуренция будет на отборочных? И как вообще сложатся отношения с командой? Гарри не знал близко никого из них: Пьюси, разве что, но как раз эти отношения оставляли желать лучшего. А ведь им, наверное, придется играть вместе... Утешало лишь то, что ловец мало взаимодействовал с основной командой, кроме загонщиков, разве что — надо будет убедиться, что Деррек и Боул на его стороне.

Среди второкурсников за слизеринским столом сегодня весь день царило нездоровое оживление: вторым занятием после обеда у них была Защита от Темных Искусств, и многим не терпелось увидеть Локхарта в деле. Или просто увидеть его вблизи. Гарри, как уважающий себя человек, не относил себя ни к тем, ни к другим.

— Моя мать подумывает сделать Локхарта своим восьмым мужем, — как ни в чем не бывало сообщил Забини за обедом, чем вызвал бурю негодования со стороны близсидящих.

— Это я собираюсь сделать Локхарта своим мужем! — немедленно заявила какая-то третьекурсница.

Такое заявление тут же породило новую волну бессмысленных споров. Когда масло в огонь подлил Майлз Блетчли, заявивший, что Локхарт ни разу не был замечен в связи с женщиной, а значит, у него тут шансов побольше будет, за столом стало невообразимо шумно. Гарри не выдержал и ретировался в холл, не доев свои тосты с ветчиной. С травологии он уже вышел слегка оглохший на одно ухо по вине Дэвис, которой вздумалось изобразить мандрагору в опасной близости от него, и совсем не хотел лишиться слуха окончательно. А еще Гарри очень нужно было поговорить с кем-то разумным, но и Гермиона, и Снейп все еще не закончили трапезу, а больше на ум никто не шел.

Что ж. Все равно сегодня дилемма разрешится: Локхарт окажется или хорошим преподавателем, и тогда Гарри признает, что был к нему несправедлив; или паршивым, и тогда признавать свою неправоту придется всем остальным. Все было очень просто.

После урока Заклинаний им сообщили, что занятие по Защите перенесли в кабинет Истории магии. Само по себе странно, но затем отличился и сам Локхарт, появившийся на двадцать минут позднее начала урока, но зато сияющий и идеально опрятный. К этому моменту до слизеринцев уже дошел слух о разгроме, который учинили в его кабинете вышедшие из-под контроля корнуэльские пикси, но сам Локхарт вел себя так, словно его первый день в новой должности проходил великолепно. Но время от времени он оглядывался назад, словно ожидая, что в класс ворвется остаток выводка пикси, не обезвреженных гриффиндорцами, или — тут Гарри дал волю воображению, — сам профессор Дамблдор с требованием подписать увольнительную.

— Добрый день, класс, — поприветствовал их Локхарт, сверкая белозубой улыбкой. — К сожалению, сегодня вы будете лишены удовольствия созерцать коллекцию моих портретов, поскольку на прошлом занятии мой кабинет, вследствие неудачного стечения обстоятельств, временно вышел из строя. Но не беспокойтесь, у вас еще будет шанс. Не стоит волноваться и за ваших однокурсников — поскольку я там был, никто не пострадал.

Крэбб громко фыркнул, а Драко, лишь слегка понизив голос, протянул:

— Какая жалость.

Если Локхарт думал, что кого-то здесь может обеспокоить судьба гриффиндорцев, он, очевидно, забыл, как обстоят дела в Хогвартсе с межфакультетскими отношениями. Гарри опять почувствовал себя слегка оторванным от коллектива, но постарался не придавать этому значения.

— Увы, теперь мы не сможем устроить запланированную практическую часть, но я придумаю что-нибудь, пока вы будете писать небольшую проверочную работу, — продолжил Локхарт, вытаскивая на свет божий свернутые в трубочку листы с вопросами. — Не беспокойтесь, это всего лишь проверка того, как внимательно вы ознакомились с моими книгами.

— Ты прочитал хоть какие-нибудь книги Локхарта? — пробормотал Драко, сузившимися глазами следя за перемещениями профессора по классу.

— Две штуки, — честно ответил Гарри. — И если ты этого не сделал, я тебя не виню.

Когда все получили проверочные работы, Гарри окинул взглядом сокурсников и оценил выражения их лиц, после чего пришел к выводу, что они с Драко были не одиноки в своем невежестве. Усердно строчили что-то только Булстроуд, Дэвис и Забини — этого, не иначе, просветила мать.

Локхарт, тем временем, ходил по кабинету и сетовал на то, что результаты опроса на прошлом занятии его несколько разочаровали: только один человек ответил правильно на все вопросы. Гарри подозревал, что знает этого человека — с Гермионы сталось бы выучить наизусть даже состав моющего средства миссис Чистикс, если это понадобилось бы для учебы. Что ж, тут Гарри не мог составить ей достойную конкуренцию: из пятидесяти четырех вопросов он знал ответы хорошо если на десять. Он очень старался контролировать себя и не штамповать пассивно-агрессивные ответы (что было довольно сложно, когда все вопросы были типа "какими духами пользуется Гилдерой Локхарт?" и "что вас больше всего привлекает в Гилдерое Локхарте?"), но под конец не сдержался и написал, что идеальным подарком на День рождения для него будет Зелье адекватной самооценки. Стоит спросить Снейпа, существует ли такое зелье вообще, но даже если нет, Гарри был готов внести его в список своих будущих научных открытий вторым пунктом после Антипохмельного зелья. Все — ради избавления мира от зла.

Неподдельное огорчение, проступившее на лице Локхарта, когда он начал просматривать их работы, выглядело почти карикатурным.

— Нет, нет, мой любимый цвет не золотой, хотя я понимаю, откуда идет эта ошибка. Ответ на вопрос про духи содержался в "Встречах с вампирами", это первая книга в вашем списке, неужели вы и ее не прочли? Увы, мистер Малфой, мой идеальный подарок на День рождения — это не деньги, ведь далеко не богатство сделало меня тем выдающимся волшебником, которым я являюсь сейчас... — Локхарт многозначительно вздохнул, перешел к следующему листку, в которому Гарри узнал свой по поставленной в углу чернильной кляксе, и, дойдя до конца, умиленно улыбнулся.

— А вот мистер Поттер, очевидно, беспокоится о том, что я недостаточно себя ценю. Зелье адекватной самооценки... Очень мило с вашей стороны, но не стоит придавать моей ложной скромности слишком большое значение: я вполне осознаю, что являюсь героем, изменившим сотни жизней к лучшему. И это тоже неправильный ответ...

Гарри испытал очень сильно желание приложиться лицом о парту. Драко рядом с ним согнулся в приступе беззвучного хохота. Гарри пнул его под партой, но тот даже не поморщился, и слезы на его глазах явно выступили от смеха, а не от боли.

С урока Гарри вышел в жутком настроении: он не был уверен, что пережил бы это занятие, не отпусти Локхарт их на десять минут раньше. И это ему придется терпеть целый год? Зато Драко по-прежнему веселился от души.

— Знаешь, из него вышел бы неплохой министр магии. Не удивлюсь, если он дальний родственник Фаджа.

— Умоляю, только не накаркай, — даже представить страшно, на что стала бы похожа магическая Британия, возглавь ее Локхарт. Воображение тут же нарисовало Косой переулок, где все витрины обклеены цветными плакатами с лучезарно улыбающимся новоиспеченным министром и слоганом "99% голосов в номинации "самая обаятельная улыбка", 100% голосов избирателей". Гарри передернуло. Уж лучше Фадж.

— Идем в гостиную? — Драко все еще посмеивался — должно быть, его действительно забавляло раздосадованное выражение лица друга, выходившего из себя куда реже, чем он сам.

Они вышли на лестницу — к счастью, несмотря на перерыв длиной в каникулы, память сохранила жизненно необходимое в Хогвартсе знание: каким ступенькам нельзя было доверять. Когда первый этаж был уже близко, Гарри заметил в холле Невилла и Гермиону.

— Я тебя догоню, ладно? — быстро сказал он Драко, но тот, вместо того, чтобы как обычно кивнуть, вдруг нахмурился.

— Ты и в этом году собираешься крутиться в компании неудачника и этой Грейнджер?

Гарри посмотрел на него с прохладным удивлением. Нет, вполне логично, что за лето Драко снова переосмыслил свои взгляды на мир под руководством родителей, но он надеялся, поход за философским камнем окажет на него более глубокое влияние.

— Да, собираюсь, — ответил Гарри ровно. Он не хотел ссориться, но и просто оставить это в подвешенном состоянии между ними было нельзя. — В чем проблема?

Драко пожал плечами.

— Они нам не ровня, вот в чем.

— Невилл чистокровный волшебник, если ты об этом, — сказать это без холода уже не вышло. Стоит указывать, что он сам полукровка, или это и так все помнят?

— Я же не об этом! — Драко раздосадовано мотнул головой. — Чистокровный или нет, этот увалень и заклинания нормального обычно сотворить не может. Нет ничего плохого в том, чтобы оценивать окружающих по справедливости. И совершенно ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин, вот я о чем.

Гарри очень хотелось сказать в ответ что-нибудь резкое: например, что Гермиону Драко совершенно точно оценивал не по справедливости, — но тут мимо них, чуть не сбив Гарри с ног, пронесся Локхарт, на ходу помахав захихикавшей стайке третьекурсниц из Пуффендуя.

— Посмотри вот на это, — Гарри ткнул пальцем в спину Локхарта, стремительно направляющегося в сторону профессора Флитвика. Профессор Флитвик попытался избежать этой встречи, нырнув в боковое ответвление коридора, но Локхарт последовал за ним, неотвратимый как стихийное бедствие. — И подумай, к чему может привести стремление ставить себя выше других.

Гарри дал себе десять секунд, чтобы насладиться ошарашенно-возмущенным выражением лица Драко, и бросился догонять Невилла и Гермиону.