Невилл и все, все, все (джен)

В этот раз, наученный горьким опытом, к путешествию Кощей готовился основательно. Первым делом он отправился к Салазару, который, по его просьбе, весь день изобретал заклинание дублирования воспоминаний. В результате, копии семейных воспоминаний заняли свое место в зачарованных флакончиках.

— Обжегшись на молоке, дуешь на воду? — съехидничал Долохов.

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — не остался в долгу Кощей. — А вдруг, попав в прошлое, забудем настоящее? Я бы и тебе посоветовал сделать копии всего самого важного.

В этот раз, следить за порядком в МКМ, Бессмертный оставил не одного, а трех заместителей: Фламеля, Слизерина и Риддла. Все трое были знакомы между собой, неплохо ладили, сходилась эта троица и в политических взглядах. То, что Кощей забрал из библиотеки Ивана Грозного подаренную ему Книгу перемещений, обитатели Лукоморья не знали, а она спокойно поджидала владельца в тайнике, давным-давно обустроенном в Малахитовом дворце. О тайнике напомнила ему матушка, она и помогла его обнаружить, попеняв, попутно, что не обратился к ней со своей проблемой — «одна голова хорошо, а две — лучше, придумали бы вместе, как с нею справиться»

Взяв с собой Долохова, Кощей отправился проверять тайник. И чего только не было в этом помещении, которое он не посещал лет сорок! В большой комнате, облицованной мрамором, стояли сундуки, в которых лежала вперемешку обувь, одежда, посуда, женские украшения. На полу, в беспорядке, было свалена военная добыча: оружие, кольчуги, шлемы, богато украшенная конская сбруя. Отдельно, на малахитовом столике, лежала закрытая Книга Перемещений, подойти к которой Долохову не позволили охранные чары. Впрочем, о Книге Антонин забыл, как только увидел сказочной красоты Меч в ножнах, отделанных жемчугом и драгоценными камнями.

— Занятная вещица, — пробормотал Долохов, взял в руки оружие, вытащил меч из ножен, собираясь им взмахнуть…

— Антон, остановись! — раздался громкий вопль Кощея, — Замри, и не вздумай замахнуться мечом!

Бессмертный, мгновенно оказавшийся около друга, медленно, плавным движением вынул оружие из его руки, и, только вложив меч в ножны, перевел дух:

— Смерти моей хочешь? — поинтересовался он у Долохова. — Ты хоть знаешь, что у тебя в руках было?! Это — меч-кладенец, колдуны его называют меч-голова-с-плеч. Чтобы им управлять, никакого мастерства не нужно, он все делает сам, а что делает, из названия понятно. Хорошо, что замахнуться не успел, хорошо, что я вспомнил, чем этот меч опасен…

— Ты хочешь сказать, что, если бы я взмахнул мечом, — стремительно бледнея, сказал Антонин…

… — эта смертоносная игрушка не успокоилась бы до тех пор, пока не нашла бы жертву. А поскольку здесь, кроме нас, двоих, никого нет, и меч схватил ты, коварное оружие оставило бы без головы меня. О том, что, если взмахнуть мечом еще раз, голова назад прирастет, ты не знал, сказать тебе об этом я бы не смог — отрубленные головы не разговаривают, и волшебной воды у нас с собой нет. … Вот так бесславно, из-за твоего любопытства, я нашел бы смерть, потому что, несмотря на сверхспособности, без головы и Бессмертный выжить не в состоянии. Что побледнел? Испугался? Впредь будь осторожнее, и перед тем, как трофеи в руки брать, найди-ка ты берестяную грамотку. Знаешь, как она выглядит?

— Знаю, видел в твоем времени такие грамоты. Но зачем она тебе? — поинтересовался Долохов, незамедлительно приступив к поискам. — Мы с Василисой доставили в терем из будущего огромное количество тетрадок и ручек. И ты писать учился в тетрадках, а не на бересте! И вдруг такая замшелая древность!

— Вроде бы умный, ты, Антонин, а не соображаешь! Через сколько лет твоя бумага превратилась бы в труху? А грамотка, пролежав века, цела и невредима! Конечно, пришлось немало потрудиться — ручкой на бумаге писать легче и удобнее, но оно того стоило: этот тайник я для трофеев оборудовал, а в грамоте пометил, для чего каждый из них предназначен. Список прочитать труда не составит: он на современном языке писан, вот где твое обучение пригодилось … нашел? Дай-ка, гляну,… цепь… Вот, например, казалось бы, обычная цепь валяется, а дотронешься — и окажешься в нее закованным и к потолку подвешенным… Дальше сам разбирайся, мне надо одну вещь отыскать…

Кощей вернул список Долохову и принялся за осмотр сундуков. Следующей вещицей, заинтересовавшей Антонина, стали огромные сапоги. Он нашел ее в грамотке и прочитал вслух:

— Сапоги-скороходы...

— Не вздумай обуть! — услышав, предостерег его Кощей. — Окажутся на ногах — помчатся и не остановятся! Говорят, что сапоги обегают свет за сутки, но убедиться в этом никто не сумел - как правило, сапоги возвращались через час-другой с полумертвыми от усталости гонцами.

— Наверное, у сапог сумасшедшая скорость, — предположил Антонин, — и у людей организм не выдерживал огромных перегрузок…

— Вот-вот, несмотря на то, что многие вызывались испытывать сапоги, вещь так и осталась непроверенной, и я до сих пор не знаю, чего от нее следует ждать, пользы или вреда.

— Смотри, Кощей, еще меч лежит. Ты не знаешь, он тоже опасный?

— Грамоту дай, гляну … Этот меч, ты сможешь только разглядывать, обычному человеку его в руки взять не по силам, — пока Кощей объяснял, Антонин, не выдержав, прикоснулся к рукоятке меча, и тот стал стремительно увеличиваться в размерах, — что ж ты такой любопытный! Зачем сразу хватать! Смотри, что наделал! Щас уменьшу. Это меч-кладенец, тот самый «меч, сто голов с плеч», храню его как память об одном из богатырей, проигравшем сражение с нечистью. Меч-кладенец был создан для истребления живых мертвецов и стоглавых драконов. Драконов богатырь побеждал не раз, а вот с нечистью однажды не справился — слишком неравным был бой.

— Здесь есть хоть что-нибудь безопасное?

— Я тайник сделал, чтобы все опасное спрятать, так что вряд ли ты здесь что-нибудь безопасное сыщешь. Вот, смотри, это — лук-самострел, это — топор-саморуб, волшебная палица, волшебная плетка, волшебное помело и клюка.

— Палица, лук, плетка действительно вызывают опасения, но помело и клюка?!

— Таким помелом махнешь — в неприятельском войске полоса из убитых проляжет, а кого захватит клюка, тот сразу окажется у ее хозяина в темнице. Видишь, у стены лежит каленая стрела? Не старайся, не поднимешь! Чтобы ее поднять, полсотни человек требуются, но она способна уничтожить целое войско! И больше не отвлекай меня, а то до ночи не управимся!

— Подожди, глянь сюда: этот шлем, почему он спрятан? В описи я его не нашел.

— Покажи. А, это «Шлем Аида». Мне его греческий министр магии подарил, в знак благодарности, за возвращение щенка цербера. Работает, почти как шапка-невидимка, с единственным отличием: если шлем на голове, человек может сквозь тебя пройти, и тебя не заметить. А, чтобы он сработал, надев шлем, следует его повернуть. Надеюсь, вопросы иссякли?

— Пока нет. Но это — последний вопрос. Что ты так старательно ищешь?

— Сделал я артефакт — слугу, такого же, как у Василисы. Она своего сватом Наумом называет, а мой, другого имени, кроме «Лежебока», не заслуживает, — ответил Кощей, старательно роясь в бесчисленных сундуках. — Когда из Книги выбрался, спрятал шкатулку заветную здесь, в хранилище.

— А отчего у твоего слуги такое странное имя? За что ты его так обозвал?

— Видишь, ли, не силен я в бытовых чарах. Когда у дочки шкатулку увидел, решил такую же для себя сделать: вещица полезная, особенно для меня, с моими вечными приключениями. Сделать — сделал, только что-то пошло не так: слуга больно ленивый оказался, никогда сразу не дозовешься, вот и обозвал его в сердцах Лежебокой.

— К дочери обратился бы, неужели она не смогла бы твою работу до ума довести?

— И не сомневаюсь, что смогла бы, только вслед за тем извела бы насмешками о моей косорукости. Да я особо и не переживаю, хоть с третьего раза, но поручения он выполняет. Кстати, шкатулка мне очень пригодилась, когда мы с Томом библиотеку исследовать отправились — я ее на всякий случай с собой брал и не пожалел об этом. Она нас от голодной смерти спасла: в Книге мы были тенями, поэтому на тамошнюю еду могли лишь любоваться. Вот она, нашел! Ну, можно возвращаться домой…

Лукоморцы решили устроить пирушку в честь отбытия, и, подумав, Кощей согласился. Теплая компания, кроме постоянных обитателей Избушки, пополнилась Василисой с мужем, и Салазаром с женой. Вполне естественно, что в первую очередь всех интересовали события в Хогвартсе. Поскольку, самой осведомленной была Василиса, ей пришлось давать подробный отчет. Рассказать было о чем — последний урок у Бинса, который привел к неожиданным последствиям, слегка встревожил Кощея, но, узнав о Непреложном обете, он успокоился.

— Тиль! Твой учебник прибрел огромную популярность, — доложила девушка. — Его читают не только вороны, но и неболтливые студенты других факультетов. Не попал он только к гриффиндорцам — слишком они непредсказуемые.

— А я как раз захватила вторую часть учебника, в нем события от средневековья до наших дней, — и на столе появилась огромная стопка учебников, которые тут же разошлись по рукам.

— Это не учебник! — воскликнул Фадж, просматривающий главу о средневековой инквизиции. — Это крах светлой мечты Дамблдора об интеграции магов в мир маглов. Слишком быстро маги забыли, почему ушли в изоляцию: причиной стало уничтожение ведьм и колдунов, подозреваемых во всех смертных грехах — от наведения порчи на людей и падежа скота, до вызова засух и бурь. От современных магов скрывают, что инквизиция и поныне действует, правда, колдунов больше не сжигают на кострах.

— Учебник хороший, но у меня есть вопрос к тебе, Тиль, — Кощей ткнул пальцем в абзац, описывающий подмену Гриндевальда двойником. — Откуда у тебя сведения о двойнике? Я сам совсем недавно узнал о нем от зятя. Оказывается, ближе к окончанию войны, Дамблдор вывел на сцену двойника, а настоящего Гриндевальда переправил в Хогвартс и пристроил его на место завхоза… не буду я рассказывать подробности, — отмахнулся он от гула удивленных голосов, — воспоминания Северуса в Лукоморье есть, кому интересно — возьмите и посмотрите.

— От Геллерта и знаю, — чтобы удобнее было обсуждать, Батильда встала со своего места и перебралась поближе к Кощею, жестом пригласив Тома присоединиться. — В то время, когда Гелли оказался в Хогвартсе, я там еще работала: личина Прингла не смогла скрыть некоторые характерные жесты, указывающие на то, что этот человек — немец по национальности. Прингл обедал за общим столом, и, если хотел привлечь внимание, то постукивал согнутым пальцем по крышке стола, а, при разговоре, сохранял дистанцию большую, чем принято у англичан. Племянника я узнала по его излюбленному жесту — он любил, желая успеха, зажать в кулак большой палец. Геллерт оценил сей жест, узнав, что древние германцы, использовали его, чтобы изгнать злых духов…

— А я, общаясь с завхозом, заметил, что он, пытаясь что-нибудь вспомнить, шлёпает себя по лбу открытой ладонью, — добавил Риддл. — У нас, англичан, этот жест имеет другое значение — он означает «доволен собой». Именно растерянное лицо и частое шлепанье себя ладонью по лбу, навело меня на мысль, что Прингл потерял память. А остальные несколько несуразностей — походка военного человека; судорожный поиск волшебной палочки и попытка ее выхватить, в случае опасности, навело меня на мысль, что до недавнего времени новый завхоз был магом.

— И окончательно я убедилась, что это мой племянник, когда увидела в руках Дамблдора волшебную палочку Геллерта. Альбус всегда мечтал владеть ею — легендарной Бузинной палочкой.

— Тиль! Почему тебя удивило, что Бузинная палочка оказалась у Дамблдора? — перебил ее Лавгуд. — Это трофей победителя, завоеванный им на знаменитой дуэли!

— Как же, на дуэли! Так называемая дуэль еще не состоялась, а Бузинная палочка уже была в руках Дамблдора!

— А ты не могла ошибиться? Ты видела палочку вблизи, брала ее в руки?

— Ну конечно видела! Когда Геллерт гостил у меня, он только и делал, что ею хвастался и передо мной, и перед новоявленным другом Альбусом…

— Интересно, как дар Смерти попал в руки Гриндевальда? — заинтересовался лорд Малфой. — По преданию, Бузинная палочка переходит к другому волшебнику, если он одержал победу над предыдущим владельцем.

— Племянник рассказывал, что, когда его палочка сломалась, он отправился за новой, к Григоровичу. В отличие от Олливандера, у Григоровича палочка не выбирается, а призывается. Геллерт призвал палочку, артефакт вырвался из руки Григоровича и перелетел к племяннику. Гелли заинтриговало, почему так расстроен изготовитель палочек — казалось бы, одна из многих, изготовленных им … сделал бы такую же, в чем проблема? Он хотел вернуть палочку мастеру, но тот, хоть и рвал на себе волосы от отчаяния, назад ее не взял. Мало того, Григорович посочувствовал Геллерту, предупредив, что владельцу палочки не стоит ее афишировать, поскольку слишком многие желают ею обладать, и отныне ему следует опасаться за свою жизнь. Заинтересовавшись, племянник занялся поиском информации и понял, что прилетело к нему в руки.

— Вот-вот, палочка-предательница! — презрительно прищурился Фадж. — И какой прок от того, что она считается сильнейшей палочкой в мире, если она в любой момент может вероломно сменить владельца?!

— Не отвлекайте Тиль, — попросил Кощей, — давайте разберемся до конца в истории с Гриндевальдом.

— Дальше буду рассказывать я, как лицо, не связанное с Геллертом родственными узами, — вмешался Риддл, — а то вы устроили бедной Тиль настоящий допрос. Мадам Бэгшот я очень благодарен: она не побоялась испортить отношения с Дамблдором, и постоянно защищала меня от его лживых обвинений.

— К тому времени Дамблдор, будучи обыкновенным преподавателем трансфигурации, уже имел огромное влияние на директора, — пояснила Батильда. — Кто ссорился с Альбусом, быстро вылетал из Хогвартса. Меня он не трогал, потому что мои труды были известны далеко за пределами Англии. Несколько лет назад, выставляя меня из школы, он признался в том, что, если бы не боялся испортить репутацию школы и свою, с позором выгнал бы меня из Хогвартса, еще в годы ученичества Риддла.

— Со временем, я научился доверять Тиль, и мы сдружились. Это она порекомендовала мне заняться легилименцией и окклюменцией, чтобы защитить разум. Поэтому, со своими подозрениями о новом завхозе, Батильда пришла ко мне, попросив о помощи — она хотела знать правду о Прингле. Знаю, что мои действия были незаконными, но я не мог отказать человеку, сделавшему для меня столько хорошего!

— Я не доверяла никому из обитателей Хогвартса, кроме Флитвика, но, к моему огромному сожалению, легилименцией он не владел…

— Я обнаружил не только частично стертую память: наш завхоз был под чарами подчинения. Полностью разблокировать память я не смог, лишь частично, частично и ослабил Imperius. Прингл подтвердил нашу догадку, что он — Геллерт Гриндевальд, но как он попал в Хогвартс, как его палочка попала к Дамблдору, как он стал маглом, он не вспомнил. А блок на эту часть воспоминаний был так силен, что сломать его удалось бы с огромным ущербом для психического здоровья бывшего мага. Иногда в его памяти всплывали обрывки воспоминаний, но полностью ручаться за их достоверность я не могу — над его памятью работали неоднократно. Так что вполне может быть, что часть его воспоминаний — подделка. Пока я учился, мне пришлось еще несколько раз освобождать Геллерта от заклятий «Imperius» и «Obliviate». А после моего ухода из школы, помочь ему было некому.

— Все было не так уж плохо — с годами, Геллерт научился противостоять чарам, — возразила Тиль, — до сих пор удивляюсь, как ему это удавалось… Хотя, преподаватели Дурмстранге отмечали его блестящие способности. До знакомства с Дамблдором он мечтал заняться магловской наукой в сфере психологии.

— Тогда не удивляйся, Тиль, что он научился сбрасывать чары подчинения. У маглов тоже есть способ воздействия на людей — он носит название «Нейролингвистическое программирование», и работает, как «Imperius» у магов, — влезла с объяснениями Василиса. — Похоже, у твоего племянника были знакомые маглы, которые достали Геллерту нужную литературу…

— Дальше можете не продолжать, я все понял, — Кощей дружески приобнял Тиль за плечи. — Обещаю, я разберусь в этой запутанной истории. А теперь, хватит о грустном, давайте вернемся к пирушке…

* * *

Поднялись путешественники рано, и, решив, что «долгие проводы — лишние слезы», дожидаться, пока все проснуться, не стали. Хотели тихо прошмыгнуть мимо кухни к сквозной печи, чтобы переместиться во дворец, но наткнулись на Наину, которая, не слушая возражений, увязалась их провожать.

— Зная тебя, братец, — сурово поджав губы, сказала она, — не думаю, что быстро увидимся … так что хоть нагляжусь, напоследок, на тебя, непутевого, заодно и матушку проведаю.

Книга превращений ждала их в библиотеке, которую, научившись читать, начала любовно собирать Велеслава. К тем, кто приносил в подарок книги, она особо благоволила, поэтому библиотека заполнялась со страшной скоростью, постепенно превращаясь в огромное помещение, забитое редкими магическими раритетами и магловской развлекательной литературой. Попрощавшись с семьей, Кощей открыл Книгу, поджидая жену, которая что-то торопливо объясняла его матери и сестре. К его удивлению, лица женщин прояснились, на них даже появились легкие улыбки.

— Поехали, — потеряв терпение, Кощей схватил за руки Долохова и Деллу, и их начало затягивать в Книгу. Кубарем, выкатившись из нее, они огляделись: вместо древней Руси тысячелетней давности, путешественники оказались в довольно современном городе, судя по надписям, немецком. Чувствовалось, что идет война — Долохов заметил указатель, и не один, показывающий вход в бомбоубежище, да дома, окна которых были заклеены крестообразными бумажными полосами.

— Вот не было печали, — Кощей уныло взлохматил волосы, — у нас каждый час на счету, а мы, вместо войны с зазеркальцами, вляпались в войну с Гриндевальдом!

— Точно! Мы в Германии! — осенило Долохова. — Но место мне не знакомо, а, значит и ты здесь не бывал — мы с тобой во время войны не разлучались. Я думаю, ты подсознательно хотел где-то побывать, так же сильно, как и в древней Руси, вот Книга твое желание и исполнила!

— У меня из ума не шел вчерашний разговор о Гриндевальде. Может быть, нас сюда занесло в связи с этим? Но некогда проверять, врал он Батильде и Тому, или говорил правду. Надо немедленно отсюда убираться, чтобы не терять лишнего времени!

Делла не знала, как ей поступить: рассказывать о новых свойствах волшебного клубка, или сдержать слово, данное Василисе, и промолчать. Но как же быть с желанием хоть одним глазком увидеть знаменитые русские терема, поглядеть, как жили древние русичи? Клубочек давал возможность посетить сколько угодно мест, провести в Книге сколько угодно времени, все равно, как бы долго они не путешествовали, ровно через три недели он вернет их домой. Последнюю точку в споре Деллы с собой, поставили расстроенные лица мужчин. Решительно сняв с плеча маленькую сумочку, она принялась разыскивать искомый предмет. Копаясь в сумке, она (про себя), сначала ругала Василису за слишком сильные чары расширения, а, затем себя, за жадность — вот зачем ей понадобилось брать с собой такое количество вещей, если Лежебока прекрасно может предоставить любую из них?! И бесполезно оправдывать собственную глупость отговоркой, что вещи необходимо было взять с собой «на всякий случай». Наконец, артефакт нашелся. Делла, приняв торжественный вид, покрутила клубком перед носом мужа:

— Торопиться нам совсем не обязательно, Василиса обо всем позаботилась. По ее просьбе, Хронос с Магией доработали артефакт, они сделали из клубочка нечто невообразимое: он больше не катается, он мгновенно доставляет в нужное место. Но самое главное то, что, сколько бы мы здесь не пробыли, он вернет нас домой ровно через три недели! Лисса вручила его мне, надеясь на мое благоразумие, но, оказалось, что я — та еще авантюристка: в награду за клубок, я хочу увидеть Китеж-град и Аркаим!

— Только не сейчас! — воскликнул Кощей, увидев загоревшиеся энтузиазмом глаза Долохова. — Надо сначала наметить, где мы должны побывать для пользы дела, а потом уже думать об увеселительных прогулках! С таким клубком их можно совершить и позже! Раз уж мы здесь, в Германии, у нас есть возможность проверить правдивость Гриндевальда!

— Прости, друг. Увлекся. Просто я всегда мечтал увидеть своими глазами Аркаим… Действительно, надо наметить план… итак, ты предлагаешь проверить, как и когда палочка Гриндевальда оказалась у Дамблдора…

— А затем, так и быть, покажу вам то, что просите.

— А как же война с зазеркальцами?

— Если нас вернут через три недели, какая разница, заглянем мы в Аркаим, или нет. Боюсь, после просмотра войны с зазеркальцами, желание разглядывать древние города пропадет, не до этого будет. Ну, что, занимаемся Гриндевальдом?

— Держи клубок, — Делла отдала артефакт мужу и взяла его под руку, — мы с Антонином к нему прикасаться не будем: а вдруг он прочитает разные желания и раскидает нас по разным местам?

— Тогда, Антон, ты тоже хватайся за меня, — предложил Кощей. — Готовы? Клубок, мы хотим увидеть, как Гриндевальд лишился палочки.

Перемещение было мгновенным — вот они стоят на улице, и вдруг оказываются в здании, по коридору которого мчится Гриндевальд.

— Куда он так торопиться? — удивился Долохов и осекся, услышав детский крик.

Гриндевальд взмахнул палочкой, дверь открылась…

— Нас не заметят, если мы войдем? — спросила Делла.

— Нас здесь нет. Здесь наши тени, которых не видит никто, — Кощей приобнял встревоженную жену за плечи, — и в этом наше преимущество. Кстати, нам не нужна дверь — мы пройдем сквозь стену…

Они оказались в помещении, в котором, на больничных кроватях лежали дети. Трое из них были неподвижны, а около четвертого, сжавшегося в комок от страха, стояли двое мужчин в белых халатах. А в изголовье кровати, неподвижно застыл Альбус Дамблдор.

— Не надо больше кричать, — ласковым тоном увещевал он испуганного мальчика, — тебе не будет больно.

— А нельзя его обездвижить? — спросил один из мужчин. — Заклинание «остолбеней», и он не будет сопротивляться.

— Запомните, при отъеме магии нельзя применять никаких заклинаний, — наставительно заметил Дамблдор, доставая палочку. — Просто придержите ему руки и ноги.

В этот момент в помещение ворвался Гриндевальд:

— Альбус, сволочь, что ты творишь, — зарычал он.

Пока помощники пытались остановить разъяренного мага, Альбус повернул кольцо на пальце, и исчез. Расправившись с мужчинами с помощью заклинания, Геллерт подошел к детям, направил на одного из них палочку … и ничего не произошло. Мало того, очнувшиеся помощники заметили его беспомощность, мгновенно обездвижили, и отправили шефу патронус…

— Я все понял, — сказал Дорохов, — Геллерт оказался не в том месте не в то время — Магия решила, что опыты над детьми проводил он…

Альбус не заставил себя долго ждать:

— Жаль, Геллерт, что ты прервал опыт, но повторять его сейчас я не буду. Не до этого — есть более важное дело: мне сказали, что ты стал маглом … это замечательная новость, потому что тебе больше не нужна волшебная палочка, которая с этого момента будет принадлежать мне! — Он подошел к Гриндевальду, разжал его руку, взял Бузинную палочку, полюбовался ею, проверил, работает ли она, и удовлетворенно вздохнул, — я стал хозяином замечательного артефакта!