Если бы герои Поттерианы... (джен)

Северус Снейп полюбил свой дом.

Он никогда не думал, что такое с ним случится. Помнится, в детстве, когда только начал осознавать, что в семье у них не все гладко, ему часто не хотелось возвращаться с улицы в темный сырой и неуютный коттедж. Потом соседи звали его за глаза бродяжкой и хихикали над Эйлин, не следившей за сыном…

Когда он начал работать в Хогвартсе и вошел впервые в свои каменные подземные апартаменты, в голове мелькнула тоскливая мысль, что мечты о светлом маленьком домике, в котором бы он жил со своей семьей точно не сбудутся, и он так и умрет в этом склепе. А потом ему и вовсе расхотелось чего-то в подобном роде.

Так продолжалось ровно до того дня, как в дверь к нему одним субботним утром постучалось лохматое очкастое недоразумение.

Люциус с Нарциссой уговаривали его сменить образ жизни почти десять лет, а Гарри удалось сие меньше чем за год. Рядом с мальчишкой Снейпу было как-то спокойно и хорошо, хотя поначалу он думал, что болтливый поттеровский сынок будет его безумно раздражать своими детскими откровениями.

Однако оказалось, что пацан неплохой и даже интересный собеседник с полностью сформированным взглядом на жизнь и неплохо распланированным будущим. Это удивило: Джеймс Поттер был совершенно другим и кроме квиддича, проказ, показухи и доставания его и Лили больше ничем не интересовался. Его сын, наоборот, спорт на метлах терпеть не мог, показуха его была совершенно иного рода и не вызывала ни малейшего раздражения, потому что это было ничто иное, как чистое дружелюбие, доброжелательность и открытость — то, чем никогда не мог похвастаться Джеймс. Окружающие тянулись к Гарри не из-за его печальной известности, а просто потому, что тот искренне желал с ними общаться, разговаривать, проводить время, рассказывать интересные истории и выслушать и даже решать чужие проблемы. Мальчик думал больше не о себе и своей популярности, а о других. Это подкупало и удивляло такого закоренелого скептика и циника как Снейп, полностью разочаровавшегося в своей постылой скучной жизни.

С возрастающим интересом приглядываясь к Гарри, Снейп временами чувствовал даже некую ревность к Люциусу, которому запросто болтать и щебетать с Поттером было как раз плюнуть. Снейп через себя пытался переступить очень долго и мучительно — все-таки сын ненавистного Поттера… но потом он забыл об этом сразу и навсегда. Теперь Гарри был для него только ребенком его подруги Лили Эванс, которая оставила мальчика на его попечение. Такой расклад оказалось принять очень просто и легко, и на душе и в голове больше не скреблись и не копошились черные мерзкие тараканы.

А уж после того, как Гарри, выпучив глаза от удивления, по секрету поведал ему о том, что видел их дом в Зеркале — ну после этого Снейп и правда чуть не прослезился про себя и поклялся, что этот коттедж станет их общим домом навсегда! Так и случилось: он обустроил Гарри мансарду, построил ему домик на дереве и подарил поле под клубнику. И, тем не менее, Снейп считал все это одновременно и своим, потому что принадлежало имущество ЕГО сыну! Пусть приемному, это не суть важно. Говорят же «Не тот родитель, кто родил, а тот — кто воспитал». Правда там было еще что-то насчет «вырастил», но вырастить, как положено, ему мелкого Поттера точно бы не дал Дамблдор, а вот после того, как они уничтожили Волдеморта и накопали кучу компромата на директора… ну, теперь никто не помешает ему заботиться о ребенке. Правда, Поттер и так воспитанный мальчик, но все же отец его еще многому сможет научить.

И вот в этот самый, ставший почти моментально родным, свой дом и возвращался Северус после долгого трудового дня и вечера в Хогвартсе. Филч обещал присмотреть за его учениками, поэтому Снейп со спокойной совестью проинструктировал старост и поспешил за ворота, дабы аппарировать в коттедж.

Появившись внутри Защитной сети, он увидел, что входная дверь не закрыта. Кто-то приперся к нему в гости. И совершенно точно это был наглый Люциус. Потому как в сеть Снейп вплел со свободным доступом лишь Малфоев — всех троих, Кеттлберна да Розмерту с Амели. Домовики и гоблины общим правилам безопасности не подчинялись и что бы он ни придумывал, все равно упорно проникали к нему в дом.

Снейп на цыпочках прокрался в прихожую. Так и есть — на вешалке висит голубая мантия с серебряными пуговицами по вороту, в подставке любимая трость Малфоя — прадедушкина, с головой змеи и изумрудами вместо глаз. Сам Люциус находился на кухне — оттуда доносился мотивчик популярной песенки, которую друг мурлыкал под нос.

Обычно Люц так делал в предвкушении чего-то очень приятного, и еще потирал загребущие лапки.

На этот раз лапки были заняты тем, что самозабвенно выволакивали из недр вместительного холодильного шкафа вкусняшки мадам Розмерты: холодную фуа-гра с трюфелями, салат с креветками, запеченные мидии, утку в апельсиновом соусе, баранью ножку с каштанами и бланманже с савареном — вчера исполнилось ровно полтора месяца, как они стали встречаться и Роз захотела отметить эту замечательную полукруглую дату.

В восторге от предстоящего пиршества Люциус вдобавок к песенке еще и активно двигал филейной частью, обтянутой любимыми джинсами, на этот раз бежевыми, и притопывал то одной, то другой ножкой. Снейп хихикнул и, наколдовав самолетик из плотной бумаги, прицелился и запустил его прямо в движущуюся мишень.

Люциус испуганно подскочил и ударился головой о верхнюю полку, с которой свалился соус бешамель и потек по шикарным блондинистым волосам.

Снейп дико заржал, а Малфой разгневанно обернулся, раздувая ноздри как бешеный бык и выхватывая палочку.

— Ты, Снейп, точно допрыгаешься со своими тупыми шуточками! И это не первый раз уже, когда я из-за тебя получаю травму головы, — напустился на негостеприимного хозяина разозлившийся и испугавшийся Люциус. Он с недовольным лицом стукнул себя по макушке, очищая шевелюру от продуктов питания.

— Ты просто так потешно выглядел, как воришка, которого поймали за кражей ингредиентов, — не мог унять смех Северус.

— Я тебя прокляну рано или поздно, даже ребенка твоего не пожалею. Да и зачем ему такой отец-идиот? — ворчал Люц, понемногу успокаиваясь. Справедливости ради, вывести Снейпа до состояния, чтобы тот начал бесконтрольно ржать, держась за живот, было почти невозможно, так что Люц даже был рад, что тот веселится и продляет себе таким образом жизнь. Ну и злиться долго Малфой не умел в силу неугомонного оптимизма и веселого нрава.

— Вообще-то на дворе глубокая ночь, а ты, судя по запасам еды, собрался пировать до утра, — заметил Снейп, кивая на заполненный изысканными кушаньями стол.

— Ну, ты же знаешь, как я люблю стряпню твоей мадам, — отмазался Люциус, облизываясь и усаживаясь за стол. К нему прилетела белоснежная полотняная салфетка с фламандскими кружевами, которую держали специально для него. — У нее все такое изумительно вкусное, что я уже готов переселиться к тебе на постоянное жительство.

— Еще не хватало, — фыркнул Северус. — Лучше вон пришли домовика на стажировку, и будет тебе такой вкус и вид, какой ты желаешь.

— Не понимаешь ты ничего, Снейп, — снисходительно пробурчал Малфой, тщательно прожевывая ароматную баранину в маринаде и заедая ее хрустящим корнишоном. — Надо, чтобы Роз готовила своими ручками, у себя на кухне, вкладывая душу — в этом весь секрет.

— Ну да, ну да, — покивал Снейп. — Ладно, ешь, раз притащился. Кстати, а зачем ты пришел? В школе бы увиделись. Я слышал, вы сегодня проводили заседание у Дамблдора?

— Отелло уже доложил? Шустрый такой эльф, импозантный и внушительный, — похвалил Малфой домовика.

— Нет, мистер Дарси, — усмехнулся Северус. — Отелло всем на кухне поведал о ваших посиделках в лицах. Ох, они и торжествовали, когда фрау Аланна рассказывала о неумелом ведении хозяйства Дамблдором и тут же вышвырнули мятные леденцы в мусорку… Кстати, к чему ты все это затеял? Я думал, ты начнешь сразу с Визенгамота, предоставишь им воспоминания о кончине Лорда и потребуешь потом смещения Альбуса по причине утаивания важной информации и подвергания детей в школе смертельной опасности.

— Погоди, это все еще впереди, — прошамкал Люц, шустро поедая утиную ножку. — Вкуснятина какая! Так вот, ты, Снейп, задаешь глупые вопросы.

— С чего они глупые-то? — обиделся приятель. — Просто не понимаю я этой всей твоей мышиной возни по мелочам. И вообще, мне жениться срочно надо, а ты все тянешь и тянешь с обнародованием наших дел. Реабилитация по всем пунктам мне бы сейчас очень пригодилась, знаешь ли.

— Будет тебе оправдание по всем статьям, — успокоил зельевара Малфой. — Но я поверить не могу, что ты не понимаешь всей важности и величины замысла! — он шутливо надулся, пододвигая к себе десерты. — А где мой любимый крокембуш?

— Обойдешься. Растолстеешь, — мстительно ответил слегка обидевшийся Снейп, которого почти прямым текстом обозвали тупым гриффиндорцем. — В джинсы не влезешь!

— Влезу, не переживай, Энгоргио мне в помощь, — ласково улыбнулся Люциус. — А что, разве тебе Шляпа не предлагала Гриффиндор? Надо было соглашаться, глупыш. Потому что ты мыслишь очень глобально, то есть тупо, и не желаешь терпеть, а хочешь получить все и сразу. Так обычно бывает, когда ты неосмотрительно поражаешь врага и не проверяешь, мертв он или просто притворился. Я лично не стану торопиться, и изведу Дамблдора раз и навсегда, чтобы он даже призраком тут не остался. А мои мелкие проверки и придирки к нему на самом деле как раз имеют смысл и немалый. Только ты по скудоумию его не видишь, — захихикал он, ставя перед собой Щит — Снейп после этой тирады кинул в него вилкой.

— Ну, так просвети меня, разъяснив мне, в чем смысл, о самый умный и коварный из слизеринцев, — съязвил уязвленный Снейп.

— Да просто все на самом деле. Это нужно в первую очередь для родителей, которых у нас больше половины всего населения, то есть, для простых обывателей. Сначала они должны узнать, что на самом деле директору до их детей мало дела. То есть, он изначально не беспокоился об их здоровье, комфорте, досуге, и качественном образовании, а мы как раз все это сделали и предоставили подробнейший отчет через Пророк и Ритины репортажи. К тому же, наши ученики тоже неглупые создания, а дети склонны сравнивать что было до и после. Уверен, они уже сейчас восторженно строчат письма домой о том, какие шикарные у них в школе новшества появились и сравнивают их с теми, что есть у меня в Центре. Ну, сам посуди — огромный экран, современная супертехника, скоростные лифты, магазинчик со сладостями, квиддичная страховка, стенгазета и песочные часы с драгоценными камнями, модернизированный кабинет зельеварения — все это рассчитано как раз на детское восприятие. Да еще и самое феноменальное событие — перевод тебя из зельеваров в защитники.

— Да уж, по сравнению с нами нынешнему поколению учиться очень хорошо, весело и комфортно, — кисло произнес Снейп, вертя в руках бокал с Мерло.

— О, налей-ка мне, — сунул нос в его посуду Люц. — Откуда взял? Вино отличное!

— Э-э-э… свекровь Рози прислала, — сказал Снейп. — У ее родни есть виноградники и винодельня.

— Хм… напроситься что ли к ним в гости? — помечтал Малфой. — Ну, вернемся к нашим баранам, то есть, к одному барану, даже козлу, — он пакостно хихикнул. — Значит, детишки заваливают письмами семьи, семьи читают, радуются и невольно задают себе вопрос: а почему же раньше всего этого, не считая, конечно, кинотеатра, не было? Почему защитные сферы и камины у тебя в кабинете не установили за столько лет? Ведь все знают, что в основном попечительскими деньгами распоряжается директор — кому, как не ему знать, что творится в его школе, чего не хватает и где требуется ремонт? У родителей от понимания таких элементарных вещей случится когнитивный диссонанс и легкое разочарование в действиях, то бишь, правильнее, бездействии директора.

— Хм… а ты прав, — вынужден был признаться Снейп, который на таких хозяйственных мелочах не зацикливался. — Я-то сам ему про кабинет вопросы задавал, но он постоянно кормил меня завтраками и стенал, что денег не хватает, и вообще, преподаватель обязан иметь молниеносную реакцию — это пригодится мне в будущем, когда Волдеморт возродится. Типа, он обо мне заботился.

— А-ха-ха, в камин такую его заботу, — заржал Люциус. — Тогда по идее он тебя должен был с самого начала поставить преподавателем по ЗОТИ, а не зельеварения. Чтобы ты вовсю оттачивал свои боевые навыки.

— Он, небось, боялся, что я скачусь опять в пучину Тьмы, — криво улыбнулся Снейп.

— Ага, заботливый такой. Ну-с, значит, теперь тебе понятно, что я тщательно готовлю почву — рыхлю, удобряю, поливаю, дергаю сорняки…

— Ты еще забыл сказать, что копаешь. Точнее усердно подкапываешь под кое-кого, — развеселился Снейп.

— Во-о-от, доходит, наконец! — обрадовался Люциус. — Таким образом, когда почти все узнают, какой директор фиговый организатор и хозяйственник, наступит первая волна разочарования в нашем победителе Гриндевальда. И найдутся люди, которые закономерно станут его защищать, дескать, он же все-таки Герой а не какой-то там паршивый администратор! Хотя, по сути, это его работа и прямая обязанность, которую он благополучно не выполнял столько лет, а значит, не соответствует занимаемой должности и обязан освободить место для более компетентного специалиста! — выпалил Люциус скороговоркой. — Мне Каркаров когда-то говорил: «назвался груздем — полезай в корзину», а я его не понимал, признаться. А вот теперь до меня дошло… — задумчиво сказал он. — Грибы же варят, жарят и съедают. Короче, расправляются с ними зверски! Вот так и с нашим Дамблдором случиться должно! — он кровожадно потер ручки. — Заявил себя героем — соответствуй и далее, а не только один раз, и геройствуй лично, а не посредством невинных детей!

Он выдохся и залпом выпил бокал вина, которое ему налил Снейп.

— Так вот, после этого сразу же последует разоблачение его на тему проказ с Лордом в школе полной детей и махинациями с философским камнем. То есть, тут уже даже самый яростный фанат Альбуса вынужден будет признать, что дело очень серьезное и спускать его директору с рук недопустимо. Пока общество будет муссировать дальше все это, дойдет очередь и до нас с нашими подвигами, — скромненько расписал перспективы Люциус. — Просто важную информацию следует выдавать дозировано, позволяя народу проникнуться ею, поохать и поахать, вволю обсудить и обмусолить услышанное и прочитанное и с нетерпением ожидать — а что же еще такого натворил Альбус Дамблдор? Вот увидишь, старику будет не отмыться до самой смерти!

— Ладно, а мы теперь что делать будем? — примирительно спросил все понявший хозяин дома, услужливо подливая великому стратегу еще вина.

— Вот Каркаров все-таки умный мужик. Я еще одну его поговорку хорошую вспомнил: «Куй железо — пока горячо!». Поэтому я завтра прямо с утра собираю полным составом Визенгамот. Правда, без его председателя, — Люциус мило улыбнулся и пошевелил бровями. — С вечера сов разослал с приглашениями посетить мой Центр для очень важного, прямо эксклюзивного сообщения и последующего фуршета.

— Ого! Интересно, Визенгамот без его главы, — протянул Снейп. — А это законно?

— Ну, я же не заседание устраиваю официальное, а частный прием, — ответил Люциус, спокойно доедая огромную порцию бланманже. — Могу я пригласить людей, которые мне нужны в свой личный Центр? Покажу им кое-что сначала, заинтригую, надавлю на их больные места… Кстати, тебе бы тоже хорошо было бы явиться и лично извлечь воспоминания и загрузить их в думосбор. Пусть убедятся, что они настоящие, а не смонтированные, как говорят маглы.

— С утра, говоришь? — Cеверус прикинул свое расписание. — С утра я свободен, так что приду. Знаешь, мне до чертиков надоело скрываться. Хочу уже спокойно разговаривать со своим сыном, ходить по улицам Хогсмида с Розмертой и детьми, чтобы они навещали меня в школе и сидели со мной в Большом Зале за столом, как первого сентября…

— О, ты такой романтичный, — восхитился Люциус. — Наконец-то я сделал из тебя человека, противный ты сухарь!

— Это не ты, не обольщайся, — засмеялся Снейп. — Это все Гарри. Он научил меня жить и радоваться жизни… удивительный ребенок на самом деле.

— Да, я сам в восторге от него и его идей, — в который раз похвалил своего любимца Малфой. — И ведь что странно, не были ни Лили, ни Джеймс и близко такими доброжелательными и светлыми детьми. И откуда только в нем все это взялось…

— Не знаю, но я рад, что он теперь мой ребенок, и мне очень хочется, чтобы все об этом узнали и завидовали.

— Ну, думаю, те, кто помнит вашу дружбу в школе, особо не удивятся, а наоборот, еще станут строить всякие неприличные предположения, — ухмыльнулся Люциус.

— Честно сказать, меня абсолютно не волнуют идиотские сплетни. Главное — что это правда, и Гарри меня… любит, — тихо сказал Северус. — Я сам не хотел в это верить, но… оказывается, так и есть. Он смог меня простить за все, что я натворил. Это точно не от Лили… она мне не смогла забыть даже малости, выпаленной сгоряча.

— Замечательный мальчик, просто чудесный, и слава Моргане, что не в родителей пошел, — чуть не прослезился Люциус, шумно скребя ложкой по дну вазочки. — Что ж так мало-то…

— Люц, ты все сожрал! — негодовал Снейп. — Нам бы этого всего хватило на три дня! И как только в тебе это поместилось?

— Не знаю, может, меня нечаянно гоблины заколдовали, ну как их безразмерные кошельки, — икнул Люциус довольно и утерся салфеткой. — Говорят, в старину они проводили испытания на магах. Поймают — и всячески мучают, накладывая разные чары. А мы с тобой постоянно в Гринготтсе пропадаем, так что вполне могли… они же типа коварные и подлые, — хихикнул он.

— Иди ты уже домой, жертва жестоких опытов и гоблинских экспериментов, пока не заснул, — проворчал Снейп.

— Ой, я, кажется, не могу, еще аппарирую не туда или расщеплюсь, — простонал сонный объевшийся Малфой. — Я у тебя переночую, в свободной гостевой комнате, хорошо? А потом… потом мы просто потребуем отставки Дамблдора и вышвырнем его ик… из школы… и из нашей жизни…

Он засопел и всхрапнул.

— Да уж, великий разоблачитель и реформатор, — усмехнулся Северус. — Обжора ты обыкновенная…

Малфой согласно пробормотал что-то под нос. Снейп вздохнул и поволок приятеля Мобиликорпусом на второй этаж — отсыпаться.