Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

По ощущениям Невилл как будто вернулся на первый курс: тогда ему тоже часто казалось, будто что-то (что?) точно окликает его издали. Тогда в его голову поселили отчетливую мысль о философском камне, но теперь зов доносился точно через слой густой ваты, теряя по пути свои очертания.

Совет Голоса был простым:

"Не обращай внимания. Я со всем разберусь, но мне нужно время, чтобы подумать."

Протесты Невилла ничего не дали — Голос отказывался делиться своими соображениями. Обижаться на самого себя — верх глупости, но Невилл все равно обижался. У него вот не было возможности хранить секреты от своей второй половины.

"Ну так выучись окклюменции."

Как будто это так просто! И вообще, чем это поможет? Разве можно отгородить себя от себя барьером своего же сознания?

Голос всегда был только голосом, но когда Невилл начинал эти рассуждения, у него каждый раз складывалось отчетливое впечатление, что тот закатывает свои несуществующие глаза.

И все-таки игнорировать зов было сложно. Но кто мог его звать?

В комнате их осталось двое: Симус добился у первокурсников разрешения временно переехать к ним в комнату, пока не вернется Колин Криви. Рон шутил, что скоро весь замок останется в их распоряжении и они заживут как короли, но Невилл еле-еле давил из себя улыбку. Как бы не накаркать.

Ему опять было одиноко. Гермиона с головой погрузилась в изучение книг, и теперь почему-то по большей части делала это в спальне — видимо, не хотела, чтобы ей мешали с подготовкой к экзаменам. С Гарри они в последнее время общались так мало, что просто подойти и заговорить о своих тревогах не получалось — замкнутый круг: чем дольше ты не разговариваешь с человеком, тем более неловкой становится перспектива завести разговор первым. Поймать Луну было почти невозможно: они учились на разных курсах, поэтому общих занятий у них не проводилось, а Большой зал был последним местом, которое Невилл бы выбрал для серьезных разговоров.

"На месте твоих "друзей" я был бы благодарен судьбе. Твои серьезные разговоры сложно слушать без руки у лица. Особенно когда у тебя нет рук."

Невиллу не понравилось, каким тоном он произнес слово "друзья". Как будто они не сошлись на мысли...

"Ни на каких мыслях мы не сходились. Я не считаю этих людей твоими друзьями, и тебе не советую."

Но почему? Почему он с такой яростью отрицает саму возможность существования дружбы между людьми?

"Потому что люди неспособны на настоящую дружбу. Может быть, животные (нет, я не про твою тупую жабу) — собаки или змеи, например. Не люди. Люди всегда действуют в своих интересах."

Змеи? Какой псих станет дружить со змеями?

"А ты подумай о плюсах. Ты же змееуст, змеи выполнят любой твой приказ. Выведать у них твои тайны сможет только другой змееуст, а их очень и очень мало. И некоторые змеи живут намного дольше людей, они могут стать источником неисчерпаемой мудрости. Если бы мне нужно было выбрать себе друга, это была бы змея."

Это... Странно.

"В любом случае, сейчас ты остался без друзей, о чем я тебя предупреждал, и не имеешь ни малейшего понятия, как решить проблему Тайной Комнаты, потому что трусишь провести свое расследование, о чем я тоже предупреждал. Полагаю, тебе остается только свесить лапки и плакать о своей беспомощности. Кстати, это правда, что Дамблдора отстраняют?"

* * *

— Сэр, как вы думаете, кто займет пост директора после того, как попечительский совет отправит профессора Дамблдора в отставку?

— Займитесь делом, Малфой, ваше зелье закипает.

Амплуа Снейпа "плевал-на-всех-вас-с-Астрономической-башни" здорово играло ему на руку: не нужно было изящно уклоняться от неудобных вопросов, можно было просто их игнорировать. Сам Гарри не слишком верил в то, что профессора Дамблдора могут уволить, разве что вследствие закрытия всей школы, но он надеялся, что до этого не дойдет. Наследника Слизерина поймают. Ведь поймают?

В эти мрачные дни они со Снейпом нашли новое развлечение: отвечать на разгневанные отзывы в разделе "НО ЧТО ГОВОРЯТ ОБ ЭТОМ ЧИТАТЕЛИ?". Это было почти так же весело, как писать сами анти-локхартовские статьи (после выхода четвертой о них упомянули в Ежедневном Пророке — большая победа). Снейп получал прямо-таки нездоровое удовольствие, доказывая защитницам и защитникам Локхарта их умственную неполноценность. По его словам, он просто ненавидел человеческую глупость, но Гарри всерьез подозревал, что проблема лежит глубже.

Однако даже в эти вроде бы беззаботные часы после уроков мысли о нависшей над Хогвартсом угрозе никуда не уходили. Изучение книг в запретной секции не приносило ничего, кроме ежедневных подозрительных взглядов мадам Пинс, которая никак не могла взять в толк, где Гарри выучился такому мощному Конфудусу, чтобы заставить Снейпа выдать особое разрешение второкурснику. Их с Гермионой расследование медленно, но верно заходило в тупик.

— Неужели учителя совсем ничего не знают? — все-таки не выдержал Гарри, когда последний ответ в защиту Локхарта от некой Дорис Крокфорд был разнесен Снейпом в пух и прах. — Профессор Дамблдор ведь уже преподавал в Хогвартсе, когда Тайную Комнату открыли в прошлый раз. Неужели у него нет никаких догадок?

Снейп покосился на него с явным неудовольствием.

— Если у директора и есть свои предположения, он пока не считает себя обязанным делиться ими с вами.

— Или вообще с кем-либо?

Гарри ударил наугад, но Снейп хмыкнул, подтверждая его догадку.

— Или вообще с кем-либо. Видите ли, Поттер, велика вероятность того, что за всю жизнь вы не встретите человека более закрытого, чем господин директор.

Гарри подумал о всех людях "в себе", которых знал, и был вынужден согласиться: ни Невилл, ни даже Снейп и близко не подошли к искусству "отвечать, не отвечая", как это делал профессор Дамблдор, отгораживая свои знания от мира глухой стеной. Но у Гарри почему-то не поворачивался язык назвать его закрытым человеком. Он всегда чувствовал исходящее от профессора Дамблдора участие, а это говорило о многом. Другое дело Снейп — достаточно было пообщаться с ним даже не все эти годы, а пару дней, чтобы понять, какие у этого человека проблемы с пониманием чужих чувств. Может быть, поэтому он так видит профессора Дамблдора?

— А вы встречали? Людей, которые казались вам более закрытыми?

Снейп на секунду прикрыл глаза.

— Разумеется. Темного Лорда, например.

Оу.

Гарри не знал, что можно ответить на такое. "Сочувствую"? "Восхищаюсь"? Говорят, далеко не многим повезло столкнуться с Волдемортом лицом к лицу и уйти живым. Но — Гарри вспомнил об этом с гордостью, — его родителям удалось, целых три раза, так говорил Сириус.

Любопытствовать было бессмысленно — по одному тону Снейпа понятно, что он не собирался распространяться об этом дальше. Так что Гарри просто кивнул.

— Собирайтесь. Пора отвести вас в гостиную.

Гарри снова и снова прокручивал в голове известную информацию — и пока они шли по подземельям, и в общей гостиной, забравшись в кресло у камина, и уже в спальне, где Крэбб безуспешно пытался починить по неосторожности сорванный полог.

Что они знают? Почти ничего: только мутную легенду о Тайной Комнате, идеи Салазара Слизерина, список жертв, ни одна из которых в этот раз не погибла, и то, что последний раз Тайная Комната открывалась пятьдесят лет назад.

Чтобы лучше думалось, Гарри попробовал собирать подаренные на рождество волшебные паззлы, но зашел в тупик и там: ободок мозаики никак не желал соединяться.

Является ли нынешний наследник родственником своему последнему предшественнику? Этот вариант напрашивался, но если бы в ком-то из их товарищей по факультету текла кровь Слизерина, разве не знали бы об этом все вокруг, с их-то одержимостью родословными древами? Драко вот хвастался тем, что помнит наизусть свою родословную до десятого колена с обеих сторон. Нет, что-то не сходится.

Наконец, Гарри догадался заглянуть в коробку из-под паззлов и обнаружил, что забыл там часть деталей. Ну да, в этом и проблема. Им катастрофически не хватает данных.

Но кто мог знать о событиях пятидесятилетней давности, если учителя говорить об этом отказывались? Кто-то, увлекающийся темными искусствами и не менее темными событиями? К счастью (но к несчастью в данном конкретном случае), среди друзей и ближайших родственников Гарри не было ни одного Пожирателя Смерти. Если бы только спортивная мантия Регулуса Блэка могла открыть какие-нибудь секреты...

Гарри замер, пораженный новой идеей.

Он постарался не радоваться слишком сильно, вероятность была чудовищно маленькой, но... Но она была.

Гарри вытащил из кармана сквозное зеркало и шепнул туда имя крестного.

В отражении появился Сириус — он среагировал так быстро, словно только и ждал выхода на связь.

— Все в порядке? — спросил он напряженно. — Ты не в беде?

— Все отлично, — поспешно заверил его Гарри. Хорошо, что Сириус никогда не узнает о его ночных блужданиях, конец которым положил Снейп. — Мне просто нужно, чтобы ты мне кое с чем помог.

— Если это домашнее задание по истории, я пас, — расслабившись, Сириус широко улыбнулся. Уголки губ сами поползли вверх — на некоторые улыбки невозможно было не ответить улыбкой.

— Да нет, все проще. Можешь прислать с утра Кикимера и попросить его денек меня послушаться? Я придумал одну прикольную штуку, ну ты понимаешь, но мне нужна помощь домовика.

И точно, Сириус понимающе хмыкнул. Гарри неловко пожал плечами. Он не любил врать Сириусу, но как еще получить в свое распоряжение Кикимера, не вызывая лишних вопросов?

— Смотри только, от этого оболтуса, чего доброго, будет больше вреда, чем пользы.

Они поболтали ни о чем еще пару минут. Затем Гарри убрал зеркальце и принялся складывать паззлы обратно в коробку, слегка подрагивая от прилива возбуждения. Завтра он может узнать что-то новое. Что-то важное. Всем известно, что домовики знают самые темные секреты своих хозяев. Вполне возможно, Кикимер поделится с ним чем-то ценным.

— У тебя тоже есть домовик? — полюбопытствовал Драко, свесившись со своей кровати. Видимо, он прислушивался к их разговору.

— У моего крестного. Правда, немного не в себе.

— Разве не все домовики такие? Мама вот пишет, что с Добби последнее время что-то неладно — стал совсем неуклюжим и пришибленным. Не очень-то много пользы от них, а?

— Может быть. Мы в нашем доме и без домовика неплохо справляемся.

Они помолчали. Затем Драко с легким вздохом добавил:

— Будет неплохо, если когда-нибудь мы все-таки сможем побывать друг у друга в гостях.

Гарри не стал озвучивать очевидное: произойдет такое явно не в ближайшие шесть лет. Чтобы Сириус Блэк отправил своего крестника в дом человека, которого он считает заядлым Пожирателем Смерти? Не в этой жизни. И обратное тоже верно.

Вместо этого Гарри кивнул:

— Было бы здорово.

Полог Крэбба снова сорвался, и тот, запутавшись в нем, рухнул на пол. Драко брезгливо поморщился.

— Ради всего святого. Репаро!

— Спасибо, — пробурчал Крэбб.

Вот у кого нет никаких препятствий для посещения поместья Малфоев. Откинувшись на подушки, Гарри не смог прогнать мысли о том, как несправедливо в их мире решались все вопросы, связанные с кровью. Раздоры между семействами, длящиеся поколениями, вечная борьба идеологий... начало которой положил Салазар Слизерин. И теперь его Наследник терроризировал Хогвартс.

Гарри подавил тяжелый вздох.

Он должен во всем разобраться.