Паутина света. Книга 4 (гет)

Вместо предисловия

”Встаньте дети, встаньте в Круг, встаньте в Круг, встаньте в Круг!” (с) Политическая необходимость.

”Тяжела и неказиста жизнь простого экзорциста” (с) Правда жизни.

”Мы не можем себе позволить нашим союзникам умирать за какие-то левые цели!”(с) Правое крыло Парламента.

Интерлюдия 1. Япония, префектура Фукуи, гора Сансугатаки, “Скрытое поселение” Момочи (Момочигакуре). Сора Момочи, мизучи Сидзука.

— Сюда. — Последняя часть пути до “родового поселения” клана Момочи проходила по перегибам невысоких перевалов между пологими горами — тут не было растительности, мелких камней, а, значит, не было и следов. Ах да, и любая собака могла переломать ноги — как и недостаточно ловкий человек. По счастью, недостаточно ловких демонов А-класса не бывает…

— Вообще-то, если по стандарту, по этой “дороге” шиноби должен бежать... в темноте, и с выкладкой в 20 килограмм — просветила Момочи, делая головокружительный прыжок с переворотом через голову, перенесший ее через глубокую узкую трещину. Следующая за ней Богиня рек повторила маневр — разве что прыгнула попроще: ей не нужно было опасаться сломать ногу, если тело не выйдет на нужный угол при посадке: магия вполне справлялась с ролью ускорителя и парашюта в одном лице.

— Какая процентная норма дошедших до финиша, знаешь ли? — Поинтересовалась она.

— Сто процентов. — Хихикнула двигающаяся первой девушка. — Просто дорога проложена так, что место для ног — единственное надежное на несколько метров вокруг. Это к вопросу о том, почему я позвала тебя, а не Юто.

Богиня рек подумала о том, что глава клана не такой уж тяжелый — она спокойно могла дотащить его на себе. Представила, как она поддерживает его за ноги, а он обнимает ее за плечи…

— А вообще-то я этой дорогой несколько лет в школу ходила каждый день. В младшую. — Неожиданно призналась Сора, разбивая голосом странные мечты мизучи. Змея посмотрел вперед на каменную осыпь с головками валунов-опор “дороги”, окинула взглядом седловину до соседнего пика и поежилась: в дождь, ветер, в темноте зимой!

— Знаешь ли! — Только и смогла, что потрясенно выдавить из себя любимое междометие аякаси.

— Система воспитания настоящих ниньзя, проверенная веками. — Похвалилась девушка, но потом добавила не таким “рекламным” голосом. — На самом деле я несколько раз падала, еще тогда, в детстве. Шанс разбиться насмерть у легкого ребенка куда меньше, чем у “полновесного” взрослого. Но — это наш хлеб… и система выбраковки. Что бы стать шиноби не достаточно просто родиться шиноби, им нужно реально быть. Риск, как ни крути, часть нашей жизни. Как и смерть. И эта тренировка… ты не думай, мы не рискуем понапрасну. Тем более у нас в деревне есть “обычный” дом: надо же где-то обучать детей социальной мимикрии и ловушкам? Если погода была совсем отвратная — ночевали там.

— Если ваше гакуре такое тайное, что даже нормальной тропы нет, то почему ты ведешь меня туда, знаешь ли?

— Ну, оно условно-тайное. — Как-то странно хмыкнула Момочи. — Сама понимаешь, вертолет или дрон с тепловизором вроде ваших квар в Такамии могут отследить путь до самого входа просто наблюдая за кем-то из моей семьи. Уж поверь, в деревне, куда мы приехали на автобусе, о “шиноби” все в курсе — от учителей в школе до последней продавщицы в маркете: мы ж ни одно столетие бок о бок с этими семьями живем. Опять же, участок гор просто куплен на одну из “настоящих” фамилий: он достаточно большой, что бы в случае чего противник не смог отыскать гакурекузо сразу и засветился на поисках: времени хватит завалить входы и сбежать. Основное оружие шиноби все-таки не ловкость и не скорость бега, а возможность раствориться в толпе без следа… и молниеносно ударить с неожиданного направления.

Момочи помолчала — попался сложный участок и пришлось беречь дыхание. Однако, стоило “дороге” вернутся на гребень водораздела, она как ни в чем не бывало продолжила:

— Особенность “дороги” в том, что пройти по ней можно только в одну сторону. Назад — другой путь. Их, как ты понимаешь, вообще несколько и в разные места. Кстати, мы почти пришли.

Встроенное в скальную толщу поселение клана Момочи оказалось довольно просторным для частично-рукотворного, частично-карстового пещерного комплекса: Сидзука чувствовала запах быстрой воды, бурным поток бегущую по каменному руслу несколькими ярусами ниже. Про землятресения Богиня рек спрашивать не стала — в стенах в спектер восприятия очков прекрасно была видна магия… магия духа Камня. Она поднималась откуда-то снизу, скрепляя скальный монолит и не давая ему трескаться.

— Предки три сотни лет назад заключили договор… с кем-то из аякаси, как я понимаю. Мы, конечно, не Амакава, так что тут просто бартер: жареный баран раз в две недели в обмен на сохранность стен. С нашем геккаем, как ты понимаешь, отслеживать исполнение второй части договора просто. Мы, когда были с Кукером мелкими, пытались как-то подловить “страслого ёкая” — но ничего не увидели. Есть баран — хлоп, нет барана. Ох, мы и бежали оттуда!

Сидзука, чья аура была снова свернута, покивала — вот уж куда она соваться точно не собиралась, так это в убежище аякаси-отшельника. Три сотни лет… если бы только родители сообразили, что свою “полезность” нужно обменять на убежище кого-то более влиятельного, чем деревенька обычных крестьян: до ухоронки шиноби ни экзорцисты, ни власти так и не добрались…

Подземный поселок ниньзя был не слишком велик и при этом населен. Двое детей — дочь и сын сестры матери Соры, с которой Сидзука должна была встретиться сегодня, их наставник — еще один Момочи того же поколения, что и родители сестры и брата, осевших в Такамии. Еще несколько человек, впрочем, так и не показавшихся на глаза. В пещерах было электричество — старинное водное колесо, что наполняло когда-то настоящий подземный водопровод, теперь крутило вал генератора. Туалет с современной сантехникой — а ведь у шиноби не было своей фугурумы, что бы перенести все это нормально, внутри “желудка”! Видение ниньзя с унитазом в руках, сквозь метель скачущего по камням преследовало Богиню рек минут пятнадцать… Дом клана наемных убийц и разведчиков, кроме прямых функций выполнял и обязанности полигона — каждая комната была отделана под какую-то комнату старинного или относительно современного толка: зал для принятия пищи во дворце, кухня небольшого ресторанчика, спальные комнаты общежития для небогатых рабочих… Плюс — встроенные “соловьиные полы”, нещадно и истошно скрипевшие под ступнями змеи… и никак не выдающие играющих в “салочки” деток — это не говоря уже про взрослых. Присев на диван, аякаси немеделенно подпрыгнула: что-то кольнуло ее… туда, куда она предпочитала не колоться. И, хотя Сора успокоила, что яда нет, а для того, что бы ловушка не срабатывала достаточно сидеть вот так (подвинувшись буквально на сантиметр) — девушка предпочла постоять. За семейным обедом мелкий двоюродный брат Соры огорченно заметил, что проиграл, поставив, что мизучи “перейдет” лучи и нити “растяжек” больше пятнадцати раз: “какая-то ты слишком аккуратная, сестренка!” Наконец появилась та, кого ждала представительница клана Амакава.

— Можешь звать меня Сандра, это мое “домашнее имя”. — Женщина тряхнула тяжелой копной волос, не глядя усаживаясь на памятный диван. Сидзуку внтуренне передернуло — о семейке ниньзя она составила определенное мнение, и, если коротко, то звучало оно как “чокнутые”. Впрочем, пенять на чужую рожу она не собиралась — среди аякаси процент “условно-нормальных” был куда как ниже, чем среди людей. А тут так — милые, смертельно опасные для своих, чудачества… брр!

— Благодарю, Момочи-доно.

— Ой, что так официально-то? А то я тоже буду обзывать тебя “Амакава-доно” Сидзука-сан!

Если бы не “поджатая” амулетом аура — мизучи устроила бы прямо посреди гостиной лужу — настолько ее выбило из колеи обращение “Амакава”... которое она, как следовало из слов Юто, могла вполне на себя примерить… неофициально. Или все-таки официально, считая, что гордая Джингуджи на смену фамили ни за что не пойдет?!

— Эм… я сказала что-то не то? — Осторожно поинтересовалась куноичи, разглядывая красную как рак, сжавшую кулачки и смотрящую “в себя” девочку.

— Н-нет-нет, продолжайте пожалуйста, Сандра-сан!

— Ну ладно… если честно, то я немного не знаю, с чего начать…

— Сора-тя… сан передала мне, что это разговор на тему укрепления союза кланов… и что его можно провести только здесь и только мне. — Усилием воли змея проглотила своеобычное “знаешь ли”.

— Верно. Просто, видишь ли какое дело… это… довольно внутренняя тема нашей семьи. Мне, признаться, стыдно выворачивать перед тобой “грязное белье”... Но, ничего не поделать. Ты, наверное, догадываешься, что наш клан не очень большой? Наша клановая “сила крови” весьма опасная и ценная, а, скажем так, направление деятельности таково, что мы не можем позволить себе привлекать сторонних людей в качестве жен и мужей для сокланеров. Возможно, именно сейчас настало время сломать эту традицию… но до сего момента было так. Все наши браки — были внутренние, но без притока свежей крови клан давно бы выродился, как это произошло со многими нашими… “коллегами”. Поэтому мой муж, отец Соры и Кукера им не родной. Это дети от разных мужчин — вот почему они такие… разные. У моего мужа тоже есть ребенок… его мать — моя двоюродная сестра: кровь в таком родстве получается достаточно разбавленной. Это… тяжело, но мы привыкли считать род и клан одной семьей. Не делаем из этого трагедии…

Мизучи смотрела на эту спокойную, довольно красивую и молодо выглядящую женщину и все больше и больше проникалась к ней уважением. А она еще никак не могла для себя решить, почему ей так не по нутру стала та утренняя выходка Юто над этой драной кошкой? Вроде бы решили для себя все давно уже, и ничего такого не было, когда они в первый раз… Но по сравнению с тем, через что приходилось проходить каждому поколению женщин Момочи… Любить одного, и никогда даже шанса не иметь получить от него ребенка? Да, Сидзука, она на их фоне просто невероятно счастлива в своей семейной жизни! А уж поделить между хорошими и близкими подругами всего одного любимого человека — с этим она уж как-нибудь справиться!

— Шесть лет назад, — Продолжала рассказывать Сандра. — Совет клана постановил мне выносить еще одного ребенка. Я подчинилась. К сожалению, отец был выбран неудачно. Приезжий из тех, что постоянно живет за границей — идеальный вроде бы вариант… К сожалению, мой ребенок родился магом. Ты, как Амакава, наверное в курсе, что сочетание магии и сильного наследства крови делает дар сильнее… и не дает контролировать его до конца?

Секунду Сидзука смотрела на женщину прежде, чем до нее дошло. Что бы задавить вскрик, змее пришлось зажать себе обеими руками рот.

— Пойдем. — Просто сказала куноичи, поднимаясь.

Эта пещера выглядела именно пещерой без каких-либо попыток ее облагородить — проторенный руслом подземной речки карст за тысячи лет проточил настоящее ущелье — разве что с потолком. Поток шумел метрах в десяти ниже уступа, к которому приводил проход — и на такую же высоту возвышался одинокий остров, равноудаленный от обеих стен пещеры. Ровная площадка примерно десяти метров диаметром.

— Базальт — вода его почти не берет. И наши способности — тоже, если голыми руками. — Вполголоса уточнила шиноби-мать и уже в полный голос, перекрикивая шум текущей воды: — Сын, я пришла!

— Мама! Мама! — Ребенок, до того увлеченно что-то делающий на своем островке-скале, вмиг подбежал к самому краю и начал пританцовывать, подбрасывая в руках деревянный многогранник. — Смотри, что я теперь умею! А еще я разобрал все-все кандзи из той книжки! Правда, книжка немного попортилась…

— Молодец. — Голос матери продолжал оставаться твердо-одобряющим, а что бы разглядеть крохотные слезинки в уголках глаз, надо было оказаться рядом с ней, как вот сейчас Богиня рек. Сидзука старалась не смотреть на женщину прямо — подняла взгляд вверх и теперь делала вид что рассматривает монументальную деревянную конструкцию под самым потолком, включавшую поднятый сейчас, опускающийся на четырех толстых цепях деревянный мост, желоб для воды, по которому была проложена вполне современного вида труба, опускающаяся сверху над одним из краев острова-тюрьмы. Там же были укреплены мощные лампы, хорошо подобранные в спектр дневного света. Как не была подавлена и совершенно раздавлена величиной чужой проблемы мизучи, она обратила внимание на деревянные детали: сухие, серебристые стволы и доски из лиственницы, скрепленные медными, кованными гвоздями и скобами, совершенно позеленевшими за давностью лет и носящие кое-где следы ремонта.

— О смешении крови мага и Момочи известно давно. — Пока ее ребенок отвлекся на какое-то задание, данное матерью (деревяшку он ей просто перебросил через пропасть), она опять заговорила с мизучи. — Такие дети появлялись не в каждом поколении, их… зачинали и выращивали специально. Вражеский штаб, ставка самурая, боевой корабль… по меркам тех времен — живой тактический заряд. Их, конечно, убивали — заваливали мясом или закидывали стрелами. Обычно у соразмерных целей соответствующая охрана, но оставались десятки и сотни трупов. Мы называли таких — “жало”. Последний такой ребенок выжил… ненадолго, но достаточно, что бы убить пятнадцать родственников, были и раньше… сбои. Это было больше сотни лет назад. И вот… теперь… понимаешь, я даже не знаю, что тут можно сделать! Дар развивается не сразу — мы учим своих детей применять их способности, учим видеть. Что делать с тем, кто способности должен сдерживать? Шимата!

Женщина прервалась, достала все-таки бумажные платки и провела по ресницам. А потом твердо глядя на мизучи, на одном дыхании выпалила:

— Амакава-сама! Мои дети узнали о вашей способности перейти в “боевой режим”, когда любое рубящее и колющее оружие против вас бессильно! Вы — единственный чело… единственная, кто вообще может подойти к Хари и не рисковать получить отсечение руки или головы! Прошу от имени клана — по старому обычаю — возьмите моего сына как заложника интересов клана Амакава и… [всхлип]... позаботьтесь о нем! Взамен клан Момочи обязуется выполнять обязанности должника во всем и всегда, пока заложник жив! Пожалуйста! Прошу! — Женщина, сейчас вовсе не выглядящая молодой и сильной, буквально упала на колени, сложившись в японском поклоне-позе на коленях, уткнувшись лицом в каменный пол. Несколько секунд Сидзука просто молчала… в потом одним длинны прыжком, невозможным для человека, перемахнула обрыв над текущей в темноте водой. Мальчишка, до того опять подскочивший к краю острова (что там делает мама и незнакомая девочка, о которой он постеснялся спросить?) резко отшатнулся, отбегая на максимальное расстояние, какое было возможно на небольшой каменной площадке… изрезанной бороздами и сколами.

— Эй, сестренка, ты чего! Не подходи ко мне — я опасный!!!

— Для меня — нет! — Девушка демонстративно подошла к центру каменного круга, в очки наблюдая, как аура мальчика бьется в невидимую защитную сферу и втягивается синими волнами в амулет.

— Э? Правда, что ли?

— Правда! — Сидзуке тоже хотелось плакать, но голос ее звучал звонко и бодро. — Подойди и проверь — я не кусаюсь… знаешь ли!

— А вот и подойду!

— Давай, давай. — Подбодрила змея.

Мальчик опасливо приблизился, весь помещаясь в зону действия амулета… который все-таки не смог полностью заблокировать да. Синий протуберанц ауры (“совсем не умеет контролировать свою силу!” — подумала мизучи) быстро коснулся ее руки у запястья — и та… просто отпала, как срезанная лезвием. Отпала, расплескавшись на воду — и во мгновение вернувшись на прежнее место, опять став по цвету и фактуре неотличимой от плоти. Мальчик, приготовившийся закричать, широко раскрыл рот и глаза.

— Ворона залетит. — Уведомила Сидзука, подойдя и ероша волосы на голове малыша. Хари несмело дотронулся до ее руки… и резко отдернул кисть — косо срезанный кусок рукава упал на пол.

— Глупенький! Все нормально, не видишь что ли? — Улыбнулась Богиня рек… затягивая разрез поперек живота — мальчик, наконец, поверивший, что нашелся кто-то, кто может быть рядом с ним, размазывая слезы и облегченно ревя, обхватил девушку за талию руками.

— Ну-ну, все уже позади. Мы с тобой скоро пойдем отсюда, наружу... — И уже громко и четко, для матери, все так же не смеющей поднять лицо (кажется, ей было банально страшно) проговорила. — Клан Амакава согласен на условия клана Момочи и берет под опеку того, кого именуют Хари!

Амулет стремительно наполнял свое хранилище, а аура маленького необученного мага на глазах слабела, все реже и реже нанося разрушения… однако в местах, где мальчик касался руками или иной частью тела чего-либо, разрезы на всем, включая базальтовый монолит и его собственную обрывки-одежду продолжали возникать — видимо, “сила крови” реагировала на раздрай в чувствах.

— Спасибо! Спасибо! — Мать ребенка, не сдерживая слез, так и не встав с колен, кланялась на каждую фразу девушке-аякаси. — Что я могу сделать для вас — только скажите!

— Для начала — уберитесь все с моего пути и покажите выход. — Оборвала словоизлияния Сидзука, все так же гладя ребенка по волосам. — Мы не будем задерживаться в вашем гадюшнике и лишнюю минуту! Хсс! Дол-жни-ки...

Юто должен узнать подробности об этих… союзничках… как можно скорее. Остается надеятся, что бледное заплаканное дитя в обносках, ни разу не видевшее солнечного света, еще можно будет вернуть к нормальной жизни. Шесть лет! Шесть лет тянуть! Лучше бы просто убили ничего не соображающего младенца, чем такое! Искалеченная судьба. Одна надежда — муж поможет. Юто все-таки Амакава — и уже не один раз проделывал то, что как-будто бы невозможно!