Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Невилл и Джинни провели не самую приятную ночь в сырой холодной мгле у выхода из Тайной Комнаты, спасаясь слабым мерцанием Люмоса, который держали поочередно, и разговорами — они говорили о чем угодно, лишь бы не дать тишине занять свои позиции, поглотить их. Труба, спускающаяся из туалета, была слишком отвесной для того, чтобы подняться по ней без посторонней помощи. В конце концов Плакса Миртл, должно быть, пожаловалась кому-то на разверзшийся в центре ее обители проход к недрам Земли, и за заблудшими школьниками прислали спасательный отряд, состоявший из профессора Макгонагалл, профессора Флитвика, мадам Помфри и белого как мел Перси Уизли — последний начисто позабыл о своем обычном занудном хладнокровии и бросился сетовать над разрыдавшейся Джинни с жаром, которому позавидовала бы любая курица-наседка.

Мадам Помфри сходу определила у девочки острый случай магического истощения и вместе с Перси немедленно препроводила ее в Больничное крыло. А Невилл даже не удивился, когда профессор Макгонагалл, бледная и расстроенная, попросила его отправиться в кабинет директора.

Конечно, Дамблдор уже вернулся. Конечно, Дамблдор обо всем знал.

Невилл поплелся вверх по лестнице, едва переставляя ноги и оставляя на ступенях за собой грязные влажные подтеки. То-то Филч обрадуется.

"Эй, ты не сможешь игнорировать меня вечно."

"Попытайся, конечно, но результат предсказуем."

"Между прочим, я в очередной раз спас твою шкуру. Мог бы и поблагодарить."

Невилл свернул в коридор и резко остановился. Здесь он был один, даже картины еще спали, но спорить вслух он не стал. Да и что тут скажешь? Невилл попытался понять, как себя чувствует. Оскверненным? Преданным? Все сразу?

"Не драматизируй. Мы выяснили, что я — кусок души человека известного нам темного товарища — и такое в жизни бывает. Дальше что? У меня даже воспоминаний Сам-Знаешь-Кого нет, так, фантомные дежавю, да пара полезных способностей, похожих на память мышц. Тебе нечего мне предъявить."

Все равно, — подумал Невилл с отвращением. Он ведь все знал. Уже год как.

"Не знал, а догадывался. Ты и сам мог додуматься, пораскинув мозгами, — с чего бы еще наша магия срезонировала с Квирелловской?"

Невилл промолчал, разглядывая заляпанные илом туфли. Неужели его чувства нуждались в объяснениях? Как будто бы сам... "Голос" не отреагировал бы так же на его месте. Величайший Темный Маг. Убийца его родителей.

"Если тебя это интересует, Том-младший-младший, наша мать умерла вскоре после нашего рождения, а отца-маггла я убил собственноручно."

Риддл-из-Дневника болтал куда меньше своего собрата — наверное, выжидал и разнюхивал обстановку.

"Я обошелся бы без этого знания, спасибо."

Невилл тяжело вздохнул. Чем он заслужил это?

"Иди уже к Дамблдору."

Риддл-из-Дневника небрежно поинтересовался:

"Дамблдор не знает про это? В самом деле?"

"Окклюменция."

"И откуда же ты?.. Ах вот оно что."

И он странно рассмеялся, точно оба знали какую-то непонятную Невиллу шутку. Ничего удивительного.

Он пошел дальше.

Горгулья пропустила Невилла, услышав пароль, который сообщила профессор Макгонагалл. Непродолжительный подъем, и...

Хлюп. Бум. Буль. Хлюп. Бум. Буль.

Ших. Жжих. Ших. Жжих.

Блямц. Бамц. Блямц. Бамц.

Чик. Чик.  Чжик. Чик. Чик. Чжик.

Тик. Так. Тик. Так. Тик. Так.

Неудивительно, что ходят слухи о безумии Дамблдора — кто угодно спятит от такого обилия раздражающих звуков.

Сам хозяин кабинета восседал за своим столом, уставленным приборами неясного назначения, которые как раз и производили весь гам. На жердочке во всем своем огненном великолепии сидел феникс.

— С возвращением, Невилл, — мягко поприветствовал Альбус Дамблдор.

— Вас тоже, сэр, — выдавил Невилл, хотя большой радости при виде старого волшебника не испытал. Оба Риддла внутри подобрались, точно псы, почуявшие опасность. Так вот откуда бралась та неприязнь...

— Присаживайся.

Сегодня Невилл точно не отделается простым "мне нечего вам сказать, сэр". Он сел, неестественно выпрямившись и избегая взгляда пронзительных голубых глаз. Окклюменция или нет, лучше не рисковать лишний раз. Только теперь до Невилла дошла вся опасность его положения. Если только Дамблдор узнает, кто засел в его голове... Он же просто убьет его. Странно было бы ожидать иного от главы Ордена Феникса и самого непримиримого противника Того-Кого-Нельзя-Называть.

"Именно. Так что держи рот на замке."

— Похоже, ты преуспел в поиске Тайной Комнаты и устранении угрозы Наследника Слизерина больше, чем я и все остальные преподаватели. Есть чем гордиться, не так ли?

Невилл не удержался от горькой усмешки. Он понимал, что играет с огнем, но не мог смолчать.

— И вы совсем этого не ожидали, сэр? У вас не было ни одной догадки, кто открыл Тайную Комнату на этот раз?

Дамблдор не ответил. Его морщинистые пальцы, выше которых Невилл не поднимал взгляд, были плотно переплетены.

"Он еще пятьдесят лет назад подозревал меня, старый лис."

— Вы должны были знать, — Невилл черпал настойчивость в злости, принадлежавшей, вероятно, даже не ему. — Не верю, что вы не знали.

Не выдержав, он вскинул голову, ожидая любой реакции, от гнева до насмешки, но никак не того, что увидел: только интерес и немного грусти.

— Это он тебе сказал? — спросил Дамблдор негромко.

Невилл вцепился в край стула, пораженный вспышкой ужаса: так он знал? Но откуда? Нет, нет, наверное, просто думает, что исход схватки оказался совсем иным, а "поклеп" Риддла имел место быть при совсем других обстоятельствах.

— Я уничтожил Дневник Тома Риддла, если это вас волнует, — Невилл не стал отвечать на вопрос. — Дневник, где хранились воспоминания о Сами-Знаете-Ком.

— Несомненно, радостная новость. Но это не то, что волнует меня больше всего, — тон Дамблдора приобрел неслышимую доселе твердость. — Разумеется, нельзя было не предположить, что за нападениями стоит тот же, кто и пятьдесят лет назад. Но ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что я мог сознательно подвергнуть одиннадцатилетнюю девочку такому страшному испытанию. Если бы я с самого начала знал, что Дневник находится у Джинни Уизли, я бы вмешался. И мне горько слышать, что ты сомневаешься во мне настолько, чтобы решить иначе.

Невилл сверлил взглядом свои колени. Он не знал, можно ли верить хоть слову, сказанному Дамблдором. Он вообще ничего не знал.

На плечи вдруг навалилась невыносимая тяжесть. Что если он не доверял Дамблдору только потому, что Дамблдору не доверял Том Риддл? Но тот ведь заслуживает доверия еще меньше...

"После всех двенадцати лет, что между нами были? Очень мило", — огрызнулся Голос... Том. Его звали Том. И Невилл больше не был уверен в том, что они союзники. Но на кого тогда вообще можно положиться?

"Только на себя самого", — безжалостно подтвердил его страхи Риддл-из-Дневника.

— Недоверие между союзниками, — продолжил Дамблдор, так и не дождавшись никакой реакции, — порой приводит к последствиям не менее катастрофическим, чем вражда с неприятелем. А мы с тобой на одной стороне, Невилл, даже если сейчас ты убежден в обратном.

Легко говорить так, когда точно представляешь, что являют собой все противоборствующие стороны. Невилл вот не знал ничего — все оказалось совсем не таким черно-белым, как описывала бабушка. Как он должен бороться против Того-Кого-Нельзя-Называть, если он сам на две трети — Тот-Кого-Нельзя-Называть?

(И если вы действительно на моей стороне, сэр, почему я совсем этого не чувствую?)

— Ты получил мою записку? — вдруг спросил Дамблдор.

— Да, сэр, — безжизненно откликнулся Невилл.

Надо же, а он и забыл. А сколько там заключено иронии...

— В Хогвартсе каждый, кто просит о помощи, непременно ее получает.

"Неужели?" — издевательски поинтересовался Том, но и в его голосе промелькнула неуверенность, когда Фоукс вспорхнул со своей жердочки и уселся Дамблдору на плечо. Он тоже вспомнил поговорку "говорит правду, будто с фениксом за плечом".

"Вы как дети малые. Это просто присказка. Нигде не доказано, что хозяева фениксов не могут лгать", — возразил Риддл-из-Дневника, но и он смолк, когда Дамблдор снова заговорил.

— Тебе ведь стоило только попросить, Невилл, один-единственный раз попросить о помощи, и Фоукс прилетел бы тебе на выручку. Но ты так и не попросил.

Что-то встало поперек горла, мешая дышать. Все могло быть так просто? Если бы он с самого начала попросил Дамблдора о помощи?

Или Гермиону?

Или Луну?

Или Гарри?

Мог ли Невилл в каком-то другом мире спускаться в пугающую темноту не в одиночестве? Он не хотел — не мог об этом думать, но директорский кабинет все равно поплыл из-за вставших в глазах слез.

Фоукс вдруг взлетел с плеча Дамблдора, ласково мазнул Невилла по щеке алым крылом и закружил над директорским столом, широко раскрыв клюв. Он пел.

Прикосновение перьев было нежным и теплым, как местечко у камина зимним вечером, как горячий шоколад с карамельным сиропом, как материнские объятия, которые Невилл даже не помнил. А песнь феникса... была такой прекрасной, какой может быть только песнь феникса.

Щупальца промозглой темноты, тянущиеся за ним из Тайной Комнаты, отступили, прячась от всепоглощающего света. Покой затопил истерзанное сознание. И больше не было холодно.

Когда последние ноты растворились в лучах встающего солнца, а Невилл как следует утер струящиеся по щекам слезы — только тогда Дамблдор прекратил проявлять преувеличенный интерес к кисточке на широком рукаве своей мантии.

— Нам всем есть чему поучиться у фениксов, — произнес он задумчиво, с любовью глядя на своего питомца. — Они не скрывают радость и грусть, всегда поддерживают, когда хотят поддержать. Искренние и порывистые как огонь, эти удивительные создания во многом ведут себя разумнее людей, ведь их не сковывают все те условности, что напридумывали себе мы.

Все в Невилле потрясенно молчало. То, что сейчас произошло, не могло сравниться ни с одним другим моментом его жизни. Фениксы...

— Только настоящий гриффиндорец может получить феникса? — прошептал он бездумно, с подступающим отчаянием.

Дамблдор с удивлением взглянул на него поверх очков.

— Отнюдь. Фениксы питают некоторую слабость к представителям нашего факультета, это правда, однако история знает и обратные примеры. Но позволь спросить, чем вызван такой вопрос? Ведь ты как раз учишься на факультете Годрика.

Песнь феникса лишила Невилла сил лгать и таиться.

— Из меня никудышный гриффиндорец, сэр. По-моему, Шляпа отправила меня туда, только чтобы хоть куда-то отправить. Она точно сделала это наобум.

Серебристые усы Дамблдора колыхнулись — должно быть, вспомнил нелепое "следующий".

— Если тебя это волнует, ничто не мешает спросить ее мнения еще раз, — с этими словами Дамблдор поднялся из-за стола — пересек кабинет — и вот он уже протягивал Невиллу снятую с полки ветхую перелатанную Шляпу.

Невилл с опаской уставился на нее — матерчатые складки хранили неподвижность. Хуже ведь не станет? Он осторожно принял Шляпу из рук Дамблдора и водрузил себе на голову. Та немедленно сползла на глаза.

"Это опять ты?" — хмурым тоном поинтересовалась Шляпа. (Обычно Шляпы не умели хмуриться, но это, как-никак, была Волшебная Шляпа). "И ты. Целых трое. Вы что, размножаетесь почкованием?"

"Я хотел спросить", — подумал Невилл прежде, чем кто-то из Риддлов успел вмешаться. "Когда в прошлом году ты отправила меня в Гриффиндор... Ты просто выбрала первый попавшийся факультет?"

Несколько секунд под куполом темноты царила тишина. Затем Шляпа сварливо осведомилась:

"Ты хоть помнишь, кто я такая? Я — Распределяющая Шляпа, сорванная с головы самого Годрика Гриффиндора. Магический артефакт огромной силы. Мой возраст насчитывает сотни лет. Я ничего и никогда не делаю наобум. ГРИФФИНДОР, и больше не доставай меня глупыми вопросами. Сними меня, пока вы все не довели меня до шизофрении."

И Невилл вернулся в залитый ранним солнцем кабинет директора, ощущая трепет и даже что-то похожее на восторг. Значит... Значит, на самом деле.

Дамблдор с улыбкой вернул Шляпу на прежнее место.

— Вижу, ответ пришелся тебе по душе.

— Да, сэр, — Невилл зажмурился, подставив лицо теплым солнечным лучам. — Пришелся.