Невилл и все, все, все (джен)

Маги устроились за столом преобразившейся гостиной. Когда салфетка-самобранка накрыла стол, декан Райвенкло предложил тост за новоселье, а затем принялся пробовать закуски, многие из которых были ему незнакомы.

— Интересно, Василиса, кто вам рассказал о том, что гоблины обожают грибы? — Филиус, не стесняясь, положил в тарелку огромную порцию малосольных боровичков и, попробовав угощение, застонал от удовольствия. — Я не думал, что английские маги их едят.

— А я не предполагала, что их едят гоблины! Не знаю, как вы, англичане, а мы, русичи, грибы любим. У нас их жарят, варят с ними супы, тушат, запекают, сушат и солят на зиму и делают начинку для пирогов. И потом, Филиус, вы не очень похожи на гоблина!

— Почти человеческая внешность у меня от матери, а вот от отца мне почти ничего не досталось, кроме роста и противного визгливого голоса, — Флитвик снизу вверх глянул на Василису и добавил: — Если бы вы знали, как это меня угнетает! Мечта всей моей жизни: быть обычным человеком, обычного роста, а не коротышкой, вынужденным пользоваться зачарованной мебелью!

— Тебе не нравится быть невысоким, или не нравится быть одного роду-племени с гоблинами? — решил уточнить Северус.

— Из меня вышел неправильный полугоблин... Хотя, мне повезло, что оставили в живых, обычно клан умерщвляет полукровок еще младенцами, — невесело засмеялся Флитвик. — Родичи отца считают, что я — больше человек, чем гоблин. То, что я не жаден, добр, лоялен к людям, да еще и с чувством юмора, который гоблины не понимают, сделало меня отщепенцем в отцовском клане гоблинов. А маги — маги и к обычным полукровкам относятся с презрением, а уж тем более ко мне, имеющему в отцах «существо».

— Я пока не буду ничего обещать, — ненадолго задумавшись, сказала Василиса, — сначала надо разобраться с Дамблдором. А вот когда все закончится, попрошу крестную вам помочь.

— А кто у нас крестная? — не сдержал любопытства Флитвик.

— А крестная у моей жены — Магия! — чуть слышно прошептал на ухо Флитвику Северус. — Так что, помогай мальчишкам, и твоя мечта стать обычным волшебником может стать реальностью.

Филиус еще раз внимательно рассмотрел чародейку: на вид — самая обычная девушка, красивая, скромная, Северуса любит — это заметно — колдует без палочки, но вот заносчивости в ней ни на кнат. Да если бы Альбус мог творить такие чудеса, как Лисса, он бы добился тех постов, на какие сейчас не может претендовать, окружил себя свитой из льстецов и возложил бы свои обязанности директора на кучу помощников вместо одной Минервы, как теперь, и, свалив на них всю работу и всю ответственность, с утра до ночи занимался бы любимыми «делами»: наряжался в попугайские наряды, затевал бесконечные интриги, да перечислял на официальных бумагах свои звания и должности.

Что-то зацепило его в собственных размышлениях: ах да! Помощники Дамблдора, которые, как правило, плохо заканчивают… Люпин…

— Принцы! Вы не знаете, что произошло с Люпином? — поинтересовался Флитвик. — Невилл находится среди тех детей, которых нужно защищать, а Римус Люпин пропал из Англии тогда же, когда из госпиталя исчезли родители Невилла. И судя по тому, как вы сейчас на меня посмотрели, Римус попал туда же, что и родители Невилла. Смею предположить, что это ваше сказочное Лукоморье…

Супруги обменялись суровыми взглядами, и Филиус решил их успокоить:

— Да не переживайте вы так! Тайное тайным и останется, со всего нашего факультета, в том числе меня, взяли страшную клятву о молчании.

— Дети взяли с факультета клятву? Непреложный обет?! — разъярился Принц. — Да как они посмели, малолетние балбесы!

— Не Непреложный обет, а клятву, и не дети, а кот, — засмеялся Флитвик. — В этой клятве есть рифмованные строки с забавными словами, кое-какие из них я запомнил:

Молчите, как рыбы, немы и спокойны,

Хранить мою тайну — вЫ лишь достойны…

— Знаю я эту клятву, — Василиса успокаивающе погладила мужа по руке, — она действительно забавная! Тот, кто дал эту клятву, всего-навсего не сможет никому рассказать об увиденном и услышанном. К тому же, если кто-то и попытается просмотреть воспоминания, давших клятву, он не увидит ничего, кроме большой стаи разноцветных рыбок, невозмутимо плавающих в море.

— Такая клятва мне нравится! — у Северуса загорелись глаза. — Лисса! Ты должна меня научить!

— Подожди, Северус, клятва потом. — остановила его Василиса, — мне интересно, почему вы, Филиус, вдруг заинтересовались судьбой верного прихвостня Альбуса.

— Лисса! Разве мы вместе не проследили судьбы тех, кто полностью доверял Дамблдору? — напомнил Принц. — Мы составили целый список людей, распростившихся с жизнью во имя его идеалов, и он не маленький. Наверное у Филиуса та же причина.

— Я не отказался бы проглядеть ваш список, но у моего интереса к оборотню совсем другая причина, — ответил Флитвик. — Просто я как-то столкнулся в школе с Хоуп Люпин, матерью Римуса, которая хотела узнать у директора, где ее сын. Я с трудом убедил ее, что разговор с Дамблдором может привести к непредсказуемым последствиям: те, кто пытались добиться правдивых ответов от нашего директора, слишком часто выходили из его кабинета, слепо веря в непогрешность Дамблдора и его орден Феникса, как поверил в свое время отец Римуса, Ланс, а, затем и сам Римус.

От Хоуп, бывшей студентки моего факультета, талантливой маглокровки, я и услышал историю семьи Люпин: их счастливая жизнь дала трещину, после того, как их шестилетний сынишка стал оборотнем. Маленький Римус, обидевшись на родителей, убежал из дома и заблудился в лесу, блуждал там до поздней ночи, и, к своему несчастью, наткнулся на оборотня, изгнанного из стаи Фенрира за нападения на детей. В ту ночь было полнолуние, и укушенный ребенок тоже стал оборотнем.

Вожак стаи, узнав об этом, явился в дом пострадавшей семьи и обещал, что возьмет Римуса на обучение в свою школу, где маленьких оборотней обучали справляться со своей звериной натурой. Но Дамблдор успел раньше: сначала втерся в доверие к ребенку,(о чем мать и отец и не подозревали до тех пор, пока Римус значительно не повзрослел) а, спустя годы, уговорил убитых горем родителей отправить маленького оборотня на учебу в Хогвартс, обещая сделать все, чтобы мальчик вырос нормальным магом. Отец Люпина директору поверил безоговорочно, а мать ... тревога за сына не оставляла Хоуп, напротив, с каждым годом усиливалась, несмотря на попытки мужа ее успокоить, мол, Дамблдор лично обещал защиту и помощь, разве можно не ему доверять!

Ланс начал беспокоиться, когда Римус заканчивал шестой курс, обратив внимание на то, как сильно у юноши изменился характер: он больше ни с кем не спорил, легко менял свое мнение, был чрезмерно задумчив и молчалив, в глазах его поселилась лютая тоска... И единственным авторитетом для него стал Дамблдор, которого он он защищал с пеной у рта.

Ланс Люпин очень настойчиво потребовал у сына рассказать, кто и как в Хогвартсе за ним следит в дни полнолуния. И юноша, под давлением отца, вынужден был признаться, что все годы проводил ночи в одиночестве, запертый в Визжащей хижине.

Услышав это, я был в шоке: мы, преподаватели, зная о болезни Римуса, опасной для других детей считали, что в полнолуние он находится под присмотром компетентных взрослых!

— Ну, да, конечно, компетентные взрослые — это троица безбашенных гриффиндорцев, — проворчал Северус, — в чем я имел возможность лично убедиться…

— До преподавателей доходили невнятные слухи о каком-то происшествии с участием Римуса, — припомнил Филиус, — но Альбус убедил всех, что это была вопиющая глупость одного из слизеринцев, за которую он сам себя наказал... Так это был ты!

— Мне прислали записку, что Лили Эванс угрожает опасность, а, поскольку я обещал ее матери защищать Лили, то помчался ее спасать. Вместо Эванс я нашел оборотня, попытавшегося напасть на меня. Он, правда, недооценил мои способности, и в результате мародерам пришлось спасать оборотня. По традиции, в происшествии директор обвинил меня, и, угрожая исключением из школы, заставил поклясться, что никто не узнает о нападении, — хмуро пояснил Принц. — Ладно, дело прошлое, Филиус, заканчивайте рассказ.

Флитвик продолжил:

— Эта новость привела в ярость отца Римуса. Он помчался в Хогвартс, обещая отомстить директору за подлый обман. И... больше семья его не видела живым. Верховный чародей Визенгамота впоследствии обьявил, что с Лансом Люпином расправились сторонники Волдеморта, но миссис Люпин не поверила Дамблдору и, вне себя от горя, решила покинуть волшебный мир. Поскольку Хоуп Люпин получила не только хогвартское, но и обычное образование, она легко адаптировалась в магловском мире, нашла нормальную работу, и могла бы забыть прежнюю жизнь, как страшный сон, если бы не сын. Сразу после окончания Хогвартса, поискав источник заработка в волшебном мире и не найдя его, Римус, прислушался к словам матери о том, что оборотню проще устроиться в мире обычных людей. Он легко нашел себе работу, и даже отработал на ней полгода, но затем в его жизни вновь появился Альбус Дамблдор. Пожурив бывшего ученика за то, что он не обратился к нему за помощью, Альбус увел его с собой, пообещав, что теперь все будет в порядке. После этого сын лишь изредка показывался в квартире матери и тут же исчезал, стоило ей заговорить о его неприкаянной жизни. А жизнь, похоже, его не баловала: его единственная мантия трещала по швам от старости, он постоянно был голоден и подавлен, но принять помощь от матери Римус отказывался.

Последняя ссора произошла около года назад, когда Хоуп потребовала, чтобы сын немедленно покинул волшебный мир, причинивший их семье столько бед, но Римус наотрез отказался, и больше они не виделись.

Знакомые волшебницы, с которыми она поддерживала связь, сообщили ей, что Римуса часто видели в госпитале Святого Мунго. Миссис Хоуп, через старую подругу, состоящую в ордене Феникса, выяснила, что Дамблдор поручил Люпину следить за семьей Лонгботтом, пострадавшей от пыток слуг Волдеморта, а затем их похитили, и в тот же день он тоже исчез...

Я пообещал несчастной матери выяснить, что произошло с ее сыном, и с этим вопросом обращаюсь не к вам первым...

— Отказывался от помощи матери! Надо же, какое благородство! — не удержалась от сарказма Василиса, присутствующая при «исповеди» Люпина, и слышавшая о его немаленьких, но тщательно скрываемых доходах. — у меня не хватает слов, чтобы оценить его поступки! И больше ничего не скажу, пока вы, Филиус, не просмотрите воспоминания очевидцев, у меня их достаточно. Но сначала небольшая предыстория: Люпин попал к нам совсем не случайно. Когда Августа похищала из госпиталя сына и сноху (смешно, не правда ли, похищать собственного сына?!) оборотень схватил Алису за мантию, пытаясь задержать, и его перенесло вместе с ними в поместье Лонгботтомов. Отпускать оборотня на свободу было опасно: шпион мигом донес бы Дамблдору, кто причастен к исчезновению «подопечных», поэтому пришлось тащить его с собой, на мою родину. Честно говоря, никто из нас не ожидал, что Люпин отплатит черной неблагодарностью за избавление от оборотничества.

А теперь, господин Флитвик, смотрите…

И Филиус собственными ушами услышал откровения директорского агента о шпионаже за друзьями, за семьей Лонгботтомов, о доносительстве на оборотней, и поэтому был очень удивлен, что Наина, родная тетя Василисы, предоставила Люпину шанс стать обычным человеком со способностями оборотня.

— Благородно поступила ваша тетя, — оценил он, — и что же, предатель исправился?

— Очередное предательство произошло через год, уже на нашей с Северусом свадьбе. Мы ее праздновали в деревне лукоморских оборотней. В тот день у сов появилась возможность найти Гарри Поттера. Видите, они подлетают, чтобы отдать письма Невиллу, Дадли, Драко и моему племяннику. Дальше смотрите внимательно…

Обескураженный Флитвик имел возможность рассмотреть все: как Люпин украдкой ловит сову и привязывает записку к ее лапке, как один из волшебников вслух зачитывает то, что Римус написал в записке, как последовало наказание оборотня за предательство.

* * *

— Какая подлость! И ведь никакого влияния зелий и ментальных закладок, — нахмурился Флитвик, — все это слетело бы с оборотня после первого же дня полнолуния. Выходит, он предавал сознательно — с первого курса и до последнего дня своей человеческой жизни. Достойный ученик Дамблдора! Ума не приложу, как рассказать его матери, что ее сын — чудовище?!

— Ворона вороненку — "мой беленький", а ежиха ежонку — "мой гладенький", — проворчала Василиса. — Конечно, пропажа Римуса для вашей бывшей ученицы — это несчастье, но станет ли ей легче, если она узнает правду о тайной деятельности сына?!

— Признаться, у меня жизнь Люпина вызвала не сочувствие, а гадливость, особенно после его слов о том, что «несколько мертвых оборотней не такая большая жертва по сравнению с Общим благом», — Филиус, с трудом сдерживая ярость, старался взять чувства под контроль, — считаю, наказание он получил поделом. Я думаю, вы правы: для матери Люпина будет лучше ничего не знать об его дальнейшей судьбе, пропал и пропал, не надо добавлять ей еще больше горя. Скажу, что о судьбе ее сына никому ничего неизвестно. Все, хватит об этом! Мы собрались здесь, чтобы отметить новоселье молодой жены Принца, так давайте праздновать! И у меня к вам просьба, Лисса: зная характер Северуса, было бы интересно увидеть в вашем чудесном ТОПе, как вы познакомились.

— Это было очень необычное знакомство, — рассмеялась девушка, — но я уже обещала показать эту сцену мадам Помфри. Северус, открой, пожалуйста, камин и пригласи Поппи к нам в гости.

— Вы решили доверить Поппи свои тайны? — удивился Флитвик. — Конечно, она не болтлива, смогла же она столько лет хранить тайну Люпина, но вдруг…

— Мадам Помфри — еще один человек, который будет защищать мальчиков, — ехидно улыбнулся Северус, — а уж как она «любит» директора, я слышал своими ушами, готовя по ее просьбе многочисленные противоядия пострадавшим от шуток близнецов…

Мадам Помфри, заранее информированная Лавгудом о поручении, данном Флитвику гоблинами, приглашение приняла охотно, и первым делом восторженно поахала над преобразившимся жильем Северуса. А дальше гости изрядно повеселились, просматривая эпизоды знакомства Северуса с жабой и с «патронусом». Они лишь переглянулись, разглядев на свадьбе Принцев многочисленные лица тех, кого считали погибшими, но лишних вопросов задавать не стали.

— Северус, открой камин, я должен переправить тебе конфеты и напитки, — послышался голос лорда Малфоя.

После увиденных воспоминаний появление в камине лорда Малфоя не стало для Флитвика неожиданностью, и его больше заинтересовали коробки, левитируемые Люциусом.

Выйдя из камина и отлевитировав на свободное место свой груз, Малфой изумленно оглядел преобразившийся кабинет и отправился разглядывать остальные помещения.

— Лисса, ты в очередной раз, смогла меня удивить: какой замечательный кабинет получился, какая ванная! Какая прелестная гостиная! Здравствуйте, мадам Помфри, приветствую вас, господин Флитвик! Северус, это замечательно, что у вас столь дружеское застолье, но прежде чем устраивать праздник, мог бы сообщить нам, как прошло распределение, мы так волнуемся, что у многих даже аппетит пропал…

И Люциус непринужденно уселся на свободный стул, придвигая к себе поближе возникшую рядом пустую тарелку.

— Так вот кто анонимный даритель «Йольского сюрприза»! — обрадовался Флитвик, — У конфет замечательный вкус! Интересно, кто из вас додумался добавлять спиртное в шоколадные бутылочки?

— Вы не поверите, мы позаимствовали рецепт «Йольского сюрприза» у маглов, — просветила любопытных Василиса, — но это не просто сладости, это антидот к зельям подчинения. Разве вы не заметили, что преподаватели стали понемногу от него освобождаться?

— Боюсь, что это заметил не только я, — посетовал Филиус, — за преподавателями пристально следил Дамблдор, с трудом скрывая недовольство. Но теперь, зная, что конфеты — антидот к директорской отраве, я буду настойчиво их рекламировать! Интересно только, а на директора конфеты повлияют?

— Для тех, кто не пил зелье подчинения, это — самые обычные конфеты, так что пусть ест, пока не подавится, — фыркнул Принц. — А «Кендис» полностью пойдет в больничное крыло: в них увеличена дозировка антидота ко всяким подчиняющим зельям. Поппи, забирайте презент. Люциус, друг мой, я правильно понял, что ты решил сам себя пригласить на нашу вечеринку?!

Волшебники рассмеялись, а мадам Помфри, отлевитировав часть коробок с конфетами через камин в больничное крыло и, убрав их в свой шкаф, снова присоединилась к остальным гостям. Поводов для веселья прибавилось, когда Люциус извлек из памяти еще один эпизод, запечатлевший знаменитый поцелуй Принца, и маги не смогли удержаться от смеха, разглядывая обескураженное лицо Северуса в тот момент, когда он увидел процесс превращения жабы в девушку.

В разгар веселья в камине появилось сумрачное лицо мистера «Смита»:

— Итак, мы здесь нервничаем, ожидая отчета о распределении, Люциус пошел на разведку... И пропал! Раз так, я даю всем желающим одноразовый допуск в апартаменты декана Слизерина! — и мистер «Смит» исчез.

Первой из камина грациозно выпорхнула Нарцисса, одарившая мужа таким яростным взглядом, что тот чуть не подавился куском буженины, а дальше, как горошины из стручка, выкатились супруги Лонгботтом, Дурсли и трое Лестрейнджей. Гости терпеливо выждали, пока чету Дурслей познакомят с деканом Райвенкло и медиковедьмой, а потом дружно кинулись обниматься со старыми знакомыми. Филиус растроганно сопел, а Поппи утирала слезы, видя всех бывших пациентов живыми и здоровыми. Пиршество разгорелось с новой силой, перемежаемое школьными воспоминаниями и текущими новостями, и затянулось до позднего вечера, затем гости распрощались и отправились домой. В этот замечательный день впервые за многие годы, Флитвик не испытывал чувства одиночества…

— Филиуса мне жаль, — помолчав, заметила Василиса. — Хочется чем-нибудь его порадовать.

— Ты в состоянии исполнить его заветное желание, — весело рассмеялся Северус. — Помнишь, ты рассказывала об увеличительных браслетах для гномов? Подари ему такой, и он сможет хоть иногда быть обыкновенным человеком. Срок действия браслета ограничен по времени?

— Все зависит от того, насколько волшебник силен магически, — задумалась Лисса, — но гномам потребовалось какое-то время, чтобы приспособиться к большому росту.

— Флитвик — мастер чар. Думаю, он разберется, как усовершенствовать браслет применительно к себе. Зато, какая радость для коротышки побыть некоторое время человеком нормального роста!

— Завтра и подарю, когда буду возвращаться к мальчикам через его камин, — согласилась Василиса.

— Ну что, пойдем отдыхать? — предложил Принц.

— А заодно, посмотришь, какая спальня у меня получилась, — ехидно подколола его молодая жена, — ее ухитрились рассмотреть все, кроме хозяина!

Этот момент выбрал взъерошенный Фоукс, чтобы появиться в апартаментах Принца. Фоукс держал в когтях Шляпу, которая громко потребовала, чтобы Северус помог ей обустроиться на новом месте, в учительской. Что стало причиной ее бегства из кабинета директора, Шляпа раскрыть не захотела; в это их посвятило взволнованное чириканье Фоукса, которое Василиса перевела для Принца:

— Эти двое крупно поссорились, и директор пригрозил Шляпе физической расправой!

— Мда, дорогая Лисса, отставить сон, пойдем создавать убежище для Шляпы!

* * *

Дамблдор, грязно выругавшись, отбросил от себя мерзкий журнал, носящий название «Современная чародейка», взятый им в учительской, следом полетела стопка старых и свежих газет, пестревших статьями, порочащими его имя. Теперь понятно, откуда Минерва черпала свои обвинения в его адрес. И ведь не опровергнешь! Как он проморгал, что Дурсли вышли из-под контроля?! Как из госпиталя смогли вырваться Лонгботтомы, как смогла освободиться от чар подчинения Августа?! Отвратительно, что обнародован факт опекунства Алисы, отвратительно, что его лже-опекунство опровергнуто маглами, но самое отвратительное, что воспитанное им послушное стадо не подвергло сомнению факты, дискредитирующие Альбуса, и не растерзало наглецов! И КАК смогли вырваться из ловушки Риддл и Бессмертный, если Альбусу обещали, что из того места, куда они попали, возврата нет! А теперь все знают, что президентом МКМ является Бессмертный, что Волдеморт — гомункулус, что так называемые пожиратели смерти не имеют никакого отношения к совершенным преступлениям, а в Англию в любой момент может вернуться ненавистный Риддл! А после небезызвестного провала в Визенгамоте на Альбуса стали косо поглядывать даже те, кого он считал своими сторонниками!

Что, если до общественности дойдет тщательно скрываемая информация о прочих грешках? Тогда он вылетит из Хогвартса быстрее пробки из бутылки, доступ в Хогвартс закроется, и что будет с Главным Планом?! Следующий приступ бешенства вызвал мерзкий журнал, в котором была напечатана дурацкая детская сказка об Альбусе-ежике и его любви к мухоморам… А он-то удивлялся, откуда взялась эта лавина идиотских писем от незнакомых детей с предложениями собирать для него отборные мухоморы!

И тут Дамблдор заметил, что за ним кто-то пристально следит. Внимательно обследовав кабинет и проверив спящие портреты прежних директоров, он обнаружил, что за ним наблюдает Шляпа.

Еще раз внимательно осмотрев ее, Альбус обратил внимание, что она сильно изменилась: исчезли заплатки и потертости, и Шляпа выглядела нарядно, как будто кто-то применил к ней чары восстановления. Она выглядела полностью ОБНОВЛЕННОЙ!

Альбус достал из ящика письменного стола артефактные очки, принадлежащие, по преданию, самому Салазару Слизерину. Директора Хогвартса испокон веков пользовались ими. Попытки забрать их себе после ухода с поста директора ни разу не увенчались успехом: раз за разом очки снова оказывались в этом самом кабинете, в этом самом ящике стола. Надев очки, Альбус дотошно изучил Шляпу и понял, что заклинания, ранее позволявшие ею манипулировать, исчезли без следа.

Дамблдор с ужасом вспомнил передаваемое от директора к директору, выученное почти наизусть предостережение Ваухана Гонта, которому приписывалось создание карты Хогвартса, запасного входа в Тайную комнату — и блокировка способностей Распределяющей Шляпы. Скучающие портреты бывших директоров, любившие посплетничать, деяния Гонта не одобряли, особенно им не нравился лишний вход в Тайную комнату, а, поскольку Ваухан любил прихвастнуть, слухи о василиске Слизерина пошли в народ. От проникновения в Тайную комнату магов останавливали лишь боязнь окаменеть и неспособность овладеть змеиным языком. Злые языки поговаривали, что и сам Гонт хоть и владел парселтангом, встретиться с опасным любимцем Салазара не решился. Те же языки говорили, что блокировать Шляпу Ваухан смог, найдя записи Слизерина о том, как она создавалась, так что ему нужно было всего лишь отыскать контрзаклятья, и с этой задачей он справился. А, сделав это черное дело, Гонт испепелил все наработки: и свои, и своего предка, оставив будущим директорам такое послание:

«Я выяснил, что артефакт под названием «Шляпа» создан не только для распределения учеников, но и для слежки за директорами: деканы факультетов немедленно ставятся в известность о всяком нарушении директором Устава Хогвартса. Но я смог зачаровать зловредный артефакт, о чем сообщаю тебе, сменившему меня, с законной гордостью! Но, запомни: если ты, мой преемник, хочешь, чтобы Шляпа тебе подчинялась, ни в коем случае не реставрируй ее, иначе она восстановит программу, заложенную в нее создателем»…

И, как показало время, за двести лет ни один из директоров не захотел восстановить древний артефакт, ведь так приятно иметь абсолютную власть над Хогвартсом! Ну почему, почему лишь ему, Дамблдору, так не повезло?!