Если бы герои Поттерианы... (джен)

— Гарри! Где ты, несносный мальчишка! Ты мне срочно нужен на кухне, — пронзительный голос тети Петуньи не давал ни малейшего шанса заявить, что «дескать, не слышал тетя, простите». Гарри Поттер тяжело вздохнул и выполз из своего чуланчика под лестницей.

На кухне тетка орудовала острым ножом, нарезая тонкими ломтиками аппетитный бекон, разворачивала свежий ароматный хлеб, упакованный в пленку, кромсала помидоры и рвала кудрявый салат. Само собой, рук ей не хватало, и она законно злилась на медлительного племянника.

— Следи за беконом, чтобы не подгорел. А после завтрака пойдешь в магазин, надо закупить кое-что на неделю, — категорично сказала она, сунув племяннику в руку лопаточку и отворачиваясь опять к столу — Дадлик не любил ждать еду, и приходилось поторапливаться, так как тяжелые шаги любимого сынули гулко грохотали на втором этаже, прямо над головой.

Гарри внутри возликовал и подпрыгнул, разумеется, тоже в мыслях. Он обожал ходить в магазины один — так у него была возможность побаловать себя.

С тех пор, как мальчик осознал, кто он, почему живет в доме дяди и тети, где его не любят и смотрят как на пустое место, он понял, что надеяться надо лишь на себя. Этому способствовали и детские фильмы про детишек, удравших из дому от хорошей жизни, намыкавшихся вдоволь и потом осознавших, какую глупость они совершили. Гарри твердо решил, что он бы никогда так не поступил: он бы слушался родителей, помогал им по дому, хорошо учился и ходил в магазин, в общем, был бы прекрасным сыном. Ведь в фильмах родители именно этого требовали от своих детей — самую малость, а те не желали даже пальцем шевельнуть. Хотя... вот Дадли вообще ничего не делает по дому, даже тарелку в мойку не отнесет, а любят его крепко и все прощают... А он... но это, наверное, потому, что он им неродной, а только племянник. Утешившись в который раз этим выводом, Гарри внимательно уставился на шипящую сковородку, с удовольствием вдыхая запах жареного мяса.

После завтрака Гарри убрал со стола, помыл посуду, выбросил мусор, пропылесосил столовую, вытер пол на кухне, и только после всего этого Петунья вручила ему список продуктов и тщательно сосчитанные деньги. Вдобавок дала подзатыльник, чтобы не улыбался как дебил, а то соседи будут шушукаться.

Гарри не обиделся, а степенно пошел в свой чуланчик. Там он переоделся в выходную одежду — голубую в желтую клеточку рубашку с короткими рукавами и серые джинсовые шорты и плетеные сандалии: тетя Петунья расщедрилась после того, как соседка наморщив нос, сказала, что у Петуньи что-то с глазомером — чего это она купила племяннику одежду на пять размеров больше. Или без примерки брала? Тетя моментально побледнела, а назавтра потащила его в универмаг и заставила померить пару вещей. Так Гарри обзавелся нормальной одеждой, в которой было не стыдно пойти даже в парк или в торговый центр.

Так что вышел он на улицу вполне респектабельным молодым человеком, аккуратно причесанным и с чистыми ушами и шеей. Он побаивался, что в противном случае тетка не станет посылать его за покупками, чтобы не позорил ее перед соседями...

У него был ма-а-аленький секрет, почерпнутый из собственного опыта. Однажды они с тетей пошли в супермаркет — она как раз приучала его делать покупки самостоятельно. Городок Литтл-Уингинг был сравнительно невелик и хозяева магазинов знали в своих покупателей почти наперечет, потому не было ничего удивительного в том, что маленького племянника миссис Дурсль посылали за незначительными покупками. Конечно, тетя не поручала ему закупать сразу много, потому что в первый раз многие посетители магазина возмутились тем, что Гарри был похож на верблюда, потому что тащил три тяжеленных пакета с несколькими пачками муки, десятью фунтами картошки и пятью фунтами яблок. После этого Петунья стала посылать его в магазин через день, и покупать нужно было гораздо меньше. Спросите, почему дядя и тетя не ездили в магазин на машине? Потому что дядя считал, что навязанный им племянник обязан отрабатывать свое содержание, и еще — дешевый супермаркет находился совсем в другой стороне от его работы, а дядя экономил на бензине и потому не хотел делать крюк в несколько километров.

Справедливости ради, надо сказать, что соцслужба опеки платила Дурслям пособие на Гарри, но тетя и дядя, посовещавшись, решили, что эти деньги будут откладывать на специальный счет, чтобы после совершеннолетия он ушел от них с каким-никакими деньгами. Потому что не платить же им ему из своего кармана! Одежду по большому счету он донашивал за Дадли, по крайней мере, дома, а на выход ему купили по одной смене летней и зимней одежды, да в школе выдавали форму как сироте. Так что тратились опекуны только на питание, ну да Гарри ел мало, как котенок, и никто не собирался баловать его пирогами, конфетами да деликатесами.

Так вот, радостный и предвкушающий, Гарри вприпрыжку помчался в Литтл-Уингингский супермаркет «Севен Дейз». В кармане шорт у него едва слышно похрустывал кусок фольги, прихваченный на кухне. Рубашка Гарри была все-таки великовата, и он ее выпустил поверх шорт, так что те были почти полностью прикрыты сверху.

Мальчик, конечно, не жаловался на недоедание, но все-таки ему часто хотелось сладкого, а сладкое в доме все съедал Дадли. Ему если и доставалось что-то, то пара карамелек, завалившихся за диванные подушки, или огрызки шоколадного печенья, которое Дадли забыл или уронил на ковер, когда смотрел телевизор. Сахар всегда был на столе, но это ведь не то...

Когда Гарри в первый раз пошел за покупками, он увидел, как на кассе охранник поймал какого-то мальчишку, бродяжку, который решил смыться, не заплатив за пару шоколадных батончиков. Он спрятал их в рукаве, но попытка пройти мимо рамки привела к тому, что раздался противный визг — среагировали датчики, считывающие непогашенный штрих-код.

Гарри как раз стоял в очереди в кассу, и ему вдруг пришла на ум мысль (а он вообще был с детства мальчик сообразительный, как ни странно), что он бы не поступил так глупо — он бы конфеты развернул и спрятал в карман, предварительно завернув в целлофан или бумагу, чтобы одежду не испачкать. А упаковки спрятал где-нибудь на полках, за товаром. Главное, встать в «мертвую зону», чтобы камеры не засекли, а это нетрудно. Гарри был к тому же очень наблюдательным мальчиком, ну а как иначе — жизнь заставит крутиться — ведь чтобы удрать от дружков Дадличека нужно было иметь не только четыре глаза спереди, а еще и столько же на затылке!

В общем, он осмелился на такое только в четвертое свое посещение супермаркета...

До этого мальчик несколько раз прошелся вдоль полок с шоколадками и всяко-разными зефирками, карамелью и мармеладом, следя, чтобы не попадать в висящие на потолке камеры. И лишь потом быстро схватил плитку шоколада в мягкой упаковке, чтобы не шуршала, молниеносно развернул ее, поломал пополам и завернул в прихваченный из дома лист бумаги. Получился такой квадратный сверточек, тяжело улегшийся в карман брюк. Обертку мальчик скомкал в маленький комочек и бросил ее в какую-то вазу в отделе посуды.

Сердце у проходившего через кассу Гарри билось как у пойманной пташки, но все обошлось. Зато вечером, перед сном, он с удовольствием съел пол-плитки замечательного молочного шоколада с воздушными хлопьями, изюмом и орехами. Да ему много и не надо было — понемногу конфет или мармелада каждый день, и жизнь в пыльном темном чулане становилась не такой серой и скучной!

Вот уже год, как Гарри промышлял подобным. Каждый раз он аккуратно уносил из магазина то пакетик ММ-эндса, то коробочку шоколадного драже, то зефирок с мармеладом... Невысокого серьезного мальчишку с большими честными зелеными глазами знали все охранники и продавщицы, и никто ни разу не подумал, что тот способен на воровство. Продавщицы иногда даже угощали жевательной резинкой. А Гарри было немного стыдно перед ними, но себя было гораздо жальче.

И конфет хотелось очень сильно, ведь он же был ребенком!

* * *

— ... так я волшебник? — недоверчиво спросил Гарри этого странного толстого и косматого дядьку в меховой шубе.

Тот яростно закивал нечесанной и нестриженной головой, злобно зыркая на Дурслей маленькими черными блестящими глазками.

— Дык, мы с тобой вот завтра пойдем в Косой Переулок, купить тебе все к школе! Хогвартс — это самая лучшая в мире школа для волшебников! Сам увидишь! И Дамблдор тоже, ох и директор! Всем директорам директор! Самый сильный и могущественный! А заботливый и добрый какой — во всем мире таких нету, и не ищи даже! Всех любит и жалеет, вот ведь широкой души человек! — все бубнил и приговаривал этот... как его... Хагрид. И под этот монотонный бубнеж счастливый Гарри, наевшийся подаренного чудиком шоколадного торта, со странным вкусом — но дареному торту ведь в зубы не смотрят, и уснул.

Рано утром Хагрид угнал лодку, взятую дядей напрокат, и потащил Гарри в Лондон. Там они прошли через старый замызганный бар в проулок к мусорным бакам, и Хагрид постучал своим несуразным розовым зонтиком, которым вчера заколдовал Дадли в недопоросенка, по кирпичам. В стене открылся проход, и Гарри с Хагридом попали в Косой переулок. У Гарри тут же заболела шея, потому что он вертел головой во все стороны, пытаясь все запомнить, и голова от невероятного шума и гама. Полегчало ему только когда они вошли в прохладный величественный холл Гринготтса — гоблинского волшебного банка.

Пока Хагрид разговаривал с банковским работником с прикольным именем Крюкохват, Гарри, с трудом оторвавшись от невероятного зрелища работающих за конторками гоблинов, обратил внимание на объявление: «Продаются всевмещающие наилегчайшие кошельки. Только в эту неделю — скидки до семидесяти процентов!» На стенде висели небольшие штуки, похожие на девчачьи мешочки для всякой всячины — коричневые и серые, завязывающиеся вверху на длинные шнурочки.

Он подергал Хагрида за полу шубы.

— Хагрид, а что значит — всевмещающие? А наилегчайшие — потому что совсем маленькие?

Но вместо косматого чудика ему любезно ответил сам Крюкохват.

— Это кошельки с магически расширенным пространством внутри, мистер Поттер. В них можно положить сколько угодно денег или вещей, а снаружи он останется такого же размера. К тому же, на них наложены гравичары, значит, сколько бы вы ни положили внутрь вещей, вес кошелька не изменится. Это очень удобно, к примеру, когда вы путешествуете с большим количеством вещей.

А вам мы такой кошелек подарим, в честь вашего прошедшего дня рождения!

И он махнул корявым пальцем. Серенький кошелечек слетел с позолоченного крючочка, на который был подвешен и прилетел прямо Гарри в руки.

— Вот смотрите, молодой человек, распускаете завязки и... суете туда руку!

Гарри так и сделал. Рука по локоть провалилась в раскрытый кошелек и пропала там. Снаружи выглядело очень странно и несуразно, так что Гарри захихикал от восторга и волнения. Он пошарил рукой внутри мешочка и обнаружил, что рука свободно ходит там, нисколько не натыкаясь на препятствия.

— Ух тыыыы... туда ведь столько всего можно спрятать! — благоговейно произнес он.

— Да, наши кошельки самые практичные, самые вместительные и недорогие, — активно рекламировал свой товар Крюкохват. — К тому же, если, к примеру, вы захотите положить туда еду, отправляясь на пикник, она будет законсервирована специальными чарами и не испортится до тех пор, пока ее не съедят! Такой услуги у простых гламурных кошельков, к примеру, от мадам Малкин, не предусмотрено, а у наших кошельков всегда есть какой-нибудь дополнительный бонус! Так что пользуйтесь на здоровье, мистер Поттер! И не забывайте говорить всем, где именно был приобретен ваш кошелек!

После этого приятного и познавательного разговора, Гарри тут же повесил мешочек на шею, благо шнурки оказались длинными и он смог спрятать его под рубашку. У него уже бродили в голове приятные мысли, как можно использовать сие волшебное чудо!

Эти мысли напрямую оформились, когда Гарри увидел, сколько золота у него в банковском сейфе. Он тут же набрал кучку галеонов и в карманы, и в заветный мешочек. Причем он поинтересовался сначала удрученно, как же он будет пользоваться такими деньгами на каникулах, когда ему придется жить опять у тети с дядей, на что внимательный гоблин тут же поведал ему о конвертации магических денег на магловские. Гарри тут же воспрял духом и попросил обменять ему на всякий случай двести фунтов. Это вышло... эммм... сорок галеончиков. И Гарри со спокойной душой сунул стопку пяти— и десятифунтовых купюр в свой уже горячо любимый кошелечек. Это у него будет запас на всякий случай — он теперь сможет покупать шоколадки и другие вкусности в супермаркете честно, на свои деньги.

Потом они с Хагридом пошастали по Косому, накупили учебников, перьев, пергаментов, ингредиентов для зелий, телескоп, весы и котел, мантии и шляпу, и все это без разговоров влезло в безразмерный кошелек. Гарри никогда еще так не веселился! А классно же было — ничего тащить не нужно, все поместилось в махоньком мешочке, руки свободны — вот это полезные фокусы! В общем, можно сказать, поездка удалась! Вот только подаренная Хагридом сова почему-то не захотела в кошелек залезать и возмущенно заклекотала, пришлось тащить клетку с нею в руках.

* * *

Оставшееся до первого сентября время Гарри блаженствовал. Он, сходив как обычно в магазин за покупками для дома, накупил там себе шоколадок, печеньиц, вафелек, мармеладок и зефирок, и даже пирожных и пару тортиков. И все это опять же прекрасно поместилось в мешочек и совершенно не испортилось! А еще туда же отправились несколько бутылок кока-колы и пепси. Как-то раз Гарри купил пиццу и ватрушки, и тоже все было просто супер! Пицца не засохла, а ватрушки остались мягкими и ароматными.

Гарри не знал, какой он там из себя весь великий волшебник, но гоблинский кошелек ему был прямо как брат родной, так он его полюбил. И спал, положив его на подушку, рядом со своей щекой.

К тому же, его переселили во вторую комнату Дадли, которая служила тому складом для сломанных игрушек, и Гарри устраивал пирушки как положено — за столом. Ведь в комнате были стол со стулом, кровать и платяной шкаф, не то что в чуланчике.

А все-таки, хорошо иметь мозги, и попав внезапно в магический мир уметь ими пользоваться! Ведь от этого польза только самому себе! А кто позаботится, чтобы не истекать слюнями, пока другие объедаются вкусностями — только ты сам, любимый! Больше-то это никому и не интересно...

Как Гарри понял, от взрослых толку мало. Оказывается, в магическом мире он Герой, и все твердили, какой он молодец и какие у него супершикарные родители, но дальше разговоров дело не шло. Повосторгались и пошли себе восвояси. А он ничего такого и не ждал — понимал, что у всех свои дела, семьи, дети, да кому он, собственно говоря, нужен?

Ну что ж, он уже взрослый и самостоятельный и будет жить так, как ему самому захочется.

А в магазин ему ходить теперь будет намного легче — с чудо-кошелечком!

С этими приятными мыслями Гарри вытащил из кошелька очередную ватрушку.

Уважаемые читатели!

С начала я хотела строить фанфик по другому принципу — из разных коротких историй.

Но потом подумала — а была не была, что ли...

Попробую написать небольшой, более менее связный миди с умненьким Гарри Поттером, а остальные герои пойдут в другой фик )).

Не знаю, что получится, сильно не бейте.

Приятного (надеюсь на это) прочтения!

* * *

Гарри валялся на кровати в своей комнате, запуская изредка руку в раскрытый кошелек с лакомствами и лениво размышляя о прошедшей неделе. Все дела по дому он быстро переделал, и тетя Петунья, накормив его сэндвичами с огурцами и сыром, которые, впрочем, Гарри же и приготовил, отпустила его наверх, к себе. Сама же уселась смотреть очередной сериал. Но Гарри к ней не присоединился — ему фильмы про войну не нравились, даже с мелодраматической ноткой — он больше любил житейские, бытовые, и еще про сельское хозяйство почему-то. Вот нравилось ему смотреть, как люди живут в деревнях, сначала сажают растения, ухаживают за ними, а осенью собирают урожай и гордо смотрят на плоды трудов своих!

Гарри бы тоже был не прочь пособирать клубники, к примеру, он даже мечтал, что у него будет клубничная плантация, и он обогатится на этом — ведь клубнику любят все, и взрослые, и дети, и старики! Еще он посадил бы черешневый сад, потому что просто обожал эту сладкую крупную ягоду, не то что кислая вишня! Да и стоила она не в пример дороже других ягод, так что очень даже выгодный бизнес бы вышел...

Он прикинул, что если за семь лет учебы... та-а-ак... по триста галеонов ежегодно, к примеру, на все расходы: учебные принадлежности, подарки друзьям и преподавателям на Рождество и дни рождения, деньги на карманные расходы и отдельно на сладкое, как обычно... то к окончанию Хогвартса у него останется прилично денег, чтобы купить себе где-нибудь в сельской местности хороший участок и обустроить его под свои нужды.

В общем, жизнь налаживалась, еда всегда под рукой, как и сладкое, книжки по магии тоже, живи и радуйся!

Только... была одна загвоздка, которая очень-очень сильно мешала... вроде как камушек в ботинке — маленький, но мешает очень сильно, зараза!

Это факультет, про который ему все мозги засорили — Гриффиндор.

Ну не нравился он Гарри совершенно!

Тому было несколько причин.

Во-первых, Хагрид, который сильно напугал его родственников — особенно Дадли. Получилось так, что удалять Дадлин хвост пришлось в очень дорогой частной клинике, которая хранила конфиден...ци...альность — Гарри еле запомнил это слово — то есть, тайна пациента не выйдет за ее пределы, и потому они не поехали в путешествие по Европе. Что бы там ни говорили и ни думали окружающие — Гарри бы не оставили дома, потому что мало ли, вдруг он дом спалит или затопит, да и кто ребенка одиннадцати лет одного оставит-то, сразу социальные службы налетят, как коршуны. А он очень хотел посмотреть на достопримечательности — Эйфелеву башню, Триумфальную Арку в Берлине, на цветочные плантации в Голландии (Гарри собирался купить тюльпанных луковиц, потому что соревновался с тетей Петуньей — у кого тюльпаны красивее вырастут) и на скульптуру «Писающий мальчик» в Бельгии. К тому же, вояжные путевки на четверых выходили даже дешевле, чем на троих, а дядя Вернон всегда готов был сэкономить хоть на чем, поэтому как услышал про скидки — сразу сказал, что Гарри возьмет с собой. А теперь им всем вышел большой облом!

Хагрид так яростно расписывал Гриффиндор и выходцев с этого факультета, что Гарри даже призадумался — что за агитация такая? Почему его так сильно пытаются туда затащить — не прямо, но с очень толстыми намеками? С такими ликующими и просветленными лицами, какое было у Хагрида, у них в Литтл-Уингинге шастали фанатики из церкви Живого Иисуса Христа, и зазывали приходить только к ним. Гарри шарахался от теток с яркими брошюрами в руках, как черт от ладана — он терпеть не мог занудных разговоров, а тут стоило только остановиться, и ты пропал — взят в плотное кольцо и час времени потерян в бесплодных попытках удрать. Нет, Гарри против Хагрида ничего не имел, в конце концов, тот принес ему письмо о приеме на учебу в Хогвартс и накормил сосисками и специфическим на вкус тортом, но такая односторонняя пропаганда ему не нравилась — а как же рассмотреть возможности других трех факультетов? Дать ему выбор, так сказать?

Столь же рьяно, но со огромным знаком минус, Хагрид распинался только о Слизерине... загадочный факультет, даже интересно стало. И темный-то и злой, и коварный и подлый, и мерзкий и скользкий, и выходцы-то с него все отвязные обманщики, палачи и садисты... Гарри одного только не мог понять — как филиалу колонии, где растят убийц-маньяков, разрешили вообще существовать в учебном заведении для малолеток?

Как-то это не вязалось с имиджем самой лучшей школы в мире, как пытался его убедить Хагрид.

К тому же, было еще немаловажное обстоятельство.

Когда Хагрид, оставив Гарри примерять мантии, сбежал пропустить стаканчик пива или что там еще пили волшебники, Гарри познакомился с одним мальчиком — Драко Малфой, так он представился. Узнав, кто такой Гарри, тот выразил восхищение тем, что видит вживую перед собой Героя магического мира. Затем похвастался своей новой метлой, своими родителями и своим будущим факультетом. Одет он был как маленький принц из какого-то фильма — кофта с пышными кружавчиками, голубые штаны до колен, гольфы белые... Гарри про себя захихикал — он-то сам был в нормальном прикиде. Синяя клетчатая рубашка с короткими рукавами, джинсовые серые шорты, и кожаные сандалеты, на голове бейсболка с надписью «NY», которая живо заинтересовала странного мальчика.

Драко, напротив, расписывал Слизерин как самый шикарный факультет, с которого вышли самые известные и именитые люди магического мира — самый цвет общества, известные политики, богачи и меценаты. Он был такой чистенький, прилизанный и лощеный, что Гарри даже умилился. И они очень даже мирно и дружелюбно расстались.

Собственно говоря, у него в классе все было точно так же.

Отдельной группой шли крутые — дети зажиточных родителей — дочь мэра Литтл-Уингинга, сыновья-близнецы директора банка, дочь владельца супермаркета... Жили они, конечно, шикарно, имели самые дорогие ранцы и школьные принадлежности, в школу их возили на крутых машинах шофера и домработницы, но не все были поголовно темными магами... ой, тьфу, наглыми зажратыми тварями. Были там экземпляры и неплохие. Например, Сюзанна Прискотт — она Гарри как-то даже дала свой носовой платок вытереть кровь, когда он с Дадли подрался, и разрешила оставить себе. А ведь им тогда было лет по девять, а уже доброта проявилась! Или вот Генри МакМанус — он с друзьями дважды разгонял Дадли и компашку, втолковывая, что вчетвером на одного — это трусость, и годится такое только в фильмах о восточных единоборствах.

Сказать прямо, элитные детки активно противостояли группировке Дадли, в которую входили дети мелких лавочников и офисных работников, а также владельцев небольших предприятий, подобных фирме электродрелей, как у дяди Вернона. Вот эти ребята наоборот, презирали так называемую элиту и всячески задирали их. Гарри уже за одно это противостояние богатеньких уважал — они хорошо отвлекали внимание Дадли от него.

Еще в классе наличествовали заучки-ботаники, эти были родом из разных семей, как нормальных, так и бедных, и их ничего не интересовало, кроме книжек, тетрадок, олимпиад и вообще просто учебы.

И были нейтральные. Середнячки, не могущие похвастаться ни богатыми родителями, ни крутыми старшими сестрами и братьями — красавицами школы и спортсменами, ни академическими знаниями. Они были основной массой в классе и просто вяло наблюдали за стычками крутых и не очень. Гарри как раз к ним и относился.

Вот Слизерин и Гриффиндор очень подходили под противоборствующие фракции в Гаррином классе. Осталось выяснить, что же это за таинственные два факультета, которые Хагрид незаслуженно обошел в разговоре. Упомянул он только про Хаффлпафф, сказав, что там учатся только рохли и тупицы, так многие считают. Что он сам считает — Гарри не расслышал. Помнится, Гарри скривился — это что, на него намек? Сам-то этот чудик с какого факультета выпустился, что даже толком расчесаться не может, и в жару ходит в меховой шубе? Небось с Гриффиндора, раз так его нахваливает.

Внезапно Гарри осенило: он вскочил и подбежал к шкафу, на котором в клетке спала подаренная чудиком Хагридом белая сова — Букля. Вытащив недовольно щурившуюся и зевавшую птицу, он привязал к ее ноге старый носок с десятью галеонами и запиской, в которой просил прислать ему какую-нибудь книгу с подробным описанием Хогвартса и его истории.

— Лети в тот книжный магазин, который в Косом переулке находится! Мы мимо него еще проходили, помнишь? Он недалеко от той лавочки находится, где тебя Хагрид купил.

Букля скептически ухнула, что видимо, означало «Сама знаю!» и вылетела в открытое окно.

А Гарри решил вздремнуть перед вечерними чтениями.

Проснулся он оттого, что на голову ему свалился увесистый том в кожаном переплете.

«История Хогвартса» стоила девять галеонов и пять сиклей, так что Букля еще сдачи принесла и подарочный купон на скидку всех томов произведений Гилдероя Локхарта. Гарри знать не знал такого писателя, поэтому купон со спокойной совестью вышвырнул в урну.

Поздно ночью он, наконец, оторвался от чтения, выяснив все, что хотел.

Гриффиндор был описан очень пафосно и хвастливо. И храбрецы-то там учатся, и силачи и благородные доны и сеньориты. Хагрид что-то говорил постоянно, вроде родители Гарри с этого факультета, и сам божественный директор Хогвартса тоже, но сейчас мальчик сомневался, что хочет туда попасть. Это же надо заявленным качествам соответствовать, типа имидж поддерживать, а ему не очень-то хотелось. Он-то точно не храбрец и не силач, а уж благородства... тут вообще рукой только махнуть.

Так, сказал себе Гарри, идем дальше!

Рейвенкло однозначно отметался, потому что Гарри прекрасно знал свои возможности в учебе. Он учился средненько, а потому ожесточенно грызть гранит науки ему не улыбалось. Он хоть и носил очки — ботаником себя не считал ни в коем разе!

Слизерин описывался только одним эпитетом — хитрость. Что в этом такого плохого-ужасного, Гарри откровенно не понимал. Он пролистал всю книгу в поисках более обширной характеристики, ну там — коварные, подлые, скользкие, вероломные что ли... но не нашел.

А хитрые — да что в этом страшного, что ты не лопух? Был бы Гарри с Гриффиндора — не пошел бы домой переулками, прячась за кустами и оглядываясь, а почесал открыто, смело и благородно прямо по проспекту, где его поджидали бы Дадли с друзьями — и оказался бы битым, да еще и форму бы испортили! А за это тетя по голове не погладит. Или это что-то другое, а то, что Гарри применяет — осторожность? А как же прошлое таскание из супермаркета шоколадок и конфет? Это хитрость или...эээммм... просто воровство?

Тут Гарри густо покраснел. Ему стало стыдно за свои прошлые противоправные деяния, но он быстро запихал эту мысль куда подальше — время сейчас такое, куда уж до честности и благородства.

В общем, он понял одно — ему ни один факультет из этих трех не подходит.

Остался последний — Хаффлпафф, который Хагрид почему-то вроде как немного презирал, хотя и пытался этого не показать.

А вот описание этого факультета Гарри очень понравилось. Там учились трудолюбивые, преданные, верные и терпеливые люди. Очень на него похожие, кстати. Он ведь трудится по дому вместе с тетей как пчелка, терпит все подковырки и поддразнивания Дадли и его дружков, ну а верность с преданностью... ну пока не к кому их испытывать, наверное, он еще маленький для этих качеств. Хотя вот — он верен и предан своей мечте! И добьется ее, чего бы ему это ни стоило! Так что попросится на Хаффлпафф — ему как раз это все пригодится для того, чтобы завести свою маленькую ягодную ферму в будущем.

* * *

Первого сентября дядя Вернон с семьей выехали в Лондон. Гарри они забросили на вокзал Кинг-Кросс, а сами поехали в клинику снять швы с Дадлиной задницы. Дядя над чем-то ухмылялся, а Гарри не мог понять — у него с одеждой не в порядке что-то? Оказалось, что все проще — платформы 9 ¾ на перроне не было. Гарри пришлось проявить всю свою смекалку и наблюдательность — и удача ему улыбнулась — он нашел семью чудиков с такими же старинными громоздкими сундуками, как у него и совой в клетке. Ну и пошел за ними, как привязанный. А они потом сами его заметили и рассказали, как можно пройти на несуществующую платформу — через кирпичную стену. Ну, Гарри не удивился — они в Косой переулок примерно так же прошли с Хагридом.

Так что Гарри вскоре уже сидел в отдельном купе, кое-как разместив свой багаж и клетку с Буклей. Нашелся ему и попутчик — рыжий пацан из той семейки, за которой пошел Гарри. Навязался нахально, Гарри видел, что пустых купе навалом.

Звали его Рон Уизли, и он был не хуже Хагрида. Все агитировал за Гриффиндор, на котором вся его семья много поколений училась и учится. Гарри даже стало немного завидно — мальчишка выходит, смелый, благородный и храбрый, хоть и похож на чучело? Рыжий, конопатый, с носом-картошкой, длинный и тощий... Вот как рыцари-то выглядят, оказывается. А вместо коня — крыса облезлая. Гарри брезгливо отодвинулся — он этих тварей не любил, они вредители в хозяйстве.

Правда, потом Рон едва не подрался с заглянувшим в купе Драко Малфоем, с тем, кого Гарри встретил в лавке мадам Малкин, весьма безобразно, надо сказать, поругался. Гарри не одобрил. Что-то на Гриффиндоре какие-то грубияны поголовно — сразу драться лезут, что Хагрид, что Рон...

Эта стычка еще больше отвратила Гарри от факультета, на котором учились его родители, ему такие скандалы и драки в его старой школе надоели. А ему хотелось покоя, уюта, тепла и мирной жизни.

* * *

Распределение, о котором столько разговоров было, пока они стояли у входа в Большой Зал уже в Хогвартсе, проходило странно. Тут вместо учителей со списками учеников, присутствовали трехногий табурет и какая-то раритетная винтажная Распределяющая Шляпа. Говорящая. Ну, магия же, что поделать.

Группа малолеток перед Гарри потихоньку редела — мальчики и девочки отправлялись на четыре факультета, которые представлены были четырьмя длиннющими столами. Гарри все пытался определить, какой стол принадлежит Хаффлпаффу, но все вертелись и болтали, так что разглядеть эмблемы факультетов было сложновато. Зато его взгляд натыкался постоянно на ярко-рыжие головы за вторым столом, из чего Гарри заключил, что это, по всей видимости, обитель Гриффиндора, а рыжие — братья Рона Уизли — знатного крысовода.

И правда — несколько человек после распределения направились прямо к веселой компашке благородных храбрецов.

Ага, а вон мальчик Эрни МакМиллан — стал хаффлпафцем! Тааак, Гарри теперь понял, какой стол предназначен для тупиц.

Наконец подошла его очередь садиться под Шляпу. Профессор МакГонагалл, строгая и худая пожилая тетка, которая сопровождала их в прогулке по Хогвартсу, пристально посмотрела на него, как будто гипнотизируя и медленно опустила старую рванину ему на голову.

Тут же в голове раздался противный смешок, и скрипучий голос осведомился, куда Герой магического мира Гарри Джеймс Поттер желал бы отправиться учиться?

Гарри подскочил на табуретке и яростно зашептал: «В Хаффлпафф хочу!»

Шляпа удивленно икнула, а потом переспросила: «Куда, куда? К этим пухлым тупицам? Ты серьезно, что ли?»

Гарри осерчал. Да что ж и тут все так же, как у них в школе? Что за неравноправие, в конце концов? Все люди одинаковы и делить их по признакам, таким как богатство, положение, сила или ум, просто глупо и вообще, звучит нехорошо! То же самое, что делить белых, желтых и черных — это называется расовая сегрегация! Гарри и политические передачи по телевизору смотреть не брезговал!

Шляпа уважительно погымкала и причмокнула на такие разумные возмущенные мысли.

Потом сказала, что очень хочет помочь, но никак не может — сказано на Гриффиндор, значит на Гриффиндор!

Гарри ехидно поинтересовался, что может, сразу на Слизерин?

На что ему опять ответили, что не положено!

И противная тряпка выкрикнула на весь зал: «Гриффиндор!»

Гарри сердито содрал ее с головы и сунул довольной как кошка, профессорше МакГонагалл. Вот что он должен был чувствовать, когда его мечты разлетелись в прах от одного слова какой-то Шляпы? Тоже мне, авторитет великий! Ну он еще посмотрит, что тут и как...

И Гарри угрюмо направился к гриффиндорскому столу, за которым тут же заулюлюкали, засвистели и затопали ногами, рыжие восторженно орали: «Поттер с нами! Поттер с нами!»

«Рано радуетесь!», — подумал Гарри, сердито усаживаясь на скамью.

* * *

Поздно ночью, лежа в постели в холодной башне, в которой гуляли сквозняки, и слушая раскатистый храп Рона Уизли, жалобное сонное бормотание Невилла Лонгботтома и присвистывание еще двух обитателей мальчиковой спальни, Гарри мрачно думал, что дома лучше. Даже когда он жил в чуланчике, и то было спокойнее. А сейчас он заснуть не мог — ему все мешало. Общежитие — явно не для него. Надо что-то делать. Может, послать Буклю в аптеку за ватой — уши затыкать? А то не выспишься...

Гарри заснул лишь под утро, и встал раньше всех. Он умылся, оделся, расчесался и при полном параде вышел со старшими ребятами в коридор через прикольный портрет толстой тетки в ужасном розовом платье.

Старшекурсники, постоянно хлопавшие его по плечу, сопроводили его до Большого Зала, по пути едва не подравшись со слизеринцами, которых беспричинно обозвали мерзкими Пожирателями. Старосты обоих факультетов, подоспевшие на место стычки, сняли по десять баллов с каждого из участников драки, и вся процессия продолжила путь на завтрак.

Войдя в зал, Гарри увидел вчерашних хаффлпаффцев, и тут же подошел к ним.

Те застенчиво посмотрели на него, удивляясь такому вниманию — факультет не особенно жаловали вниманием именитые личности.

Гарри же принялся дотошно выспрашивать, как они провели ночь.

Эрни и другие первоклашки оттаяли и все ему доверчиво выложили. Оказывается, их спальни находились почти в подвале, как у слизеринцев, но ближе к кухне, и никаких сквозняков там не наблюдалось. К тому же, каждый ученик занимал просторное спальное место, похожее на ячейку-отсек, которое закрывалось плотной бархатной занавеской. Гарри возрадовался и сразу же представил себе фантастическую камеру для анабиоза на космическом корабле, в которой ничего не слышно и не видно, и ветер не задувает. Оказывается, Хельга — Основательница факультета Хаффлпафф, обожала пчел и мед, и для своих учеников обустроила спальни как пчелкам в улье. Вроде бы все вместе в куче и все-таки по отдельности. И тепло, и светло, и мухи не мешают!

Гарри тут же решил, что переходит на Хаффлпафф. К тому же, в памяти осталась утренняя ссора — он уже видел, что Слизерин и Гриффиндор открыто воюют друг с другом, а ему это даром не надо было. Ему в школе и дома Дадли хватало.

Поэтому он присел за уголок хаффлпаффского стола и, вытащив лист пергамента и перо с чернильницей, принялся прилежно кропать заявление на имя Альбуса Дамблдора с просьбой о переводе его на другой факультет, а именно Хаффлпафф.

Тем временем, в зале собралось полно народу, жаждавшего утренней трапезы, и все, в том числе и учителя, удивленно взирали на Гарри Поттера, вольготно рассевшегося за хаффлпаффским столом.

Гарри поднял голову и в мертвой тишине увидел повернутые к нему недоуменные физиономии.

Он, оставив свою сумку на лавке, где сидел, спокойно пошел к преподавательскому столу.

И протянул заявление седобородому чудику в очках-половинках.

Что поднялось в зале после прочтения заявления!

МакГонагалл чуть не упала в обморок от огорчения и чувства, что ее жестоко предали, Хагрид покраснел как свекла — понял, что его активная агитация зря пропала, профессор Стебль — декан Хаффлпаффа — испуганно посмотрела на МакГонагалл, словно чего-то боялась, а мрачный тип в черном с волосами до плеч скривился и выплюнул: «Привлекаете внимание, Поттер! Наша новая знаменитость!». Другие преподаватели заерзали, зашептались, и улыбаясь, уставились на Дамблдора — что он скажет?

Директор тоже был несколько удивлен. Гарри усмехнулся про себя — небось думал, дело в Шляпе, да? Как сказала, так и будет? Да ничего подобного! Он же ясно попросил — отправить его в Хаффлпафф! А права и осознанный выбор ребенка надо учитывать!

— Уважаемый Гарри Поттер, мальчик мой! — директор откашлялся и подергал себя за бороду, волнуясь. — Очень неожиданное заявление... Позволь узнать, почему ты требуешь перевода? Ты ведь даже не знаешь, может, учеба на Гриффиндоре тебе понравится и...

— Никаких и..! — отрезал Гарри, уверенный в своем праве. — Я не собираюсь учиться там, где мне не нравится! У меня вообще свои планы на будущее. А реализовать их я смогу, только учась на Хаффлпаффе!

— Но ваши родители! — попыталась вставить МакГонагалл.

— А при чем тут родители? У них своя жизнь была, у меня своя, я знаю, чего я хочу! — пожал плечами Гарри. Его начало раздражать это попугайское повторение вокруг — твои родители, Гриффиндор, честь и слава, ах-ах!

Вот дядя Вернон к примеру, торговал дрелями и был счастлив. А Дадли не собирался заниматься его делом — он боксером хотел стать! И дядя Вернон не заставлял его, между прочим, изучать семейный бизнес — наоборот, Дадли отдали в боксерскую секцию и купили все причиндалы для занятий. А тут — пожалуйте, какая-то замшелая трухлявая Шляпа будет решать за Гарри его будущее! Ему это надо? Он таких идиотских порядков признавать не собирается!

— Дорогой мой мальчик! Ты еще так юн и не понимаешь, чего хочешь, — проникновенным добрым голосом начал втирать ему Дамблдор. — Твоя судьба — быть храбрым, благородным и отважным защитником слабых и униженных, сделать все зависящее от тебя ради того, чтобы остальным жилось хорошо и спокойно! Ты — Герой, Мальчик-который-выжил, ты знамя и вымпел борьбы со злом! И поэтому я не подпишу твое заявление о переводе, не обижайся!

— Тогда я вообще ухожу из школы, — Гарри разозлился, насупился и нахмурился. Да какое право имеет этот незнакомый старик вообще его поучать? — Меня тетя с дядей устроят в колледж сельскохозяйственный! Далась мне эта ваша школа магии и волшебства! Я военным быть не собираюсь и не желаю! Отдавайте назад заявление!

МакГонагалл и Дамблдор заметно заволновались. Человек в черном с большим носом заинтересованно смотрел на Гарри, ехидно подняв одну бровь. Гарри робко улыбнулся ему и помахал ручкой. Он чувствовал от этого мрачного типа какую-то неясную поддержку, как будто тот был с ним заодно против директора.

Директор сверлил его пронзительными голубыми глазами, Гарри в ответ тоже вытаращился на него. Так они стояли минуту, потом Гарри поднапрягся, и пергамент вылетел из руки Дамблдора и вернулся к Гарри. На потолке Большого Зала стремительно собрались темные грозовые тучи и внезапно в стол перед директором ударила молния. Не ожидавшие этого преподаватели посыпались со стульев как яблоки с веток.

Гарри рассерженно повернулся и пошел к хаффлпаффскому столу. Будущие друзья по факультету радостно загомонили — оказывается, красная гриффиндорская нашивка на мантии Гарри сменилась на желтую, а галстук стал хаффлпаффских цветов.

Преподаватели, вставая и потирая ушибленные части тел, встревоженно и изумленно шептались. Редкий случай — Хогвартс сам перевел ученика на другой факультет, без вердикта Шляпы. Основатели вмешались. Поразительно!

А на пергаменте появилась печать Хогвартса, значит заявление заверено — подтвердила староста факультета Хельга Шиммельграу.

Гарри подумал, что даже безликая магия поддерживает выбор человека — нужно только очень сильно захотеть изменить существующее положение вещей, а уж воли и стремления к цели у него было навалом! Потому что он с раннего детства знал, что хотел.

Достаточно того, что тетя и дядя им командуют, как хотят. Ну, на то они и родственники, им-то можно. Еще не хватало, чтобы чужие люди, а тем более какие-то Шляпы, пытались навязать ему свою волю.

И Гарри с аппетитом принялся за завтрак, одновременно успевая отвечать на поздравления довольных однофакультетников и пожимать руки.

Заставка!

«...О, давай забудем все, что было, дорогой мой брат! Ведь теперь, когда наших родителей нет в живых, у нас остались только мы, и мы одни в целом свете! Я прощаю тебе все, что ты сделал и наговорил в порыве гнева и отчаяния, дай же обниму тебя!»

«Я тоже раскаиваюсь в том, что столько наговорил тебе тогда и ушел из дома! Если бы не я — наши родители были бы живы и здоровы! Прости за все, дорогая Мария!»

Тетя Петунья всхлипнула и достала еще одну салфетку из коробки, стоящей на журнальном столике. На экране телевизора грустно и плаксиво обнимались поссорившиеся родственники на фоне большущей мраморной плиты с фотографиями каких-то благообразных стариков.

Тетя любила смотреть такие сопливые и слезливые сериалы, а Гарри, сделав всю порученную работу, не хотел выходить на улицу и с удовольствием глядел это мыло вместе с ней. Не сказать, что все эти фильмы были скучными и никчемными, вовсе нет. В принципе, такое времяпровождение было просто отличным, потому что он почерпнул из фильмов много опыта, который ему очень даже мог пригодиться в жизни, а во-вторых, на улице на него стопроцентно напали бы Дадли с компашкой, а друзей, к которым он мог бы пойти в гости, у Гарри не было.

По экрану побежали финальные титры, и Гарри поспешно отлип от дверного косяка и поспешил к себе в чуланчик, пока его тетя не застукала.

* * *

В Хогвартсе...

Вся школа еще несколько дней очень живо обсуждала поступок Поттера. Он теперь был героем у всех на устах — потому что ни один ученик не мог добиться перевода на другой факультет, наверное, уже лет двести.

Сам Гарри сразу после завтрака помчался в Гриффиндорскую башню и живенько собрал в допотопный сундук свои пожитки, которые домовые эльфы тут же перенесли в хаффлпаффские спальни, заодно и его прихватили с собой.

К слову сказать, он совершенно не испугался этих странных маленьких созданий, а наоборот, очень вежливо с ними поздоровался и поинтересовался, как у них дела. От такого теплого обращения домовики чуть не расплакались и тут же принялись совать ему в руки пирожки и булочки, вытаскивая их откуда-то из вафельных полотенец, в которые были одеты.

Да и чего бояться — он по телевизору чего только не насмотрелся!

Гарри восхищенно замер посреди небольшой комнатки, в одной стене которой располагались шестиугольные спальные отсеки, точно как в каком-то фантастическом фильме! Внутри выделенного ему спального места оказалось очень просторно и комфортно — занавеска была зачарована так, что звуков снаружи слышно не было. Это старшие курсы могли колдовать, накладывая заклинание Тишины на свои кровати, а первоклашкам-то откуда знать такое? Вот профессор Стебль и постаралась, как могла. Помимо этого, у изголовья постели стоял стакан с водой, который был зачарован на постоянное Агуаменти — ведь дети часто ночью хотят пить, не тащиться же на кухню? А если поесть захочется — так у Гарри был его любимый кошелек со стратегическим хомячиным запасом. Скорее всего, другие барсучата тоже промышляли поздним ужином на кухне... Гарри подумал, что надо бы поскорее познакомиться с местными поварами.

Еще в комнате стояли удобные шкафчики для вещей и обуви и резной старинный дубовый гардероб, в который полагалось вешать мантии, чтобы не помялись. Что было весьма разумно — а то у эльфов гладить постоянно шмотки руки, наверное, отваливались. Гарри пожалел этих чудных созданий, которые ему понравились — чем-то на него похожи были.

Пришедшая с Гарри староста Хельга, очень симпатичная улыбчивая девушка-шестикурсница, тут же помогла ему выложить небогатые пожитки в шкафчик, на котором красиво вывела палочкой его имя и заодно уменьшила сундук, чтобы не болтался под ногами. Сундучок положили на нижнюю полку в гардеробе, где уже стояли и чемоданы, и просто кожаные баулы других обитателей комнаты. Оказывается, можно было и не покупать такую громоздкую вещь — это Хагрид по старинке ему насоветовал, небось по себе прикинул! Сейчас все путешествовали с удобными складными всевмещающими чемоданами, навроде Гарриного кошелечка. Только они стоили намного дороже, и вмещали куда больше, а Хагрид от радости сэкономил Гарри несколько десятков галеонов. Ну, в общем, Гарри понимал, что тот хотел как лучше, и не стал предъявлять претензий за немодное старье.

Так началась жизнь Гарри в магической школе.

МакГонагалл, сразу после того феерического завтрака с молнией, вызвав его к себе в кабинет, долго и нудно повествовала о своем знаменоносном факультете, нахваливала Лили Эванс — тут Гарри слушал очень внимательно, и его отца — Джеймса Поттера. После восхвалений оного человека как самого умного и благородного, красивого и самого спортивного чемпиона по квиддичу в Хогвартсе, Гарри, из-за нотации бывшего декана прогулявший Гербологию, которая, судя по названию, была магловской ботаникой и садоводством, откровенно заскучал, потому что чувствовал себя по сравнению с этим расписываемым небожителем — его отцом — просто мелкой букашечкой.

Он-то вовсе не красавец и не спортивный ни капельки — наоборот, маленького роста и худенький, вот только в последние месяцы вес немного набрал. Но благодаря тому что не сидел на месте, таким как Дадли не становился, и то хорошо. А уж квиддич... Он вообще понятия не имел, что это такое и с чем его едят.

А тут еще под монотонный бубнеж МакГонагалл некстати вспомнился ему разговор тети с дядей, подслушанный той ночью, когда Хагрид ввалился к ним на маяк...

— Да ты знаешь, что это за мир? Эти маги, волшебники, колдуны... От них никакой пользы, одни только неприятности! Я всегда знала, что ничего хорошего не выйдет, а родители только восторгались: «Ах, Лили волшебница, она у нас добрая колдунья, ах-ах!» И что в итоге? Она умерла, сына подкинули нам, а я даже не знаю, где ее могила! Ни разу не навестила, букета цветов не положила, разве я могу спать после этого спокойно? И ведь теперь все наши с тобой усилия пропали даром — мальчик узнал правду, думаешь, ему теперь удастся вправить мозги? Да никогда! А уж после того, как этот косматый идиот сделал с Дадли, я тем более не могу молчать!

Гарри, внезапно проснувшийся поздно ночью от громкого храпа Хагрида, встал попить воды и услышал, как из-за неплотно прикрытой двери в соседнюю комнату раздается громкий взволнованный свистящий шепот. А так как он был мальчик очень любознательный, то и подошел послушать — вдруг, что полезное откроется? В домике, где они прятались от неизвестных злодеев, атакующих дом Дурслей совами с письмами, ночью стало довольно прохладно, а камин разжечь было нечем, и Гарри, постояв так несколько минут, уже собрался уйти спать, как вдруг услышал, как тетя Петунья заговорила о его матери. Тут уж сон с него слетел, как шелуха с луковицы и он еще сильнее прижал ухо к двери.

— Да что мы можем сделать? — тихо спросил дядя Вернон. После того, как Хагрид принялся размахивать волшебным зонтиком, вся спесь с дяди сошла и он присмирел. Гарри его понимал — если бы его сыну наколдовали поросячий хвост — он бы тоже заткнулся. Старо, как мир. Для того, чтобы получить желаемое, нужно всего лишь взять в плен родных, а потом шантажировать героя этими вот самыми родными, и дело в шляпе. «Детективы и боевики рулят», — подумал Гарри, переступая замерзшими ногами.

— Вот не знаю! Эх, надо было мне купить почтовую сову в последний раз, когда мы были с родителями и Лили в этом их Косом проулке! Сейчас можно было бы написать жалобу и отправить... как его... Министру Магии! А так что мы можем? Остается только всегда терпеть, как это было после мерзких проделок приятелей Лили, знаешь, Блэка и Петтигрю, закадычных дружков этого Поттера?

— Да? А что они делали? — c любопытством спросил Вернон.

— Как? Ты разве не помнишь? Ну, как тебя подвешивали вниз головой, или как на нашем венчании с тебя брюки упали? — удивленно спросила тетя Петунья. Гарри возмутился — он хоть и не очень любил дядю, но какие-то незнакомые придурки с такими приколами сильно взбесили его.

— Все ясно... Это они на тебя заклятье амнезии накладывали потом... Сволочи! Ох, Лили, высказала бы я ей теперь все, что думаю о ней и ее муженьке! Даже от Снейпа не было столько неприятностей, а уж как я его не любила! Да он по сравнению с Джеймсовыми дружками просто ангел во плоти был. Таскался за Лили, как верный паж, палкой не отогнать было, — тетя тяжело вздохнула. — Давай спать, Вернон, нам завтра еще Дадлика в больницу везти. Придется отпускные деньги взять, чтобы операцию сделать. Представляешь, какая теперь травма у нашего мальчика... — и тетя судорожно всхлипнула. Гарри, пристыженный тем, что поначалу так бессовестно порадовался поросячьему хвостику Дадли, торопливо посеменил в комнату, где громко храпел Хагрид.

Он лежал и думал, что совсем ничего не знал о маме и отце. Оказывается, папа был тем еще хулиганом, а учитывая, что маги имеют совершенно потрясные сверхспособности и волшебные палочки, издеваться над простым, как стул дядей Верноном было не таким уж и геройством. К тому же, кто такие эти Блэк, Петтигрю и Снейп, о которых упомянула тетя?

Об этом он как раз и спросил Хагрида, едва настало утро, и они покинули домик на острове. Они переплыли на лодке через залив, и Хагрид уже выбирался наверх, как Гарри вдруг подумал, а как же его родственники доберутся до дома? Ведь лодка-то на этой стороне...

— Хагрид, а вы можете отправить лодку обратно, колдовством? Ведь там остались мои тетя с дядей и брат... — робко попросил Гарри.

— А чегой-то ты за них переживаешь? Вот ведь мерзкие маглы! — недовольно пробурчал Хагрид. — Они тебя всю жизнь обижали, за своего племянника не считали, и в школу не хотят пускать, а ты...

— Ну, они меня же вырастили, и не били, и вообще, вы-то откуда знаете, что там было и не было... Да и потом, мне еще к ним возвращаться летом и жить с ними, вы вот уйдете и их больше не увидите, а мне потом как? — логично и слегка раздраженно спросил Гарри, удивляясь, как взрослый человек не может понять столь очевидных вещей. Он что, в школе не учился, что ли? У них в классе, например, никто не смел даже стукануть на кого-то учителю, потому что, знаете ли, стукачу потом ведь учиться еще с этими ребятами! Странный дядька какой-то, зацикленный на своем Хогвартсе и Дамблдоре. Только про них и говорит, да еще про Гриффиндор и квиддич. Тарабарщина!

— Ладно уж, — нехотя согласился Хагрид, оглядываясь по сторонам и вытаскивая из кармана давешний розовый зонтик, которым он наколдовал Дадли хвостик. Наставил его на лодку, что-то пробормотал, и та резво развернулась и помчалась, вспенивая воду, обратно к маяку.

— Спасибо! — вежливо поблагодарил Гарри. Он не был грубияном или невеждой, к тому же, ему еще надо было выпытать про этих незнакомцев, и он старался произвести хорошее впечатление.

— Ну, какой ты добрый мальчик! Ты точно на Гриффиндор попадешь, там же твои мамка с папкой учились! — умилился чудик и потрепал Гарри по голове.

Гарри почуял, что настал момент.

— А... а вы их знали?

— Дык, канешно! Я же тогда как раз работал в Хогвартсе, хотя чой-то я... я и сейчас там работаю! Ох и классные у тебя были родители, Гарри! Отличники, спортсмены, старосты школы! А красавцы какие и добрыеееее... — он закатил глаза, черные и маленькие, как шоколадные дражульки. Гарри усмехнулся.

— А кто такие были Блэк, Петтигрю и Снейп? — коварно спросил он радостного Хагрида.

Тот мигом опомнился и нахмурился.

— Нууу... как тебе сказать-то. А, ладно! Сириус Блэк — крестный твой, он сейчас в тюрьме сидит. Петтигрю тоже был другом их, мамы и папы твоего, он погиб, давно уж, а вот Снейп... Это... он сейчас в школе преподает, ты у него учиться станешь, — и Хагрид нахмурился еще больше, как будто не хотел, чтобы Гарри учился у этого самого Снейпа.

— Ага, понятно. А он что, не дружил с моими родителями?

— Нет! Он только с мамкой твоей общался, и то они поссорились, а с отцом и вовсе не... эээ... сталкивался, вот!

— Аааа... ясно, — разочарованно сказал Гарри. Он-то рассчитывал, что если этот загадочный Снейп друг мамы, то можно будет с ним пообщаться на одну деликатную тему. Ну, там видно будет, приободрил он себя, и оставшийся путь они с Хагридом проделали в молчании. Тот шел, усиленно размышляя о чем-то, и глазки у него бегали туда-сюда, как шустрые черные таракашки. Гарри посматривал не него и веселился — до того забавное выражение было у чудика на лице.

* * *

... — Таким образом, мистер Поттер, вы очень сильно огорчили и меня и директора Дамблдора, который возлагал на вас такие надежды! — и МакГонагалл промокнула глаза клетчатым платком.

Гарри тут же вынырнул из воспоминаний и удивился — какие надежды можно возлагать на ребенка? Что он вырастет каким-нибудь суперспециалистом или что? Может, пронырливым политиком? Тогда это надо на Слизерин его отправлять.

Он прямо так и спросил — чего же профессор Дамблдор хотел от него?

— А вы, мистер Поттер, не слышали разве, как вас называют — Мальчик-который-победил-сами-знаете-кого? — спросила наивная МакГонагалл. — Вы должны будете теперь соответствовать этому статусу! Магический мир только благодаря вам не скатился в пучину мрака и тьмы!

Гарри слышал — ему Хагрид все уши прожужжал этим злым волшебником. Ну он мог понять — когда он был ребенком, что-то пошло не так и этот злой колдун как-то убился. Но сейчас-то чего от него хотят? Еще кого-то прибить, что ли?

Так, извините, это уже будет подстрекательство к убийству, а за такое, вообще-то, в тюрьму сажают! И не надо говорить, что несовершеннолетним наказание смягчают, а то и вовсе обходятся нравоучениями! Гарри как-то смотрел по телевизору кино, основанное на реальных событиях. Там одна девчонка убила из ревности взрослого дядьку, и ее не пожалели — к смертной казни приговорили! Тогда-то он поклялся, что на всякие подначки проявить якобы храбрость, как это было принято у его одноклассников из группировки Дадли, реагировать не станет.

Директор с деканшей Гриффиндора какие-то странные, ей-Богу.

Не будет он ничего такого делать — не маленький, и голова у него на плечах имеется. Пусть ему сейчас только одиннадцать лет, но уж что-что, а насчет преступлений и наказаний он много чего знает! И знает, что украсть шоколадку в магазине и кокнуть да хоть самого злого маньяка — это разные вещи! Учитывая то, что Гарри даже мух просто так не убивал, а открывал окно, если муха не дура — сама вылетит. Терпеть не мог он только крыс, и не понимал, как это с ними школьники местные сюсюкаются и ласкают. Фуууу... Ему больше по душе были большие грызуны и прочие пушные зверьки — белки, мангусты, хорьки... Он даже подумывал одно время завести звероферму, но потом вспомнил, что это же на шубы зверей убивать надо будет и сразу отказался с ужасом и отвращением от такой глупой мысли. А будет он держать хоречков просто из любви к искусству — они, кстати, хорошие ловцы крыс!

Так что сама мысль о том, что он кого-то убил в раннем детстве, вызвала у него приступ тошноты. И уж точно он не хотел такой славы и таких обязанностей, как будто он пожизненный киллер Волдемортов какой-то.

С трудом высидев до конца пафосных проповедей профессора МакГонагалл, он с облегчением выскочил в коридор и попросил хаффлпаффское привидение Толстого монаха, который на завтраке объявил себя призраком-Хранителем Гарри Поттера, отвести его на урок Зельеварения.

Преподавал Зелья тот странный мрачный носатый тип в черном, который обозвал его знаменитостью — профессор Северус Снейп. Про него Гарри наплели баек рыжие братья Рона Уизли — Фред и Джордж, что он такой-сякой, придирается на уроках исключительно к гриффиндорцам, и начисляет баллы только своему факультету Слизерин, на котором деканствует. Гарри это не впечатлило — он знал, что каждый классный руководитель выгораживает своих учеников, потому что отвечает за них и за их успеваемость. А судя по прохиндейским рожам близнецов — учились они так себе, потому и ругали преподавателя и предмет, по которому не успевали или успевали крайне плохо.

В общем, знакомство со Снейпом, Северусом Снейпом, профессором зельеварения, оказалось не совсем страшным, хотя и приятного было тоже немного. Он теперь смотрел на Гарри с неким исследовательским интересом, как на неизвестную козявку, коварно задавал каверзные вопросы и опять назвал Гарри «нашей новой хаффлпаффской знаменитостью».

Гарри благоразумно помалкивал, только кивал и бормотал: «Да, профессор, сэр».

Это была самая лучшая политика, если не знаешь урока. Проверено на практике. Учителя в старой школе меньше злились, если ученик помалкивал и делал несчастные глазки, честно подтверждая, дескать, не выучил, нежели когда спрашиваемый нахально начинал называть причины невыученных уроков, вроде внезапной болезни или советов спросить того, кто руку тянет.

Дальше у них так и пошло. Гарри не выделялся, прилежно учил зельеварение, которое очень походило на кулинарию и готовку салатов и супов, скромно поднимал руку, если мог ответить на вопрос и писал вовремя средние по качеству эссе и контрольные.

Но мысли все же расспросить загадочного профессора о том, что он слышал от тети — о его дружбе с мамой, он не оставлял.

Прошел месяц учебы в странном заведении под названием Хогвартс.

Как-то днем Дину Томасу пришло письмо с совой, что умер его дедушка, и ему пришлось отпрашиваться у Макгонагалл, потому что мама просила приехать попрощаться с покойным. Дин как раз заговорил о том, что соберутся все родственники, а с некоторыми из них его родители в сильных неладах, так что... скучно не будет. Тут Гарри и вспомнил!

Какой он идиот! Ведь давно же собирался спросить у кого-нибудь из взрослых, где находятся могилы его родителей и попросить сводить его туда, потому что он еще маленький! Да закрутился с учебой...

А так как профессор Снейп поссорился с его мамой и теперь за что-то злится на него самого, то лучший способ помириться с ним — это вместе посетить могилу мамы.

Гарри еще раньше все время думал об этом, но не мог выбрать сопровождающего.

Профессор Стебль оказалась доброй и внимательной к своим подопечным, но у нее была семья, и она каждый выходной отбывала к себе домой, в Йоркшир, всегда многословно оставляя наставления своим старостам. Так что Гарри просто совестно было просить ее уделить ему пару часов, когда дома ждали дети.

Хагрид, возможно, с радостью бы согласился с ним пойти, но он постоянно твердил мальчику, какие хорошие и замечательные были его родители, и какой прекрасный директор Альбус Дамблдор, так что Гарри не мог пробыть в его обществе больше получаса, а он подозревал, что путь от школы до кладбища не близкий, так что... нет, спасибо, Хагрид!

Больше кандидатур не было. Упоминали еще одного друга его родителей — какого-то Ремуса Люпина, но тот почему-то, несмотря на крепкую школьную дружбу, ни разу не появился у осиротевшего сына друзей и не написал ему ни единой строчки. Других же взрослых профессоров Гарри знал мало и никогда бы не стал просить о столь личной услуге.

Оставался только профессор Снейп. Если информация была верной, и он как-то общался с мамой Гарри, то может быть, он не откажется? Гарри робко предположил, постоянно видя зельевара на выходные в школе, что вроде как профессор зельеварения семьи не имеет, а значит, в эту субботу не будет сильно занят...

Всю неделю он набирался храбрости, и вот ранним утром субботы, тщательно привел себя в порядок, надел новую черную мантию, остроконечный колпак на голову и пошел в теплицы. Он еще вчера договорился с деканшей, что купит у нее цветов для могилы матери. Стебль, которая до конца как будто не верила, что Гарри теперь студент ее факультета, прослезилась, прижала Гарри к пышной груди и пообещала дать цветов просто так. Поэтому мальчика в теплицах уже ждал роскошный букет из белых и оранжевых лилий, с одуряющим запахом. Вот с ним-то Гарри и побрел в подземелья, где располагалось гнездо декана Слизерина Северуса Снейпа.

* * *

Профессор Снейп давно проснулся, сварил поутру парочку зелий, и как раз завтракал у себя, в одиночестве. По выходным он старался не выходить поесть в Большой Зал, предпочитая одиночество и тишину пятидневному галдежу и шуму.

На ум почему-то в который раз пришел Поттер. Хоть мальчик и был внешне копией чванливого и высокомерного Джеймса, вел он себя не в пример спокойнее и миролюбивее. А уж когда тот с таким размахом перевелся на факультет Помоны... Даже странно было как-то — Поттер — и вдруг не гриффиндорец. Снейп после первого урока ожидал истерик и ненависти в свой адрес, но мальчишка, словно поняв что-то, помалкивал, не встревая и не провоцируя. Потом даже руку поднимал, жаждая ответить, но тут уже Северус мстительно игнорировал его. По-детски вышло, конечно, но что поделать, если такое распоряжение-рекомендацию он получил от вышестоящего начальства... Вопреки всему, профессор зелий давно уже не ненавидел гриффиндорских гопников, учившихся вместе с ним и превративших его школьные годы в ад. Потому что отец часто говаривал ему в пьяном состоянии, что все сделанное вернется к тебе, и если ты не смог ответить ударом на удар, то не беспокойся — возмездие настигнет обидчика в любое время и в любом месте. Собственно, так и случилось: Поттер мертв, Блэк уже десять лет гниет в Азкабане, Петтигрю разнесло в клочья, и не жаль нисколько, а Люпин и вовсе пропал из виду — и стоило учиться в школе и рисковать жизнями студентов... все равно его с его болезнью никуда бы на работу не взяли. Так что неразлучную отвязную четверку разметало как листья на ветру. Ну и ему вернулось, само собой. За то, что рассказал пророчество Хозяину — получил наказание. Сидит теперь в школе и вдалбливает знания в чугунные головы школяров Простейшие зелья вместо научной работы в лаборатории какого-нибудь университета или академии. Достойная кара, ничего не скажешь. А за смерть Лили — постоянный пригляд за ее сыном, который к тому же еще и ребенок Поттера. Вот уж хуже нет для него. Но мальчишка совсем не прост...

Тут в дверь робко постучали, прерывая мысли Снейпа и тот недовольно поморщился раннему визиту. Он распахнул дверь и уперся носом в огромный букет. Цветы одуряюще благоухали. Снейп разгреб цветочную массу и узрел под ней... объект своих размышлений.

— Что это за фокусы, Поттер? — грозно зарычал он. Как мальчишка узнал, что он ненавидит лилии? Да за такое...

— Профессор Снейп, я ... хотел попросить вас об одолжении, — тонким голоском пропищал Гарри, и чихнул три раза.

— У вас аллергия? — автоматически спросил Северус, невольно припоминая, есть ли у него готовое Антигистаминное зелье. — Что вам надо от меня?

— Неа... нету у меня аллергии... я просто... просто я хотел навестить могилу мамы, — тихо произнес Поттер и снова спрятался за пахучим букетом. — А где она похоронена — я не знаю...

Снейп потерял дар речи. Вот чего-чего, а этого он от мальчишки не ожидал. Да это же сын Джеймса, который никогда не интересовался никакими похоронами и поминками, а уж тем более, традицией навещать могилы — сам как-то раз в Большом зале распинался на эту тему, самоуверенно вещая, что только дряхлые старушонки могут со скуки таскаться с букетиками к покойникам. У Северуса тогда месяц как умерла мать, и он едва удержался, чтобы не заехать Поттеру каким-нибудь мерзким темным заклятьем. Да, младший Поттер явно пошел не в отца...

— Почему вы пришли ко мне? — отрывисто спросил Северус, чувствуя, как горло сдавило спазмом. — Вы должны были обратиться к своему декану, она отвечает за вас...

— Я слышал, тетя как-то говорила, что вы в детстве дружили с мамой, — бесхитростно ответил Поттер, глядя на него зелеными глазищами. — Еще она упоминала какого-то Блэка и Петтигрю, но к ним я обратиться не могу, да даже если бы они были рядом, мне бы не хотелось с ними...

Снейп хмыкнул. Приятно было слышать, что сын Поттера знать не желает друзей своего отца. А почему бы, в самом деле, не оказать услугу мальчишке? Да, он запретил Дамблдору рассказывать кому-либо о том, что он будет защищать Гарри Поттера ценой собственной жизни, но как отказать ребенку в таком деликатном и важном деле? Не каждый одиннадцатилетка по собственной воле захочет наведаться на место упокоения родителей.

К тому же, он же в магическом мире совершенно не ориентируется, а никто даже не просветил его, где похоронены отец и мать.

— Поттер, идите к воротам, и ждите меня там, — распорядился он, закрывая дверь у мальчишки перед носом.

Гарри нисколько не обиделся, а просто развернулся и пошел из подземелий. На его счастье, он никого не встретил, и беспрепятственно добрел со своим исполинским букетом до огромных кованых ворот с двумя свирепого вида вепрями по бокам. Он проторчал там минут десять, пока не увидел быстро приближающуюся черную тучку — развевающуюся мантию профессора Снейпа. Тот широко шагал с каменным лицом, но Гарри почему-то не испугался. Зельевар забрал у него цветы, сунув их под мышку, и взял Гарри за руку.

Несколько неприятных мгновений, Гарри даже не успел понять, что произошло, а они уже стоят на мрачного вида кладбище.

— Это Годрикова лощина. Тут жили ваши родители, Поттер, — холодно сказал Снейп, не глядя на него. Но Гарри такое поведение не удивило — в фильмах все родственники на кладбище пытались делать вид, что их происходящее нисколько не волнует.

— Спасибо, сэр, за то, что вы потратили на меня свое время в свой законный выходной, — еще раз поблагодарил Гарри.

Профессор дернул щекой и ничего не ответил, только отвернулся.

Все прошло очень даже неплохо. Гарри присел на корточки, зачарованно глядя на изображение матери, которое сотворил для него профессор, стоявший сбоку от могилы и сам похожий на черный гранитный памятник. И букет он помог поставить в наколдованную вазу с водой, чтобы цветы подольше не завяли. И даже не торопил, хотя Гарри таращился на материно изображение больше часа. Мама была очень красивой, рыжеволосой и зеленоглазой, и как будто живой — она улыбалась и кивала ему! Профессор сказал, что это не обычное колдофото, а его собственная ментальная проекция — какой он ее помнит. А отца показать Гарри не стал просить — видел, что Снейпу неприятно. Но Гарри знал, что если бы он захотел — то увидел бы его...

И Гарри успокоился, потому что осознавал, что это дело нельзя было откладывать на будущее — он и так много времени потерял. А так он как будто повидал родителей и понял, что они у него были настоящие и любили его.

И он вдруг почувствовал, что отношения с преподавателем зелий у него теперь не такие натянутые. Не могут быть врагами те, кто ходит вместе на кладбище навестить человека, который им одинаково дорог...

Северус Снейп хмуро смотрел на мальчика, сидящего на корточках перед могилой Лили.

Чувствовал он себя странно — начиная с самого утра, когда это ходячее недоразумение постучалось к нему в дверь. Странный коктейль из чувства вины, угрызений совести, легкой обиды за столь сильное разочарование, и чуть-чуть облегчение вперемешку с жалостью. Ведь этот мальчик держится очень достойно для ребенка, ставшего сиротой в год с небольшим. Не то, что он — узнав, что Лили погибла, чуть ли не на коленях ползал перед Дамблдором — до того велико было горе. Со временем боль утихла, а стыд за свое поведение остался.

Северус считал, что зря открыл тогда душу перед директором. Все равно тому было безразлично горе какого-то Пожирателя, хоть и раскаявшегося. Старик всего лишь извлек свою выгоду из его смятения, ни на секунду не подумав, каково будет Снейпу увидеть ребенка, родителей которого он чуть ли не своими руками привел к смерти. И неважно, что Джеймс Поттер оказался доверчивым лопухом, вручившим фигурально ключи от дома своему другу-предателю, неважно, что сам Дамблдор не выполнил данных обещаний и не сохранил жизнь Поттерам — Северус свою вину признавал и наказание за нее нести собирался полностью. Раз обещал мальчишку беречь — значит, так и будет.

Признаться, младший Поттер его сильно удивил. Сначала Снейп, конечно, презрительно усмехнулся, услыхав громогласный приговор Шляпы — Поттера на Гриффиндор! Ничего нового и неожиданного, и этот будет таким же, как его папаша! Нахальный, жадный до славы и внимания, хам и грубиян. Он даже внешне копия Джеймса, даром, что глаза Лили — такие же большие и зеленые. А то, что взгляд наивный и невинный — так маска же. Хотя... Джеймс уже при первой встрече показал, на что способен — сразу же начал придираться не только к словам, а даже к шепоту и усмешке!

А этот вроде бы даже бурно спорил о чем-то со Шляпой — неужели так яростно просился на факультет храбрецов и благородных рыцарей? Да еще и сидя уже за столом, шептался о чем-то с рыжим старостой Уизли, только что пальцем не тыкал, показывая на него. Наверное, обсуждали его большой нос и длинные волосы, что же еще-то... О Мерлин, все так предсказуемо и уныло.

Снейп вынес свой отрицательный вердикт о мальчишке и приготовился смиренно нести свою ношу.

Но оказалось, все совсем не так просто.

На следующий же день с утра пораньше Поттер выкинул такие фортеля, что Северус невольно поймал себя на мысли, что восхищается настойчивостью ребенка. Сам бы он вряд ли так сумел. Снейп не сомневался, что идеологическая обработка пациента прошла на должном уровне — Хагрид все лето талдычил в учительской, что Гарри такой хороший мальчонка, а родственники у него ну просто изверги! В таких условиях Поттер должен был вырасти как минимум злобным волчонком, кидающимся на всех нехороших людей, на которых ему указали.

А оказалось — Поттер добрый барсук! Северус вроде и разочаровался, что тягостное ожидание пришествия второго Джеймса не оправдалось, потому что ему самому было интересно, как пацан станет реагировать на его придирки, и в то же время почувствовал сильное облегчение.

Может... может все будет совсем по-другому?

Приятно удивило, что Гарри на кладбище не просил показать фотографию отца. Словно чувствовал, что это будет профессору неприятно. Наверное, мальчик что-то слышал от кого-то, о его плохих отношениях с Джеймсом — другого объяснения он придумать не мог. Потому что был уверен на все сто процентов — МакГонагалл и Хагрид уже вознесли папашу Поттера на пьедестал и торжественно водрузили нимб на лохматую башку. Все мальчишки гордятся своими отцами, почему этот должен быть исключением?

Но Снейпа ожидал очередной облом и разрыв привычных шаблонов. Гарри любовался изображением матери и упорно молчал насчет отца.

Северус удивился — неужели дома у Петуньи нет фотографий сестры? Такое ощущение, что Поттер увидел незнакомку, а не родную мать. Надо будет потом спросить...

— Мистер Поттер... Думаю, на сегодня достаточно, — осторожно позвал Северус. — Уже почти полдень, нужно возвращаться в школу.

Мальчик умоляюще посмотрел на него.

— А вы сильно торопитесь, профессор? Здесь так спокойно и тихо! Не то, что в Хогвартсе...

Хотя... вы правы, извините, я и так все утро заставил вас торчать рядом с собой, — он поднялся с колен, тщательно отряхивая брюки от налипших травинок и пыли. Снейп машинально отметил непривычную детскую аккуратность.

— Нет... дело не в этом. Просто вам уже нужно обедать, — неловко произнес грозный и злобный профессор Снейп. В конце концов, он же преподаватель и обязан следить за режимом учеников. А вот его в детстве редко звали обедать...

— А, это не проблема! — Гарри повеселел и расстегнул мантию, доставая из-за пазухи небольшой мешочек. Северус узнал знаменитые гоблинские мини-кошельки. А мальчишка практичен, ничего не скажешь! Гоблинские артефакты стоили недешево, поэтому школьники в большинстве приобретали ридикюли со схожими свойствами в магазине мадам Малкин. — У меня тут есть шоколадки и печенья из супермаркета... — Гарри, пыхтя, шарился в мешке.

— Ага, вот они! — и Гарри торжествующе вытащил пригоршню ярких пакетиков и высыпал их прямо на дорожку. Северус узнал упаковки с шоколадным драже, которыми угощала его Лили давным-давно. Эти конфеты были совсем не похожи на «Всевкусные драже Берти Боттс» — они были одинаково вкусные и сладкие все до единой. Ему, непривычному к таким вкусностям, они казались верхом кондитерского магловского искусства. А вот Берти Боттс стали первым разочарованием в магическом мире... Сколько потом было их, этих разочарований — не сосчитать. Но Снейп, как и многие другие, почему-то так и не ушел из волшебного мира. Остался, о чем потом жалел тысячу раз.

Мужчина тяжело вздохнул.

— Мистер Поттер, я никуда не тороплюсь, и обедать вот этим мы не станем. Пойдемте, я отведу вас в одно место, а потом мы поедим в каком-нибудь кафе или трактире.

— А разве здесь есть волшебные заведения? — наивно спросил Гарри. — Я думал, мы на магловском кладбище находимся.

— Это Годрикова Лощина, одно из нескольких поселений колдунов, тут маги живут бок-о-бок с обычными людьми. Есть еще подобная деревушка Литтл-Хэнглтон и Хогсмид, туда вы будете ходить на прогулки на третьем курсе.

— А если мои родители похоронены тут, значит, они здесь жили, так ведь получается? — спросил Гарри.

— Если вы не устали и желаете этого, я покажу вам их дом, — предложил Северус. Не хотелось туда идти, но раз уж они здесь, нужно провести Поттера по памятным местам, пусть все увидит собственными глазами.

Гарри живо собрал свои шоколадки и привел себя в порядок, бережно вернув кошелечек на грудь и застегнув мантию. Снейп уже ушел вперед, предоставив мальчику для прощания несколько минут. Гарри погладил ладошкой холодный белый мрамор, поправил цветы в вазе, потихоньку оторвал веточку от букета и положил ее на могилу отца. Все-таки папа...

И побежал за профессором.

Выйдя за ворота кладбища, они повернули налево. Кладбище находилось в сторонке от самой Годриковой Лощины, а дом Поттеров стоял на окраине, совсем недалеко, и они дошли туда за десять минут.

Гарри заинтересованно оглядел усадьбу. Большая часть коттеджа была оплетена плющом, а правая часть второго этажа вообще разрушена — там все и произошло, по всей видимости — это в той комнате он как-то нечаянно убил злого волшебника.

Над калиткой висела вывеска золотыми буквами, что тут были убиты в ночь на 31 октября Лили и Джеймс Поттеры. И что дом оставлен в таком виде как напоминание о злой силе, разбившей их семью.

Гарри передернулся и подумал, что жить тут не хотел бы. Он не любил старые дома, в которых умирали когда-то люди. Вот дом тети Петуньи был новым, и жили они все там первым поколением. Поэтому и никаких призраков умерших или полтергейстов в доме быть не могло. А тут... Гарри как подумал, что там, в доме, лежали мертвые тела его родителей и того самого убитого волшебника... нет, нет, благодарю покорно! К тому же, он взглядом почти профессионала-риелтора оценил земельный участок, на котором располагался коттедж. А это и нетрудно совсем было. Маленький совсем, и зарос сорной травой. Одно старое яблоневое дерево у ограды. Кусты сирени в углу. Заросли ландышей у крыльца. Тут вообще ничего вырастить нельзя, только клумбу с цветами.

— А этот дом... он принадлежал ведь папе с мамой? — cпросил Гарри стоящего рядом профессора. — Он был их собственный? Почему cейчас тут никто не живет? Можно же сделать ремонт...

— Тут сначала планировали устроить музей и мемориал павшим героям, — усмехнулся Снейп. — Но, как всегда, благие намерения быстро проходят, мистер Поттер. Министерство так и не удосужилось найти денег на ремонт и обустройство памятника вашим родителям. Знаете, как бывает, вначале все льют слезы радости и заламывают руки, обещая все мыслимые и немыслимые блага, но потом эйфория от победы проходит, вылезают какие-то срочные личные дела, и получается так, что обещания отходят на второй план. Так случилось и тут. Прошло сколько-то времени и все ограничилось вот этой самой вывеской. Согласитесь, очень удобно! Минимум затрат и головной боли.

Гарри возмутился. Ну и ну! Тогда он, когда вырастет, просто продаст этот дом, если это его наследство, и купит себе коттедж в сельской местности, с большим участком. А здесь жить никогда не будет.

Снейп не стал больше задерживаться возле разрушенного дома и так же молча повернулся и ушагал вперед. Гарри еще раз скептически посмотрел на развалины и вприпрыжку догнал профессора.

Вскоре они уже сидели в уютном кафе, которое называлось свирепо «Съешь меня!». Профессор Снейп заказал по пол-порции густого картофельного супа, свиные отбивные с отварными овощами, пастуший пирог, салат из шпината с грибами, заварные пирожные на десерт, сок и кофе.

Гарри попытался робко всучить ему несколько галеонов, но профессор злобно зыркнул на него черным глазом и Гарри устыдился и опустил голову. Но он же просто не хотел обременять постороннего человека! И он может за себя заплатить...

Они молча ели, и Гарри, не успевший позавтракать в школе, умял свою порцию подчистую. Впрочем, он вел себя достаточно культурно, правильно пользовался столовыми приборами, и не хватал мясо руками. В общем, всячески производил приятное впечатление о себе. Тетя Петунья учила их с Дадли этикету, когда у нее было хорошее настроение.

Профессор это стремление Гарри оценил, и к концу обеда немного расслабился, откинулся на спинку стула и попивал кофе мелкими глоточками. Гарри с удовольствием схомячил свое пирожное и не удивился, когда ему пододвинули блюдце с долей профессора. Он почему-то знал, что так и будет. Вот чувствовал и все.

— А можно спросить? — робко вякнул он, прикончив пожертвованное угощение.

— Спрашивайте, Поттер, — лениво позволил профессор.

— Мои дедушка и бабушка умерли, когда я еще не родился. А что случилось с... теми, которые были волшебниками? — Гарри давно уже интересовал этот вопрос.

— Насколько я знаю, они тоже, вероятно, мертвы. Или же живут отшельниками. Видите ли, мистер Поттер, волшебники живут дольше маглов, в два раза. Но родители вашего отца были уже сильно в возрасте, когда у них появился ребенок, причем единственный. А так как они были чистокровными волшебниками, традиционалистами и консерваторами, то не признали вашу мать, которая происходила из маглов. Поттер поссорился с ними, и переселился жить вот сюда, в Годрикову лощину, в этот небольшой скромный дом. Учитывая, что род Поттеров весьма обеспечен, можно предположить, что ему просто выделили энную сумму на проживание, потому что он до самой смерти нигде не работал.

— Нууу... в сейфе было денег немало, — протянул Гарри, вспомнив груду золотых и серебряных монет.

— Не успел истратить, — усмехнулся профессор. — Дома и особняки волшебников всегда скрываются под Фиделиусом, это такое заклинание, чтобы их не видели люди и другие волшебники. Поэтому поместье ваших дедушки и бабушки никто не сможет найти, так что если они уже умерли — их дом для вас потерян. Хотя, они могли оставить завещание в Гринготтсе.

— Ой, так значит, если они умерли — никто об этом может и не узнать? — огорчился Гарри.

— А вот у нас все соседи общаются друг с другом и все новости — где кто родился или умер, сразу узнает вся улица.

— Ну, маглы живут скученнее, и можно сказать — дружнее, а вот волшебники подвержены паранойе, и не зря, в общем-то, и предпочитают, чтобы их дома никто не нашел и не проник к ним. Так что это, можно сказать, судьба, которую ваши родичи сами выбрали.

— А почему же они были так против моей мамы? — cпросил Гарри.

— А потому что ваша бабушка была из потомственной семьи Темных волшебников. А они никогда не приняли бы в семью нечистокровную бедную девушку. Знаете, как это бывает?

Гарри знал.

— Это... ммм... мезальянс, вот! Я смотрел много таких фильмов с тетей Петуньей... Тогда, сэр, мне все понятно. У нас тоже такое часто бывает. Но это не страшно — я сам заработаю все. И потом, мама с папой мне оставили денег. Нужно только их правильно вложить.

Снейп удивленно посмотрел на Поттера. А этот сопляк не так прост! Сможет за себя постоять! Надо бы свести его кое с кем...

— И чем же таким вы бы занялись, мистер Поттер, чтобы умножить свое состояние?

— Ну, я уже все прикинул, сэр! Мне нужен хороший плодородный участок земли, часть я отведу под сад, желательно черешневый и персиковый, часть под клубничную плантацию. Знаете, сейчас вывели такие сорта — большие ароматные ягоды, как же... «Черный Принц»! Здоровское название! Мне очень нравится! То, что не удастся продать в сезон, можно законсервировать и сварить конфитюр и джем. Выгодно со всех сторон. А теперь еще, оказывается, я волшебник! Знаете, как это облегчит жизнь при сборе урожая? И работников можно нанять из магов, несколько человек вполне справятся, а так мне бы пришлось целую бригаду рабочих нанимать, — Гарри, очень довольный тем, что привлек всецело внимание взрослого человека, щебетал словно птичка, не умолкая, торопясь поделиться своими грандиозными планами на будущее..

— Хм... стало быть, вы собираетесь распространять свою продукцию в магическом мире? А знаете, что тут еще пользуется спросом? Редкие растения и травы! — внезапно увлекся и Снейп. — Если бы у меня был хороший доверенный поставщик ингредиентов, который выращивал бы нормальный урожай на заказ... Профессор Стебль, к сожалению, занимается только единичными экземпярами, да никто и не даст зарабатывать на хогвартских теплицах, — усмехнулся он.

— А насчет лекарственных трав я подумаю, сэр. Вот, например, во Франции выращивают целые поля цветов и всяких травок. Я видел...

— Да-да, по телевизору, — усмехнулся Снейп, забавляясь.

Гарри немного смутился, но желание поговорить пересилило.

— А профессор Стебль говорит, что на Гриффиндоре учится один совершенно гениальный хаффлпафец — Невилл Лонгботтом! Прирожденный герболог. У него вырастает все, даже ножка от табуретки, просто воткнутая им в землю скорее всего пустит побеги. Она все ждет, когда он переведется к ней так же, как я.

— Аааа... взрывник Лонгботтом! Этот студент совершенно ужасен. Он умудряется расплавить то, что по определению невозможно. Не знаю, как он вообще сдаст зачет по моему предмету, — мрачно заключил профессор Снейп. — А насчет перевода — вряд ли. У него столько нахальства, как у вас, не наберется.

— Ну, поставьте ему троечку, у нас все учителя так делают, — покраснев от своеобразной похвалы, пожал плечами Гарри. — К примеру, те, кто занимается в спортивных кружках и добился хорошие успехов, их просто переводят из класса в класс, натягивая им оценки. Все же знают, что они спортсмены и у них в голове пусто, — засмеялся он.

— Ваш отец категорически не согласился бы с такой оценкой его умственных способностей, — ядовито заметил профессор. — Кстати, Поттер, скажите, почему вы не попросили у меня показать вам вашего отца?

— Я слышал, как тетя Петунья говорила дяде Вернону о нехороших проделках папы. А ведь он тогда был уже взрослый, школу закончил, и так себя вел. Легкомысленно и жестоко. И потом, если бы вы были с ним в хороших отношениях, вы бы сами наколдовали мне его портрет, а так... понятно, что вы с ним были на ножах, — смущенно сказал Гарри. — Да я знаком с такими ситуациями, они у нас везде и всюду, можно сказать, случаются.

Снейп помолчал. Он повел себя довольно мстительно, надо признать это. А Поттер очень сообразителен...

Все же Джеймс Поттер, каким бы он ни был, сейчас мертв. А его сын, видимо, не повелся на восторженные байки гриффиндорцев о героизме отца. Мальчик предпочел выслушать обе стороны и сделал свои выводы сообразно своему жизненному опыту и мировоззрению. Хм... это заслуживает похвалы, как минимум, и поощрения.

— Буду с вами честен, мистер Поттер. В школе мы с вашим отцом и его друзьями были врагами. Я учился на Слизерине, а они ненавидели мой факультет. Ваша мать дружила со мной, и пыталась защищать меня, но от этого было только хуже.

— Дааа... сэр. У нас тоже в школе смеялись над теми, за кого заступались девочки, — сочувственно сказал Гарри, кивая головой и глядя на него жалостливыми глазами.

Снейп вдруг стало смешно.

— Я ее обозвал нехорошим словом!

— Ну, само собой. Наши мальчишки еще и не так обзываются! Кричат: «Уйди, дура, овца, уродина тупая! Идиотка, пошла вон!» Но есть такие девочки, они не обижаются, говорят, их обозвали в состоянии аффекта и от отчаяния и стыда. Им родители дома так объясняют. Поэтому они мальчишек понимают. Девчонки, они вообще все добрые...

Снейп грустно улыбнулся. Знал бы ты, Гарри...

— Ладно, мистер Поттер, достаточно на сегодня. Скажу вам только одно — фото вашего отца, и матери тоже, вы можете посмотреть в библиотеке. У мадам Пинс есть альбомы с колдографиями всех выпусков Хогвартса. Попросите 1978 год, факультет Гриффиндор.

— Ой, спасибо, я сегодня же вечером схожу туда, сэр, — обрадовался Гарри. — А то знаете, тетя Петунья уничтожила все фотографии мамы и папы, она, оказывается, все время боялась, что нас всех тоже станут преследовать, и мне сказала, что мои родители погибли в автокатастрофе. Но я несколько раз видел, как она плакала, а когда увидела меня, сразу спрятала маленькую фотографию с двумя девочками... я не успел рассмотреть ее, — грустно сказал Гарри. — Надо мне, наверное, купить фотоаппарат. Я сделаю снимки с фотографий в библиотеке, вот.

Снейп промолчал. Подозвав официантку, он расплатился и встал. Вопреки всему, время он провел неплохо и не жалел об этом.

А Гарри просто облегченно вздохнул, видя, что преподаватель не сердится.

— Мистер Поттер, я советую вам при разговорах с директором не смотреть ему в глаза, как вы сделали это на второй день после поступления.

— Почему, сэр? — недоуменно спросил Гарри. — Я знаю, что если смотреть прямо в глаза, то неискренний человек устыдится и отведет взгляд...

Северус не выдержал и засмеялся. Но Гарри этому не удивился, потому что не знал, что декана Слизерина мало кто видел смеющимся.

— Устыдится? Поттер, директор так сможет прочесть ваши мысли, и узнает, что вы были со мной.

— Ой, а разве волшебники и такое могут? — удивился ребенок Гарри. — А я же могу о чем-то плохом думать — он и это узнает? — Гарри с ужасом подумал, что Дамблдор может узнать о его воровстве в супермаркете! Позорище и стыд какой! — Все, все, спасибо, что предупредили! А то мало ли что!

— То-то же, — усмехнулся Северус. — А если вы и дальше хотите общаться со мной, то вам нужно как-то научиться закрывать сознание от директорских прочтений. Я подумаю над этим...

— Конечно, хочу общаться! — доверчиво посмотрел ему прямо в глаза Гарри. — Меня никто из взрослых не слушает, и всерьез не воспринимает — вы первый... И про ягодную ферму мою слышать не хотят, — вздохнул он. — Говорят, лучше деньги под проценты давать...

— Ну, такой способ обогащения чреват последствиями, мистер Поттер, потому что вам могут ваши деньги и не вернуть, знаете ли. А если попадется сильный волшебник — жди Обливейта или Конфундуса, а то и тотального стирания памяти. У нас еще и не такое могут выкинуть, лишь бы не выполнять обязательств. Такое только с гоблинами не проходит... с гоблинами... — и Снейп задумался.

Гарри подпрыгнул, подергав его за край мантии, и Снейпу пришлось в течение следующих пятнадцати минут объяснять, что такое Обливейт и прочие бессовестные манипуляции магов с сознанием. Хотя было одно преимущество — мальчишка все схватывал на лету, и объяснять по несколько раз не приходилось — так что Северус будто читал лекцию с кафедры благодарным и жадным до знаний студентам.

Негромкий хлопок — и вот они уже у ворот Хогвартса.

— Вы идете на территорию школы и не распространяетесь на тему своего отсутствия. Старосту предупредите, что желаете конфиденциальности. Запомнили?

Гарри пошлепал губами, припоминая длинное слово, и кивнув головой, помчался по дорожке в здание школы.

Снейп проводил его взглядом и аппарировал в Хогсмид.

* * *

Вторую половину дня Гарри провел весьма продуктивно.

Сначала они с первым и вторым курсом, оставшимся в школе — старшие ушли на весь день в Хогсмид, развлекаться — делали уроки, потом староста уложила их спать. А после пятичасового чая с сэндвичами, пирожками и маленькими кремовыми ягодными пирожными Гарри с Ханной Эббот и Эрни МакМилланом отправились в библиотеку искать материал для эссе по ЗОТС.

Мадам Пинс, очарованная воспитанным, вежливым, мило улыбавшимся большеглазым Поттером, сразу же выдала ему здоровенный толстый альбом с фотографиями всех четырех факультетов выпуска 1978 года.

Ну, Гарри, конечно, тут же посмотрел, что из себя представляют Джеймс Поттер, Сириус Блэк и Питер Петтигрю. Отец и правда, был копия Гарри, то есть, наоборот, конечно — с взъерошенными волосами и в очках. Крестный этот, Блэк — красивый синеглазый и темноволосый парень, но с наглой мордой — это Гарри сразу определил. А Питер Петтигрю — серый невзрачный паренек с маленькими бегающими глазками. Эти трое, вернее, четверо, там рядом притулился еще незнакомый тихушный ботаник Ремус Люпин, даже на фотографиях не могли вести себя прилично — все время перебегали друг к другу и остальным студентам на портреты, корчили рожи и тыкали одногруппников в бок или хлопали по спине. Так что Гарри через несколько минут начал уже стучать кулаком по проказничающим фоткам, пытаясь утихомирить их и рассмотреть повнимательнее.

Мама мило улыбалась и гневно глядела на пробегающих мимо ржущих хулиганов, пытаясь заколдовать их палочкой.

В конце концов, Гарри плюнул и разыскал профессора Снейпа.

На Слизерине все были важные, чопорные и пышно одетые в дорогие, изукрашенные камнями и вышивкой мантии. Слизеринцы-выпускники сидели спокойно и не дергались. Снейп нашелся в самом конце страницы — тощий, хмурый, завесившийся черной длинной челкой, в простой мантии. Он уставился в какую-то книжку и не реагировал на попытки Гарри поговорить. Только знакомо зыркал глазом из-за волос и шипел, как змея, требуя отвязаться.

Гарри вздохнул, и подумал, что надо бы попробовать тоже отрастить волосы. Он хотел быть как индейцы, ну и на профессора Снейпа тоже можно было быть похожим. У него нос был с горбинкой, как у Чингачгука. А у самого Гарри волосы торчали во все стороны — он был похож на ежа в очках.

С сожалением вернув альбом библиотекарше, и поблагодарив ее, Гарри присоединился к товарищам, делавшим уроки.

Потом они все вместе пошли на ужин — в субботу, кстати, на десерт подавали шоколадный торт, так что Гарри не стал есть жареную курицу — так он за день объелся всяких вкусностей. Да еще и после ужина, в гостиной, вернувшиеся из загадочного Хогсмида старшие ребята угощали малышей прикольными штуками из «Сладкого королевства». Гарри досталось сахарное перо, знакомые по Хогвартс-экспрессу две шоколадные лягушки, и пакетик сливочной тянучки. Он их сунул в кошелек на потом.

Длинный субботний день, насыщенный событиями, новыми знаниями и знакомствами, подошел к концу и Гарри понял, что жутко устал. Он попрощался с товарищами и совершив все положенные умывальные ритуалы, забрался к себе в уютненькое спальное отделение, задернул занавеску, предвкушая, как уляжется на мягкую постель.

На полочке возле изголовья кровати стояла красивая серебрянная рамка с маминым изображением...

Гарри зачарованно уставился на нее, и через несколько секунд, изображение сменилось другим — там рыжая девочка смеялась и раскачивалась на качелях, на третьем она же разглядывала чудесный цветок на своей ладони.

Рядом лежала записка:

«Мистер Поттер, это колдорамка для ментальных проекций. Как вы могли заметить, изображение меняется каждые двадцать секунд. Всего их около десяти — это моя память о дружбе с вашей матерью. Отключить ее вы можете, сказав Satis*, включается просто прикосновением. Подзарядка не требуется в течении полугода. Профессор Северус Снейп»

Гарри счастливо вздохнул.

Какой классный день!

Кажется, он получил все, о чем мечтал, ну кроме фермы, конечно.

Память о матери, налаженные отношения с преподавателем, факультет, на котором хотел учиться, добрые и дружелюбные товарищи... эх, что еще ребенку надо?

Гарри знал, что жизнь полосатая, как зебра, и что черную полосу всегда рано или поздно сменит белая. Так вышло и у него. Нужно лишь быть терпеливым и не падать духом.

На этой позитивной ноте он и заснул.

* — достаточно (лат.)

Тем же вечером директор Альбус Дамблдор созвал очередной совет. На него приглашены были Стебль, МакГонагалл и Снейп, которому послали Патронуса, чтобы тут же возвращался в замок, а не гулял неизвестно где.

Северус, как раз покупавший в сувенирной лавке Хогсмида колдорамку для Гарри, чертыхнулся сквозь зубы.

Сколько можно уже обсуждать вопрос с переводом Поттера?

Казалось, директора и деканшу Гриффиндора беспокоило не физическое и душевное состояние Поттера, не его нужды и заботы, уровень полученных знаний и баллы, а то, что он просто обязан учиться только на Гриффиндоре!

Да какая разница, в конце концов, если директор так уж верит в Пророчество, то Поттер должен, даже не учась в Хогвартсе и не зная о магии, победить Темного Лорда. Этот момент просто наступит когда-нибудь и тогда ничто не помешает Пророчеству сбыться, неважно, как и каким способом, Поттер Лорда нейтрализует. Про убийство думать не хотелось — Снейп представлял, как вот этот доверчивый, открытый, хотя и считающий себя опытным и самодостаточным, мальчишка убьет... Что с ним станет после такого? Почему ни директор, ни Минерва об этом не думают?

Уже одно то, каким способом Гарри ушел на Хаффлпафф, говорило, что ребенок совершенно не поддается управлению и манипулированию. Он спокойно смог противопоставить чужому убеждению свое собственное мнение, и как ни странно — оказывался совершенно прав! Детская интуиция, скорее всего, подумал Снейп.

Северус месяц наблюдал за Поттером.

Сначала он пытался, следуя очень толстым намекам директора, как-то побольнее задеть мальчика, кидая обидные реплики о знаменитости, о жажде всеобщего признания и славы, об его отце, таком же наглом, самодовольном... Да, запрещенные приемы, но он же скользкий ублюдок или нет?

Но Гарри просто спокойно смотрел на него, совершенно не выказывая обиды, не вскидываясь с готовностью с протестами и пререканиями, так что Северусу вскоре это надоело. Неинтересно ведь провоцировать, не получая в ответ никакой реакции...

Вот кстати, он почему-то еще тогда подумал, что если бы в школе просто проходил мимо этих идиотов, не реагируя на их оскорбления и надначки... Хотя нет, они нападали на него, даже когда он молча шел мимо. Им повод и не нужен был. Главным аргументом для нападок всегда было само его существование, ну и еще слизеринское темное происхождение. Как будто это самое происхождение можно было замаскировать факультетом, как это усиленно делал Блэк.

Снейп поморщился, ожидая, пока ему упакуют покупку.

Не хотелось бы ему, чтобы вот этот новый Гарри Поттер, с которым он провел сегодня половину дня, тоже оказался подобием Блэка... Может же он успешно прикрываться хаффлпаффским имиджем, а на самом деле оказаться тем еще...

Он поспешно отогнал эти сомнительные мысли и, уменьшив пакет, вышел из лавки и тут же аппарировал к Хогвартсу.

* * *

— Ну, дорогие мои коллеги, начнем, пожалуй! Помона немного задержится, это очень кстати, нам нужно обсудить кое-что... Северус, мальчик мой, не желаешь чаю с печеньем? Говорят, тебя не было сегодня в замке... Навещал Малфоев? — сладко улыбнулся Альбус.

— У меня были срочные дела с поставщиками в Лютном. Старые связи, знаете ли, — нехотя ответил Снейп. Он терпеть не мог, когда под предлогом заботы, у него пытались выведать, как, где, и с кем он проводил время. Вот взять и жениться, что ли, назло старому хрычу? И тогда можно будет спокойно говорить ему, что был на выходных с семьей и нянчил детей. И вел хозяйство, да. Можно даже посадить сад и клубнику... Мордред, из-за этого мальчишки ему в голову всякая чушь приходит! Хотя, почему сразу чушь? Клубнику он любит, даже очень... только без сливок.

— Альбус, неужели же мы все так и оставим? — немедленно вступила со своей партией МакГонагалл, заламывая руки, как в греческой трагедии. — Ведь мальчик буквально губит себя на этом Хаффлпаффе! Вчера я опять наблюдала из окна своего кабинета, как он летает на уроке у Хуч! Ну, это же вылитый Джеймс, вот просто копия — манера держаться на метле, это его небрежное лихачество и финты, почти что Вронский! Талант, квиддичный талант! Я могла бы сразу же взять его в команду, Вуд немного натаскал бы его и Гарри бы раскрылся в полную силу! Ох, он прирожденный ловец, прирожденный! Хуч кидала мячики, так он поймал все десять из десяти! Самородок! — Минерва разрумянилась и мечтательно подняла глаза к потолку, небось фантазировала, как она и ее факультет выигрывают Квиддичный Кубок у Слизерина.

Снейп коварно усмехнулся. Поттер, может быть и отлично летает, да он сам не захочет заниматься спортом, судя по его сегодняшним высказываниям. Гарри как раз-таки себя пустоголовым не считал.

— Ну, сделаем так, Минни! Раз он не может играть у тебя в команде, надо, чтобы он взяли хотя бы в хаффлпафскую. Пусть он развивается на квиддичном поприще, все же, осознание того, что первокурсника взяли играть и позволили иметь собственную метлу, придаст ему уверенности в своей исключительности и собственных силах! — провозгласил Дамблдор.

— И вы ради Поттера нарушите сразу несколько незыблемых правил школы? — cкептически спросил Снейп. — За всю историю школы никогда первокурсник не входил в факультетскую команду именно из-за травмоопасности квиддича. И поэтому же первокурсникам не разрешено брать метлы из дома.

— Ну, в любых правилах есть свои исключения, дорогой Северус. Ты должен помнить, что и к тебе это относилось тоже, — проникновенно глядя ему прямо в глаза, выдал Альбус.

— И в чем же состоит моя исключительность? — с любопытством спросил Снейп.

— Ты не пошел со всеми во Тьму, мой мальчик, а повернул к Свету! — пафосно ответил Дамблдор, поглаживая бороду.

— Аааа... то есть, я как истинный слизеринец, должен был обязательно окунуться в пучину зла, а вместо этого одумался и присоединился к вам? Вы меня ставите на одну ступеньку с вашим бывшим любимцем Сириусом Блэком? Какая честь! — Снейп лениво захлопал в ладоши.

— Северус, не ерничай! — строго одернула его МакГонагалл по старой учительской привычке. «Мистер Снейп, не ерничайте и не паясничайте!» — вспомнил он тут же.

Сама глава Гриффиндора сидела, поджав губы, крайне недовольная директорским предложением. Вожделенный Кубок уплывал буквально на глазах.

— Даже и не думал! Я совершенно серьезен и искренен, дорогая Минерва! — ехидно улыбаясь, склонил голову Снейп.

На площадке раздался шум и возмущенный голос профессора Стебль, убирающей палочкой запах драконьего навоза. МакГонагалл, обладавшая острым кошачьим нюхом, брезгливо скривилась — она считала Трансфигурацию самой престижной дисциплиной в Хогвартсе, не чета какой-то там Гербологии!

— Ох, простите, я немного опоздала... Это все поставщики, никогда не привозят навоз вовремя! Если так и дальше будет продолжаться, сменю их, — Стебль с шумом плюхнулась в кресло рядом со Снейпом. Тот налил горячего чаю и положил четыре ложечки сахара, по ее вкусу. Стебль не ограничивала себя ни в еде, ни в сладком, в отличие от тоще... от стройной Минервы. В общем, полностью соответствовала имиджу своего факультета — плодородной и просто дородной женщины.

— Ничего страшного, Помона. Тут, видите ли, какое дело... Мы хотели бы, чтобы Гарри играл в квиддич. Думаем, у него прекрасно получится. Мальчик заслужил, как-никак, магический мир ему многим обязан! — любезно предложил непререкаемым авторитетным голосом Альбус.

— Заслужил что? — Стебль поперхнулась горячей приторной жидкостью. — Заслужил возможность покалечиться, это вы имеете в виду? Да вы в своем уме, Альбус? Я над своими детьми квохчу, как гусыня над золотыми яйцами, потому что головой отвечаю за них, а вы мне такое предлагаете? А если он упадет с метлы? Разобьется? Что я потом его опекунам скажу, как в глаза им посмотрю?

— Ты слишком уж трясешься над своими барсучатами, — с превосходством усмехнулась Минерва. — Детей надо приучать к самостоятельности! Не всю жизнь же они будут сидеть под родительским и твоим крылышком. Чем раньше повзрослеют, тем лучше для них самих!

— А, так это потому, наверное, тебя в гостиной твоего Гриффиндора видят раз в полгода? Они сами все вопросы решают? — Cтебль с готовностью подняла брошенную ей перчатку. — Поэтому у них там такой бардак и разруха, а, профессор Трансфигурации?

Твои студенты занимаются чем хотят, а тебе и дела нет до их проблем? Да у тебя Лонгботтом совсем придавленный и закомплексованный, ты хоть раз подошла к нему и спросила, как у него дела и нет ли проблем с учебой? Ребенок от Снейпа шарахается, как от баньши, дрожит, когда идет на Зельеварение, а ты тут нам талдычишь о самостоятельности! — обличающе закончила она.

Тут уже подавился чаем Снейп. А правда, почему этим Невиллом не занимается его декан? В конце концов, физическая и психологическая адаптация первогодок — это ее прямая обязанность. Душеспасительные и наставительные беседы целиком и полностью в компетенции деканов, а вовсе не входят в обязанности беспечных старост факультетов. Но сказать честно, таланта психолога у Минервы не было совершенно. Дева-воительница суровых шотландских гор, она всегда рубила сплеча, ненавидя докапываться и разбираться в скандалах, драках и прочих проблемах студентов. Наказать обе стороны, чтобы неповадно было — вот был ее девиз по жизни.

— Чтоооо? Я... я между прочим, еще и заместительница директора! Мне что, разорваться на несколько частей, чтобы успеть за всем уследить? — возмутилась Минерва, гордо задирая нос.

— Ой, можно подумать, ты одна работаешь! Твоя главная забота — порученные тебе дети, а не можешь справиться — сдавай или деканство или заместительство, — парировала Стебль, складывая руки на пышной груди.

Северус подумал, что, в общем-то, Помона права. Он сам пристально наблюдал за своим факультетом, тем более, что питомцы его были избалованы сверх меры — с ними и обращаться надо было специфически — а то ведь нажалуются родителям, что условия проживания в Хогвартсе ужасные, а попадет ему, как декану. Декан — это ведь не только громкая и якобы почетная должность, это еще куча обязанностей и нагрузок, и необходимость возиться с разновозрастными детьми. Счастье еще, что в слизеринских семьях детей воспитывали немного иначе, внушая им, что слабость унижает их достоинство, поэтому даже первогодки почти никогда не хныкали и не закатывали ностальгических истерик, оставаясь в первое время в школе в незнакомой нервирующей обстановке.

Но все равно, ежевечерние посещения гостиной, отчеты старост, обход комнат на предмет устранения неполадок и непорядка, поддержание должной температуры в холодных и сырых подземельях, выявление больных и просто хандрящих детей... все это отнимало достаточно много времени, а еще нужно ведь проверить кучу контрольных и эссе, принять отработки... А у Помоны к тому же теплицы на балансе, там уход даже еще сложнее, потому что растения говорить не могут, как люди, и попробуй, угадай, что там именно у них не в порядке.

— Вон Северус, постоянно варит зелья для Больничного Крыла, по ночам вдвое больше других патрулирует ночной замок, потому что мужчина и джентльмен, он тоже декан, и все успевает, даже за счет своего личного времени, и не жалуется, а ты... — выговаривала Помона опешившей Минерве, открывавшей рот, как рыба, выброшенная на берег.

— Да Снейпу нужен повод, чтобы сдирать с моего факультета баллы! — бессовестно пошла Минерва ва-банк. Ее давно уже бесило, что встав поутру, она всегда обнаруживала, что за ночь Гриффиндор потерял несколько десятков баллов. — Почему с его факультета никогда баллы не снимаются, а?

Cеверус возмутился до глубины души. Правила, значит, просто так писаны? Шляться по замку в двенадцать часов ночи — нормально? Или он должен отпустить студентов-нарушителей просто так, чтобы они над ним потом всем факультетом ржали и на следующую ночь опять вышли на охоту? Что за абсурд?

— Потому что мои слизеринцы после отбоя все на своих местах, — ледяным голосом сказал он. — А твои постоянно бегают на кухню, что это за трапезы после полуночи? Неудивительно, что потом они на моих уроках зевают и допускают возмутительнейшие ошибки, грозящие другим ученикам травмами и увечьями!

— Можно подумать, твои змейки не едят по ночам! — возмутилась Минерва, считавшая, что еда — это одно из тех исключений, которые запрещать нельзя, ведь подросткам нужно питаться в любое время суток. Растущий организм системы в еде не признает!

— Может, и едят, — не отказался от выдвинутых обвинений Снейп.

— Ага! Значит, ты со своих баллы не снимаешь! — торжествующе крикнула азартная Минерва, наконец-то загнавшая Снейпа в угол, как мышь.

— ... только на кухню они все равно не ходят! — закончил Северус. — Понимаешь ли, Минерва, они ведь у меня все дети воспитанные сообразно положению и окружению, так что если они захотят вдруг поесть — для этого есть домовые эльфы, которые принесут в гостиную все, что они пожелают. Чтобы слизеринец, и тащил себе еду сам, как прислуга... Не смеши меня!

Стебль опять обидно захихикала. Ей-то было проще — у нее вход в гостиную был рядом с кухонной дверью — три шага пройти. И Снейп обычно ловил нарушителей на входе в подземелья, на очень удобном повороте.

— Что, нечего предъявить? Признайся уже, что тебе просто неинтересно заниматься с учениками чем-то, помимо твоей любимой Трансфигурации! — не в силах успокоиться, продолжила она профессиональный воспитательско-преподавательский баттл.

— Флитвик вон тоже все время возится со своими детишкам, они у себя в спальнях и гостиной чего только не изобретают, и гамаки подвешивают, и гнезда на деревьях устраивают, и трехярусные кровати сооружают, и созвездия на потолке наколдовывают, а у тебя что? Допотопные трухлявые кровати с пыльными старомодными балдахинами, ха-ха... Ах да, я кажется, припоминаю, что у тебя с Чарами дела плохи были! Поэтому у тебя все такое простое, грубое и без выдумки! И зимой у тебя такой холод стоит в комнатах, что дети мерзнут! — напоследок выдала она торжествующе.

— Да я... да... да я домовикам всегда велю им в постели грелки на ночь класть! — возмущенно заорала МакГонагалл.

— Ой, грелки! — захихикала Стебль. — Дети — это цветы жизни, им микроклимат нужен постоянный в комнате, а не твои дохлые грелки, которые к утру остывают и сами становятся ледышками!

МакГонагалл тяжело задышала и яростно уставилась на довольную оппонентшу. На пальцах у нее непроизвольно полезли когти.

Стебль тут же вытащила из кармана острый садовый секатор и зловеще клацнула им.

Северус уважительно посмотрел на Помону. Он и раньше знал, что гербологша очень трепетно заботится о своих барсучатах. И старосты у нее все были как на подбор — малыши опекались не хуже, чем дома, а некоторые даже и получше. Доходило до того, что очарованные сопляки гуськом ходили за Хельгой Шиммельграу, симпатичной, веселой шестикурсницей с шикарными каштановыми косами почти до колен, считая ее чуть ли матерью родной.

Да и сами старшекурсники хаффлпафцы были общительными, дружелюбными и крайне порядочными молодыми людьми. Несмотря на кажущуюся флегматичность и медлительность, они, когда надо, группировались как монолит и выкладывались на износ. И считали своим долгом помогать декану присматривать за младшими однофакультетниками. В этом тоже была заслуга Стебль, личным примером показывавшей, как нужно обращаться с детьми.

МакГонагалл, наоборот, была убеждена, что, не уделяя слишком много внимания и не присюсюкивая над вверенными под ее ответственность детьми, она готовит их к суровым реалиям взрослой жизни. Очень уж ей нравилось такое якобы спартанское воспитание — минимум затрат и по времени, и по усилиям. Ну и само собой, она считала, что для поддержания порядка и дисциплины есть старосты, в количестве шести человек на факультет. Пусть отрабатывают доверие декана, раз нацепили значки почета. А уж те, конечно, не все были такими уж добросовестными и могли делать с детьми, что душа пожелает, вплоть до посылки их на кухню в ночное время за поздним ужином. Сколько раз Снейп ловил таких вот посыльных, не смевших отказать старшим студентам, отправляя их обратно в гостиную с пустыми руками. Но его замечания на МакГонагалл не оказывали должного эффекта.

— Ты меня извини, Минерва, но все-таки, я считаю, что женщины, у которых нет своих детей, никогда не поймут их нужд и чаяний, — с превосходством изрекла Помона, внимательно рассматривая свой инструмент и пробуя ногтем лезвия на остроту.

— Ну да, ну да, ты это скажи нашим холостым деканам-мужчинам, — съязвила Минерва, спрятав руки за спину.

— Не вали с больной головы на здоровую! Я о тебе и себе говорю, а мы с тобой дамы! Впрочем, и Флитвик и Снейп деканы вполне достойные и знающие свои обязанности, не мешало бы тебе у них опыта набраться.

— Ладно-ладно, уважаемые и дорогие мои дамы, вы все по-своему правы, но нам все же надо решить назревший вопрос! — прекратил, наконец, перепалку Дамблдор.

— Ну, и зачем вызывали? И какой вопрос? — cпросила Стебль, добавляя в чай еще пару ложек сахару и цапая с блюда песочную корзинку с кремом и клубникой, которую как раз хотел взять Северус.

— Ты все-таки предложи Гарри войти в квиддичную команду. Вдруг он заинтересуется, мало ли... Пусть живет полноценной школьной жизнью, занимается спортом, и все такое... — туманно сказал Дамблдор.

— А такое — это какое? — заинтересовался вдруг Снейп.

Дамблдор сделал вид, что не слышал вопроса и громко отхлебнул чаю.

— Если не хочешь, я могу взять его к себе в команду! — поспешно влезла МакГонагалл. — Есть сейчас нововведение — обмен спортсменами, вон Болгария и Ирландия один сезон так играли, и мы можем попробовать!

Помона кинула в сторону гриффиндорской деканши испепеляющий взгляд.

— Даже и не мечтай, Минерва Лесли МакГонагалл! Гарри Поттер учится теперь на моем факультете, и ты свои загребущие руки не распускай! Мои ребята мальчонку просто обожают, готовы день и ночь с ним возиться, до того забавные вещи и истории он им рассказывает, ну просто чудо! — умилилась она. — Если он захочет — то так тому и быть, но пусть решает он сам и команда. Я только предложу!

МакГонагалл, не понимавшая таких приседаний с предоставлением свободного выбора перед своими же студентами, обиженно отвернулась, бормоча себе под нос о вопиющей вседозволенности и чрезмерном баловстве.

Они с Помоной вышли одновременно, намеренно пихаясь в дверном проеме бедрами и не извиняясь. Дамблдор ласково смотрел вслед своим подчиненным, сияя голубыми глазами и белыми сединами. Снейп покорно приготовился к словесной экзекуции.

— Какие они все же милые и такие забавные, не правда ли, Северус?

— Да, как скажете, Альбус.

— Ну, как у тебя успехи с Гарри, Северус?

— Вы о чем? Если о том, что мальчишка должен ненавидеть меня, то, наверное, так и есть. Просто он тщательно скрывает это, не хочет выказывать чувства прямо, потому что не дурак, и понимает, что ему еще мой предмет изучать пять лет, как минимум.

— Да, скорее всего, ты прав. При таких выдающихся родителях мальчик должен быть умен, отважен и очень горд и самолюбив! Однако, его излишняя общительность... Он постоянно ходит окруженный толпой хаффлпафцев, которые заглядывают ему в рот, и даже умудряется перекидываться словами с детьми Флитвика и твоими тоже. Это нежелательно...

— А что плохого в рейвенкловцах? — cпросил Снейп. — Я понимаю, мои змейки, они неподходящая компания для Мальчика-Который-Выжил, но...

— Плохо то, что он почти не общается с гриффиндорцами, кроме Невилла Лонгботтома.

— Лонгботтом-то чем вам не угодил? Может, общение с Поттером поможет ему стать более раскованнее и смелее? А то он трясется как мышь, когда я просто прохожу мимо него на уроках.

— Вот потому-то и не желательно! Ему нужны товарищи храбрые и решительные, готовые всегда поддержать, в любых начинаниях...

— Вы хотите сказать — в любых проказах и нарушениях школьной дисциплины? Вторых Мародеров воспитать желаете? — не сдержался Снейп

— Северус, не забывайся! — директор пристально посмотрел на него. Снейп безмятежно поглядел в ответ. Все равно его ментальных щитов Альбусу не пробить.

— Твоя задача — вызвать в мальчике неприязнь к себе и своему факультету. Ему нужен реальный противник...

— Интересно, как я должен это делать? Поручите Помоне ругать меня и моих студентов на каждом шагу, — огрызнулся разозлившийся Снейп. — Я же сказал, Поттер не реагирует на мои придирки! Либо он равнодушен к оскорблениям, либо просто замышляет что-то потихоньку. И вообще, я обещал присматривать за ним и оберегать, а не проводить над ним психологические эксперименты! Вот это уже не моя прерогатива, слышите?

— Что ты так раскипятился? Уж не жалко ли тебе его стало? — cпросил подло директор.

— Не пытайтесь ловить меня на словах, Альбус. Я буду делать, что обещал, в отличие от вас. Но орать на ребенка постоянно ни за что, я не стану. Закаляйте его и готовьте к взрослой жизни или к чему там его пытаетесь готовить — сами. Я могу идти к себе? У меня скоро вечерняя отработка.

— Хорошо, иди, но все-таки, прислушайся к тому, что я тебе говорил. Нам нужен смелый и решительный Поттер, а не балагур и душа компании.

Снейп поспешно вышел, бормоча себе под нос, что весельчаки и балагуры может, могут повести за собой побольше людей, чем наглые и хамовитые самодовольные особи.

От злости он решил пройтись по замку — все равно сейчас эссе проверять не сможет, так и будет кипеть как чайник, а сделать-то все равно ничего нельзя.

* * *

Гарри в это время сидел на плетеном из лоскутков половичке в своей гостиной перед горящим камином, и очень подробно, в лицах, пересказывал окружившим его ребятам захватывающий фантастический фильм «Звездные войны», эпизод шестой «Возвращение джедая». Выходило весьма символично.

Особенно притихшим и увлекшимся хаффлпафцам-чистокровкам понравился Чубакка, которого они примерно ассоциировали с Хагридом, потому что они оба странно разговаривали, и были волосатыми, а еще — бой между Люком и его отцом-злодеем. Они решили, что Дарт Вейдер добрее, чем Тот-Кого-Не-Называют, и пожалели его отрубленную руку. Йода был сразу признан безносым гоблином-инопланетянином, ну а Лея — конечно же, Хельга!

Такие вечера Гарри очень любил. Он чувствовал себя как будто в большой семье, с братьями и сестрами, тем более, что им всем было весело и они всегда заканчивали беседы чаем с разными вкусностями, благо и кухня была рядышком, и старшекурсники-хаффлпафцы всегда имели в заначке лакомства из Хогсмида.

Гарри уже не один раз побывал вместе с Хельгой у домовиков на кухне.

Узнав, кто он такой, те чуть на колени не бухнулись всей толпой из пятидесяти особей. Гарри даже застеснялся и спрятался за старосту.

Но потом он освоился, заверил эльфов, что без конца кланяться не надо, потому что он не любит идолопоклонства, и тут же, чтобы доказать свою принадлежность к простому народу, схватил острый нож и принялся резать очищенный лук, огромной горой лежавший в тазике.

Домовики дружно принялись отбирать у него опасный инструмент, повизгивая на все лады, что ножи заговоренные и по команде сами все режут, но за помощь им и такое хорошее отношение — большущее спасибо и пожизненное обеспечение всеми блюдами, которые пожелает Гарри Поттер. Но Гарри все равно носился по огромной кухне, как бешеная белка, с любопытством заглядывая во все кастрюли, открывая дверцы горящих печек и духовок, тыкая пальчиком тесто для булочек, и авторитетно заявляя, что уже подошло, даже выразил желание помыть посуду, но у домовиков все оказалось автоматизированным — они только щелкали пальцами и все начинало готовиться, чиститься и убираться само.

Так что его помощь не понадобилась, но добрый и искренний порыв помочь эти создания оценили в полной мере и поэтому каждый вечер присылали в гостиную поднос вкуснющих пирожных или пирожков, или пирог с тортом, чтобы Гарри Поттер с друзьями не похудели.

Клуб кинолюбов как раз приканчивал огромный яблочно-творожный пирог, покрытый приятно-коричневым поджаристым безе, как ворвалась профессор Стебль, кипя от негодования.

Плюхнувшись рядом с Гарри, она ухватила последний кусок, и сразу подобрела.

Немного поговорив о текущих делах и мелких проблемках, возникших за время ее отсутствия, Стебль перешла к делу.

Сначала она рассказала всем первоклашкам, собравшимся вокруг нее, как цыплята вокруг наседки, что такое квиддич, как он опасен и суров, и какие вообще в школе правила приема в команду. Затем передала Гарри пожелание директора.

Гарри удивленно вытаращил глаза.

Нет, ему, конечно, нравилось летать на метле, забавно было, особенно на первых занятиях. Но, вообще-то, на велосипеде было привычнее, удобнее и интереснее, и Гарри как раз думал, чтобы притащить в Хогвартс старый велик, ездить по квиддичному стадиону. Просто потому что старый велосипед Дадли ему отдали, а метлу-то надо будет покупать. Мадам Хуч школьные метлы приносила только на уроки! А они стоят вроде как недешево. Да к тому же, польза от них какая-то односторонняя — подметать-то ими все равно нельзя.

Нет, ну конечно, можно черешню или яблоки собирать, особенно те, которые на самой верхушке, но с другой стороны, наверняка у волшебников есть заклинания, которыми можно урожай с веток сразу весь собрать и уложить в корзинки. Профессор Флитвик уже рассказал Гарри про такие — они должны были изучать их во втором семестре. Акцио называется, Манящие чары.

— Так что, Гарри, можешь играть в квиддич в составе моей команды, но только если сам того пожелаешь, — закончила профессор.

— Но вы ведь сами сказали, что это правилами не разрешено, — удивленно сказал Гарри.

— Ну да, но директор решил, что ты отлично держишься на метле, и поэтому тебе могут сделать исключение, — объяснила Помона, внутренне негодуя на настырность и упертость руководящего состава.

— Так если я вдруг начну играть в этот самый квиддич, другие первокурсники ведь тоже захотят? Им позволят? — cомневался Гарри.

— Скорее всего, нет, — вздохнула Стебль. — Эта привилегия только для тебя!

— Представляю, как другие команды взвоют, — присвистнул какой-то четверокурсник. — А ты и в самом деле здорово летаешь, из тебя приличный ловец выйдет. Соглашайся, Поттер, прославишься на весь магический мир!

— Если я стану играть, остальные тоже захотят, а если им запретят, то они меня возненавидят, — логично предположил Гарри, и пришел в ужас от такой ситуации. — Особенно слизеринцы и гриффиндорцы, они, говорят, на квиддичных матчах прямо врукопашную на поле дерутся! Нет, я не хочу! Раз не положено, значит, это не просто так. Я, между прочим, на красный свет дорогу не перебегаю, потому что нельзя! — тихонько добавил он.

В гостиной стояла тишина. Хаффлпафцы уважительно смотрели на решительно настроенного Поттера. Странный какой мальчишка — все просто мечтают играть в факультетских командах, а этот вот так запросто отказался! Не каждый так смог бы, тем более, если сам директор школы предлагает!

Но, с другой стороны, Поттер и впрямь настоящий барсук — не высовывается без надобности и не привлекает ненужное внимание! А ведь в таких ситуациях доброжелателей всегда столько же, сколько и недовольных врагов, а может и меньше. Даже на собственном факультете таким счастливчикам завидовали и могли обидеть словом или делом, все же дети по большей части своей эгоцентричны, завистливы и самолюбивы.

Стебль, в глубине души очень желавшая именно такого решения, крепко прижала Гарри к себе и поцеловала в вихрастую макушку. Гарри тут же растаял от ласкового обращения и радостно захихикал. Сидевшие вокруг хаффлпафцы, правильно расставив акценты, тоже заулыбались и принялись хлопать Поттера по плечам, одобряя такой самоотверженный поступок.

Геройство геройством, а скромность для барсуков — лучшее украшение.

Прошло уже больше месяца, как Гарри приехал в Хогвартс.

Первое время он увлеченно знакомился со своим факультетом, привыкал к суматошной жизни в школе, разбирался в темных закоулках, странных лестницах, меняющих направление по своему усмотрению, и во множестве коридоров и тупиков, присматривался к преподавателям и изучал обитателей замка, начав, конечно, с кухни и домовиков-кулинаров.

Его очень сильно раздражало, что нигде нет элементарных указателей, как в магловских учреждениях — какой этаж, где находится Большой Зал, где библиотека, не было табличек на туалетах, и приходилось на первых порах считать двери, пока память не запоминала точное месторасположение комнат. Хорошо еще, что первокурсников первую неделю на занятия отводили старосты, а потом за это дело с энтузиазмом взялся Толстый Монах — факультетское привидение, который просто обожал слушать киношные рассказы Гарри.

Это было очень кстати, потому что Гарри несколько раз видел, как кучка гриффиндорцев обреченно стояла на внезапно поменявшей направление лестнице, которая относила их совершенно в другую сторону, и они, таким образом, сильно опаздывали на урок. К слову сказать, рейвенкловцы, с ними у хаффлпаффцев были совмещенные занятия по Зельям и полетам на метлах, никогда не задерживались, потому что Флитвик им раздал карманные магические навигаторы по Хогвартсу с заложенным в них планом замка и расписанием на полгода. Поэтому воронятам было гораздо легче ориентироваться, ну и само собой, имидж факультета умников-вундеркиндов обязывал...

Очень странно оказалось также наблюдать за живыми портретами, от которых была немалая польза — если они не спали, то с удовольствием рассказывали детям, как пройти в какой-либо кабинет коротким путем. Да и вообще там присутствовали очень прикольные экземпляры, не только маги, но и русалки, кентавры и даже тролли и гоблины. Гарри их всех воспринимал, как эпизодики в кинотеатре.

Профессора Снейпа Гарри поблагодарил за подарок в самом конце своего эссе по ядовитым грибам, применяемым в зельях. Ему достались для описания бледные поганки, и Гарри расстарался вовсю — накатал аж полтора фута вместо одного, как было задано. А в конце сердечно поблагодарил за волшебную рамку, изображениями в которой любовался каждую ночь перед сном. Долго он ее не гонял — экономил магический заряд. Потому что не знал, есть ли в магмире аналоги батареек, как на старом Тетрисе, доставшемся ему, когда Дадли купили навороченную игровую приставку. Или рамку надо заряжать как-то иначе...

Профессор Снейп предсказуемо не ответил, да Гарри и не ждал — они же договорились, что их встречи и разговоры будут тайной. Гарри даже за едой в Большом зале не смотрел на профессора, лишь иногда поднимал руку и махал ею неизвестно кому — подразумевая, само собой, что передает привет Снейпу. И даже пару раз увидал, как тот, глядя на него, усмехался и слегка салютовал в ответ бокалом.

В общем, немного пообвыкнувшись и притеревшись к своим софакультетникам, Гарри устремил любопытный пристальный взор на другие факультеты — ему было интересно, так ли там все устроено, как у них на Хаффлпаффе?

Наблюдения его не порадовали.

В других гостиных, он, конечно, пока не побывал — никто не приглашал. Общались ученики строго в пределах своего стола, за которым трапезничали. Никто ни к кому не подсаживался и не разговаривал. А уж чтобы слизеринцы о чем-то поговорили с гриффиндорцами! Ну и наоборот тоже никто не стремился.

Гарри давно обратил внимание на ту девочку, которая заглядывала к ним с Роном Уизли в купе в поезде, и искала жабу. Тревора, кажется. У Гарри ведь была прекрасная память и на лица и на имена. Она почему-то попала на Гриффиндор, хотя, по ее репликам и назойливым пространным лекциям перед распределением, Гарри ожидал, как минимум, Рейвенкло. Кажется, звали ее Гермиона Грейнджер. Вот, точно! Память Гарри никогда не подводила!

Она чаще всего сидела совсем одна с краю, опустив лохматую голову и уткнувшись в книжку. С ней почти никто не разговаривал, даже девочки-сокурсницы. А Рон Уизли, проходя мимо, даже иногда толкал ее, вроде бы нечаянно, но Гарри-то видел...

Рон Уизли, поступивший на Гриффиндор, как он того и страстно желал, вел себя среди первоклашек как хозяин и признанный авторитет. Гарри подумал, что возможно, причиной такому поведению служит тот факт, что Перси Уизли — староста Гриффиндора, а еще там учатся близнецы Джордж и Фред, которые играли в квиддичной команде. А это, как минимум, было очень круто, по меркам Хогвартса. Только вот сама родня Рона почему-то была не в восторге от младшего брата. Близнецы то и дело отвешивали Рону подзатыльники, а Перси обращался холодно и безразлично, как со всеми остальными. Гарри был в недоумении. Неужели и у них такие же отношения, как у него с Дадли? И это родные братья?

Гарри пока подружился только с одним гриффиндорцем — Невиллом Лонгботтомом, который постоянно околачивался в теплицах профессора Стебль. Его там уже все считали за своего, до того он был похож на хаффлпаффца — румяный, пухлощекий и очень застенчивый. Стебль постоянно нахваливала его, призывая переходить к ней на факультет, но Невилл, грустно качая головой, говорил, что бабушка ни за что не позволит. У него родители были аврорами и учились на Гриффиндоре, и сама бабушка тоже была оттуда. Ну и само собой, на распределении Шляпа ему предложила Гриффиндор и Хаффлпафф на выбор, а он, чтобы не расстраивать старую женщину, выбрал львиный факультет.

Профессор Стебль все сокрушалась на этот счет, говорила, что нельзя выбирать, чтобы угодить кому-то, даже пусть это будут твои родители. Потому что жить-то дальше тебе, а не им.

— Невилл, может тебе все же поступить так, как Гарри? — не в силах видеть грустную физиономию Лонгботтома предлагала она.

— Не получится, профессор. Я ведь совсем не такой. У него вон все уже было давно распланировано, и он твердо решил идти к своей цели, а я до сих пор не знаю даже, кем хотел бы стать... Бабушка настаивает на Аврорате, а я не хочу, я крови боюсь! Но если я сейчас даже смогу перевестись, она меня обратно в Гриффиндор запихает. Бабушка и так очень боялась, что я на Хаффлпафф попаду, — тихо пробормотал Невилл.

Стебль нахмурилась. Она уже готова была крупно поругаться с этой упертой лонгботтомовской бабушкой. Это ж надо, так презирать ее факультет! Подумаешь, истинные потомственные гриффиндорцы! А кто их кормит, вообще-то, этих безбашенных вояк!

Тут миротворчески вмешался Гарри.

— Профессор Стебль, не обязательно ведь переходить на Хаффлпафф. Невилл и так все свободное время проводит у вас в теплицах. В гриффиндорскую спальню только ночевать ходит и там почти ни с кем не разговаривает, потому что друзей нет. А переведется, когда станет постарше и определится со своими истинными желаниями, не всем же удается на первом курсе настоять на своем. Я-то смог, потому что я обаятельный нахал, так тетя говорит! И еще беззастенчивый вымогатель! Я же не криком и скандалом своего добиваюсь, как мой брат Дадли, а как это... тихой сапой!

Профессор Стебль засмеялась.

— Твое выступление перед директором на второй день тихим не назовешь!

Гарри улыбнулся.

— Ну, это же не я испортил преподавательский стол! Я просто был сильно возмущен тем, что эта старая дурында Шляпа меня не послушалась! И, между прочим, себя очень храбрым, отважным и благородным не считаю, ну так, чуть-чуть если только.

Так что, Невилл, приходи просто так, неважно ведь, на каком ты факультете учишься, главное, чтобы интересы совпадали.

Невилл облегченно вздохнул, радуясь, что его пригласили в гости к хаффлпафцам.

Потому что он и впрямь по вечерам не знал, куда себя деть. В гостиной всегда было очень шумно из-за проказ близнецов Уизли, и он все время проводил в спальне, где и делал уроки прямо на кровати.

Невилл теперь был постоянным гостем в подземельях. Засиживался до самого отбоя, а потом его кто-нибудь из взрослых ребят провожал в башню, чтобы Филч или Снейп не поймали и не оштрафовали. Профессор Стебль говорила, что мальчишечка очень талантливый, но с такой бабкой не каждый выдержит. Задавит. Авторитарная Августа Лонгботтом училась вместе с Минервой МакГонагалл и проповедовала такие же принципы в воспитании мальчиков, что и гриффиндорская деканша. Строгость и еще раз строгость, никаких муси-пусей, потому что гриффиндорцы суровые воины по натуре своей и вообще, им не положено сюсюкаться.

Профессор Стебль же придерживалась совершенно иного мнения. В детстве, которое и так короткое, дети должны получать все, что им положено: ласку, тепло, заботу и просто любовь. И ничего хорошего в том, что мальчикам с раннего возраста начинают внушать, что ты мол, парень, и не должен того-то и сего-то, нет. Вот у нее два взрослых сына, ну да, фермеры простые, но выросли настоящими мужчинами, которые могут и в поле поработать и семью свою защитить от кого угодно, и с девушками себя ведут очень вежливо и галантно, и родителям не грубят и не хамят. Тут уже от человека зависит, а не от факультета...

Гарри был склонен согласиться с ней. Ведь у них на Хаффлпаффе всегда дружелюбная и веселая атмосфера, никто не злится, не раздражается и не кричит малышне «Отстаньте» или «А ну-ка замолчали, малявки!», а всегда расскажут и покажут. И вопреки всему, первокурсники вовсе не наглеют, а только больше уважают своих старших товарищей. Да и как не уважать и не любить ту же Хельгу? Она с младшими девчонками возится, волосы им постоянно расчесывает и заплетает, куклам, которых те привезли из дому, платья помогает шить, всегда порванную мантию починит Репаро, и советы женские тоже дает, все время шушукаются кучкой у камина.

Да и юноши тоже невредные. Поделятся и полиролью для метел, и саму метлу помогут отрегулировать и сбалансировать, прутики переберут и подрежут... Даже с совами возятся, если те вдруг захандрят. Про помощь в уроках и разговору нет — и покажут, и расскажут, и ошибки исправят в эссе.

Гарри не знал, как там на остальных факультетах, но свой он ни за что бы не променял на что-то другое.

Он уже понял, что личность в магическом мире известная, но знал так же, и что такое черный пиар. Это когда звезда ведет себя так, что ее не любят, а, наоборот, везде обсуждают и ругают. Таким людям нужно внимание, а какое оно — доброе или не очень, им не суть важно.

Но Гарри, по малолетству, считал, что злые сплетни и разговоры за спиной — это не для него! Он вообще-то далеко вперед смотрел. А как он собирался в будущем продавать что-то, если о нем люди будут такого отрицательного мнения? Как любила повторять тетя Петунья, фундамент для благополучного будущего надо закладывать пораньше. Потом может стать поздно, особенно если ты живешь в небольшом городке или деревушке.

Поэтому он твердо для себя решил, что будет всячески избегать всяких сомнительных предложений и конфликтных ситуаций, которые помешают его... о, вот — имиджу. Причем, о первом странном предложении с квиддичем он довольно долго размышлял, рассматривая и так и эдак, и в итоге успокоил себя, что все сделал правильно. У него и так слава была довольно сомнительная, потому что он догадался почитать в библиотеке о Первой магической войне. Понял он оттуда то, что так называемые Пожиратели и тот, кого он нечаянно убил, были слизеринцами, и сейчас дети этих Пожирателей учились бок о бок с ним в Хогвартсе. А им в семьях наверняка говорили, кто именно победил их лидера.

Да уж, хватает того, что его одна четвертая населения этого странного магического мира терпеть не может, если не сказать, ненавидит, так еще и в школе быть каким-то исключительным самым юным игроком в квиддич — невзлюбят еще больше! А Гарри так надоело постоянное преследование Дадли, что он хотел просто жить тихо и мирно, и чтобы в него пальцем не тыкали и не хихикали вслед. Он всего этого вдоволь повидал в старой школе, с него хватит.

* * *

Приближался Хэллоуин.

Гарри этот праздник любил, потому что реально мог наесться халявных конфет и печенек. Дадли, конечно, покупали крутой новый костюм, ну а Гарри довольствовался его прошлогодними обносками. Но он не печалился. Во-первых, костюмы были всего один раз надеванными, потому что Дадли два раза одно и то же носить не собирался, а во-вторых, все окупалось собранными сладостями.

Правда, в Хогвартсе, по всей видимости, школьникам по домам ходить не разрешали, хотя рядом и была большая деревня, но уж на щедрое праздничное угощение рассчитывать можно было, и дух праздника в воздухе витал, а еще Хагрид везде понаставил гигантских тыкв со страшными кривыми рожами и вставленными в них негаснущими свечами. Такие же тыковки, но поменьше, летали и под потолком, и Гарри все время боялся, как бы не упали кому на голову — ведь убьют на месте. То же самое относилось и к горяшим летающим свечкам, но вроде бы они хотя бы были заколдованы так, что горячий воск на учеников не капал.

На перемене Гарри с товарищами как раз пробирался сквозь густую толпу в коридоре к лестнице на второй этаж, как вдруг в него врезалась та самая девочка с Гриффиндора. Гарри успел увидеть ее заплаканное лицо и услышал, как Рон Уизли довольно громко пробурчал:

— Неудивительно, что ее никто не выносит! Если честно, она настоящий кошмар!

Стоявшие рядом гриффиндорцы засмеялись и одобрительно захлопали его по плечу, но Гарри недовольно нахмурился. Он уже до того привык, что у них на факультете девочек никогда не обижают, что и представить не мог, что где-то отношение к ним совершенно другое. К примеру, рейвенкловок задеть было очень трудно, потому что у них у всех были острые язычки и очень живой ум, они могли обидчика просто словесно так приложить, то тот не рад был, что начал вообще перепалку.

Слизеринки происходили из богатых семей, да и вообще они там все были такие важные и невозмутимо-чопорные, как говорила про таких людей тетя Петунья, что трудно было представить, что они даже просто посмотрят на грубияна, не то что станут с ним беседовать.

К тому же, почти все опасались професора Снейпа, и в открытую его учеников никто оскорблять не пытался.

А вот гриффиндорцы, значит, своих же собственных товарищей обзывать и обижать не брезговали...

Гарри неодобрительно покачал головой, совершено не удивляясь данному факту. В конце концов, будь на Гриффиндоре все прекрасно, стал бы Невилл постоянно сидеть в их гостиной? Вопрос риторический. Гарри знал, что значит риторический. И поэтому решил, что надо ту девочку найти и как-то утешить, что ли...

Но сейчас у него были уроки, и он поспешил за своими одногруппниками.

Вечером ученики, принарядившись как могли, отправились на Праздничный пир. Хаффлпаффцы были, в общем-то, таки избалованы разными вкусностями с кухни, но атмосфера праздника обещала много веселья. Так что пошли все, во главе с профессором Стебль, которая в праздничной желто-полосатой мантии напоминала огромного пухлого шмеля, заботливо жужжащего над своими цветочками.

Гарри вспомнил про обиженную Гермиону и подошел к Парвати и Лаванде, двум смешливым гриффиндоркам, везде ходившим под ручку с вопросом, где она.

Девчонки, глядя на него, захихикали, как дурочки и сообщили, что Грейнджер сидит в женском туалете и рыдает без остановки, и даже отказалась идти на ужин. Гарри решил дождаться, пока девочка выйдет из своего убежища и отправился обратно к своему месту.

Вечер проходил замечательно, на столах появились тарелки с тыквенными пирогами, тыквенные печеньки и даже какая-то желтая каша — опять же с тыквой. Оказалось, все вполне съедобно, и Гарри решил, что тыкву он у себя тоже будет сажать, вроде бы она была очень полезной.

За преподавательским столом также царило веселье. Дамблдор залихватски размахивал палочкой, по очереди осыпая столы жареными тыквенными семечками, небось от Хагрида, от которых ученики плевались, потому что ими вся еда оказалась засыпана, но сказать что-то никто не осмеливался. Кто был поумнее, пытался почистить мясо Эванеско, но оно пропадало начисто вместе с семенами. Наконец кто-то из преподавателей приструнил не в меру развеселившегося старого садиста, и тот разом уничтожил весь посевной запас, маньячно хихикая. По крайней мере, Гарри именно так весь этот балаган директорский увидел.

Праздник шел своим чередом и все уже приступили к роскошному разнообразному десерту, как в Большой Зал, пошатываясь и спотыкаясь, ворвался немного неадекватный преподаватель ЗОТИ профессор Квиррелл. Гарри ехидно называл его профессор Белочка. Он был какой-то странный — шарахался от всего и всех, удушливо вонял чесноком и носил фиолетовую чалму на манер персидских падишахов. Гарри старался не смотреть ему в глаза, от этого у него шрам очень неприятно зудел и чесался. Гарри даже подумал, что подхватил экзему от Роновской крысы Коросты, которую тот ему настойчиво пихал в руки в поезде, но мадам Помфри, к которой он сбегал в выходной день, успокоила его, что ничего страшного, просто раздражение, и выдала ему мазь.

Когда он выходил из Больничного Крыла, то наткнулся на профессора Снейпа, который левитировал большой поднос с зельями для мадам Помфри. Само собой, профессор тут же спросил, с какой жалобой Гарри пришел к медсестре. Ну, Гарри и рассказал — ему стало очень приятно, что профессор тоже обеспокоился его здоровьем. Профессор Снейп дотронулся до его шрама пальцем и их обоих словно током ударило.

Он нахмурился и задумался о чем-то. Гарри начал вежливо спрашивать, как у него дела, и как успехи в работе и в личной жизни, на что профессор, усмехнувшись, ответил, что на личную жизнь времени не остается. А потом отпустил, сказав, что попозже они поговорят подробно обо всем.

Гарри обрадовался, потому что понял, что немного скучает по профессору, тот был не такой, как остальные преподаватели. Да, ему было хорошо и спокойно с профессором Стебль, и Флитвик к нему прекрасно относился, но Гарри хотелось общаться с кем-то, кто знал его маму, с ее ровесником. И он не оставлял надежды поподробнее разузнать о ней именно у очевидца прошлых лет. Преподаватели, конечно, на все лады расхваливали Лили Эванс и Джеймса Поттера, но Гарри-то понимал, что плохое о них никто не скажет, потому что они мертвы. А ему нужны были родители не обезличенные герои, а когда-то бывшие живыми молодые люди со своими недостатками и достоинствами.

* * *

Профессор Квиррелл в сбившемся набок тюрбане-чалме, с перекошенным от страха лицом, пулей влетел в зал и завопил:

— Тролль! Тролль в подземелье! Спешил вам сообщить!

И брякнулся в обморок. Гарри c интересом подумал, неужели незнакомые ему тролли жуткие на вид, или это у профессора Белочки просто такая слабая психика?

В зале тут же поднялась дикая паника, из чего Гарри заключил, что все действительно очень боятся троллей.

Дамблдору пришлось несколько раз выстрелить из палочки громко взорвавшимися фиолетовыми фейерверками, чтобы суматоха стихла.

— Старосты! — прогрохотал Дамблдор, — немедленно уводите детей в спальни!

Перси Уизли сразу вскочил и начал командовать, крича, что он староста и все должны его слушаться, в общем, кэпствовал, как мог.

Однако даже его родные гриффиндорцы наплевали на него, тут же устремившись переполошенной беспорядочной ордой к выходу из Большого Зала. Только первокурсники испуганно подошли к Перси, столпившись вокруг него как цыплята.

Гарри подумал, как же они пойдут к себе в спальни, если они находятся в подземелье? А вдруг они наткнутся там прямо на тролля? Вход и выход-то из подземелий только один... Наверное, лучше всего им выйти в холл, а оттуда можно будет и на улицу удрать врассыпную, чем спускаться в закрытое пространство подземелий. Он тут же подбежал к Хельге, которая собирала вокруг себя девочек, и выложил ей свой план эвакуации. Та согласно кивнула, заметив, что и правда было бы большой глупостью соваться троллю прямо на обед. Ее напарник-староста Мердок Браун тем временем отдавал короткие распоряжения мальчикам, которые спокойно стояли вокруг, закрывая малышей.

Гарри краем глаза заметил, что слизеринцы, как всегда, стройными рядами, без суеты и шума, направились к выходу из зала и заволновался, что надо же и их предупредить. А вдруг они послушаются распоряжений директора? И вообще, Дамблдор странный какой-то! Зачем же расходиться, создавая пробки и ажиотаж, когда можно просто накрепко закрыть двери в Большой Зал, а самим преподавателям всем вместе пойти на перехват этого самого тролля.

Он взволнованно подергал Хельгу за мантию, сбивчиво выкладывая ей свои опасения.

Хельга, подтолкнув малышей к Мердоку и старшекурсникам-хаффлпафцам, тут же ринулась за слизеринцами. Гарри успел увидеть, как она, схватив Хелену Картер за плечо, что-то у нее спрашивает. Обе девушки кивнули друг другу, и Хельга замахала своим барсукам рукой, призывая следовать за ней.

Уворачиваясь от проносящихся мимо, подобно беспорядочно запущенным пушечным ядрам, гриффиндорцев, Гарри со Сьюзен Боунс, Ханной Эббот и Эрни МакМилланом поспешили к выходу.

Старосты торопливо уводили младшекурсников в противоположную от подземелий сторону. Мимо промчался профессор Снейп, на бегу делая какие-то непонятные знаки своим старостам. Те поспешно закивали, подтверждая, что все поняли и продолжили путь.

И тут Гарри вдруг похолодел... Он же позабыл про Гермиону! А она сейчас в каком-то туалете сидит и рыдает, и ничего не знает об эвакуации и вырвавшемся тролле!

Он опять помчался к Хельге и быстро, взахлеб, рассказал ей про обиженную гриффиндорку.

Староста пару секунд подумала, а потом послала Мердока проверить все туалеты на первом этаже. Молчаливый и спокойный Мердок только кивнул и тут же повернул назад. Гарри подумывал было кинуться за ним, чтобы поучаствовать в спасении Гермионы, но Хельга так посмотрела на него, что он устыдился столь неуместного геройского порыва и виновато похлопал глазами.

Он понимал, что если случится что-то непредвиденное, Мердоку будет сложнее тащить двух детей вместо одного. Так что уж лучше его не отвлекать от спасательной миссии.

Детей завели в большой класс-аудиторию и велели рассесться за партами. Старшие студенты патрулировали за дверью с палочками наизготовку. Правда, слышались шепотки, что горного тролля, если это он, одолеть очень сложно, но если навалиться всем вместе и дезориентировать, то... может что-то и получится. В любом случае, лучше сидеть тихо, не привлекать внимания, и не мешать старшим.

Спустя четверть часа томительно тянущегося времени, дверь открылась и в аудиторию влетела зареванная Грейнджер. Девочки тут же бросились к ней, усаживая и успокаивая. Хельга сунула ей под нос склянку с Успокоительным, неодобрительно отмечая ужасный внешний вид первоклашки. И куда только деканша и старосты смотрят? Вопрос риторический...

Еще через полчаса за ними пришли деканы и развели всех по гостиным и спальням. Оказывается, тролля оглушили и порталом отправили обратно в горы, откуда он невесть каким способом попал в Хогвартс. Насчет этого загадочного неожиданного появления в самой безопасной школе Англии долго еще шушукались и строили предположения, но ничего толкового никто так и не выяснил.

А несчастную Гермиону хаффлпафцы после неудачного Хэллоуина увели к себе. Таковы уж были дети Хельги Хаффлпафф — они никого не оставляли в беде или отчаянии. А Гермиона в тот вечер была ну просто на грани нервного срыва.

— Почему у тебя на голове такой беспорядок? — ласково спросила Хельга. — Разве ваши старосты не могут помочь тебе расчесаться и заплестись?

Грейнджер, восхищенно глазевшая на роскошную косу хаффлпаффской старосты, громко шмыгнула носом. Гарри тут же вытащил из кармана чистый платок и сунул ей в руки.

— Нет, никто ни разу не подошел и не спросил. А разве они должны это делать?

— Ну, конечно! Понятно ведь, что одиннадцатилетний ребенок не всегда может справиться с такими густыми и длинными волосами самостоятельно! Для этого нужно иметь определенный навык. Да что там, иногда малыши и вымыться толком не могут, не то, что голову помыть и расчесаться. Знаешь, все-таки рано вас в Хогвартс отправляют, надо бы лет в тринадцать-четырнадцать.

— А мне уже двенадцать, — шмыгнула носом Гермиона. — У меня день рождения в сентябре...

— Все равно вы еще такие маленькие, — Хельга послала хаффлпаффку-второкурсницу в спальню за своей шкатулкой. Та с удовольствием помчалась выполнять поручение. Остальные пододвинулись поближе, предвкушая парикмахерский мастер-класс.

— Так, а почему мама не показала, как надо ухаживать за собой? — cпросила осторожно Хельга. Ведь никогда не знаешь, какая обстановка в семье, если ребенком толком не занимались.

— Они стоматологи и постоянно на работе, — печально сказала Гермиона. — И потом, они говорят, что я уже не маленькая и должна учиться сама ухаживать за собой. Я просила их подстричь меня перед оттъездом в школу, но они не согласились, сказали, все должно быть естественно, а мне короткая стрижка не пойдет. Маме с папой нравятся мои волосы...

— Нравятся... — недовольно пробурчала Хельга. — А каково ребенку управляться с такой массой волос, они не подумали? Мерлин и Моргана, да у тебя в шевелюре колтуны! — ужаснулась Хельга, открывая свой саквояж, который называла почему-то шкатулкой. Тут целое воронье гнездо на голове, девочка моя!

— Ага, я в последнее время не могла нормально расчесаться, а отрезать не получается — неудобно, — подтвердила незамутненная Грейнджер.

Следующий час терпеливая староста распутывала и разбирала упомянутое гнездо.

Волосы намочили, спрыснули специальным зельем для распутывания колтунов, расчесали несколькими щетками с разной щетиной, потом заплели в две сложные косы и закрепили специальными волшебными заколками, которые крепко-накрепко держали даже самые скользкие и непослушные волосы. Все эти парикмахерские прибамбасы продавались в Косом переулке, но откуда маглорожденной об этом было знать?

У Гермионы сразу открылись аккуратные розовые ушки и высокий умный лоб. И сама она выпрямилась и повеселела, без конца щупая заплетенные волосы. Хельга пообещала, что они вместе отправят сову с заказом на заколки и ленты в ближайшие выходные в тот магазинчик.

— А почему тебя на Гриффиндоре не любят? — ляпнул любопытный как сорока и простой как пень Гарри. — Я слышал, как Рон тебя называл заучкой.

Хаффлпафцы зафыркали и захихикали. Про нелюбовь гриффиндорцев к ботаникам и вундеркиндам ходили легенды. Храбрые и благородные сердцем воители считали, что фундаментальные прикладные знания не есть главное в жизни. У них в приоритете стояли непрерывная борьба с вселенским злом и квиддич навека.

— Так профессор МакГонагалл же сама сказала, что факультет должен зарабатывать баллы... — растерянно сказала Грейнджер. — А их дают за правильные ответы. Вот я и старалась. А они смеются надо мной. И профессор Снейп внимания совсем не обращает на мою поднятую руку... — хлюпнула она огорченно.

— Это потому, что ты руку тянешь и подпрыгиваешь на месте, — вставил свои пять кнатов такой же простодушный, как и Гарри, Невилл, который как обычно оказался в гостиной Хаффлпаффа. — И еще это... ты всем рвешься подсказывать.

Хаффлпафцы переглянулись.

— Знаешь, Грейнджер, вот где-где, а на Зельях тебе лучше не высовываться. Снейп ужасно не любит, когда ему в нос тычут, что ты знаешь предмет лучше всех. Так что воздержись, если хочешь нормального к себе отношения. Да и потом, все учителя хотят примерно знать, кто на что способен, и спрашивать только отличников не станут, им ведь нужно выяснить уровень знаний и у других студентов, — сказал Мердок.

— А в старой школе ты тоже так себя вела? — допытывался дотошный Гарри. — Какое там было к тебе отношение?

— Да такое же, — на глаза Грейнджер навернулись слезы. — А что я сделаю, если у меня на вопрос «Кто желает ответить или пойти к доске» рука сама поднимается!

— Ой-ой... условный рефлекс, — сумничал Гарри, впечатлившийся посмотренной однажды единственной передачей о методах дрессировки животных. — А знаешь что, попробуй проучить своих одногруппников! На уроках сиди спокойно, как будто тебя ничего не касается, руку не поднимай, никому не подсказывай. Думаю, через некоторое время, как только факультет не будет получать камней, все сразу вспомнят, кто именно приносил им баллы.

— Да, но... как же... а соревнование? Школьный кубок... — растерянно бормотала Грейнджер.

— Да далось тебе это соревнование глупое! Разве в старой школе такое было? — слегка рассердился на Гермионское тщеславие Гарри. — Не это главное.

— Гарри совершенно прав, — вмешалась Хельга. — Соревнование такая тонкая вещь, что может моментально перейти в сражение, а потом и во вражду. И друг тебе станет неприятелем. Вот мы уже сколько лет занимаем третье или четвертое место и ничего — все живы-здоровы и веселы. Для нас показуха не главное. Главное — человеком оставаться во всей этой суматохе с баллами и факультетскими соревнованиями. А кому-то ведь нужно занимать и последние места, не бывает так, чтобы все были победителями.

— Ну, если вы так думаете... я постараюсь! — Гермиона робко улыбнулась, и оказалось, что у нее передние зубки как у бобрихи, но хаффлпафцам это показалось очень милым.

— Попробуй, и убедишься, что отношение к тебе сразу станет другим. А почему тебя отправили на Гриффиндор? Я думал, тебя к воронам распределят, — опять начал допытываться Гарри, вошедший в роль следователя.

Гермиона вдруг смутилась и покраснела.

— Вообще-то Шляпа настоятельно советовала Рейвенкло, но я... — она опустила голову. — Я почитала про все факультеты, и подумала, что на Рейвенкло ведь все такие как я — умные и начитанные, а может, там есть дети и одареннее. Мне было бы трудно соревноваться с ними...

— Аааа... ты это... как оно называется... — Гарри постучал себя по лбу. — Амбициозная! И тщеславная, поэтому хочешь всегда и во всем быть первой, я прав?

— Ну да, наверное, мне хочется, чтобы меня все уважали, прислушивались к моему мнению, спрашивали обо всем, что непонятно, — пробормотала Гермиона.

— Ну, тогда ты немного ошиблась, все-таки надо было распределяться на Рейвенкло. Там такие замашки как у тебя очень даже привычны и в ходу. Вороны все такие, их просто надо принимать, как есть. На самом деле, они хорошие, просто, как Гарри верно сказал, амбиции у них зашкаливают, ну так ведь и не без причины! Ребята там действительно умницы, такое знают, что нам и не снилось. А раз уж ты пошла за славой и признанием на Гриффиндор, придется или вести себя соответственно, или же терпеть пренебрежительное отношение к себе, — подвела итог сказанному внимательно слушавшая первоклашку Хельга.

Гермиона, озиравшаяся вокруг, но не видевшая привычного презрения и насмешливых лиц, заметно повеселела и воспряла духом. Может, и правда, стоит немного изменить линию поведения? Ведь в ее старой школе все было так же, как и здесь. Значит, дело не в окружении, а в ней самой?

Все, с завтрашнего дня она будет спокойной и невозмутимой! И будет отвечать, только когда ее спросят. А баллы... ну прав Гарри, что они, в самом деле? И почему только она должна об этом заботиться, пусть и другие зарабатывают рубины для Гриффиндора. А если они проиграют — она уж точно виновата в этом не будет.

Тут в гостиную вплыли подносы с богатым выбором десертов, недоеденных из-за явления тролля, и хаффлпаффцы радостно продолжили праздничный ужин.

Голодная девочка уплетала пирожные за обе щеки, впервые за долгое время почувствовав облегчение. Кто же знал, что понимающие и добрые друзья найдутся совсем не так, где она предполагала их найти?

«... Ты можешь ходить по всему замку и заглядывать во все комнаты, кроме одной! Там ничего такого нет. Просто комната. А вот тебе и ключик от этой запретной комнаты! Но имей в виду, я все равно узнаю, была ты в этой комнате или нет, так что даже не пытайся обмануть меня, если ослушаешься! — прогрохотал муж самой младшей сестры и, развернувшись, удалился из замка.

Младшая сестра одна из всех сестер вроде не казалась дурой, но была женского полу и таки влезла туда, куда ей запретили. И само собой, Синяя Борода узнал, что она его запрет, повторенный многократно, нарушила.

Гарри скучающе зевнул и подумал, что любопытство до добра не доводит, и что кино какое-то неинтересное и предсказуемое. И что герцог или кто там он был Синяя Борода специально так сказал своей жене, а та cразу и повелась! Ну, в общем, понятно же, что если в фильме или книге тебе говорят, не ходи туда-то и не открывай коробку-дверь-книгу и прочее, то это значит, что глупый главный герой мигом ринется исполнять именно то, что запретили.

А вот Гарри бы не сделал так. Потому что знал, что если не хочешь акцентировать внимание человека на чем-то, то обычно не делаешь упор на сказанном, и тем более не повторяешь это по сто раз. И только очень благоразумный человек с большой силой воли не поведется на глупые подначки...

В Хогвартсе...

Ночью Гарри, лежа в своей уютной сотовой ячейке, и глядя на смеющееся изображение матери, решил, что Хэллоуин получился ни веселый, ни грустный. Он помнил, что в этот день погибли его родители, но думать об этом не хотелось. Ведь все-таки прошло десять лет, да и он был совсем маленьким, так что уж теперь, все равно ничего не исправить, остается только помнить.

Он просто решил, что надо бы и тетю Петунью сводить к маминой могиле, раз уж она упомянула об этом той памятной ночью на маяке. Гарри понимал, что тетя очень скрытная, и никогда не показывала, что любила свою младшую сестру, но родная кровь есть родная, и надо отдать последний долг усопшим. Эту фразу он тоже слышал в каком-то длинном и сопливом сериале, и по долгому размышлению понял ее правильно.

Вот он навестил могилу родителей, и ему сразу стало легче, он увидел, что они реально существовали и не были алкоголиками, как ему твердили все десять лет. А вовсе даже нормальными, обыкновенными волшебниками. Ну и вообще, не бывает людей без недостатков, оправдал Гарри нехорошие поступки своего отца. Главное, чтобы не убийца и не маньяк. А так, если покопаться, то в любом можно найти плохие черты, да даже он не ангел, если вспомнить, сколько он стибрил конфет и шоколада в Литтл-Уингингском супермаркете.

Уж если несчастную Гермиону считали заучкой и выскочкой, несмотря на все ее благие намерения, то про остальных и разговору не было.

Хотя... вот Гарри в Хельге, например, не смог найти ничего отрицательного, всем была староста хороша! Но он не зарекался, впереди еще целый год учебы, если человек неискренен или притворяется хорошим, чтобы завоевать авторитет, то рано или поздно гниль наружу вылезет! Это Гарри тоже хорошо знал — зло почти всегда бывало обнаружено и по большей части побеждено!

С этими мыслями Гарри, уставший от волнений суматошного вечера, и заснул.

* * *

На следующее утро на завтраке Гермиона с новой прической — аккуратными толстыми косичками, из которых выбивались пушистые кудрявые прядки — гордо восседала за своим столом. Челка была заколота подаренной Хельгой маленькой заколкой с фальшивыми рубинами.

Проходивший мимо Рон Уизли хмыкнул и подло попытался дернуть Гермиону за косу, но та развернулась, привстала и вмазала ему толстенным томом «Тысяча магических растений и грибов» по рыжей башке.

Хаффлпафцы, внимательно наблюдавшие за дебютом Грейнджер в новой ипостаси, дружно захохотали при виде ответной любезности гриффиндорки, а Рон, злобно и удивленно зашипев что-то, поспешно отошел от вредины, раздосадовано потирая веснушчатый лоб.

Невилл, как всегда, пришедший после занятий в хаффлпаффскую гостиную, с восторгом рассказывал, что Гермиона на занятиях сидела как пай-девочка, сложив ручки и закрыв рот на замок. Все были удивлены ее странным поведением, а неразлучные подружки Лаванда Браун и Парвати Патил даже спросили, не заболела ли она... На что Гермиона, мило улыбнувшись, поблагодарила за проявленную ими заботу и поинтересовалась, каким шампунем они моют волосы. Девчонки сначала не поверили таким вежливым словам и неадекватному интересу заучки к косметике, но потом все трое оживленно зашушукались, сбившись в тесную черно-каштаново-блондинистую кучку.

На зельях Снейп впервые не лютовал, только искоса поглядывал на тихую Гермиону, которая, уткнувшись носом в свой пергамент, прилежно конспектировала лекцию. И даже когда он провокационно спросил, сколько гранов мышьяка нужно кинуть в Крысиный яд, который они сегодня буду варить, и тогда не дождался никакой реакции на этот очень животрепещущий вопрос.

Снейп, всегда ожидавший подвоха от неожиданно тихушных гриффиндорцев, посадил на практической части Грейнджер в пару к Невиллу. И они вдвоем сварили прекрасный, идеальный Крысиный яд! Причем, участвовали в приготовлении они на равных. Когда Невиллу под руку не шептали горячо, какие именно ингредиенты в каком количестве и в какой последовательности нужно кидать в котел, он мог мобилизоваться и даже вчитаться в рецепт. Они с Гермионой просто поделили обязанности между собой — кто что должен нарезать и потереть. Сидящая рядом спокойная девочка не нервировала его, да и Снейп, уверенный, что заучка Грейнджер как всегда, сварит зелье одна, даже не приближался к их столу, что только способствовало Невилловой сосредоточенности.

Вообще, проводя большую часть времени в гостиной барсуков, Лонгботтом проникся дружелюбной атмосферой, начал изредка робко вставлять свои замечания и реплики в разговор, зачастую весьма дельные, затем, видя, что его внимательно слушают и не обрывают со смехом, мальчик еще больше осмелел и теперь разговаривал со всеми не опуская глаз и не замолкая на полуслове.

Общие посиделки и чаепития также поспособствовали уменьшению стеснительности и застенчивости. Первое время бедняга Невилл стеснялся даже пирожное взять и съесть. Есть такие дети, которые не могут есть на людях... Так что Невилл в первый месяц, сидя вместе со всеми за общим столом, даже похудел.

Но потом, когда хаффлпафцы стали собираться на вечерние байки в исполнении Гарри, Невилл уже уплетал пирожки и торты за обе щеки, повеселел от вкусностей, разрумянился и приобрел прежние приятные округлые формы. Гарри даже ему немного завидовал, сам он, несмотря на усиленное питание, оставался таким же тощеньким и костлявым, видать, в тетю пошел. Как говорится, не в коня корм. Надежда у него была лишь на то, что крестьянский труд на свежем воздухе в будущем все же наградит его приличными мускулами!

Если бы в Хогвартсе были какие-нибудь спортивные секции или кружки, Гарри бы обязательно записался в какой-нибудь. Но, увы, в ходу в Хогвартсе были лишь квиддич и еще один дурацкий спорт — плюй-камни. Гарри решил, что это игра для придурков, которые обожают кидаться тортами со взбитыми сливками, только тут вместо крема вонючий жидкий навоз. И как такое могло нравиться, непонятно...

Правда, многие ребята, да и девочки, играли в шахматы. Но это уже была игра для мозгов, а вовсе не для мускулов. Взрослые студенты поднатаскали Гарри в этой игре, так что через два раза на третий он мог и выиграть. Он здраво рассудил, что привычка просчитывать свои действия на несколько ходов вперед очень полезна, потому что можно представить себе несколько вариантов развития событий и не полезть туда, где огребешь по максимуму неприятностей себе на голову.

Гарри полюбовался на преображенную, уверенную в себе Гермиону и уселся рядом со Сьюзен Боунс, рыженькой голубоглазой девчушкой. Он вовсе не стеснялся садиться рядом с девчонками, как это делали его сверстники-мальчишки. Более того, он частенько ухаживал за ними, галантно подавая тосты, наливая тыквенный сок и накладывая всем окружающим и сидящим рядом с ним без разбору гарнир и куриные ножки. Ну, он, в конце концов, мужчина и кавалер, что ж он будет один сидеть и лопать, когда вокруг столько дам!

Народу в этот раз на завтраке было не так чтоб много, студенты после вчерашней вечерней гулянки в гостиных факультета предпочли поспать лишние полчаса, а потому их знакомые и друзья тащили со стола бутерброды и печенье для подкрепления засонь. В зале в кои-то веки не стоял постоянный шум и гам. И Гарри, увлеченный яичницей с беконом, краем уха услышал, как Дамблдор, поднявшись, говорит:

— Еще раз объявляю, что правая часть коридора на третьем этаже является закрытой для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью!

Хельга, услышав эти слова, поморщилась и сказала, что не обязательно повторять одно и то же каждый день. И так уже все запомнили. А те, кому было очень уж любопытно, даже сходили тайком в этот самый коридор и ничего, кроме одной-единственной двери там не увидели. Да и та оказалась запертой.

Гарри встрепенулся. Сам он обычно просто не обращал внимания на то, что говорит директор, потому что решил, что ни смотреть, ни слушать этого странного пожилого человека не станет, особенно после новости, что тот может запросто прочитать его мысли. А это же вообще-то нарушение личного пространства и прав человека!

Если директор так боится, что ученики станут ходить в тот коридор, то почему бы вместо того, чтобы каждый раз громогласно предупреждать о запрете, просто не поставить там оцепление или охранника... А так, подумал Гарри, очень смахивает на приглашение пойти именно туда и заглянуть в эту дверь... Бррр!!!

Да неизвестно, что там может оказаться! Вдруг что-то наподобие того вонючего тролля, который оказался в подземелье и испортил весь праздник всей школе.

Надо сходить и все самому проконтролировать! И принять меры, если потребуется!

С этими насущными мыслями Гарри с друзьями и отправился на Трансфигурацию.

В этот раз студенты Хаффлпаффа и Рейвенкло все вместе превращали вилки в ложки. А до этого месяц преобразовывали спички в иголки. Гарри уже чуть ли не бился лбом об стол, потому что его вилка упрямо хотела остаться сама собой, или на худой конец, стать хотя бы ножичком. Но Гарри поймал себя на мысли, что ножичек он пытается трансфигурировать подсознательно, поддавшись тайным мыслям о собственном классном остром инструменте! Швейцарском, многофункциональном, фирмы Викторинокс, ну или на худой конец, пусть будет Венгер! Вилка корежилась и гнулась, но послушно принимала форму ножа, который был подарен Дадли на десятилетие.

Подошла МакГонагалл, и, скептически поджав губы, содрала с Гарри пять баллов за баловство на уроке. И велела и дальше делать ложку. Гарри поскучнел, недовольно выпятил губу, и сердито подумал, что на уроках нет никакой свободы детскому творчеству, полету мысли и вдохновения!

Он покосился по сторонам. Рейвенкловцы равнодушно постукивали по партам трансфигурированными ложками, многие откровенно зевали и пытались прилечь и вздремнуть, как на лекциях у профессора Биннса. У хаффлпафцев ложки почему-то пытались стать деревянными и разрисованными. Гарри видел такие в магазине русских сувениров в Лондоне. Они ему понравились больше, чем английские серебрянные рафинированные приборы...

МакГонагалл сегодня была зла и потому не щадила барсуков. За деревянные изделия она сняла с каждого еще по баллу, хотя ребята и пытались возражать, что ложки-то получились, какая разница, из какого материала и какой формы! А одна рейвенкловка сказала, что трансфигурация металла в дерево есть непростое дело. И требует изрядного количества магической энергии. На что МакГонагалл отрезала, что урок должен идти по плану, и это вовсе не самостоятельное занятие! Деревяшки будете стругать на уроках у Стебль!

На самом деле, она была весьма сердита из-за вчерашнего праздника.

Припомнив упреки, кинутые ей в лицо профессором Стебль, Минерва вчера со всем душевным стремлением и наилучшими намерениями решила заглянуть в гостиную Гриффиндора, успокоить и поддержать детей, переживших сильный стресс из-за инцидента с троллем. И оторопела.

Вся гостиная оказалась засыпана блестками и разноцветным конфетти. Журнальные столики в гостиной были сдвинуты в один общий стол, в креслах по двое-трое, с ногами, восседали старшеклассники, посреди угощения с кухни стояли многочисленные бутылки со сливочным пивом и обычным слабоалкогольным портером. Минерва еще подумала, откуда они притащили столько спиртного, ведь Хеллоуин вроде был в четверг, и разрешения уходить в Хогсмид в паб Розмерты она никому не давала.

Рыжие близнецы Уизли горланили неприличные песенки, а вся квиддичная команда бурно поддерживала отвязный дуэт воплями и аплодисментами. Малышей видно не было, видимо, их всех отправили в спальни. Хотя бы это догадались сделать!

Минерве пришлось кричать добрых пару минут, лишь тогда ее услышали.

— Профессор! Ээээ... а что вы здесь делаете? — глупо спросила Аманда Грейкотт, староста-шестикурсница, покраснев как гриффиндорский флаг, и вскакивая с колен своего напарника по административным обязанностям.

— Мисс Грейкотт! Я вообще-то декан Гриффиндора и моей прямой обязанностью является интересоваться жизнью моих подопечных! — сурово отчеканила МакГонагалл.

— Да-да... просто вы так давно не заглядывали к нам в гостиную, что мы никак не ожидали... не думали, что увидим вас... так скоро... — мямлила проштрафившаяся староста.

Остальные старшекурсники старательно отводили глаза, с интересом изучая потолок и стены.

Так как оставалось пятнадцать минут до отбоя, МакГонагалл решительно разогнала весельчаков по комнатам, уничтожила следы пирушки, расставила мебель по местам, отметив краем глаза, что кресла и правда нуждаются в ремонте, а столики все выщерблены и поцарапаны, притушила огонь в камине, и выйдя наружу через портрет Полной Дамы, стокнулась нос к носу с приведенными старостой Мердоком Грейнджер и Лонгботтомом.

Грейнджер была какая-то другая. МакГонагалл лишь через пять минут распекания первокурсников поняла, что та аккуратно заплетена, раньше девчонка напоминала воронье пугало. Да и Лонгботтом держался вполне уверенно, не пряча глаз, не сутулясь виновато, и смотрел довольно вызывающе, так как не чувствовал за собой никакой вины — к отбою они вполне успевали.

Гриффиндорская деканша должна была считать себя польщенной, видя, что ее студенты успешно налаживают дружеские связи с другими факультетами, но отчего-то почувствовала лишь досаду на то, что дети с охотой проводят время не на ее родном факультете, а удирают при удобном случае в другие гостиные. И что им там, медом намазано? Чем там лучше?

Да еще к тому же на Трансфигурации, бывшей сегодня первым уроком, мисс Грейнджер молчала, как воды в рот набрала. Одной из первых превратила вилку в ложечку, отложила ее в сторонку и спокойненько занялась конспектированием материала.

Раньше она подпрыгивала на месте, подняв руку, показывая, что раньше других справилась с заданием, а сегодня девочку словно подменили! Уж не сказывается ли это пагубное влияние ее новых знакомцев? Поведение-то, прямо скажем, совершенно не гриффиндорское! Где задор, отвага, желание выделиться из общей массы, повести толпу за собой? Где все эти лидерские качества, которые так ценила Минерва?

МакГонагалл вспомнила, как на завтраке Стебль долго шушукалась со Снейпом, и они даже громко засмеялись над чем-то, поглядев на нее, и взъярилась еще больше.

Не иначе, эти двое обсуждали ее преподавательские качества. Да и деканство, небось, не обошли вниманием! Сговорились за ее спиной, учеников переманивают к себе! Да как они смеют вообще...

Настроение у Минни было препаршивое.

* * *

Гарри с трудом дождался конца уроков. У него было где-то с пару часов свободного времени, которое обычно отводилось студентам на отдых и личные дела. И он попросил Хельгу сходить с ним на третий этаж, в тот самый запретный коридор. Хельга сначала нахмурилась и наотрез отказалась идти и ему строго-настрого запретила.

Но Гарри упорно доказывал ей свою точку зрения и она нехотя сдалась.

Старостам разрешалось в Хогвартсе ходить везде, а Гарри вовсе не хотел нарушать правил и лишать Хаффлпафф заработанных баллов. А так он вроде бы в запрещенном месте и не один, а с власть имущим человеком. Это на случай, если его поймают Филч или кто-то из преподавателей.

Страшный коридор представлял из себя узкое пространство с одной единственной массивной дубовой дверью. Еще в коридорчике стояли несколько рыцарских доспехов, некоторые были даже уже ржавые, с мечами и копьями.

Гарри сначала внимательно осмотрелся по сторонам и с сомнением уставился за загадочную дверь.

Во-первых, дверь была необычная. В несколько раз тяжелее на вид и больше, чем обычные двери в классах. Обитая широкими железными полосами с такими же гвоздями. Значит, в помещении пытались удержать нечто грозное и опасное... А значит, даже пытаться открыть ее было бы безумием!

Гарри прекрасно помнил сказку про Синюю бороду и множество таких же сопутствующих историй и фильмов ужасов, где все кончалось ой как плохо! Он даже про ящик Пандоры знал! Брал как-то в школьной библиотеке мифы Древней Греции, которые перечитал несколько раз.

К тому же, за дверью послышался утробный, перекатывающийся в глотке рык и скрежет когтей по металлической поверхности. Затем что-то очень большое и тяжелое грузно опустилось на пол.

Гарри испуганно попятился к Хельге, которая терпеливо ждала, пока он закончит свои исследования.

У него как раз созрела в голове интересная идея.

— Хельгуша, ты не могла бы мне наколдовать желто-черной полосатой ленты побольше? — умильно попросил он, ласково глядя на старосту.

— Зачем тебе ленточки, Гермионе подарить желаешь? — пошутила Хельга.

— Нет, мне нужно ярдов пятьдесят, — запросто сказал Гарри.

— Что? Куда тебе так много-то?

— Хочу перегородить коридор, — поделился своей мыслью Гарри. — Это будет предупреждение, что здесь опасно и вообще... я бы даже повесил везде щиты со знаком «Радиация!» или «Угроза заражения», но боюсь, волшебники этого просто не поймут...

— Да, если маги хотят отпугнуть от источника опасности, то как минимум, делают объект невидимым, либо ставят Отпугивающие чары, как на Хогвартсе стоят, к примеру... Магглы или неразумные малыши просто будут опасаться этого места и стремиться как можно быстрее покинуть эту местность. А тут я не вижу ничего такого, даже странно как-то... — задумчиво сказала Хельга, сканируя пространство палочкой.

— Ну, раз тут ничего такого нет, вот я и хочу поставить предупредительный барьер, как это у нас делается, — сказал Гарри.

— Ладно, раз тебе так надо, сделаю, — согласилась добрая староста. — Только мне надо из чего-то трансфигурировать... — и она оглянулась по сторонам. — А, вот! Филч тут оставил зачем-то свою швабру с тряпкой, вот мы ее и пристроим сейчас на полезное дело!

Вскоре перед Гарри на полу лежал моток ярко-желтой широкой ленты с черными полосами в хаффлпаффском стиле с повторяющимися рисунками черепа с двумя перекрещенными костями, как пожелал Гарри. Ему казалось, что уж такой-то смертоносный символ знают везде, даже у волшебников.

Вместе с Хельгой они густо опутали вход в коридор, задействовав по пути рыцарские доспехи, словно паутину сплели.

Так что если бы кто-то вообще захотел пробраться напрямую к двери, он бы неминуемо задел доспехи, те бы рухнули и подняли бы неимоверный шум, на который очень быстро реагировала миссис Норрис, кошка завхоза Филча.

Хельга еще добавила к ленте заклинание Липкости, и заклятье против Эванеско, чтобы особо одаренные не пытались удалить препятствие.

Гарри с чувством глубокого удовлетворения взирал на дело рук своих. Хорошо бы еще было поставить сюда пару полицейских, но уж чего нет, того нет...

А вообще, это был, конечно, жирный минус директору, который держал в школе каких-то сомнительных и опасных для здоровья и жизни тварей. Сначала тролль, теперь это неизвестное нечто... Гарри даже знать не хотел, что там, за дверью. Он был мальчик впечатлительный и на первых порах, просматривая фильмы ужасов с закрытыми глазами через щелочку в пальцах, не мог заснуть ночью без света. Пришлось даже утащить у тети свечку, потому что за горевшую всю ночь лампочку он получил нагоняй от экономного дяди. Это уж потом, насмотревшись такого вдоволь, успокоился и уже не реагировал так остро.

* * *

Из-за поворота выскочил Снейп, который попеременно с Филчем незаметно патрулировал это крыло и отгонял чрезмерно любопытствующих, и притормозив, удивленно уставился на затянутую хаффлпафской символикой дверь. Недоуменно оглядевшись, он увидел удалявшегося, весело подпрыгивающего Поттера в сопровождении старосты.

И ухмыльнулся.

Он проверил тонкую шелковую нитку, привязанную снизу к двери — дверь никто не пытался открыть. Это радовало. Значит, Поттер, вдобавок, еще и не любопытен. А наоборот — предусмотрителен и находчив. Северус-то знал, что означают такие вот желто-черные ленты заграждения.

Он все больше поражался находчивости и жизненному опыту мальчика.

Обладая острым слухом, и слушая обрывки разговоров учеников, Снейп был в курсе, почему так изменились грифиндорцы Грейнджер и Лонгботтом. Получается, Гарри делал за Минерву ее работу. И делал ее не в пример хорошо, даже отлично. Честно сказать, именно об этом ему сегодня утром за завтраком рассказала Стебль, добавив кучу смешных и грустных подробностей, а МакГонагалл совершенно правильно приняла их ехидные усмешки на свой счет.

Профессор зелий только порадовался, что можно не заходить сегодня к проклятому Церберу, который признавал только Хагрида. Потому что проходить мимо твари было тем еще развлечением. Да потом оттаскивать сонную тушу с люка...

Еще он очень хотел увидеть лицо директора, когда он сообщит ему о выходке Поттера...

* * *

— Так ты говоришь, что Гарри даже не пытался проникнуть в комнату, не захотел открыть дверь и посмотреть, что там находится? — Альбус недовольно насупился, поглаживая бороду.

— Нет. Он, наоборот, поступил как магловские полицейские — перегородил коридор лентами предупреждения и непересечения. Волшебники, конечно, могут и не понять, а вот маглорожденные будут в курсе, что тут опасность, им ведь в голову с детства вбивают, что за такие ограждения никто из гражданских заходить не должен. Собственно, это то самое, от чего вы предупреждаете каждый день всю школу, — с усмешкой сказал Снейп.

— Гарри меня не радует, совсем не радует, — неодобрительно покачал головой директор. — Нет в нем огня, пылу-жару, искры, из которой возгорится пламя... эх!

— А что такого уж плохого в том, что мальчишка благоразумен и не хочет идти в ловушку, которую вы расставили ему и Темному Лорду? — cкептически усмехнулся Северус. — Когда я летом сказал вам, что Метка ожила, и я чувствую Повелителя совсем рядом, и даже конкретно в Квиррелле, что вы сделали? Пустили слух о том, что привезли из Франции философский камень, якобы поместили его в банк Гринготтс... а теперь вот — прямой наводкой указали, что это средство обогащения и бессмертия находится в Хогвартсе! Честное слово, ваш прошлый финт с оборотнем в стенах учебного заведения был просто невинной шуткой по сравнению с этим вот... масштабным экспериментом на выживание!

— Я тебе уже говорил не раз, чтобы ты не критиковал мои методы организации учебного процесса, Северус? — ласково улыбнулся Дамблдор, буравя ехидного коллегу взглядом.

— Но вы ведь не Темный Лорд, который за любое неповиновение или неугодные слова в его адрес наказывает Круциатусом? — ухмыльнулся Снейп. — Я, как декан факультета и преподаватель школы категорически против нахождения Квирелла-оборотня рядом с детьми. Я, может, и не люблю сопляков за их глупость и нежелание учиться, но и вреда им причинять не желаю совершенно.

Потом, у меня еще вопрос... Если вы желаете, чтобы я в дальнейшем выполнял роль шпиона во вражеском стане, то не стоило бы поручать мне слежку за нашим профессором ЗОТИ. Как я потом стану объяснять Повелителю свои преследования и угрозы в его адрес? Учитывая, что он с Квирреллом теперь симбионт-паразит. Он ведь не поверит, что я не легиллиментил подозрительного профессора ЗОТИ, который всегда был слаб ментально. И как объяснить, что я не стал помогать своему вернувшемуся господину? Как это все увязать, а?

— Ну, скажешь, что я тебя заставил, и все, — беззаботно сказал Дамблдор, любуясь Фоуксом в клетке. — И ты под страхом Азкабана не смог ничего сделать. Сам понимаешь, больше ведь я никому не могу поручить такое важное дело.

— Ага. У вас все просто, значит... Ну что ж, ладно, — согласился Снейп, заранее ожидавший именно такого ответа. — У меня все, я пойду, пожалуй... Свою часть занимательной аркады или полосы препятствий я выполнил, как вы и просили — задачка для среднего уровня интеллекта готова. Могу я теперь спокойно заниматься своими прямыми обязанностями?

— Да-да, иди, Северус. И продолжай, пожалуйста, наблюдение за Квирреллом, это очень важно! А мне надо подумать... есть у меня еще пара занимательных вещиц для Гарри, на которые он обязательно должен клюнуть!

— А мне узнать про ваши сюрпризы не будет позволено? — без особой надежды на вразумительный ответ спросил Снейп.

— Пожалуй, нет, это только наши с Гарри дела! — слащаво улыбнулся старый плут.

Снейп подумал, что все же стоит встретиться с Поттером на нейтральной территории и поговорить. Хотя бы предупредить о директорских замыслах... Потому что у него в голове не укладывалось то, что собрался сделать Альбус.

Начать хоть с того, что никакого философского камня в школе не было, только искусная подделка. Северус, когда узрел камень гриффиндорских цветов — огромный, как булыжник — оружие пролетариата — кроваво-красный рубин с дрожащим внутри пламенем — чуть не захохотал. Чушь, конечно, полнейшая, учитывая, что философским камнем вообще-то называли некий порошок или тинктуру порошка.

Он не думал, что Повелитель, сам неплохой зельевар в прошлом и вообще образованный человек, настолько поглупеет после смерти, что купится на эту утку, но вот, однако же... расчет Дамблдора оказался верным, и Темный Лорд беспрепятственно проник в Хогвартс и спокойно обитает в замке, полном детей. Снейп до сих пор поражался так называемой безрассудной отваге и храбрости Дамблдора, рисковавшего целым замком разновозрастных детей и нерешительности Квиррелла-Лорда, который давно уже мог захватить заложников и потребовать отдать ему вожделенный камешек, от которого, впрочем, толку было бы не так чтобы много. Потому что не жить же ему постоянно в теле хлипкого и непрезентабельного Квиринуса Квирррелла! А проводить полное извлечение... тут нужен другой обряд.

Впрочем, возражать директору было себе дороже, учитывая, что Снейпа он не слушал и играл в свою собственную захватывающую игру.

Уж непонятно почему, но Гарри Поттер пока успешно избегал директорских ловушек, способствующих развитию гриффиндорских лучших качеств, и Снейп желал бы, чтобы так продолжалось и далее.

Однако ясно было, что мальчишка один долго не продержится, а значит, надо как-то ему помочь, хоть словом, хоть делом. И это надо было хорошенько обдумать.

А пока Снейп собирался просто внимательно присматривать за сыном старой школьной подруги, как и обещал...

Дни бежали за днями, а Гарри все больше нравилось учиться и жить в Хогвартсе.

С учебой у него было средненько, где-то хорошо, где-то не очень, но он пытался по мере сил спрашивать преподавателей, если было что-то непонятно. МакГонагалл слегка кривилась, давая консультации, так как считала, что ее предмет все должны знать назубок и понимать с первого раза, хотя Гермиона, приходя в хаффлпафскую гостиную, жаловалась, что зачастую задания такие сложные, что даже ей не всегда понятно.

Флитвик и Стебль ко всем ученикам были доброжелательны и не жалели времени, чтобы подробно объяснить или показать. Стебль так и вовсе была рада, когда Гарри с друзьями оставался в теплицах, чтобы помочь ей с рассадой, поливкой или обрезкой. Гарри, конечно, уделял большое внимание Гербологии, как залогу своего успешного будущего, так как ему не очень улыбалось нанимать магоагронома или как там в магическом мире назывались сельскохозяйственные гербологи.

Но Гарри с тетей Петуньей частенько возились в маленьком садике на Тисовой улице, так что у него затруднений с профильным предметом не возникало. Наоборот, благодаря терпению и умению обращаться с черенками и луковицами, а также садовыми инструментами, у Гарри все саженцы приживались с первого раза, растения не болели, и даже рассада Дьявольских силков не пыталась его задушить, а наоборот, спокойно ожидала пересадки в более просторные горшки.

А происходило это потому, что Гарри со всеми растениями в теплицах постоянно болтал. Он от тети Петуньи и от страстной любительницы цветов старенькой мисс Крамбл слышал, что если с цветами регулярно разговаривать, они пышнее цветут и не болеют. Это уж потом, посмотрев по телевизору передачу о домашних цветах, он узнал, что растения получают от близкого контакта с человеком углекислый газ, необходимый им для лучшего развития.

А Дьявольские силки никто не любил, и никто к ним даже близко не подходил. Они всем казались отвратительными и опасными. А Гарри заметил, что эти растения какого-то темно-коричневого и бурого цвета, и не имеют листьев, только упругие сильные тонкие стебли, похожие на безглазых червяков. Ну и как же им развиваться, если ту же самую углекислоту им никто не желает отдавать? Вот они и пытаются все живое удержать, а оно начинает вырываться и удирать.

Гарри не был жестокой и жадной свиньей, поэтому осторожненько и ласково общался с рассадой Силков, дышал на них, пока они к нему не привыкли, и не перестали пытаться удушить. А потом и вовсе признали за своего, и радостно помахивали своими голыми стебельками, когда видели в теплице.

Помона ужасно растрогалась таким оригинальным Гарриным методам приручения опаснейших растений магического мира и на завтраке красочно расписывала умения и открытия своего любимого ученика. Минерва преувеличенно брезгливо фыркала, ужасаясь, потому что еще по молодости как-то ее эти чудовищные кусты чуть не задушили и не сожрали, разумеется, когда она была в своей аниформе. После этого она в теплицы Помоны вообще не заходила никогда. А Помона едко сказала, что нечего было шастать на ее территории — значит, это Минерва тогда столько горшков для рассады разбила? Вот когда правда наружу-то вылезла!

Хагрид поедал все, что стояло возле него, равнодушно кивал и не вникал в рассказ, потому что любил только диковинных и ужасных тварей, чем страшнее и опаснее, тем лучше, а Флитвик и Снейп слушали крайне внимательно, потому что новые знания ученому человеку никогда не повредят.

Дамблдор тоже весь лучился любовью и заботой, радусь гербологическим достижениям Мальчика-Который-Выжил, и все пытался заглянуть Гарри в глаза, но тот никак не давался, хитрец!

Со Снейпом ученикам общаться было сложно. Никто не осмеливался подойти к нему и переспросить непонятое. Все бежали за разъяснениями к старшим товарищам или в библиотеку, но зельевара осторожненько обходили стороной и старались не злить.

Гарри не был исключением, несмотря на более менее ровные отношения с профессором, он все же боялся нарушить это хрупкое состояние своими панибратскими расспросами — а вдруг Снейпу не понравится этакая фамильярность? Уж лучше Гарри сам разберется, да и Хельга у него всегда рядом, она по Зельям прилично успевала и зачастую помогала ему. Староста собиралась стать профессиональным зельеваром, и сейчас посещала в числе немногих допущенных студентов Высшие Зелья на ТРИТОН. Получалось, что закончив Хогвартс, она автоматически получит бакалавра по этой дисциплине. И будет поступать в Магистратуру. Так что у Гарри проблем с консультациями не было.

Или можно было потеребить ту же Гермиону, которая, как и Невилл, практически поселилась в гостиной барсуков.

Гарри помнил, как она прибежала к ним, потрясая розовой коробкой с присланными ей заколками, лентами, и прочими аксессуарами и средствами ухода за волосами. Теперь Гермиона ходила всегда причесанная, заплетенная, или же с аккуратными задорными хвостиками. Хельга быстро научила ее следить за собой.

Впрочем, у Гермионы наладились отношения и с девочками с ее курса.

Она с удивлением рассказывала, что Парвати с Лавандой вовсе не тупые, как могло показаться изначально, судя по их легкомысленным кудряшкам и попыткам сделать свои школьные мантии гламурными, например, нацепить пару бантиков на воротник или кружевные манжеты... Да и многочисленные блестящие заколки в волосах делали их похожими на ходячие витрины галантерейщика.

Оказалось, что они трое очень даже подходят друг другу.

Девчонки начали лепить из Гермиону настоящую леди, элегантную и красивую, вопреки расхожему мнению, что хорошенькая девчонка почти всегда глупа как пробка, а Гермиона удовлетворила свою постоянную страсть к поучению и репетиторству, объясняя подружкам уроки. Одногруппницы отдавали ей первенство в учебе, никак не претендуя на звание лучшей ученицы, а Гермионе, с ее страстью всех поучать и наставлять на путь истинный только того и нужно было.

Также все вместе они ходили в библиотеку, писать эссе, которые подвергались Грейнджер тщательной проверке и рецензированию, как она это называла.

Гермиона была довольна своими ученицами, и вела себя теперь не в пример спокойнее и удовлетвореннее. Раньше-то ее попытки выделиться всегда подвергались осмеиванию, а вот теперь... даже Гарри и тот частенько спрашивал у нее совета по тому или иному предмету. Она прямо вся светилась счастьем.

К тому же, у девчонок оказалось много полезных вещичек, вроде новогодних каталогов из подарочных магазинов с Косого переулка, с которыми они все трое прибегали в хаффлпаффскую гостиную. Сьюзен и Ханна с удовольствием присоединялись к ним, разглядывая и выбирая подарки и сувениры.

Один из каталогов Гарри вежливо и культурно экспроприировал на несколько дней.

Ему тоже надо было запастись подарками своим друзьям и близким.

Вечерами, лежа на животе на мягком матрасе в своей уютной мини-спаленке, Гарри усердно грыз перо, составляя длинный список. Трудное же это дело оказалось, ведь раньше у него не было денег, и подарки он никому не дарил. Пришлось изрядно поломать голову, чтобы попытаться угодить всем своим друзьям.

Хельге и Мердоку должны были достаться шикарные писчие перья. Гарри долго выбирал между павлиньими, гиппогрифьими, страусиными и орлиными. В итоге, Мердок, как мужчина, удостоился орлиного, а Хельга пушистого страусиного. Павлиньи Гарри отмел, потому что слышал где-то, что их присутствие в доме приносит несчастья. Ну их, хоть и красивые, а здоровье и благополучие дороже.

Эрни МакМиллану и Невиллу он решил подарить сувенирные наборы живых шахмат. Именные, потому что чужие плохо слушались игрока и норовили ходить, как самим захочется. Двойной комплект по случаю приближающегося праздника стоил в полтора раза дешевле.

«Новогодние скидки — это очень правильно», — удовлетворенно подумал Гарри.

Ну, Гермионе, Сьюзен Боунс и Ханне Эббот — подарочные наборы для ухода за волосами «Неотразимая ведьма Палетта», раз уж они так рьяно взялись ухаживать за своими шевелюрами. Хоть с этим проблем не было.

Профессорам Стебль и Флитвику Гарри думал вручить по коробке хороших шоколадных конфет с коньяком, потому что не знал, что именно будет по душе этим эээ... не очень молодым людям. Ну, они ведь и правда были уже не молоденькие, решил Гарри. Немного седые и вообще... морщинистые... а пожилые любят сладкое.

Еще он подумал, что Хагрид ему купил Буклю, которую Гарри очень полюбил. И каким бы лесничий ни был упертым в любви к Гриффиндору и директору, как бы Гарри ни сердился на того за обиженного Дадли и сорванное путешествие по Европе, ответить Хагриду любезностью надо было. Поэтому он после долгих раздумий заказал хранителю ключей волшебный брелок для этих самых ключей, в виде жутковатого на вид черного дракончика с кольцом для ключиков на шее, который отзывался оглушительным ревом, стоило свистнуть, и здоровенную железную расческу для волос, а то на голове у Хагрида был просто кошмар. Там бы поместилось десять Гермиониных вороньих гнезд. Расческу Гарри откопал в разделе «Подарки для наших любимых фамилиаров», там как раз была распродажа предметов ухода за единорогами, гиппогрифами и тестралами.

Также надо было подарить что-то хогвартским домовикам, которых Гарри очень полюбил, да и они были в диком восторге от забавного мальчугана, который частенько снимал пробу с приготовленных блюд и не гнушался сидеть вместе с ними прямо на полу перед горячей плитой, расспрашивая их о жизни и здоровье.

Дело было в том, что у школьных домовиков не было имен, даже таких идиотских, как Винки, Тинки и Дубби-Скубби. Гарри очень возмущался по этому поводу, потому что на полотенцах у них были вышиты номера от одного до пятидесяти. Гарри это напомнило немецкие концлагеря, про которые он как-то видел передачу, и ему стало противно от этой ассоциации.

В общем, Гарри решил, что подарит им разноцветные полотенца с именами, а там они уже пусть выберут себе по душе цвет и имя. Как раз в каталоге были выставлены очень милые полотенчики, натуральные, льняные, самых разных цветов, ценой всего лишь восемь сиклей. А при покупке партии свыше тридцати штук, делали опять же скидку до семи сиклей. Имена он потом попросит написать на полотенцах Хельгу, у нее прекрасный почерк.

Гарри очень обрадовался, что можно получить скидку при покупке товара оптом, как он покупал муку и фрукты в Литтл-Уингингском супермаркете, там часто проводили такие акции. Он решил, что и у себя тоже будет заниматься таким же маркетингом при продажах.

Оставался еще профессор Снейп. Ну, так как он был относительно нестар, то... Гарри знал, что мужчины возраста профессора обычно ценят хорошее вино, виски или коньяк. В каталоге был еще раздел «Подарки для родителей и взрослых» так что Гарри после долгих раздумий решил выбрать все же дорогой коньяк «Пять единорогов», который стоил аж тридцать галеонов.

Сначала Гарри подумал, что, наверное, дороговато, но потом наткнулся на изображение колдорамки, которую ему подарил профессор и охнул. И тут же укорил себя за нечаянную жадность. Рамка, как оказалось, стоило очень даже недешево, но самое-то главное — зачем бы она нужна была без воспоминаний профессора? Это-то как раз и было дороже всего, а все остальное можно купить, были бы деньги!

И Гарри решительно записал в заказ бутылку марочного коньяка в упаковке слизеринских цветов. Сервис в магическом мире был до того развит, что магазины предлагали упаковки для подарков четырех факультетов Хогвартса. Гарри еще смутно подумал, что здесь, видимо, только такие сочетания цветов и ценятся, и не дай бог перепутать адресату упаковку — обидится до смерти.

Осталось выбрать подарки тете с дядей и Дадли, хотя тот, может, и не заслужил ничего. Но так как раньше денег у Гарри не было, во всяком случае, столько, чтобы хватило на нормальный подарок, то сейчас он решил не отплачивать той же монетой своей родне.

Дурсли ему дарили вещи на Рождество, но так как они были чересчур практичными, то это были либо одежда на выход или по сезону, либо какие-нибудь школьные принадлежности, которые все равно надо было ему купить, либо просто книжка. Ну а Дадли и вовсе ничего не дарил, кроме своих старых вещей и игрушек, которые ему надоели или сломались.

Но Гарри великодушно решил, что не стоит уподобляться родственникам, и надо быть выше этого. Поэтому он, вспомнив, что больше всего любили тетя, дядя и Дадли — поесть на дармовщинку — заказал им фирменный великолепный закопченный свиной окорок. Сначала он хотел послать им олений, как деликатес, но затем решил, что обойдутся. Гарри все-таки был немножко вредным мальчиком. И на случай, если Дадлик вдруг не захочет есть окорок, решил, что он пошлет ему немного сдобного воздушного печенья с тыквой от хогвартских домовиков.

Для общего сбора в гостиной на Рождество, то есть, для тех, кто решит остаться на праздники в школе, Гарри заказал шоколадных лягушек и мороженого из знаменитого разрекламированного кафе Фортескью. Таким образом, у него как раз около ста пятидесяти галеонов на все подарки и ушло. Но он не жалел — друзья ему были дороже, да и ведь, может это будущие деловые партнеры! Тут уже скупиться нельзя, если не хочешь прослыть жадным и неблагонадежным поставщиком. Будущее-то вот оно, не за горами уже, семь лет пролетят как один миг.

Подробно оформив заявку и подсчитав деньги, Гарри привязал кошелек (обычный) с пергаментом и деньгами к лапе Букли и угостил ее на дорожку солеными сырными крекерами, которые та обожала.

Оставалось только дождаться, пока подарки доставят в Хогвартс.

* * *

Тем временем замок усиленно украшался к празднику.

Гарри обрадовался тому, что и волшебники, оказывается, празднуют привычные ему Рождество и Пасху. Но когда он сказал об этом Хельге, та объяснила, что далеко не все маги приветствуют эти увеселения.

Волшебники вовсе не христиане, а больше язычники. И праздники у них старинные, идущие из глубины веков, когда христианства еще и в помине не было.

Поэтому у них нет церквей, священников, пасторов и кто там еще бывает у маглов. И крестин у них тоже нет. Это только волшебники, женатые на маглорожденных могут уступить и позволить крестить своего ребенка.

А празднуют Рождество и Пасху только номинально, переняв в основном от маглорожденных студентов, которые потихоньку и сделали эти праздники обычными. Кажется, тот же Дамблдор и утвердил в Хогвартсе рождественские увеселения с подарками и наряжанием елок и развешиванием повсюду омелы. Хотя тут он намешал всего подряд, потому что омела-то как раз к христианству никаким боком не относилась. Да и празднование Хэллоуина тоже не соответствовало христианским обычаям. Это для маглов просто веселье, в то время как магами на Хэллоуин или по другому, Самайн, проводится множество различных ритуалов, на этот день планируются какие-то важные мероприятия, связанные с силой, да много еще чего нужного и полезного.

Короче говоря, в Хогвартсе получилась какая-то мешанина из магловской и магической религии. Впрочем, Хельга поведала, что они дома не празднуют Рождества и Пасхи, просто уезжают на каникулы. Для чистокровных волшебников существуют лишь истинные кельтские праздники. И зимой они будут праздновать только Имболк, который наступает в начале февраля.

Хотя надо признать, что молодежь и дети все чаще проникаются магловскими праздниками, учась в школе, так что, наверное, скоро обычаи магического мира могут и отмереть... Хельга сказала, что таким образом Дамблдор пытается объединить два совершенно разных мира. Что, в общем-то, наверное, делать не стоит. Но кто станет возражать Председателю Визенгамота? Каждая метла метет по своему, добавила туманно Хельга и отправила Гарри в Большой Зал, полюбоваться на притащенные Хагридом огромные ели.

Гарри послушно пошлепал в указанном направлении, по пути раздумывая, что вроде бы как и у них отмечают Хэллоуин, богопротивный в общем-то праздник, когда по поверьям вся нечисть вылезает на свободу, а дети наряжаются ведьмами, вампирами и скелетами, а вот поди ж ты... празднуют англичане этот день, и священники не возражают ничуть. Интересно, почему? Но он политические и религиозные передачи не любил, поэтому в этот вопрос и не стал вникать.

В Большом Зале стояло двенадцать громадных елей, которые наряжали профессора. Они палочками левитировали игрушки, подвешивая их на пушистых ветвях. Гарри поглазел на все это великолепие, походил по залу, поздоровался с Хагридом, который прямо засиял и обрадовался, как будто Гарри ему уже подарки вручил. Гарри еще подумал — ну как на такого сердиться, ну чистое дитя же...

Потом Флитвик разрешил ему попробовать повесить пару шариков. Гарри неплохо практиковал Вингардиум Левиосу, но все-таки один шарик он кокнул. Флитвик правда, тут же игрушку починил Репаро, но Гарри все равно засмущался и удрал.

Через час стало скучно, и Гарри побрел обратно в свои подземелья, собираясь по пути заглянуть на кухню.

Но увидел Драко Малфоя, спускавшегося туда же, и решил поболтать с ним.

Вопреки уверениям Хагрида и Рона о том, что слизеринцы просто жуткие люди, Гарри решил, что будет сам оценивать адекватность этого факультета. Самое легкое и простое дело, когда наслушаешься предвзятых очевидцев, и начинаешь слепо проповедовать то же, что и они.

А Гарри был твердо убежден, что для установления истины всегда следует выслушивать обе стороны, потому что сам нахлебался несправедливости по самые уши, когда дядя Вернон верил больше своему Дадли, чем ему. Именно поэтому перед распределением, когда они все вместе стояли в холле перед огромной дверью в Большой Зал, Гарри крепко пожал протянутую ему руку Драко, несмотря на шипение и тычки в бок Рона Уизли. В конце концов, ведь Малфоя он встретил раньше, чем Рона и они, в общем-то, провели время продуктивно, да и кепка Драко вроде как понравилась, хоть и была не новой.

Но вообще, справедливости ради, Гарри тогда пожимал руки всем, кто хотел с ним поздороваться. Оказывается, он и правда был популярным! Это грело душу и сердце — хоть какая-то основа для будущего бизнеса заложена! Теперь главное — не испортить все самому!

Проводя все свободное время со своим факультетом, Гарри мало общался с другими ребятами, просто он по натуре был домоседом, и не стремился куда-то еще, помимо своей уютной гостиной.

Но сейчас наступали праздники и каникулы, почти все разъехались, и Гарри решил, что можно наладить мосты с другими факультетами. С Гриффиндором он частично был знаком, в лице Невилла, Гермионы, ну и Рона, конечно, потому что тот постоянно попадался Гарри на глаза, пытаясь подружиться.

С рейвенкловцами Гарри проводил достаточно времени на совмещенных уроках, поэтому тоже перезнакомился почти со всеми, и установил, что правду про них говорят: воронята были очень умные и немножко высокомерные, ну так им было чем гордиться, поэтому Гарри не обижался на их снисходительный тон, потому как знал, что это просто такая черта характера, не все же могут быть в доску простыми как он. Когда принимаешь людей такими, какие они есть, легче жить. А еще не надо никому доказывать, что ты умнее, красивее, богаче и известнее — будь проще, и люди к тебе потянутся!

Вот и неудивительно, что к Гарри все тянулись! Даже директор все время пытался подобраться поближе, но от него удирал уже сам Гарри.

— Привет, Малфой! — поприветствовал слизеринца Гарри.

— А, это ты, Поттер, — протянул Драко, наморщив нос. — Ты чего один, где твои верные телохранители-барсуки?

— По домам разъехались, — вздохнул Гарри. — Только через полторы недели увидимся. А ты почему здесь, остаешься, что ли?

— Нет, просто я отправлюсь домой по каминной сети, вместе с профессором Снейпом. Он же мой магический Наставник. Трястись почти весь день зимой в поезде, нет, увольте!

Гарри вдруг заревновал. Он уже в глубине души считал профессора своим другом, а тут, оказывается, он у Драко какой-то там Наставник!

— А что это значит? Это как крестный, что ли? — вроде как небрежно спросил Гарри.

— В магических семьях нет крестных, во всяком случае, в чистокровных, — надменно сказал Драко, задрав нос.

— Почему? Аааа... это потому же, что вы не справляете Рождество и Пасху, так? — догадался Гарри. — Это значит, вы атеисты, что ли?

— Кто-кто? — переспросил Драко. — Атеисты — это кто такие?

— Эмм... ну это те, кто в бога не верит, — объяснил Гарри.

— А, нет. У нас свои высшие силы, знаешь ли... Мерлин, Моргана, Нимуэ... а до них были еще более древние боги, их много, на самом деле. Потом друиды есть. Чернокнижники разные.

— Ясно. А что там с Наставником, расскажешь?

— Да тут все просто на самом деле, когда в семье рождается мальчик, отец назначает своего друга его магическим Наставником, это значит, что если что-то случится с родителями, Наставник возьмет на себя полностью опеку и заботу о своем подопечном, а также сможет распоряжаться оставленным имуществом, — Драко говорил так гладко, что видно было, что с чужих слов. — Ну и помимо всего перечисленного, Северус меня учит колдовать. Я уже много чего знаю, например, Серпенсортию! — похвастался Драко. — Ее на пятом курсе только учат, но в Хогвартсе, кажется, это заклинание запретили. Решили, что оно темное, идиоты!

— Ого! А что оно делает? — заинтересовался Гарри.

— Ну, материализует змею. Ничего сложного, — выделывался Малфой.

— Научишь потом? — спросил Гарри. Змеи ему нравились, он даже в зоопарке как-то раз выпустил питона на волю. Дадли тогда визжал, как поросенок, аж сердце радовалось.

— Можно, — высокомерно кинул Драко, но видно было, что ему приятно, что его просят о таком.

— А как вообще... какой профессор Cнейп на самом деле? — с любопытством спросил Гарри, который практически ничего об этом загадочном человеке не знал.

— Он с виду мрачный и злой. Но со мной он другой. Я его уважаю и люблю, как же иначе. Своих детей у него нет, так что я у него за сына, можно сказать, — хвастался Драко. — Он очень много чего знает, в том числе и Темные Искусства... Поттер, ты же не ярый противник Темных Искусств? — вдруг спросил Драко, останавливаясь и прищуриваясь.

— Ээээ... а почему я должен быть против них? — осторожно спросил Гарри.

— Ну как же, ты же сначала попал на Гриффиндор, а они все время стремятся искоренить свою же историю. Не понимают, что Темные Искусства сами по себе не опасны, многие чистокровные семьи их практикуют довольно часто.

— Но я же сейчас не на Гриффиндоре, а хаффлпаффцы вроде бы ничем таким темным не балуются, — сказал Гарри.

— Да уж, вот потому-то мы с тобой и можем идти вместе и мирно разговаривать, — заметил Драко. — Будь ты на Гриффиндоре, нас бы тут же осудили и отругали за разговорчики с врагом! Я помню, как-то раз подслушал, как отец и Северус разговаривали. Дружбу Северуса с твоей матерью в школе все осуждали, и, в конце концов, они так и рассорились. Не может слизеринец дружить с кем-то из Гриффиндора. Не дадут просто.

— А почему так, ведь Рейвенкло и Хаффлпафф со всеми общаются, и со слизеринцами тоже, и их никто не одергивает и не осуждает? — удивился Гарри такой узкой избирательности.

— А кто его знает? Сейчас уже и непонятно, из-за чего все началось, но два факультета по сей день считаются смертельными врагами. Об этом и в семьях постоянно говорят, так что мы приходим в школу уже осведомленными и подготовленными. Наши родители враждовали, мы будем, и наши дети, скорее всего, продолжат.

— Бред какой-то! — возмутился Гарри. — У вас прям как в «Ромео и Джульетте», воюете веками, и сами уж не помните, из-за чего.

— Ну а ты как хотел, — миролюбиво сказал Драко. — Вот взять, к примеру, тебя. Ты победил Того-Кого-Нельзя-Называть. И если бы ты был на Гриффиндоре, тебя бы наши все ненавидели. Но так как ты сам пожелал уйти к барсукам, многие задумались — а так ли все было на самом деле, как говорил Дамблдор? Отец рассказывал, это он объявил о том, что ты убил Темного Лорда, а все были так рады окончанию войны, что поверили безоговорочно, лишь бы его больше не было. А теперь многие вот сомневаются, как хаффлпафец мог уничтожить самого могущественного темного волшебника столетия. Нереально это как-то... понимаешь?

— Понимаю, — вздохнул Гарри. — Шаблоны треснули. Во всеобщем понимании я должен был выглядеть Суперменом с планеты Криптон, а оказался лишь простым заурядным журналистишкой... то есть барсуком. Ну и ладно, меня это устраивает, вот уж никогда не хотел быть убийцей кого-то. Я муравья-то не прихлопну, мимо пропущу, а уж чтобы взрослого дядьку... Давай лучше о другом поговорим, надоела мне эта политика.

— А ты чего остаешься, дома не ждут? — спросил Драко.

— Решил пожить спокойно и в одиночестве, — улыбнулся Гарри. — На самом деле я люблю быть один, мне не скучно. Хотя и в обществе тоже неплохо, весело.

— Я бы пригласил тебя к нам, но, наверное, уже поздно, ваша Стебль уже отбыла, я видел, — сказал Драко. — А без ее разрешения тебя к посторонним не отпустят. А хорошо было бы, покатались бы на пегасах и гиппогрифах в имении, или сходили бы на озеро, на коньках...

— Ух ты, у вас своя конюшня и свой пруд? — поразился Гарри. — Значит, у вас много земли?

— Ну да, у нас свой надел, был пожалован еще Вильгельмом моим предкам, которые прибыли с ним из Франции. За выдающиеся заслуги, — усмехнулся Драко. — Так по сей день и живем на этом куске земли — Малфой-мэноре.

— А что у вас там растет? — загорелся любопытством Гарри. — Наверное, там огромный парк с кучей деревьев?

— Ну, дааа... как-то так. Я не интересуюсь земледелием, Поттер. Я — будущий наследник.

— Эх... посмотреть бы... — вздохнул Гарри. — Мне бы столько земли, я бы развернулся!

— Слушай, да ты точно хаффлпафец! — удивился Драко. — Никто другой бы не стал страдать по обыкновенной земле. Вон, говорят, у Уизли есть огромный огород, да там ничего толком не растет. Они даже гномов не могут извести. А вот у хорошего барсука там чего только не было бы. И это притом, что у них брат в Румынии драконами занимается, представляешь, навоз бесплатно, это ж какая экономия!

— А ты точно финансист! — засмеялся Гарри. — А навоз, это хорошо! Тем более, если он вообще за просто так. Вон наша профессор Стебль постоянно ругается, что цены на него растут и растут.

— Ну, вот я и говорю! Развели бы там хоть картошки, что ли, все деньги бы сэкономили. А то говорят, папаша Уизли еле семью обеспечивает, а мать у них вообще не работает. Вот и занялась бы огородом. Так нет, она же тоже гриффиндорка, не станет ковыряться в земле.

— Да уж, понимаю... у некоторых просто нет таланта к этому, — со знанием дела констатировал Гарри. — Ну и само собой, лень не позволяет. Хотя чего там делать, с волшебной-то палочкой! Даже жуков колорадских и то можно разом собрать, крикнул «Ассио жуки!». И все, картошка в безопасности!

— Я бы разводил драконов после окончания школы. Представляешь, какая выгода от такого хозяйства! Чешуя, кожа, сухожилия и сердца, печень, кровь, — поделился Драко своими планами, — у драконов все полезное и все в хозяйство идет. Слушай, поселяйся рядом со мной — будешь навоз покупать со скидкой, — засмеялся он.

— Может, так и сделаю, — улыбнулся в ответ Гарри. Поговорить со слизеринцами оказалось вовсе не так и страшно. Обычные ребята, немного балованные и снобы, конечно, как и все виденные в телевизоре аристократы, ну так у них имидж, куда денешься. Воспитание, окружение и все прочее, что делает человека таким, каким его видят люди. Но, как убедился Гарри, внешность зачастую бывает обманчива.

— Ну ладно, увидимся после каникул! — крикнул Драко, сворачивая налево, там была лестница, ведущая на нижний уровень подземелий, а хаффлпафцы обитали на первом, возле кухни.

А Гарри направился к себе, потому что ему домовики сообщили, что заказанные подарки наконец прибыли.

Гарри мчался, как будто за ним гнались пчелы, у которых он украл мед.

Подарки! Это так здорово, даже если они все отправятся к другим людям! Гарри не знал, пришлют ли что-либо ему на Рождество, но в глубине души немножко надеялся, что друзья его не забудут.

Он всю жизнь получал номинальные презенты только от тети с дядей, и больше ни от кого. И даже открыточки или письма захудалого ему никто никогда не присылал!

А ведь он Герой. Ну и что это за слава такая? Он-то знал, что знаменитостям много народу пишет, они даже письма не успевают читать. А он вроде как и звезда, и в то же время — типа черной дыры, которую не видно, никто ему особого внимания не уделял, пока он в Хогвартс не приехал. Тут-то уж почему-то все забегали и засуетились, дружить с ним захотели, в команду квиддичную сразу пригласили...

А вот почему деканша Гриффиндора ему ни разу не написала, раз она так его родителей любила-обожала? Если уж она так хотела заполучить его к себе на факультет, так надо было стараться, обиженно подумал Гарри. А то теперь каждый урок чем-то недовольна, и снимает с него баллы. Обида за трансфигурированные не по уставу ложечки не покидала мальчика. Да даже профессор Снейп, про которого болтают, что он самый придирчивый и вредный преподаватель в Хогвартсе, с ним так себя не ведет! Так что пусть теперь не обижается, что ей ничего не подарят!

Вот уже показалась дверь, ведущая в гостиную Хаффлпаффа. Вырезанный прямо на ней веселый лесной гном в зеленом колпаке и коричневой курточке, завидев Гарри, заранее открыл дверь, и мальчик без остановки влетел в комнату.

У камина на коврике лежал большой бумажный сверток.

— Гарри, получай посылку, — улыбнулась Хельга, сидевшая в кресле у огня и читавшая письмо.

— Ой, Хельга, а ты домой не уехала? — удивился Гарри.

— Сегодня останусь до вечера. У нас дежурство с другими старостами и старшекурсниками на время каникул, чтобы профессор Стебль подольше со своей семьей отдохнула дома. Будем дежурить сутки по очереди — присматривать за вами, шалопаями, чтобы все в порядке было, — сказала староста. — Ну, давай помогу тебе разобрать подарки.

— Раз ты сегодня здесь, тогда я не буду сову гонять в такой холод, подарю подарок сейчас. Так же можно? — с волнением спросил Гарри, который очень жалел и свою Буклю и других птичек, вынужденных мерзнуть и надрываться, выполняя свою нелегкую работу. — Кстати, а как мне эту посылку доставили, она же огромная?

— Торговый дом, в котором ты подарки заказывал, работает только по каминной сети. Это обеспечивает быстрое обслуживание и у них нет затрат на содержание почтовых сов. Вообще-то я бы и сама не эксплуатировала бедных птиц, просто есть места, куда по камину не добраться, например, к маглорожденным ученикам. Хотя, знаешь, пока их родители привыкнут к совам, тоже столько времени проходит, а уж нервов! Твою посылку прислали через сеть в учительской, а оттуда уже кто-то из преподавателей закинул ее к нам, камин-то с односторонней связью, чтобы ученики ненароком не отправились невесть куда.

Гарри торопливо разорвал плотную бумагу.

Все такое новенькое и красивое! Заказанные подарки упакованы в праздничную яркую обертку и перевязаны цветной ленточкой. Для удобства на каждой коробочке изображение предмета. Поэтому Гарри легко нашел длинный картонный футляр с писчим пером и торжественно вручил его Хельге.

Староста развернула подарок, ахнула и крепко обняла Гарри, чмокнув его в обе щеки.

— Спасибо, Гарри, я давно мечтала именно о таком пере — белом, страусином. Посмотри, такое пышное, легкое, а подставка какая!

Подставка для пера и впрямь была ювелирной работы — серебряная, с красивой стоечкой, утяжеленной свинцом, чтобы не переворачивалась. Само перо украшено изящной позолоченной розочкой.

Гарри густо покраснел от удовольствия и смущенно шаркнул ножкой. Неизвестно, каково это — получать подарки от друзей, а вот дарить оказалось так здорово! И радоваться, что угодил, и подарок понравился!

— На здоровье, Хельга, и тебе спасибо за то, что так о нас заботишься, — пробормотал он.

— Ну что ты, вы детки просто золотые, воспитанные, спокойные, послушные, хлопот совсем не доставляете, одно удовольствие за вами приглядывать, — все больше вгоняла его в краску Хельга. Гарри очень редко удостаивался похвал от тети, поэтому сейчас купался в Хельгиных дифирамбах, как голубь в теплой дождевой луже.

Обменявшись любезностями, они продолжили разбирать свертки.

— Мердоку я могу твой подарок переправить по каминной сети, если доверяешь, — сказала Хельга. — Мы с ним постоянно связь держим, как напарники.

— Было бы хорошо, — просиял Гарри, который очень уважал Мердока, как старшего брата почти, так тот ему нравился. Спокойный, выдержанный и справедливый шотландец, здоровый как медведь и в то же время добрый и заботливый. Ну как таким не восхищаться и не брать с него пример? Гарри даже одно время подумывал купить себе желто-черный клетчатый килт, как у Мердока, в котором тот часто расхаживал по гостиной. Но потом посмотрел на свое костлявые коленки и со вздохом отказался от этой идеи. А вот ножи и топор, которыми староста искусно жонглировал, он бы не отказался приобрести. И научиться с ними так же виртуозно обращаться!

Хельга уменьшила обе коробки с перьями и спрятала их в карман мантии.

Остальные подарки они подписали, и староста сказала, что эльфы разнесут их получателям. Конфеты профессору Стебль и шахматы для Невилла и Эрни она тоже забрала, пообещав доставить всенепременно, а вот наборы для девчонок пришлось все-таки отправить с совами из школьной совятни.

Остались подарочные полотенца для домовиков. Гарри сбегал к себе в спальный отсек и приволок длинный список имен, приготовленный для эльфов. Оставалось только написать их прямо на ткани.

У Хельги глаза полезли на лоб, когда она зачитала предложенные имена.

— Элджернон, Адальберт, Патрик, Гамлет, Отелло, Бэтмен, Алан, Лайонелл, Мэйсон??? Гарри, ты где таких имен набрал? — захихикала она.

— А что? Нормальные имена! Уж лучше порядковых номеров, — оскорбился Гарри, которые черпал сведения отовсюду, даже из любимых сериалов тети Петуньи.

— Ну а что, мне вот Луис, Фицуильям и Эдвард очень нравятся! Что-то маги как-то такие имена мальчикам не дают, а жаль... у большинства они какие-то нарицательные, по старинке... Хм... а ты уверен, что Дарси — это имя?

— А мне нравится! — уперся Гарри. — Пусть будет кто-нибудь по имени Дарси, мистер Дарси!

— А у домовиков, между прочим, и дамы есть, — заметила Хельга.

— А я знаю! Их девять домовушек! У них косички имеются. Я и им имена подобрал, — и Гарри перевернул список.

— Ну-ка, ну-ка... Диана, Виктория, Элизабет, Бриджит, Софи, Мэрилин, Анджела, Клаудия... ой, какие имена классные! Я б сама назвалась Бриджит или Мерилин, да поздно уже, — восхитилась Хельга.

— Да ну, у тебя очень красивое имя, тебе другое не подойдет, — со знанием дела успокоил старосту Гарри. — Ну что, давай ты будешь писать, а я диктовать?

И они принялись за дело. Через час все пятьдесят полотенец были поименованы, осталось только упаковать их в один подарок, и на праздник Гарри должен был сам отправиться на кухню и вручить каждому домовику презент вместе с именем. Он очень надеялся, что маленькому трудолюбивому народцу понравится.

Кроме Гарри на праздники должны были остаться еще несколько человек с разных курсов, у которых родители уехали за границу или вынужденные остаться по иным семейным обстоятельствам. А сам Гарри на каникулах планировал хорошенько отоспаться, чего ему не всегда удавалось сделать дома.

Вечером за Хельгой прибыл ее молодой человек, поляк по национальности, окончивший на отлично Дурмстранг четыре года назад, и сейчас учившийся в Восточно-Европейской Магической Академии на факультете Альтернативного Зельеварения. Именно эту Академию когда-то закончил профессор Снейп, получив звание Магистра. Оказывается, профессор прошел Магистратуру за два года вместо положенных пяти и считался самым молодым Магистром зелий за последние сто лет. Гарри почувствовал гордость за профессора, и решил, что надо бы подтянуть зелья хотя бы до «Выше ожидаемого».

Обо всем этом ему рассказал сам Вацлав Зелиньский, оказавшийся очень приятным и симпатичным молодым человеком. Высокий, стройный, с черными волосами ниже плеч, собранными в аккуратный хвост. Гарри украдкой пощупал свои медленно отраставшие волосы и вздохнул. Конечно, можно было бы удлинить шевелюру так, как он делал дома с тетей Петуньей, но Хельга сказала, что если отращивать естественным путем, волосы будут здоровее и крепче.

Вацлав сразу завел с ним непринужденный разговор, и Гарри тут же вызнал, что тот занимается разработкой и изготовлением разнообразных бытовых ядов, в том числе гербицидов и инсектицидов. Гарри с первого взгляда проникся к нему доверием — он, как кошка, людей видел как будто изнутри, и если они ему нравились, то это было уже надолго. Ну и, само собой, подумал, что нашел хорошего специалиста, если ему когда-нибудь понадобится партия специфических средств для зашиты своей фермы от всяких летучих, ползучих и сорняковых напастей.

Хельга с Вацеком, как она его называла, помахали Гарри, стоявшему на ступеньках замка, обнялись и исчезли в вихре аппарации.

А Гарри побрел обратно в свое уютное барсучье гнездышко, укладываться спать и ждать Рождества.

* * *

Ночью он долго не мог заснуть, ворочаясь и пиная одеяло, в предвкушении первого праздника вне дома, и уснул только часа в два. Зато утром проснулся чуть ли не к полудню, так переволновался накануне.

В комнате стояла тишина. С их курса никто не остался, так что следовало ожидать, что подарки, большой кучкой лежавшие под пышной симпатичной елочкой, обвешанной желтыми шариками, все предназначены ему.

Гарри суматошно вывалился из своего гнезда и робко подошел к весело горевшему камину, возле которого и располагалось все это рождественское чудо.

Коробки, коробочки и свертки... большие и маленькие.

Мальчик счастливо вздохнул и уселся на коврик.

Руки у него чуть-чуть тряслись от волнения, когда он взял осторожно самый верхний подарок.

Мердок подарил ему держатель для палочки — этакий широкий эластичный кожаный браслет с кармашком, наподобие наручных футляров для мобильных телефонов. Надевался он, как правило, на левое запястье, палочка вставлялась в кармашек и пряталась под широким рукавом мантии. Очень удобно, и легко доставать.

А то Гарри носил палочку за поясом, или вообще в сумке, в футляре, в котором мистер Олливандер продал ему ее.

Он тут же примерил обновку, несколько раз попробовал молниеносно вытащить палочку, пару раз запутался в рукавах накинутой для чистоты эксперимента мантии, но потом дело пошло на лад и он уже вполне уверенно выхватывал свое оружие, тут же наставляя его на воображаемого противника.

— Спасибо, Мердок! — благодарно прошептал Гарри и принялся за следующий сверток.

Несколько коробок с шоколадными конфетами, разнообразными печеньками и засахаренными фруктами от девчонок, Гарри отложил в сторонку, чтобы потом всем вместе в гостиной пить чай вечерами.

Гермиона отличилась и подарила ему толстую книжищу, великолепно оформленный шикарный атлас «Сельскохозяйственные вредители и эффективные методы борьбы с ними». Гарри улыбнулся. Конечно, Грейнджер не могла презентовать ему что-то иное, ведь конфеты и сладости она не уважала, будучи ребенком стоматологов. Так что книга отправилась Гарри под подушку, чтобы вечерами изучать ее на будущее.

Невилл предсказуемо преподнес ему мини-набор садовых инструментов. У него был почти такой же, который он заказал уже в школе, чтобы не вызвать подозрений у бабушки, и Гарри частенько одалживал у него то лопаточку, то грабли, то тяпку, когда работал со своими саженцами. Оказывается, Невилл очень внимательный и заметил, как Гарри нравятся эти удобные штучки. А теперь и у него такой есть — спасибо, Невилл, ты настоящий друг!

Эрни и старшие ребята прислали несколько настольных игр. На Хаффлпаффе было немало маглорожденных учеников, которые благополучно уживались в обоих мирах. Так что Гарри получил прекрасный набор домино, шикарную «Монополию», лото и «Скрэббл». Будет чем заняться долгими зимними вечерами!

Тетя Петунья передала ему с Буклей пакетик шоколадных батончиков и мармеладок и теплый шарф с перчатками красного цвета. Гарри хмыкнул. Оказывается, за полгода, проведенные в школе, он стал тоже предвзято относиться к цвету — гриффиндорское алое резало глаз и напоминало об отвязном факультете. Но он решил, что подарок неплох, а потом можно будет попросить Хельгу перекрасить в другой, более спокойный цвет. Также она в открытке благодарила Гарри за окорок, упомянув, что Дадлик вроде бы немного успокоился после лечения и уже стал кушать понемногу свиные отбивные. Хорошо, что детская психика очень гибкая, и может быстро забыть неприятные моменты.

Хельга умудрилась без примерки купить Гарри фланелевую ночную пижаму, на которой были изображены разные пушные зверьки — хорьки, барсуки, росомахи, бобры и куницы. Все это зверье весело бегало друг за другом и устраивало шутливые свары. Наблюдать за этими милашками перед сном Гарри впоследствии мог бесконечно! А если те слишком увлекались, он осторожно разнимал их пальцем, но зверушки, привыкнув, совершенно обнаглели и не обращали внимания на хозяина. Впрочем, что хорошо, они могли сразу угомониться, как только ребенок устало закрывал глаза.

Был еще подарок от Хагрида — кулек печенья и неуклюжая флейта ручной работы. Выглядело печенье как-то странновато, как будто испечено было месяц назад. В любом случае, Гарри, избалованный выпечкой с хогвартской кухни, есть его не собирался. Так что решил оставить на самый-самый черный-пречерный день. А флейту он вообще отложил в сторону, так как музыкальными инструментами не увлекался от слова вообще. Ну, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят.

Профессор Флитвик, как и обещал, презентовал мальчику фолиант, содержащий описание всех видов Манящих чар, начиная с кухонных и вообще бытовых, заканчивая очень специфическими, то есть, специализированными. К примеру, обладая достаточными силами и навыками, можно было даже приманить к себе небольшую дождевую тучку, чтобы полить посевы. Правда, в древности эти чары сопровождались большим количеством лишних телодвижений и ритуалов, и даже кровавыми жертвами, но в основном, они срабатывали положительно. Гарри нежно прижал книгу к груди, решив заняться Чарами сразу после каникул.

А его деканша Стебль так и вовсе расщедрилась — прислала баночку отличного домашнего клубничного джема. Банка была на самом деле объемом с галлон, просто уменьшенная. И варенья там должно было хватить надолго! Но Гарри не собирался экономить — это лакомство тоже уйдет на общий стол, как и прочие сладости. На Хаффлпаффе не любили хитрецов, скряг и жмотов, и именно по отсутствию этих качеств и оценивали людей. Потому что тут главным принципом было то, как себя человек ведет со своими знакомыми и друзьями.

Если ты стараешься прожить нахаляву — будь уверен, своим ты в коллективе Хаффлпафф не станешь однозначно. Подопечные Помоны были детьми без изысков и заскоков и предпочитали жить простыми истинами — помогать слабым и беззащитным, делиться последним куском, присматривать и защищать младших, уважать старших, декана и прочих преподавателей. Ну и еще — быть скромными и вежливыми и не лезть на рожон, как бы этого ни хотелось.

Собственно говоря, эти незамысловатые правила были написаны на большом листе пергамента, и повешены в красивой рамочке на стене гостиной. Этакий девиз Хаффлпафф, которому все старались неукоснительно следовать. Гарри считал это очень правильным и сам тоже всячески старался соответствовать золотым стандартам факультета.

Гарри все подарки очень подробно рассмотрел, обнюхал и пощупал, разложил по кучкам и у него остался еще один сверток, довольно объемный, хотя и легкий по весу.

Никаких дарительных надписей на нем не было, простая серая оберточная бумага.

Гарри осторожно развязал бечевку, и на ковер пролилась легкая серебристая лужица. Какая-то одежда... вроде мантии.

Мальчик осторожно поднял странное подношение, повертел в руках и обнаружил записку:

«Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне.

Пришло время вернуть ее его сыну.

Используй ее с умом.

Желаю тебе очень счастливого Рождества.»

Гарри недоуменно пожал плечами. Почерк был мелкий, с завитушками, он такого не припоминал. Значит, это не преподаватели. А кто же тогда?

И что это за такая важная мантия, что ее оставляют кому-то на сохранение? Может, это специальное парадное одеяние или спецодежда? Он что-то не припоминал подобного покроя и материала ни на ком из знакомых...

Гарри решил, что спросит совета и разъяснения у взрослого. Скорее всего, у профессора Снейпа, когда он вернется из гостей. Гарри даже немного позавидовал Драко, у которого сейчас, наверное, самый настоящий семейный праздник, с родителями и Наставником... А у него-то... надо бы еще узнать, почему его так называемый крестный сидит в тюрьме, как так получилось, что он не заботится о своем подопечном?

Гарри подумал, что у него какая-то странная родня по мужской линии. Отец в школе дрался и задирался со всем, что шевелится, крестный тоже не за просто так ведь в тюрьму угодил? Уголовник потенциальный что ли, был? А уж друзья его отца и вовсе куда-то пропали, как будто в школе и не общались совсем. Странная очень это была дружба. В общем, в свободное время нужно будет подробно выяснить этот вопрос и получить ответы на все вопросы.

А пока... пока нужно еще вручить скромные подарки домовикам!

И Гарри, подхватив увесистый сверток, упакованный в праздничную золотистую бумагу, направился к выходу.

* * *

На кухне впервые не кипела вовсю работа. Большая часть праздничного угощения уже была готова и сервирован только один стол, за которым должны были собраться все оставшиеся ученики и преподаватели.

Эльфы сидели в дальнем конце длинной кухни и тихонько беседовали на свои домовиковские темы. Почему-то на кухне не наблюдалось ни елки, ни игрушек и гирлянд, ни вообще каких-то атрибутов Рождества. Гарри еще подумал, что возможно, эльфы тоже, как и чистокровные волшебники, не собираются справлять магловские праздники.

Увидев пришедшего мальчика, домовики радостно повскакивали с низеньких табуреток и окружили его, предлагая поесть чего-нибудь вкусненького.

Гарри со смехом ответил, что позавтракает после того, как раздаст подарки.

Домовики, прижав ручки к груди, недоуменно переглянулись.

«Подарки? Да разве им положены какие-то подарки? Они же всего-навсего домовые эльфы, их предназначение верно и преданно служить своим хозяевам». О чем они и не замедлили известить Гарри.

Гарри предсказуемо рассердился. Это выходит, что народ тут работает, старается угодить, готовит вкуснейшую еду и десерты на Рождество, а взамен не получает даже элементарного спасибо? А не то что там какого-нибудь захудалого подарочка, в виде хотя бы носового платочка или сувенирной кружки?

Гарри в который уже раз подумал, что магический мир очень странное место. И не сказать, что оно ему вот так прямо и нравится. Скорее, наверное, нет, чем да. Только вот Гарри знал, что любое место можно изменить и обустроить по своему вкусу, если ты собираешься какое-то время там проживать. Нужно лишь приложить усилия. А судя по всему, магов и волшебников такое несправедливое положение дел вполне устраивало, раз они так живут.

Но Гарри решил, что ему лично такие традиции не по душе, поэтому... начнем с домовиков! Кто знает, может, его поступок и войдет в обычай? Уж во всяком случае, он точно не какая-нибудь там неблагодарная свинья.

Об это он и объявил грустным домовичкам. Те зашевелились, начали удивленно хлопать ушами и таращить глаза, не веря сказанному.

Тогда Гарри, не мудрствуя лукаво, уселся прямо на пол и принялся разворачивать принесенный презент. Домовики, узрев новенькие разноцветные полотенчики, восторженно заахали и заохали, некоторые в порыве благодарности тут же ринулись за свежими пирожными, но Гарри остановил ретивых не в меру эльфов.

Когда он объяснил им свою задумку с именами, на кухне стояла гробовая тишина.

Слышно было только, как потрескивают дрова в печи.

Затем раздался такой шум и гам, что Гарри чуть не оглох. Домовики обнимались друг с другом и попискивали от восторга. Тут же они выстроились в шеренгу, и Гарри торжественно принялся вручать им свои имянареченные полотенца. Эльфы принимали подарок чуть ли не со слезами на глазах, повторяя написанные на ткани мудреные и завитушечные имена. Гарри не мог понять, что такого уж сентиментального, может, им имена не всем по нраву?

Об этом он и спросил с тревогой, предложив поменяться, если кому-то что-то не нравится, или он может другое имя придумать. А то эти порядковые номера, на самом деле, как-то неестественно смотрятся. Но домовики отчаянно махали ладошками, уверяя, что им все нравится, и имена, и цвет и сами подарки. Гарри, сомневаясь в душе, посмотрел на их сияющие, довольные мордахи и развевающиеся от радости, как мантия профессора Снейпа, огромные уши, и успокоился. Вскоре весь персонал кухни, и дамы и господа, были переодеты в праздничные обновки, и Гарри заодно поведали, что он очень верно угадал с подарками, потому что другое, например, носки или там перчатки и варежки, домовики принять не имели права — одежда освобождает их от рабства. И так хозяин может прогнать их от себя. А они уходить не хотят, ни за что!

Гарри тут же спросил, кто у них хозяин. На что ему с умиленными лицами ответили — что хозяин теперь он. Потому что дал домовикам имена!

Поттер пришел в состояние легкого шока, потому что вовсе не пытался стать рабовладельцем. Придется ему как-то прояснять этот вопрос, опять же с кем-то из взрослых, потому что видимо, что-то он сделал не так!

Но, как говорится, если есть рабы, то их можно в любой момент освободить? А пока ведь Гарри не собирался использовать их, да и не считал он себя хозяином кого-то.

Так что он, раздав полотенца и выслушав множество сбивчивых и слезливых благодарностей, уселся вместе с домовиками за стол и плотно и вкусно позавтракал-пообедал, собираясь результативно провести время до вечера.

* * *

Вечером должен был состояться праздничный Рождественский ужин с преподавателями. Идти туда не хотелось, но нужно было. Так что Гарри умылся, причесался, надел новую мантию из тех трех, что они купили с Хагридом в Косом переулке и вместе со старшекурсниками отправился в Большой Зал.

Там на своих местах уже сидели МакГонагалл, директор, Хагрид, Флитвик, Хуч и странная косая дерганая женщина в огромных очках, увешанная как елка, разноцветными шалями и бусами. Профессор Снейп предсказуемо отсутствовал, так что Гарри лишь печально вздохнул. Значит, он подарка Гарри сегодня не увидит...

Постепенно подтянулись еще двое рейвенкловцев и четверо рыжих гриффиндорцев — Перси, близнецы и Рон Уизли с любимой крысой. Почему-то никто их них домой не поехал. Зато Рон очень громким шепотом нудел и жаловался на колючий и неудобный свитер, связанный матерью в подарок.

Гарри брезгливо поморщился — Рон мог бы оставить мерзкое животное в спальне, что за необходимость тащить крысу за стол! Может, она заразная какая. Да и ругать подарок, собственноручно изготовленный мамой на праздник... Гарри бы был только рад такому презенту.

На подходе к столу Гарри окупировали Флитвик и Хагрид, горячо поблагодарившие за подарки. Хагрид уже прицепил брелок с храпящим драконом себе на пояс, там же обреталась и расческа, подвешенная какой-то веревочкой за отверстие в ручке. Гарри искренне благодарил в ответ.

Все чинно расселись за столом и уже собрались приступить к обильной трапезе, как Гарри вдруг заметил, что завхоз Филч, пожилой сварливый мужчина, так и стоит у дверей Зала. У его ног крутилась миссис Норрис, пятнистая старая кошка, которую Гарри все пытался погладить, но она упорно не шла ни к кому, кроме своего хозяина.

Гарри огляделся — свободного стула почему-то не было. Странно...

То есть, получается, Филча никто за праздничный стол сажать не собирался, что ли? Нет, решил он, так дело не пойдет. И Гарри, пыхтя, притащил табуретку, стоявшую у стены, а затем помчался за завхозом.

Ухватив удивленного Филча за руку, Гарри упорно буксировал его к столу. Все пораженно смотрели на действия Поттера, потеряв дар речи. В самом деле, каждый год почему-то праздник проходил без завхоза-сквиба, и как он проводил свой досуг, никого не интересовало, потому что старик был ворчлив и сварлив. А уж ученики его так и вовсе не переваривали за крик и ругань из-за развезенной грязи в холле замка.

Гарри, привычный к стерильной чистоте в доме тети, удивлялся, когда видел, до чего небрежны и неаккуратны некоторые студенты, которым лень было пять секунд постоять на зачарованной тряпке на пороге холла, очищавшей обувь от грязи. Они так и топали мокрыми ботинками прямо по отполированному до зеркального блеска мрамору, оставляя лужи и комки грязи. Филч бесился и ругался, но толку было чуть, потому что колдовать он не мог, и особенно безобразные куски глины приходилось убирать вручную. Зато он отрывался на учениках, присланных ему на отработку, а те, соответственно, ненавидели его еще больше.

Гарри его очень даже понимал — он сам привык уважать и свой и чужой труд.

Дамблдор кашлянул.

— Ох, уважаемый Аргус, простите, что не позвали к столу... Не откажетесь разделить с нами рождественский ужин?

Филч медленно уселся и внимательно посмотрел на Гарри.

— Вот уж не думал никогда, что только первоклашка и заметит, что не всем есть место за преподавательским столом, — скрипучим голосом сказал он и желчно усмехнулся.

Минерва покраснела. Уж этот Поттер... опять умудрился поставить всех в неловкое положение! Да никогда завхозов не приглашали за стол! Тем более, сквибов, да еще и таких скандальных, как Филч! А эта его миссис Норрис и вовсе позорила звание кошки тем, что по ночам выслеживала гуляющих по замку после отбоя школьников. Стукачка обыкновенная, драная!

Но Гарри спокойно обвел всех взглядом и сел рядом со стариком. Будь его воля, он бы и эльфов всех сюда позвал, да они точно бы не захотели сидеть с волшебниками... Ну ничего, он после ужина пойдет на кухню и они там еще раз отпразднуют, пусть не Рождество, а... да хотя бы получение имен!

Рон, сидевший рядом с Гарри, нагнулся и прошипел ему:

— Поттер, ты с дуба рухнул? Это же Филч! Он же гад первостатейный, после Снейпа!

— Он тут работает. И в чем его гадство заключается? — cпросил Гарри.

— Да в том, что он по ночам ловит студентов и отбирает у них то, за чем они ходили!

— Еду, что ли? — не понял Гарри.

— Да не только! Он у Фреда с Джорджем сколько раз отбирал ингредиенты для зелий, с которыми они экспериментируют. Ну и пиво сливочное и товары из Хогсмида тоже.

— Как же он мог у них отобрать, если все ходят в Хогсмид днем и по разрешениям? — не поверил Гарри.

— А они не днем, они ночью... — Рон заткнулся, получив чувствительный пинок по ноге от старшего брата.

— Ах, нооооочью... — протянул Гарри. — Кто же ночью ходит в Хогсмид? Это же, вроде как, очень опасно и запрещено? Тогда и жаловаться незачем, сами виноваты.

— А ты, Поттер, стал настоящим барсуком? Жалостливый, да? — прищурился Рон, рьяно наглаживая балдеющую крысу. Гарри отодвинулся как можно дальше от таких соседей. — И как ты мог променять такой факультет как Гриффиндор на жалкий Хаффлпафф?

— Интересно, чем же он жалкий? Наверное, тем, что в последней игре разгромил вашу квиддичную команду со счетом 210-40? Согласись, наш Седрик Диггори прекрасный ловец, — мстительно парировал Гарри, знавший, как болезненно переносят поражения на квиддичном поприще гриффиндорцы.

— Да это случайно вышло! — Рон побагровел и стал похож на Хогвартс-экспресс, со свистом выпускающий пар. — Наша команда лучшая!

— Ага, и Слизерину они в первой игре продули тоже случайно, — опять коварно поддел Гарри. — Совершенно случайно, ветер просто дул не в ту сторону, и снитч сам влетел их ловцу в руки.

Рон раскрывал и закрывал рот как большая возмущенная рыжая лягушка. Джордж или Фред, сам Мерлин их не разберет, врезали ему по башке и нахально улыбнулись Гарри.

— Гарри, не обращай внимания.

— Ронни у нас любит влезть невпопад...

— Он просто придурок болтливый...

— Так что забудь все, что он тебе тут наговорил, лады?

Гарри посмотрел на их улыбающиеся прохиндейские физиономии, кивнул и отвернулся. Странные какие-то ребята эти гриффиндорцы. Наверное, он их никогда не поймет... Для этого надо характер иметь соответствующий...

Тем временем, за столом директор снова начал чудить.

Но на сей раз, все прошло более безобидно, чем в Хэллоуин. Дамблдор просто начал запускать фейерверки и взрывать хлопушки. По столу побежали белые мыши, в воздухе зависли нелопающиеся мыльные пузыри, всех сидящих опутали ленты серпантина, не хуже Дьявольских силков. Преподаватели вовсю пили магическое шампанское и веселились, не обращая больше внимания на школоту. Хагрид отвешивал комплименты МакГонагалл, та румянилась и хихикала, и они даже поцеловались в конце в щечки.

Гарри подумал еще, что Хагрид вроде как тоже не преподаватель, а всего-навсего лесник, а вот поди ж ты, с завхозом, оказывается, не сравнить!

Ужин подходил к концу, когда в зал заглянул вернувшийся профессор Снейп.

Гарри подпрыгнул на стуле и незаметно помахал тому рукой. Но Снейп сразу же скрылся, несмотря на громогласные призывы Дамблдора выпить с ними колдошампанского.

Было еще не очень поздно, и мальчик решил потихоньку уйти, заглянуть перед сном к домовикам, а потом еще раз порадоваться подаркам.

Радостные домовики усадили Гарри за стол, поставили перед ним огромное блюдо со специально изготовленным для него тортом «Три шоколада», и подперев подбородки лапками, массово умиленно наблюдали за поглощением вкуснейшего десерта. Гарри уплетал за обе щеки, до того было вкусно!

И как раз за этим интересным занятием его и застало странное, но прекрасное явление.

Ниоткуда появилась серебристая грациозная лиса с огромным пушистым хвостом, и голосом профессора Снейпа велела зайти к нему в апартаменты.

Профессор Снейп ненавидел праздники.

С самого раннего детства. Потому что заканчивались они одинаково — отец напивался и закатывал скандал матери. Сам Северус обычно сразу уходил в свою комнатушку и затыкал уши ватой, но все равно ругань и крики доносились через тонкую дверь. В будние дни было потише и спокойнее, так как отец уходил на работу и они с матерью оставались одни.

Но мама тоже не была особенно ласковой с ним. Видимо, она ожидала какого-то другого ребенка вместо него — обаятельного симпатичного милашку с румяным ангельским личиком и послушным характером, а вовсе не худого, хмурого и большеносого мальчишку, который глядел волком из-за длинных cпутанных волос и огрызался уже с малых лет. Впрочем, Эйлин, самой обладавшей невыдающейся внешностью, было легче свалить вину на ребенка и на мужа, в которого сын уродился.

Она даже не пыталась приспособиться к миру маглов. Все думала, что домашнюю работу станут делать домовики, как дома у родителей и потому не знала толком бытовой магии, а уж руками что-то приготовить и вовсе не получалось. Муж был постоянно недоволен, что неизбежно вызывало новый виток ссор и ругани. Женушка, помимо строптивости, была еще и очень упертой, правда не в плане обязательного достижения успешного результата, а наоборот, если что-то не получалось, переделывать она не собиралась, поэтому питались они едой из местной забегаловки, и деньги на хозяйство быстро кончались.

И ребенка она желала наряжать по волшебной моде, как аристократа, сколько бы Тобиас ни орал на нее, чтобы не одевала сына как девчонку. Итогом громогласных разборок становились рубашки неопределенного вида, смахивающие на женские блузки и короткие штаны до колен, которые Северус отказывался носить зимой. Все жалобы на то, что дети смеются над ним, матерью игнорировались. Она считала, что не будет идти на поводу у соседок и прочих доброхотов, пенявших ей на неухоженного мальца.

Маленький Северус, правда, нашел выход — надевал поверх этого дурацкого шмотья отцовскую куртку, та была длинной и прикрывала позорище с кружевами. Летом в ней было немного жарковато... но он терпел.

В итоге, он и после школы предпочитал носить длинные, закрытые, глухие мантии.

Желательно черные. Ну и получил соответствующий имидж.

Так что на Рождество у Снейпа была острая идиосинкразия.

Хотя сейчас это во многом зависело от того, где и с кем торжество проводилось...

Слава Моргане, в последние годы он проводил праздничные зимние вечера у Малфоев. Начиная с двадцать первого декабря, чистокровные семьи праздновали Йоль — истинно кельтский праздник. Впрочем, все магические нации и страны отмечали Поворот колеса — день зимнего солнцестояния.

По поверью, человек в эту ночь не должен был оставаться один, и Люциус неизменно приглашал Снейпа к себе, тем более, что в такие дни магический Наставник должен был быть рядом с воспитанником. Драко в этом году захотел остаться в школе с друзьями до Рождества — поглазеть на наряженные магловские рождественские ели. Само собой, на празднование мероприятия, во многом слизанного с Йоля, слизеринцы не остались, и вечером были благополучно доставлены по домам через каминную сеть, и попали как раз в самый разгар праздничных торжеств.

Вечера в Малфой-мэноре проходили прекрасно. Всего было вдоволь — изысканной еды, дорогих напитков, веселых разговоров, почти семейной теплой атмосферы — так что Северус отдыхал там душой, возвращаясь, правда, на ночь в Хогвартс. Ну, хоть так, по крайней мере, он был избавлен от навязчивого внимания Дамблдора и его душеспасительных бесед, а также от неуемного веселья.

Вернувшись сегодня, профессор мимоходом заглянул в Большой Зал.

В принципе, все было как обычно — Хагрид с Минервой наверняка уже облобызались, подвыпив шампанского и темного эля, Дамблдор, как великовозрастный ребенок, самозабвенно взрывал хлопушки. Ого, Сибилла-чокнутая-стрекоза выползла из своей башни, бренча многочисленной бижутерией и размахивая воняющими Нафталинным зельем шерстяными и шелковыми шалями — это событие года!

Взгляд зацепился за мелкого Поттера и — внимание! — за Филча, сидевшего рядом с мальчиком. Еще одна сенсация, однако, подумалось Снейпу. С какого перепугу завхоза пригласили за общий стол? Определенно, в Запретном лесу сдохло что-то, может, и не сильно большое, но точно экзотическое и жутко ядовитое, вроде акромантула. Сам Снейп во время праздников обычно пропускал с Филчем в его каморке рюмку-другую Огденского, терпеливо выслушивая жалобы завхоза на отвратительно воспитанных студентов.

Профессор усмехнулся — надо будет выяснить, в чем причина такой гуманности по отношению к старому сквибу в этом году — неужели все связано опять же с Поттером? Впрочем, он бы этому не удивился...

Проигнорировав громогласные призывы старого маразматика присоединиться к ним, Снейп, заметив краем глаза дернувшегося в его сторону Поттера, решительно направился к себе в подземелья.

В его комнатах было тихо, прохладно и пахло яблоками и хвоей.

Профессор щелкнул пальцами — в камине загорелся огонь, свечи мягко осветили комнату. Он извлек из кармана мантии уменьшенные свертки, кои настырный Драко без зазрения совести всучил ему для передачи Поттеру, и бросил их на журнальный столик возле кресла.

Под небольшой елкой, которые домовики ставили в комнатах преподавателей по распоряжению директора — чтобы было куда подарки складывать — лежало несколько свертков в аляповатой упаковке.

Северус устало вздохнул. Опять ежегодная ерунда, шуточки со стороны Альбуса, якобы для поднятия настроения и создания праздничной атмосферы. И ведь никуда не денешься, ему тоже приходилось отвечать, дабы не показаться неблагодарной сволочью, каковой его, без сомнения, считали почти все в Хогвартсе.

Но в последнее время он стал поступать проще — преподносил всем коллегам стандартные наборы шоколада — темного горького с миндалем, в котором, была у него слабая надежда, могла содержаться натуральная синильная кислота — да, вот такой профессор был коварный — из «Сладкого королевства» в Хогсмиде. А уж что они с подарками делали — его не волновало.

Сам он ответными презентами почти не пользовался, разве что магическими ежедневниками от Флитвика и редкими травами от Помоны. Да и как, скажите на милость, можно носить разноцветные, кислотно-яркие, голосящие носки, подаренные коварно-простодушным Дамблдором, распевающие немного похабные песенки, или пользоваться косметическим набором для волос от МакГонагалл, подаренным с ехидными поздравлениями. Правда, он и сам зачастую присовокуплял к шоколаду Минервы еще и флакон с прекрасно сваренным Антиблошиным... Но потом ему все это откровенно надоело, и он сдался. Да и воевать со своей бывшей преподавательницей, настроенной весьма предвзято, было утомительно. Дамам ведь полагается уступать? Вот и пусть Минерва думает, что уела его.

Так-так... подарков должно быть четыре... а их почему-то пять. От кого же лишний?

Промелькнула смутная догадка.

Больше никто не мог отблагодарить его таким вот образом...

Поттер.

Снейп призвал сверток, скромненько упакованный в дорогую глянцевую бумагу слизеринских цветов, и с любопытством развернул. Содержимое очень приятно удивило мужчину.

А Поттер молодец, дарить такие роскошные подарки! Великолепный коньяк, стоивший почти его месячную зарплату... Такой только Люциус и мог себе позволить, но приятель был известным снобом и выпендрежником. Ну что ж, теперь и Снейп сможет ответить другу подобной любезностью за весь выпитый в мэноре дорогой напиток.

Он повертел в руках вычурную, богато украшенную бутылку, и поставил ее в небольшой бар. Интересно, кто-то подсказал мальчишке или тот догадался сам?

Северус не приготовил для Поттера какого-то подарка. Считал эту сентиментальщину на праздники пустой тратой денег и времени. Рамку-то он купил в порыве... ну, в общем, пожалел ребенка, не видевшего и не имевшего даже обычной фотографии матери. К тому же, Поттер-барсук ему внезапно понравился своей настойчивостью и недетской рассудительностью, а также трезвым взглядом на вещи. Да и Флитвик со Стебль ему все уши прожужжали поттеровскими успехами и достижениями, а также его моральными и душевными качествами, так что Снейп сам немного заразился их энтузиазмом.

С того осеннего дня, который они провели вместе на кладбище Годриковой лощины, Северус больше не оставался наедине с мальчиком. Тот тоже вроде бы хорошо понимал, что афишировать их отношения не стоит, потому делал вид, что к Снейпу ничего такого не испытывает. Гарри пока удавалось ускользать от директорской легиллименции, но так как Дамблдор был весьма уперт в некоторых вопросах, следовало все же предпринять некоторые меры. Северус решил, что каникулы как раз подходящее время для некоторых усовершенствований.

А пока нужно было поблагодарить мальчика за подарок и передать ему презенты от Драко.

Юный Малфой в этот раз удивил всех.

Во-первых, он с гордостью рассказывал о разговоре с Поттером, выставляя их диалог чуть ли не компаньонским соглашением о будущем сотрудничестве, а во-вторых, выразил желание заняться драконьей фермой. Люциус очень удивился, так как со времени смерти отца именно от этих буйных созданий драконий бизнес Малфоев сошел на нет, и сам он собирался продавать питомник, точнее, пустующее здание.

Но если единственный наследник желает продолжить дело деда... Что ж, почему бы и нет? Драко поддержали и его друзья-слизеринцы. Почему-то разведение драконов им не казалось обычным плебейским занятием, возможно, из-за постоянной опасности в работе с этими свирепыми рептилиями. Ну и соответственно, нужно было быть магом высокой квалификации, чтобы уметь управляться с громадными огнедышащими тушами.

Люциус пообещал, что к тому времени, как Драко закончит школу и если не передумает — он восстановит ферму Абраксаса Малфоя, и усовершенствует ее, а Северус сварит Дезинфектор всех возможных болезней, в том числе и драконьей оспы, чтобы не было больше несчастных случаев. Ферма до сих пор была зарегистрирована в Министерстве Магии как Закрытое Волшебное Сообщество с ограниченной ответственностью, временно законсервированное.

А когда сын уверенно высказался о сотрудничестве с Гарри Поттером, собиравшимся стать клубничным фермером, домочадцы и вовсе переглянулись, недоуменно подняв брови. Впрочем, в мэноре все были подробно осведомлены о переходе Национального Героя на фермерский факультет, и, в общем-то, это даже вызвало определенный положительный отклик в том плане, что иметь дело с Героем-хаффлпафцем слизеринцам будет гораздо легче и чего уж скрывать — приятнее, нежели с закоренелым гриффиндорцем.

Поэтому, когда Драко влез к нему с просьбой передать небольшие сувениры Поттеру, к нему присоединились и Люциус с Нарциссой, сразу почуявшие, чем полезным знакомство их сына с Гарри может им откликнуться.

Нарцисса вручила от себя огромную коробку нежнейших бисквитных пирожных с настоящим птичьим молоком из элитной кондитерской в Косом переулке, а Люциус — роскошный письменный прибор из малахита, разновидностей которых ему надарили несметное количество партнеры по бизнесу и знакомые из Министерства Магии.

Снейп увеличил малфоевские подарки и решил, что придется звать Поттера к себе, не потащится же он с этими свертками, как домовый эльф в гостиную к барсукам.

* * *

Гарри, который не чаял, под каким предлогом подкатиться к профессору за консультацией, и желавший узреть реакцию на свой рождественский подарок, радостно подпрыгнул на стуле и запихнул последний кусочек торта в рот, одновременно горячо благодаря эльфов за вкуснющее угощение. Те умиленно закивали головами, нежно поглаживая праздничные новенькие разноцветные одежки, и проводили Гарри до дверей его гостиной.

Попросив дверного гнома не закрывать проем, он шустро нырнул в свой шкафчик, достал сверток с загадочной мантией и письмом анонима и тут же выскочил обратно в коридор.

А вот и дверь в комнаты профессора.

Гарри отдышался от быстрого бега и негромко постучал.

Массивная дверь, выкрашенная в черный цвет и покрытая лаком, медленно отворилась, и Гарри, затаив дыхание, ступил во владения Слизеринского ужаса.

Студенты болтали всяко-разное, что у Снейпа в комнатах каменные своды, с потолка капает вода, разноцветная плесень по стенам, везде болтаются цепи и веревки, и даже есть пыточный стол с кучей инструментов.

Особо одаренные пугали шикарным гробом, в котором профессор проводит свое свободное время. Ну, это были, в основном, маглорожденные, насмотревшиеся вампирских ужастиков.

На деле оказалось все очень банально и просто. Гарри даже разочаровался.

В первый раз, когда он приходил к Снейпу, внутрь его не пустили, поэтому сейчас мальчик с огромным любопытством вертел головой по сторонам.

Комната была обыкновенной: потолок покрашен белой краской, цепей и в помине нет, мебель самая что ни на есть классическая, на полу серый пушистый ковер, весело горит камин, и летают свечи, как в Большом Зале.

В углу стоит небольшая елка, почему-то украшенная ярко-красными и золотыми шарами. Удивившись украшениям цветов враждебного факультета, простодушный Гарри не постеснялся спросить у сидящего в кресле у огня профессора о причинах столь противоречивого елочного убранства, на что Снейп, поморщившись, ответил, что это все проделки Дамблдора, который таким образом борется за единство и дружбу факультетов, а на деле только капает на нервы, потому что шары зачарованы так, что цвет не меняют, и снять их нельзя, только уничтожить вместе с елкой.

И профессор тут же наложил на несчастную елочку дезиллюминационное заклинание, чтобы не раздражала.

Гарри развеселился, услышав такое, и тут же задал другой, сильно волнующий его вопрос.

— Профессор, а что это такое было в кухне? Ну... эта лиса, которая принесла сообщение от вас?

— Это Патронус, Поттер, — охотно разъяснил Снейп, уже успевший отпить старого Огденского и отойти от раздражающей атмосферы Большого Зала. — Специфическая форма магии, выполняющая несколько функций. Защищает от дементоров и служит способом мгновенной передачи небольших сообщений. Удобно тем, что не надо посылать сову или какое-либо другое животное...

— А, я понял! Это как сотовый телефон или пейджер! Очень удобно, сэр, — сказал Гарри. — А я могу научиться этому... Патронусу? Ваш очень красивый! Он что-то означает?

— Ну, как вам объяснить, Поттер... Патронусы обычно олицетворяют или самого хозяина, или принимают подсознательную форму близкого ему человека. Это почти всегда животные, видимо, потому, что подразумевается связь с наиболее подходящим фамилиаром волшебника. Помните, черные коты, вороны, совы... Непременные атрибуты колдунов и колдуний в магловских сказках.

— Ага, мне понятно! Интересно, какой же у меня будет Патронус, — размечтался Гарри, садясь в кресло напротив профессора, на которое тот махнул ему рукой. — А почему именно лиса?

— Потому что ваша мама всегда напоминала мне лису — рыженькая, хитрая и умная. А еще смелая и решительная, — тяжело проговорил профессор.

— А кто такие тогда дементоры? — не отставал Гарри, почуявший, что можно некоторое время безнаказанно сыпать вопросами, на которые не хотелось искать ответов, упорно роясь в толстенных фолиантах. Когда ему объясняли словами, почему-то лучше запоминалось, нежели чем когда читаешь.

— Это... Темные порождения, — Снейп передернулся. — Отвратительные создания, отбирающие у человека все самое светлое и лучшее... В их присутствии чувствуется очень сильный холод и кажется, что жизнь беспросветна и безнадежна, — он замолчал, глядя на огонь, пляшущий в камине. — Обычно они похожи на сгустки тьмы, одеты в бесформенные черные балахоны, почти как я, у них нет рта, а только воронка, и дышат со свистом, как будто у них заложен нос... — Профессор задумчиво поболтал остатками спиртного в бокале. Но решил больше не пить, чтобы не пугать ребенка.

— О-о-о-о... — протянул Гарри, зябко передернув плечами. У него всегда было слишком живое воображение, и он быстро представил черных привидений, размахивающих широкими полами потрепанной одежды и страдающих жутким насморком. — А Люмосом их отогнать никак не получится? Обычно такие твари боятся огня или света, — со знанием дела заявил он.

— Нет, Поттер, их можно нейтрализовать только светлыми вспоминаниями. Для этого существует специальное заклинание, но вам еще рано его знать. Хотя... Годика через два, при усиленной тренировке, можно добиться неплохого результата. Вообще, это нужно изучать в школе, и как можно раньше, но наше Министерство пренебрегает столь полезными знаниями, и в итоге дети оказываются беззащитными перед этими чудовищами. Доказывать что-либо бесполезно.

— Ну, оставим это. Как вы проводите каникулы? Как успехи в учебе? — решил отвлечь мальчика от неприятной темы Снейп.

Гарри оживился и принялся вываливать профессору все самое интересное, что с ним происходило в эти месяцы, щедро приправляя рассказ толикой вранья и детского хвастовства. Но Снейп, внимательно наблюдавший за ним, а также с интересом выслушивавший повествования преподавателей об успехах первоклашек, лишь скептически улыбался в ответ на малость преувеличенные подвиги Гарри на научном поприще.

На самом деле, мальчик учился весьма неплохо. Проявлял усидчивость, вдумчивость, старательность. Кроме МакГонагалл его нахваливали все, даже преподаватель УЗМС, профессор Кеттлберн, проводивший несколько раз факультативные занятия для маглорожденных, с целью ознакомить их с самыми распространенными волшебными животными магического мира, с одобрением отметил, что юный Поттер знает, как надо обращаться со зверьем.

А Гарри всего-то сделал вывод, что с животными надо себя вести как с растениями. Они же бессловесные, так что нужно самому немного постараться, чтобы понять, что им нужно — пить, есть или погулять. И не надо никого бояться, даже незнакомой собаки, потому что звери чувствуют, когда их боятся или не любят. И еще надо действовать с лаской. Доброе слово и кошке приятно, а тем более, умным единорогам.

Северус подумал, что мальчишка пошел мозгами в Лили — та училась просто прекрасно. Но, само собой разумеется, Снейпу казалось, что слишком уж многого от него, и вовсе не в плане учебы, ждать не нужно, все же, это сын и Джеймса Поттера. Пожалуй, в квиддиче он был бы хорош, если бы не был незаинтересован. Но для Северуса это было плюсом, так как он никогда не понимал этого травмоопасного спорта. Хотя правила и приемы игры знал достаточно хорошо, потому что желал разбираться во всем, чем занимались его подопечные. Ну и еще потому, что ему нравилось досаждать Минерве, фанатевшей по квиддичу.

Так что Снейп решил не обольщаться слишком рано и хотя и не чувствовал к ребенку былой неприязни, но и впускать его глубоко в личное пространство и в душу не собирался. Потому что мало ли, Поттер подросток, и его характер может в течение нескольких лет сильно измениться, а тогда неизвестно, придутся ли Северусу юношеские закидоны и попытки самоутверждения по вкусу. Время покажет, останется ли Гарри таким же лояльным и терпимым к нему, или же он, наслушавшись разных слухов и сплетен, изменит свое отношение к желчному и нелюдимому профессору зельеварения.

— А еще, сэр, мне прислали какой-то странный подарок, — звонкий голос мальчика отвлек профессора от его размышлений. — И записку... А подписи не было. Поэтому я не стал ничего надевать на себя, хоть это и похоже на мантию волшебников... Знаете, мало ли что, вон я видел в кино, одного царя даже отравили так! Одел он подаренный камзол, и брык! Умер в страшных мучениях! — попробовал напугать профессора Гарри. — А нам как раз в начале года почти все профессора на первом занятии читали лекцию о правилах техники безопасности в магмире. То есть, нельзя принимать подарки от незнакомых людей, не следует дотрагиваться до странных и необычных предметов, нельзя есть или пить что-то, купленное на улице или у незнакомых людей, а только в школе или в лицензированных заведениях, — частил Гарри, выучивший правила назубок, — нельзя идти с куда-то с незнакомыми людьми или детьми, нельзя отдавать в чужие руки свою палочку. А, еще категорически запрещено брать и употреблять внутрь зелья от незнакомцев, кроме мадам Помфри и вас, сэр.

— Так, мистер Поттер, а теперь, когда вы все мне пересказали, показывайте ваш подозрительный подарок. Хотя... Присланные в школу подношения для учеников и преподавателей тщательно проверяются на входе нашими деканами и директором Дамблдором лично, так что, думаю, ваши подозрения преувеличены.

— Ага, а чего же тогда не подписались? — подозрительно пробурчал Гарри, не особо довольный тем, что его суровая бдительность была так невежливо проигнорирована. — Вот!

И он сунул сверток профессору.

Снейп сначала взвесил подозрительный подарок в руках, отметив, что вещь очень легкая, даже для мантии из шелка. Затем осторожно развернул.

— Хм... это мантия-невидимка, насколько я разбираюсь. А где записка?

Гарри молча протянул послание.

— Мерлин... Опять он за свое! — Снейп недовольно перекосился.

— Кто опять за свое? Мерлин? — cлюбопытством спросил Гарри. — Он разве не умер давным-давно?

— Да не он, а директор!

— Так это он мне прислал? А чего же такая секретность вдруг? — недоумевал Гарри.

— Да потому что любит он плести интриги, старый ко... маразматик! — рявкнул Снейп.

Гарри почесал затылок.

Снейп же прочел записку до конца и побледнел.

— Этого не может быть! Зачем, зачем он это сделал? — Он судорожно скомкал пергамент в кулаке.

— А что случилось-то? — робко спросил испуганный Гарри.

Профессор тяжело дышал, яростно уставившись в одну точку. Потом, наконец, решился.

— Поттер, вы уже знаете, что ваших родителей убил злой волшебник и хотел убить также и вас?

— Да, — кивнул Гарри, глядя на профессора огромными глазами.

— Ну, так вот... Ваши отец с матерью спрятались в том доме, который мы с вами видели в Годриковой лощине под специальными чарами Ненаходимости, их называют Заклятием Доверия. Или Фиделиусом. Получается, однако, что у вашего отца была эта мантия, которая во всей видимости, нечто особенное, так как обычные мантии-невидимки долго не служат — Дезиллюминационные чары развеиваются достаточно быстро, в течение нескольких месяцев. Эта же мантия выглядит как новая, несмотря на то, что прошло уже десять лет. И этот идиот, ваш отец, отдал ее на хранение Альбусу! Хотя надо было держать ее под рукой постоянно, так был бы хоть один шанс вашей матери выиграть время и скрыться вместе с ребенком! О Моргана, зачем он это сделал... кретин... никогда мне не понять!

Снейп швырнул мантию на столик, и тот моментально пропал из виду, лишь уголок торчал.

— Зато теперь мне понятно, как ваш папаша умудрялся меня подстерегать в самых неожиданных местах со своими дружками и бить в спину! И нарушал правила, прогуливаясь на улице после отбоя! — прошипел он. — И теперь наш многоуважаемый директор предлагает вам, Поттер, заняться тем же самым!

— Я ни на кого нападать незаметно не собираюсь! — сразу категорично открестился Гарри. — Я вообще против того, чтобы кучей наваливаться на одного, как это Дадли делал! И вообще, я ее, эту невидимку, не буду использовать! Зачем это мне? Я же по ночам никуда не хожу, наши старосты сразу засекут, что меня на месте нет, и потом с меня же три шкуры и спустят!

Обозленный Снейп плюхнулся обратно в кресло и принялся успокаивать нервы своим любимым шоколадом с изюмом и воздушными рисовыми хлопьями.

— Будешь шоколадку, Поттер? — пробубнил он, понемногу остывая и приходя в приемлемое настроение — шоколад, как известно, способствует выделению гормонов радости и счастья.

Гарри, объевшийся домовиковского торта, отрицательно покачал головой. Про себя он раздумывал над негодованием профессора и поведением отца с друзьями. Не зря ведь не верил восторженным рассказам Хагрида. Вот и выяснилось, что его папочка был таким же, как Дадли с бандой. Ну и что, что это было в школе, все равно, это очень обидно. Просто Дадли Гарри все с рук спускал, так как они были все же близкими родственниками, да и жили в одном доме, но профессор-то его папу вовсе не обязан прощать, они же чужие люди. Теперь понятно было, с какого перепугу Гарри вначале так настороженно и ехидно встретили — профессор Снейп боялся, что он будет таким же, как Джеймс Поттер. А если еще учитывать, что он в первый день был распределен на Гриффиндор, как его отец... и взять во внимание непрекращающуюся войну между двумя факультетами...

Гарри мысленно перекрестился, как в фильмах про священников. Они всегда это делали, приговаривая: «Слава тебе, Господи, что не оставил всех нас своею милостью!» Это же надо, как ему повезло, что Хогвартс перевел его на Хаффлпафф, а то бы не сидел сейчас и не беседовал с единственным взрослым, к которому чувствовал симпатию совсем иного рода, нежели к Стебль или старостам. Деканша была для него как... Ну как бабушка, которую он никогда не знал, а Хельга с Мердоком — вроде старших брата с сестрой. А профессор... Он хоть и хмурый и ядовитый постоянно, ну, в общем, его мама лучше знала, с кем дружить, а раз она выбрала в приятели профессора, значит, тот не может быть совсем уж плохим или никчемным.

После недолгого молчания, Снейп сказал:

— Знаешь, Поттер, директор не оставляет надежды, что ты все-таки проявишь неугомонный и бунтарский гриффиндорский характер. То есть, станешь активно нарушать школьные правила. Он свято уверен, что яблочко от яблони далеко не падает... Мендель наш гениальный. Так что будь осторожен — впереди может быть что угодно.

Гарри вспотел и занервничал. Почему этот странный старик не может оставить его в покое?

Да и поступки у него чудные. Вот, к примеру, как это можно — подарить ему на праздник вещь, которая и так принадлежит ему после смерти папы? Почему он не отдал ему ее открыто, сразу, в начале года, например? Потом, нельзя исключать возможности, что ему могли эту мантию вообще никогда не отдать, так как никто не знал, что она находится у директора.

Этими соображениями он возмущенно поделился со Снейпом.

Тот утвердительно покивал на Гаррины аргументы и сказал, что старик никогда не делает ничего просто так, по доброте душевной. Это он на своей шкуре испытал.

— Мантия довольно необычная, мистер Поттер... Могу я попросить, если вы не собираетесь ею пользоваться в ближайшее время, взять ее на время, изучить? Конечно, я не буду держать ее у себя так долго, мне хватит нескольких дней,— усмехнулся Северус. Его терзали смутные сомнения насчет этой вещи. Ткань, покрой и свойства были необычными и требовали подробного изучения и анализа.

— Конечно, берите! Я вам полностью доверяю, сэр! — важно позволил Гарри. Да и зачем ему эта фигня? Кухня у него рядом, три шага пройди, ночью по замку шариться он не собирался, потому что побаивался, темно и страшно ведь, да еще и столько закоулков — заблудишься, потом в гостиную назад не вернешься. А натыкаться на Филча и его кошку не хотелось. Конечно, завхоз мог его и не оштрафовать после Гарриного приглашения на Праздничный ужин, но пользоваться блатом Гарри не хотел — это было бы не совсем честно. А уж если МакГонагалл поймает после отбоя — ему не поздоровится точно, а он не желал подводить факультет.

— Хотел спросить, мистер Поттер, как вы додумались до такого подарка мне? — вспомнив, заинтересованно спросил Снейп. — Спрашивали у кого-то из взрослых?

— Да нет, я просто знаю, что дамам дарят драгоценности и цветы, еще конфеты, а мужчинам — хорошее дорогое вино или элитный коньяк, — застенчиво улыбнулся Гарри. — А вам понравился мой подарок? Просто я же ведь не знаю ваших вкусов, может, вы вообще пиво любите...

— Нет, вы угадали полностью, но это очень дорого для одиннадцатилетнего ребенка, к тому же я-то не купил вам ничего, — ответил профессор. — Но спасибо большое, Гарри... Я буду тебе должен.

Гарри расцвел. Ну вот, профессор так размяк, что назвал его по имени! Наверное, выпил лишнего, да и расстроился он вон из-за ложного подарка директора-анонима!

— Да о чем вы... Не стоит благодарности, — забормотал он смущенно. — Это я вам обязан за колдорамку, я же видел, сколько они стоят. К тому же, важна не форма, а содержание! — пафосно заявил он услышанную где-то фразу, над которой очень долго думал, пока не понял ее смысла. — Я бы и сам мог купить ее, а какой толк от нее, пустой, мне был бы?

— Ну что ж, раз так... Тут тебе передали еще подарки из Малфой-мэнора. Я слышал, вы с Драко договорились о долговременном сотрудничестве? — не удержался от иронии профессор.

— Да какое там сотрудничество, — покраснев, махнул рукой Гарри. — Просто поделились немного планами на будущее, время же быстро летит, не успеем оглянуться, как школу закончим. Но я вовсе не против иметь дела с Драко, он, кажется, всерьез говорил про драконов, хотя я не представляю, сколько надо знать и уметь, они ведь такие большие и страшные! Я читал о них несколько монографий с движущимися картинками. Один дракон, черный такой, здоровый, даже меня обжег! — Гарри продемонстрировал профессору маленький шрамик на руке.

— Понимаю тебя, Поттер, — посочувствовал ему Снейп. — К сожалению, в магическом мире много таких книг, которые могут запросто даже лишить конечности, а то и жизни, так что ты еще легко отделался. Впредь будь осторожнее, и всегда ставь перед собой антимагический фильтр, которые в библиотеке стоят на стойке.

— А-а-а-а... я видел и еще подумал, зачем тут фильтры для компьютеров! — сообразил Гарри. — Обязательно теперь буду их брать. — Он потер руку.

Снейп встал и, сняв мантию со столика, отнес ее в лабораторию.

Вернувшись, он протянул Гарри коробку с живыми фигурками, которые подарили Драко. Это были змейки почти в натуральную величину, впрочем, в отличие от летающих дракончиков, даренных на прошлый Йоль, эти существа были относительно безопасны, так как могли лишь кусаться, а не обжигать искрами.

— Драко у нас очень предвзят, как ты понимаешь, поэтому решительно отверг змеек красного, желтого, оранжевого и розового цветов. А так как их никто из его друзей тоже не захотел, он решил, что не пропадать же добру, и подарил тебе, — усмехнулся Северус такой прагматичности своего подопечного, отворачиваясь, чтобы взять очередной подарок.

Сзади на кресле раздавалось шуршание, затем послышалось тихое шипение и сдавленный хрип.

Северус обернулся и остолбенел.

Гарри, схватившись за горло обеими руками, судорожно кашлял, покраснев и выкатив глаза.

Змейки в коробке активно двигались, подняв разноцветные головки и громко шипя.

«Чем-то подавился!» — мелькнуло в голове.

Профессор тут же бросился к ребенку, по пути смахнув коробку с ползучими гадами под стол.

Гарри жалобно просипел что-то, закрыл глаза и упал на руки Снейпу.

Неприятные новости

«Моргана, да что же это с ним? Все ведь было просто прекрасно, и Поттер ничего в этот момент не ел!» — Снейп вдруг перепугался до чертиков. Несмотря на все предостережения себе в том, что не стоит подпускать мальчишку слишком близко, было очевидно, что его как раз и не спросили — Поттер подобрался к нему на опасное расстояние сам.

Снейп схватил со стола серебряную чайную ложечку и осторожно положил Гарри на диван, подсунув подушку под голову. Осторожно открыл ему рот и прижал язык ложкой, пытаясь заглянуть как можно дальше, подсвечивая себе Люмосом. Но ничего постороннего не обнаружил, за исключением того, что горло и язык оказались воспаленными и ярко-красными, как при ангине или при сильном ожоге...

Но Поттер вроде бы не болел, был весел, оживлен и болтлив, пока не открыл коробку с подарком Драко...

Сейчас надо было срочно принимать меры. Мальчик дышал с трудом и видно было, что каждый вздох причиняет ему очень сильную боль.

Профессор щелкнул пальцами и в комнате тут же материализовался домовик в симпатичном бежевом полотенце.

У Снейпа глаза полезли на лоб, когда он узрел надпись «Мистер Дарси» на ткани вместо привычного номера 27. Но спрашивать, что это за странное нововведение было некогда.

— Срочно принеси теплого молока и меда, — отрывисто приказал Северус, одновременно кидаясь в кабинет за зельем от воспалений и Противоожоговым.

Домовик Дарси ахнул, увидев хозяина и благодетеля Гарри без сознания, но моментально исчез с негромким хлопком — эльфы были привычны не задавать лишних вопросов.

— Давай, давай, Гарри... Глотай осторожно, потерпи, знаю, что больно! — приговаривал Снейп, успокаивая больше себя, чем вырубившегося Поттера. Первым в ход пошло Противоожоговое — интуиция подсказывала, что все-таки это не обычное воспаление миндалин.

Мальчик слабо сглотнул.

Сознание медленно возвращалось к Гарри. Прохладная жидкость со вкусом апельсина и мяты тут же сняла ужасающую боль в горящем горле, и Гарри вдруг обнаружил себя лежащим на профессорском диване, а сам профессор внимательно, с беспокойством глядел на него, держа наготове еще один пузырек с зельем.

— Профессор Снейп... а... что случилось?

— Я бы сам хотел знать что произошло, мистер Поттер! — мрачно вымолвил перепугавшийся Снейп. Да директор бы с него шкуру снял, не убереги он Мальчика-Который-Выжил-чтобы учиться-на Хаффлпаффе! Потому что мало ли что, а вдруг и озверевший барсук сгодится для финальной битвы со злом! — Скажи, у тебя, случайно, не ангина? Горло до того, как ты пришел ко мне, не болело?

— Нет, — удивленно пробормотал Гарри. — Я здоров, как бык. Я вообще ангиной никогда не болел, у меня это... сильный иммунитет, вот! Просто со мной такое уже один раз было, только не так больно как в этот раз.

Снейп выдохнул и отставил флакон с зельем на столик.

Затем взял салфетку, чтобы отереть обильный пот, выступивший на лбу мальчика от болевого шока. Откинув волосы он обнаружил, что шрам в виде молнии сильно воспалился. Северус нахмурился.

— Поттер, а шрам тебя не беспокоил? Он очень болезненного вида...

— Ой, правда? — Гарри тут же полез руками щупать свой шрам. — Точно... Но все было нормально, у меня ничего не болело, пока я не увидел змеек, которых Драко мне передал... Они хоть и игрушечные, но совсем как живые, вот они зашипели и у меня сразу горло как огнем обожгло, а сказать я ничего не смог, хотя на какой-то миг мне показалось, что... змеи со мной здороваются... — тихо закончил он.

— Ты сейчас упомянул, что такое с тобой уже случалось, — расспрашивал Снейп. — Когда именно и при каких обстоятельствах? Постой, горло уже не болит? Если першит или саднит, то можешь помолчать, сейчас эльф принесет молока с медом, полечишься немного.

— Да нет, все уже прошло, у вас отличные зелья, сэр, — робко улыбнулся Гарри. — Уже ничего не болит! А прошлый раз был этим летом, в Лондоне. На день рождения Дадли нас отвезли в зоопарк, и мы как раз проходили мимо клетки с питоном. Дадли начал корчить змее рожи, а я подумал, как было бы смешно, если бы питон оказался возле него и напугал. И оно как-то так сразу и произошло — стекло пропало, и змея быстро выползла прямо на дорожку. Она посмотрела на меня и зашипела, и тут у меня тоже сразу заболело горло, но только не так сильно, как сейчас. Тетя с испугу тут же схватила меня и Дадли за руки и оттащила подальше от змеи. А горло через минуту перестало болеть. Только я ей ничего не сказал, потому что тогда мне бы мороженого не видать, как своих ушей, — хихикнул Гарри.

— Стихийная магия и... что-то странное с тобой творится, когда ты видишь пресмыкающихся... — задумчиво пробормотал Северус, размышляя о чем-то. — Спросить, что ли, у Альбуса? Так ведь не скажет ничего прямо, старый прохвост, опять голову заморочит... Сам разберусь!

— А вы испугались за меня, сэр? — хитро поглядывая на профессора спросил Гарри. Ему было очень приятно, что с ним так носились из-за болезни. Тетя-то всегда щупала ему лоб, давала лекарства и уходила, а тут учитель сидит рядом, поит микстурками и такой побледневший весь... Беспокоится!

— Конечно, испугался! Если директор узнает, что ваш хладный труп покоится у меня на диване, мне сильно не поздоровится! — рявкнул Северус. — Кто поверит, что вы сами пришли ко мне, чтобы отметить это ваше Рождество?

— Простите, сэр, я же не думал, что так случится, — без тени раскаяния ответил Гарри, еле заметно улыбаясь. Взрослые такие интересные, никогда правду не скажут, а только накричат или отругают, пряча за выговором беспокойство и тревогу.

Пресловутый мистер Дарси с эльфячьим кудахтаньем материализовался рядом с диваном, держа в лапках глиняную кружку с кипяченым молоком. Снейп капнул туда еще Укрепляющего и дал Гарри. Молоко было без пенки, сладкое, душистое, поэтому Гарри с удовольствием прихлебывал его, блаженствуя в теплом коконе из подушек и покрывала и вспоминая теперь об адской боли в горле и во рту как о чем-то далеком и несуществующем. Да еще и шрам ему помазали какой-то мазью, так что у него теперь вообще ничего не болело и не щипало.

Снейп осторожно подпихнул коробку с неудачным подарком ногой под диван. Лучше он подарит потом Поттеру что-нибудь другое, вот на игрушечных барсуков, лис и енотов у него, наверное, не будет такой жуткой реакции?

Еще через четверть часа ничего не напоминало о странном происшествии, а посему домовик притащил поднос с горячим чаем.

Снейп все посматривал то на обслуживающий персонал, то на довольного Поттера, и наконец не выдержал.

— Мистер Поттер, это не ваша ли инициатива? — он ткнул длинным пальцем в полного достоинства гордого эльфа.

— Ага, — кивнул Гарри. — Мне не понравилось, что они безымянные. Даже животным и птицам дают клички, да что там — даже ры-ы-ы-бам, а тут ведь э-э-э... гуманоиды! А у таких рас всегда должна быть культура имен и даже фамилий! Вот!

— И они, конечно, признали тебя Хозяином? — cкептически спросил Северус, в душе удивляясь широким Поттеровским реформам. — А ты всех пятьдесят домовиков осчастливил человеческими именами?

— Ну, они что-то такое говорили, но ведь времена рабства давно уже прошли, — уклончиво сказал Гарри. — Я же не плантатор какой-нибудь. Вот думаю, если они и дальше будут талдычить свое, я их освобожу! Подарю им всем на следующее Рождество варежек или шарфиков. Или даже сапожки с тапочками, а то они босиком, бедняги. А имена да, у всех, а как иначе, обидятся же!

Снейп засмеялся.

— Да они молиться на тебя теперь будут! Знаешь ли ты, что домовики с давних времен обязаны преданно служить магам? А к обслуге в магмире относятся очень... презрительно. Маги весьма тщеславны, эгоцентричны и себялюбивы, искренне считают себя венцом мироздания и никогда не позволят маленьким народцам встать на одну ступень с собой и, не дай Моргана, выше себя. Именно поэтому всем домовикам дают специфические уничижительные клички, как тем же собакам или любимым баранам и козам. А ты дал хогвартским эльфам полноценные человеческие имена и даже фамилии, а это для них почти равно свободе. И то, что они называют тебя Хозяином, это не та рабская преданность, а что-то вроде соратничества, помощи и поддержки. Теперь, будучи где угодно, можешь позвать любого — и он тут же появится и поможет тебе. Эльфийская магия почти не изучена, но очень странна и загадочна, и я подозреваю, что этот народец способен на многое, гораздо большее, чем могут среднестатистические колдуны, вот только люди не станут ни спрашивать, ни изучать домовиков, чтобы не обрести в их лице сильных врагов или соперников. Только благодаря генетически заложенным ограничениям домовики все еще слушаются волшебников и терпят от них унижения и неблагодарность.

— А откуда они вообще взялись? — c любопытством спросил полностью пришедший в себя Гарри. — Вот я читал, что в сказках были свои домовые, брауни, но их ведь не заставишь прислуживать себе так, как ваших эльфов? Они жили в домах сами по себе, могли напугать, а могли и помочь, но чтобы пахать как лошади... это нет! Иначе тетя Петунья бы сразу вызвала и припрягла бы домового у нас дома! — Гарри захихикал. — Но вообще-то у маглов домовых и полтергейст жуть как боятся!

— Давным-давно какой-то могущественный маг скрестил в ходе экспериментов именно упомянутых вами обычных брауни и лесных эльфов. Наложил на полученное существо вечное заклятие Подчинения, лишил его одежды, одев в наволочку, и дал уничижительное прозвище. Вот так и получились домовики.

— Так просто? — не поверил Гарри. — А как же... эм-м... генетическая несовместимость и прочее?

— Магия может многое, что ей какая-то несовместимость, — пожал плечами Северус. — Даже такой необразованный чудак, как наш лесничий Хагрид, и тот незаконно проводит эксперименты у себя за домом, в сарае. Скрещивает огненных крабов и мантикор. Яйца покупает нелегально на черном рынке и вроде, по его скромным намекам, у него что-то получается. Во всяком случае, ходит он довольный, у него на лице все его успехи и невзгоды написаны. Вот так же и c разумными и полуразумными существами могут сделать все, что угодно, было бы желание...

— Но это же натуральная вивисекция! — возмутился до глубины души Гарри, нежно любивший собачек, котят, цыплят и прочих животных. — Куда смотрят ваши органы надзора, магический Гринпис, к примеру? Так скоро начнут и людей с животными скрещивать!

— Все может быть, — усмехнулся Снейп. — Взялись же откуда-то кентавры и русалки? Про василисков, грифонов и химер и вовсе разговора нет...

Гарри насупился и нахохлился. Какой страшный мир это магическое общество. Кто сильнее, тот и прав? И может издеваться над более слабыми как угодно. Опыты ставить, убивать, войну развязывать... Да и у них тоже все не так гладко, вот взять хоть тот же Вьетнам или вот конфликт в Афганистане — это уже Гарри почерпнул из передач, которые смотрел дядя Вернон. И почему это люди не могут жить мирно? А тут еще такой стимул показать свою силу — магия. Кто сильнее магически, тот и правит миром? Вот и этот странный тип — Злой Лорд, тоже хотел мирового господства...

— Не расстраивайся, Поттер. Хорошее заключается хотя бы в том, что сами домовики считают себя счастливыми когда работают на людей. Таково их назначение. Но они не дураки и прекрасно понимают доброе отношение, поэтому теперь тебе все карты в руки. В Хогвартсе нельзя аппарировать, но благодаря тому, что у тебя столько подчиненных, ты можешь передвигаться по замку без особых усилий — попроси, и любой домовик перенесет тебя, куда скажешь. По-моему, даже сам директор не удостоен этой привилегии...

Кстати, нам еще повезло, что директора не имеют права именовать домовиков, тем самым привязывая их к себе. А то бы каждый директор в отместку или случайно уводил с собой всех слуг, и в замке некому было бы работать. В контракте специально прописывается запрет на такие действия, ну а тебе же закон не писан, — ухмыльнулся профессор.

Гарри что-то соображал про себя, усиленно раскидывая мозгами.

Ладно, с домовиками он еще решит что делать, просто жалко бедняг, работают ни за грош, ни за спасибо, а все думают что так и должно быть!

Гарри с профессором вдоволь угостились вкуснейшими пирожными Нарциссы Малфой, причем Гарри опять лопал так, как будто и не съел почти половину шоколадного торта, и счастливый мистер Дарси, который оказался эльфом, прикрепленным к профессору Снейпу, перенес сонного мальчика прямо в его спальню, потому что Гарри к тому времени уже едва держался на ногах, так он устал от впечатлений праздничного дня.

Переодевшись в подаренную пижаму, Гарри, под шум, гомон и возню своего пушистого нарисованного зверья, постоянно зевая, вполз в свою уютную норку и крепко заснул.

* * *

Северус же, оставшись один, задумчиво потер лоб, затем призвал Акцио коробку с подарком Драко.

Вырвиглазно-разноцветные змейки оживились, когда с коробки сняли крышку и принялись наперебой шипеть. Снейп понимал их одно слово через два — давно не практиковал серпентарго. Изучать его он начал в школе, профессор Кеттлберн как-то дал ему скопировать древнейший томик словаря серпентарго, выпущенный каким-то прямым потомком Салазара Слизерина, которых тот оставил достаточное количество после того, как со скандалом покинул Хогвартс. Таким образом, видимо, он решил переплюнуть чопорных Основателей, среди которых Ровена имела одну дочь, да и ту укокошил ревнивый Кровавый Барон — привидение факультета Слизерин, да Годрик трех сыновей, которых убили на какой-то войне. Хельга была весьма плодовита, и родила немало дочерей и сыновей, но Слизерин, скорее всего, очень постарался с внебрачными отпрысками, в то время как миссис Хаффлпафф была женщиной замужней и благонравной и блудить на стороне лишена возможности. Что не относилось к неженатому развратнику Салазару.

Линия наследования Слизерина была весьма сильной, как и положено плохим колдунам, и его сыновей и дочерей всех отличало именно знание змеиного языка. Так что дружные с ними ученые и естествознатели за несколько веков смогли запросто собрать и систематизировать несколько сотен слов на змеином языке. А уже потом кто-то из богатых меценатов, владеющих серпентарго, под фамилией Кобольд, увековечил себя этим редким изданием

Разноцветные гады шипели что-то похожее на «Хозяин не может освободиться...».

Странно...

Кого они называли Хозяином — Гарри Поттера?

Но Поттер и по характеру и по темпераменту был чистым барсуком!

А змеи подчинялись только потомкам Слизерина.

Северус решил, что сначала нужно определить, как связано общение змеек с Поттером с его болезненным состоянием.

После короткого разговора по каминной сети с Люциусом, библиотечный эльф Малфоев с тихим хлопком материализовался в гостиной Снейпа, бережно держа в руках что-то вроде плоского деревянного письменного прибора размером два на три фута, выполненного из красного дерева с затейливой резьбой по крышке и серебряной инкрустацией на уголках.

Магический библиотечный формуляр был очень редкой вещью, и в магмире таких осталось всего несколько штук. Но, конечно, их редкость не стала препятствием для Люциуса, который всегда хотел именно таких, не только редких и дорогих, но и весьма полезных в хозяйстве и учении вещиц.

Даже в Хогвартсе этих приспособлений не было, впрочем, тут такие артефакты были бы, скорее всего, даже опасны, особенно для чересчур любознательных школяров.

Северус, как только приступил к своим обязанностям, на правах преподавателя и декана посетил Запретную секцию. Знаменитый отдел его крайне разочаровал. Здесь почти не было книг по Темным Искусствам. Судя по пустым промежуткам и пыли на полках, многие тома были изъяты, причем довольно давно.

На вопрос, какие именно экземпляры, когда и кем были взяты, мадам Пинс так и не смогла дать внятного ответа. Когда она, по ее словам, приняла во владение книжное хозяйство, многих книг уже не было на балансе библиотеки и где они находились сейчас — было неизвестно. Никаких следов она отыскать так и не смогла, а обращение к директору и вовсе сопроводилось чрезмерно сладким чаепитием и отеческим советом заниматься теми книгами и учебниками, которые наличествуют в библиотеке в данный момент. Получалось, что редкие книги попросту разворовали...

Помнится, Северус тогда понимающе усмехнулся.

Дамблдор по имени Альбус всегда был против применения и изучения Темных Искусств, полностью оправдывая свое говорящее имя.

Но, как говорится, не Хогвартсом единым жив буде страждущий... знаний. Школьная бибилотека, конечно, была не из самых маленьких, но определенно, не из самых полных по тематике.

Поэтому все свободное от работы время Снейп пасся на благодатных и тучных полях Малфоевской милости. У того оказалась впечатляющая коллекция Темномагических томов по самым разным темам: «Некромантия», «Создание инферналов», «Вызывание духов и призраков», «Родовые ритуалы и обычаи», «Продление жизни» и «Возвращение силы и красоты путем кровавых жертв», «Создание гомункулов, химер и гибридов» и многое другое. Северус все выходные мог торчать в библиотеке, не отрываясь на еду, и только благодаря заботам малфоевских эльфов не падал с ног от усталости и голода.

После того, как он стал Наставником юного Драко, Люциус церемонно принял его в семью, и тогда уже посвятил во все тайны своего шикарного жилища. Одной из них и стало разрешение использовать Магический формуляр. Имя Северуса Снейпа было специально вырезано на задней крышке артефакта, что означало доступ к любой информации и любым книгам из обширного книгохранилища, которое было соединено еще с несколькими, такими как библиотека Блэков, к которым относилась Нарцисса, а также Ноттов и итальянцев Забини, из книг которых Северус почерпнул много полезных сведений о ядах и противоядиях.

Снейп закрыл камин от постороннего вторжения, запер двери и аккуратно оттранспортировал Формуляр в кабинет. Он не собирался отвлекаться от серьезного занятия.

Профессор палочкой коснулся деревянной поверхности, и крышка плавно отошла, тут же выдвинулась чернильница, открылось отделение, в котором лежало специальное воронье перо. Посередине лежал зачарованный пергамент.

Удобно усевшись в кресло, Северус приступил к процедуре.

Поднеся большой палец левой руки к острому краю чернильницы, он резким движение порезал его — кровь закапала в зеленые чернила, смешиваясь с ними и становясь грязно-коричневого цвета.

Залечив порез заклинанием, Северус решительно взял воронье перо...

«Опасен ли серпентарго для говорящего?»

Чернила медленно впитывались в старый, плотный пергамент, постепенно пропадая. Ответ появился через десять секунд.

« Нет».

«Как связан разговор на змеином языке и повреждения глотки и гортани?»

«Только если человек носит в себе чужую сущность»

Перо выпало из рук.

Снейп тупо уставился в Формуляр. Это... это могло означать лишь одно...

«При любых условиях?»

«Только при наличии материнской защиты. В остальных случаях ассимиляция происходит безболезненно. В дальнейшем наличествует временный симбиоз, за которым наступает полное поглощение.»

«Все книги о крестражах мне на руки»

«Будет сделано».

Крышка прибора с грохотом захлопнулась.

Через несколько томительных минут, в течение которых Снейп пытался привести мысли в порядок, Формуляр открылся, принеся три старинных фолианта в обложках из черной драконьей кожи. Чернильница оказалась пустой. Северус подумал мимоходом, что этот артефакт выпил немало его крови, отдавая взамен знания и помощь в направлениях поиска.

Всю ночь Северус штудировал доставленные тома. Какая удача, что именно в запасниках Блэков оказался бесценный экземпляр «Стать бессмертным. Создание прочных якорей для души». Именно в нем упоминались редчайшие случаи, когда вместилищем крестражей становились живые разумные и полуразумные существа. До этого якорями выбирались неодушевленные предметы, наподобие реликвий, драгоценностей, предметов роскоши и даже оружия.

Знаменитый маг Шэннон Киммерийский даже заключил часть своей души в секиру, которая находилась постоянно при нем, и когда его убили, возродился через нее прямо в своего врага, пожелавшего присвоить легендарное оружие. А другой умелец поселил частичку себя в своего ворона — ведь вороны живут очень долго, и могут за себя постоять. Многие Темные маги на протяжении веков и тысячелетий баловались достижением бессмертия, тем более, что времена были кровавые и убить, чтобы расколоть душу, не составляло особого труда.

Убивали и слуг, и рабов, и врагов, и свою семью, и собственных детей...

Помещали осколки души в мечи, кинжалы, скипетры, короны... кто-то особо умный додумался сделать крестражем собственный трон!

Но чтобы вместилищем куска души стал человек, в данном случае ребенок...

Ну, Поттер, все-таки отличился! А ведь Северус только-только поверил, что мальчишка не станет доставлять лишних хлопот...

* * *

Вопреки всему, Северус в спокойном состоянии был на редкость рассудителен и умел анализировать ситуацию. Единственные пару раз, когда он не контролировал себя, вспоминал с досадой и стыдом.

Тем не менее, он прекрасно понимал, что Дамблдор взял его в школу не по доброте душевной.

Старик за сотню прожитых лет умел рассчитывать выгоду на несколько шагов вперед. Вот и в случае со Снейпом он не остался в проигрыше.

Во-первых, получил дипломированного зельевара в почти личное владение. Добившийся звания Магистра Зелий человек никогда бы не согласился преподавать в обычной школе. Все они открывали свое собственное дело и, как правило, процветали, потому что еда и лекарства нужны были и будут всегда. А Снейп-неудачник уже сколько лет прозябал на ставке школьного преподавателя.

Изготовление зелий для большинства магмира оставалось делом отнюдь непростым. Малоимущие домохозяйки вынуждены были варить Перечные и Крововосстанавливающие самостоятельно, остальные же считали особым шиком иметь своего личного аптекаря-зельевара. Сам Снейп считался таковым у пары слизеринских семей и у Малфоев. Больше он клиентов брать не стал, потому что Дамблдор моментально загрузил его зельями не только для Больничного Крыла, а еще и кучей других поручений. Отказаться Снейп не мог, да и ему самому был интересно варить по редким рецептам то, что притаскивал ему директор. Куда отправлялись сваренные им снадобья и как именно использовались — было неизвестно. Дамблдор в этом очень походил на Повелителя — делай без лишних разговоров.

Во-вторых, он был у директора ходячим индикатором посмертной активности Лорда. В магическом мире был один незыблемый постулат — со смертью мага прекращались все обеты, клятвы, Долги жизни и пропадали наложенные проклятия и Метки.

Метка Северуса не исчезла, а лишь слегка побледнела. Время от времени она наливалась чернотой и слегка пульсировала. Именно о таких изменениях и обязан был докладывать директору Северус. Ну в самом деле, не посещать же сиятельному Главе Визенгамота заключенных в Азкабане Пожирателей с целью полюбоваться на их живые татуировки. Куда проще иметь в школе ручного Пожирателя, отягощенного чувством вины.

Когда Северус спросил, как умудрился выжить мальчишка, Дамблдор с гордостью, должной показать слуге Темных сил его ничтожность, похвастался, что Лили пожертвовала собой ради того, чтобы Гарри жил и перед смертью стихийно накрыла мальчика Материнским покровом. Именно от Покрова отрикошетила Авада Повелителя и уничтожила его самого. А Поттер получил зигзагообразный шрам на лоб.

Такие сложные и сильные заклинания получались, когда человек искренне желал умереть за другого и защитить его по максимуму, тут даже палочка не нужна была, волшебник сам являлся прямым проводником направляемого потока магии.

Так что Поттер выжил только благодаря жертве Лили. И до магического совершеннолетия ему ничто не должно было угрожать — во всяком случае, от внезапно вернувшегося Повелителя. Защита, по сути, должна была быть везде, во всем его теле, с макушки до пят.

Теперь для Северуса все встало на свои места.

Темный Лорд, убив Поттеров, невольно создал еще один крестраж из мальчика. Но окутанный Материнским Покровом Гарри представлял для этой гадости смертельную угрозу, а в тот момент перейти в другое существо кусок души Лорда самостоятельно никак не мог.

Поэтому ему пришлось принимать экстренные меры — срочно окукливаться. Вытянув достаточно магии и разбалансировав магический потенциал ребенка, крестраж погрузился в спячку, заключив себя в практически непроницаемый известковый кокон. Каждый год он наращивал слой за слоем, видимо поэтому Гарри и вырос таким невысоким и тощеньким, а как прикажете, если у него постоянно было кальциевое голодание!

А ведь Темный Лорд превосходно владел серпентарго и многими другими языками.

Неудивительно, что увидев змею, крестраж неосознанно порывался выйти из спячки и поговорить со своими слугами. Но стоило ему чуть-чуть высунуться, как защита срабатывала и пыталась уничтожить чужака. Отсюда и сильная боль в горле и ротовой полости. Тварь тут же закукливалась назад и приступ проходил.

К тому же, рядом с Гарри постоянно была кровная родственница — Петунья. Ее присутствие смягчило тот первый раз с неудачным применением серпентарго.

Дамблдор ведь все время распинался о том, что дом родственников — единственное безопасное место для Гарри, там никто-никто не сможет к нему прикоснуться с дурными намерениями.

Снейп слушал и хмыкал про себя. Дамблдор себя самого, что ли, успокаивал? Грамотному человеку было известно, что Защита действует лишь на физические посягательства. То есть, вздумай Пожиратели, у которых на уме плохое, тащить Поттера за руки и за ноги — возможно, их отшвырнет от него или как-то по-другому проявится защитный эффект. Да и то не факт. Может, Покров будет защищать только от агрессии Темного Лорда — ведь именно он пытался убить младенца, и именно от него Лили защищала своего сына. Проверить это было весьма проблематично. Во всяком случае, он, бывший Пожиратель с Меткой на руке, мог дотрагиваться до Гарри безо всяких последствий для себя.

Значит, однозначно следовало, что Защита была ориентирована только на обидчика ребенка — на Темного Лорда.

И вот скажите на милость, зачем притрагиваться руками? И маги и магглы вполне могут убивать на расстоянии, не касаясь жертвы даже пальцем. А что стоит отравить Поттера каким-нибудь магловским ядом? Уморить голодом, жаждой? Устроить автомобильную аварию? Задушить во сне подушкой? Натравить на него ядовитую тварь вроде паука под Империусом? Паук-то не человек, на него защита никак не среагирует. От этого-то точно Покров не спасет.

В Хогвартсе дело осложнилось тем, что Петуньи не было, зато тут было вдоволь дармовой магии, от которой крестраж вовсю подпитывался. К тому же он чувствовал рядом своего основного хозяина, который обретался в профессоре Квиррелле. Правда, Дамблдор делал вид, что ничего экстраординарного не происходит, но Метка Снейпа, заметно оживлявшаяся рядом с закрученным в тюрбан Квиринусом, говорила об обратном.

Снейп был категорически против нахождения двуличного Квиррелла в школе, полной детей, но кто его слушал... Дамблдор просто распорядился следить за преподавателем ЗОТИ, а сам усиленно распространял везде слухи о философском камне. Старик что-то задумал, но загадочно помалкивал, впрочем, как всегда. Северус уже давно решил, что будет действовать по своему усмотрению, и по обстоятельствам, а не дожидаясь, пока его хоть немного просветят.

В доставленных Формуляром книгах был описан и способ избавления от крестража-паразита.

Нужно было всего лишь разрушить вместилище кусочка души.

Безвозвратно и окончательно.

Посуду и оружие — расплавить или привести в полнейшую негодность. Книги — сжечь Адским пламенем. Живое существо и человека — убить.

Вот, значит, что ожидало Поттера.

Он должен был умереть. И случиться это должно было не позже его совершеннолетия. Именно в этот день Материнский Покров, защищающий его от враждебного влияния крестража исчезнет, и тварь сможет полностью обосноваться в молодом и сильном теле.

Понятно, почему Даблдор так усиленно зазывал Темного Лорда в Хогвартс, приманивая его на широкие возможности философского камня.

Ему нужно было иметь обоих фигурантов Пророчества в одном месте, авось Гарри каким-то образом победит Темного Лорда снова! А что, приятное с полезным! Победит — значит, истинный Избранный и будет делать это вновь и вновь, пока не вырастет. А когда вырастет — тогда и будем думать, как поступить с новым Темным Лордом!

Только вот Лорд-Квиррелл был вовсе не глуп и сражаться с Мальчиком-Который-Победил-Его без полной силы не собирался. Потому и рвался так целеустремленно к философскому камню, бедняга... Не знал ведь, что на самом деле в школе его поджидает всего лишь красивая безделушка. А вот тут и правда дурак.

— Поттер — крестраж, и должен умереть! Где справедливость? — c горечью произнес Северус. — К чему вообще тогда была смерть Лили и ее жертва, если мальчика нужно будет убить в любом случае?

Мистер Дарси, как раз собиравший пустые чашки из-под крепчайшего черного кофе, стоявшие на всех поверхностях в кабинете, испуганно и возмущенно пискнул и разбил кружечку тончайшего мейсенского фарфора.

— Хозяин не может умереть! Мы знаем, как спасти Хозяина!

Предупреждение:

в этом фике, помимо прочих жанров присутствует юмор, юмор и легкая, как пух, издевка и ирония, тысяча докси-пикси!

Снейп внимательно посмотрел на домовика.

Мистер Дарси, смущенный своей оплошностью, щелкнул пальцами и чашка тут же стала целехонькой.

Северус всегда завидовал этой особенности домовиков не заморачиваться палочкой и заклинаниями. Хотел бы и он уметь вот так! Хотя... немного беспалочковой магии и он умел практиковать, а уж невербальные... это каждый уважающий себя маг обязан знать. Но колдовать cовершенно на автомате — до этого, конечно, ему было еще далеко, хотя он и тренировался в то немногое свободное от поручений и работы время.

— Подойдите, мистер... Дарси. Присядьте, пожалуйста! — чуть насмешливо попросил Снейп. Он не гнушался классиками английской литературы и, хотя и похмыкивал саркастически, но Остин и сестер Бронте читал. Высокомерный красавец и сноб-аристократ вовсе не походил на своего тезку, смущенно комкавшего край нового полотенца и робко примостившегося на краешке кресла. Огромные уши у домовика испуганно повисли вдоль щек и он попытался прикрыться ими, словно оправдываясь за свое поведение.

— Поздравляю вас с имянаречением, — очень серьезно сказал Северус. Сам он с эльфами познакомился только в Хогвартсе, где они старались не попадаться на глаза школярам, работая по ночам, и более детально присмотрелся уже в Малфой-мэноре. Люцевские эльфы все носили подобающие честным домовикам клички вроде Добби, Трикки, Микки, Вукки и прочих. — Так что вы там говорили о том, как можно спасти мальчика, внутри которого обитает крестраж?

Мистер Дарси густо покраснел от поздравлений — он не ожидал от взрослого волшебника такой вопиющей любезности. А уж тем более, от профессора Снейпа. Тот хоть и не обижал их никогда, но всегда был очень суров, нелюдим и хмур, так что мистер Дарси, ранее номер 27, вначале даже побаивался профессора и вовсе не попадался ему на глаза, убираясь в апартаментах в его отсутствие. Но потом он постепенно привык к характеру зельевара и уже не сторонился его, они даже перекидывались незначительными репликами вроде того, что случилось на кухне, и кто как обжегся и покалечился. При всей магической силе домовики были лишены возможности исцелять себя, потому что, по мнению новатора-селекционера, создавшего их, тогда физические наказания рабов, вроде утюженья ушей, придавливания головы печной дверцей и набивания шишек о все доступные поверхности теряли свой прямой воспитательный смысл.

Хорошо еще, что физиология у них не так уж сильно отличалась от людской, и поэтому мази и настойки действовали на домовиков так же эффективно, как и на волшебников.

— Сэр, профессор Снейп, спасибо! Гарри Поттер оказался очень добрым и понимающим волшебником, он всем-всем дал имена, очень хорошие имена! И раз он теперь наш Хозяин, мы не можем позволить дать его убить, — домовика прямо передернуло.

— Но ты сам говорил, что вы не в силах лечить, исцелять и вообще проделывать какие-либо манипуляции со здоровьем. Тогда как? Насколько я знаю, рецептов зелий для уничтожения крестражей тоже не существует, Формуляр мне их не предоставил... Может, где-то и есть такие книги, но в сети Формуляра их не числится.

— Вы правы, сами домовики не могут исцелять, но в чем волшебники не смогли ограничить нас, так это в том, чтобы позволить общаться с такими же малыми народцами. Мы свободно посещаем всех своих дальних и близких сородичей по всей Британии. И лесных эльфов в Запретном Лесу тоже. Так вот, — домовик оглянулся по сторонам, не подслушивает ли кто, — уже давно есть несколько способов избавить живое существо от вселившегося в него паразита. Сказочным созданиям малодоступны всякие зелья, которые придумывают и варят волшебники, приходится применять подручные средства. Наверняка можно посоветоваться и подобрать что-то щадящее...

А еще можно навестить Королеву баньши. Уверен, у нее тоже есть действенные способы исцеления, хотя и жуткие, — домовик вздрогнул и затрясся. — Но это на самый крайний случай, сэр, — подумав, добавил он.

— Пойти в Запретный лес... — протянул Снейп задумчиво. — Не лишено смысла, так как мы мало что знаем об обитателях этого зловещего места. Вот только сейчас зима и, скорее всего, все твои друзья еще спят...

— Да-да, это нужно сделать летом, лучше всего на Литу. В этот день, за месяц до Лугнасада, все лесные жители собираются в одном месте, чтобы пообщаться и поделиться новостями. Я мог бы вас туда провести.

— Думаю, до лета Поттер потерпит, — задумчиво сказал Снейп. — В конце концов, дожил же он до своих лет и остался собой... Да и защита позволяет до совершеннолетия... хотя, конечно, лучше не рисковать! Чем быстрее мы извлечем эту гадость, тем спокойнее будет всем нам. А то мало ли что может случиться. Главное, держать Поттера подальше от любых живых змей.

Мистер Дарси, хотел бы попросить вас... тьфу, тебя. При таком имени трудновато просто обращаться на ты. Приглядывай за мальчишкой. Он, конечно, ребенок спокойный и приключений на голову не ищет, но его... могут спровоцировать или вынудить на такие действия. Если случится что-то неординарное и опасное для жизни — сразу сообщи мне.

Домовик активно закивал головой.

— Многие домовики и так все время проверяют, где Хозяин и чем занят. В замке много опасных мест, а дети такие непоседливые. Но он постоянно проводит время в компании и в своей гостиной, очень хороший, послушный Хозяин!

— Мистер Дарси, а откуда тебе известно про крестражи? — с любопытством спросил Северус.

— Наши предки ведь прислуживали многим Темным магам, — закутавшись в уши, как в капюшон, испуганно сказал мистер Дарси. — Многое видели и запомнили, книг у нас нет, но зато память очень хорошая, вот и рассказывали другим...

— Почему ты разговариваешь нормально? — внезапно задал профессор очень коварный вопрос.

Домовик опять покраснел, но собрался с духом и посмотрел прямо в глаза Снейпу.

— Потому что вижу, что вы действительно беспокоитесь за нашего Хозяина, и помогаете нам. Теперь уже нет смысла притворяться перед вами преданным и услужливым домовиком. Это маска для других людей, им почему-то нравится, когда мы говорим с акцентом и дурацким ломаным языком. С вами можно ее не носить.

— Хм... Что ж, благодарю за доверие. Всегда подозревал, что эльфы-домовики не так просты, как пытаются показаться. Ну что ж, тогда буду ждать новостей.

Снейп встал, давая понять, что беседа окончена.

Домовик поклонился и бесшумно пропал.

* * *

Часы показывали уже восемь утра.

Северус решил, что ложиться бесполезно, лучше посетить Малфоев и самолично отдать драгоценный Формуляр.

В мэноре все как раз встали и собирались завтракать. На Снейпа тут же набросился Драко, возжелавший узнать, как его подарочек пришелся по вкусу Поттеру. Надо признать, что Драко был не дурак и послал неугодных ему по цвету змеенышей с некоторым коварным умыслом — отшатнется Поттер в ужасе от якобы скользких гадов или примет подарок по принципу «Дареному коню в зубы не смотрят». А уже исходя из этого, можно будет делать выводы, идиот Поттер или еще не все потеряно. Должен же Драко знать, стоит иметь с ним дела дальше или послать и забыть.

Северус не стал расстраивать своего подопечного рассказом о том, как его подарок спровоцировал у Гарри приступ, лишь сказал, что змейкам Поттер обрадовался и просил передать Драко его великую благодарность.

Драко надулся как павлин и решил, что надо бы отобрать для Поттера еще фигурок драконов и саламандр, раз ему так змеи пришлись по душе. И на этот раз нормального цвета — синих, зеленых и черных! Первую проверку Поттер прошел.

После завтрака Люциус со Снейпом уединились в кабинете.

— Что ты разыскивал-то так срочно? Всю ночь не спал? — полюбопытствовал Малфой.

— Люци, ты в курсе, каким способом наш Повелитель добился бессмертия, о котором так часто талдычил на собраниях? Победить смерть, пожрать ее... другой темы практически не было.

— Смутно подозреваю. А что ты нарыл?

— Вчера ночью я обнаружил, что Поттер носит в себе осколок души Лорда.

— Мерлиновы яй... читал я про животных, но чтобы в человека! А Лорд силен, ничего сказать! Но Поттер... бедный ребенок. Его же теперь придется убить? Светлые не допустят, чтобы Национальный Герой разгуливал повсюду с частицей их заклятого врага.

— А никто не узнает, — мрачно ответил Снейп. — Дамблдор, скорее всего, в курсе, но он чего-то дожидается, и из него слова не вытянешь. Он о своих планах вообще ни с кем не делится, волк-одиночка!

— Да уж. Я так понимаю, ты теперь будешь этим заниматься?

— Буду, — вздохнул Снейп. — Это же сын Лили. Если бы он был похож на Поттера, я бы, наверное, его ненавидел, но у него совершенно другой характер. К тому же, он хаффлпафец, а это многое меняет. По крайней мере, для меня лично. С Помоной у меня хорошие отношения, и я точно знаю, что она ребенка не испортит. Будь ее воля, он закончит школу целым, невредимым и достаточно откормленным.

— Есть уже какие-то планы? — загорелся Люциус. — Если что-то нужно, редкие ингредиенты или артефакты, или книги, обращайся без стеснения. Я тоже хочу поучаствовать в спасении Золотого Мальчика.

— Люциус, ну до чего ты хитрая рожа, — ухмыльнулся Снейп. — Рассчитываешь получить дивиденды?

— Ну... все в мире меняется, надо думать о завтрашнем дне и стараться предусмотреть все последствия. Например, Драко всегда презирал Хаффлпафф, а теперь только и болтает о Поттере-барсуке. И даже собирается напроситься к нему в гости. Да никогда слизеринцы не бывали в гостиной у хаффлов! Только Рейвенкло, там у них обстановка богатая, не хуже чем на Слизерине.

— Знаешь, думаю, Драко там понравится. Вот бывал же ты у меня в Тупике Прядильщика, и даже на моем старом продавленном диване сидел, мантию не боялся запачкать. Ко всему можно привыкнуть, это даже полезно.

— Ну, я-то был уже взрослым и понимал, что мой снобизм тебя обидит, да и в Малфой-мэноре все после твоего темного унылого гнезда было таким... прекрасным и роскошным! — засмеялся Люциус.

— А Драко, наоборот, еще маленький и у него психика гибче. Так что он быстрее привыкнет к атмосфере и обстановке, отличающейся от привычной. Будет считать это приключением, а потом ему еще и понравится. Я уверен.

— Я прослежу за ними. Думаю, Драко никто не обидит. Барсуки вполне миролюбивы, если он будет держать свой язык за зубами. В конце концов, в гостях нечего высказывать свое «фе-е-е...».

— Спасибо, друг! Когда ты рядом с Драко, я спокоен. А что теперь нам делать с крестражами? Зная Повелителя, уверен — он их наштамповал целую кучу, — уныло спросил Люциус. — Мне как-то неохота, чтобы наш Лорд вернулся, я уже привык жить спокойно, не бегать куда-то по ночам и не сидеть часами на нудных собраниях. А уж теперь, когда у меня растет такой перспективный сын... Ведь это получается, вся его будущая карьера к Мордреду полетит, если Лорда опять Поттер одолеет. Да и наоборот тоже не сахар...

— Даже не знаю... Мы ведь ничего толком не знаем, ни сколько он их успел сделать, ни что они из себя представляют... Это может быть любой предмет, артефакт, книга, даже животное, как ты мог прочитать в Хрониках.

— А кстати... мне тут пришло на ум... Ведь у Лорда ничегошеньки за душой не было, даже захудалого домика. И вещей никаких тоже не наблюдалось, вечно на всем готовом жил у своих соратников... И в одной мантии расхаживал, ну прямо как ты. Лорд-бессребренник! — фыркнул Люциус. — А Нарси мне рассказала как-то, еще до того, как Повелитель исчез, что Белла хвасталась, якобы она всех переплюнула и Лорд доверяет только ей. Оставил какую-то безделушку на сохранение, очень ценную по словам Белл. Весьма древняя вещичка, вроде бы принадлежавшая Основателям. Может, спросим у Формуляра, что там Основатели себе хапнули когда-то в собственность, а?

— Ну, давай, — согласился Снейп. — Только платишь ты, я сегодня ночью уже поил его кровью.

— Ладно, я нечасто им пользуюсь, так что... — и Люциус открыл библиотечного помощника.

Поморщившись, он порезал палец, наблюдая, как кровь капает в чернильницу.

— Мерзкое зрелище, на самом деле... не Формуляр, а пиявка какая-то...

Люциус старательно выводил вопрос каллиграфическим почерком, высунув от усердия язык.

— Существуют ли описи ценных вещей и прочего имущества, оставшихся от Основателей Хогвартса?

Пергамент выдал ответ.

«Основателям принадлежали следующие вещи:

— Годрик Гриффиндор — меч и доспехи. Доспехи хранятся в запасниках Отдела Тайн, Меч — в Распределяющей Шляпе.

— Ровена Рейвенкло — диадема, бриллиантовое колье и золотая модель Галактики. Модель Галактики — в запасниках Отдела Тайн, колье — у гоблинов, диадема — утеряна.

— Салазар Слизерин — корона, медальон и кольцо. Корона — у гоблинов, медальон и кольцо — утеряны.

— Хельга Хаффлпафф — золотая чаша и серебряный сервиз. Сервиз — в запасниках Отдела Тайн. Чаша — утеряна».

Люциус со Снейпом переглянулись.

— Хм... вот тебе почти и ответ. Все, что утеряно, то уже, скорее всего, прибрано к Лордовым рукам. Кстати, не мешало бы проверить доспехи, модель Галактики и сервиз на предмет Темной магии. Ты, кажется, дружен с Министром? Вот и займешься на досуге...

— Ну и чем тут заниматься. У меня в Отделе тайн есть знакомый невыразимец, попрошу его за определенную мзду и дело сделано. Могу даже с ним туда пройти, сам знаешь, галеоны везде двери откроют.

— А как проверить колье и корону? Но, скорее всего, они тоже ни при чем, гоблины вещи с темными проклятиями у себя держать не станут — могут и переплавить. Они только в сейфах клиентов не копаются, потому что хороший процент имеют, а там храните, что хотите.

— Меч в Шляпе, скорее всего, чист, так как его Лорду не достать, это штучка якобы только для истинных гриффиндорцев. Что еще-то может быть... Вот и гадай сиди, как Повелителя убить!

— А спроси Формуляр, — прикололся Люциус.

— Я похож на сиятельного лорда Малфоя? Вот когда Поттер или кто-нибудь еще уничтожит Лорда окончательно и напишут книжку об этом, и ты ее приобретешь для своей библиотеки, тогда и будешь спрашивать. Забыл, как сам десять лет назад из любопытства сделал запрос — и тебя завалило горой книг? Библиотечный эльф тогда чуть не надорвался, расставляя все обратно на свои места, — съехидничал Северус.

Снейп побегал по кабинету, бормоча под нос и усиленно размышляя.

— Надо же, так доверял Белле, что оставил ей что-то суперценное. А тебе, как своему любимчику, он ничего не оставил?

Малфой изменился в лице.

— Оставил... свой старый дневник. Я вообще не понял, для чего и почему именно мне.

— И где он сейчас?

— Запер в секретном сейфе, в самом нижнем подвале. Простая книжонка в черном переплете. И там ничего не написано, скорее всего, закрытый дневник, под белый список! Или под черный, Мерлин его знает... И меня в этих списках, разумеется, не было, все страницы оказались пусты.

— Знаешь, что интересно... — притормозил Снейп, осененный гениальной мыслью. — Сможет Формуляр прочитать скрытые записи? Попробовать бы... только боюсь, если дневник — это крестраж, как бы он не заразил всю систему... Вот если бы извлечь эту дрянь и потом уже... Думаю, мы много узнали бы полезного о планах и заначках Повелителя... Ведь не зря же он доверил тебе эту вещицу, будь она простой тетрадкой, не имеющей ценности, стал бы он носиться с ней.

Только вот если попробуем уничтожить крестраж — уничтожим и сам дневник. А это наша единственная надежда узнать хоть что-нибудь...

В общем, давай так. Пусть все остается, как есть, ты проверяешь то, что я тебе поручил, а я буду копать дальше, что смогу. Может, помощь придет с неожиданной стороны, потому что с Поттером всего можно ожидать.

Кстати, надо будет его предупредить, если вдруг Драко вздумает его сюда притащить в гости, чтобы он твоих домовиков не переименовал, — и Снейп захохотал.

Люциус потребовал объяснений и по завершении рассказа заявил, что запретит своим домовикам показываться на глаза Поттеру, если он тут появится, потому что ему его слуги нужны самому.

* * *

Северус вернулся в Хогвартс к обеду, и встретивший его, довольный, что в школе тишина и чистота, Филч тут же обрадовал профессора просьбой директора заскочить к нему.

Тяжело вздохнув, Снейп направился вместо подземелий в директорскую башню, к лестнице с горгульями. И что старику неймется в праздники? И сам не отдыхает, и ему покоя не дает. Он бы сейчас с удовольствием улегся спать после бессонной ночи.

Лестница вознесла профессора в святая святых Хогвартса.

— Ромовая баба!

«Пароль дурацкий, ничего в жизни не меняется. Как будто бы про пьяную Трелони» — подумал Снейп смутно.

Вошел Северус тихо, как кошка, сказалась многолетняя привычка ловить бродящих после отбоя школяров.

Дамблдора в кабинете не было, видимо, отлучился в свои комнаты, которые были соединены с кабинетом — практически целая башня отдана в распоряжении директора.

На полках привычно жужжали и крутились разнообразные приборы, многие вообще непонятного назначения, и Северус подозревал, что половина там — обычные магловские мобили, которые падкий на блестящие украшения старик тащил отовсюду. Вот, к примеру, пять шариков на проволочках, которые стукались друг о друга, или два позолоченных кольца, вращавшихся вокруг своей оси...

На столе лежали кучей ветхие фолианты. Один, раскрытый, был почему-то целомудренно упрятан под Распределяющей Шляпой.

Снейп подкрался и приподнял старую ветошь.

Оказалось, Дамблдор, не покладая рук, изучал старинный и секретнейший трактат «Как правильно вырастить Героя».

Северус ехидно усмехнулся.

Кажется, старик понял, что где-то промахнулся!

Тщательно культивируемый Герой вырос не таким, как планировалось, и теперь Альбус усиленно пытался понять, где именно все пошло не так!

Профессор осторожно опустил на место храпящую и бормочущую во сне Шляпу и, выйдя на площадку, прикрыл дверь. Постояв немного, он потопал ногами и громко постучал.

— Да-да, мальчик мой, входи!

— Добрый день, Альбус, вы меня искали? Опять что-то случилось, или собираете очередной педсовет? — полюбопытствовал зельевар.

— Ты же знаешь, что я никогда не стану дергать тебя по пустякам! — целомудренно обиделся Дамблдор. — Просто случилось нечто, из ряда вон выходящее... Ты уже видел своего эльфа?

— Нет, не было повода, — прикинулся Снейп. — А что с ними не так-то?

— Плохо, Северус, очень плохо... Кто-то поименовал всех хогвартских домовиков!

И как они согласились на это, непонятно. Ведь им, кажется, запрещено принимать что-либо в дар от людей. А тут такое... Я, конечно, подозреваю, кто это мог сделать, но не могу понять — зачем Гарри это понадобилось? Он же про домовиков ничего не знает!

«Как будто нужно все знать для того, чтобы просто уважать и понимать кого-то», — подумал про себя Снейп.

— А почему вы думаете, что это Поттер, — вяло попытался отвести подозрение от Гарри профессор.

— Да никому больше такое в голову бы не пришло, — огорченно развел руками Альбус. — Да и он оставался на праздники...

— А может, это близнецы Уизли? Таких прохвостов и прохиндеев Хогвартс еще не видывал, — предположил Северус.

— Ну, стали бы они это делать после стольких годов учебы! Северус, ты не выспался, что ли, у тебя логика прихрамывает, — озаботился старый хрыч.

— Ах, ну да, что-то я сразу не сообразил... — лицемерно покаялся Снейп. — А как вашего домовика назвали? — профессора глодало сильнейшее любопытство.

— Представь себе — Отелло его теперь зовут... И не желает, негодник, отзываться на старый номер, вот какое неуважение к директору, — печально поведал Дамблдор. — Минни еще приходила с утра, у нее теперь домовуха — Мэрилин! И такая гордая и счастливая... Домовуха, имею в виду, а не Минерва. Минерва возмущенная, конечно. Домовики, они ведь наивные и простые, как дети, радуются любому поводу и вниманию абы от кого...

— Все равно теперь сделать ничего нельзя. Эльфы от имен не откажутся, — заявил Снейп.

— А может, ты зелье какое-нибудь сваришь, вроде Амнезийного, чтобы они забыли об этом происшествии? — c надеждой спросил директор.

— Поттера тоже зельем поить станем или Обливейт лучше? Да и навряд ли подействует на эльфов, на них Обливейт и Конфундус не работают, и зелья, скорее всего, тоже! — немного раздраженно ответил профессор. — Да что такого-то, что они имена получили. Поттер ведь не собирается их с собой увести, ему и некуда, в общем-то.

— Ну, сейчас некуда, а потом, кто знает, что может произойти, — пробурчал Альбус. — Ты, Северус, всегда слишком уж оптимистичный, а надо реально смотреть на вещи, и правильно прогнозировать будущее! — назидательно сказал он.

Снейп оторопел от такой характеристики себя любимого и не сразу нашел, что ответить. Он оптимист, надо же...

— Я все же предлагаю оставить все как есть. Теперь эльфы вам не подчиняются, и лучше их не злить, а то устроят забастовку. Отдавать распоряжения мы им можем, а если будем давить на них и на Поттера — они могут и разозлиться. И Поттер не знает всех своих возможностей, он-то будет думать, что просто раздал им имена и все. Потому что, знаете ли, номера и впрямь глаз режут, так что пацана можно понять. В этом возрасте дети всему и всем клички и прозвища дают, — он скептически хмыкнул, вспомнив свое школьное прозвище, чтоб их...

— Мерлин, что ни день, то неприятности, — посетовал бедный директор. — А что-то еще дальше будет? Ладно, мальчик мой, ступай, и как договаривались — приглядывай за Гарри.

Cеверус злорадно ухмыльнулся и откланялся.

Спускаясь к себе в подземелья, он подумал, что откладывать больше нельзя, и пока у Поттера каникулы, следует наведаться в Гринготтс.

Cнейп плюхнулся в кресло и устало вытянул ноги.

А он еще хотел отдохнуть на каникулах и заняться немного своими делами. Да ничего подобного! Тут надо Поттера должным образом экипировать, а потом еще и заняться поисками Лордовых душевных заначек. Потому что Метку временами жгло весьма ощутимо, а это означало, что Повелитель жаждет материализоваться в своем любимом теле.

В общем-то, тем, кто изучал Темные Искусства было понятно, что убить владельца крестражей можно точно так же, как и любого другого мага, другое дело, что рано или поздно привязанный якорями к миру живых субъект найдет способ вернуться. А так как Лорд был чрезвычайно сильным волшебником, времени у него на это уходило бы не так чтобы много, ну одно-два десятилетия от силы. Вон сумел же он, будучи бесплотным духом, захапать тело и разум Квиррелла. Это надо иметь очень себе большую силу воли, чтобы так желать вернуться! А уж при наличии верных соратников... так и того быстрее. Счастьем для магического мира было, что Беллатрикс так глупо попалась, расправляясь с Лонгботтомами, иначе Лорд направился бы прямиком к ней, а не вселялся бы в глуповатого профессора Белку.

К тому же Хагрид уже который день долдонил за завтраком о том, что в Запретном Лесу объявился маньяк-браконьер, всех единорогов распугал. Не иначе оборотень, или еще кто-то похуже. Про своих любимчиков акромантулов Хагрид скромно помалкивал, хотя регулярно притаскивал Снейпу, сокрушаясь, оторванные жвалы и здоровенные суставчатые и волосатые лапы, применяемые в некоторых зельях. Взамен Северус вручал леснику средства для уничтожения капустных и тыквенных вредителей, которые Хагрид безрезультатно пытался прикупить в Лютном, да так и не нашел — для сельскохозяйственной индустрии колдуны почти не старались с разработками, ибо были дела и поприбыльнее, чем возиться с какими-то козявками на яблонях.

Ясно было, в общем-то, кто промышляет в Запретном Лесу, но за руку Квиррелла ловить оказалось нельзя — директор строго-настрого запретил. У него на пахучего бельчонка были свои тайные планы, которые другим знать не положено.

Ну и плевать. У Снейпа тоже кое-что есть в запасе, не больно-то и хотелось. Похоже, пословицу «Одна голова хорошо, а две лучше» директор нахально игнорировал, демонстрируя тем самым свою уникальную немыслимую мудрость и острейший ум. У Северуса в пику Альбусу был свой принцип «Змея всегда ускользнет от более сильного противника и ужалит его там, где он не ожидает».

Вредить Дамблдору он не собирался, но если старик вынудит...

Профессор со вздохом поднялся из уютного кресла и направился в лабораторию. Для завтрашнего визита в банк нужно было подготовиться. Придется выгребать все свои стратегические запасы, потому что услуги оказывать никто бесплатно не станет, только не на территории Гринготтса. Да еще и доварить за два дня кое-что дополнительно. Все-таки Поттер — дорогой мальчик...

* * *

Гарри открыл глаза и потянулся.

Было так хорошо, спокойно, тепло и уютно!

Стояла тишина, сквозь занавеску пробивался свет.

Как же здорово, что можно никуда не торопиться и поваляться в постели, сколько захочется. Дома тетя Петунья не разрешала разлеживаться, так как считала, что нужно соблюдать режим. Хотя Гарри иногда удавалось поспать после обеда. Ну, в это время в доме все спали — и сама тетя и Дадли. Только бедный дядя вкалывал на работе.

Вот и сейчас, блаженствуя в своей уютненькой спальной ячейке, Гарри подумал, что не зря очень любил свой чулан.

Дело в том, что до пяти лет он жил в маленькой комнатке для гостей.

Регулярно к ним в дом приходила дама из органов опеки и проверяла условия проживания сироты. Потом эта социальная работница подружилась с тетей и стала ставить галочки в актах проверки уже автоматом, как подруге. И в это же время вдруг тетя стала какой-то нервной и сердитой, и как-то раз засунула Гарри в чулан под лестницей, в наказание. Там он, испуганный и не понимающий в чем дело, пробыл всю ночь, прикорнув на голом полу.

Утром тетя казалась жутко смущенной и раздосадованной. Она выпустила Гарри, накормила и отправила его в комнату. Но назавтра все повторилось, непонятно почему и с какой целью, потому что бедный ребенок ничего не сделал — не напроказничал и не ссорился с Дадли, не разбил ни единой чашки и не просыпал на пол крошек! Так и повелось с тех пор, что Гарри теперь частенько сиживал в закутке под лестницей. Со временем в чулане сделали неплохой ремонт, превратив его в удобное спальное место со старой, но крепкой детской кроватью Дадли, маленькой партой, которая принадлежала еще тете с мамой и крутящимся круглым стульчиком для пианино.

Гарри так надоело кочевать между спальней и чуланом, что он в один день просто перетащил свои скромные пожитки вниз и остался жить в благоустроенной каморке. Тетя удивилась такому решению, пытаясь доказать, что чулан только для наказаний, но Гарри упорствовал в своем решении и она сдалась. Впрочем, комната Гарри оставалась за ним, но постепенно она заполнялась старыми сломанными игрушками Дадли, в которые Гарри увлеченно играл тайком, пока кузен бегал по улицам со своими друзьями. Там же была и полка с книгами, в основном сказками, которые мальчик перечитал все до единой, когда начал ходить в школу.

И все-таки главным источником его знаний и того небольшого жизненного опыта, который он накопил, служил телевизор, стоявший в гостиной. Семья Дурслей собиралась перед ним ежедневно по вечерам, а Гарри смотрел передачи, стоя за дверью. Да ему и не сильно хотелось сидеть вместе с родственниками на диване, потому что Дадли все время отпускал идиотские реплики и громко хохотал невпопад, а тетя желала смотреть только сериалы. Дядя же, прослушав ежевечернюю передачу новостей политики и экономики, зачастую засыпал прямо в кресле.

Со временем Дадлику купили второй телевизор и Гарри с тетей теперь спокойно смотрели фильмы и развлекательные шоу. И, конечно, он мечтал поскорее вырасти и обзавестись собственным домом и личной теле— и видеоаппаратурой.

У волшебников ничего похожего на телевидение и кино не наблюдалось, только колдорадио было, да и то всего два или три канала, которые оккупировала некая Селестина Уорбек — звезда магической попсы. Конечно, у них были движущиеся и разговаривающие картины и фотографии, но это все было не то... Гарри подумал еще, что пропустил кучу новых фильмов и неизвестно когда теперь он сможет посмотреть их.

Наверное, уже вышел на экраны долгожданный «Терминатор. Судный день», а Гарри теперь его увидит только на видеокассете, да и то, если Дадли согласится дать ему попользоваться своим видеомагнитофоном!

Мальчик повалялся еще немного, потягиваясь под легким пуховым одеялом и размышляя о том, как проведет лето и решил, что надо все-таки вставать.

Сегодня с утра дежурил Мердок и они с Гарри и оставшимися на каникулы в школе хаффлпаффцами здорово провели время. Староста наколдовал мишени и луки со стрелами и Гарри долго пытался попасть в яблочко, а Мердок показывал ему как правильно держать лук, целиться и даже как надо вдыхать-выдыхать перед выстрелом. Потом они еще учились метать топоры, не такие большие, как у Мердока, а маленькие, похожие на индейские томогавки. Стоял шум и гам, от деревянного чурбака, в который вонзались топоры летели во все стороны щепки, а Гарри азартно ухал и раскраснелся от удовольствия. Дома-то он потихоньку играл стащенным у Дадли ножом, кидая его в акацию на заднем дворе, а тут настоящие боевые луки и топоры! Это было круто!

Довольный Гарри визжал и улюлюкал по-индейски, подражая героям любимых фильмов. Мердок посадил его на плечи и изображал из себя полудикого мустанга с вождем краснокожих.

Да уж, Мердок умел занять детей, это вам не другие старосты, которые терпеть не могли возиться с мелюзгой!

Правда Гарри в пылу соревнований, насмотревшийся исторических саг, потребовал научить его еще биться на мечах или на саблях, но Мердок на такую просьбу только хмыкнул скептически и махнул рукой, делая перерыв.

Уставшие вояки уселись на коврик перед камином и староста объяснил причины своего отказа.

Во-первых, оказалось, что раньше, начиная со времен Основателей, фермерам, которыми в большинстве становились выпускники Хаффлпаффа, запрещалось вообще брать меч в руки — так распорядился Годрик Гриффиндор, который желал выделить своих воспитанников как благородное и храброе сословие, призванное защищать мирное работающее население. Тогда маглы и волшебники жили рядом и чтобы не светиться гриффиндорцы учились владеть оружием наравне с простыми рыцарями. Да хаффлпафцы и не обиделись, больно надо! В конце концов, у них палочки были! А тяжелым мечом махать — прицел у руки собьется. Поэтому и сейчас барсуки не претендуют на мечи и сабли, в конце концов, полным-полно альтернативного оружия.

В принципе, поначалу, как любое другое начинание, все шло так, как задумывалось — рыцари-гриффиндорцы честно защищали поля и пастбища от набегов врагов, вилланы были им благодарны и отстегивали большую часть урожая на прокорм прожорливых защитников.

Но потом дела пошли уже не так хорошо, так как защитнички малость обленились, загордились, запились и вообще решили, что слишком много работают, и поневоле фермерам пришлось защищаться от нападений самим. А какое оружие было в их распоряжении? Только орудия труда, то бишь инструменты — топоры для рубки деревьев, вилы, лопаты и мотыги. А, еще можно было применить рогатину, некое подобие копья все же... Разумеется, многие сельскохозяйственные работы маги выполняли, исподтишка используя волшебные палочки. Но и уметь пользоваться простыми инструментами считалось хорошим делом. Этакое подспорье, чтобы оставаться в хорошей физической форме.

Вот так и вышло что Мердок, происходивший из многих поколений хаффлпафцев работающих на земле, виртуозно освоил то, что было под рукой. Ну а лук и стрелы явились бонусом к основным орудиям. Потому что умение метать нож и топор требует меткости, а стрельба из лука как раз эту меткость и тренирует. Да и то сказать, в голодные годы, когда браконьерничаешь в лесах, принадлежащих знати, только луком и стрелами, ну еще силками и могли прокормиться предки шотландских крестьян. Сейчас такой проблемы уже не стояло, но навыки и традиции, передаваемые из поколения в поколение, сохранялись и чтились.

Гарри, нетерпеливо подпрыгивавший на месте, выпалил, что у магов ведь имеются волшебные палочки, которые сами по себе являются оружием. Хаффлпафцы переглянулись и скептически скривились. Оказалось, что только самонадеянные тупицы полностью рассчитывают лишь на них.

Обезоружить волшебника при должном умении легче легкого. Так что даже опытнейший мастер поединков может не избежать этой участи.

И вот тут-то и вступает в дело умение метнуть молниеносно нож или небольшой топорик. Противника это, может, и не убьет, но на время выведет из строя, ранит или ошеломит, а в этот короткий промежуток времени можно аппарировать или скрыться как-то иным способом. Просто бежать, побросав все и подставляя под нехорошее заклятие спину... ну это чревато последствиями.

То же самое относится к драке на мечах.

Конечно, в старину это было благородно, красиво и интересно.

Но они-то волшебники! А не какие-то там обыкновенные рыцари.

А волшебнику никогда не следует подпускать противника к себе ближе, чем на четыре-пять ярдов. Волшебные палочки тем и хороши, что позволяют сражаться на расстоянии, не допуская тесного физического контакта, когда тебя могут, к примеру, пырнуть кинжалом или устроить еще какую-нибудь пакость, оказавшись рядом.

А еще пусть Гарри никогда не подходит к врагу и не приставляет свою палочку к его горлу! Ох, уж это выделывание и попытки выставить себя крутым парнем! Скольким волшебникам они стоило здоровья, сломанной палочки, а то и жизни!

Так что если на него нападут, следует не выпендриваться, демонстрируя свои небывалые способности, а по возможности попытаться обезоружить нападающего, обездвижить и связать, а потом уже разбираться, что к чему.

У Мердока уже была выработанная тактика против нападающих: моментально прикрыться Отражающим Щитом и пока противник уклоняется от отрикошетившего своего же заклятия, тут же попытаться шарахнуть Экспеллиармусом, Инкарцеро или Ступефаем. Не стоит бросаться в ответ боевыми заклятьями, хаффлпафцы редко когда так поступают — их больше учат защищаться, а не нападать и продолжать драку.

Гарри слушал, разинув рот и довольно улыбаясь. По большей части, его тактика противостояния Дадли с компашкой была довольно похожей на хаффлпафские принципы. Например, в школьных коридорах он просто удирал как заяц, петляя между школьниками, а Дадли бежал следом как бешеный слон и сшибал народ, за что и бывал неоднократно бит старшеклассниками. Так что Гарри был ни при чем, если Дадлику попадало. Ну а по дороге из школы просто пережидал где-нибудь в кустах, пока гоп-компания не скроется, и потом спокойно шел домой, посматривая по сторонам во избежание. Зато и попадался он крайне редко, потому что жаловаться тете на брата было бесполезно. Гарри это уяснил с малых лет и заботился о своем благополучии сам.

Он охотно согласился с ребятами, что лучше уж иметь ту же рогатку или пращу, чем громоздкий меч или острую саблю. Лучший бой — бой на расстоянии! А еще лучше, когда вообще можно избежать любой драки!

Закончился день тем, что Мердок притащил с кухни кусок баранины и они зажарили его на открытом огне прямо в камине. Сделали крестьянское барбекю.

Еще он пообещал летом взять Гарри к себе на ферму, они в лесу поохотятся на кроликов и зайцев и приготовят мясо на костре. Так что Гарри с нетерпением начал поджидать летних каникул.

Спать Гарри лег ублаготворенный, подуставший и довольный как удав.

А завтра должна была быть смена Хельги! Так что он заснул быстро, желая, чтобы быстрее наступило утро.

* * *

Северус за завтраком получил совиной почтой ответ на свое письмо в Гринготтс. Гоблинские вороны были известны всему магическому населению Британии, поэтому Снейп никогда не пользовался их услугами, дабы не афишировать своих старых связей.

Письмо принесла скромная серая крапчатая сипуха, потому что разрешение на посещение можно было получить не сразу, а лишь спустя сутки после подачи запроса. Поэтому ястреб Северуса, подаренный ему на день рождениями Малфоями, вернулся из Лондона пустым. Жил он прямо в покоях зельевара, и обычно почтальона Снейпу приносил Филч, в окошко каморки которого ястреба приучили стучаться по возвращении.

Фамильяр Северуса и миссис Норрис быстро нашли общий язык и даже частенько угощали друг друга пойманными мышами-полевками и воробьями. Почему-то кошка Филча сильно недолюбливала МакГонагалл, когда та разгуливала в анимагической форме по ночным коридорам. У Хагрида была собака — слюнявый глупый Клык, остальные преподаватели животных не держали, так что дружить миссис Норрис в замке было не с кем. Впрочем, она и не страдала от одиночества.

Снейп как раз ночью доварил все необходимые зелья и настойки, так что можно было брать Поттера под мышку и отправляться.

Вот только нужно предупредить старшего по хаффлпаффской гостиной, что ребенок уходит с ним. Северус надеялся, что застанет мисс Шиммельграу, которая посещала курс Высших Зелий и была очень перспективной и способной зельеваркой.

На его счастье, сегодня оказалась Хельгина смена надзирать за проводящими каникулы в школе барсуками.

Гарри как раз сидел вместе с любимой старостой на диванчике, завалив ее своими подарками, которые они внимательно разглядывали и вертели. Хельга всем восторгалась и многословно нахваливала, так что Гарри сиял как новенький серебряный сикль, которых в его кошелечке осталось не сказать, чтобы очень уж много. Он уже успел попичкать свою любимую старосту Малфоевскими пирожными и угостить клубничным джемом, подаренным профессором Стебль. А еще рассказал об инциденте со змейками, подаренными Драко.

Хельга как раз только закончила выслушивать пламенный рассказ, приукрашенный хвалебными подробностями о его моментальном чудесном излечении с помощью зелий профессора Снейпа, как упоминаемый неоднократно в положительном ключе профессор материализовался на пороге хаффлпаффской гостиной. Деканов факультетов портреты и зачарованные двери пропускали беспрепятственно.

Снейп оказался экипирован в плотную зимнюю мантию с меховой опушкой и глубоким капюшоном, естественно, черного цвета, только мех был коричневый. На шее слизеринский шерстяной шарф, на ногах теплые ботинки, только корявого посоха в руках не хватает для полноты картины.

Гарри, увидев зельевара, засиял еще сильнее, хотя казалось больше уже некуда.

Профессор же сделал вид, что не замечает довольной физиономии Поттера.

— Доброе утро! Мисс Шиммельграу, как я понял, вы несете ответственность за учеников на время каникул, не так ли?

— Здравствуйте, профессор Снейп. Да, как раз сегодня моя очередь приглядывать за этими шалопаями, — улыбнулась Хельга. — Присаживайтесь с нами, может быть, позавтракаете, или попьете чаю?

— Думаю, выпью чашечку, пока мистер Поттер будет собираться. Мисс Шиммельграу, я бы хотел забрать Поттера сегодня на полдня или дольше, как получится. У нас с ним неотложные дела в Гринготтсе...

Хельга даже не усомнилась в добрых намерениях зельевара. Ну и что, что слизеринец? Гарри-то ей уже все выболтал и про дружбу профессора с его матерью в школе, колдорамку и про поход на кладбище и в дом в Годриковой лощине и вот это еще праздничное происшествие с горлом... Хаффлпафцы были людьми трезвыми, здравомыслящими и старались оценивать людей не по принадлежности к тому или иному факультету, а по реальным делам и поступкам.

— Как скажете, профессор. Гарри, ты слышал? Давай беги быстренько одеваться, да потеплее!

Доверчивый Поттер даже не спросил, куда и зачем, его тут же след простыл, так быстро он помчался в спальню собираться. С профессором он был готов пойти куда угодно, хоть в Антарктиду к пингвинам.

Тем временем, Снейп сбросил свое зимнее одеяние на стоящий рядом с диваном стул и изящно опустился рядом со своей студенткой. Та тут же подала ему глиняную кружку с чаем.

— Дело в том, юная мисс, что мне бы хотелось, чтобы никто не знал, что Поттера нет в школе. Это дело секретное и конфиденциальное, а особенно нежелательно, чтобы директор был в курсе того, что Поттер отправился куда-то из школы, да еще со мной. Сейчас я ничего конкретного рассказать вам не могу, но уверяю, что не собираюсь причинять мальчику ни малейшего вреда. Если желаете, могу дать вам Нерушимый Обет.

Хельга про себя поразилась — надо же, Нерушимая Клятва... а если бы она согласилась?

Хотя... она достаточно давно и хорошо знала Снейпа, поэтому решительно отказалась от столь щедрого предложения.

— Я скажу, если кто будет спрашивать, что Гарри немного приболел, что-то типа того, что объелся сладостей и лежит в постели, отдыхает. Домовиков я предупрежу. А для достоверности сделаем так...

И староста сосредоточилась и сделала несколько загадочных пассов руками. Тут же из большого горшка с землей, стоявшего в углу гостиной, медленно и неуклюже вывалился глиняный болванчик и посеменил к колдунье, манившей его к себе.

— Моргана меня подери... — профессор очень и очень уважительно посмотрел на разрумянившуюся от тщательно скрываемой гордости старосту. — Мисс Шиммельграу, да вы умеете создавать големов! Крайне редкое и ценное качество! Мои аплодисменты, юная повелительница земли! Я так понимаю, у вас в родне был кто-то из клана Бецалелей?

— Да, моя прапрабабушка жила в Праге, там она и познакомилась с потомками уважаемого раввина бен Бецалеля. Так что получается, мой прапрадедушка обладал способностью, позволяющей повелевать землей и глиной, а через него этот дар получила и я. На самом деле, очень удобно, особенно когда созревает урожай — так мы отгоняем желающих поживиться за чужой счет. Воришки думают, что поле охраняют живые люди и не суются. Но это пока сырой голем, для того, чтобы визуализировать его, мне нужна капля крови Гарри, тогда он до вечера будет изображать его, — увлеченно рассказывала Хельга, а глиняный болванчик скромненько стоял рядом, пытаясь пересчитать свои пальцы и постоянно сбиваясь и начиная заново.

— А вы знаете, что наши светлые не преминули бы занести вас и вашу семью в разряд потенциально темных магов, работающих с кровью? — коварно спросил Снейп.

— Почему? — недоуменно спросила девушка. — Мы же не делаем ничего противозаконного... Хотя... бабушка с дедушкой всегда предупреждали меня чтобы никто, кроме близких друзей, не знал о моей способности оживлять глину...

— Они были совершенно правы. Понимаете, у волшебников, поголовно у всех, какая-то болезненная мания преследования и паранойя. Те, кто пользуются магией крови, все автоматом попадают в разряд врагов Министерства, а уж те, кто могут создать свою собственную армию, да еще и неуязвимую, состоящую из глиняных великанов, могучих, управляемых на расстоянии... Согласитесь, за таких магов станут сражаться, пытаясь перетянуть на свою сторону. Или же попытаются их попросту нейтрализовать и вывести из игры. И пока вы, мисс Шиммельграу, используете големов лишь для охраны своих огородов, но что, если вам придет в голову ненормальная мысль завоевать магическую Британию и стать Темной Леди?

Хельга пораженно посмотрела на профессора, но заметила, что он усмехается, а черные глаза откровенно веселы, и тоже облегченно фыркнула.

— Ну и шутки у вас, профессор! А между прочим, использовать големов можно и совершенно в хороших и мирных целях, например, спасти людей из загазованного или заполненного ядовитыми парами помещения. Да мало ли еще как... Это, по сути, ты сам, только одновременно в двух местах. И вообще, нет смысла соваться куда-то в опасное, кишащее, к примеру, жуткими тварями место, когда можно послать вместо этого одушевленного голема.

— Полностью согласен с вами, мисс Шиммельграу. Но вы должны понимать, что большинство людей устроены так, что будут искать в этом выгоду для себя лично, а не для других людей, на благо, как любит повторять наш уважаемый директор Дамблдор. Это из разряда пресловутого выбора, мисс. Вы можете выбрать созидательную и добрую стезю, а можете встать на путь разрушения и зла. И однозначно, вас, владеющую таким мастерством, станут склонять именно на второй путь. А даже если вы выберете светлую сторону, то все равно методы и средства будут совершенно не добрыми и гуманными. Так что обе стороны могут причинить ущерб именно вашей душе и вашим убеждениям.

— Скажете тоже, профессор Снейп, — покраснела Хельга. — Я вообще стараюсь держаться подальше от всей этой грязной политики, и моя семья и друзья — тоже. В конце концов, не все маги амбициозные и тщеславные, есть и такие, кому вся эта мишура и шелуха в виде славы и признания абсолютно не нужна. Я лично никакую сторону выбирать не буду, у меня есть свой, четко определенный путь, и я по нему буду идти, по мере возможности.

— Да, вы правы. Именно это и Поттер желает делать, как мы видим, — Северус улыбнулся. — А ведь его мать в детстве хотела более абстрактных вещей — как, например, быть уважаемой и узнаваемой всеми, знаменитой личностью, сделавшей какое-нибудь всемирное открытие, и чтобы все люди пользовались этим и знали, что это именно она источник и податель блага. Поэтому, глядя сейчас на Поттера, я и удивляюсь, сколь не похож он на своих родителей...

— А вы знали их хорошо, профессор? — набралась смелости для вопроса Хельга.

— Весьма хорошо, по крайней мере, мать Гарри, — удивительно, но сегодня Снейп пребывал в благодушном настроении и ответил. — Могу сказать, что Поттер совершенно не такой, как Лили. Даже затрудняюсь сказать, в кого он пошел, такой спокойный, миролюбивый и неконфликтный. Но уж точно не в своего грубияна-папашу! И слава Мерлину, что так, иначе я бы тут с вами не сидел!

Тут разговор прервался, потому что из спальни вывалился второпях Поттер, облаченный в пару свитеров, теплые брюки и зимнюю мантию. Шарф, перчатки, носки и башмаки он нес в руках, пытаясь не уронить что-нибудь по пути.

Хельга засмеялась, произнесла «Акцио!» и вещи Гарри полетели к ней. Мальчик облегченно вздохнул и поспешил к взрослым.

На полпути он заметил глиняного болвана и запнулся, вытаращившись на него.

— Гарри, вы с профессором уйдете, может, на весь день, а надо, чтобы все думали, что ты в школе. Так что этот милашка побудет вместо тебя, он даже сможет отвечать, как ты, — весело сказала Хельга.

— Э-э-э-э-э... а кто это, вообще? — испуганно проблеял Гарри. — Он какой-то страшный и на меня не похож совсем. Что у него с лицом? Он болеет?

— Да это просто голем, заготовка, плашка такая, из глины, — объясняла староста. — Для визуализации под тебя мне нужна капелька твоей крови, и он станет похож на моего дорогого Гарри до вечера! Положим его в твою постель, будет изображать больного мальчика объевшегося пирожными.

— Да ну... что, и пижаму мою наденет? — ревниво спросил Гарри, нахмурившись.

— Ладно, оденем его в старую пижаму, раз ты такой жадина. А теперь давай руку! — и Хельга ухватила Гарри за левую конечность.

— Ай-ай, больно же! — завопил Поттер, когда его укололи в палец.

— Мерлин, ну ты как девочка! — захихикала Хельга. — Вот и все! — и она подула на палец, заживляя его.

На лоб голема были кровью Гарри нанесены два символа и облик болванчика тут же поменялся. Перед ними стоял сам Поттер, переминающийся с ноги на ногу и шевелящий пальцами сразу на руках и ногах. Правда физиономия у двойника была бессмысленная и тупая, и был он без очков, ну да что с него взять.

Хельга облачила его в старую пижамку Гарри, и повела за собой в спальню мальчиков.

Гарри мрачно проводил их взглядом, вздохнул и посмотрел на профессора.

— А куда мы идем, сэр? — соизволил, наконец, поинтересоваться он.

— Куда-нибудь, Поттер! — ответил ему Снейп, ухмыльнувшись. — Надевайте уже носки и сапоги!

Пока Гарри, пыхтя, обувался, вернулась Хельга и принялась заматывать его в шарф тети Петуньи, который по просьбе Гарри перекрасили в коричневый цвет и в черные варежки. Потом его чмокнули в нос и профессор, снисходительно наблюдавший за всеми этими телячьими нежностями, стукнул Гарри палочкой по макушке, накладывая Дезиллюминационное заклинание.

Так они и пошли — широко шагавший Северус и семенящий за ним по снегу невидимый Поттер.

Дойдя до ворот, Снейп подождал изрядно отставшего Гарри, затем привычно взял его за руку и они оказались прямо на площади перед белоснежным зданием Гринготтса.

Профессор, не задерживаясь, пошел прямо к входу в здание. Гарри еле-еле поспевал за ним и, в конце концов, ухватился за край профессорской мантии чтобы не отстать и не потеряться.

Проходя мимо гоблина в красной униформе, стоявшего на посту у стеклянных дверей, Гарри увидел, как тот поклонился профессору и хитро подмигнул ему самому. Гарри оторопел — так гоблин его видит, получается? Хм... значит, заклинание действует только на волшебников...

Так, гуськом-паровозиком они и въехали в шикарный зал банка. В самом помещении Гринготтса дела шли так же бурно и оживленно, как и в первый визит Гарри: всюду сновали, оживленно общаясь, клиенты-маги, куча гоблинов самой разной наружности занималась обыденными делами — кто-то вовсю строчил в огромных гроссбухах, кто-то взвешивал на суперточных весах драгоценные камни и алмазную и лунную пыль, часть персонала сортировал монеты разного достоинства, в том числе и иностранного происхождения, остальные сопровождали клиентов к их сейфам.

В дальней стене этого волшебного операционного зала было множество глухих дверей, стальных, с неимоверным количеством хитрых запоров. У каждой стояли охранники, впускавшие и выпускавшие посетителей и гоблинов-проводников. Снейп, не останавливаясь, потащил Гарри на буксире к самой дальней и большой двери — двустворчатой, обитой частыми полосками из золотистого металла и большими треугольными заклепками.

Там стояла низенькая конторка, за которой восседали двое гоблинов в черной форме с эмблемой безопасности — два скрещенных коротких меча, а под ними груда золотых галеонов. При виде приближающегося клиента волосатые уши у них зашевелились в предвкушении и радостно встали торчком — похоже, Снейп был тут популярен до неприличия.

— Баадж, Джитотт, мое почтение! — поприветствовал профессор сотрудников Гринготтса.

— О, добрый, добрый день, Северус Снейп! Давно ты у нас не появлялся, — по— свойски поздоровался левый гоблин, более кровожадный и свирепый на вид, как отметил Гарри, приветливо улыбаясь и показывая все свои зубы. Выглядело это, скажем так, весьма своеобразно. — Пришел со своим детенышем? Какой симпатичный! Весь в папу! Ты, наконец-таки, нашел самку и свил себе любовное гнездышко? — решил пошутить охранник.

— Джи, тупица, это не профессорский детеныш, это же Гарри Поттер, — пихнул напарника в бок Баадж. — Стыдно не знать звезд магического мира. И вообще, картинки в «Пророке» разглядываешь, а лиц не запоминаешь, дурень.

— У меня плохая память на лица людей, — неприятно захихикал Джитотт, благонравно ковыряя когтем мраморную столешницу стойки.

Гарри, которого приняли было за профессорского сына, под заклинанием Невидимости засмущался и покраснел. И отпустил мантию Снейпа.

Гоблины посмотрели на него, понимающе захехекали и переглянулись.

— Сколько лет вас знаю, вы не меняетесь, — процедил сквозь зубы Снейп. — Такие же прикольщики, болтуны и охламоны. Хватит разговоров и шуточек, мне нужно вниз, к мастеру Бруни. Вот пропуск.

Профессор выудил из-под мантии свернутый трубочкой пергамент.

— Давненько ты к нему не спускался, Северус, — заметил Джитот. — Мы уж забыли вкус твоего волшебного зелья... Хотелось бы видеть тебя у нас почаще, знаешь ли...

Все-таки мы твои старые верные друзья.

— А зачем, если все его оборудование работает как часы и не ломается, — пожал плечами Снейп. — Стал бы я просто так тратить на вас свое драгоценное время и зелья, алкоголики вы несчастные! Таких друзей у меня целый банк.

Гоблины-охранники шутку оценили и покатились со смеху. Гарри же гадал, о каком таком алкогольном зелье шла речь у взрослых.

Юморные и крайне добродушные создания добрых пять минут изучали пропуск, чуть ли не обнюхали его, прежде чем вернуть Снейпу, а потом выжидающе уставились на него. Профессор скривил губы в подобие любезнейшей улыбки и выставил на конторку три флакончика с золотистой тягучей субстанцией. Тут же гоблинские физиономии осветились радостью и акульей улыбкой и они, нажав у себя под столешницей на рычаг, отворили одну створку двери.

— Счастливого спуска вам и удачных сделок! — пожелали на прощание шутники.

Снейп, пробурчав что-то неразборчивое себе под нос и махнув рукой на прощание, потащил Гарри внутрь, но мальчик успел увидел, как зелья профессора тут же исчезли с глаз. Гоблины довольно переглянулись и кивнули друг другу, довольно потирая когтистые руки и жмурясь от привалившего счастья.

За загадочной дверью находились рельсы, на которых стояло несколько вагонеток.

Профессор наконец-то обернулся к Гарри и расколдовал его обратно видимым. Затем они погрузились в вагонетку и Гарри уже приготовился — зажмурился и втянул живот, так как думал, что опять будет аттракцион «Гипербешеные гоблинские горки», но вопреки ожиданиям, вагонетка тронулась с места очень мягко, и набирала скорость постепенно, плавно спускаясь все дальше и дальше вглубь земли.

Гарри приоткрыл глаза, облегченно выдохнул и начал заинтересованно озираться по сторонам. В прошлый раз он судорожно держался за поручни и не успел ничего рассмотреть, а сейчас грех было не воспользоваться столь приятной экскурсией.

Сначала все было довольно скучно и однообразно: сталактиты, сталагмиты и прочие каменные сосульки свисали справа и слева, но потом начали появляться домики и даже целые деревеньки из каменных строений, обосновавшиеся на плоских уступах. Освещением здесь служили тысячи древесных гнилушек и мириады светлячков, вкупе это составляло волшебное зрелище — переплетенные ветви с микролампочками из насекомых. Гарри даже умудрялся разглядеть среди домов живых существ маленького росточка в смешных колпаках.

Они ему напомнили...

— Это гномы, Поттер, — просветил его профессор. — То есть, если быть точным, это поселения гномов. Мы направляемся к мастеру артефактов и точных механизмов, так как нужно обезопасить вас от ментального сканирования директора. Вообще-то несанкционированное вторжение в личную эмоциональную сферу магов строго запрещено, но некоторых это не останавливало никогда, знаете ли. Директор всегда может мотивировать это тем, что действовал вам на благо, так как взрослые умудренные люди знают лучше, что вам нужно.

— А... а мне казалось, то есть я читал и смотрел много фильмов, где гномы живут на земле, в таких нарядных красивых домиках, все вокруг в зелени и цветах, — недоуменно сказал Гарри, плюнувший на Дамблдора и его благие намерения в отношении себя. Насмотревшийся приторных пасторальных фентези-фильмов голливудского пошиба про гномов, он был очень удивлен обнаружившимися подробностями об истинном месте проживания этих веселых маленьких созданий. — А оказывается...

— Раньше они и жили на земле, по большей части в лесах, возле гор. Но в нашем мире гномы — искуснейшие мастера-ювелиры и механики, к тому же обладающие специфической магией. Они большие трудяги и выдумщики и к тому же почти все они богачи, поэтому и стали объектом охоты на них колдунов. Пойманные доверчивые создания брались в плен и становились рабами волшебников, вынужденные отдавать свои накопления хозяевам, работать на них, создавая предметы роскоши, украшения, драгоценности и чудесные механизмы, работающие на магии. Так продолжалось довольно долго и, наконец, гномы не выдержали.

Они объединились с гоблинами, которые также притеснялись людьми за их не всегда невинные проделки и шалости, и ушли под землю, бросив обжитые места. Вы должны знать из уроков профессора Биннса, что между магами и гоблинами несколько раз происходили кровопролитные жестокие войны, а гномы и вовсе устранились, не контактируя с людьми. После многочисленных переговоров стороны пришли к консенсусу, то есть к соглашению.

Гномы категорически отказались возвращаться в свои поселения и требовали освободить плененных сородичей, иначе никаких больше уникальных артефактов и вещей маги не получат. Нехотя маги пошли на это, и большая часть этого уникального народа вернулась к своим семьям, но с тех пор гномы не доверяют волшебникам ни на кнат.

Они по-прежнему занимаются горнорудным делом и изготавливают прекрасные вещи, посуду, серебряные сервизы, астролябии, весы, отливают отменные котлы для зелий, куют великолепное оружие, мечи, копья, наконечники для стрел, арбалеты и кинжалы, но не выходят на поверхность. Все коммерческие дела устраивают гоблины, они те еще проныры и имеют зверский процент на сделках и перепродажах.

Но гномы согласны на это, лишь бы не сталкиваться с вероломным людским видом.

Снейп замолчал. Гарри, завороженно слушавший его повествование, подождал, но так как продолжения не последовало, он спросил:

— Как же так, а вот Гермиона утверждала, что все драгоценные украшения и прочие изделия из металлов изготавливают гоблины... Прочитала это в «Хрониках малых этнических групп».

— Поттер, не все, что написано в учебниках, правда, — усмехнулся Северус. — Гоблины за столько веков так привыкли заниматься перепродажей и спекуляциями, что и впрямь считают, что имеют право выдавать себя за изготовителей всех этих прекрасных уникальных вещей. На самом деле, они дельцы и коммерсанты до мозга костей, и к тому же жуткие аферисты в прошлом. Но так как со временем все магические народцы, общаясь с ними, стали поумнее, теперь заключаются контракты, вроде наших Непреложных Обетов, при которых обговариваются все детали сделок, в том числе и проценты посредникам. Только поэтому гоблины и держатся в рамках допустимого, иначе бы ты уже давно остался без штанов, то есть, без содержимого сейфа. Ну и, само собой, со временем эти прохиндеи поняли, что если не станут вести дела честно, то клиентура отхлынет к лепреконам. Те тоже те еще жулики, но, как говорится, сделка в магическом мире имеет силу, потому что сама магия не даст обмануть или соврать.

Просто гномы скромняги и не афишируют своих талантов, вот все и думают, что производители вещей гоблины. Нет, я не спорю, не все из них любят банковское дело, есть и такие, что учатся у гномов их мастерству, но сознательных гоблинов очень мало, хотя, как правило, уж они-то прекрасные мастера. К тому же гоблины, пользуясь нелюбовью гномов к публичности, частенько выкупают у тех права на торговые марки. Знаешь, что такое торговая марка?

— Ага, сэр, знаю, у нас тоже полным-полно этих самых торговых марок и они все между собой конкурируют, — со знанием дела покивал Гарри, просмотревший как-то в отсутствие тети Петуньи краткий курс основ менеджмента и маркетинга крупных международных компаний на примере Sony, Coca-Cola и автомобилей Rolls-Royce.

— А зачем мы едем к этому... мастеру Бруно, сэр?

— Бруни, Поттер, мастер Бруни. А нужен он нам для того, чтобы усовершенствовать твои очки. Мастер Бруни поставит на них особые линзы из горного хрусталя, дабы защитить тебя от директорской легиллименции, помнишь, что это такое? Так вот, магическое поле этих линз убережет от вторжения в ментальную сферу. Так как твои мозг и психика еще не сформировались полностью, учить тебя искусству защиты от легиллименции бесполезно, к тому же, я сомневаюсь, что ты обладаешь способностью к ментальным наукам. Это очень редкий дар. К тому же, неопытный и плохо обученный менталист может запросто выжечь мозги или свести с ума, поэтому по большей части эта наука запрещена, равно как и прочие манипуляции с сознанием человека.

А так получается самый безобидный способ — очки не вызовут ни у кого подозрений. Потом, мастер Бруни делает такие вещи, что нельзя засечь их как магический артефакт. Директор не сможет заподозрить, что стекла у тебя в очках непростые. Для него они так и будут обычными магловскими очками.

Конечно, можно было бы поступить проще и купить обычный амулет в Лютном, но они обнаруживаются на раз и тут уж от вопросов и дознаний откуда эта вещь и кто тебе ее посоветовал, не отвертеться. Так что, Поттер, мы не ищем легких путей, — Снейп усмехнулся.

Гарри прекрасно помнил лекцию профессора о менталистике. И возрадовался тому, что сказал ему очень заботливый профессор зелий — что можно будет, наконец, не бояться, что его темные мыслишки кто-то считает.

— А сколько это стоит, профессор? — cпохватился вдруг Гарри. — У меня деньги кончаются, можно после сходить ко мне в сейф, если будет время?

— Сходим, почему же нет, раз уж мы выбрались в Гринготтс, — согласился профессор. — А стоит... боюсь, Поттер, твои деньги гномам не нужны. Их у этого народца полным-полно. Тут в ходу другой товар. А именно — зелье. И именно моего изготовления.

— Ну, так их можно понять, ваши зелья самые лучшие на свете! — искренне польстил Гарри таланту профессора.

Снейп ухмыльнулся.

— Я рад, что ты столь высоко оцениваешь мои скромные труды, Поттер, — сказал он. — Только знаешь ли... Есть такое зелье Феликс Фелицис, его еще называют Зельем удачи. Тот, кто выпьет его, поймает удачу за хвост — ему будет везти во всем. Но у маленьких народцев несколько иная физиология. Им это зелье не только приносит удачу, но и дарит эйфорию, ну, примерно, как подаренный тобой коньяк, только в разы сильнее. А ценится оно, потому что чем более человек неудачлив, тем сильнее выходит зелье, сваренное им.

— А разве вы неудачник? — cсомнением спросил Гарри, гадая, в чем же профессор так неуспешен. Преподаватель зелий в Хогвартсе, декан факультета... Гарри бы был не прочь стать таким же, если бы не его заповедные мечты о собственной ферме.

— Еще какой, — горько сказал Снейп, глядя на проплывающие мимо деревни, в которых становилось все больше и больше домов. — Сам посуди, я закончил Академию, магистратуру, и работаю простым учителишкой в школе, которую терпеть не могу. И работу эту я не люблю. Магистры зелий вроде меня никогда не согласятся на такое. Они все имеют собственные цеха, аптеки и магазины, на них работает многочисленный персонал, ибо зелья и еда — самые ходовые товары в нашем мире. Ты, кстати, очень правильно выбрал направление, в котором будешь трудиться после окончания школы. Если постараться, то можно неплохо заработать.

Так вот... Все перечисленное ко мне никаким боком не относится, стало быть, я в глазах окружающих неудачник и мой диплом можно пустить только на растопку камина.

Вот и выходит, что Феликс, сваренный мной, очень эффективный и в плане принесения удачи, и в плане хорошенько напиться и расслабиться. А так как само зелье очень сложное в приготовлении и включает в себя множество различных ингредиентов, то и выходит, что оно может служить прекрасной валютой для моих целей. Маленький народец охотно берет его в уплату за свои изделия. Если же переводить в денежный эквивалент, то моей зарплаты за год не хватит даже на простенькое устройство для ловли плохих снов.

— Профессор Снейп, а как же я расплачусь с вами за мои очки, — расстроился Гарри. — Они, наверное, жутко дорого будут стоить... может, просто я не стану близко подходить к профессору Дамблдору, все и обойдется? — cнадеждой спросил он.

Снейп усмехнулся, видя беспокойство Поттера. Кто бы мог подумать, что отпрыск Джеймса столь обязателен и щепетилен, что боится остаться в долгу, и перед кем?

Да, когда-нибудь Северус расскажет Гарри обо всем, что случилось с ним и его родителями, и какова была его роль в войне, но... попозже. Почему-то не хотелось, чтобы мальчишка возненавидел его. Видеть в его глазах интерес, и иногда обожание и смутное желание поделиться со взрослым своими планами и рассуждениями было... приятно.

— Расплатишься, когда вырастешь. Помнишь, ты же обещал мне посадить пару-тройку ценных и редких растений? Ну, или я согласен брать клубничным джемом на завтрак, пожизненно, — серьезно сказал Снейп.

Гарри прямо облегченно вздохнул и просветлел. Такой обмен ему не казался страшным, наоборот, он готов был выращивать для профессора травки грядками и даже полями, не жалко. Лекарственные растения ведь на любой ферме никому не помешают, даже тетя Петунья и та сажала вербену, кориандр, анис и лаванду в своем маленьком саду.

Через полчаса их путешествие подошло к концу. Вагонетка притормозила у каменной платформы, от которой уходила дорога к большому поселению.

Было немного непривычно не видеть над головой неба и солнца, а только уходящие ввысь каменные своды, которые напоминали звездное небо из-за обилия светлячков, но в остальном все было почти как на земле, за исключением того, что отсутствовали растения, деревья и цветы. Зато у домов, в палисадниках, были разбиты богатые клумбы из каменных цветов. Искуснейшие поделки из полудрагоценных камней изображали все виды земных растений, даже пчелы, стрекозы и божьи коровки из янтаря, нефрита и рубинов, словно живые, сидели на прекрасных цветах.

Гарри только успевал вертеть головой, следуя за профессором.

Маленький народец, похожий на киношных героев, в таких же почти одеждах, обуви и головных уборах сновал по центральной улице, здороваясь и с любопытством провожая взглядами высоченного профессора и ребенка такого же роста что и гномы, только худенького. Коренное население было довольно-таки приземистым и плотным, если не сказать — приятно-округлым.

Везде царили чистота и уют, на круглых окошках висели разноцветные занавески, возле домов — аккуратные скамьи и даже присутствовали небольшие фонтанчики. В общем, как понял Гарри, все гномы старались по мере возможностей компенсировать недостаток живой природы. Ему стало очень жалко обездоленный народ, вынужденный жить в таких условиях. И почему люди в большинстве своем жестокие, алчные и жадные?

Наконец они остановились у мастерской «Волшебная оптика и эмоциональные приборы от Бруни».

Оказалось, гном уже ждал их, потому что именно он подписывал разрешение на визит Северуса Снейпа.

Очень старый, с длинной седой бородой, в золотых очках почему-то с двумя парами стекол, мастер был традиционно одет в поперечно-полосатые гольфы и крепкие кожаные башмаки, плотные коричневые рейтузы и длинную серую рубаху со шнуровкой спереди и по бокам. Кроме того, старик облачился в какого-то еврейского вида жилетку со множеством карманов, даже на спине был приляпан один зачем-то, и в кожаный рабочий фартук, прожженный в нескольких местах. На голову был напялен неизменный гномий колпак с золотым бубенчиком на конце, из-под которого торчали острые уши, поросшие белым пухом.

Мастер Бруни Гарри очень понравился морщинистым добрым лицом с красными щеками, голубыми глазами, носом-картошкой и улыбчивыми румяными губами. Вот вроде бы и директор Дамблдор тоже старый, морщинистый да седой и улыбается все время, и глазки такие же голубые за очками светятся неподдельной добротой, а вот не доверяет Гарри ему и все тут. А уж после предупреждения профессора и вовсе смотреть на него не хочется. Причем ведь Гарри он не понравился еще до того, как он пообщался с профессором Снейпом. Значит, это внутреннее чутье, интуиция и наитие, как любила говаривать тетя Петунья.

— Слава Аркату и Мофру, ты наконец-то соизволил спуститься к нам, — насмешливо поприветствовал приближающегося Снейпа старый гном.

— Слава вашим богам, мастер, — учтиво поклонился профессор. — Надеюсь, вы в добром здравии и вся ваша многочисленная семья тоже. Никто не болеет, все в порядке?

Гарри секунду подумал и тоже поклонился, подметя шарфом каменную дорожку перед магазином.

— Какой вежливый молодой человек! Северус, не представишь мне мальчика? — заинтересованно посмотрел на Гарри гномий мастер.

— Гарри Поттер — мастер Бруни. Мастер Бруни — Гарри Поттер, — скороговоркой выпалил Снейп, ухмыляясь. Гном погрозил ему пальцем.

— Приятно видеть Героя у нас внизу, добро пожаловать, Гарри Поттер. Входите же внутрь, не дело беседовать на улице, да и соседи уже высунули любопытные носы в окна, — пригласил мастер, семеня впереди гостей.

Гарри робко вошел — внутри помещения все оказалось просто сказочно! Тут все было круглое, и правда, как у хоббитов в книжке «Властелин колец», Гарри читал детское издание, упрощенное и с иллюстрациями. Круглые проемы дверей, полукруглый потолок, круглый очаг... в общем, круто было. Гарри уже подумывал о собственном доме такой вот конструкции. Ну а что, похоже будет на некую нору, да и его нынешнее спальное место в гостиной Хаффлпаффа располагало к этому. Правда, оно было шестиугольное, ну да это почти одно и то же.

Вдоль стен располагались округлые загнутые полки с многочисленным разнообразным товаром.

Помимо всякого рода и вида подзорных труб, луп, пенсне, моноклей, и очков, на витринах было полным-полно незнакомых приборов и приспособлений — все они жужжали, скрипели, шелестели и двигались, некоторые мигали и светились.

Пока Гарри с любопытством изучал все это невиданное и незнакомое разнообразие, Снейп у слишком низкого для него прилавка разговаривал с мастером. Потом он забрал у Поттера его очки и передал их гному.

Оставив гостей и покупателей пить душистый травяной чай со сладким пирогом с яблочным повидлом и домашним печеньем, мастер удалился в подсобное помещение, где, по всей видимости, находилась мастерская.

Гарри, успевший проголодаться и беззастенчиво уплевший четверть пирога, немного притомился сидеть без дела и снова отправился разглядывать безделушки. Хотя без очков ему приходилось упираться носом прямо в стекла витрин. Его внимание привлекла отдельная экспозиция, табличка оповещала, что это «Гоблинский товар». Приборы, стоявшие за стеклом, были и похожи и не похожи на гномьи изделия. Какие-то они были... непривычные и сразу было видно, что все эти штуки небезобидны. Гаррино наитие опять сработало, видать.

Он подошел к профессору, который уткнулся в какую-то ветхую книженцию, ожидая выполнения заказа, и подергал того за мантию.

— Ну что тебе, Поттер? В туалет хочешь? — спросил заботливо Снейп, не отрываясь от тома.

— Не-а... профессор, я тут посмотрел, а там одна штука, у нас дома в гостиной такая же стоит, даже странно как-то, — поделился открытием обрадованный Гарри. — Только она не жжужит и не крутится, потому что ее Дадли сломал. Ему от тети попало крупно, вещь была вроде дорогая и к тому же подарок!

Снейп оторвался от изучения мхов и лишайников, применяемых в зельеварении и сфокусировал взгляд на Поттере, который стоя перед ним, застенчиво ковырял пяткой деревянный пол в лавке.

— Постой-ка... Ну-ка, покажи мне, что ты там увидел и опознал.

Обрадованный Гарри, которому удалось привлечь внимание профессора, тут же поволок того к витрине.

— Вот эта загогулина, — тыкал он пальцем. — Серебряная и с хрустальными подвесками. У нас такая же стоит на каминной полке. Раньше она без остановки крутилась и все удивлялись, что за мобиль такой — без внешнего воздействия работает и не останавливается. Дядя говорил еще, что это тот самый вечный двигатель. А потом он вдруг остановился. Ну, Дадли, он что угодно сломает, вот и...

У Снейпа брови поползли сперва вверх, а потом близко-близко друг к другу. Потому что на ценнике было написано на латыни, что это многоуровневый генератор агрессии и гнева. И если Поттер не врет и не обознался, то эта гадость стояла сейчас в доме у Петуньи... Интересно, верны ли его догадки о том, зачем он там и кто его туда приволок? К тому же, артефакт стоил немалых денег. А зарплата директора и преподавателей была не сказать чтобы прямо таки щедрая — школа-то содержалась на деньги попечителей...

Что ж, кажется, у него появилась еще одна забота — наведаться в гости к Дурслям, как бы ему этого не хотелось. Пришло время повидать наконец-таки старую знакомую.

После успешной апробации очков с новыми хрустальными, секретно ограненными линзами, обработанными в специальном составе, которую провел лично сам профессор, Гарри отправили поиграть с внуками мастера Бруни, коих обнаружилось около восьми детишек. Звали их на манер диснеевских утят Дилли, Вилли и Билли. У малышни были имена что-то вроде Фили, Кили, Нали, Лони, Нори и так далее. Гарри даже запутался немного.

Гномики потащили мальчика пускать механических заводных рыбок в большом бассейне на заднем дворе. Рыбки были самые разнообразные — золотые, серебряные, даже платиновые, как просветили Гарри гномьи дети-металлурги. Ему, как гостю, уступили трех мифриловых — самых дорогих. Они оказались очень быстрыми и кровожадными, типа пираний. Гонялись за обычными и нагло отбирали у них мелкий речной жемчуг, который служил рыбкам номинальным кормом. Собственно, смысл игры был в том, чтобы рыбки, принадлежащие тебе, собрали как можно больше жемчужин. Оказалось, это очень весело и соревновательно.

В процессе вся мелюзга забрызгалась и вымокла почти до нитки, но весело было просто до жути.

В это время Снейп рассчитывался с мастером за проделанную работу.

Выставив с десяток флаконов с зельями, в том числе и лекарственными, а мастер в последнее время частенько страдал от артрита и кашля, Северус попытался осторожненько разведать, кто именно поставщик гоблинского товара на реализацию. В общем-то, он не сомневался, от кого именно подарочек в гостиной Дурслей, но всегда желал быть полностью уверенным и иметь доказательства, дабы не обвинять человека, даже такого старого пройдоху, как Альбус, голословно.

Мастер Бруни не делал секрета из имен гоблинов, с которыми работал, хотя и признавал, что товар у них весьма специфический, и у гномов такой не в ходу, но соглашение есть соглашение, так что приходится заниматься рекламой и продажей, хотя идет не так бойко, как гномьи изделия. У гномов товар больше на пользу и во благо, а гоблинский скорее наоборот. Ну, хотя, у любого создания могут быть враги и недруги, так вот это как раз для них. Чтобы пакость сделать или неприятность, досадить и навредить. Но откровенно темные артефакты, рассчитанные на тяжелую болезнь или смерть, он не берет, их заказывают индивидуально и скрытно, и осуждать такие действия он не вправе, каждый живет своим умом.

Получив имя вожделенного поставщика продукции, Северус еще немного поболтал со старым знакомым, и поделился планами на Поттера. Опытному, пожившему уже несколько веков на свете гному он доверял полностью. Уж докладывать кому-то Бруни бы ни за что не побежал, не настолько гномы подлы и бесчестны. Здесь, под землей они как раз могли не опасаться никого и ничего.

Бруни, внимательно выслушав все подробности о детстве мальчика и о крестраже внутри него, немного подумал, затем заверил Снейпа, что на Литу они тоже прибудут в Запретный лес, у них в глухомани как раз есть тайный выход на землю, о котором волшебники никогда не узнают и не найдут. Там встретятся и решат совместно, как лечить ребенка.

Успокоенный и подбодренный Северус начал прощаться, дабы успеть со всеми делами до темноты, так как зимой очень рано темнело.

Пришлось оттаскивать Поттера от бассейна, так он болел за своих рыб-добытчиц и пообещать ему в будущем визит к гномам. Лишь тогда Гарри с сожалением распрощался с новыми друзьями, напоследок вывалив им все магловские сладости, которые только нашлись в его кошельке. А внуки мастера взамен на «Марсы», «Сникерсы» и «Натсы» подарили ему на прощание золотую рыбку, нафаршированную жемчугом.

До вагонетки Гарри шел, радостно подпрыгивая и повизгивая, с восторгом рассказывая о том, как здорово проводил время и какие у него теперь отличные приятели в нижнем поселении.

Снейп шагал, скрывая довольную усмешку.

В свое время он почти так же реагировал на новшества подземного мира, где в дальнейшем нашел множество знакомых и друзей, каких у него никогда не было среди волшебников и маглов.

И был почти на сто процентов уверен, что Поттер не вырастет таким расистом, как маги.

Обратно вагонетка ехала так же спокойно и без резких виражей, так что Гарри даже не держался за поручень, а свободно развалился на сиденье.

— Сэр, а как вы познакомились с гномами? — осторожно спросил он крепко задумавшегося о чем-то профессора — прямо ощущалось, как он шевелит мозгами! — Они такие веселые и классные, а вынуждены жить под землей...

— Меня свел с ними преподаватель УЗМС, профессор Кеттлберн, — очнулся Снейп. — Кстати, он хвалил тебя, Поттер. Говорил, ты интуитивно умеешь обращаться с самыми опасными животными.

Гарри покраснел и надулся от гордости.

— Да это совсем не трудно! Оказывается, все животные чувствуют страх, который исходит от тебя, это их нервирует, и они могут взбеситься. Я знаю, что не надо делать резких движений и не надо паниковать и дрожать, нужно успокоиться и тогда зверь не станет на тебя нападать, в крайнем случае, видя, что ты не собираешься напасть на него, животное просто отойдет в сторону. Вон племенные бульдоги тети Мардж меня ни разу не укусили, а вот Дадли пару раз попало, потому что он все размахивал палкой перед ними, ну и...

— Верный способ, ты абсолютно прав. Запах страха невозможно скрыть... Ну, если уж ты с Дьявольскими силками поладил, то и с животными проблем не будет. Не желаешь стать магозоологом? Неплохая профессия, все время в разъездах и путешествиях, правда и риск есть остаться без конечностей, но если заниматься этим профессионально, то...

— Спасибо, сэр, — важно ответил Гарри. — Только я точно решил уже, кем хочу быть. Но ведь держать каких-нибудь зверей у себя в хозяйстве я смогу, так что, почему бы не заниматься этим на любительском уровне? Время покажет.

Снейп хмыкнул.

— Ну, если ты передумаешь, всегда можешь обращаться. Профессор Кеттлберн будет рад взять тебя учеником, ему как раз нужен помощник. Ну а я по природе своей мизантроп, так что мне больше по душе общение с магическими народами: они, по крайней мере, существа благодарные и у них своеобразное понятие о чести и благородстве. Чего почти не встретишь у магов.

— А что такое мизантроп, сэр? — полюбопытствовал Гарри, напрягая мозги и готовясь запомнить новое слово.

— Мизантроп — не любящий людей, презирающий и ненавидящий большинство человеческих особей. В моей жизни было много моментов, которые вынудили меня стать мизантропом, — скривившись, сказал Снейп. — Так что я предпочитаю контактировать с людьми по минимуму, исключение составляют пара моих друзей, в которых я уверен, как в самом себе — мой ученик и профессор Кеттлберн. Только вот моя должность в школе причиняет много... неприятных моментов... Что, Поттер?

Гарри смотрел на Снейпа большими жалобными глазами. Ему очень хотелось спросить, ненавидит ли его профессор тоже, но он стеснялся и побаивался.

— Что ты так смотришь? — грубовато спросил Северус. — Успокойся, тебя я, как видишь, терплю. Стал бы я возиться с тобой, будь ты мне неприятен? Отдал бы в лапы директору, и дело с концом! — мрачно пошутил он. На самом деле, не обязательно мальчишке знать о его истинном отношении. И так уж подобрался слишком близко...

Гарри тут же расцвел и широко заулыбался. Профессор ведь мрачный тип, не ожидать же, что он вот тут же признается, что Гарри ему хоть чуть-чуть нравится и ему с ним интересно. А на самом деле, так и выходит, что у профессора хлопот прибавилось из-за него. Вон очки усовершенствовал, и вообще... заботится, подарки делает, лечит... Это ведь не каждого ученика так холят и лелеют. Гарри сразу загордился собственной исключительностью, потому что подозревал, что кроме Драко и него в жизни профессора больше нет настолько приближенных детей, как их там... о, вспомнил — фаворитов!

Уж он-то видел, как Снейп обращается с учениками! Не сравнить с профессором Стебль и Флитвиком. Вот уж точно — мизантроп! Хотя... Педагогом надо быть с рождения, наверное, и призвание иметь, а профессор не любит свою работу, это видно. И просто не переносит тупых студентов. К понятливым он вроде бы не сильно придирается... И чего тогда он в школе торчит, не уволится? Это, конечно, счастье Гарри, что он с профессором сдружился, но все-таки... Когда занимаешься нелюбимым и ненавистным тебе делом, поневоле станешь этим... мизантропом!

Наконец вагонетка остановилась у станции банк Гринготтс.

На выходе Снейп снова заколдовал Гарри, чтобы его ненароком кто-нибудь из магов в зале не увидал, и они вышли в открывшуюся дверь.

Потом Гарри минут десять стоял у стойки и внимательно разглядывал подаренную рыбку, предвкушая, как опустит ее в стеклянную банку с водой у себя в спальном отсеке, пока Снейп тихо переговаривался с гоблинами-охранниками. Кажется, он выяснял, нельзя ли устроить приватную встречу с каким-то знатным мастером артефактов. Гарри краем уха слышал разговор и понял, что это по поводу той сломанной загогулины в гостиной тети Петуньи. Надо же, у них в доме — гоблинская вещь! Тетя в обморок грохнется от такой новости! Вот бы еще узнать, кто ее к ним притащил!

Кажется, профессора живо интересовал тот же вопрос, так что по окончании разговора он и гоблины хлопнули по рукам и распрощались

— Ну, что ты там говорил, Поттер, тебе нужно денег снять? — терпеливо спросил Снейп.

— Ага, я быстренько, я не буду заставлять вас ждать, — заторопился Гарри.

— В этом деле не торопятся, деньги счет любят, — наставительно сказал Снейп и повел Гарри к операционной стойке.

В прошлый раз их с Хагридом обслуживал некий Крюкохват. Им повезло, и они опять попали к нему, так что гоблин сразу узнал Гарри, хоть тот и был невидимым.

— О, добрый день, мистер Поттер! Как поживаете? Смотрю, в этот раз у вас другой провожатый? — Гоблин низко наклонился к нему и говорил шепотом, чтобы не привлекать внимания.

— Добрый день, мистер Крюкохват, — важно поздоровался, тоже шепотом, Гарри. — Я бы хотел снять еще денег, чтобы потом не приходить летом, вдруг у меня не получится выбраться в Косой переулок...

— Ну конечно, сколько угодно! Вы знаете, что я попрошу у вас?

Гарри оторопел.

— Не-а, — ответил он, усиленно вспоминая, что в прошлый раз он делал для получения денег.

— Ну как же — ключ от вашего сейфа, конечно! — напомнил ему гоблин.

— Но... А у меня его нет... — растерялся Гарри. — Он у Хагрида остался! Это что же, мне теперь назад в Хогвартс надо вернуться, а потом опять сюда?

Тут вмешался профессор Снейп.

— Дамблдор хранит у себя ключ, который забрал из разрушенного дома Поттеров и не отдает ребенку, хотя и не объявлял себя его Наставником, — задумчиво бубнил он себе под нос, размышляя. — Друг Крюки, у тебя нет в записях случайно, кто-нибудь назначен магическим опекуном Поттера?

Гоблин бухнул на конторку толстенный гроссбух и сосредоточился. Внушительная книженция послушно открылась на нужной странице.

— Так, так... Пойзоны, Пойнтеры, Помроды... Поттеры. Нет, никаких опекунов и наставников не записано, а тем более Хагридов и Дамблдоров... Просто правила банка таковы, чтобы был предъявлен ключ, и если ребенка сопровождает взрослый — криминала тут как бы нет. Вдруг мелюзга потеряет маленькую вещицу.

— Нам нужно снять деньги, думаю, этого директор не узнает, потому что тайна вклада и все такое... А еще хорошо бы заменить замок в сейфе и сделать новый ключ... Но так, как будто нас тут не было. Что предложишь, Крюкохват? — спросил профессор.

Гоблин задумался на несколько секунд, задумчиво жуя нижнюю губу, потом величественно поднял вверх корявый длинный палец.

— Скажем так: я проверял записи в книге на предмет правильного оформления и выявил, что Гарри Поттер не имеет законного опекуна-Наставника, но ключ при этом находится не у него, а Моргот знает у кого, а это чревато нехорошими последствиями. Сей немаловажный факт как раз отображается в книге, потому что ключик наследнику надо вручать при свидетелях в банке и под роспись. У нас, сам знаешь, Снейп, владельцем счета может быть ребенок, начиная с восьми лет, у многих аристократов это в порядке вещей — арендовать сейф для будущего наследника, чтобы он туда складывал карманные деньги и все подаренное ему на дни рождения и праздники. Практично, между прочим.

Тут же мы видим, что Гарри Поттер нормально в права наследования сейфом родителей не вступил, так как ключа ему не отдали, и его росписи в книге нет.

Сейчас напишу заявление на имя директора Разданка по поводу нарушения, техники поставят новый замок и выдадут мне ключи в трех экземплярах, которые я как будто бы переслал Гарри Поттеру с совой. Молодой человек пусть распишется на специальном пергаменте, и его подпись автоматически появится в книге регистрации сейфов. И никто не придерется и не узнает, что вы были в банке. Просто я всего лишь делал свою работу.

На том и порешили. Гарри старательно вывел пером закорючку в гоблинском гроссбухе, и ему пожали руку в знак того, что теперь только он единственный полноправный хозяин сейфа.

Затем все отправились собственно на место забора денег.

Поездка на тележке опять прошла на удивление мирно, и Гарри заподозрил, что такие привилегии у них исключительно из-за профессора, так как в прошлый раз, когда Хагрид попросил ехать помедленнее, гоблин ехидно уверял здоровяка, что у тележки только одна скорость. Интересно, чем Хагрид так насолил работникам банка... или это они со всеми так?

Гарри все мучил один вопрос, и он тихо спросил у Снейпа:

— Профессор, а мне можно выбрать себе Наставника? Раз мой крестный сидит в тюрьме... Он же, наверное, нескоро оттуда выйдет? Да и потом, не знаю я его совсем...

Cнейп искоса глянул на него.

— Поттер, я догадываюсь, о чем ты думаешь. Сразу говорю — я на роль твоего Наставника не подхожу.

Гарри огорчился.

— Почему? Разве я уже не могу сам решать?

— Да потому что, во-первых, директор не разрешит, при желании он меня может даже в тюрьму посадить. Во-вторых, у меня репутация такова, что не мне быть твоим магическим Наставником. Общество этого не поймет и поднимет такой вой! Особенно если твой чокнутый крестный узнает об этом. В-третьих, погоди немного, летом мы встретимся и все обсудим, и я тебе посоветую хорошего Наставника, без компромата и криминала, как говорят маглы. И вообще, мне Драко хватает, — сердито отрезал он, отворачиваясь.

Гарри поразмышлял немного и решил не обижаться на Снейпа. В конце концов, и правда ведь у профессора уже есть ученик. Интересно, кого ему выберут в Наставники? Наверняка это будет хороший человек, профессор же ему не найдет абы кого.

— Сэр, а как вы думаете, почему директор держал ключ у себя и ничего не сказал тете Петунье, что у меня есть средства? Дядя все время ворчит, что он тратит на меня деньги, и они откладывают пособие на меня на специальный счет в банке, чтобы после совершеннолетия у меня были деньги на первое время. Но я его понимаю, ведь он один работает, а нас у него трое...

— Может, директор боялся, что твои опекуны присвоят себе деньги? — предположил Снейп.

— А может, наоборот, они бы меня не считали нахлебником? — парировал Гарри. — Кстати, очень легко контролировать траты денег опекунами — для этого назначается специальная комиссия из независимых людей, я знаю, я...

— Видел кино или сериал по телевизору! — закатил глаза к мелькавшему вверху каменному потолку профессор. — Поттер, ты что, все время смотрел дома этот ящик?

— Ну да, — не смутился Гарри. — Из него очень много интересного и полезного можно узнать! А вы тоже смотрели, раз знаете, как его в народе называют? — заинтересовался он.

— Мой отец постоянно сидел на спортивных передачах, а я спорт терпеть не могу! — сварливо ответил Снейп, поморщившись. — Я в детстве предпочитал читать книги и учебники.

— Так вы квиддич не любите? — сдерживая улыбку, задал провокационный вопрос Гарри.

— Представь себе, нет! И вовсе не потому, что якобы плохо летаю на метле! Были сомнительные личности, которым я руки бы не подал, тони они в болоте, утверждавшие, что я не люблю квиддич, потому что жутко завидую неким командным игрокам и вообще не способен удержаться на метле. На самом деле, Поттер, это вовсе не то, чем нужно хвастаться, потому что мои недруги как раз не умели и не умеют летать БЕЗ метлы. Согласись, это намного важнее и круче!

Гарри уже догадался, кто так нелестно отзывался о профессоре, но предпочел промолчать.

— О, а вы летаете без метлы-ы-ы... Вау, это действительно очень-очень здорово, и потом, сэр, экономия же. Я, если честно, тоже не понимаю всей этой шумихи вокруг метелок. Платить бешеные деньги за отполированную палку с прутьями... Нет, это не для меня! Да на эти деньги я лучше три газонокосилки куплю, это в сто раз полезнее!

— Ну что ж, могу только порадоваться за тебя, Поттер, что ты не пошел в своего отца! — не преминул укусить Снейп. — Тот менял метлы каждый сезон. Я вот тоже считаю, что лучше на такие деньги купить редких ингредиентов...

— Да уж, сэр, каждый о своем, — засмеялся Гарри. Профессор скосил на него черный глаз и тоже соизволил поднять краешек рта в слабом подобии улыбки.

Крюкохват хмыкнул, слушая краем волосатого уха их откровения.

— Ох, людишки... О чем вы только мечтаете... Самое лучшее — это покупать твое зелье, Северус. От него мы отдыхаем телом и душой, а дела идут как по маслу, без сучка без задоринки! Поэтому гоблины в последние годы такие успешные и богатые!

— Пользуйтесь, пока можете, мошенники и пройдохи, — беззлобно сказал профессор. — Не всю жизнь же я буду неудачником. А вот когда я открою свои цех и аптеку... Хотя, когда это будет.

— Как только я закончу Хогвартс, мы с вами, профессор, организуем совместное предприятие. Многопрофильное, огромное и будем производить продукцию, которую будут покупать все! Как это... А, трансконтинентальную корпорацию! — решил помечтать Гарри. — И вы прославитесь на весь мир!

— Да-да, Поттер, твоими устами, да цветочный мед фей пить! — съехидничал Снейп. — Но, как говорится, спасибо и на этом! Мы уже прибыли к твоему сейфу. А насчет выплаты содержания твоим родственникам... Дамблдор об этом не задумывался, уж не знаю, почему, наверное, не захотел бегать хлопотать. Да никто вообще не знал, где ты находишься, поэтому и комиссии создать было некуда, собственно говоря. Тебя спрятали, как какое-то сокровище.

— Что-то я не понял одной вещи, сэр, — нахмурился Гарри. — Все говорят, что мою маму в школе любили и уважали, а что, друзей у нее не было, что ли? Ну, таких, чтобы домой пригласить, с родителями познакомить, чтобы на каникулах пожить у подружек? Вот прямо никто не знал, что у мамы была родная старшая сестра, которую звали Петунья Эванс? И никто не спрашивал никогда, что со мной?

— Как ни странно, приятелей у нее было множество, а вот близких подруг, кажется, ни одной. Я часто думал об этом, но понять сего феномена не смог. А после того, как она вышла замуж, я не знал, с кем она общается и дружит. К тому времени наши с ней пути очень сильно разошлись.

Гарри оскорбленно надулся.

Так вот почему его никто не навещал и не интересовался им. У мамы просто не было подруг. К примеру, у тети Петунья подружки были, та же миссис Полкисс, и миссис Трентон, и мисс Крамбл. Они собирались по средам по очереди у каждой в доме и устраивали что-то вроде небольшого чаепития, обсуждали местные сплетни, делились советами по дому и рецептами пирогов и тортов. Также каждая из них могла спокойно присмотреть за детьми подруг, свозить их в поликлинику или еще куда-то, если подруга была занята... Пусть их болтовня была скучной для Гарри, но эти женщины и правда дружили!

Вот ведь какая печаль-то.

— Поттер, вставай и быстро иди в сейф, думать будешь в школе, — привел его в чувство голос профессора.

Возле хранилища Поттеров как раз стояли двое техников, которые поздоровались со Снейпом за руку, а потом Крюкохват вручил Гарри комплект из трех классных ключей на кольце — на вид золотых, ну или позолоченных, украшенных затейливыми завитушками.

Гарри решил, что нужно запастись деньгами впрок. Бегать каждый раз в Гринготтс не хотелось, а без Снейпа езда на вагонетке была не такой комфортной: Гарри от гоблинских горок тошнило и мутило, так что он закинул в кошелек сразу несколько полных горстей галеонов, не считая.

Потом его осенило, и он поинтересовался, есть ли у гоблинов чековые книжки или кредитные карты. Крюкохват охотно просветил его, что таковые имеются и выдаются детям по достижению четырнадцати лет. Гарри решил, что как только ему исполнится четырнадцать, он сразу же закажет себе чековую книжку. Тем более, что Крюкохват принялся подробно описывать ему принцип действия оных: можно было привязать их к всевмещающим кошелькам, только обязательно гоблинского производства, выписать чек, сунуть его в кошелек и через полчаса получить требуемую сумму. Вот поэтому гоблинские кошельки и стоили на несколько порядков дороже ридикюлей мадам Малкин — они были очень даже многофункциональные и удобные. И сову гонять не надо туда-сюда!

Гарри уважительно подумал, что гоблины и правда очень смышленные, по крайней мере, в банковском деле. И знают, как облегчить жизнь своим клиентам. Ну, просто потому, что постоянно бегать за деньгами в банк не очень удобно, да и времени может не быть; к тому же, Гринготтс же выполнял роль не только финансовую, но и универсального и уникального хранилища, то бишь, как банковские ячейки в магловских банках. По крайней мере, была гарантия, что особо ценные предметы из дома не уволокут, хотя бы свои же друзья, знакомые или жадные родственники. Или правоохранительные органы при обыске не конфискуют.

А кредитки в основном применялись, когда маг уезжал за границу, там ему было легко получить по карте деньги в любом филиале Гринготтса, ну или любого другого магического банка. Многие также расплачивались ими в дорогих магазинах или ресторанах.

Вот уж банки в магическом мире шли нога в ногу с магловскими, и заслуга в этом была именно маленького народца, а вовсе даже не высокомерных магов, с их перьями, чернилами и пергаментами, скручивающимися в трубочки и действующими на нервы маглорожденным студентам. Гарри еще больше зауважал трудолюбивых гоблинов, несмотря на общепринятые магами характеристики их как жестоких и коварных созданий. Пока что с ним обходились очень даже вежливо и культурно. Пусть даже и за его деньги, как говорится.

Снейп направился к выходу из банка, посчитав все дела законченными. Гарри пристроился рядом, как раньше, на ходу размышляя, как бы пригласить профессора на обед.

На его счастье желудок сам заявил о том, что пора трапезничать громким урчанием и бульканьем.

Снейп насмешливо посмотрел на Гарри.

— Поттер, ты все время хочешь есть? Ведь пару часов назад мы пили чай у мастера Бруни.

— Ну что я поделаю, сэр, если у нас на факультете домовики постоянно дегустируют на учениках свои новые пироги и торты, — пробурчал Гарри. — И попробуй откажись, сразу обиженные мордахи и чуть ли не слезы на глазах, а уж если начнут биться головами об пол или двери... Знаете, безопаснее и проще съесть все, что они притащили, ну мы и привыкли как-то к такому распорядку дня, — смущенно закончил он. — Вот лично я хочу пригласить вас на обед, — важно заявил он.

— Ты — меня? — cкептически вопросил профессор, глядя на него сверху вниз. — Поттер, ты — ребенок!

— Нет, профессор, я хоть и ребенок, но я мужчина, и вполне платежеспособный! — и Гарри громко побренчал монетами в кошельке. — Так что будет справедливо, если в этот раз я буду платить!

— Пожалуй, я приму твое приглашение, если ты мне ответишь на некоторые вопросы, — задумался Снейп, глядя на решительного Поттера, готового до конца отстаивать свою мужественность и финансовую состоятельность.

— Да, конечно, что мне, трудно, что ли! У меня вообще секретов нет, — легкомысленно наобещал Гарри. — А куда лучше пойти поесть? «Дырявый котел» мне в прошлый раз не очень понравился. Может, куда-нибудь типа «Съешь меня»? — он начал озираться по сторонам, ища красочные вывески кафе или пабов.

— Пойдем, нам нужно заведение с кабинками, и чтобы чем меньше посетителей, тем лучше.

В итоге они забрели в небольшой ресторанчик, состоящий из отдельных кабинок, надежно ограждающих гостей друг от друга. И там не задавали лишних вопросов, по поводу того, что Снейп заказал двойные порции: мало ли, вдруг проголодался человек!

Гарри опять все умял и наслаждался десертом — он выбрал огромную порцию мороженого-ассорти, посыпанного фисташками и политого горячим шоколадом. Снейп даже оторопел от размера принесенной порции. Сам он ограничился чашкой крепкого кофе с парочкой миндальных печений.

— А скажи-ка мне, Поттер, как тебе жилось у тети? — спросил Снейп.

— Да нормально жилось, — прошамкал Гарри полным ртом. — Ну, в смысле, для племянника, конечно...

— Поясни, и вообще, не разговаривай с набитым ртом, сначала прожуй и проглоти!

— Извините, профессор, — быстро исправился Гарри, который за такое поведение дома обязательно получил бы подзатыльник. — Ну, знаете, я же понимаю, что я тете не родной сын, а всего лишь племянник, так что я вовсе не был на нее в обиде, если она на меня кричала, или могла шлепнуть или наказать, за то, что я чашку или тарелку разбил. Но, по крайней мере, когда мы работали в саду, она никогда меня не ругала и не критиковала, потому что я все делал правильно и хорошо; наоборот, часто говорила, что я пошел не в мать, а в нее, — Гарри задумчиво почесал макушку. — А вот Дадли, как я понял, наоборот, больше был похож на мою маму, и такой же балованный. Я так думаю, он бы, наверное, попал на Гриффиндор, — он вздохнул и поболтал ложечкой в креманке — мороженое кончилось внезапно быстро, как на солнце растаяло. Он хотел заказать еще порцию, но потом вспомнил, как профессор открытым текстом указал на его прожорливость и передумал. Летом успеет наесться.

— А дядя... Он к тебе как относится? — допытывался Снейп.

— Нормально. Он меня часто не замечает. Но ему некогда, он даже с Дадли мало разговаривает, тетя говорит, что все мужчины такие, и что они воспитанием детей совсем не занимаются. Главное, что он не пьет и не курит, все только дрелями своими занимается.

— Он тебя не бьет? В смысле, не наказывает? — уточнил Снейп.

— Да нет... это дело он оставляет тете, потому что она мне родня. Он ворчливый и придирчивый, и любит, чтобы все было на своих местах, но его можно терпеть. Я его понимаю, — вздохнул Гарри, — я-то ему точно совсем чужой! Но он открыл мне счет в банке, и мое пособие отправляется туда целиком. Так что, когда вырасту, там прилично денег накопится, — похвастался Гарри-бизнесмен. — Знаете, по телевизору показывали сериал «Джейн Эйр», там тоже была девочка-сирота, жила у тети, и с ней обращались даже хуже, чем со мной! Но все-таки, тетя с дядей не отдали меня в приют, а оставили у себя, и если бы не письмо в Хогвартс, я бы пошел в обычную среднюю школу, а не в пансион мистера Брокльхерста, как бедная Джейн. Условия у них в школе были просто адские! Там дети умирали от чумы какой-то, кажется. С моими точно не сравнить, так что я, в общем-то, не в обиде на своих родственников.

Снейп слушал внимательно, постукивая пальцами по столу.

Видимо, мальчишка все же не врал, а учитывая, что переменчивое и скверное настроение Петуньи было обусловлено некоторое время влиянием магического генератора... Тут надо было выслушать обе стороны и чем скорее, тем лучше для понимания истинного положения дел и вещей.

— У меня будет одна просьба, Поттер... — начал Снейп.

— Ага, сэр, что вы хотели? — Гарри со вздохом отодвинул креманку.

— Понимаешь, чтобы попасть к твоей тете домой мне нужно видеть четкую картину где именно ты живешь... чтобы при перемещении не угодить в другое место. А для этого мне надо заглянуть в твое сознание, в воспоминания. Можешь представить себе максимально точно, где именно находится твой дом и какой он?

— Конечно, профессор! Что мне для этого нужно сделать?

— Просто сними очки, сиди спокойно и смотри мне в глаза, так легче будет проникнуть в твое сознание, — попросил Снейп, доставая палочку.

Гарри застыл на месте, доверчиво уставившись профессору в глаза. Тот взмахнул палочкой и...

— А почему я ничего не чувствую? — разочарованно спросил Гарри.

— Ну а чего ты ожидал? — ворчливо произнес Снейп, внимательно пересматривая детские воспоминания. — Что тебе выжгут мозг? На самом деле звучит это страшнее, чем делается.

Он просматривал все подряд, тщательно запоминая обстановку, затем подъезды и подходы к небольшому двухэтажному коттеджу, одному из нескольких десятков похожих по улице, мимолетом где-то по краю сознания промелькнула стыдливая мысль Гарри о супермаркете, но Снейп не стал дознаваться, в чем там дело. Координаты он узнал, поэтому злоупотреблять ментальным гостеприимством Поттера не стал и тут же покинул его сознание.

Гарри недоуменно таращился на него.

— Уже все? Так быстро... А я ничего и не почувствовал!

— Ну, собственно, в этом-то и опасность ментального считывания. Опытный и умелый маг может так просканировать тебя, что ты и не заметишь. А директор считается неплохим легиллиментом. Ну что, Поттер, пора и честь знать? Возвращаемся в школу!

Уже начало темнеть, Снейп наколдовал Темпус, и посоветовал Гарри расплатиться.

Гарри пожалел, что еще один чудесный день так быстро закончился, положил в принесенную папочку со счетом галеон и несколько сиклей и пошел вслед за профессором к выходу.

Снейп взял мальчика за руку и они оказались у огромных кованых ворот Хогвартса.

Гарри вздохнул — на улице было хоть и морозно, но так здорово, все вокруг белым-бело, черная мантия профессора на снегу смотрелась очень красиво, и головной убор он не носил, так что волосы у него оказались покрыты снежинками, которые не таяли.

Тут он вспомнил про гоблинский артефакт и поинтересовался.

— Профессор, а вы когда собираетесь пойти к моей тете разбираться с этой штуковиной у нее в гостиной? Она ведь вредная и вообще магического происхождения?

Снейп задумался.

Пойти-то все равно придется, хочешь не хочешь. Раз уж взялся распутывать клубок, так надо идти до конца. Разговор с Петуньей мог многое прояснить, кстати. И лучше разобраться с этим вопросом побыстрее, не откладывая.

— Не беспокойся, Поттер. Я наведаюсь к ней на днях, и заберу эту вещь, нельзя, чтобы такие предметы оставались у людей, они могут вызвать подозрения, да хотя бы своим необычным видом. А Статут Секретности никто пока не отменял. Вообще это работа мистера Уизли, отца тех многочисленных рыжих недоразумений, учащихся на Гриффиндоре.

Гарри хитро посмотрел на профессора.

— А знаете, сэр... Когда пойдете к тете, купите ей кремовых роз. Она их очень любит и сразу становится очень добрая и приветливая. А ведь, если она увидит вас, то, скорее всего, обозлится. Она не любит волшебников. Э-э-эм-м-м... и вас в том числе, хоть вы и знакомы.

Снейп фыркнул. Идти к этой вредине с цветами? А не обойдется ли?

Гарри, внимательно следивший за реакцией на свои слова, огорчился, поняв, что профессор не намерен угождать тете. А зря... она ведь очень острая на язык, может такое сказать!

— Ну, просто понимаете... она о вас отзывалась не очень хорошо, вот я и подумал... Любой женщине же приятно, когда ей дарят цветы, а если уж угадают с любимыми, то они многое простят. Мне не хочется, чтобы вас даже в дом не пустили! — Гарри прекрасно знал, что тетя запросто пошлет неугодного гостя куда подальше, поэтому состроил профессору жалобные глазки. — А я вам денег дам на розы! — и он начал доставать из-под толстой мантии свой кошелек.

— Поттер, прекрати! — резко сказал Снейп. — Я... я подумаю над этим. О, Мерлин, зачем только я связался с тобой! — он театрально поднял глаза к темнеющему небу. — Дарить цветы... и кому, этой тощей вредной девчонке... — бубнил он себе под нос.

Гарри тут же просек, что профессор вот-вот сдастся и моментально повеселел. На самом деле, это же хороший ход, тетя подобреет сразу и они поговорят мирно и спокойно. Да и вообще, тетя давно уже выросла, хотя так и осталась худой, ну и вредной тоже. Профессор ее, может быть, даже и не узнает.

В школе все было тихо-мирно, никто Гарри не искал и не интересовался его времяпровождением. Вызванный из спальни безмятежно дрыхнувший голем был пижамно разоблачен и отправлен в цветочный горшок, где тут же стал снова обычной землей.

Гарри успокоился, пронаблюдав, как его невольный конкурент исчезает из поля зрения, попрощался со Снейпом и тут же обрушил на Хельгу все новости, одновременно показывая ей подарок от внуков мастера Бруни и новые ключи из банка. Хельга рыбку очень одобрила и внимательно выслушала все приключения Гарри и профессора в Гринготтсе и под землей. Особенно ее заинтересовал эпизод с сейфом, она даже неодобрительно покачала головой, видимо была знакома с магическим банковским церемониалом. И показала Гарри свой собственный ключ на тонкой серебряной цепочке, висевший у нее на шее.

Ужинали они все вместе в гостиной — идти в Большой зал никому не хотелось. Эльфы притащили кучу сэндвичей с индейкой, сладкой горчицей и маринованными огурцами.

А перед сном Гарри долго рассматривал рыбку, плававшую в круглом аквариуме, который ему трансфигурировала Хельга из чайной чашки. Оказывается, у него уже порядочно личных вещей. Начиная от самого дорогого — колдорамки с мамиными изображениями и заканчивая вот этой самой золотой рыбкой с жемчугом.

Гарри подумал, что начинает обрастать ценным имуществом. И с этими позитивными мыслями и уснул.

* * *

Cеверус проснулся рано утром и лежал в теплой постели, размышляя о вчерашних словах Поттера. Надо признаться, рациональное зерно в его словах было.

Снейп все больше поражался сообразительности и какой-то жизненно-бытовой мудрости мальчишки. Сам он в детстве и юности знал, конечно, много, но в основном книжных премудростей, поскольку кроме учебников и книг матери в его распоряжении больше ничего и не было. Поэтому в обычных жизненных ситуациях он был буквально дуб дубом. В общем-то, такое незнание простейших вещей сильно повлияло на его дальнейшую жизнь.

Если бы он был похитрее и поосмотрительнее, кто знает, скольких ловушек и недоразумений он бы избежал, вот, к примеру, как Гарри? А так пришлось расплачиваться многим, и собственной шкурой, и мечтами о светлом будущем и свободой и карьерой.

С цветами он к Петунье придет, куда денется, если желает добиться хоть какого-то результата, но все-таки не по себе как-то. В жизни он всего два раза просил прощения и умолял: первый раз — Лили после ссоры на пятом курсе, второй — Дамблдора. Получается, визит к Петунье — третий и, кто знает, последний ли вообще.

Профессор вздохнул и подумал, что нужно выползать из уютной змеиной норки, одеваться и по холоду тащиться сначала к Малфоям в оранжереи, а потом в какой-то захолустный Литтл-Уингинг. Вот не было печали! И это в законные выходные...

Однако за завтраком у Малфоев Нарцисса целиком и полностью одобрила совет Поттера.

— Ты, Северус, совсем избаловался, вернее, я тебя избаловала тем, что у меня аллергия на цветы. Вот ты и думаешь, что являться в дом к даме без букета совершенно нормально. А зря. Ты гость незваный, а они хуже... хуже тролля. И вообще, если являешься без приглашения, сделай все, чтобы тобой были довольны и компенсируй, как можешь, время, отнятое у хозяйки.

— Да не ты ли сказала мне, — вознегодовал Снейп, — что лучше приходить с зельями для домашней аптечки, чем с бесполезными подарками вроде сувениров, сладостей и зеленых насаждений? А больше мне некому дарить цветы! На ком бы я тренировался, а?

— Ладно-ладно, я еще и виновата теперь, — засмеялась Нарцисса. — Что за цветы тебе нужны? Сейчас пошлю эльфа в оранжерею. Может, пару дюжин орхидей? Как раз расцвели редкие сорта... Хотя, они на любителя...

— Поттер просветил меня, что его тетя обожает кремовые розы, — с видом мученика поделился Снейп. — У тебя такие есть?

— У меня всякие есть! — авторитетно заявила Нарси и щелчком пальцев вызвала эльфа. — Дюжину кремовых роз упаковать и доставить сюда.

Эльф поклонился и пропал.

— Ну вот, дело сделано, — довольно улыбнулась Нарцисса. — А, кстати, может, коробку шоколадных конфет или бутылочку вина? Дамы любят сладкое!

Снейп взвыл.

— Нарси, я не на романтическое свидание иду! У меня, вообще-то, разведывательная операция! И возможно даже изъятие опасного артефакта! А ты тут шутишь!

Люциус весело хихикал, глядя на удрученного приятеля и разошедшуюся жену.

На счастье Северуса эльф возвратился из теплиц довольно быстро.

Шикарный букет был обернут в шуршащую серебряную бумагу и заколот безделушкой с фальшивыми бриллиантами из горного хрусталя. Северус поморщился — ну и безвкусица!

Оставалось надеяться, что тетя Поттера падка на такие вещи...

* * *

Негромкий хлопок и Снейп в снежном вихре появился на расчищенной улице Литтл-Уингинга.

Хм, так вот где прожил всю жизнь Герой магической Британии...

Немудрено, что его при всем желании могли долго и безуспешно искать — таких незаметных городков в Англии пруд пруди. Дамблдору повезло, что сестра Лили Эванс осела в захолустье, хотя... в Лондоне было бы тоже неплохо. В многомиллионном городе легко затеряться. А если еще озаботиться заклинанием против доставки почты...

В принципе, мага легко найти с помощью совы и Следящего заклятья. Так что либо Поттеру и правда никто не писал все это время, что неудивительно, потому что люди быстро забывают, кому они обязаны спокойной жизнью, либо же адресат был скрыт, так что птицы возвращались ни с чем, и исключение было сделано только для школьных писем.

Правда Снейп подозревал, что тут было в наличие и первое и второе.

Ну-с, как бы он ни храбрился, но встреча была неминуема.

Он терпеливо дождался, пока толстый усатый мужчина с откормленным подростком, так называемым братом Поттера, отбыли на машине, и покрепче вцепившись в здоровенный букет, решительно направился к дому № 4.

Потоптавшись на идеально выметенном крыльце, застеленном зеленым резиновым ковриком с гостеприимной надписью «Добро пожаловать!» Северус громко постучал.

— Вернон, ты что-то забыл, дорогой? — жизнерадостно пропела хозяйка дома, спеша к входной двери.

— Ты-ы-ы-ы? — Петунья вытаращила глаза, узнав старого знакомого. — Да как у тебя наглости хватило явиться сюда!

— Доброе утро! — вежливо поздоровался Снейп, нацепив улыбочку, а внутри скрежеща зубами. Чем только ему не приходится заниматься, и ведь сам, сам напросился! — Постой, у меня к тебе очень важный разговор!

— Не желаю ничего слушать! Убирайся, и скажи своим, чтобы оставили нас, наконец, в покое! — Петунья, несмотря на худобу, оказалась жилистой и сильной особой, так что дверь Снейп держал открытой с трудом.

— Значит, твое собственное здоровье и твоих мужа и ребенка, тебя никак не беспокоит, я правильно понимаю? — пыхтел Северус, стараясь удержать пафосный букет и помешать вредной тетке Поттера захлопнуть дверь перед своим носом.

Упоминание драгоценных домочадцев подействовало волшебным образом — миссис Дурсль моментально распахнула многострадальную дверь пошире.

— Быстро заходи, а то уже соседки носы любопытные повысовывали! — теперь Петунья чуть ли не за шиворот втащила его в прихожую.

Северус перевел дух и огляделся.

Да уж, это был не его дом в Тупике Прядильщика! Старшая Эванс держала свое семейное гнездышко в такой чистоте и порядке, какие только в его лаборатории и наблюдались — в быту Снейп был совершенно непритязателен и даже равнодушен, и уборку делал хорошо если раз в полгода — когда приезжал на каникулы и в отпуск.

— Снимай свой идиотский балахон и проходи в гостиную! — резкий недовольный голос вернул его в реальность.

— Это мантия, неужели не запомнила за столько времени учебы сестры в Хогвартсе, — проворчал Снейп, снимая одежду и вешая ее на простерилизованную, скорее всего, вешалку.

— Я предпочитаю не помнить ничего из того неприятного времени! — категорично отрезала миссис Дурсль, притопывая ногой в симпатичной туфле, и глядя на него чуть ли не сверху вниз, и это несмотря на то, что они были примерно одинакового роста! Вот как это у нее получается? Северус и сам прекрасно умел окатить презрением собеседника, но в этот раз ему попался достойный соперник, вернее, соперница.

— Что, так и не простила сестру? — не удержался Снейп.

— А ты, вероятно, из тех, кто считает, что смерть все грехи спишет, не так ли? Или что об умерших или хорошо или ничего? — презрительно ответствовала Петунья.

Снейп почувствовал, что краснеет. Дернул же Мордред спросить такое. Он сам-то не мог решить, простить ему Поттера-старшего за все обиды и унижения, только потому, что тот помер молодым или продолжать ненавидеть неизвестно до какого времени. Попался...

— Ошибаешься. Я так не думаю, — нарочито спокойно сказал он. — Только ведь она тебе родная сестра.

— Да-да, я знаю, представь себе. Вот только это не значит, что родные и близкие могут себя вести подобно свиньям и ожидать, что наличие родства оправдает все гадости. Хватит уже о всепрощении, давай топай в гостиную и выкладывай зачем явился, да побыстрее! — Петунье уже не терпелось избавиться от непрошенного гостя.

Тут Снейп вспомнил про букет и неловко протянул подношение хозяйке.

— Эм-м-м... вот, это тебе!

Петунья недоверчиво уставилась на него. Это хорошо знакомый Снейп, известный с детства наглец и хам, или его загипнотизировали? Их отношения на протяжении всех шести лет знакомства и дружбы с Лили находились в стадии затяжной войны, причем обе стороны в перепалках не стеснялись в выражениях. Ну, разве что только сделать скидку на то, что возраст меняет людей...

— Это что, отравленные цветы? Или какие-нибудь с подвохом, из ваших волшебных теплиц? А, вспомнила, Ночные вонючки? — ехидно спросила хозяйка.

— А у тебя хорошая память! — вернул комплимент Снейп. — Просто подумал, может, угадаю с цветом и сортом, — небрежно сказал он.

Петунья недовольно развернула хрустящую упаковку и вмиг залилась довольным румянцем.

— Какие шикарные! Мои любимые! Кремовые... — и она тут же умчалась на кухню вместе с букетом.

Северус перевел дух и мысленно поблагодарил Поттера. А племянник прекрасно изучил теткины вкусы, привычки и рефлексы! Страшно подумать, что бы было, явись Снейп со своими претензиями просто так. Наверняка его бы вышибли из дома, не применять же насилие к женщине. В принципе, маги не заморачивались этичностью в общении с маглами и вполне могли и пригрозить и запугать, и даже Империус наложить, но... нынешний Северус считал, что мужчина должен оставаться мужчиной в обоих мирах, хотя в детстве это до него не доходило, само собой.

Наверняка Петунья до сих пор помнит, как он свалил на нее ветку, ударив по плечу, она тогда даже заплакала от боли, а он лишь злорадствовал...

Хозяйка вернулась довольная, неся высокую хрустальную вазу с любимыми розами, которую она бережно водрузила на журнальный столик в гостиной.

Северус, вошедший вслед за ней в стерильную комнату, быстро обежал взглядом все горизонтальные поверхности и тут же обнаружил искомое — прямо на телевизоре. Охват излучателя был превосходный — все, кто сидел на диване перед экраном, подвергались негативному воздействию.

Но сейчас прибор был почти мертв, Северус чувствовал лишь слабенькое излучение, да и то непостоянное, а будто бы редкую пульсацию. Кажется, младший Дурсль обладал непревзойденным талантом разрушителя — Снейп знал, что гоблинские артефакты весьма прочны и надежны, поэтому и стоят таких бешеных денег.

Внезапно ему в голову пришла прекрасная идея. Он даже мысленно погладил себя по макушке и подумал, что Люциус остался бы крайне доволен таким выходом из сложившейся ситуации.

Петунью он временно ублаготворил цветочным подношением, но нужно закрепить результат как следует, а для этого следует заплатить по счетам, то бишь, компенсировать ей ее физические и моральные затраты.

И вышедший из строя артефакт подойдет как нельзя лучше. Все-таки почти полтора фунта высококачественного чистого гоблинского серебра и миниатюрные, ювелирно ограненные алмазные линзы-излучатели... потому-то генератор и стоил бешеных денег.

Кажется, в магловском мире драгметаллы и алмазы ценятся столь же высоко, как и магическом, если Северус не ошибается. Ну и подпакостить Дамблдору — а Снейп был полностью уверен, что из всего этого безобразия торчит длинная седая борода одного старого манипулятора — святое дело.

Итак, осталось правильно начать разговор!

Северус предусмотрительно расположился в боковом кресле, потому что, мало ли, как артефакт может среагировать на волшебника — рисковать он не собирался.

Петунья не села, она осталась стоять, сложив руки на груди и глядя на него с легким пренебрежением. Снейп подозревал, что если бы не подаренные цветочки, в ход пошла бы тяжелая артиллерия в виде уничижительных взглядов, презрительного фыркания и язвительных усмешек, вплоть до недопущения вообще в дом.

Он вздохнул. Сам виноват. Теперь-то, по прошествии стольких лет, надо признать очевидное. Уж кем-кем, а несмышленным ребенком, помнящим все обиды до старости, Северус быть не хотел. А именно это ему постоянно приводили железным доводом друзья, когда он стенал и жаловался на тупых и неспособных к тонкой науке зельеварения гриффиндорцев и скорый приезд в Хогвартс Поттеровского щенка.

Конечно, по сравнению с некоторыми личностями, о которых ему и вспоминать-то было неприятно, он устроился неплохо. Хогвартс все-таки не Азкабан, относительная свобода у него была, в конце концов, он же скользкий и пронырливый змей, неужели не обведет вокруг пальца Директора-который-благородно-поручился-за-Пожирателя?

А уж после того, как он, можно сказать, невольно взял под свое крылышко директорского Мессию, и вовсе получилось открытие третьего фронта, ха-ха.

Волдеморта, случись ему вернуться, можно убедить в том, что он выполняет его распоряжения о шпионстве в Хогвартсе, Дамблдора — наоборот, в том, что Снейп добывает ценнейшие сведения о планах Темного Лорда; но на самом деле Северус уже твердо решил, что будет играть только за себя и за своих близких друзей. Ну и за Поттера теперь тоже, коль скоро открываются такие прекрасно-ужасные подробности из его детства. К тому же, как бы директор не обольщался, защищать Гарри, Снейп поклялся вовсе не ему, а своей погибшей подруге, пусть и бывшей. И только исключительно ее памяти.

Он никак не мог собраться с духом, поэтому Петунья нетерпеливо начала сама:

— Сказать честно, я не ожидала, что вообще увижу кого-то из вашей шайки. Последним был благочестивый Дамблдор, кажется, если я правильно запомнила его фамилию!

Снейп очнулся от своих мыслей, в которых категорично и безвозвратно отделялся и от Добра, и от Зла, создавая собственный форпост Нейтралитета.

— Постой-ка... Он что же, сам, лично, приходил к тебе? А поподробнее... Кхм... Пожалуйста, Петунья, это очень важно для меня, — проникновенно сказал Северус, чуть ли не давясь просьбой.

Петунья хмыкнула. Кислое выражение лица Снейпа при очень вежливом и приторном тоне как нельзя лучше сказало ей, каких усилий стоило профессору просить.

— Слушай, ну расслабься ты уже. Да, признаю, я тебя терпеть не могла в детстве, и думаю, это было весьма и весьма взаимно, но мы уже не дети, и стоило бы вести себя нормально. Не знаю, какие там нравы у вас, у колдунов, но маглы, как вы нас называете, не все плохие и глупые. Есть, знаешь ли, люди, которые смогли вырасти из детских обид и комплексов и могут размышлять здраво. Да, не скрою, поначалу я жутко завидовала Лили и ее дару, но только сначала! На то и подростки, чтобы ревновать и обижаться, что тебе не досталось того, что дано твоей сестре или подруге.

Но только все познается в сравнении. И предложи мне сейчас — вот тебе волшебный дар, Петунья, я пошлю всех к чертям. Мне достаточно того, что я имею, и я вовсе не горю желанием из-за каких-то сомнительных способностей потерять семью, ребенка и свою жизнь. Я бы никогда не согласилась оставить сына сиротой, чтобы... чтобы... — она махнула рукой и отвернулась.

Северус уставился на нее во все глаза.

А он-то думал, ему сейчас начнут припоминать все обиды и оскорбления, которыми они с Лили донимали Петунью. Надо признаться, подружка не уступала ему в придумывании обидных прозвищ для сестры-маглы, хотя иногда в ней и просыпались сестринские чувства. Тогда ей было удобно встать на защиту Петуньи и обвинять его в том, что он зачинщик и провокатор, а она просто послушная овечка, поддавшаяся на его коварные уговоры.

— Ладно, давай начистоту. Зачем ты пришел? Только без увиливания, честно. Не надо думать, что я дура полная и не понимаю, что ты появился здесь через столько лет только чтобы преподнести мне шикарный букет и извиниться за старое. — Миссис Дурсль наконец-то села на свое законное место — аккурат напротив генератора.

Северуса передернуло от этого зрелища. Очень неприятно, когда тобой манипулируют, а ты ни сном, ни духом...

— Хорошо. Признаюсь, если бы я, скажем так, не сблизился с твоим племянником, вряд ли бы появился когда-либо в этом доме. Но поскольку после смерти Лили я обещал, что буду присматривать за ее сыном... разумеется, в школе, то... Просто вскрылись кое-какие нехорошие обстоятельства, и мне нужно выяснить все до конца.

— А-а-а-а... Понятно. То есть, пока сын Лили не пошел в этот ваш странный Хогвартс, о нем никто и не вспоминал. Живет себе и живет где-то. Дело-то свое он сделал, общество от злого волшебника-тирана избавил, теперь можно и закинуть его к родственникам-маглам и забыть, пока время не придет в школу идти, — Петунья усмехнулась. — Интересно, что было бы, погибни мальчишка в детстве? Или стань, к примеру, инвалидом? Что бы вы делали, как бы узнали о том, что с ним стало?

— Ну, ты же говоришь, Дамблдор навещал тебя, — напомнил Петунье Северус, изнывая от нетерпения. — Неужели никаких средств связи с ним не оставил? Адреса, к примеру... Хотя, ему следовало бы купить вам почтовую сову... На всякий случай.

— Да он был у меня только один раз! — фыркнула Петунья, закинув ногу на ногу. — Явился, когда Гарри было уже пять лет! Проверяльщик чертов. Все ходил, присматривался, выяснял, как за ребенком ухаживают! А что смотреть? Или он думал, я маленького мальчика содержу, как скотину в хлеву? И нет, говорю же, ни единым словом не заикнулся, куда обращаться, если помощь вдруг понадобится. Теперь-то мне понятно — всем вам было наплевать на Гарри! Мавр сделал свое дело — мавр может уходить! — блеснула Петунья прямо-таки редким знанием Шиллера, правда немного перековерканным.

Снейп вдруг подумал, что недаром Дамблдору достался домовик Отелло. Прямо провидение, или лучше сказать — РОК? Хотя уместнее всего было бы — ирония судьбы. Или оскал мироздания. Карма. Короче, директор сам виноват.

— И он ничего важного не сказал? — осторожно спросил Северус. — Ну, к примеру, что тебе полагается компенсация за то, что растишь Героя волшебного мира, или там, в благодарность за то, что заменяешь ребенку родителей...

— Да ты шутишь, что ли? — поразилась Петунья тупости и наивности собеседника. — Какая компенсация, если мне младенца вообще подкинули в корзине на крыльцо, даже не удосужились позвонить в дверь перед тем, как смыться с места преступления! Можешь представить мое состояние, когда я утром вышла и наткнулась на него. Я-то считала, что Гарри спокойненько спит у себя дома, со своей матерью, и тут бац! — и выясняется, что он сирота! Неужели нельзя было по-человечески явиться днем, поговорить, объяснить ситуацию, в конце концов, отдать мне ребенка с его вещами и документами, а не оставлять под дверью как какого-то неимущего безвестного ублюдка, рожденного невесть кем... Вот не хотели обеспечивать своего Героя, потому и смылись потихоньку, бросив младенца на холоде, ночью... А что, очень удобно! И виноватых не найти, и спросить не с кого.

Северус молчал. Признаться, он не особо интересовался подробностями того, как Поттер попал к тетке. Дамблдор уверил его, что ребенок в полной безопасности, и с ним все в порядке, а так как это был сын еще и ненавистного Поттера, которого ему придется в будущем оберегать как зеницу ока, то Северус предпочел забыть о ребенке до тех пор, пока тот не станет мозолить ему глаза на вполне законных основаниях.

— В корзине была только записка! Да что мне с этой записки! — Петунья встала и нервно заходила по гостиной. — Неужели у вас в обществе все настолько тупы, что не могли догадаться положить хотя бы свидетельство о рождении ребенка? Хотя нет! Я подозреваю, что это было бы за свидетельство — на замшелом желтом пергаменте, написанное красными или зелеными чернилами! Да еще скрепленное сургучной печатью! Меня бы посчитали сумасшедшей, если бы я предъявила такой документ в органах регистрации, благодарю покорно!

— Но можно же было трансфигурировать магический документ в обычный, магловский... — вспомнив свое свидетельство о рождении, полученное отцом, вслух подумал Северус, сначала недоумевая, а потом начиная догадываться, что лишние заботы и хлопоты по оформлению подкидыша, как будто специально, только еще больше разозлили чету Дурслей.

Петунья рассерженно фыркнула.

— Нас, ничтожных маглов, не стоит уважать и облегчать нам жизнь. Мы должны сами выпутываться из трудных ситуаций.

— И... Как ты вышла из создавшегося положения? — с любопытством спросил Снейп. — Поттер же остался у тебя, его не отправили в приют и не усыновили другие люди.

— Да уж, — скривилась миссис Дурсль, вспоминая свою сумасшедшую беготню по инстанциям. — Мне пришлось, знаешь ли, изрядно постараться, чтобы заполучить под опеку своего же собственного племянника! У меня были только документы, подтверждающие, что у меня есть младшая сестра Лили Эванс, так что пришлось, рыдая и стеная, врать и рассказывать, что она съехала с катушек, ударилась в хиппи и родила этого ребенка неизвестно от кого, не зарегистрировала, умерла, как только ребенку исполнился год, и оставила сына мне на воспитание. Письмо, которое было при ребенке, я, разумеется, показать никому не могла, там же чушь полная была написана, и опять же — этот ваш вездесущий пергамент! Да такой бумаги нигде не найдешь! Архаизм какой-то допотопный. Хорошо, Вернон подключил все свои связи, да еще пришлось дать кое-кому взятки, чтобы решение по опеке вынесли в нашу пользу. Ты хоть представляешь, сколько он потратил на этого мальчишку времени и денег? И все это исключительно ради меня, ради моего спокойствия, ведь не могла же я просто взять и сдать мальчишку в приют. Что бы ты там ни думал, а Лили я любила, она моя единственная сестра! Хоть у нас в последние годы и были плохие отношения... Но не только по моей вине. Просто не хочу говорить плохо об умершей, но... Ее ребенка я бы не бросила. — Петунья встала и открыла секретер. Достав оттуда какой-то документ, она протянула его Снейпу. — Вот, все как положено!

Тот машинально прочитал.

— Гарри Джеймс Эванс-Дурсль???

— Именно так! С какого перепугу я бы смогла записать мальчика Поттером, если у меня не было свидетельства о заключении брака Лили Эванс и этого самого Джеймса Поттера? Вот и пришлось... Он теперь вроде как мой младший сын. Вернон, конечно, его не особенно воспринимает, но относится к Гарри нейтрально. Да он и не обязан любить чужого для него ребенка, сам понимаешь. Хватит и того, что кормит, одевает и откладывает для него деньги, которые Гарри выплачиваются государством. Да и мальчишка знает прекрасно, какая у него настоящая фамилия. Вот подрастет и возьмет ту, которая больше нравится. Это уже будет его выбор.

Сказать, что Северус был удивлен, было мало, до того изумленная физиономия у него оказалась. Но потом он даже позлорадствовал и ухмыльнулся про себя — Поттер в магловском мире не Поттер! А что, весьма неожиданно вышло! А вот фамилия Эванс ему очень даже подходит, как у матери.

Немного переварив все новости, он решил, что как раз сейчас подходящий момент поговорить о компенсации и разузнать побольше о появлении артефакта в гостиной Дурслей.

— Послушай, я понимаю, сколько тебе это стоило нервов, да и денег тоже, что немаловажно... И что самое обидное, после смерти Поттеров осталось приличное наследство, только вот тебе из него не досталось ничего, хотя, если по правилам, нужно было бы назначить опекунский совет, который бы определил, сколько тебе должно выделяться средств на то, чтобы достойно растить Поттера... Я правда не понимаю, почему Дамблдор не озаботился этим, ведь в его руках сосредоточена немалая власть, и организовать все это не составило бы особого труда.

Это очень долгая история, но у меня есть соображения, почему тебе спихнули нежеланного ребенка, и не оплачивали его воспитание.

— А я не тороплюсь, — ответствовала Петунья, — можешь начинать с самого начала! Очень интересны мне ваши игры. И не смей врать мне, Снейп!

И Северус, горячо помолясь Моргане, вывалил миссис Дурсль все, что произошло за последние десять лет, начиная с послушанного Пророчества и заканчивая приключениями в Гринготтсе.

Петунья внимательно слушала, ну совсем как мелкий Поттер, не перебивая и чуть ли не разинув рот, что в другое время очень импонировало бы Северусу, но сейчас он боялся, что ему прилетит... Да вон хоть за Пророчество! Потому что получалось, что по его вине Петунье пришлось воспитывать десять лет племянника, который спокойненько мог бы проживать с родителями... Наверное. Если бы их не укокошили на войне, да...

— Я не буду обвинять тебя в том, что из-за тебя умерла Лили, — неожиданно заявила Петунья. Тут уже разинул рот Снейп. Он ожидал как минимум истерики и расцарапанной физиономии, женщины ведь бывают такие несдержанные в праведном гневе. — Пророчество это твое вообще какое-то расплывчатое и неопределенное. Не верю я в эти глупости. И тебе, кстати, не советую. У нас полным-полно таких шарлатанов и гадалок, они тебе еще и не то наплетут.

Да к тому же, там же у вас, вроде, шла война... Лили сама виновата в том, что вообще связалась с вами со всеми. Я писала ей, что беременной женщине не стоит рисковать здоровьем, если не своим, то ребенка, участвуя в боевых операциях этого вашего... как его там... Ордена какой-то там мифической птицы, кажется. Но она говорила, что это, дескать, ее выбор, ее жизнь, долг обществу, в котором она живет, и всякое такое. А уж когда выяснилось, что жизни младенца угрожает опасность... Вот чего никогда не могла в ней понять, так это какой-то беспечности, когда жизни угрожает смертельная опасность. Только бравада, только вера в то, что им повезет, потому что их дело правое... Ну, что за глупость!

— Это не глупость, это факультет, — тоскливо сказал Снейп. — Это уже в крови... Она бы не послушала ни тебя, ни, тем более, меня.

— Нечего было верить во всякие сомнительные Пророчества! И сидеть потом и стонать, что от нас ничего не зависит, потому что все наверху предопределено. Человек сам творец своей судьбы, по большей части. Я бы защищала свое дитя всеми силами и способами. И постаралась бы остаться живой, потому что никто не заменит ребенку матери. К тому же, — усмехнулась Петунья, — следовало бы тщательнее выбирать друзей. Мне сразу не понравились эти самодовольные идиотские рожи, все трое, вот оно и вышло по-моему. Сам муженек Лили тоже не внушал доверия, но разве моей сестричке что-то докажешь!

— Ну, в общем, подводя итог всему, расчет Дамблдора был примерно таков, — нехотя сказал Северус. — Он предполагал, что ребенок нелюбимой сестры, которой ты завидовала черной завистью, оставленный без средств к существованию, будет тебе в тягость, и ты его станешь ненавидеть. Понимаешь, Герои не вырастают в благоприятной среде, они обязательно должны страдать и мучиться, чтобы потом легче было ненавидеть того, на кого укажут. В данном случае, это должен быть тот, кто убил родителей Поттера. Ну, тот злой волшебник.

Петунья, ехидно хмыкая, похлопала в ладоши.

— И заодно те, кто его вырастил! Замечательно! Так все и было бы. Только вот ваш блистательный Дамблдор-психолог имел наглость судить обо мне по одному единственному письму, которое я ему написала, когда Лили пришло приглашение в Хогвартс. Он решил, что я отчаянно завидую сестре из-за ее магического дара и люто возненавижу ее за то, что она всегда будет выше меня. Послушай, неужели у вас там все и правда думают, что маглы ненавидят своих родственников, которым повезло стать колдунами? То есть, мы такие никчемные и жалкие людишки, что своими силами и способностями не сможем ничего в жизни добиться и потому злобимся на волшебников-родственников?

Только вот, как видишь, я живу очень даже неплохо и вовсе не жалею, что не могу превращать чайные чашки в мерзких крыс. И встать и погасить свет перед сном мне нетрудно. А если лень вставать, то у нас есть люстры и светильники с дистанционным управлением, и волшебной палочки не надо. И посудомоечные машины у нас сами посуду моют, и холодильники сами охлаждают, и бензопилы с газонокосилками отлично работают. Даже и не знаю, что мне сейчас было бы дороже — волшебная палочка или спокойствие и здоровье для меня самой и моей семьи, — скептически закончила она. — Надо же, променять нормальную жизнь на сомнительное волшебство. Я бы поняла еще, приноси оно какую-то ощутимую пользу, но ведь вы постоянно только воюете и что-то доказываете самим себе! Ну, так знаешь ли, я считаю, что воевать маглы умеют не хуже, а порой даже лучше и эффективнее, чем вы, волшебники.

Так что промазал твой работодатель, Снейп. Я уже давно не завидую сестре. Да и чему? Тому, что она молодая, красивая, могущественная и лежит в могиле? — Петунья фыркнула.

— Я рад тому, что ты не стала такой, как я, — сказал Северус искренне. — Знаешь, если бы Поттер не попал на Хаффлпафф, кто знает, может, я бы ненавидел его сейчас из-за его папаши и вряд ли бы пришел к тебе, мы бы не поговорили, как взрослые умные люди и... В общем, я хотел бы компенсировать тебе твои усилия и нервы.

Видишь ли, не так давно мне стало известно, что в твоем доме находится одна магическая вещица, которой по существу, тут быть не должно. Она запрещена и очень вредна.

Петунья занервничала и начала озираться по сторонам.

— Ты что такое говоришь? Мало мне всего того колдовства, что было в детстве, так и по сей день... Что это такое, говори сейчас же! — прикрикнула она на Снейпа.

— Да вот же, прямо перед тобой! — показал ей на мобиль Северус.

Петунья вскочила как ошпаренная, и спряталась за его креслом, вцепившись пальцами ему в плечо.

— И...и...и как же она работает? — от волнения несчастная тетя Поттера начала заикаться.

— Ну... Он заставляет тебя чувствовать постоянную злость и раздражение, а если артефакт именной — то сердиться на определенного человека. — Северус поднялся и, осторожно взяв в руки псевдомобиль, принялся изучать его. — Ах, вот в чем дело! Тут сломался регулятор уровней агрессии... Первоначально он, должно быть, стоял на средней шкале, так как вы должны были просто придираться к Поттеру и вымещать на нем свое раздражение, а не прибить его до смерти со злости. Сейчас регулятор сломался, и артефакт почти не работает. Скажи-ка, у тебя голова не болит? — вдруг заботливо спросил Снейп у Петуньи, которая так и не решилась выйти из-за его спины.

— Да постоянно болела, года три, наверное... Ничего не помогало, никакие лекарства. Единственное, мне бывало легче, если я уезжала из дома на некоторое время или не заходила в гостиную... — припоминала Петунья. — Так ты считаешь, это из-за этой штуки? — сообразила она.

— Ну да, я вспомнил просто, как Поттер мне рассказывал, как ты запихивала его в чулан, а потом жалела об этом, — задумчиво сказал Снейп. — Значит, ты пыталась сопротивляться негативному влиянию, отсюда и головные боли. Хм... Не удивлюсь, если ты не подвержена Империусу... В конце концов, это бывает у людей, которые имеют свое твердое мнение на происходящее, и которых очень трудно убедить в чем-либо. Послушай, я тебе оставлю капли, они снимут все остаточное вредное воздействие на твой мозг. И они для тебя безвредны, клянусь, чем хочешь.

— Ладно, ладно, верю! — недовольно скривилась Петунья. — Хотя ваши зелья такая гадость! Уж я-то насмотрелась, как Лили варила на каникулах эту бурду...

— Так, идем далее. Ты можешь сказать, кто именно принес эту вещь в дом?

— Да наша соседка, миссис Фигг. Чокнутая старушенция, у которой несколько кошек да еще странной породы, такие огромные, вредные коты. Что-то вроде мейн-кунов, если я не ошибаюсь. Только вот интересно, откуда у нее деньги, покупать и держать таких породистых животных... Вообще, она странная... Принесла мобиль на Рождество, в подарок, хотя раньше никогда ничего не дарила.

— М-да... И было это вскоре после визита Дамблдора? — спросил Снейп, всегда подозревавший, что Дамблдор все делал чужими ручками, чтобы не засветиться, и сейчас в этом окончательно убедившийся. Вполне разумно, учитывая, что глава Визенгамота должен быть кристально чист и безгрешен перед своим народом.

— Да, буквально через пару недель после. Я, честно говоря, так и не поняла, одобрил он мое отношение к Поттеру или нет, он ведь ничего не говорил, только посмотрел, где мальчик живет, в каких условиях... Ну а чего он ожидал — что я буду держать Дадли в комнате, а Гарри в сарае на заднем дворе? К тому же, к пяти годам уже стало ясно, что у мальчика мой характер, — Петунья улыбнулась. — Он был еще малыш совсем, а ходил и собирал игрушки за Дадликом, точно как я за Лили в детстве! И все вещи ставил на место! А вот Дадли, наоборот, пошел в свою тетю нравом. Такой же капризный и желающий всего побольше и сразу. И воинственный, — Петунья мечтательно уставилась в потолок, вспоминая детские годы своего любимого отпрыска.

Снейп нетерпеливо спросил:

— Ну, и что Дамблдор сделал дальше?

— А ничего. Просто заставил меня пообещать, что я не выгоню Гарри из дома ни при каких обстоятельствах до семнадцатилетия. Сказал, что это магическое совершеннолетие, семнадцать лет.

Северус вздохнул. Ну, понятно теперь. Все встало на свои места.

Он и сам судил Петунью по отдельным эпизодам из детства. Она так и осталась в его памяти зловредной девчонкой, явно завидующей сестренке — яркой, красивой, харизматичной и наделенной особым даром. Все равно, что увидеть один раз нездорового приятеля, а потом всю жизнь рассказывать общим знакомым, что тот всегда был больным.

Видимо, Дамблдор тоже так считал, но не поленился проверить. И был сильно разочарован, увидев, что Поттер, может и не так любим, как родное дитя, но содержится в приемлемых условиях. И решил немного подтолкнуть воспитателей к более решительным действиям. Недаром трактат по правильному разведению Героев изучал, небось настольной книгой великого мудреца тот фолиант стал.

И там черным по белому написано, что трудности, тяжелая жизнь и несправедливость формируют у Героя стойкое убеждение, что так продолжаться не может и не должно, и существующее положение вещей надо изменить или разрушить любыми путями и средствами. У сытого, довольного жизнью ребенка просто не будет серьезной мотивации что-либо менять в ту или иную сторону.

Так что старик решил искусственно создать Поттеру эти самые лишения, упреки и несправедливость. Да уж, запирание в чулан может принести прекрасные, ожидаемые результаты заводчику ручных Героев, не будь эти Герои наделены столь кротким, спокойным нравом, рассудительностью, находчивостью и буйной фантазией, позволяющей представлять, что чулан — это шалаш где-нибудь в лесу, индейский вигвам или спальня-улей!

И почему шахматисты и манипуляторы с красно-золотого факультета так предсказуемы?

Альбус был твердо убежден, что мальчик унаследует всю ярость, пылкость характера и нетерпимость своих родителей-гриффиндорцев и пойдет по пути, который определил для него он, великий и добрейший, самый светлый волшебник столетия. А ведь маги никогда не заморачивались изучением генетики, весьма хитрой и коварной, непредсказуемой науки, а очень зря...

Северус подумал, на какой факультет попала бы Петунья, будь она наделена магией?

Судя по вычищенному дому, ухоженному и подготовленному к зимовке маленькому саду и самой Петунье, аккуратной и прилизанной, как будто из магазина, распределилась бы она стопроцентно туда, где сейчас учился ее племянник.

Дорогие читатели, спешу обрадовать — эта часть нудятины с Петуньей — последняя. Но без нее никак, потому что надо же расставить все точки над i.

— Знаешь, хочу немного насолить старику, — зловеще ухмыльнулся Снейп. — Так что мы с тобой сейчас устроим вот что... — Северус сделал палочкой замысловатый пасс и артефакт взлетел под потолок, а потом грохнулся на пол, алмазные линзы оторвались от колечек-держателей, хотя, вообще-то, не должны были — гоблинская гарантия! — и разлетелись по паркету; сам псевдомобиль, бренча и дребезжа, укатился под журнальный столик.

Петунья возмущенно ахнула.

— Снейп, это уж чересчур, ты не находишь? Не устраивай мне тут бардак!

— Да не переживай ты так за чистоту своей гостиной. Я все уберу. Просто сделай вид, что ты ругаешь сына за то, что тот сломал ценную вещь, и собери совком все детальки. Потом выброси их в мусорное ведро. Нам нужно обеспечить тебе алиби — воспоминание о том, что якобы артефакт сломал нечаянно твой сын, и ты его выбросила. Меня же, как ты понимаешь, тут быть не должно.

— Хм... — задумалась Петунья. — То есть, ты хочешь сказать, что, как это... Сотрешь мне все воспоминания с собой и наш разговор тоже, что ли? А если я не согласна? Может, я хочу помнить все, что со мной происходило и происходит? Вы что, все маглам промывку мозгов делаете? Мы вам что, подопытные крысы, чтобы так с нами поступать? — Она гневно посмотрела на слегка смутившегося Северуса. Тот и правда собирался в конце визита наложить Обливейт, мало ли, вдруг директору приспичит еще раз наведаться в гости к миссис Дурсль, потому как выращенный и поступивший в школу Герой не оправдывает возложенных на него надежд и вложенных капиталов да ведет себя совершенно по хамски, то бишь, не по благородно-гриффиндорски, и вместо уничтожения Темного Лорда и утверждения повсеместно мировой справедливости, подло и коварно собирается сажать и растить цветочки с ягодками. А директору не составит особого труда прочесть, что там в мозгах миссис Дурсль происходило на самом деле с ликвидацией генератора. Снейп собирался подтереть в памяти все, что связано с ним, оставив центральным событием эпизод со сломанным прибором в мусорном ведре.

— Я тут вообще-то нелегально! — огрызнулся он в своей привычной мерзкой манере. — И, между прочим, я только из-за Поттера пришел и из-за того, что вам... тебе грозило разжижение мозгов! И директор, увидев меня, мило беседующего с тобой, уж точно не обрадуется. А у него хватит ума поднять старые судебные дела и упечь меня за решетку. И что тогда будет с Поттером и с вами всеми? Хочешь поджаренных мозгов? Об этом ты подумала хоть на секунду?

Петунья мигом сбавила обороты назревающего скандала.

— Ладно, ладно... Просто знаешь, неприятно, что вот все это происходило, а я ничегошеньки не буду помнить... А если он придет и опять что-нибудь устроит в этаком духе, приволочет другой прибор, исправный, а то и вовсе замурует его в стенку, так что никто и не догадается, что нас вовсю облучают! Или ты тоже собираешься регулярно приходить в гости и искать все эти ваши ненормальные штуки?

— Нет, конечно, — неохотно согласился Северус. — Мне и сейчас нежелательно находиться здесь. К тому же, я в данный момент колдую незаконной, незарегистрированной палочкой, потому что на твоем доме, скорее всего, Надзор. Поттер-то несовершеннолетний... Просто он в данный момент в школе и за вами, скорее всего, никто не наблюдает. Но ты же не сможешь закрыть сознание от сильного легиллимента, тебя тут же раскусят. Хотя... — Он задумался, почесывая немаленький нос.

— Что ты там надумал? — c нетерпением спросила Петунья, вернувшаяся из кухни с совком и щеткой.

Северус отметил про себя, что миссис Дурсль не лишена ума и сообразительности. Она все время стояла так, что его в ее поле зрения видно не было, и останки прибора собирала, тоже встав спиной к нему. Он мысленно даже похлопал ей, не обращая внимания на открывавшийся задний вид. Так же, почти пятясь, она вышла из гостиной, и на кухне послышался лязг и скрежет металла о стальной бачок.

— Понимаешь, я тут в последнее время разрабатывал одну ментальную методику... Если ты согласна, я мог бы попробовать ее на тебе. Только нужно твое... Ну, почти полное доверие, потому что я собираюсь кое-что сделать в твоих мозгах, — предложил Снейп.

— А поподробнее? — поинтересовалась Петунья, садясь на прежнее место. Мозги ей были дороги, но и стирать память не хотелось.

— Видишь ли, я чувствую, что у тебя неплохой ментальный потенциал. Тебя трудно было обработать генератором, ты имеешь свое собственное железное мнение по поводу всего происходящего, адекватно реагируешь на приведенные доказательства, не закатываешь истерики и не бьешься в припадках... Все это свидетельствует о том, что ты вполне можешь контролировать себя и свои эмоции. Следовательно, тебе нужно лишь немного помочь, и ты сможешь закрывать свое сознание от постороннего вмешательства. Для этого нужно... — Северус запнулся. — Нужно иметь в сознании некое абстрактное место, отделенное от общего массива памяти...

— Чулан, — ехидно сообщила Петунья. — Или кладовочку.

Северус изумился догадливости собеседницы.

— Хм... ну да, закуток, чуланчик, укромное место.

— Да оно у меня давно уже есть. Я там держу мысли, которые не предназначены никому, кроме меня, мое самое личное и сокровенное, то, что я никогда не расскажу даже самой близкой подруге, да что там, даже родной матери, будь она жива.

Северус довольно потер руки. Этого вполне можно было ожидать. Петунья в детстве была весьма замкнута и угрюма. В отличие от открытой, веселой и солнечной сестренки. В глазах старшей всегда были недоверие и настороженность, а также ожидание любой пакости от окружающих, особенно от него. Стало быть... Стало быть они со старшей Эванс очень даже похожи.

Снейп удивленно покрутил головой. Кто бы мог подумать! Именно у людей с таким складом характера сильнее всего развиты ментальные способности: им постоянно нужно быть настороже, чтобы не выдать своих истинных чувств, желаний и амбиций, они боятся с кем-то поделиться своими планами, опасаясь насмешек и издевок... Хотя ему было интересно, какие, например, мотивации на ментальные таланты были у добрячка Дамблдора. Вроде бы тот вырос в полной семье, был вполне благополучен и учился лучше всех. Может, хранил какие-то совсем уж страшные тайны?

Да уж, с Петуньей вполне может быть и благополучный исход, и он получит лишнего союзника. Ведь тетку Поттера нельзя сбрасывать со счетов, хотя бы потому, что летом ему придется забирать мальчика из-под ее крылышка на несколько дней.

— Э-э-э-э... Так ты разрешишь мне... побывать в твоем сознании? Нужно посмотреть твое... секретное место и как бы это сказать... врезать замок с секретным шифром или кодом, который будем знать только мы. Если тебе нанесут визит Дамблдор или кто-то еще из наших, ты просто захлопнешь дверь чулана и запрешь его. Никто не сможет взломать тайник, чтобы увидеть содержимое. А думать после этого ты будешь прежде всего о вещах обыденных, повседневных, выпячивая их вперед так, чтобы никто не догадался, что ты что-то прячешь. Согласна? Сможешь такое сделать?

Петунья смотрела недоверчиво, видимо, опасаясь за свои секреты — ведь залезли же как-то Снейп с Лили к ней в комнату, перевернули все вверх дном и нашли то письмо от Дамблдора, ответ на ее просьбу принять в Хогвартс. Вдруг и сейчас?

— Клянусь всем, чем захочешь — я никогда не сделаю так, как в детстве! — поняв, о чем она подумала, поспешно поднял руку Северус. Ему и самому было дико стыдно за тот инцидент, хотя тогда они с Лили хохотали как ненормальные над тупой маглой, тоже пожелавшей отправиться в Хогвартс. Дети жестокие создания, этого не отнять. — Я... я очень сожалею и мне так стыдно, но... Идиот я был, признаю. Сейчас нам надо обезопасить Поттера и вас от моих коллег-волшебников, а для этого, сама понимаешь...

— Ну ладно, только если ты будешь смеяться, я тебя просто удавлю! — пригрозила миссис Дурсль. — Я вообще соглашаюсь только ради своей семьи. Не хочу, чтобы по дому шастали подозрительные личности, и я, к тому же, подвергала свое здоровье негативному влиянию со стороны седобородых старцев-доброжелателей!

— Смотри мне в глаза.

Миг, и Северус очутился в голове миссис Дурсль. Было тут так же чисто и стерильно, как и в ее доме. Мысли текли неторопливо и по порядку, как на конвейере: разбудить сына и мужа, накормить завтраком, проводить в школу и на работу, прибраться в доме, почистить столовое серебро, испечь кексы и пирог к чаю... Повседневные заботы домохозяйки, любящей жены и матери. Снейп антиностальгически вздохнул. Если бы его непутевой матери хотя бы четверть хозяйственных навыков миссис Дурсль... Кто знает, может, тогда бы все было бы совсем по-другому.

— Иди направо, до конца, — послышался голос Петуньи прямо в ее голове. Ну да, рот-то был совсем рядом...

Северус послушно повернул в указанном направлении и вскоре уперся в кирпичную стену. Красный пористый кирпич, грубая кладка с серыми нашлепками раствора. Высокая стена вся заросла зеленым плющом и диким виноградом.

— Раздвинь с краю ветки, — опять вмешалась Петунья.

Северус так и поступил.

И обнаружил маленькую дверцу — аккурат для взрослого гнома. Покрашенная зеленой краской, и потому незаметная под слоем густой растительности, с круглой серебряной ручкой.

«Слизеринские цвета», — промелькнуло в голове Снейпа.

Порядочность не позволила ему любопытствовать, что там, в кладовке, спрятано, поэтому он всего лишь приоткрыл дверку, для того, чтобы было удобнее врезать ментальный замок. Шифром он поставил название редчайшего ингредиента — латинское название нефритовой лозы Strongylodon macrobotrys, почти исчезнувшего с лица земли прекраснейшего растения.

Вряд ли Дамблдор задумается о таком, все же он больше алхимик, нежели зельевар.

— Отличная работа, Петунья! — искренне похвалил он. Место для секретов и правда было прекрасным, к тому же хорошо замаскированным. Вот уж не ожидал от простой маглы таких талантов! Хотя... Что уж там говорить... Если Темный лорд вел дневничок как простой магл, так почему бы и Петунье не завести этакий ментальный схрон для сокровенных мыслей?

«А все-таки, волшебники зря не интересуются маглами и презирают их. Они весьма продвинулись вперед во всем, начиная от шариковых ручек, заканчивая ядерным оружием, от которого никакой щит не спасет, разве что только моментальная аппарация в безопасное удаленное место», — мелькнуло в голове у Северуса.

Он осторожно покинул сознание женщины.

— Все. Теперь можно не бояться визита директора. Просто спрячь то, о чем мы говорили, и все воспоминания о моем визите тоже, в чулан. Если к тебе наведается наш общий знакомый, тут же захлопывай дверцу. Шифр-замок настроен на эмоции, он почувствует опасность, сработает автоматически и запечатает дверь наглухо. После этого воспоминания будут накрепко отсечены от твоей основной памяти, и даже глубокое сканирование или Веритасерум не смогут извлечь этих эпизодов из тайника. Если захочешь открыть дверь, тут уж придется тебе вызывать меня, по-другому никак. На этот случай я поставил якорек, чтобы ты не забыла обо мне, это садовые ножницы, они валяются рядом со стеной. Менталист на них не обратит внимания, подумает, что обрезали ветки винограда и оставили. Ну, вот теперь ты до поры до времени будешь помнить все, о чем мы с тобой разговаривали, и дальнейшее тоже. Все понятно?

Петунья свела глаза в кучку, как бы заглядывая внутрь своей же черепной коробки, все подробно рассмотрела и утвердительно покивала головой.

— Теперь перейдем к финансовым делам.

Северус предвкушающе потер руки и опять достал палочку.

Невербальное Акцио и артефакт из мусорного бака опять очутился в гостиной на столе. Петунья даже бровью не повела — в свое время Лили крайне жестоко шутила над сестрой, так что фокусы Снейпа ей были как мертвому Круцио.

— Так-так-так... — бормотал Северус себе под нос. — Гоблинское серебро... Уникальный сплав с добавлением драконьей чешуи и лунной пыли, боюсь, ваши ювелиры не поймут что к чему, тут совершенно иные технологии, могут возникнуть лишние вопросы... Займемся пока алмазами, что ли... Ну тут попроще, алмаз, он и в Африке алмаз. Вот так — раз!

Ограненные классическим способом бриллианты весело запрыгали и застучали по поверхности стола, трансфигурированные из плоских, почти прозрачных небольших линз.

— Итак, всего... — Северус быстро посчитал. — Пятнадцать стандартных бриллиантов весом в 0,5-1 карат, средняя стоимость примерно... Не знаю, сколько это будет на английские фунты. Ну, в общем, думаю, тут прилично. Как-нибудь выберешься в Лондон, сходи в скупку и сдай, сильно не жадничай, тут лучше не светиться. Продавай в разных местах, и не более чем по две-три штуки, для конспирации. Скажешь, что достались от прабабушки, и сбываешь из-за нужды в деньгах.

Петунья шустро включила верхнюю люстру и пересыпала камушки из ладони в ладонь, любуясь игрой света на гранях.

— Ох, какая красота! А как у тебя вышло так огранить их? Это же ювелирная работа!

— В зельеварении часто используются полу— и драгоценные камни, так что я в Академии прошел расширенный курс по камням, — усмехнулся Северус. Сам он был совершенно равнодушен к этим блестящим побрякушкам, а пользу от них признавал только в зельях. — Ну и Трансфигурация, ничего особенного на самом деле.

— Я тоже думаю, что все просто прекрасно и полезно, когда Трансфигурация не подразумевает превращения чайной чашки в живую крысу, — в тон ему ответила Петунья. Северус опять покраснел, который раз уже за этот день — Лили со смехом рассказывала ему, как оглушительно визжала сестра на каникулах...

— Знаешь, я, наверное, не буду ничего рассказывать Вернону, — задумчиво сказала миссис Дурсль, принеся маленькую шкатулку для драгоценностей и бережно ссыпая туда бриллианты. — Он и так нервничает постоянно из-за этой вашей магии... А у него сердце больное, из-за лишнего веса. Я просто продам часть и положу деньги на два счета — один на имя Дадли, а другой — наш. Будет запас на черный день. Сейчас-то Вернон достаточно зарабатывает, нам хватает, а уж под старость будет какое-то обеспечение. Да и деньги эти... — она поморщилась. — У меня такое неприятное ощущение, что они какие-то... ну как будто достались нам из-за того, что Лили умерла...

— Само собой, тебе решать, как поступать. А насчет мужа правильно. Не обязательно ему знать об этом, тем более, ментальных тайников он создавать, наверное, не умеет. И не бери в голову насчет смерти Лили... — Северус запнулся. — Ты сохранила и вырастила ее сына, так что... Это — твоя награда!

— Нет, конечно, Вернон у меня не такой, как я, — хмыкнула Петунья. — У него в семье все нормальные, — подчеркнула она саркастично. — Но спасибо. И за то, что навестил, и мы поговорили, и за неожиданную материальную помощь тоже. Не то, что бы мы нуждались, но как подумаю, что мной пытались манипулировать... Так противно становится! Теперь понимаешь, почему я терпеть не могу этих ваших волшебных штук и вас самих тоже?

— Ну, сложно было бы не понять, особенно мне, — уклончиво ответил Снейп. — А вот серебряную основу я заберу с собой. В пересчете на наши деньги она стоит едва ли десятую часть от алмазов, так что я просто сдам ее своему человеку на переплавку... Он, конечно, мне заплатит, ну я деньги тебе передам в следующий раз...

— Нет, не надо, — сказала вдруг Петунья. — Лучше... Лучше отдай их Гарри. Он ведь тоже пострадал от этого... генератора! Жил в чулане, работал, да еще я его постоянно шпыняла! Честно, не будь у мальчика такой золотой характер, не знаю, наверное, я бы пилила его больше, или, может, он бы что-нибудь выкинул от злости. Помню, Лили в детстве, когда не получала, что хотела, устраивала истерики и однажды подожгла свою кровать! А что было бы, психани Гарри по-настоящему... Наверное, дом спалил бы... Еще слава Богу, что он не такой злопамятный. Так что он тоже нуждается в компенсации если не моральной, то хотя бы материальной.

Северус внимательно посмотрел на миссис Дурсль и согласно кивнул.

— Я тоже думаю, что это будет справедливо. Поттер совершенно не похож ни на Лили, ни на своего отца. А деньги ему понадобятся для будущей фермы.

Петунья покивала и вздохнула.

— А уж как дети обрадуются! Прошлым летом мы не смогли поехать в турне по Европе, зато уж в этом году точно получится. Гарри так расстроился, но что поделать — не ходить же Дадлику со свиным хвостом, у мальчика была такая психическая травма, что он до сих пор не позволяет притрагиваться к своей эм-м... попе. Хорошо хоть, бифштексы стал есть понемногу, и окорок свиной, который Гарри прислал, попробовал...

— Постой, а откуда у него хвост появился? — недоуменно наморщил лоб Северус. — Поттер стихийно наколдовал, что ли?

— Да нет, это все из-за вашего чокнутого мини-Кинг-Конга! — возмущенно сказала Петунья. — Такой здоровый, толстый косматый мужик, в меховой шубе. Это летом-то, в жару! Как его... Он же только с Гарри говорил, бубнил себе под нос. Рубик Хандрид?

— Хагрид? — Снейп удивился. — Так ему же нельзя колдовать. У него и палочки нет: его из школы исключили на третьем курсе и палочку сломали. Хорошо еще в Азкабан не упекли, за убийство не посадили, потому что несовершеннолетний был.

— Ого, так он еще и уголовник! Хорошие кадры у вас там в школе, нечего сказать! И я не знаю и знать не хочу, как и что, но он колдовал! — рассерженно ответила Петунья. — Зонтиком, между прочим, не палочкой! Или у вас наладили выпуск волшебных розовых зонтиков параллельно с палочками? — ехидно поинтересовалась она. — Какой изумительный креатив!

— Странно, — задумался Снейп. — Знаешь, вообще очень странно все это. И то, что к Поттеру послали не МакГонагалл, а именно лесника, который к преподавательскому составу не имеет никакого отношения... Игры Дамблдора становятся все интереснее!

— Скажи-ка мне, могу я подать жалобу на него в таком случае? — поинтересовалась Петунья. — Это же прямое нарушение наших прав! Да и если ты еще говоришь, что этому типу вообще запрещено носить палочку и колдовать ею. Давай я напишу письмо вашему Министру. Есть у вас перед Министерством ящик для жалоб от населения?

— Боюсь, это бесполезно. Даже если я отправлю твое письмо совой, и оно дойдет до Министерства, его просто-напросто отправят на рассмотрение в отдел Уизли, он занимается обезвреживанием и изъятием артефактов и незаконным колдовством среди маглов. А Уизли все сплошь гриффиндорцы. И скорее всего, они люди Дамблдора. Так что он сначала доложит все директору, а тот, естественно, даст команду замять это дело. Да как бы еще не притащился к тебе — стирать память, — усмехнулся Снейп. — Тебе это надо? Понимаю твое негодование, но сделать ничего, скорее всего, не получится. У Дамблдора пока что много рук в Министерстве, как, впрочем, и в Аврорате.

— О-о-о... — протянула миссис Дурсль. — Понимаю, понимаю... Ну, тогда, разумеется, не надо. Пусть думают, что мы такие трусливые дурачки, которые не знают, куда обращаться. Ладно, ладно, — зловеще произнесла она.

— Поверь, потеря генератора ощутимо ударит по Дамблдору, — ухмыльнулся Северус. — У него были такие грандиозные планы на этот прибор, к тому же, не знаю, где он брал деньги, но эта штука стоит очень дорого. Директору не по зарплате, если только он не присваивал казенные деньги. Ну, или не ограбил какого-нибудь незадачливого лепрекона.

И на твоем месте, я бы старался не пускать в дом миссис Фигг. Она точно человек Дамблдора. Я постараюсь навести о ней справки, — пообещал Снейп.

— Да уж, теперь-то не пущу, и Гарри у нее оставлять не буду. Раньше-то она иногда присматривала за ним, но он как-то обмолвился, что ему там не нравится, лучше бы его дома оставляли. Но не могла же я запирать надолго ребенка с сомнительными способностями, — нервно сказала Петунья. — Мало ли что. Тут обычные дети такое дома вытворяют: или затопят, или подожгут...

Снейп глянул на часы, висевшие на стене гостиной, и засобирался — было уже хорошо за полдень. Петунья вскользь упомянула, что сын после школы занимается в спортивной секции, боксом, кажется, а муж и вовсе приезжает домой после восьми — так усердно работает.

— Хочешь пообедать? — предложила, очень подобревшая после щедрых финансовых вливаний, миссис Дурсль.

— Э-э-э... Нет, пожалуй, откажусь. Я сейчас как раз к другу, там у него и поем. Не хочу тебя утруждать, — отнекивался Северус.

— Ну и ладно, на нет и суда нет, — легко ответила Петунья, вставая. — Передай привет от меня Гарри, надеюсь, у него все в порядке, и он не болен. Учится хотя бы нормально?

— Ну, как сказать. Крепкий середнячок, — уклончиво ответил Снейп. — Но по тем предметам, которые ему пригодятся, успевает весьма неплохо. И вообще, пока говорить рано, только полгода прошло. А впереди семь лет. Выпуститься бы живым... и в своем уме, — пробормотал он себе под нос. — Ах да, еще хотел предупредить. Летом я намерен забрать Поттера на день или два. Ты не против? Я даже дам Непре... напишу расписку, что верну его в целости и сохранности! К тому же, я собирался найти ему Наставника, это вроде крестного. Так что ему нужно будет хотя бы недельку-другую пожить и у него, пообщаться и привыкнуть друг к другу.

— Ну, если расписку напишешь, то, пожалуй, отпущу, — миролюбиво согласилась Петунья. — Почему-то мне кажется, ему с тобой безопаснее будет, чем с тем же директором. В общем, доживем до лета, а там видно будет.

Северус потопал в прихожую, надел мантию, и тут Петунья сунула ему бумажный пакет с какой-то выпечкой, утверждая, что это любимое домашнее миндальное печенье Поттера — пришлось гостинец уменьшить и положить в карман. Снейп подумал еще, что Поттер тот еще обжора — столько есть мучного и не толстеть! И правда, в тетку пошел, лучшее доказательство.

Вежливо и чинно раскланявшись, отвесив друг другу реверансы, старые враги-друзья попрощались, и Снейп отбыл в переулок, чтобы спокойно аппарировать.

Путь его лежал в Малфой-мэнор.

Cеверус появился перед огромными воротами Малфой-мэнора, которые беспрепятственно пропустили его внутрь.

Медленно шагая по очищенным от снега дорожкам, он думал, что совсем неплохо, когда выясняешь все со старым недругом. Как-то полегче становится на душе, ведь на одного нелюбящего тебя человека в этом и так сложном мире делается меньше. А Петунья как раз и была таким человеком — ей не за что было привечать Снейпа. В принципе, не подойди он тогда к ним, Лили все равно бы узнала о магическом мире, попала на Гриффиндор и точно так же заслонила собой младенца Поттера; но тогда, по крайней мере, Петунья бы точно не обвиняла его во всех бедах, что случились с ее сестрой.

Именно об этом он и подумал вслух, сидя с Малфоями за обеденным столом.

Нарцисса с огромным интересом внимала его подробному рассказу, задавая иногда вопросы и комментируя.

— Вот видишь, Сев, какое огромное значение имеет удачно преподнесенный букет? Маленькая деталь, а какой положительный результат в переговорах! А вы еще утверждаете, что женщины ничего не понимают в политике и войнах! Лично я считаю, что Гарри очень хорошо выбрал себе будущую профессию. Возможно, если Драко подружится с ним, мне удастся убедить Гарри предпринять некоторые выгодные маркетинговые приемы в развитии его фермы. У меня много знакомых цветочниц, и если бы он согласился выращивать редкие и экзотические цветы в промышленных масштабах...

— Нарси, ты слишком торопишься. — Снейп отодвинул пустую тарелку. — Мальчишка еще не закончил первого курса, а ты уже готова создавать вместе с ним цветочную империю. Вы так его на несколько частей разорвете, — усмехнулся он.

— Скучно дома сидеть. Хочется движения, какой-то интересной работы, новых знакомств, — мило улыбнулась ему миссис Малфой.

После обеда все перешли в малую Бирюзовую гостиную, и разговор возобновился.

— Так ты говоришь, Дамблдор поставил опекунам Поттера гоблинский генератор в гостиную? Это ведь серьезнейшее нарушение Статута. А если еще выяснится, что сделано это было умышленно... Старик может загреметь со своих высоких постов! — У Люциуса загорелись глаза в предвкушении.

— Все не так просто, друг мой. Дамблдор живет на свете уже не первый век и уж наверняка подумал о том, чтобы обезопасить свою персону от таких, как ты. Все делалось чужими руками. Кстати, я не припоминаю волшебницы с фамилией Фигг... Вы не в курсе? — обратился Снейп к хозяевам.

— Не слышали. Среди чистокровных такой точно нет. Но может, она сквиб, пригретый из жалости. Ведь в Хогвартсе имеется Филч, почему бы Дамблдору не нанять сквибшу, которая нигде не засвечена. Притом, интересно, что она постоянно проживает рядом с Поттером. Это неспроста! Зуб даю, она там поселилась или одновременно, или чуть позже, чем туда прибыл Поттер. Сквибы рады любой работе, потому что всеми силами цепляются за магический мир. Наверняка ей Дамблдор наобещал чего-то...

— Не знаю, что он ей дал конкретно, но она держит несколько книззлов. Недешевое удовольствие, тем более, что маглы сходят с ума по большим кошкам, считая их редкой элитной породой. Некоторые особи стоят до тысячи галеонов по нашему курсу. Так что старуха неплохо зарабатывает, почти ничего не делая. Книззлы ведь очень плодовитые и живучие.

— Разве у нас разрешены частные фермы по разведению книззлов? — удивленно спросила Нарси, устроившаяся в кресле и вышивавшая золотой иглой подушку для дивана. Она как-то попробовала сделать это вручную, и ей неожиданно понравилось! Сказала, что успокаивает. — Насколько я знаю, животных приобретают только в спецпитомниках, предварительно получив разрешение на их содержание. Звери-то агрессивные, и надо уметь сдерживать их, если что пойдет не так. А уж как сквибша-то справляется с такими животными, и как она объясняет их необычный внешний вид покупателям?

— Маглы странный народ, — хмыкнул Северус. — Есть много таких, которым чем дороже и необычнее животное — тем лучше. Они ими хвастаются, показывают уровень своего материального достатка и положения в обществе. Слышал от Чарити Бербридж, что в последнее время маглы стали вообще сходить с ума по дикой экзотике — держат дома крокодилов, ядовитых змей и даже рыб — тропических пираний. Сунь палец в воду такого аквариума — и его тебе отхватят в секунду. Кажется, недавно Кеттлберн пресек попытку какого-то волшебника, желавшего быстро обогатиться — тот собрался продать маглам партию крупов. Те, само собой, думали, что это редкая мутация, призванная положить начало новой элитной породе собак с двумя хвостами, и готовы были отдать бешеные деньги за самца с самкой. Но Оливер не дремлет — Отдел, который он курирует в Министерстве, работает очень четко и своевременно. Потому что такими темпами маглорожденные готовы будут ради денег выловить всех необычных волшебных созданий и продать их в частные магловские зоопарки. А ведь Дамблдор призывает как раз чуть ли не слиться нашим двум мирам. Могу представить, что останется после нашествия маглов в Запретному Лесу...

— Так вот, частные фермы не разрешены. Но протеже Дамблдора, разумеется, все можно. Она своих кошек выдает за мейн-кунов, экзотическую породу из Соединенных Штатов Америки.

— А, между прочим, это уже прецедент. Магические твари свободно обитают в магловском городишке. О каком соблюдении Статута может идти речь? — вмешался в разговор Люциус.

— Это должен расследовать отдел Артура Уизли, а потом уже передать сведения Отделу по регулированию и надзору за волшебными существами... Счастье, что книззлы пока не причинили вреда своим хозяевам-маглам, — задумчиво сказал Северус. — Везде, везде этот Уизли. И, однако же, там, где особенно нужна его работа — он совершенно бездействует. Хотя дом, где проживает Поттер, стопроцентно находится под Надзором. Эта Фигг не может сидеть в кустах круглосуточно, наблюдая за Гарри.

— Думаю, сделать пока мы ничего не сможем. Если попытаемся накапать на Фигг, Дамблдор тут же захочет узнать, кто и как натравил на нее Департамент охраны дикой природы. Заскочат и к твоей миссис Дурсль... Мало ли что. Оставь пока все это, до поры до времени, это все мелкие сошки, — посоветовал Люциус приятелю. — Скажи лучше, что ты думаешь по поводу мастера артефактов?

— Ну, назначу ему встречу. Задобрю Феликсом, вряд ли тот откажется, — усмехнулся Снейп. — Гоблины такие, они с радостью продадут волшебника, сам знаешь, терпеть ведь нас не могут.

— Ну, положим, тебя они еще как терпят, — насмешливо сказал Люциус. — Таких удачливых бутлегеров я еще не встречал! Даже когда, к примеру, ввозил контрабандный коньяк из Франции... — Нарси и Северус замахали на него руками — эту историю они слышали уже тысячу раз, надоело. — Молчу-молчу! Только там тоже будет подставное лицо...

— Я более, чем уверен в этом. Но все же лишнее доказательство, притом, всегда можно в случае чего, привлечь как свидетеля. Веритасерум никто не отменял, а у меня есть модификация для гоблинов, — ухмыльнулся Северус. — К тому же, мне самому теперь интересно, кто это может быть... С гоблинами не всякий может поладить и сработаться. Значит, у этой мелкой директорской пешки есть нечто, что им пригодилось. В общем, узнаю — сообщу тебе, а ты уже наведешь справки. Тут-то сквибам делать нечего, можем поймать полноценного мага. Люциус, ты понимаешь, что мы ввязались в рискованное дело? Если распутывать этот клубок, полетят или наши головы, или их.

— Все лучше, чем сидеть и ждать, пока вернется Повелитель, — флегматично провозгласил Люциус. — В любом случае, щедрая взятка или финансовое пожертвование, или грант... Называй как хочешь, очень даже помогут, в случае неудачи. Пока никто из министерских чинуш не отказался. Это намного лучше, чем Конфундус или Обливейт — человек вполне добровольно становится соучастником и боится кары, а это сильная мотивация. От такого не отвертишься банальным "меня прокляли и стерли память!"

— Или: "Я ни в чем не виноват, на меня наложили Империус!" — поддел друга Снейп.

Люциус, нисколько не смутясь, посмеивался.

— Ты же не думаешь, что я бы пошел в тюрьму? Я ж не на Гриффиндоре учился все-таки.

И потом, считаешь, я бы смог такое провернуть, не будь в Министерстве такой ужасающей коррупции? Даже наш светлейший и благороднейший Альбус фон Дамблдор не в силах побороть эту многоголовую гидру. Люди хотят хорошо жить, им этого не запретишь, — притворно вздохнул он, поправляя волосы. — Кстати сказать, ты поторопился. Я бы тебя тоже вытащил, без особых усилий. Но ты же у нас сразу помчался к директору, я не успел тебя перехватить. Вот теперь бегаешь и занимаешься сомнительными делами, вместо того, чтобы отдыхать.

— Говорят, все, что ни делается, все к лучшему, — философски сказала Нарцисса. — Признаюсь, я тоже не горю желанием принимать воскресшего Лорда в своей Парадной гостиной. А мальчик все же смог его уничтожить, пусть даже на время. И за одно это я готова помогать всем, чем только смогу. Мне, знаете ли, досточтимые господа, будущее моего сына дороже каких-то мифических благ и обещаний от Лорда, которых мы так и не увидели.

— Нарси, как ты можешь такое говорить! — ужаснулся Люциус. — У тебя же плохо с Окклюменцией! Давай я сотру тебе это вот твое высказывание!

— Погоди, Люци, — остановил его Северус. — Я сегодня испытывал новую окклюментативную методику, между прочем, на магле, и она сработала! Так что вполне можно попробовать и на Нарси. Если она не против, разумеется.

— Не против! — Нарси показала мужу язык. — Знаю, я слабая женщина, не сильна в волшебстве, и гожусь по большей части только как деталь интерьера...

— Но шикарная и дорогая деталь! — вставил Люциус.

— Да, как я могла забыть, — мило улыбнулась Нарцисса муженьку. — Так вот, я не хочу быть глупой куклой, и желаю участвовать во всем, что вы там напланировали. Может, даже смогу чем-нибудь помочь. Мелкими советами, — ехидно добавила она. — Так что с завтрашнего дня, Сев, станешь учить меня этой своей новой методике.

— Договорились. Ну, мне пора в школу, — со вздохом встал из удобного кресла Северус. — Не сомневаюсь, что там на меня тут же налетит Поттер, выпытывая, не обидела ли меня его тетка или наоборот.

— Послушай, а почему бы на этих... как их там... Пасхальных каникулах тебе не привести его к нам? Пусть бы погостил, покатался на гиппогрифах, осмотрел бы наши оранжереи... — как бы ненароком предложил Люциус, рассматривая отполированные до жемчужного блеска ногти.

Снейп хмыкнул и ничего не ответил, но Люциус остался весьма доволен красноречивым видом спины друга. На спине было написано: «Я знаю, что ты задумал, хитрый ты павлин!»

А Малфой ничего и не скрывал. Ему нужны были сильные союзники и сейчас, и в будущем.

* * *

Гарри в это время страдал в гостиной Хаффлпаффа.

Он очень переживал за профессора.

И хотел, чтобы тот уже поскорее вернулся и рассказал, в каком настроении пребывала тетя. Да и узнать про вредоносный артефакт не терпелось: какими бы ни были его родственники, других-то взять неоткуда. И летом ему все равно с ними по три месяца жить придется, никуда не денешься. Хотя его уже сейчас пригласили погостить на каникулах и Хельга, и Мердок и еще несколько ребят с Хаффлпаффа. Даже Невилл, краснея и смущаясь, сказал, что бабушка была бы рада с ним познакомиться, она еще перед школой все уши прожужжала Невиллу тем, что вот бы внук был похож на легендарного Поттера! Гарри с неодобрением подумал, что вообще-то нормальные бабушки должны гордиться своими родными внуками, а не чужими мальчиками, пусть даже и Героями. И вежливо отказался — ехать к такой бабуле ему не хотелось. Вместо этого он утешил поникшего Невилла тем, что, возможно, Мердок или Хельга пригласят Невилла к ним в гости. На несколько денечков. Потому что старосты Лонгботтома жалели и утешали, когда тот получал нудные поучительно-воспитательные письма от бабки.

Так что Гарри особо не огорчался тому, что вернется на Тисовую улицу. А если к тому же еще и переговоры профессора Снейпа с тетей закончились хорошо, то тетя может быть к нему будет даже добра. Гарри собирался умиротворить ее несколькими очень редкими и красивыми видами цветов и саженцами волшебной клубники — ягоды у нее были размером с яблоко. Гигантелла, кажется, так она называлась. Но она была так себе — есть ее было неудобно, потому что слишком сочная — весь обляпаешься красным, как маньяк-убийца. Из этого сорта в основном давили сок на вино. А так, в общем-то, пользовалась популярностью клубника средних размеров — чтобы в рот помещалась целиком. А еще был сорт с ягодами синего цвета, но это больше для приколу. Может, Дадли понравится, он любил такие шутки.

Тетя обожала похвастать перед соседушками своим небольшим ухоженным садом-огородом. Ну, вот и будет ей повод для гордости... Скажет, что из Голландии выписала редкие сорта.

Гарри все посматривал на часы, висевшие на стене — было уже хорошо за полдень. Наконец он не выдержал и решил наведаться на кухню. И вовсе не затем, чтобы опять поесть. Он хотел увидеть мистера Дарси и попросить, чтобы тот свистнул ему, когда профессор вернется.

Насыпав своей рыбке корма — гномики ему дали с собой целый мешочек мелкого жемчуга — Гарри вышел в коридор.

Он так часто ходил на школьную кухню, что знал, сколько шагов до заветной картины с зеленой грушей — прямо по коридору двадцать три шага. И мог бы пройти их с закрытыми глазами. Гарри остановился, но странно — картина висела дальше. До нее было еще шагов пять, наверное.

Гарри задумался. Неужели домовики перенесли дверь? Может, студенты-попрошайки надоели? Но он же не за едой идет, а по делу!

И он решительно потопал дальше.

Пощекотал грушу, та привычно захихикала и превратилась в зеленую дверную ручку. Гарри, не глядя, шагнул в открывшийся проем и...

Его обдало не аппетитными запахами и кухонным теплом от очагов, а каким-то затхлым, застоявшимся воздухом. Дверь за ним захлопнулась.

Мальчик недоуменно огляделся. Кажется, он попал в какой-то старый заброшенный класс.

Вдоль стен стояли пыльные парты, сложенные друг на друга, валялась перевернутая урна для бумаги, окна были плотно закрыты ставнями. Тут же находился предмет, никак не вписывающийся в интерьер класса — огромное зеркало в богатой резной золотой раме, стоявшее у стены на двух подставках, изображавших когтистые лапы. Гарри поежился. Лапы выглядели достаточно зловеще: черные, бугристые, толстые, да еще и чешуйчатые.

По верхней части рамы вилась затейливой вязью какая-то надпись.

«Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя»

Белиберда на первый взгляд, но Гарри знал, как читать такие надписи.

«Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание», — гласила она. Гарри довольно хмыкнул, с нежностью подумав о тарабарском языке, и подошел поближе.

— Ну, и какое же мое самое горячее желание? — риторически спросил он.

И увидел себя в зеркале посреди обширных клубничных полей справа и бесконечных рядов черешневых и персиковых деревьев слева. Спереди были разбиты длинные грядки с какими-то травами, позади вроде бы простирались теплицы, судя по стеклянным крышам. Рядом с ним стояли профессор Снейп с трехлитровой банкой варенья или джема, не суть важно, Хельга с Вацеком, держащие в руках пробирки с дохлыми жуками, видать, отравленными, радостные домовики в нарядных комбинезонах собирали клубнику в плетеные корзинки.

— Ва-ау! — восторженно выдохнул Гарри, плюхаясь на попу. — Это что, такой телевизор будущего? Я так понимаю, это все меня впереди ждет? Йе-ес, я буду успешным фермером-предпринимателем! И все мои друзья будут со мной и дальше! И профессор тоже! Ну-ка, ну-ка, может, там и продолжение есть? А где моя жена и дети? Эй, Зеркало-Как-Там-Тебя-Желаний, крути кино дальше, — веселился он.

И впрямь, оно стало показывать продолжение — какая-то незнакомая, очень миленькая девушка с темно-каштановыми волосами, похожая на француженку и с ней пара младенцев в чепчиках. Тут Гарри жутко покраснел и засмущался, хотя смотрел с интересом — сам же просил семью. Девушка помахала ему рукой и вошла в небольшой двухэтажный коттедж, по-видимому, их дом. Гарри надулся от гордости — дом был как раз такой, как он себе и представлял: из светлого кирпича, с коричневой черепичной крышей, мансардой и балкончиками. Вокруг было много цветов: жасмин и сирень. Все так, как он и хотел!

Гарри вдруг подумал, что это Зеркало — просто большая колдорамка. Проецирует желания из головы смотрящего, как воспоминания, только и всего. Все просто и обычно, ну, для магического мира, само собой.

Он вздохнул. Ему стало интересно — а вот если спросить профессора, как заливать воспоминания и мечты на рамку, и сделать так, то ведь он сможет просматривать свои желания сколько захочет? И сможет, при желании что-то менять, к примеру, цвет черепицы, или оградки вокруг дома — деревянные на кованные?

Полюбовавшись на пейзажи еще минут десять, Гарри вдруг вспомнил, зачем он, собственно, шел на кухню, и отойдя от зеркала, попытался открыть дверь. Она не поддавалась.

Попинав ее ногами и постучав найденной палкой, но не дождавшись помощи, Гарри присел за парту и уныло подпер рукой голову.

Одна надежда только, что его хватятся и станут искать. Да и то не факт. Сегодня дежурила староста Тонкс, которая терпеть не могла, когда ее называли по имени — Нимфадора — и была неуклюжей растяпой. В отличие от Хельги она не особо приглядывала за сопляками, считая, что в каникулы им ничего не грозит — пусть сидят в гостиной и никуда не высовываются. Так что до вечера, пока все не соберутся на ужин — его искать не станут.

* * *

Профессор, вернувшись в Хогвартс, решил принять ванну. А потом спокойно поужинать и после уже поговорить с Поттером. Скорее всего, мальчишка жаждет новостей. Снейп достаточно изучил его, чтобы знать, что тот искренне переживает, как прошел визит к родственникам.

Поплескавшись в круглой посудине, полной ароматной пены, профессор облачился в халат и направился в гостиную, где домовик увлеченно накрывал на стол.

— Мистер Дарси, вы не видели сегодня мистера Поттера?

Домовик охотно рассказал, что до обеда мальчик находился в апартаментах Хаффлпаффа, а после они не встречались, но если профессор желает, то он может сходить за дорогим Хозяином. Про Поттера эльфы могли болтать часами, пока их не заткнешь.

Северус подумал и сообщил, что готов будет принять мистера Поттера у себя через полчаса, когда поужинает. Домовик кивнул и откланялся. Снейп подумал, что, скорее всего, мистер, так называемый, Дарси, побежал искать Гарри.

Оказалось, это было на самом деле так.

Только взволнованный домовик явился с пустыми руками.

Поттера нигде не было: ни в гостиной, ни в спальне, ни в Большом Зале.

В классы он пойти не мог, они все были на время каникул заперты. В библиотеке тоже оказалось пусто.

Староста Тонкс только открывала рот как рыба, но не могла ответить, куда делся вверенный ей ребенок.

Через пять минут все подземелье в составе кухни и гостиной барсуков стояло на ушах.

Дамблдора решили пока не привлекать, но у Снейпа внутри поселилось какое-то смутное подозрение, что без старикашки тут не обошлось.

Северус велел прочесать все потайные комнатушки, кладовки и закоулки в подземелье и на первых трех этажах. Эльфы побросали свои кастрюли и поварешки и тут же все испарились, методично обшаривая помещения — как известно, запертые двери им помехой вовсе не были.

Профессор в это время нервно переодевался в привычную мантию. Неизвестно, чем закончатся поиски, может, все-таки придется тащиться к директору. Потому что это уже ЧП: чтобы послушный, домашний, то есть, гостинный Поттер пропал среди бела дня!

А так как территории Слизерина и Хаффлпаффа находятся в подземельях, то есть, практически под его юрисдикцией, то и отвечать придется ему.

Он вышел из своих комнат и тут же наткнулся на сурового домовика Отелло, который появился из ниоткуда.

— Профессор, кажется, мы нашли малыша! — Уши эльфа реяли в воздухе, от радости свиваясь в трубочку и развиваясь обратно. — Он каким-то образом оказался в Блуждающем классе! Хорошо еще, что время пребывания комнаты на этом уровне еще не вышло, а то бы труднее оказалось ее потом найти. Она ведь все время перемещается, пока не задашь ей определенные координаты.

— Да, но ведь она была тут на прошлой неделе. А цикличность прохождения Комнаты по всему замку составляет три месяца. Кто-то задал ей внеочередные координаты... Догадываешься, кто? — cпросил Северус.

Домовик важно кивнул и нахмурился.

— Это прерогатива директора. Только вот зачем?..

— Ну, об этом нам сможет рассказать только Поттер. Забирайте его оттуда поскорее и несите ко мне в комнаты. Этой балбеске старосте сообщите, что Поттер нашелся, и я его осматриваю на предмет возможных повреждений. И успокойте всех домовиков.

По прежнему много болтовни и мало экшена.

Но пока по другому никак, звиняйте )).

Гарри открыл глаза и поморгал от яркого света.

Где это он?

Помнил только, что устав ждать, пока его выпустят, так и уснул, сидя за партой.

Оказалось, он лежит на том самом диване в гостиной профессора Снейпа, что и в Рождественскую ночь. Хм... Становится какой-то нехорошей привычкой. Ну, то есть, он не против, а вот что профессор-то про него подумает...

А кстати, сам Снейп сидит напротив в кресле и внимательно смотрит на него.

Гарри подпрыгнул от радости, пиная теплый плед.

— Ой, добрый вечер, сэр! А я вас так ждал, беспокоился, как вы там с тетей... поговорили.

— Со мной все нормально, Поттер, благодарю за заботу. А вот поведай мне лучше, как ты попал в класс-призрак?

— Класс-призрак? Ух ты, а это как Корабль-Призрак или по-другому, по-волшебному? — загорелся любопытством Гарри.

— Поттер, я жду от тебя внятного объяснения!

Гарри смутился. Понятно, что профессор беспокоится, так уж лучше рассказать честно, что да как...

— Я не знаю. Я шел на кухню, открыл дверь и попал в странное помещение, похожее на заброшенный класс, там еще стояло зеркало, такое огромное, странное. Показывало желания, самые горячие, — удивленно рассказывал Гарри.

— Мерлин всевеликий! Опять! — профессор заскрежетал зубами, прикрыв лицо рукой.

— Опять... директор? — робко спросил Гарри. Похоже, этот пожилой улыбчивый бородатый господин серьезно чего-то от него хотел, раз так навязчиво пытался дарить ему его же вещи и подсмотреть, какие у Гарри мечты и желания. Но это же личная информация, так что Гарри был весьма возмущен! Вдруг это Зеркало потом все директору показало, мало ли...

— Он самый! — Снейп вскочил и забегал по комнате, злой как дракон. — Да он издевается надо мной, что ли! Поручает одно, а сам делает совершенно другое! И как прикажете это понимать — спасай оттуда, куда я сам его загнал, так, что ли? Это проверка меня, или просто он так развлекается, старый кретин? Хотя бы предупреждать же надо!

— Вы думаете... это он меня в ту комнату с Зеркалом заманил? — догадался Гарри. — Да зачем ему это?

— А затем, Поттер, что у директора навязчивые идеи! Он рассчитывает вырастить из тебя оружие для борьбы с Темным Лордом... — Северус запнулся, чувствуя, что почти проболтался.

— А-а-а... это... — протянул Гарри. — Профессор МакГонагалл мне говорила, еще в начале учебного года. Что-то вроде того, что я теперь должен быть рыцарем в сияющих доспехах и убивать всех злодеев, которые появятся в вашем мире, а для этого у меня должен быть соотстветствующий этот... имидж! И окружение. Ну, и Драко сказал еще, что так как я хаффлпафец, то меня никто по-серьезному не воспринимает из-за этого. Типа того, что убийцы Лордов, они в основном на Гриффиндоре обитают.

— О, я смотрю, профессора гриффиндорцы не стесняются говорить о твоем предназначении открыто, — очень удивился профессор Снейп. — А я-то тут боюсь лишний раз травмировать твою психику. Ну что ж, давай побеседуем открыто.

Так вот, Поттер, дело в том, что немногие на самом деле знают, что тот злой волшебник, который пытался тебя убить в детстве, может вернуться в любой момент. Но наш директор, который по совместительству является Председателем Визенгамота — у маглов это Верховный судья, как-то приблизительно так — молчит как рыба, не торопясь сообщить общественности о предстоящей угрозе. Боится, что начнется паника.

Вместо этого он пытается направить тебя на путь истинный и заставить сражаться с Темным Лордом, когда или если тот вернется. Ну и устраивает всевозможные ловушки и соблазны. К примеру, прислав мантию, он рассчитывал разбудить в тебе любопытство и заставить бродить в ней ночью после отбоя и заглядывать в запрещенные места. Это вроде как усилить твой бунтарский дух, чтобы ты не был смирным послушным и трусливым мальчиком, каковым, по его мнению, считаешься сейчас. А комната с Зеркалом Желаний...

— Да тут мне все понятно, — уныло сказал Гарри, закутавшись обратно в плед. — Директор Дамблдор хотел, чтобы я увидел в Зеркале своих родителей, которых убил тот волшебник, подумал, что у меня не было семьи и нормального детства из-за него, и разозлился. И стал считать его своим врагом номер один.

— Верно, Поттер. — Снейп остановился возле дивана. — И что ты думаешь по этому поводу? Каким же было твое самое заветное и горячее желание, если не секрет?

— Конечно, для вас не секрет, — улыбнулся Гарри. — Видел свою ферму, плантации и сады, друзей своих видел, и... вас тоже, — смутился он и порозовел. — Так здорово было, — прошептал он тихо.

— Хм... И в каком же виде и в качестве кого я там присутствовал? — заинтересовался Снейп.

— Ну... Как бы вы там были вроде советника, или Наставника, я точно не разглядел, — заюлил Гарри, опасаясь рассказывать, что профессор держал в руках банки с вареньем, которые совершенно не вписывались в строгий профессорский стиль. — И я вам там травы на ингредиенты выращивал! — торопливо сказал он. — Вроде вы были довольны, сэр!

— А почему же вышло не так, как замыслил директор? — cпросил Северус недоверчиво.

— Просто, понимаете, профессор... Я, конечно, мечтаю много и о разном, но все же я реалист, — по-взрослому сказал Гарри. — От того, что буду сидеть и горевать о том, что у меня семьи не было, кучи игрушек, тортов, шикарных Дней рождений и всякого другого, ничего ведь не изменится, а только настроение будет плохим, и депрессия начнется. Я вот долго размышлял об этом и отпустил прошлое, — торжественно объявил он. — Теперь буду думать о будущем, и стараться его воплотить в жизнь! И постараюсь, чтобы мои дети не остались без родителей. Наверное, мои папа и мама были бы отличными родителями, но... Время-то назад не повернешь и ничего не исправишь,— вздохнул он. — Не стоит бередить старые раны.

Высказывание явно было заимствовано из какой-то теленовеллы. Но, в общем-то, оказалось вполне к месту. Северус подумал, что ему бы и самому не помешало брать с Поттера пример, а не упрекать себя беспрестанно в том, что случилось, и что исправить уже было нельзя. И, может, когда-нибудь он расскажет Поттеру о том, что случилось с его родителями и сколько в том его вины...

А насчет времени, повернутого вспять... Ох, что же будет, когда Поттер-таки узнает, что это вполне возможно и спасло бы жизнь его родителям! Даже интересно, как станет оправдываться и хитрить Дамблдор, что не воспользовался в ту страшную ночь хроноворотом, который, как глава Визенгамота, вполне мог бы выбить себе в служебное пользование.

— М-да... Ты меня удивляешь все больше, Поттер. Мечты у тебя и впрямь неординарные. Большинство школяров вовсю пялилось бы в Зеркало, видя себя старостами школы, капитанами квиддичных команд, красавцами и умниками, с Кубками Школы и квиддича в руках, окруженными толпами поклонников и поклонниц... А у тебя — ферма да клубника!

— Еще мои друзья, сэр, — улыбнулся Гарри. — Они мне как-то важнее, чем стать известной личностью: не люблю, когда в меня все тыкают пальцами. Я думаю, за семь лет учебы все же узнаю, кто останется моим другом, а кто только так, похвастаться знакомством с Мальчиком-Который-Выжил.

— Хорошо, что ты в порядке и не пострадал, Поттер, — Северус снова уселся в кресло. — Только вот ты забыл, что я тебе говорил о домовиках. Ты ведь, как добровольно избранный ими Хозяин, спокойно мог позвать любого из них, и он бы перенес тебя из Комнаты в твою гостиную. Так почему же ты этим преимуществом не воспользовался?

Гарри захлопал ресницами.

— Просто не хотел отвлекать их от работы, они же постоянно что-то делают, ну прямо как тетя Петунья. Думал, меня ребята или Тонкс найдут...

Снейп закатил глаза. Мерлин, а он думал, что таких совестливых детей уже и не встретишь!

— Запомни, Поттер, что лучше было отвлечь на пять минут одного домовика, а не будоражить всю Хогвартскую общину, послав буквально всех эльфов на поиски одного глупого мальчишки!

Гарри покраснел и опустил голову. Ему стало ужасно стыдно.

— Простите, сэр, я не подумал... — он всхлюпнул, представив, как домовики переполошились и бегали по всему замку, разыскивая его. — Хотел как лучше, а вышло...

— Просто меня или старост может не оказаться поблизости, если ты вдруг попадешь в неприятности, и вот поэтому не надо стесняться пользоваться своими привилегиями, коль скоро они у тебя есть. Ты же не злоупотребляешь, а лишь просишь помощи, только и всего. И домовики это прекрасно понимают, они очень умные и смышленные создания, — немного смягчился Снейп, видя искреннее раскаяние Поттера.

— Я теперь, если вдруг вляпаюсь, так и буду делать, — шмыгнул напоследок Гарри. Он не умел долго горевать или злиться. — А вы мне теперь расскажите, как у вас с тетей прошло свидание, — попросил он с любопытством. — Она вам... эээ... не нагрубила? А то ведь тетя волшебников терпеть не может.

— Все же постарайся не попадать в неприятные ситуации, Поттер, очень тебя прошу! А с Петуньей мы все выяснили и уладили, я даже сам удивился, насколько неплохо прошли наши переговоры. А я ведь готов был к самому худшему, — поделился опасениями Северус. — Кстати, спасибо тебе за совет — розы Петунье очень понравились. Она сразу подобрела, — усмехнулся он. — Наверное, лишь поэтому меня не спустили вниз со ступенек...

— А то! Я ж все про тетю знаю! — ободрился и загордился Гарри. — Если вам опять помощь нужна будет или совет какой относительно маглов, то вы обращайтесь, я много чего знаю, — похвастался он. — А генератор вы ликвидировали?

— Да, в вашем доме теперь все чисто, не беспокойся. Надеюсь, с тетей у тебя теперь отношения будут намного лучше. К тому же, денежные вливания за то, что она вырастила и воспитала тебя, сделали ее жизнь намного интереснее и увлекательнее. И заодно сгладили неприятные впечатления о волшебниках, если можно так выразиться.

— А это вы про что? — живо заинтересовался денежным вопросом Гарри.

Пришлось рассказать ему в подробностях о демонтаже генератора и обналичивании старых долгов алмазами и гоблинским серебром.

На этом месте Поттер почему-то опустил голову и принялся ковырять пальцем обивку дивана.

— Ты чем-то недоволен? — Cеверус не мог понять мгновенно изменившегося настроения мальчика.

— Да мне... Да просто... я... — мямлил Поттер.

— Оставь в покое мои вещи и смотри на меня! — велел Снейп. — Что тебя смутило в моем рассказе?

— Ну, понимаете... Я ведь имею сейф с деньгами, а до сих пор не отблагодарил дядю и тетю за то, что они со мной возились. Просто я не знаю, сколько мне нужно им заплатить, может, даже половины денег будет мало, и потом, я вообще-то подумал, что лучше бы мне помогать им потом, когда они состарятся и не смогут работать, — тихо пробубнил он. — Дядя Вернон сейчас неплохо зарабатывает, а я бы на свои деньги земли купил, работников нанял, ну а потом, когда уже прибыль пойдет...

Снейп прямо восхитился планами Поттера насчет своего состояния и дальнейшей поддержки родственников. А ведь и правда — лучше уж раскрутиться, организовать свое дело, а уж потом заниматься благотворительностью. А родственники Поттера и впрямь люди небедные и самодостаточные, к тому же, лучше им не знать, что у мальчишки имеются немалые средства в золоте и серебре. Достаточно им будет того, что уже получили.

Но до чего дурной и добрый ребенок... Сам Снейп терпеть не мог отца и если бы тот не умер, то вряд ли помогал бы ему. Уж слишком сильна была обида на жестокого и равнодушного родителя. Хотя... Поведешься с Поттером и не такого наберешься. Истинная, настоящая доброта заразна.

— Запомни, Поттер, что до тех пор, пока ты не вырос, ты никого благодарить не должен. Растить тебя, кормить, одевать — это прямой долг твоих опекунов и родственников. Это уж потом, когда ты вырастешь и встанешь на ноги, вот тогда, по твоему желанию, ты можешь помочь всем, кому захочешь. Но сейчас ты просто ребенок, так что не переживай сильно. Никто от тебя лично ничего не требует. Как я уже говорил, сегодня я многократно возместил твоей семье все, что они на тебя потратили. Тетя твоя довольна, а дядю поблагодаришь, когда купишь ферму и начнешь выращивать на ней свою клубнику.

— Правда? Значит, я не неблагодарная тварь? — Гарри с надеждой посмотрел на профессора.

— О Мерлин, Поттер, ты слишком много смотришь всякой ерунды по телевизору, — посетовал Снейп. — Лучше ты теперь книги читай. Я тебе даже сам подберу, такое, где всего этого нет, про неблагодарность и обязанность делать что-то за еду, одежду и крышу над головой. Да, кстати, тут тебе тетя передала...

И он вручил Поттеру кулек с печеньками. Поттера засиял и тут же вызвал домовика с просьбой принести им чая. Снейп только подивился, как мальчишка быстро освоился и с домовиками, и у него в комнатах, но ничего не сказал — решил не расстраивать.

* * *

После чаепития Поттер отправился в свою гостиную под присмотром домовика, где попал в слюнявые объятия зареванной Тонкс, которая уже подумала, что ее карьера старосты пришла к концу. А Поттер, как потом ябедничал Снейпу мистер Дарси, еще и утешал эту растяпу, которая везде сеяла хаос, опрокидывая и сшибая вещи вокруг себя. Северус на своих уроках за ней приглядывал аки за Лонгботтомом, ибо девчонка была непредсказуема и котлы с зельями взрывала на первых курсах лишь чуть пореже, чем гриффиндорский увалень.

Хотя... Лонгботтом в последнее время вел себя у него на уроках весьма уверенно, видимо, Поттер ему прочистил мозги на тему «Профессор только с виду такой грозный, а на самом деле он нам всем желает только добра».

Снейп все же решил, что обсудит со Стебль кандидатуру старосты, потому что всегда думал, что она-то точно не поставит на такой пост случайного человека. И каковы были ее мотивации при назначении этого недоразумения, тоже было интересно услышать.

Случай подвернулся как раз на следующий день. Помона наведалась на несколько часов в школу проконтролировать своих питомцев. Как говорится — доверяй, но проверяй. Снейп и сам всегда придерживался такой политики.

Встретились они в коридоре, и Северус, совершенно не стесняясь, принялся упрекать деканшу барсуков в безответственности.

Та вздохнула и поволокла его на кухню — поговорить в приватной обстановке, как она выразилась.

— Понимаю, понимаю твое негодование, Северус, тем более, мне уже ребята рассказали, какой вчера тут был переполох, и как ты всем устроил разнос. Мне очень приятно, что ты тоже переживаешь за нашего Гарри, — подмигнула она профессору, который возмущенно открыл рот, чтобы решительно опровергнуть эдакие наветы.

«Да я Поттера терпеть не могу!» — хотел обмануть он Стебль, но не вышло.

— Не переживай, я никому не скажу, — успокоила она Снейпа. — Я же не слепая, видела, как вы в школе с Лили дружили, прямо не разлей вода. И не знаю точно, что у вас там произошло, но я очень огорчилась, когда узнала, что вы с ней расстались, и она встречается с твоим недругом... Да, знаю я и это, мне же мои дети все рассказывали и тогда, и сейчас. Вот только, кажется мне, что все было не так просто, и сейчас ты Гарри не бросаешь и беспокоишься за него именно из-за Лили. Ну, так я тебе помогу всем, чем смогу, можешь на меня рассчитывать.

— Ладно, ладно, вижу, от тебя ничего не скрыть, — проворчал Снейп.

— А чего же скрывать-то... Или ты думаешь, я не догадалась, с кем мог маленький Гарри на кладбище отправиться, когда за цветами ко мне приходил осенью? — вопросила Помона, поглощая липкое приторное безобразие, именуемое горячим чаем. — Не с Минни же, и не с Альбусом.

— Домовики небось настучали? — беззлобно спросил Снейп, тоже беря чашку. — Никакой личной жизни, эти мелкие проныры везде суют свой нос и не гнушаются подглядывать и подслушивать.

— Ага, этого у них не отнять, но они-то и правда добра желают, а не как некоторые — лишь делают вид! — проворчала Помона, явно намекая на каких-то несогласных с ее мнением обидчиков.

— Ну так что насчет твоей Нимфадоры? Накажешь девчонку за халатность и безответственность? — cпросил размякший в кухонном тепле зельевар. В отличие от его холодной лаборатории, запахи тут стояли просто ошеломляюще слюновыделительные.

— Ох, Северус, — придвинулась к нему поближе Помона. — Знаешь, я же не просто так ее на эту должность назначила! Были причины. Ты же в курсе, что она Блэк по матери?

— Ну... Я слышал краем уха эту историю про сбежавшую дочь Блэков, которая вышла замуж за магла и была выжжена с семейного гобелена...

— Да просто забеспокоилась я, ведь Нимфочка постоянно укоряет мать в том, что ее не так назвали, что это назло, и такого имени она бы и врагу не пожелала. Я сразу вспомнила, как Сириус Блэк так же о мамаше своей отзывался в нехорошем ключе. А у меня на факультете, ты же знаешь, все дети из нормальных семей, ни у кого таких разногласий в семье нет, куда нам до аристократов! А ведь с этого все и начинается!

Я вообще так удивилась, когда эту девочку ко мне распределили. Представь, какой моветон: внучка Блэков — и на Хаффлпаффе! Сначала этот мальчик Сириус с Гриффиндором, потом вот Нимфадора... А ведь яблочко от яблони далеко не падает, это я тебе как фермерша, жена фермера и мать фермеров-садоводов говорю! К тому же, у моих студентов у многих по нескольку братьев и сестер, а Нимфа у родителей одна.

Ну, вот я и решила во избежание повторения той же истории, что с Блэками приключилась, на Нимфадору побольше ответственности возложить, чтобы с детьми постоянно общалась, была им как сестра старшая, потом к своему будущему ребенку была ласкова и любила его, а то ведь, по слухам, у всех Блэков в семьях что-то нехорошее случалось. Сириус, бывало, как начнет у меня в теплицах кричать и оскорблять мамашу, брата своего младшего обзывать прихвостнем и Темным магом, так хоть Заглушающее на них бросай — все стоят, слушают и посмеиваются. И ведь так все плохо и закончилось! Предал своих друзей и попал в Азкабан. А все почему — не было у него с семьей контакта!

— Ну и что? — попытался неубедительно спорить Снейп. — У меня тоже в семье все было плохо... Это не показатель.

— А вот и показатель! И что мы видим? — Помона больно ткнула пальцем Снейпу в бок. — Сидишь в школе безвылазно, ни жены, ни детей, работу свою ненавидишь, детей не любишь! Эх, попал бы ты ко мне, я бы из тебя человека сделала...

Снейп вдруг подумал: а ведь было бы забавно, если бы его распределили на Хаффлпафф. Сначала, конечно, доставали бы и дразнили, зато потом все могло обернуться не так, как получилось. А с Хаффлпаффа кстати, вышло несколько неплохих зельеваров-травников. Имел бы он сейчас домик, садик, жену и детей... Может, свое дело открыл бы... А вместо этого бегает как угорелый и занимается сомнительными вещами.

Да еще и о ребенке мерзкого Поттера заботится... Вот и выбирай, что больше по душе: жить нормальной скучной жизнью простого обывателя или выполнять распоряжения чокнутого старого манипулятора и спасать Героя всея Британии от участи убийцы серийно возрождающегося Темного Лорда. Что-то подсказывало, что лучше бы первое... Был бы сам себе хозяин.

— Ну не у всех Блэков так плохо с семейными привязанностями; вот у Нарциссы Малфой, к примеру, очень даже дружная семья, — нашел он подходящий аргумент.

— Да Нарцисса вообще у них подкидыш, — хмыкнула Помона. — Ты посмотри, она же совершенно не Блэк! Беленькая, к тому же имя у нее не традиционное, так что повезло девочке. С другими-то Блэками все плохо. Сам суди: Регулус, бедняжка, умер совсем молодым, Беллатрикс в тюрьме сидит вместе с братцем, Андромеда вообще с маглами живет, домой носа не кажет... Вот и получается, одной Нарциссе повезло. Ну, так я не хочу, чтобы и с Нимфадорой что-то нехорошее приключилось, так что надо ее как-то понемногу воспитывать.

Да девочка и сама в сильном расстройстве. Ну, рассеянная она, так урок ей будет на будущее. Гарри-то она любит все равно. Все плакала-заливалась, что больше так не будет, станет за детьми присматривать внимательнее, не отвлекаться на всякие глупости.

— Ну, смотри сама, — нехотя сказал Северус. — В следующий раз сниму полсотни баллов, не обижайся. На некоторых особ только такое наказание и действует. К тому же, Ужас я или не Ужас слизеринский?

— Да кто тебя изучил, тот и не боится вовсе, — захихикала Помона. — Ну разве что первоклашки только. Вот мои, к примеру, на баллы вообще внимания не обращают, потому что знают, что ерунда это все. Их, эти баллы, только гриффиндорцы Минервины всерьез и воспринимают. Вон, по учебе детишки Флитвика должны бы всегда на первых местах быть, да только оно им не надо. А соревнование, наоборот, в последние годы стало комедию напоминать. Потому что это вы с МакГонагалл вдвоем соревнуетесь, а остальные на вас любуются.

— Ну, это я специально, чтобы ей отомстить, — усмехнулся Северус. — Да и потом, ее грифят надо кому-то на место ставить, а то их воинственность и нахрапистость у них из ушей лезут.

— Это ты так думаешь, а на самом деле вы прямо чуть ли не воюете. Друг другу назло же пакости устраиваете и подножки подставляете. И никто не признается, что виноват, а обвиняете друг друга. Мне со стороны виднее, — констатировала Помона, жуя горячий пирожок с грибами, подсунутый услужливым домовиком. — И дети ваши за вами повторяют, постоянно сцепляются, а вы и рады — тут как тут, баллы снимаете и, получается, ходите по кругу! Пора бы уже кому-то остановиться, пока совсем до мордобития не дошло. — В кругу своих Стебль не церемонилась. Уж она-то ханжой никогда не была и вещи называла своими именами.

— Ты считаешь? — Cнейп задумался. — А знаешь, надо бы в этом году дать победить твоему факультету! Вот будет сенсация!

— Только если по-честному, Северус! — засмеялась Помона. — Без всех этих слизеринских фальсификаций!

— Ты меня обижаешь, — притворно возмутился Снейп. — Я такими делами не занимаюсь, это прерогатива нашего Альбуса.

— Поживем — увидим, — изрекла Стебль. — Прекрасные пирожки, очень вкусные! Ешь, Северус!

Еще раз предупреждаю: это юмор и рассказ о детях! Потому что первая книга...

Дабы не было претензий, хе-хе-хе...

* * *

Cледующие дни до конца каникул у Гарри прошли вполне мирно.

После того, как Тонкс получила выволочку от декана, она только что Гарри завтрак в постель не приносила, стараясь загладить свою вину. Кружилась и щебетала вокруг него, не отпуская от себя ни на шаг, так что он даже начал уставать от такого пристального внимания.

Гарри, как настоящий джентльмен, тоже извинился перед ней, потому что он и в самом деле не предупредил ее о том, что уходит на кухню. Правда, он-то думал, что обернется за десять минут туда и обратно, вот и не стал ее отвлекать от интересной беседы с каким-то семикурсником, оставшимся на праздники в школе.

В итоге все горячо покаялись, залили друг друга соплями и слезами, и на этом жизнь покатилась дальше.

За полторы недели Гарри под неусыпным наблюдением Мердока научился прилично попадать в мишень ножами, топорами и стрелами из лука. И причины этому были, кстати...

Как-то он почти полночи не спал, все думал о своем невольном предназначении на роль убийцы этого самого... Того-Кого-Нельзя-Называть. Профессор Снейп сказал, что его псевдоним Волдеморт, а как зовут на самом деле никто и не интересовался, потому что вряд ли Волдеморт сказал бы — это же можно узнать тогда о человеке все хотя бы из Хогвартских архивов, и потом, тот был очень вспыльчивым — мог сразу же и проклясть.

Так вот, Гарри думал-думал и додумался до того, что как бы ему одолеть злодея в этот раз будет очень трудно.

Он еще два раза после инцидента с Зеркалом желаний побывал у профессора Снейпа в гостях, и тот ему нехотя признался, что на самом деле не Гарри прибил Волдеморта в первый раз, а магия жертвы, которую принесла его мама. Такие случаи уже были в истории, правда редко, ну так и злодеев, подобных Волдеморде, как ехидно прозвал его Гарри, рождалось мало, примерно по одному раз в сто лет.

По идее, эта самая защита должна была оберегать Гарри, пока он не вырастет и не станет совершеннолетним, однако мало ли как его захотят убить. Может, даже чужими руками, а от этого материнская защита не спасет. Она только от конкретного человека защищает — от Волдеморта. И то, только до семнадцатилетия.

Ну а так как покушение поручат взрослому, опытному и сильному магу, то у Гарри с его маханиями палочкой шансов против Пожирателей нет.

Значит, подумал Гарри, ему нужно делать ставку не на волшебную палочку, а на какие-то другие, альтернативные методы давать отпор.

Что бы это могло быть?

Нет, ну Гарри, конечно, полным дураком не был, потому решил, что помимо палочки надо будет носить с собой топорик, который ему презентовал Мердок за отличные успехи и меткость, и свой универсальный многофункциональный чудо-ножичек, который он выписал каталогом и который ему притащила сова буквально на днях. Еще он подумывал о луке со стрелами, вот только таскать лук за спиной было неудобно: он был длинный и цеплялся бы за проходящих студентов; да и делать невидимыми колчан со стрелами тоже как-то не очень удобно — потом наощупь стрелять, что ли? Кончика стрелы-то не видно, целиться неудобно...

Поэтому столь хорошую мысль он отверг, да и носить оружие в школе запретили бы. А если бы узнали, то баллов немеряно сняли. Топорик и ножик еще можно запихнуть в гоблинский кошелек, а вот другое альтернативное оружие больших размеров не выйдет. То есть, выйдет, точнее, войдет, если постараться, но вот вытаскивать его нужно время, а когда на тебя напали, тут уж секунды все решают. А Уменьшающие Чары они еще не проходили... И Увеличивающие тоже.

Но Гарри не был бы самим собой, если бы не нашел выход.

У Дадлика был дартс, в который ему быстро наскучило играть. Дадли не отличался терпением и очень злился, когда промазывал, а делал он это постоянно. А вот Гарри в отсутствие кузена очень даже прекрасно освоил искусство метать дротики. Может, а скорее всего именно, такими тренировками и объяснялась его меткость на уроках Мердока.

Так вот, вспомнив про дротики, Гарри аж подскочил в своей спальной капсуле, ударившись макушкой о мягкую обивку. Рыбка удивленно посмотрела на хозяина сквозь стекло, словно спрашивая, по какому поводу землетрясение?

Точно! Надо изготовить побольше утяжеленных дротиков, чтобы дальше летели, и еще нужно смочить наконечники в каком-нибудь яде. Ну, не таком, чтобы убивал наповал, а, к примеру, парализовать жертву или убийцу, чтобы была возможность скрутить его, а потом предать в лапы правосудия!

Гарри еще подумывал о духовой трубке, как у некоторых африканских и индейских племен, но потом отверг эту идею, как весьма хлопотную. Во-первых, там сама трубка должна быть не менее двадцати дюймов длиной, а во-вторых, Гарри с такими обращаться не умел, в отличие от привычного и любимого англичанами дартса. К тому же он был все еще тощеньким и хилым, а пользуясь духовой трубкой нужно дуть как следует, а то иглы далеко не улетят. В общем, это оружие ему не подходило, может, когда вырастет, вот тогда...

А ему нужно что-то очень компактное и незаметное, чтобы спрятать в кулаке, подкрасться поближе и метнуть. Гарри загордился своей придумкой — и преподаватели не увидят и не придерутся!

Следовало поторопиться и сделать заказ на изготовление, потому что Гарри как-то слышал от профессора Стебль, разговаривавшей со старостами, чтобы не выпускали детей одних на улицу и к вечеру, только днем. В Запретном Лесу творилось что-то непонятное: оказывается, Хагрид нашел мертвого единорога! А Гарри уже знал, что этих волшебных существ убивать категорически нельзя: будешь проклят и умрешь в страшных мучениях.

До сих пор так и не выяснилось, кто же был загадочным убийцей, но следовало держать ухо востро и озаботиться дополнительными средствами защиты кроме волшебной палочки. Впрочем, от нее как раз толку было не так уж и много: как защищаться от злого волшебника первоклашкам было неясно, так как странный профессор Белка пока что объяснял им способы защиты от простейших Темных существ, таких как докси, акнерысы, бандиманы и барабашки. Ну, те-то, в общем, были не так опасны как взрослый маг с палочкой.

* * *

Гарри долго и мучительно думал, рассказать о своей задумке профессору Снейпу или действовать самостоятельно. Потом решил, что так как изготовить дротики ему может лишь мастер Бруни, да к тому же еще ему и яд действенный нужен, то без помощи профессора обойтись будет трудно. К тому же вряд ли ему понравится самодеятельность Гарри, он вроде как негласно дал понять, что лучше пусть Гарри отнимет у него немного времени, чем потом тратить по несколько часов на решение его утаенных проблем.

Северус помолчал, выслушав сбивчивый рассказ Поттера. Но не мог не признать, что здравое, рациональное зерно в этом есть.

Он сам, несмотря на обещание, данное Дамблдору, не в состоянии был постоянно следить за мальчишкой, дабы вытаскивать того из непредвиденных ловушек, которые мог организовать сам же хитрый директор. К тому же у деканов полно обязанностей, работа в конце концов... Да и отлучаться из Хогвартса приходится, иногда даже на полдня.

Домовики тоже не могли ходить за мальчишкой по пятам все время. Единственное — нужно было как следует внушить Поттеру, чтобы при малейшей опасности незамедлительно звал кого-нибудь из них: тут уж домовики явятся так быстро, как только смогут. Но до того момента нужно и самому уметь постоять за себя, в крайнем случае, хотя бы потянуть время или вывести противника из строя любыми способами.

Снейп вовсе не считал задумку Гарри зазорной: он и сам придерживался мнения, что врага нужно деморализовать любыми, даже запрещенными, методами. Уж он-то в школьные годы и этому научился. Так что думал недолго, угрызениями совести не заморачивался, и через пять минут они уже горячо обсуждали с Поттером преимущества и недостатки отравленных дротиков.

Мастер Бруни на просьбу ответил практически сразу и с большой заинтересованностью.

В принципе, короткие стрелы применялись воинами с давних времен и как оружие, и как развлечение в часы отдыха. И эти игры позднее были поименованы дартсом и стали очень популярны в Англии и Европе.

Старый мастер гном пообещал в кратчайшие сроки прислать образцы, разработанные именно для одиннадцатилетнего ребенка, а Снейп посулил сварить эффективное зелье, парализующее и вырубающее сознание при попадании ничтожной частички в тело врага, при условии, что Гарри станет вести себя более осмотрительно.

Гарри от таких приятных новостей тут же принялся прыгать от радости на уже своем диванчике в покоях Снейпа, за что удостоился строгого замечания и угроз снять десять баллов с глупых и несдержанных на эмоции учеников Хаффлпаффа, но испугался не сильно, потому что знал, что профессор Стебль запросто могла отчитать слизеринского декана, если ей что-то не нравилось.

— Только запомни, Поттер: никому больше ни слова о твоем секретном оружии, понятно? Мне не улыбается штрафовать школяров за то, что кто-то кому-то забавы ради запустил дротиком в задницу. Это уже членовредительство, и наказывается очень строго. Я позволяю такое только потому, что сейчас в школе ученикам грозит вполне реальная опасность, а уж тебе тем более. Материнская защита не так уж и надежна, да и про нее мало известно, проверить нельзя, поэтому придется тебе обороняться самому в крайнем случае.

— Клянусь, сэр, что никому-никому не расскажу о наших тайных планах! — Глаза Гарри горели от восторга. — А как же я расплачусь с мастером Бруни? — опять поднял он свой больной вопрос.

— Об этом можешь не беспокоиться. Очень кстати я сходил к твоей тете в гости. Бруни откроет нам кредит в счет серебряной основы генератора. Там прилично денег, можем потом еще что-нибудь заказать, если понадобится. И ему проще, с гоблинскими металлами на самом деле есть некоторые загвоздки, он покупает их задорого.

— Ух ты, как здорово! — Гарри подпрыгнул на диване еще пару раз и решил больше не испытывать терпение профессора. Серьезно кашлянув, он поправил плед и чинно уселся в уголке.

— Пожалуй, надо мне заказать Бруни еще и жучка... — пробормотал Снейп, глядя на умильно-серьезного Поттера. — Чует мое сердце, добром вся эта суета не кончится...

* * *

Через пару дней замок опять заполнили гомонящие студенты, вернувшиеся с каникул довольными и отдохнувшими.

Невилл и Гермиона сразу же примчались в гостиную барсуков, даже не удосужившись разобрать чемоданы и сундуки.

Гарри затеребили и затискали, сунули в руки гостинцы из дома и подвергли дотошным расспросам о том, что новенького и интересного произошло в их отсутствие.

Соскучившийся по друзьям Поттер с удовольствием рассказал о том, как попал в загадочный блуждающий класс и о Зеркале Желаний. Находившийся при этом рассказе поблизости домовик Арнольд осуждающе помахал ушами, явно чем-то недовольный, но Гарри умолчал о том, что это были проделки директора Дамблдора.

Гриффиндорцы поохали и поахали, затем, прихватив Гарри, ломанулись на кухню, так как Гермиона горела желанием познакомиться с поименованными эльфами.

Там же, прямо посреди огромного помещения, последовал краткий воодушевленный экскурс домовиков в истории их имен в вольной интерпретации мисс Грейнджер. Домовики взирали на нее как на богиню, и даже выделили табурет для того, чтобы она не сливалась с ними по росту.

После рассказанного домовик Отелло, немедленно обзаведшийся массивной золотой серьгой в левом ухе, нехорошо ухмыльнулся и прищурился, громко похрустывая костяшками пальцев, Гамлет тут же наколдовал рядом с именем какой-то странного вида череп, не очень-то похожий на человеческий, наверное, это был череп какого-нибудь домовика Йорика, а мистер Дарси изобразил презрительное, невозмутимое и равнодушное лицо холеного аристократа. Бэтмен, наслушавшись красочных описаний своего киношного тезки, тут же перекрасил свое полотенце в черный цвет с какой-то невнятной унылой летучей мышкой на груди, а Мерилин стала кокетливой блондинкой. Гарри присмотрелся внимательнее, обратил внимание на лысые макушки домовиков, порадовался скромным косичкам домовушек, подумал, хорошо еще, что Мерилин красной помадой губы не накрасила, и внутренне содрогнулся.

Гарри несколько раз пытался утащить Гермиону обратно в гостиную, но она не поддавалась, красочно описывая одноименных персонажей завороженно открывшим рты домовикам, размахивая руками и даже пытаясь нарисовать памятные аксессуары палочкой на кухонном столе. Частично ей это удалось, судя по эльфам, тут же сменившим имидж в меру своего понимания.

Невилл в это время спокойно поглощал свежие булочки с корицей, запивая их горячим какао и подхихикивая над менявшими образ эльфами. Теперь многих можно было различить не только по надписям на полотенцах. Потом уже и Гарри к нему присоединился, жалея о том, что домовикам нельзя носить одежду, а то было бы еще круче и интереснее... К примеру, Диана в шляпке с вуалью или тот же мистер Дарси в сюртуке.

— Смотри, Гарри, ты для них Хозяин, а Гермиона теперь стала Законодательницей домовых эльфов! — сказал Невилл.

— Законодательницей магловских киношных персонажей, — проворчал Гарри, невольно восхищаясь эрудицией и памятью подруги.

В принципе, благодаря Гермионе домовики обрели еще большую индивидуальность, так что Гарри был даже доволен, так же, как и сама рассказчица. На каникулах она проштудировала «Расширенную историю магического общества» и теперь пылала праведным гневом на недобросовестных эльфорабовладельцев. И очень огорчилась, поняв, что домовики освобождаться от любимого Хозяина Гарри не горят желанием, но потом, будучи девочкой благоразумной и доброй, решила, что насильно в рай не затащишь, так что пусть уж лучше у них будет такой рабовладелец, как Гарри, уж он-то точно их обижать не станет.

Но жажда общественной деятельности в мисс Грейнджер была так сильна, что, отпустив восвояси обрадованных домовиков, она перенесла всю свою кипучую энергию на другой обделенный людским вниманием объект — а именно на рассаду Дьявольских силков в теплице профессора Стебль.

После того, как Гарри и Невилл научили ее не бояться этих растений, она организовала бурную кампанию среди первоклашек с требованием делиться с несчастными силками выделяемой углекислотой. Молодые Силки не возражали против такого тесного общения, не пытались схватить и раздавить мелких аккумуляторов живительного газа, вскоре заметно подросли и уже не помещались в больших горшках. Первоклашки, кстати, после нескольких сеансов уже не шарахались от неприятного вида растений, ведь, как говорится, человек быстро привыкает ко всему, так что спокойно подходили к Силкам, а те приветливо и благодарно протягивали к ним свои лишенные листьев дендротентакли.

Стебль жутко умилялась на такую доброту, заботу и, внезапно проявившуюся в студентах, любовь к Гербологии и щедро раздавала всем факультетам баллы, даже Слизерину.

Слизеринцы, кстати, очень хорошо поладили с Силками, видимо благодаря природной ауре, тоже ведь не безобидные ромашки.

Так что у всех четырех факультетов за три дня поднабралось приличное количество баллов от профессора Гербологии. Остальные преподаватели уязвились щедрыми поощрениями и тоже принялись натаскивать учеников по своим предметам. Учеба пошла полным ходом. Первокурсники ходили очень довольные своим вкладом в дело соревнования между факультетами.

А после уроков все дружной толпой бежали в теплицы, дабы поспособствовать взращению дьяволосилковой рассады.

На фоне этой агрономической кампании Гарри подружился почти со всеми ребятами-первокурсниками, только Рон по привычке артачился и не желал иметь ничего общего со слизеринцами. Те отвечали ему взаимностью, то есть, при удобном случае закидывали рыжего драконьим навозом.

К тому же они чуть не подрались однажды, когда Драко со своими телохранителями Крэббом и Гойлом пришел в гости как-то вечером.

Хаффлпафцы постарше удивленно замолкли, так как на их веку ни разу не было такого, чтобы змейки заползли в барсучью нору — видимо, брезговали... Но Драко давно грызло любопытство поглядеть, как живет Гарри Поттер, и в конце концов он таки нанес дружеский, мирный визит.

Гарри, к слову сказать, повел себя как очень гостеприимный хозяин, обрадовался гостям и крепко пожал им руки, а потом еще и организовал им экскурсию по гостиной и в свой спальный отсек, в который ребята залезли чуть ли не вчетвером и долго там шушукались и хихикали.

Рон в это время уже сидел на коврике перед камином вместе с Гермионой и Невиллом, напросившись с ними к хаффлпафцам со скуки. Дин Томас и Симус Финниган все время уходили в гости к своим знакомым с Рейвенкло, и он оставался один. Близнецы от него тоже удирали — у них были свои секреты, и третий, как говорится, лишний. При виде такого тесного общения с врагами простого магического трудового народа Рон надулся от негодования и засопел.

Когда пришло время пить чай, Драко и его друзья с видимым превосходством вытащили гостинцы: этикет не позволял вваливаться в гости с пустыми руками. Гарри прекрасно понимал их чувства: слизеринцам хотелось гордиться тем, что они не упали в грязь лицом и пришли не с какими-то там дешевыми ирисками и карамельками, а с дорогими конфетами, элитным мороженым и большим кремовым тортом. И, конечно, они жаждали, чтобы все это великолепие оценили по достоинству. Уж так их воспитали, и обижаться на такое поведение не стоило.

Так и случилось. Натасканные строгой Стебль в должном ключе хаффлпафцы выразили радость и восторг при виде столь щедрых даров, но и сами тоже не сплоховали, выложив на общий стол все свои запасы. Гарри с удовольствием притащил припасенные еще с Рождества сласти, и пир получился знатный.

Один только Рон сидел с недовольным, кислым выражением лица. Естественно, Драко не смог удержаться и подковырнул его на предмет того, чтобы тот не упускал возможности набить живот задарма. В ответ рыжий зашипел, что куплено все это на неправедные, а может, награбленные денежки. Малфой ответил, что тот, нищеброд, вообще ничего не принес и даже не стесняется лопать за обе щеки — они чуть не сцепились. К тому же Невилл еще невинно заметил, что мама Рона прекрасно печет и стряпает, а он очень любит домашнюю выпечку, его Перси как-то раз угостил.

Рон покраснел и чуть не ушел, разобидевшись, Гарри еле усадил его на место, сказав всем строго, что еды достаточно, и в следующий раз, может, Рон тоже принесет вкуснятины. Тот закивал так, что чуть веснушки не растерял от усердия. А Гарри прошептал Драко на ухо, что не стоит дразнить Уизли, лучше ему ненавязчиво подсказывать, как нужно себя вести. Вот, к примеру, тому было стыдно за то, что пришел ни с чем, и чтобы как-то оправдаться, он начал грубить. Это естественная реакция подростка.

Малфой подумал немного и согласился. И шепотом же признался, что не смог удержаться от соблазна поддеть рыжего. А потом в знак примирения сунул Рону огромный кусок кокосового торта со сливочным кремом. Рон помялся и взял, не стал лезть на рожон и корчить оскорбленную невинность. Потому что чувствовал, что он тоже неправ и намотал на ус, что в гости следует ходить по правилам, иначе его просто перестанут приглашать. К тому же в хаффлпафской гостиной явно царил дух складчины и сплоченности. Дармоедов тут терпели, но не любили.

Гарри умиленно взирал на дружную компанию. Все вели себя достойно, не выхватывали друг у друга куски, ухаживали в меру личной воспитанности за девчонками, а те, наоборот, подкладывали будущим мужчинам вкусненького. Он вдруг задумался над тем, как бы заполучить в личное пользование то Зеркало... Оно ведь запросто могло подойти как домашний кинотеатр! Надо только переколдовать его, то бишь, перенастроить, чтобы показывало всем то, что в него заложат. А Гарри собирался, ни много ни мало, показывать чистокровным волшебникам кино.

Ведь полукровки и маглорожденные не испытывали проблем с походами в кинотеатр, а вот другие волшебники много теряли. Гарри был верным адептом своего времени, так что считал своим долгом делиться с обездоленными юными волшебниками шедеврами мирового кинематографа. Девочкам он мог бы показать прекрасные женские сериалы, ну а мальчишкам — хорошие боевики и фантастику. Да и вообще, было бы здорово открыть в Хогвартсе кинозал, только вот беда — тут не было электричества! Гарри и сам еле привык к чадящим факелам и порхающим над головой свечкам, а входя в гостиную, долгое время тянулся рукой к несуществующему выключателю.

Когда он поделился с профессором Снейпом своей гениальной идеей насчет Зеркала, тот хмыкнул и поведал ему о том, что Зеркало вообще-то вредное. Люди, которые долго смотрели в него, поглощенные своими тайными горячими желаниями, сходили с ума.

На это Гарри резонно ответил ему, что телевизор тоже очень вредная вещь, поэтому смотреть его надо не больше двух часов за один раз — время одного хорошего полнометражного фильма. Да у студентов и свободного времени-то нет столько, чтобы по полдня перед Зеркалом торчать! А вообще, это можно делать два-три раза в неделю, чтобы немного отдохнуть и развлечься, а то иногда в гостиной, когда уроки все сделаны, заняться нечем. А так память у него хорошая, и он мог бы заливать воспоминания в Зеркало, а потом крутить их как в кинотеатрах.

Снейп заявил, что нужно обратиться к директору за разрешением. Вот только неизвестно, согласится старый пройдоха или нет. Похоже, у него какие-то планы на Зеркало. Хотя спросить можно, как подвернется случай.

— Я бы и сам был не прочь посмотреть что-нибудь из современного, — небрежно сказал он. — Давненько не был в кино...

— А давайте пойдем летом, — влюбленно глядя на профессора, предложил Гарри. После одобрения Снейпом дартсовых дротиков Гарри еще больше проникся угрюмым строгим профессором, так как раскусил, что многое в этом человеке наносное, поверхностное, как чешуя броненосца, за которой тот скрывает уязвимое тело. А еще он как-то видел, как противная царапучая миссис Норрис увлеченно терлась о колени профессора, а тот, оглянувшись по сторонам, наклонился и почесал ту за ушами.

Гарри знал, что кошек не обмануть, они к неприятным людям не пойдут, так же, как и маленькие дети. И у тех и у других подсознательная интуиция очень хорошо работала.

— Летом много новых фильмов должно выйти, надо все пересмотреть, чтобы потом ребятам рассказывать, — важно заявил Гарри. — А там, где вы живете, есть хороший кинотеатр?

Cеверус хмыкнул.

— Есть, Поттер. В центре. Мы туда ходили с вашей мамой на летних каникулах...

Гарри после этих слов еще больше загорелся идеей сводить профессора в кино.

Предупреждение: автор окончательно упрлся и впал в детство (ностальгический фейспалм ))).

Одержимый пламенной идеей организовать в школе магический кинотеатр, Гарри поделился планами со своей деканшей. Стебль, несколько раз присутствовавшая на вечерних слушаниях по просмотренным фильмам, тоже была вовсе не прочь глянуть что-нибудь романтическое и про любовь! Гарри горячо заверил ее, что такого у маглов навалом, самого разного.

В магическом мире не было огромного разнообразия телевизоров, почему-то волшебники дальше банального радио не продвинулись, так что Гарри прикинул, что Зеркало с диагональю в сто дюймов, поставленное горизонтально, подойдет для его целей просто идеально. Осталось только заполучить его.

Профессор Снейп сказал, что Зеркало Желаний состоит на балансе школы, и так как относится к небезопасным артефактам, заявку на него нужно подавать на имя директора, а еще надо, чтобы Министр Магии рассмотрел ее и одобрил. Так что Стебль не мешкая накатала заявление и сама пошла к Дамблдору.

Вернулась она очень злая, красная и расстроенная. Оказывается, хитрый старец отказал, заговаривая ей зубы тем, что Зеркало весьма вредно для студентов, для их неокрепшего, еще слабого ума и неустойчивой психики, а когда она сказала, что сама лично станет контролировать процесс просмотра магловских фильмов посредством этого артефакта, и тут же окажет помощь, если она вдруг понадобится, принялся нести чушь про неизмеримую ценность, то бишь бесценность сего предмета и величайшее культурное наследие, как будто это Зеркало было выставлено в музее и им любовались многие и многие поколения волшебников. На самом деле, оно хранилось и пылилось в подвалах замка уже несколько столетий. Правда, Дамблдор пообещал отправить заявку Министру на рассмотрение, но судя по хитрым, бегающим глазкам директора действующий министр Корнелиус Фадж должен был прислать обратно всего лишь отказ.

Гарри пригорюнился. Хаффлпафский домовик сэр Адальберт, прибиравший гостиную, поцокал языком, видя неподдельное горе юного Хозяина, сочувственно сунул ему горячую овсяную печеньку, и Гарри принялся заедать свое разочарование.

А ведь накануне они с профессором Снейпом как раз придумали, как можно приспособить Зеркало, чтобы оно показывало то, что хочется. И это было офигенно здорово и просто!

Дело было так.

Гарри, сидя на приватизированном на законных основаниях диванчике, увлеченно размахивая руками, описывал в подробностях принцип работы телевизора и видеомагнитофона, ну то есть, как он лично этот принцип понимал. Более грамотный и быстро схватывающий суть профессор моментально понял, что Зеркало и магловский телевизор аналогичны, а вот чтобы подобрать артефакт, который работал бы в качестве видеомагнитофона — тут пришлось немного подумать. Гарри рассказал о записи на видеокассету, о том, что видеокассета является носителем информации, а собственно, видеомагнитофон средством показа этой информации через телевизор. С телевизором Северус, как упоминалось ранее, был знаком, а вот такая диковина как видик (жаргон Гарри) в его детстве была большущей редкостью...

Нахальный мелкий Поттер вовсю чаевничал в его гостиной, объедаясь пирожными, а Северус, любивший решать задачи по мере их поступления и обязательно до логического завершения, все нарезал круги по комнате, мучительно размышляя и перебирая в уме все знакомые темные и светлые магические артефакты.

Информация... Это было понятно, Поттер собирался показывать воспоминания через призму Зеркала. Воспоминания можно было извлечь из головы и хранить в какой-либо закрытой емкости, чтобы не улетучились... А потом можно было их подробно просмотреть в... думосборе! А что, если подсоединить магией думосбор к Зеркалу Желаний? Извлечь воспоминание о просмотренном фильме, поместить его в думосбор, потом собравшиеся выражают усиленно свое горячее желание посмотреть закачанный фильм, и вуаля! Зеркало начинает крутить просмотр воспоминания!

Северус остановился, почесал макушку и самодовольно хмыкнул.

Все гениальное — просто! Поттер сильно облегчил ему задачу, доступно объяснив принцип действия магловской техники, а что сам не догадался — так мальчик и думосбора-то ни разу не видел, не то, что бы умел пользоваться им.

Вот так: одна голова хорошо, а две-то лучше!

Думосбор тоже числился на балансе школы, но стоял в кабинете у директора. Что уж тот мог просматривать в нем постоянно было великой тайной. Может, свои похождения в юности? Или записи экспериментов и опытов? Только вот рассчитывать на то, что прибор тихо-мирно отдадут школярам не приходилось.

Северус надеялся, что профессору Стебль удастся пойти на компромисс и вытребовать артефакты на два часа пару раз в неделю — не так уж и много, можно же обойтись это время без них.

Но Альбус зловредно уперся и мотивировал отказ тем, что он все свободное время, которого у него очень мало, работает с воспоминаниями. Хотя домовик Отелло с достоинством наябед... доложил Гарри, что думосбор стоит в шкафу на нижней полке и пылится.

Гарри усмотрел в отказе директора мелкую месть ему лично за то, что он не торопится становиться ручным Героем и зловеще прищурился.

Вечером его видели в гостиной шушукающимся в уголке с Гермионой. Потом он отправился на кухню к домовикам и пришел оттуда довольнехоньким, с корзинкой свежих капустных пирожков. На расспросы он только загадочно улыбался и уверял всех, что магический кинотеатр скоро заработает.

Прошла неделя. Прошение-заявка на Зеркало пока не вернулось из Министерства.

Директор выглядел не очень хорошо, был нервным и почти не улыбался.

Минерва, обеспокоившаяся по этому поводу, постоянно расспрашивала его о самочувствии, пока как-то за завтраком тот не психанул и не стал, ругаясь и матерясь шепотом по Моргане и ее сынку, выкладывать из бездонных карманов своей аляповатой сиреневой мантии с золотыми звездами и полумесяцами охапки носовых платков самого разного вида и размера. Там были батистовые, шелковые, льняные, кружевные, с ришелье и расшитые золотой нитью, драгоценными камушками, мелким разноцветным бисером и даже пайетками; непонятно только было, как использовать такие по назначению, ведь лицо же оцарапается...

Оказывается, каждую ночь Дамблдор просыпался оттого, что на лице у него оказывался... платок.

Старческий сон очень чуток, и заснуть опять ему удавалось нескоро, а как только он начинал дремать, то чувствовал, что на лице снова что-то лежит. На пятую ночь вся постель была завалена женскими платочками, которые никакое колдовство не брало: они не горели и не хотели исчезать.

Северус, догадавшийся, чьи это проделки, с трудом сдерживал смех: эльфы оказались сильнее, чем волшебники про них думали и, конечно, во всем поддерживали своего любимого маленького Хозяина, совершенно не считаясь с директором школы, утратившим их доверие. А такому домовику как Отелло сам Мерлин, то бишь Шекспир велел проделывать фокус с платочком. Хорошо еще, что Дамблдор не тянул на красавицу Дездемону.

Преподавательницы с радостью разобрали предложенные платки, выбрав кому, что понравилось, а Альбус принялся громогласно жаловаться довольному прибарахлившемуся персоналу, что раньше-де молодежь не была такой избалованной и настойчивой и уважала старость и должность.

Гарри в это время сидел вместе с хаффлпафцами и, не обращая внимания на дележку платков, уминал за обе щеки яичницу с беконом и помидорами, запивая горячим какао и громко хохоча в ответ на шутки. Укоризненные и обиженные взгляды директора он преспокойно игнорировал.

Снейп даже немного позлорадствовал над несчастьями директора. В конце концов, ведь ничего плохого в том, что первоклашки развлекутся не было. Дети были заперты в школе круглосуточно, ограниченные лишь замковой территорией. В Хогсмид пускали только с третьего курса, а никаких продуктовых ларьков, киосков или книжных магазинчиков поблизости не наблюдалось. Даже в библиотеке отдел развлекательной литературы был представлен лишь старыми, зачитанными до дыр комиксами про каких-то невнятных героев магического развлекательного шоу-бизнеса, затрепанными квиддичными журналами да популярными, за неимением лучшего, книжками некоего Гилдероя Локхарта. Детских журналов в магмире как-то не водилось, только гламурный «Ведьмополитен» для взрослых да юмористический, по мнению большинства обываетелей, «Придира».

К тому же его слизеринцы теперь тоже частенько пропадали в гостиной барсуков. Он никак не препятствовал этому, тем более, что до отбоя все были уже на своих местах. А запрещать... Ему не до этого, пусть родители запрещают, если их не устраивает, с кем их дети общаются и дружат. В свое время старшие слизеринцы ему здорово попортили нервов тем, что капали на мозги: стыдили и попрекали дружбой с гриффиндоркой. Не уподобляться же ему теперь тем, кто частью сидел в тюрьме, а частью делал вид, что творить бесчинства пришлось под Империусом.

К тому же, Снейп был твердо настроен найти и обезвредить крестражи и не допустить, чтобы Темный Лорд возродился, а ребенок Лили Эванс стал невольным убийцей. Воевать — это дело взрослых, а у детей должно быть детство.

* * *

Второй недели без сна Альбус не выдержал, и как-то вечером довольнехонькая Стебль, которой Снейп посоветовал не сдаваться, заявилась в свою гостиную, помахивая пергаментом.

Все резолюции, разрешения, печати и росписи стояли на своих местах.

Окрыленный удачей Гарри ринулся в апартаменты профессора — настраивать магическую видеоаппаратуру, которую сей же час доставили туда счастливые эльфы.

Снейп показал ему, как правильно извлекать воспоминания из головы, и Гарри после нескольких попыток успешно переместил в думосбор своего любимого «Терминатора». Каменная чаша, покрытая загадочными рунами, была соединена с Зеркалом каким-то светящимся полупрозрачным проводом, который наколдовал Снейп. Профессор признался, что консультировался по технической части у мастера Бруни, потому что сам в технической артефакторике не особенно разбирается, у него совсем другой профиль.

И Гарри еще раз просмотрел любимый фильм, на этот раз вместе со Снейпом. Память у него была прекрасная, и фильм он помнил почти что наизусть.

Профессор во время просмотра никак это дело не комментировал, только хмыкал на разные лады, а в особо напряженных местах начинал активно поедать орешки и чипсы, которые заказал на кухне Гарри. Но фильм ему понравился — Гарри понял это по задумчивому мечтательному лицу профессора. Наверное, тот тоже был не прочь иметь персонального робота-телохранителя... Или ему понравилось что-то другое?

Хаффлпафцы, услышав о том, что эксперимент удался, возликовали, и, прихватив Гарри, отправились на восьмой этаж — там находилась легендарная Выручай-Комната.

Получив подробные инструкции как открыть Комнату, Гарри, глубоко задумавшись и наморщив лоб, принялся расхаживать туда-сюда мимо длинного, на все стену, гобелена с мерзкого вида троллями, которые грозно похрюкивали и потрясали ему вслед узловатыми дубинками.

На третий раз прохождения гобелена с начала до конца в противоположной стене открылась дверь.

Ребята вошли и ахнули: Комната по мысленной просьбе Гарри воссоздала точную копию уютного нового кинотеатра в Литтл-Уингинге. Мягкие кресла, обтянутые зеленой тканью, широкие проходы и триста посадочных мест!

Хаффлпафцы затеребили Гарри, упрашивая показать им первыми очень полюбившиеся «Звездные войны», все три части, а потом уже все остальное на усмотрение самого Гарри.

Также на общем собрании факультета было решено сделать кинопоказ платным, дабы накопить денег, чтобы заказать гоблинам или гномам новый, более продвинутый думосбор с большой памятью в единоличное пользование и выделить Поттеру денег, чтобы он летом посмотрел хороших фильмов у себя в городке. Ибо это будет только справедливо!

Кассиром назначили Грейнджер, которая сделала расчет стоимости билетов, а Невилл стал киношным капельдинером и ответственным за зал. Все остальные принялись пересчитывать свои финансы и срочно отправлять сов домой с просьбами прислать поскорее причитающиеся карманных денег.

Впрочем, умная Гермиона организовала все точно, как у маглов: передние места и в центре стоили подороже, ну это как раз для слизеринцев, которые не были стеснены в средствах и любили удобства, а чуть подальше и по краям, соответственно, почти в два раза дешевле, и на эти места был предсказуемый аншлаг.

И никто не был в обиде, а вовсе даже наоборот!

Так что афиша, написанная яркими красками и даже выкрикивавшая название фильма и дату первого сеанса, была вывешена на двери гостиной барсуков. Билеты были раскуплены в течении нескольких часов, Гарри успел только забронировать несколько мест для деканов Слизерина и Рейвенкло.

Дебют и открытие кинотеатра были ошеломительно-оглушительными.

Эльфы, проинструктированные вездесущей Гермионой, развесили повсюду воздушных шариков, наставили цветов и закидывали зрителей сверху конфетти и серпантином. Гарри торжественно перерезал желто-черную полосатую ленточку, почти такую же, как на дверях в запрещенном коридоре на третьем этаже, и ребятня гурьбой ввалилась в зал.

Также в коридоре, собственно, перед залом, был накрыт небольшой фуршет для детей, с пирожными и вишневым соком вместо надоевшего тыквенного, а отдельно для взрослых — с вином и огуречными сэндвичами.

Все, кто побывал на сеансе, а особенно чистокровные, в глаза не видевшие настоящего кинематографа, от просмотра шедевров мировой киноиндустрии, пребывали в благоговейном культурном шоке и часами могли болтать в гостиных, обсуждая перипетии сюжета.

Первое время ученики даже не могли толком заниматься, но потом, когда всеобщая эйфория немного прошла, учеба вернулась в прежнее русло, так как преподаватели припугнули отвлекавшихся студентов угрозами отработок, и именно во время показа очередного фильма, так что детки собрались с силами, признали, что делу время, а потехе — час, и принялись с прежним старанием грызть гранит магической науки, предвкушая очередной поход на восьмой этаж в заветную Комнату.

Зато теперь и Филч был доволен, так как вечерами неуемные школяры не шлялись со скуки по закоулкам замка, а бежали все на киносеанс. Кстати, Филчу Гарри заботливо приносил контрамарку на каждый фильм, а миссис Норрис потчевал ее любимой кровяной колбаской, так что она его полюбила почти как старого завхоза. У Филча от такого вежливого, уважительного обращения даже бородавки повеселели, он подобрел и уже не кидался с остервенением на грязнуль-школяров.

А возле тряпки у входа Хельга, по просьбе Гарри, повесила хитрое заклинание, которое не пропускало школяров в школу, пока те не вытирали ноги начисто. Гарри только удивлялся: почему раньше так никто не сделал, и нервы у завхоза были бы в порядке, а сам он — не таким злым и желчным...

Эльфы смотрели кино бесплатно, так как могли быть невидимыми; вот уж с кого-кого, а с них бы Гарри никаких денег никогда не взял бы! Зато они обеспечивали зрителей бесплатным попкорном, благо кукуруза в магической Британии стоила дешевле всех остальных полезных злаковых культур. А детям зато такое лакомство было в радость!

А еще Гарри вместе с Гермионой, как самые продвинутые в мире магловского кинематографа, составили примерный план показа до конца года. И конечно, там были не только шумные и эффектные боевики, но и английская магловская классика в виде сериалов «Джейн Эйр» и «Гордость и предубеждение», над которыми так умилились профессор Стебль и весь женский персонал Хогвартса, а Тонкс и вовсе рыдала крокодильими слезами над несчастной судьбой и финальным романтическим счастьем бедной, невзрачной сиротки.

Даже МакГонагалл пришла, хотя и пыталась делать вид, что ее это не особенно интересует, а она лишь приглядывает за своими студентами; но Гарри видел, что фильм таки произвел на нее впечатление.

Гарри пообещал сентиментальным женщинам специально найти время и посмотреть летом что-то в этом роде, этакое жизненное и с хэппи-эндом. Но больше в этом смысле надеялся на Гермиону, потому что та пересмотрела всю экранизированную английскую классику, да и память у нее тоже была почти что феноменальная. А он все же делал упор на фантастику, боевики, приключения разные... И они с Гермионой благополучно поделили обязанности, так что Гарри вздохнул облегченно, потому что у него теперь будет больше времени летом.

Хогвартский кинотеатр процветал, и теперь все преподаватели тоже подали заявки на использование Зеркала и думосбора, мотивируя это тем, что они имеют полное право работать с данными артефактами. Дамблдор укоризненно взирал на довольных коллег и грустно качал головой, осуждая тлетворное развращающее действие магловской культуры на чистые и невинные умы и помыслы магов.

Гарри студенты чуть ли не носили на руках за такую организацию культурного досуга. В итоге это привело к тому, что теперь в Большом Зале все факультеты сидели вперемешку, обсуждая, кому что понравилось группками.

Первый раз, когда Малфой с телохранителями непринужденно уселся вместе с Гарри, Невиллом и Гермионой за хаффлпафский стол, желая в подробностях обсудить фильм «Один дома» про шебутного и находчивого блондина Кевина МакАлистера, в зале стояла мертвая тишина. Однако сам Драко этого даже не заметил, находясь под впечатлением просмотренной комедии.

Северус снисходительно усмехнулся в ответ на недоумевающий взгляд МакГонагалл, в ужасе прижавшей салфетку к открытому рту. Получила, старая кошка? И сказать нечего, хоть слизеринцы и сидели за хаффлпафским столом, там же находились и ее гриффиндорцы. Как же поменялись времена и нравы! Вздумай он в школе подсесть к Лили за стол, неизвестно, что с ним сделали бы чокнутые гриффиндорцы...

Потому что до сего времени факультеты охраняли свои законные территории подобно дикому зверью, что было весьма прискорбно.

Стебль умиленно взирала на зрелище склоненных друг к другу разномастных детских голов, Флитвик тихо заверещал и хлопнул в ладошки, Хагрид нахмурился и запыхтел как Хогвартс-экспресс, а Дамблдор удивился и затряс бородой.

Филч с миссис Норрис на руках злорадно ухмыльнулся при виде оконфузившегося гриффиндорского педсостава.

Постепенно все привыкли к тому, что первоклашки без зазрения совести усаживались вместе со своими друзьями куда попало. Старших товарищей и старост они не слушали, потому что идеологические беседы им были неинтересны, и дети недоумевали, почему нельзя разговаривать и общаться с теми же слизеринцами, коль они ведут себя не как сволочи? Ну да, дома было много разговоров о том, как коварны и подлы даже самые мелкие змееныши, и что им нельзя доверять ни в коем случае, но на деле же оказалось все совсем по-другому? Да и как можно ненавидеть просто так, ни за что, когда ты сидишь рядом с тем же Гойлом или Ноттом и лопаешь вкуснющий попкорн из одной посуды, не отрываясь от экрана и все время сталкиваясь руками?

А когда в кинотеатр Гарри потянулись старшекурсники со всех факультетов, то и вовсе стало здорово! Теперь даже квиддичные команды во время игры не старались из всех сил покалечить или сбить с метел друг друга, а играли именно на зрелищность и ловкость. А после игры вполне миролюбиво пожимали друг другу руки, признавая, что соперник в этот раз был удачливее и проворнее, но вот в следующий... Они им надерут-таки заднее место! (первое и последнее прим.авт.:надеюсь, в Перловку опять не попаду, ибо помыслы мои чисты, как у магов...))).

Многие предприимчивые чистокровки даже завели знакомства с маглорожденными, усиленно напрашиваясь к ним на лето в гости. Да, выглядело это немного корыстно, но кто знает, может, из этого и вырастает настоящая дружба? Тем более, что маглорожденные студенты были вовсе не прочь похвастаться достижениями и водить товарищей на экскурсии.

В общем, в кинозале постоянно был аншлаг, деньги текли рекой, и Гарри даже сделал заказ на новый модернизированный думосбор с функцией промотки воспоминаний вперед и назад и режима паузы, заплатив солидный аванс мистеру Бруни. Потому что бегать все время эльфу в кабинет к директору было не дело: аппаратура должна стоять на своем месте и не подвергаться постоянно транспортировке — мало ли что.

* * *

На фоне всеобщей увлеченности Северус продолжал свое расследование.

Малфои, услышав о том, что Драко добился своего и теперь захаживает к Гарри в гостиную Хаффлпаффа как к себе домой, разулыбались и довольно покивали друг другу.

А Северус варил и варил котлами Фелициус...

Потому что приближалось лето.

Легкий авторский стебчик...

Профессор Снейп после короткого ночного обхода направлялся в свои комнаты.

Ситуация с ловлей ночных ходоков и лунатиков в Хогвартсе в настоящее время весьма и весьма нормализировалась.

Обычно Гарри и его компания устраивали показы вечером, заканчивался сеанс часов в десять ночи, и студентов из кинозала на восьмом этаже забирали старосты факультетов, потому что увлеченная обсуждением увиденного малышня могла свернуть не туда или уехать в другой конец замка на самодвижущейся лестнице. Были уже такие случаи...

К тому же, школьнички, благодаря тому же Гарри, наконец-то научились пользоваться эльфовской доставкой еды в гостиные, и наиболее страждущим и оголодавшим вовсе не нужно было красться глухой ночью на кухню, чтобы раздобыть пропитание. Домовики всегда очень благожелательно реагировали на здоровый аппетит подрастающего поколения, а уже если их благодарили за вкуснятину, то радости не было конца-края.

Теперь в Хогвартсе царили тишь да гладь, достаточно было лишь обойти гостиные и проверить укомплектованность учеников, которые кучками сидели у камина и беседовали на тему особенно полюбившихся фильмов. Для этого деканы общими силами наложили на двери специальное заклинание, фиксировавшее, кто из учеников вышел и не вернулся.

Случилось это после того, как все посмотрели комедию «Один дома», где ребенка попросту оставили дома одного впопыхах. Дамы ужасно переживали по этому поводу и взволновались за своих подопечных, наверное, им как родительницам, стало стыдно.

Даже Минерва нехотя признала, что эти методы весьма действенны, и нарушают у нее время от времени только неугомонные близнецы Уизли, любители шататься по Хогвартсу после отбоя...

* * *

Северус подошел к двери в свои апартаменты и приложил руку к темному дереву. Затем пришлось еще и посмотреть в специальный глазок. Эти нововведения — биометрическое сканирование сетчатки глаза и отпечатков пальцев — он установил после восторженных рассказов Гарри о секретных лабораториях и помещениях, в которых маглы хранят особо ценные вещи и информацию.

Раньше он спокойно пользовался заковыристыми паролями и портретом-привратником, но потом паранойя взяла верх и он, тщательно продумав магловские штучки, решился на модернизацию. В общем-то, ничего сложного для профессионала, парочка самолично придуманных заклинаний, и защита высшего уровня готова! Тут не нужно взламывать и угадывать пароли или резать ножом холст портрета, и даже отрубать ему руку и выкалывать глаз не понадобится, то есть, бесполезно это будет — его магические сканеры реагировали лишь на живого и здорового хозяина. А на банальнейшее Империо менталисты высшего уровня попросту не реагировали.

Северус самодовольно подумал, что даже у Дамблдора такой защиты личных покоев нет. А пароли у директора так и вовсе идиотские. Если стоять у лестницы с горгульями и бубнить все названия десертов и сладостей, то обязательно какой-нибудь да угадаешь. Хотя... Может старик специально такое и проделывал, кто его знает. Или считает, что у него кроме Фоукса и крать-то нечего.

Только вот у профессора зельеварения есть что воровать. Шкаф с наиболее ценными и редчайшими ингредиентами стоял у него в личном кабинете. Еще не хватало, чтобы те же ушлые близнецы Уизли попробовали спереть такие вещи, как чешую василиска, которой в мире осталось вообще ничтожное количество или когти и зубы Нунды, причем большинство этих раритетов принадлежало лично Снейпу. Покупал Северус эти редкости на черном рынке и даже директору не хвалился своими трофеями: меньше знает, крепче спит. А то начнет клянчить опять какое-нибудь редкое зелье, мотивируя просьбу «общим благом».

А еще были книги, очень старые и полезные. Собственно, именно на это и уходили все заработанные честным и нечестным путем деньги. Хорошо еще, что Северус успешно сотрудничал с малыми народцами, а те никогда не позволяли себе обманывать добросовестного зельевара, в отличие от тех же волшебников.

Так что теперь комнаты профессора уподобились неприступной крепости, в которую имели доступ только мистер Дарси и мистер Поттер.

Северус только снял свою мантию, как перед ним появился вышеупомянутый домовик-аристократ.

— Профессор Снейп, сэр, тут на кухне ожидает вашего прихода один домовик. Утверждает, что его прислал ваш друг Люциус Малфой. Правда, на их домовиков не похож, уж больно наволочка грязная, как будто на конюшне безвылазно работает, — мистер Дарси брезгливо покрутил породистым английским носом.

— Случайно не Добби зовут? — со смешком спросил Северус. — Люциус с ним ничего поделать не может, Добби катастрофически чумазый и неряшливый домовик. И это при том, что чистоту в каминах и печах он наводит просто стерильную, а вот за собой следить как-то ему не с руки. И чего он сюда явился?

— Говорит, хозяин Люциус прислал и наказал без вас в Малфой-Мэнор не возвращаться. Какие-то суперсрочные дела, от которых зависит его жизнь... Этот эльф тут уже час сидит, весь дергается. Боится, хозяева накажут за то, что долго ждать заставляет.

— О Мерлин, ну тащи его сюда, пусть пройдет с тобой. Кажется, мне сегодня отдохнуть не удастся, — вздохнул Снейп, прекрасно знавший своего дружка. Очевидно было, что тому в белобрысую головушку пришла какая-то жизненно важная идея...

Добби робко вошел, озираясь по сторонам. Дарси строго взглянул на него и с хлопком исчез.

— Что Люциусу понадобилось так поздно? — спросил Снейп. — До завтра дела никак не могли подождать?

Добби замахал ручками и затряс ушами.

— Хозяин Люциус с утра на ногах, весь в делах, в делах, велел притащить все документы по хрустальным копям и серебряным рудникам, вызвал кучу гоблинов-нотариусов, кабинет завален пергаментами, и с самого утра хозяин не ку-ушал!

Северус удивился.

Странно и не похоже на Люциуса! Он и в самые неспокойные времена так не надрывался с работой, а уж гоблины-нотариусы... Интересно, может он заболел страшной неизлечимой болезнью и теперь срочно переписывает завещание? Тогда, если повезет, удастся купить у него напоследок пару-тройку редких книг по Темным искусствам! Снейп предвкушающе потер руки. Мало ли... Стоит попробовать!

— Хозяин Люциус срочно требует вас к себе-е! Сказал, чтобы Добби не возвращался без Мастера Снейпа, иначе он подарит мне одежду-у! — завывал Добби, примериваясь поудобнее постучаться головой о камин.

— А почему через камин в кабинете нельзя пройти? — удивился Северус.

— А камин занят! Хозяин Люциус постоянно ведет через него какие-то переговоры под пологом Тишины! — выложил простодушный Добби.

— О Моргана, что он опять придумал? — вздохнул Северус, доставая из гардероба парадную зеленую мантию, которую купил специально для визитов в мэнор. — Интересно, что от меня-то Люцу понадобилось...

— Хозяин Люц очень хочет домашний кинотеатр! — ляпнуло ушастое недоразумение и таки крепко приложилось лбом о кирпичную кладку очага.

— Прекрати сейчас же! — прикрикнул Снейп. — Тут эльфы себя так не ведут! Кругом студенты, еще не хватало им мазохистских игрищ.

— Простите, мастер Снейп, не удержался, — виновато сказал Добби, потирая здоровенную шишку. — Мы все завидуем хогвартским эльфам, у них такие прекрасные имена! — И у Добби на глаза навернулись слезы огорчения от невозможности достижимости желаемого.

— Кинотеатр! Ну, надо же, я и не сомневался, что этот павлин тоже захочет персональную видеосистему, — бурчал Снейп, беря домовика за тощую лапку и готовясь к перемещению.

Перемещали домовики очень бережно и комфортно, так что Северус даже не пошатнувшись, оказался у кабинета Малфоя.

Стукнув пару раз для приличия, он тут же открыл дверь, и его чуть не завалило грудами свернутого пергамента. Из роскошного камина, отделанного серебристым паросским мрамором и куэнь-луньским нефритом, торчала обтянутая синей бархатной мантией задница сиятельного Малфоя, который быстро бубнил что-то кому-то в каминную трубу.

Северус скинул с кресла кипы бумаг и уселся, скучающе обозревая беззащитные малфоевские тылы.

Прошла минута, другая, и он даже пожалел, что Бруни до сих пор не прислал обещанные дротики: мишень так соблазнительно маячила перед глазами... Пришлось скрутить самолетик из плотного пергамента и выстрелить им — Северус хотел еще успеть поспать, а завтра опять уроки и отработки. Это Малфой вон бездельничает целыми днями.

Люциус вскинулся и ударился белобрысой головой о свод камина.

Разъяренным зверем он повернулся в сторону обидчика, дабы незамедлительно покарать богохульника, и тут же пополз на карачках к сидящему и ржущему Снейпу.

Доползя до кресла, он крепко ухватился за тощие ноги Северуса и, положив подбородок ему на колени, заискивающе улыбнулся.

Снейп встревожился и начал щупать сиятельному гладкий белый мраморный лоб, пытаясь определить на глаз температуру пациента.

— Северус, ты же мне не откажешь в ма-аленькой просьбе? — зажурчал Малфой, нежно поглаживая худые конечности зельевара.

Снейп оторопел от таких непристойных, откровенных ласк и попытался отпихнуть от себя прилипчивого друга, сразу же подозревая самое нехорошее.

— Даже и не проси! У тебя жена-красавица, а если тебе нужен мальчик для развлечения, то катись на Ноктюрн-Аллею, — категорично сказал он, нахмурясь.

Малфой лукаво посмотрел на него, наклонив голову.

— Снейп, да ты у нас извращенец! Ты о чем это подумал? — И он издевательски заржал.

Северус обиделся. Ну а что он мог подумать? Что бы все остальные подумали, а? Вот то-то и оно!

Он встал и гордо задрал голову.

— Если ты позвал меня только для того, чтобы развеять свою скуку, то извини, у меня полно дел!

Малфой вздохнул и опять обнял ноги стоящего Снейпа.

— Сев, я так уморился за сегодняшний день, хоть бы ты пожалел меня. Ну, так выполнишь просьбу, или мне так и сидеть у твоих ног, как собачонке?

Профессор подумал минуту, прикинул, что ссориться с другом невыгодно, и опять плюхнулся в кресло.

— Выкладывай! — милостиво позволил он ползающему Люциусу. Потому что ни перед кем Малфой так не выпендривался. Даже перед Лордом. И это было неспроста! А Северусу всегда были интересны выверты человеческого поведения и психики, он же ученый больше, нежели учитель.

Люциус отпустил зельеварские конечности, улегся спиной прямо на скрученные трубочками бумаги и заложил руки за голову.

— Кажется, я нашел идеальный, беспроигрышный способ завоевать магический мир. Думаю, нашему Лорду и Повелителю никогда бы не удалось! Спроси меня, как?

— Ну, и как же, интересно? — хмыкнул Северус, вытаскивая ступни из-под тяжелой тушки друга.

— Понимаешь, тут мне Драко на днях прислал пару воспоминаний... Ты же знаешь, что он уже умеет извлекать их? Я просмотрел аж два раза, эти магловские фильмы... Кхм... затягивает, знаешь ли... Должен признать, что вы это здорово с Поттером придумали, насчет школьного кинотеатра. Да и в самом деле, скучно же вечерами сидеть и ничего не делать! Газеты с утра прочитаны, книги надоели, театр редко спектакли ставит, концертов устраивается раз в год, да и певцы все отстойные, квиддич вообще по большим праздникам, да и не особо я люблю стотысячные сборища. — Люциус поморщился. — Куда больше меня бы устроил мой личный, собственный кинотеатр дома, по которому я смогу смотреть то, что захочу.

Вот я и подумал, — с этими словами Люциус опять крепко вцепился в поморщившегося Снейпа. — Нам срочно нужно наладить массовый выпуск магических видеосистем! Создадим корпорацию! — Северус закатил глаза к шикарным лепным потолкам Малфой-мэнора — и этот туда же, корпорации создавать рвется!

Малфой тем временем разорялся, от волнения и перевозбуждения щипая Северуса за икры и дергая за брюки.

— Сев, через несколько месяцев мы покорим магическую Британию, а потом еще выйдем на мировой рынок! Такого нигде не изобретено и не запатентовано, ты же знаешь, что из-за отсутствия электричества магловские штучки у волшебников не работают! А тут... а тут просто алмазные копи, золотые прииски и изумрудные шахты! В каждом доме будут стоять видеосистемы производства корпорации Малфой и Ко, и даже может быть по несколько штук, маги станут смотреть фильмы-воспоминания, купленные у нас же, и никому в голову не придет припоминать мне, да и тебе тоже, былые прегрешения и службу у Лорда! Наоборот, я стану первооткрывателем, благодетелем и подателем шикарных развлечений для всех слоев магического населения!

Во-первых, мы завоюем расположение и любовь наших граждан, а во-вторых, мы обогатимся, ну это уже дело попутное, — махнул Люциус ручкой.

Снейп призадумался.

Энтузиазм Малфоя был заразителен. К тому же, он воочию наблюдал за волшебным действием киношек на подрастающее поколение. Никому еще не удавалось так сплотить и объединить все четыре факультета. А вот Поттеру с его кинематографом — удалось!

Так может, Люц взял верный курс?

И вражды и неприязни может стать поменьше, а то вон взрослые иногда ведут себя хуже детей! Доходило до того, что почтенные граждане, именуемые слизеринцами и гриффиндорцами, могли подраться по-магловски на кулачках прямо в людных местах. И все из-за идеологии и принадлежности к враждующим факультетам. Ну, смешно же ведь...

А так... Люциус и правда будет являться подателем духовной пищи для ума и сердца, и кто знает, может, обсуждение перепетий любимых героев из фильмов и сериалов станет первым шагом к примирению населения...

Малфой тем временем щебетал, преданно заглядывая Северусу в глаза.

— Я тут с самой вчерашней ночи все организовываю! Во-первых, я уже подготовил все документы по патентам, мы будем единственными изобретателями и разработчиками, и никому не будет позволено разниматься такой же деятельностью под страхом Поцелуя, вот! Что мое, то есть наше, то никто не отнимет!

Во-вторых, я опять же подготовил бизнес-план по строительству завода по изготовлению Зеркал и думосборов! Нанимать буду гоблинов и гномов, а то маги сейчас такие ненадежные и непорядочные, они и секреты могут украсть, я им не доверяю. Рабочие все поклянутся мне, что разработки не выйдут за пределы завода. Правда, я хитрый и умный?

Cеверус автоматически кивнул.

Малфой просиял и продолжил:

— В-третьих, воспоминания я тоже буду выпускать сам, это я тоже запатентовал! Ибо нефиг! И потом, надо же цензуру установить, чтобы значит, наши с тобой соотечественники не смогли увидеть какой-нибудь пошлятины или откровенного дешевого и низкосортного бреда. Надо прививать им хороший вкус! Будем смотреть с тобой только рекомендованные фильмы! Поедем в Канны, в Венецию, в Америку! — Люциус мечтательно закатил глазки. — Я уже все разузнал, где и что, не беспокойся!

Северус заволновался. Он смотреть кино целыми днями не собирался, у него и других дел по горло было. Признаться, Гарри его заинтересовал возможным созданием какого-нибудь предприятия, чтобы варить зелья по собственным рецептам и разработкам. То есть, заниматься тем, что ему нравилось. А не Малфоевскими проектами... А с поддержкой выросшего Поттера у него может все прекрасно получиться!

— Так, а от меня ты чего хочешь-то? — нетерпеливо спросил он.

— Ну как же... Мы и Поттер изобретатели, я — инвестор, нам надо подписать контракты и соглашения, — просветил его жизнерадостный Малфой.

— Хм... А ты хитрец, — протянул Снейп, желая помучить расчетливого друга. — И как же ты планируешь распределять прибыль, включая нас в свой проект?

— Я человек честный, благородный и справедливый! — Малфой гордо задрал подбородок. — Поттер, как податель идеи, и ты, как ее талантливый реализатор — получите по двадцать пять процентов, ну а я, как человек, придумавший, как заработать деньги и эти самые деньги вкладывающий в это масштабное предприятие — пятьдесят. Мне кажется, все честно! — И он посмотрел на Северуса этими самыми честными щенячьими глазками.

Профессор прямо оторопел от такой щедрости. Но, надо признать, Малфой и раньше никогда не пытался надуть его в плате оплаты редких зелий, а в школе так и вовсе хорошо поддерживал его финансово, рекомендуя и отправляя к нему богатых слизеринцев, которые доверяли вкусу Люциуса. Тот никогда не советовал плохого, так что Северус постоянно был обеспечен работой в свободное время.

— Но... Если твой план удастся, это же... большие деньги, — нерешительно сказал Снейп. — Кстати, ты уже вывел примерную цену? Учитывая, что Зеркала-экраны и думосборы будут уже новоделом, с сохраненным принципом работы, стоить они должны не очень дорого...

— Конечно, Северус, я все прикинул и продумал, — скромненько заявил Люциус, раскатывая по персидскому ковру многофутовую пергаментную выкладку. — И наша продукция будет вполне доступной для населения. Да у нас некоторые мастера-метельщики вконец обнаглели — драть за кусок обструганного дерева с несколькими прутиками по нескольку тысяч галеонов! Это вообще никуда не годится, тем более, что от гоночной метлы в хозяйстве почти нет толку! — Он назидательно поднял палец, как будто сам не имел парк эксклюзивных метел разных модицикаций и запредельной стоимости.

— Я думаю, нам нужно выпускать видеосистемы разной стоимости и разного оформления. Как там говорится у маглов — все зависит от диагонали! Так вот, будут Зеркала маленькие, средние и большие, может, даже огромные! В зависимости от кармана покупателя. То же самое и думосборы: нужно сделать линейку разных размеров и разной стоимости. Бедные купят подешевле и поменьше, богатые раскошелятся и на всю стену! Тут главное — гибкость и индивидуальный подход. Еще можно сделать систему скидок за два или три комплекта, предпраздничные распродажи и бонусы, ну и так далее, этим уже займется отдел Волшебного маркетинга.

Снейп не удивился таким практичным выкладкам: Малфои всегда были дельцами и чувствовали рынок как самих себя. Уж в вопросах цены и стоимости, спроса и предложения Люциуса мало кто мог переплюнуть.

— Это, знаешь ли, отлично, что вы придумали приспособить именно Зеркало. А то я как-то видел нечто подобное, но круглое, палантир, кажется, называется. Ну ерунда-а... И звука там не было, совсем! Это не то, не будет спроса, — авторитетно заявил Люциус.

— Воспоминания тоже будем извлекать и размножать мы, тут придется немного обучить персонал. Выпускать я собираюсь их в разных флаконах, простых и граненых, стеклянных и хрустальных, так сказать, кому какая цена понравится. Можно даже сериями, по несколько штук, ну или два или три в одном флаконе, я и про такое узнавал! Хочешь качество и эксклюзив — купишь хорошую копию, а если нет денег — то что-то поплоше. В общем, это еще надо будет сесть и спокойно все продумать и зафиксировать на бумаге, а пока нужно подписать договора и магические контракты!

Вот мы с тобой подпишем сейчас, а Поттера ты через день приводи к нам, ведь пасхальные каникулы начинаются, я ему все подробно объясню и покажу, а пока заявки на патенты отправятся в Департамент Правопорядка, чтобы нас кто-то шустрый не обскакал! И немедленно!

И Малфой потащил Снейпа к столу — подписывать и давать друг другу Клятвы и Обеты.

Вырвался от него Северус только глубокой ночью.

Подписать пришлось кучу бумаг с гербовыми печатями Министерства, в котором у Малфоя было полно должников и знакомых, любящих роскошную жизнь и быстрые заработки, и на радостях Люциус даже подарил ему ту самую пару любимых книг Северуса, на которые тот усердно копил деньги — в знак удачного и успешного партнерства. Уж Люциуса никто не мог упрекнуть в жадности и мелочности.

Утешая себя тем, что отоспится на каникулах, Северус долго еще сидел, внося правки и дельные предложения в малфоевские планы, так что Люц в конце уже чуть ли не лез к нему с благодарными поцелуями. А чего — Снейп тоже умел быть благодарным!

К тому же, имея обширные связи с подземными народцами, Северус взял на себя часть работы по подбору персонала, и это было весьма на руку: многие гномы сейчас сидели без работы, а детей кормить надо в любое время. Задуманное масштабное предприятие Люциуса должно было обеспечить постоянной работой и стабильным хорошим заработком. А так как гномы всегда отлично чувствовали прекрасное, то Северус не сомневался, что думосборы, Зеркала и флаконы для воспоминаний будут выходить из-под их трудолюбивых руку истинными произведениями искусства.

Так что он сам был признателен Малфою за отличную идею, но, разумеется, говорить другу об этом и не собирался. Обойдется!

Ну и помимо прочего, ему еще надо все рассказать Поттеру и убедить того в целесообразности задуманного плана на примере собственноручно созданного Гарри школьного кинотеатра...

Не то, чтобы мальчик мог отказаться, но Северус решил, что теперь вести дела с Поттером нужно как с равноправным, достойным доверия партнером. Потому что без информации и доверия ничего путного не получится — так порядочные люди дела не делают...

После оформления всех документов, благо трудолюбивые гоблины-нотариусы предоставляли услуги в любое время суток, в отличие от ленивых магов, работавших только днем, и заключения нескольких Непреложных Обетов с представителями различных рас, с коими Люциус предпочел иметь дела, где Снейп проходил свидетелем и подтвердителем клятв, закадычные друзья обессиленно развалились в мягких креслах перед камином, держа в руках по бокалу дорогущего коньяка, наподобие того, что подарил Северусу Поттер.

— Люц, может объяснишь, что за бешеная пикси тебя укусила за задницу, что ты так срочно развернул столь масштабные действия? — поинтересовался Северус, с удовольствием отпивая благородного элитного напитка.

— Ну, друг, в отличие от тебя я сразу просекаю, стоит дело усилий или нет. А в нашем совместном проекте есть несколько боооольших преимуществ, и сейчас я тебе их подробно обрисую. — Люциус поудобнее пристроил длинные ноги на пододвинутом Акцио пуфике.

— Так вот, ты по складу характера ученый, типичный заучка, ничего не видящий под носом, кроме своей науки, разработок новых зелий и придумывания оптимальных сочетаний ингредиентов. Если бы не я, — Люциус самодовольно откинул роскошные волосы назад, — тебя бы просто-напросто обобрали шарлатаны от науки, которых в любой отрасли полным-полно. Они сами ничего не изобретают, но стремятся любыми путями попасть в соавторы к таким рассеянным гениям, как ты. И тут как раз нужен талантливый пробивной администратор, который разгонит этих гиен и проложит тебе дорогу к сверкающему Олимпу славы и богатства! Знаешь, сколько уже денег в твоем отдельном сейфе в Гринготтсе, в который идут поступления от продажи тех усовершенствованных зелий, рецепты которых я так выгодно продал в Европейскую магическую зельедельческую корпорацию? Вот в следующий раз поинтересуйся у своих дружков гоблинов. А будет еще больше! — Малфой назидательно поднял указательный палец. — Если станешь слушаться меня.

— Спасибо большое, Люци, ты очень сильно меня выручаешь, и надеюсь, не забываешь и о себе, любимом, — насмешливо-любяще сказал Снейп, салютуя другу бокалом. — Подозреваю, что без тебя меня просто-напросто обчистили бы нечистоплотные академики и Мастера.

— Ну а что, неправда что ли, — фыркнул Люциус. — Ты посмотри, ведь ты чуть не прошляпил ваше с Поттером открытие! Которое перевернет весь магический мир! А если бы Дамблдор запатентовал его раньше, да просто чтобы перетянуть на свою сторону электорат? И ничего бы ты не смог сделать.

— Ах, вот в чем дело, — усмехнулся Северус. — Следовало сразу догадаться, что тобой двигала не просто жажда наживы, ты опять ищешь возможность поквитаться со стариком!

Неужели он тебе так сильно мешает, Люциус?

— Понимаешь, дружище, я никогда ничего не делаю просто так, ведь я интересуюсь не только бизнесом, но и политикой, — самодовольно ухмыльнулся Люциус. — Как только я просмотрел это ваше видеовоспоминание, которое демонстрировало эээ... весьма и весьма занимательное магловское искусство, сразу же понял, что оно может принести мне лично и нам всем сообща.

— Я тебя внимательно слушаю, о финансовый и политический гений, — насмехался Снейп, поддразнивая самодовольного Малфоя. Тот смотрел на него, как на непослушного ребенка, улыбаясь и качая головой.

— Давай по порядку. Все знают, что Дамблдор проталкивает в Визенгамот законы, которые ставят маглорожденных чуть ли не наравне с чистокровными. Делает он это топорно и нахрапом, что вызывает у большей части населения законное недовольство. Будем честны — маглорожденных приветствуют далеко не все, а только небольшая часть, среди которых преобладают гриффиндорцы. А почему? Потому что они не думают о будущем, и живут только одним днем — такова их ограниченная натура. Они готовы подхватить любое сомнительное начинание своего лидера и кумира и рукоплескать ему подобно дрессированным обезьянам. Все же остальные, те, которые чтят и помнят предков, не забыли, как упорно преследовали и жестоко обращались с магами маглы-инквизиторы при содействии тупой толпы, жаждущей развлечений.

Да и сейчас дела обстоят не лучше. Представь, у маглов тоже есть сильные мира сего, обладающие одновременно властью и деньгами. А ну как им захочется ручного волшебника? Или самим стать магами? Такое вполне может быть, зря ты хихикаешь и недоверчиво качаешь головой. У нас с тобой есть то, чего они не могут купить за все свои деньги. А если ты не можешь получить, что хочешь, ты все сделаешь, чтобы и у другого этого не было. То есть... Нас попросту уничтожат! Объявят опасными. Или возьмут в рабство и под страхом причинения вреда нашим семьям и детям заставят служить себе. Между прочим, ты не мог не читать, что на Востоке такое частенько практикуют. А знаешь как? Про джиннов в бутылке слышал, про желания и все такое? А ведь джинны могущественные колдуны. И представь, связанные сильными заклятьями врагов, они вынуждены служить и кому? Жалким людишкам! У которых примитивнейшие желания — побольше денег, богатств и гарем из красоток с пышными грудями!

— Нет, ну у нас тоже были прецеденты, — припомнил Северус. — Вот с лепреконами и гномами, например... Бруни рассказывал, несколько десятилетий назад один гном попал в ловушку и вынужден был исполнять, что ему приказывал человек. Еле вырвался, бедняга... Или вот у русалоидов в подводном царстве... Про золотую рамору слышал? И про двух старых наглых зарвавшихся маглов? Возмутительный инцидент был...

— Вот и я о том же, — Люц подлил себе и другу еще спиртного. — Все на дармовщинку норовят, негодяи!

— Так вот, я сразу подумал, как можно будет нейтрализовать старика с его идиотскими законами. Пока он там с трибуны вещает о пользе сотрудничества с маглами и допущения их в наш мир, мы пойдем другим путем. Как только я налажу выпуск видеосистем, про Дамблдора все забудут. Будущее за нашей корпорацией, Снейп! Люди станут говорить о нашей компании, о том, как мы вливаемся в мир маглов, а точнее, как их изобретения, такие, как кино, становятся популярными в нашем мире. Волшебники начнут пользоваться нашими услугами, станут более терпимыми к маглам, и Дамблдор может потом сколько угодно надрываться со своих высоких трибун — это будет не его заслугой. Все запомнят только название нашей компании. Да про старика через год забудут. Но! Статута отменять ни в коем случае нельзя, иначе хлынут к нам толпы маглов, жаждущих необычных способностей.

В общем, получится, что на самом деле именно мы большие маглолюбцы, нежели этот старый пройдоха. Ну а когда его влияние сойдет на нет, и найдется способ скинуть его со всех постов, которые он сейчас занимает, тогда диктовать законы будем мы. И уж конечно, они не будут такими тупыми и опрометчивыми, как у Дамблдора. А через несколько лет можно попытаться выставить свою кандидатуру на пост Министра — население к тому времени станет нашим с потрохами!

Ты только представь: мы, чистокровные, и продвигаем у себя магловскую культуру! И никто после этого нас упрекнуть не сможет в том, что мы их ненавидим. Не находишь забавным, что бывшие Пожиратели вдруг станут ярыми маглолюбцами? — Малфой засмеялся.

— Слушай, это все, конечно, прекрасно, то, что ты придумал, как обелить себя и нейтрализовать Дамблдора, но что, если вдруг Повелитель вернется? Как ты ему объяснишь то, что собираешься воплощать в жизнь? Он же с тебя шкуру за такое сдерет? — cпросил Северус.

Люциус посерьезнел.

— Видишь ли, я что-то стал сильно сомневаться в адекватности нашего Лорда. И между ним и маглами я лучше выберу последних. И потом, я сам хочу быть впереди, а не маячить покорно за спиной хозяина и таскать его тапки. Поэтому нам нужно как можно скорее найти способ уничтожить все якоря и не допустить его возрождения... Скорее бы уже лето, — озабоченно сказал он, — не люблю находиться в неведении... Я готов половину состояния отдать Поттеру или какому-то киллеру, лишь бы избавиться от этой потенциальной угрозы.

— Я тоже надеюсь на помощь эльфов, — согласился с другом Снейп. — Они знают гораздо больше, чем мы думаем, уверен, что найдется способ вылечить Поттера и обезвредить Лорда. Ну, так что, тогда завтра я прихвачу Гарри, и мы прибудем через камин. Пойду я, а то завтра рано вставать, идти к Стебль отпрашивать Поттера.

Снейп сладко зевнул и встал.

Люциус подал ему хрустальную вазу с Летучим порохом и ободряюще похлопал по плечу.

— Завтра жду вас обязательно! Поттеру тоже нужно подписать контракты и договоры. Ты с ним поговори, а то вдруг у него какие-то свои планы на ваше изобретение...

— Я это и собирался сделать, — по привычке огрызнулся Снейп, шагая во вспыхнувший зеленым пламенем камин. — Спокойной ночи тебе, Люц!

* * *

— Мистер Дарси, вы не могли бы разыскать мистера Поттера и пригласить его ко мне? — очень вежливо попросил Снейп своего домовика.

Тот, радостно захлопав ушами, ринулся выполнять просьбу.

Гарри в это время находился в школьном кинотеатре, роль которого отлично выполняла Выручай-Комната. Они с Гермионой, Драко и Невиллом подсчитывали финансы, утверждали план показа фильмов до конца года и пробовали различные сорта попкорна, которые приволокли на суд домовики-экспериментаторы. Там были: карамельный, соленый, со вкусом жареных мозгов, со вкусом печенки и сыра, с цукатами, цветной и с маслом. Гарри строго спросил, подозрительно взирая на ядовито-оранжевый, розовый и кислотно-зеленый попкорн, не вредны ли такие яркие красители, на что домовики, истово прижав ручки к груди, поклялись, что все изготовлено из самых натуральных продуктов, безо всякой химии! Как же можно травить Хозяина и его друзей!

Драко с Невиллом тем временем вовсю дегустировали новинки, причем, Невилл попросил сделать еще и с грибным вкусом — он обожал шампиньоны, а Драко — со вкусом морепродуктов. Ну, аристократы известные гурманы и пищевые извращенцы. Хотя та же Гермиона благосклонно отведала попкорна с жареными мозгами...

Закончив администраторские дела, Гарри вышел и наткнулся на мистера Дарси, который и аппарировал его в комнаты профессора зельеварения.

— Добрый день, профессор Снейп! — жизнерадостно поприветствовал любимого учителя Гарри. — А знаете, Невилл за последние два месяца не взорвал ни одного котла!

— Еще бы мне не знать, Поттер! — фыркнул Снейп. — Как-никак, это я веду зелья у Гриффиндора! Кстати, это положительное влияние Грейнджер и твое тоже. Кажется, мистер Лонгботтом наконец-то перестал панически бояться меня.

— Ага, это он фильмов насмотрелся, про тихонь, которые потом стали героями, — засмеялся Гарри. — Позавчера «Бесконечную историю» посмотрели! Всем жуть как понравилось!

— Я как раз хотел об этом поговорить... Присаживайся, — велел Северус.

Поттер плюхнулся на любимый диванчик и уставился на Снейпа невинными ангельскими глазами.

Северус потер лоб, думая, с чего бы начать.

— Ты ведь знаешь, что в магическом мире есть люди, которые неприязненно относятся к маглам и маглорожденным?

— Знаю, сэр, — охотно откликнулся Гарри. — Да ведь Гриффиндор со Слизерином именно из-за этого постоянно и дерутся. Правда, сейчас они немного помирились, потому что в кино вместе ходят, и потом, оказалось, что слизеринцы не такие уж и плохие ребята, ну, по крайней мере, первокурсники. А что выделываются, ну так у маглов все точно так же. Богатые и успешные гордятся и зазнаются, а бедные их терпеть не могут.

— Да, ты прав, Поттер. Но то, что сейчас происходит в школе — это твоя заслуга. Ты сумел объединить факультеты, а этого не удавалось никому. В мое время, например, мне не позволяли дружить открыто с твоей матерью, и мы встречались украдкой. А уж чтобы сесть за стол другого факультета... Это было вообще невозможно! Такой был порядок.

Так вот, отец Драко, Люциус Малфой, предлагает расширить сотрудничество и сделать отношение чистокровных волшебников к маглам более приемлемым и теплым.

— И что он придумал? — живо заинтересовался Гарри.

— Да практически то же самое, что и ты. Только фигурантами будут взрослые люди, а не дети. А сам понимаешь, с ними потруднее, чем с первоклашками, потому что чистокровные весьма уперты и нехотя принимают новшества. Но кинематограф, я думаю, им понравится, а потом они втянутся, и уже не будут презирать маглов, которые снимают хорошие, интересные фильмы. Ведь у колдунов такой развитой индустрии нет, а жаль...

— А я согласен! — подпрыгнул Гарри. — Гермиона и Драко мне немного рассказали о Первой магической войне, так что если все будет мирно и бескровно, то я готов содействовать всему, что придумал мистер Малфой.

— Тебе это будет выгодно, — сказал Северус. — Люциус довольно-таки справедлив и чужого не возьмет. Он предлагает создать твою любимую корпорацию, правда, пока не трансконтинентальную, как ты желал, а обычную, а дальше уже видно будет.

Если вкратце: он хочет запустить наше изобретение в массовое производство. Выпускать Зеркала и думосборы для показа фильмов-воспоминаний. Так, чтобы в каждом доме была своя видеосистема. Помимо того, что от этого предприятия будет неплохая прибыль, мы обеспечим хорошей стабильной работой еще и мастера Бруни и его товарищей. Ну как?

Гарри быстро-быстро закивал головой.

— Конечно, я очень хочу помочь гномам! Они же наши друзья! — самоуверенно заявил Поттер. — Да и вообще, это вы с мистером Малфоем здорово придумали! Маглы ведь столько всего интересного наснимали: и документального кино, и мульфильмов очень много хороших, и спектакли в театрах идут, правда, там я не был ни разу. А еще можно лучшие цирковые выступления показывать, представления фокусников, вроде Дэвида Копперфильда, походы в зоопарк, океанариум, и... и... и много еще всякого, — восторженно выдохнул он.

— Да уж, перспективы я и сам уже довольно четко вижу, — согласился с Гарри профессор.

— Ты тогда уже будешь не Мальчик-Который-Выжил, а Мальчик-Который-Подарил-Всем-Кино. Мне кажется, этот титул попрестижнее будет, — ухмыльнулся Снейп.

Гарри тоже засмеялся. Ну а правда, звучит же лучше!

— Тогда собирайся. Мы отправляемся в Малфой-Мэнор. Сегодня уроков уже не будет, ученики разъедутся по домам на пасхальные каникулы. А я пойду отпрашивать тебя у профессора Стебль.

* * *

Северус пошептался с деканом Хаффлпаффа, и Помона заверила его, что если Гарри будут искать, она объявит, что взяла мальчика к себе домой, погостить. И велела связываться с ней по каминной связи, если вдруг возникнет экстренная ситуация. Она даже ухом не повела, когда он сообщил ей, что хочет забрать мальчишку к Малфоям.

— Не боишься отпускать Поттера туда? — cъехидничал Снейп.

— Нет, конечно. Он же с тобой отправится. А тебе я доверяю, — ответствовала гербологша.

Северус немного опешил, и вместе с тем стало приятно.

— Но если что-то случится, шкуру спущу с тебя, — мило улыбаясь, пообещала Стебль. — Так что не расслабляйся. Да и потом, у меня глаза есть, я вижу, что твои слизеринцы у меня в гостиной постоянно толкутся. Никогда не поверю, что одиннадцатилетние дети могут замышлять что-то нехорошее.

— Хочешь Непреложный Обет? — расчувствовался Северус.

Помона хмыкнула.

— Северус, я конечно, баба деревенская, простая, но людей я вижу насквозь. Так что не хвастайся тут... Того, кто захочет причинить вред моему ученику, я сама на клочки разорву! И Люциуса в том числе. Кстати, передавай ему привет. Ох и красавчик же он! — И она мечтательно зажмурилась. Снейп сочувственно посмотрел на нее.

Так что после обеда, взяв подмышки крестника и Поттера, Северус через камин отправился к Малфоям.

* * *

Поттера приняли очень хорошо, как дорогого во всех смыслах гостя.

Поселили его в одной комнате с Драко, чтобы скучно не было. Эльфы как раз наколдовали там двухярусную кровать. Драко нахально занял второй этаж. Гарри только посмеивался. Ему и внизу было неплохо, а спускаться спросонья со второго — себе дороже.

Прислуживал им немного чокнутый на вид домовик. Звали его Добби.

У домовика были огромные зеленые круглые глаза и длинный утиный нос.

Драко оказался подробно наслышан о шикарном именовании домовиков на Рождество и начал расспрашивать Гарри на предмет стать самому Хозяином. Добби, подслушивавший разговор краем здоровенного уха, оживился и начал намекающе прохаживаться мимо них. Эльф лелеял в душе надежду уподобиться хогвартским домовикам.

— Просто знаешь, когда я вырасту, то могу отделиться и жить самостоятельно. Ну и мне все равно положены будут несколько домовиков, как наследнику. Так почему бы не начать уже сейчас? — разглагольствовал Драко. — Не посоветуешь хорошее имя, у тебя здорово получается, — польстил он Гарри.

Гарри немного возгордился и задумался. Добби как раз в это время уронил вазочку и сам неуклюже упал на коврик, обиженно и жалостливо клюя носом воздух.

— Он на Дональда Дака чем-то похож, — задумчиво сказал Гарри, вспоминая эту утку-недотепу.

— Во! Шикарное оригинальное имя! И созвучно со старым! — одобрил Драко. Он тут же вытащил из шкафа новенькое синее с белыми полосками полотенце и вручил его обалдевшему Добби со словами: — Даю тебе новое имя Дональд Дак!

Добби восторженно пискнул, прижал полотенце к груди и зарыдал от счастья, подвывая и сморкаясь.

Гарри с Драко тактично отвели глаза, занявшись разборкой вещей, а Добби выбежал из комнаты, вереща: «Молодой хозяин дал мне имя! У Добби теперь есть собственное имя!»

— Кстати, кто такой этот Дональд? — заинтересованно спросил Малфой.

— Потом покажу! — засмеялся Гарри. — Теперь ему все эльфы будут завидовать.

— Ну, ему нужен какой-то стимул, а то он вечно ходит какой-то пришибленный и грустный, — сказал Драко. — Ну ладно, сейчас пойдем пить чай, знакомиться с родителями, а потом я тебе устрою экскурсию по мэнору.

— Ага, хорошо, — согласился Гарри, вытаскивая из кошелька шикарный букет белых гиацинтов, обрамленных длинными зелеными листьями. — Это для твоей мамы...

— Здорово! Мама обожает цветы, потом посмотришь ее оранжереи, — одобрил Драко. А Поттер неплохо воспитан. Знает, что нужно преподнести хозяйке.

— А мистеру Малфою я ничего не успел купить, — огорченно сказал Гарри.

— Мистеру Малфою будет достаточно вашего сотрудничества, — Люциус вошел в комнату сына. — Это будет самым лучшим подарком мне. Мистер Поттер, приятно познакомиться! Я хозяин дома и отец вот этого шалопая.

Гарри смущенно пожал руку блондинистому пижону, то есть, хозяину. Папаша у Драко был больше похож на модель из журналов мод тети Петуньи. А волосы... Гарри обзавидовался. У него самого они отросли ненамного, а ему нужны были подлиннее. Может, попросить какое зелье у профессора, для стимуляции роста волосяного покрова?

— Приятно познакомиться, сэр, — вежливо ответил он. — Ну, профессор Снейп мне вкратце рассказал о проекте... Так что я согласен! Думаю, это будет выгодно всем.

— Отлично! Делами займемся после обеда, молодежь! Пойдемте, уже все готово.

Гарри поправил безразмерную парадную мантию цвета «молодой корнишон», которую выписал почтовой доставкой по совету Хельги, взял в руки свой букет, и они с Драко пошли за мистером Малфоем в гостиную.

Хозяйка дома Гарри очень понравилась. Мать Драко оказалась красивой блондинкой, под стать мужу, улыбчивой и веселой. Драко шепнул Поттеру на ухо, что мама такая только дома, на людях она вечно изображает Королеву Зимы, недовольную и обливающую всех презрением и холодом.

Гарри подумал, что, в общем-то, такое поведение нормальное, особенно у богачей. Им воспитание не позволяет показывать свои эмоции при посторонних. А человек лучше всего узнается только в домашней, непринужденной обстановке.

Он шаркнул ножкой в начищенном ботинке и вручил леди цветы.

— Мои любимые! — искренне обрадовалась Нарцисса. — Мистер Поттер, вы угадали совершенно точно, я обожаю гиацинты, и их у меня целая оранжерейка! Как будущий садовод, вы просто обязаны познакомиться со всеми моими питомцами!

— Нарцисса, становись в очередь, — крикнул Люциус, беседовавший со Снейпом. — На сегодня мистер Поттер занят, время не ждет.

— Хорошо-хорошо, я понимаю. Сначала дела, потом развлечения, — охотно согласилась хозяйка. — А теперь давайте обедать!

Деловое общение

Глава написана в подарок замечательному читателю несплюшка со Слизеринского форума в благодарность за креативные идеи!

Обед был очень вкусным. Столовой оказалась комната, напоминавшая королевский дворец из тематических передач, Гарри только успевал вертеть головой, поражаясь невиданной роскоши.

Подавали крем-суп с трюфелями и перепелиными яйцами, который Гарри ел впервые, свиные отбивные и жареную форель со спаржей, а на десерт мороженое и клубничный трайфл.

Он опять блеснул своими манерами и воспитанностью, чем заслужил одобрительные взгляды и едва заметные кивки профессора, который даже слегка загордился Поттером. Хоть Снейп и не занимался воспитанием мальчика, но и опозориться перед богатенькими Малфоями ему тоже не хотелось.

Немного испортил общую дружелюбную атмосферу лишь торжественный выход заново нареченного Дональда, в новом полотенчике, который самовольно приволок блюдо собственноручно состряпанных на радостях жареных рябчиков с ананасами.

Мистер Малфой недоуменно поднял брови, глядя на довольнехонького домовика, который моментально стал расторопным и поворотливым. Драко состроил умильную мордашку, пытаясь умаслить отца. Домовики-то были его собственностью. Гарри же усердно пилил ножом маленькую птичку и делал вид, что он тут вовсе ни при чем.

Может, Драко в школе все узнал, и имя взял из какого-нибудь фильма.

Снейп с трудом сдерживал смех. Нарцисса хитро улыбалась и едва заметно кивала сыну.

Люциус вздохнул и решил не устраивать скандала, дабы не напугать гостя и потенциального партнера.

После обеда честная компания переместилась в кабинет.

Гарри чинно уселся на диван рядом с профессором и незаметно ухватился за его мантию — так он чувствовал себя уверенно и в полной безопасности.

После краткого пламенного экскурса в фантастические планы Люциуса, участники проекта принялись просматривать сметы и подписывать подготовленные контракты и договоры.

Гарри очень живо интересовался тем, сколько будут стоить видеосистемы и особенно зарплатой гномов, тут уже ему приходил на помощь Снейп, который занимался переговорами с подземным народом.

Оказалось, что быть совладельцем и двадцатипятипроцентным акционером новой, пока небольшой корпорации, очень интересно. Потому что можно было наравне со взрослыми вносить предложения и они весьма серьезно рассматривались и даже утверждались.

Так Гарри спросил, каков процент богатых магов в магБритании. Оказалось, что около тридцати процентов приблизительно. Это были не только слизеринцы, но и рейвенкловцы с хаффлпафцами, которые прилежно трудились на своих угодьях и в личных лабораториях и мастерских.

Тогда он спросил, что же буду делать жители со средним и низким достатком? Ведь они хотят охватить все магическое сообщество.

Люциус со Снейпом переглянулись.

— Может, кредит? — неуверенно предложил профессор.

— У гоблинов слишком высокий процент. Они же жадные обдиралы! — недовольно сказал мистер Малфой. — Почти никто у них заемы не берет, разориться можно.

— А тогда давайте откроем в людном месте кинотеатр! Для тех, кто сразу не сможет купить колдовидео! — азартно предложил Гарри. — Я спрашивал у однокурсников: оказывается, у вас, то есть, теперь уже у нас, есть только драматический театр, и то не очень большой. И ни цирка, ни зоопарка, ни океанариума совсем нет, — разочарованно сказал он. — А вот в кино бы многие пошли, это дешевле и интереснее, особенно если дома заняться нечем, или вечером, например, когда культурно отдохнуть хочется, — авторитетно заявил он.

Люциус моментально просчитал все выгоды предложенного нововведения, даже без легиллименции видно было, как мельтешат мысли в его голове. Северус усмехнулся и откинулся на спинку дивана. Гарри, широко улыбаясь, подмигнул ему и шепнул:

— А вы летом обещали со мной пойти в кино!

— Обещал, значит, сдержу обещание, — прошипел Снейп, но Гарри совсем не испугался.

— О чем это вы там шушукаетесь? — подозрительно спросил Люциус. — Давайте, вносите свои предложения, почему я один должен думать? Кстати, у меня как раз есть кусок земли в Косом переулке, в самом центре, можно сказать. Там у меня находится бакалейная лавка, но торговля идет не ахти, потому что арендатор кретин. Я ее снесу, выкуплю немного земли рядом и построю шикарнейший Центр культурного досуга! Гарри, вы будете моим главным консультантом, — обворожительно улыбнулся мистер Малфой. — Какие будут предложения?

И Гарри вдохновенно начал консультировать!

Малфой только успевал рот разевать и подсовывать Самопишущему Перу новые листы пергамента.

— Давайте построим комплексный центр! С разными удобствами! — вещал Гарри, размахивая руками. — Про места в зале и разную их стоимость вы уже знаете, наверное, так что повторяться не буду. Но ведь у многих небогатых людей есть маленькие дети, которые не могут смотреть кино, они будут плакать и капризничать, а дома их оставить не с кем. Так что человек с ребенком развлекаться не пойдет. Но если... если организовать в киноцентре детскую комнату, в которой можно спокойно оставить ребенка на попечении няни или воспитателя, то это будет лучшим выходом для зрителя.

Ну, про буфет или кафе в здании и так ясно, причем, можно устроить несколько точек: продавать попкорн, продавать сладости от крутых магазинов, мороженое от Фортескью, на втором этаже, над зрительным залом можно открыть ресторан для зажиточных людей, пусть кто хочет, сидит там и дожидается начала фильма. А внизу можно организовать этакий бар с легкими напитками — для молодежи.В общем, на любой вкус и кошелек!

Малфой угукал, обещал выделить пару-тройку домовиков для детской комнаты, переспрашивал непонятное, изо всех сил поощряя Поттера на дальнейший полет фантазии.

— А еще, — вдохновенно разорялся Гарри, увидев, что внимание взрослых целиком приковано к нему, — если кинотеатр выйдет большим, можно сдавать зал со сценой или фойе в аренду! Например... — он задумался на минуту. — Например, та женщина, которая продает одежду... У нее магазинчик маленький совсем, а товару очень много, кучами лежит, я видел; вот можно предложить ей проводить здесь показы новых коллекций, со стороны же виднее, как мантия сидит! Я такое по телевизору видел, — торопливо сказал он и захихикал под насмешливым взглядом Снейпа. — Арендную плату можно сделать не очень большую, тогда народ сюда опять придет, и будет у нас настоящий Центр. Центр моды, можно сказать.

Люциус зааплодировал: он сам всегда одевался модно и со вкусом.

— Гарри, вы просто самородок! Бриллиант неограненный! Креативщик! Изобретатель, в истинном смысле этого слова!

— А можно будет аквариумы с рыбками в фойе поставить? — попросил обнаглевший от похвал Гарри. — Мне рыбки нра-авятся!

— Да запросто! Самых экзотических куплю, пусть народ любуется, — посулил Малфой. — И работа будет хогвартским выпускникам, кстати. Не все ж такие умные, чтобы свое дело организовать...

— Между прочим, еще есть такой способ зарабатывать — размещать рекламу на здании, — скромненько поведал Гарри. — А у вас такое практикуется? Мне кажется, гоблины и гномы вполне захотели бы... Или вот, например, на каникулах, утром и днем можно сделать детские сеансы — билеты подешевле и что-нибудь развлекательное. Мультики, детские сериалы, фэнтези-фильмы. Это называется заполняемость зала в неходовое время, кажется.

А еще... еще нам нужен конференц-зал, — придумал Гарри, покосившись на профессора. — Чтобы проводить научные конференции и эти... как их там... семинары! И презентации! Вот!

— О да, я понял вас, — проникновенно сказал Люциус. — Думаю, это очень здравая мысль, так как в Министерстве нет приспособленного под такие дела помещения, да и слишком много народу толчется, а тут... Деловая атмосфера, рядом шикарный буфет с баром, тихая музыка, рыбки... Еще надо цветов туда притащить, но этим уже Нарцисса займется... Да и у нее будет возможность устраивать тут цветочные выставки и ярмарки.

В общем, я вас понял, дорогой Гарри! Будем строить не просто кинотеатр, а шикарный Центр отдыха и досуга! Я передам список ваших пожеланий группе сметчиков и разработчиков, они все сделают в лучшем виде. Лучшие дизайнеры и архитекторы магического мира станут работать над нашим проектом! А чего вы еще желали бы, многоуважаемый партнер по бизнесу? — cерьезно спросил Люциус.

Гарри подумал.

— Да мы вот собирали деньги на новый думосбор... С расширенной памятью... — промямлил он, ковыряя пальчиком обивку. — Но мистер Бруни мне пообещал сделать его бесплатно, из собственного материала, как пробный образец. Так что я бы хотел... Сделайте два больших Зеркала!

Одно для кинотеатра, а другое — в Хогвартс. А то наше маленькое, и потом, его директор все время забирает, — сокрушенно сказал Гарри. — Его когда передвигаешь, оно сбивается и начинает рябить или паузы ставить. Экран должен быть статичен! — сказал он авторитетно, видимо, повторяя за Грейнджер.

— О-о-о... — у Малфоя заблестели глаза. — А знаете, это шикарный ход! Я, то есть, мы, выступим как спонсоры! Займемся благотворительностью. Сделаем и установим совершенно бесплатно огромное и высококачественное Зеркало-экран в нашу замечательнейшую школу! Все для блага подрастающего поколения! Пусть дети культурно и гармонично развиваются и послужат потом своему обществу. А еще я же подал заявку на предмет вступления в Попечительский Совет на следующий учебный год. Так что... — он подсчитал в уме. — Как раз осенью мы и организуем вам новое Зеркало! И в школе будем теперь часто видеться, я намерен проводить много инспекций! Прелестно, просто прелестно! — И Люциус довольно потер белые холеные ручки.

Затем зашел разговор о представительстве Поттера.

— Гарри, по законам магического мира, вы, как юный изобретатель и вундеркинд, оставшийся без родителей, имеете право заключать сделки и подписывать важные бумаги. В принципе, ключ от Гринготтского сейфа у вас на руках, а так как вы сирота, то никто и слова не скажет поперек, если вы станете представлять себя сами. Но было бы неплохо, если бы вы, наконец, взяли себе хорошего авторитетного Наставника. Не дергать же вас постоянно из школы, если возникнут срочные дела, — серьезно сказал Малфой. — Наставник не только является чем-то вроде магловского опекуна, он еще и должен обучить вас всему, что сам знает и умеет.

— А-а-а-а... э-э-э-э-э... — грустно проблеял Гарри, печально глядя на сидящего с каменным лицом Снейпа. — Но профессор сказал, что он мне найдет Наставника. А сам он им быть не хочет, — не упустил возможности пожаловаться Гарри.

— Ну, это бы и правда выглядело подозрительно, — утешил его Люциус. — А если еще и Блэк когда-нибудь выйдет из тюрьмы, то и вовсе будет скандал. Они ж враги лютые.

Снейп делал Малфою предостерегающие знаки, тот заметил и поспешил увести разговор в сторону от мигом поставившего ушки на макушку Гарри.

— А мы с вами сейчас припрем этого злого, нехорошего человека к стенке и заставим его назвать имя вашего будущего Наставника, — засюсюкал Люциус.

Снейп ухмыльнулся.

— Да не надо таких усилий. Это вовсе не секрет. Просто я хотел сделать все официально. На самом деле я выбрал Кеттлберна, — объявил он.

Гарри широко улыбнулся.

Профессор Кеттлберн, преподаватель УЗМС ему очень нравился. Он был похож на любимого писателя Гарри — Джеральда Даррелла, такой же большой, добрый и бородатый. И тоже очень любил животных. Да и сам Гарри поклялся, что когда вырастет и станет зарабатывать, обязательно съездит на остров Джерси, где находится знаменитый зоопарк Даррелла.

Правда, пока у Гарри уроков с профессором не было, они только на третьем курсе должны были проходить Уход, но все вокруг отзывались о Кеттлберне с уважением и почтением, даже вредные слизеринцы.

Всю молодость и зрелость Кеттлберн путешествовал и побывал во многих странах, а перед пенсией решил несколько лет попреподавать в Хогвартсе. Гарри вдруг пришла в голову отличная мысль — попросить профессора показать им в кинотеатре свои воспоминания о путешествиях, о редких животных, которых он видел во время своих странствий, и впечатления о странах и краях, где он побывал. Этакий цикл «Мэджик джеографик». Круто! Гарри подпрыгнул и решил, что расскажет об этом Гермионе, а уж если Кеттлберн согласится стать его магическим Наставником, то и вовсе с такой просьбой обратиться будет весьма уместно!

— Хм... — подумал Малфой. — Ну что ж, вполне достойный выбор! Оливер человек с незапятнанной репутацией, пользующийся огромным уважением в научных кругах, да и ученики и их родители его любят. Сильный маг, и к тому же с нейтрального факультета — Рейвенкло. Ни к чему придраться нельзя. Поздравляю вас, Гарри, с таким Наставником вы вырастете очень достойным человеком! А мы с Северусом, в свою очередь, тоже будем помогать всем, чем сможем.

— Я уже говорил с Оливером, он обещал завтра прибыть сюда. Так что, Люциус, открой для него доступ в имение, — попросил профессор.

— Двери в Малфой-мэнор для Гарри и его Наставника всегда будут открыты! — пафосно провозгласил Малфой.

Снейп поморщился и велел Поттеру идти к Нарциссе, которая его уже заждалась, и Гарри с облегчением выбежал из комнаты, чтобы побегать с Драко на свежем воздухе, ведь на улице отчетливо наступала весна.

— Ну, что скажешь? — промурлыкал довольный, как кот, Люциус. — Гарри — просто чудо, такой умненький мальчик, почти как мой Драко!

— Да, если эти двое споются... — хмыкнул Снейп. — Заметь, мы такими не были...

— Это верно. Я-то полагался на отца, который руководил всеми делами и всего лишь принял бразды правления после его смерти, а ты так и вовсе был нищебродом. А вот Драко с его планами и Гарри... Это же не дети, а финансовые гении. Нам нужно только помогать им во всем, и они вознесут нас на вершины славы! — Люциус свалился в кресло и устало прикрыл глаза.

— Слушай, а ты что, и правда решил строить вручную эту махину? Ну, Центр... наш, — осторожно спросил Снейп. Люциус показывал ему предварительные сметы, и профессор пришел в священный ужас, когда увидел астрономическую цифру предстоящих расходов.

— А ты что предлагаешь? — поднял растрепанную голову Малфой.

— Ну-у-у... может, помещение поменьше, поскромнее и Чары расширения внутри? — предложил Северус.

— Ясно. Нищеброд ты и есть, — констатировал Люциус. — Вот как ты думаешь, почему Основатели не поставили на берегу Озера обычную палатку и не стали обучать детишек в ней? Всегда ж можно применить Чары этого твоего расширения, не так ли?

А гоблинам нафига этот огромный роскошный беломраморный банк? А мне, мне, Малфою, к чему такой здоровенный дом? Ну и другим приличным гражданам нашего общества зачем такие огромные замки с башнями и прочими прибамбасами?

Снейп надулся. Он и своим маленьким покосившимся домиком был доволен, в общем-то... Нетребовательный он просто.

— Откуда я знаю? — огрызнулся он. — Выпендриться хотели? И хотите.

Люциус снисходительно улыбнулся.

— Слушай и запоминай! Во-первых, большие, издалека заметные здания вроде Хогвартса, привлекают внимание обывателей. Кто заметит твою чахлую палатку без соответствующих указателей и подробного адреса?

— Во-вторых, для англичан пословица "Мой дом — моя крепость" актуален как никогда, а уж для магов и подавно. Пусть враги видят, что им так просто внутрь не проникнуть. В-третьих, как ты думаешь, зачем Основатели прилагали столько сил, тратили время, драгоценную магию, финансы, в конце концов, чтобы отгрохать этакий мемориал? Да к тому же, замок рассчитан на большее количество народа, чем учится сейчас в школе.

Просто, чем больше людей побывает в твоем заведении, тем больше они оставят своей магии там. Древние стены Хогвартса насквозь пропитаны волшебством сотен поколений самых разных магов. Хогвартс устоит при должной защите даже при самом страшном катаклизме.

Этого я хочу и для своих поместья и Центра. Твою хижинку и свинарник Уизлей снесет в один миг, а мое останется стоять незыблемым, — подвел итог Люциус. — И Фиделиус на такие дома накладывать легче, там аккумулированный запас магии помогает чарам Сокрытия. Хотя я очень надеюсь, что до такого дело не дойдет.

— А я вот возьму и куплю участок возле Запретного Леса, — мстительно сказал Снейп, разобидевшись. — Там же тоже волшебства и магии хоть ведром черпай!

— И кстати, очень правильно сделаешь, — благожелательно кивнул Люциус. — Деньги у тебя есть, так что дерзай. Тебе давно нужна собственная приличная резиденция, а может, и лаборатория на промышленной основе. Хватит чахнуть под началом у этого старого паука.

— Я... думаю над этим, — нехотя признался Снейп. — Окончательно все будет ясно только летом. Надо разрешить тот важный вопрос...

— Согласен! Но и помимо ожидания я все равно начну дело. Потому что рассчитываю на крайне благоприятный исход, а строительство и новый бизнес будут этаким стимулом не потерять все. Ну, как-то так. Нельзя же постоянно сидеть и бояться второго пришествия... нашего Лорда, — Люциус фыркнул и сделал неопределенный жест рукой.

Внезапно он захихикал, совсем как Гарри.

— Я в нашем Центре сделаю такую классную фишечку! Это будет суперкруто!

Северус невольно заинтересовался.

— Что-то еще, помимо предложенного Поттером? Ну-ка, колись давай уже.

— У меня повсюду будут скрытые двери в Выручай-комнаты, — гордо сказал Люциус. — Но! Только с одной-единственной функцией — это будут вполне цивилизованные, роскошные туалетные комнаты! А не такие убогие помещения, как в Хогвартсе. А что? Это ж самое необходимое в публичных местах — не бегать и выспрашивать, где что находится. Ты подумал — и бац! Перед тобой уже дверь, заходишь и все в порядке! Скажи, что я тоже гений?

— Ну... Если так подумать, то новшество и правда весьма неплохое и полезное, хотя бы аппарировать в туалет не придется. А то можно и напугать кого-нибудь, — засмеялся Северус.

— А я уж подумал, понаставишь ты таких Выручай-комнатушек в своем кинотеатре, а народ начнет там зависать семьями, с едой, развлечениями и всяким прочим.

— Кстати, эти Чары совсем непростые и стоят очень даже недешево. Но думаю, на таких делах экономить не стоит, ведь известно, что лицо заведения — это его туалетная комната! — и Люциус торжествующе потер руки.

— А что, интересно, скажет на все это Дамблдор? — риторически вопросил Снейп.

— А ты сходи к нему после каникул, — провокационно предложил Малфой. — Я даже разрешаю тебе сообщить ему обо всем, ну, исключая разве что, ваше партнерство со мной. Посмотрим на его реакцию, — снова захихикал Люциус.

Снейп ухмыльнулся: визит к директору обещал быть очень занимательным!

Три дня пасхальных каникул в Малфой-мэноре были для Гарри самыми лучшими, ну, кроме того выходного, когда они с профессором побывали на кладбище, и дня похода к мастеру Бруни через Гринготтс.

Эти памятные для Гарри дни отличались атмосферой, местом и настроением, но все были по-своему прекрасны и ярки. И он часто вспоминал их и переживал заново, отыскивая всякие мелкие приятности.

Профессор Снейп и мистер Малфой больше не задерживали его надолго, всего лишь по полчаса каждый день для уточнения деталей и просмотра эскизов и чертежей будущего Центра, остальное время Гарри проводил, свободный как птичка, вместе с Драко и его матерью.

Собираясь в оранжереи миссис Малфой, Гарри заметил, как она выпила зелье из маленького флакончика, а уже на подходе к теплицам махнула палочкой, наколдовывая вокруг головы прозрачную сферу.

— А что это у твоей мамы вокруг головы? — шепотом спросил он у Драко.

— А-а-а-а... это Воздушный пузырь. Понимаешь, у мамы аллергия на цветы, но она так их любит, что все равно ходит за ними ухаживать собственноручно. Потому что в доме цветов почти нет, вот она и старается с ними хоть в оранжереях повидаться. Профессор Снейп регулярно варит ей специальное зелье, так что риска почти нет. А маме в радость!

— Вот это я понимаю, любить, несмотря ни на что! — пафосно выдал Гарри. Само собой, изречение он почерпнул Сами-Знаете-Откуда. И сразу же зауважал Нарциссу.

В оранжереях Малфоев творился какой-то цветочный рай для любителя растительности. Было там до того красиво и необычно, что Гарри все время проходил с широко разинутым ртом. А еще им на плечи и голову постоянно садились бабочки самых разных размеров, форм и цветов.

А какие там были экземпляры цветов! Глаз не оторвать! Ему даже стало немного стыдно за свои детские мечты выращивать на своей ферме цветы для продажи. Куда уж ему соревноваться с миссис Малфой.

Утешался Гарри только тем, что все-таки он планировал основной деятельностью получение ягод и фруктов, а цветы — это для себя да на ингредиенты профессору Снейпу.

На следующий день после подписания основного контракта прибыл профессор Оливер Кеттлберн.

Церемония Наставничества была очень простой, а Гарри уже навоображал себе длинных непонятных ритуалов с какими-нибудь кровавыми жертвоприношениями, нарисованными мелом пентаграммами, разбросанными повсюду куколками вуду и черными петухами. Драко долго хихикал над его фантазиями, а потом сказал, что все просто и скучно: они выберут себе свидетелей, наденут специальные белые церемониальные мантии и подпишут магический контракт. Вот и все.

Тогда Гарри выбрал себе свидетелем профессора Снейпа, а Драко пошел в ассистенты к Кеттлберну и жутко этим загордился. Раньше-то он в таких серьезных делах участия наравне со взрослыми не принимал, и сейчас это доверие жутко льстило его завышенному самолюбию. Вообще, если правильно капать бальзам на это самое самолюбие, то с младшим Малфоем можно было прекрасно ладить. Чем Гарри потихоньку и занимался. Развивался, так сказать, изучая психологию окружающих его субъектов.

Так что после того, как Кеттлберн официально стал его Наставником, после того, как они три дня объедались потихоньку в комнате Драко шикарнейшими десертами, изготавливаемыми новоявленным Дональдом в пылу неуемной благодарности, после того, как объехали весь мэнор на толстоногих спокойных пони, которых им выделили из конюшни и которых Гарри назвал Пинки Пай и Радуга Дэш, облазили с наколдованными копьями и луками со стрелами все уголки поместья внутри и снаружи, играя в индейцев, возвращаться к учебе было очень неохота, о чем Гарри и ныл с самого утра на правах уже старого знакомого и питомца аж двух профессоров.

К чести последних, те лишь добродушно смеялись в бороду и ехидно усмехались, глядя на грустного Поттера, который не хотел влезать в камин и тянул время, пожимая по второму кругу руки всем малфоевским домовикам в количестве двадцати трех особей, собравшимся на свой страх и риск в гостиной Малфой-мэнора. Возглавлял их, конечно, возомнивший себя привилегированным рабом Дональд-Добби.

Люциус же тактично не стал усугублять отношения с выгодным партнером и владельцем более пятидесяти домовых эльфов и сделал вид, что демонстрация проводится на законных основаниях.

В конце концов Гарри воспитанно приложился к руке Нарциссы, прощаясь с хозяйкой дома, а та ласково погладила его по голове и подарила новую выходную мантию, за которой специально ходила в магазин мадам Малкин. Мантия была очень красивой: темно-зеленого цвета с серебряной вышивкой по вороту и манжетам. Гарри абсолютно не был ярым поборником лишь цветов своего факультета, поэтому с радостью примерил подарок да так и не снял его, намереваясь отправиться в обновке в Хогвартс. Драко щеголял в такой же, только темно-синего цвета.

Наконец Снейп взял за руку Драко, а профессор Кеттлберн оборачивавшегося назад и махавшего умиленным хозяевам ручкой Гарри, и они прибыли в покои слизеринского декана.

Детей не отправили тотчас же по своим гостиным, а усадили пить чай и обсуждать дальнейшие планы Наставничества.

Снейп пообещал, что станет учить обоих Боевой и Защитной магии в свободное время, а Кеттлберн посулил заняться с ними драконоведением и подробнейшим изучением различных сельхозвредителей, какие только вообще бывают на свете.

Еще он предложил изучать основы серпентарго — языка змей, потому что с драконами можно примитивно объясняться на этом языке, поелику они и есть змеи-переростки, а Гарри это может пригодиться, чтобы договориться со змеиным народом — уничтожать крыс и мышей-полевок в поле.

Гарри воодушевился и спросил, нельзя ли научиться ежиному языку — ежи ведь тоже хорошо мышей ловят! Или кошачьему. Кеттлберн вовсе не засмеялся уничижительно, а сказал, что всяким языком можно овладеть, было бы желание.

Вон, мистер Крауч из Министерства Магии знает их более двухсот. И даже язык русалок, гоблинов и вейл.

После чая с пирожками и шоколадно-ореховым тортиком, домовики оттранспортировали клюющих носом отроков в их постели, Кеттлберн, попрощавшись и согласовав расписание занятий с подопечными, удалился к себе в покои, а Снейп, злорадно потирая руки, начал собираться к директору для задушевной беседы.

Ради этого случая он даже аккуратно причесался и нацепил на физиономию маску вселенской скорби и огорчения коварными планами Малфоя.

* * *

Горгульи у директорского кабинета приветливо ощерились и пропустили Снейпа без пароля. Это вообще-то только при школярах пароль спрашивали, чтобы те не думали, что попасть в кабинет можно за здорово живешь.

Дамблдор сидел за своим столом и забавлялся с думосбором.

Снейп еще подумал, с чего бы это вдруг такая любовь к просмотру воспоминаний. Раньше, когда он тут бывал с визитами, директор думосбор даже из шкафа не вытаскивал.

И подумал со злорадством, что скоро Альбус нервы мотать школярам не сможет: со следующего года у Гарри будет новый, многофункциональный, с большой памятью думосбор от Бруни. С эмблемой торговой марки Малфой Индастриз. Или Корпорейшен... Так что попытки какого-либо шантажа или давления на школьников будут исключены.

— Добрый вечер, профессор Дамблдор! — лицемерно-вежливо поприветствовал он старого пройдоху.

— О, мальчик мой! — жизнерадостно ответил директор, вытаскивая голову, а заодно с ней и длинную бороду из наполненного до самого верха думосбора.

Снейп лениво отметил, что объем воспоминаний большой, не иначе, старик тоже смотрит магловские фильмы, а может, даже и сериалы.

— Как провел каникулы? — заботливо вопросил Альбус, утрамбовывая воспоминание в довольно объемистый флакон и суетливо пряча его в стол. — Дай угадаю, у кого ты гостил?

— А я как раз принес новости, которые, возможно, вас заинтересуют, — провокационно начал Северус. Дамблдор очень живо интересовался жизнью Пожирателей на покое. Наверное, подрабатывал осведомителем в Аврорате. Хотя сообщать ему было почти нечего — оставшиеся на свободе УПсы вели себя примерно и ни в чем плохом замечены не были.

— Ну-ка, ну-ка, — навострил большие, поросшие седыми волосами, уши директор.

— Вы же знаете, что Люциус доверяет мне как другу... Так вот, он на днях запускает новый коммерческий проект... — Снейп замолчал, выдерживая многозначительную паузу.

— Что, что за проект? — нетерпеливо заерзал на кресле Альбус. Сердце у него забилось чаще, предчувствуя нехорошее.

— Это будет нечто, просто бомба и сенсация...

— Да что же это будет-то? — не выдержал и взорвался Дамблдор.

— Хочет выпускать колдовидеосистемы, — трагическим голосом возвестил Северус, наслаждаясь ломаемой комедией.

— Э-э-э-э... как так... да откуда он... Вот ведь прохвост! — сильно заволновался Дамблдор, жамкая и дергая от огорчения бороду. — И когда только успел!

— Ну, вы же знаете, Люциус внимательно следит за новыми технологиями и частенько выступает инвестором у перспективных изобретателей, — небрежно сказал Снейп, принимая от Отелло чашку крепкого чая. Домовик подмигнул ему — он с некоторых пор взял на себя обязанность следить за тем, что пьют Северус и его подопечный Поттер.

Северус с удовольствием отхлебнул — чай с мелиссой, как он и любил.

— Спасибо! — поблагодарил он довольного домовика.

— Нет, ну... Это же он обделил большую часть магического населения удовольствием смотреть магловские шедевры! — возмущался Альбус. — Не каждый сможет купить подобное удовольствие, я же знаю, сколько стоят хороший думосбор и Зеркало!

— Можно подумать, до этого население имело возможность смотреть их, — фыркнул Снейп. — Это могли делать только полукровки и те из магов, кто отдыхал на каникулах у маглорожденных одноклассников. Но вы зря так переживаете. Люциус вовсе не дурак и не эгоистичная свинья, поэтому наряду с выпуском колдовидео, он строит огромный магический кинотеатр, доступный для всех слоев населения магической Британии. Думаю, его заведение будет пользоваться огромным спросом. Вы же знаете, как скучна жизнь среднестатистического обывателя...

— Но как Малфою не стыдно обирать нашего юного гения Гарри! — в негодовании воздел руки к потолку директор. — Эта фантастическая идея, этот технический прорыв! Ведь открытие принадлежит нашему Золотому мальчику, который спас нас всех от тирании и рабства!

— Ну, знаете, Поттер сам виноват, — пожал плечами Снейп. — Ведь у него нет в магическом мире Наставника, который следил бы за его благополучием, направлял на верный путь и вообще, подсказывал, куда и как вложить свои деньги? И вообще, я давно предлагал ввести в программу обучения еще и Основы Магического Права, но вы ведь кричали, что дети и так сильно утомляются и перегружены сверх меры. Вот и получите результаты вопиющего невежества.

— Да-да, ты прав, Северус, — подпрыгнул Дамблдор, пропустив мимо ушей упоминание о полезном факультативе. — Надо ему назначить Наставника, ведь Блэк в Азкабане! Я сегодня же займусь составлением списка кандидатов для нашего Гарри, а потом поговорю с ним. У меня есть на примете верные, надежные люди, которые станут заботиться о мальчике как о родном сыне! А потом мы попробуем оспорить проект мистера Малфоя на заседании Визенгамота. Слыханное ли дело, обирать несчастного сироту, лишать его будущего!

— Ну, тут все зависит от мистера Поттера, — продолжал с упорством маньяка-садиста расковыривать стариковские мозоли Северус. — Если он не будет против производства Малфоями этих самых колдовидео, то и предъявлять Люциусу нечего. А тот всегда может договориться с Поттером о доле в прибыли. Потому что сам Поттер такое масштабное дело не потянет, а значит, идея пропадет. А дети ведь такие тщеславные, жадные до популярности и заносчивые, — печально вздохнул он.

— Почему пропадет? Мы сами наладим выпуск этих самых систем! И будем продавать их по очень доступной цене! — начал строить всеобщеблагие планы директор.

— А вы знаете, сколько примерно денег нужно будет на то, чтобы просто начать? Не меньше полумиллиона галеонов! — ошарашил директора сметой Снейп. — Вы же не планируете ограбить Гринготтс. И кто будет работать на фабриках? Наши недоучки маги, которые Чарами кое-как владеют? А ведь такие сложнейшие артефакты, как думосбор и Зеркало Желаний, изготовили знаменитые Алланон и Парацельс. Но даже чтобы точно воспроизвести артефакт и наложить соответствующие чары нужно недюжинное мастерство. Боюсь, директор, у вас просто нет специалистов такого уровня.

— Все равно, нельзя было допустить, чтобы столь выгодный патент оказался в руках этого скользкого слизеринца! — восклицал Альбус. — Ты плохо выполняешь свои обязанности, мальчик мой, не разведал все заранее, чтобы я мог предпринять необходимые меры...

— Ну, так я, между прочим, в школе целыми днями преподаю! — возмутился эдаким несправедливым обвинением Снейп. — И вообще, странно вы рассуждаете для того, кто призывает к единению с маглами, — деланно удивился Северус. — Ведь, по сути, Люциус как раз продвигает дело, которым вы занимались всю свою сознательную жизнь — делает для волшебников мир маглов притягательным и приемлемым. Он планирует показывать фильмы обо всех сторонах их жизни: о науке, о профессиях, о быте и даже... — он понизил голос, — о пагубных пристрастиях и извращениях маглов, а также о смертоносных разработках и разрушительных войнах, которые они вели и ведут по сию пору! Такого на Магловедении в Хогвартсе мы не узнаем!

Дамблдор побледнел и похолодел от ужаса.

Если оборотная сторона жестокой натуры маглов станет достоянием широкой общественности... маги могут решительно закидать его, Председателя Визенгамота, тухлыми помидорами. Ведь только-только об Инквизиции подзабыли! И о каком снятии Статута тогда может вообще идти речь? Наоборот, все его указы и законы в сторону послабления маглорожденным могут отозвать общим голосованием. Ой, беда-беда, огорчение! И как всегда, все неприятности от слизеринцев.

И ведь патент никак не перехватить. Наверняка этот скользкий прохвост заверял все у независимых гоблинов, как это делали все умные и состоятельные колдуны. Гоблинская магия, а также честь и достоинство этого маленького жестокого народца, вошедшие чуть ли не в поговорку, не позволяли надувать и дурить клиентов, кем бы они ни были.

А даже если бы и вышло — нету, нету денег у Ордена, чтобы самим начать выпуск и трансляцию и показ того, что нужно. Вот всегда так — все планы Альбуса на благо и процветание магобщества разбивались вдребезги о нехватку денег!

— А что, у Люциуса, что ли, есть профессионалы и специалисты-артефакторы? — директор цеплялся за соломинки, пытаясь удержаться на плаву, пришибленный такой неприятной новостью.

— Коне-е-е-ечно, — протянул Северус, с аппетитом жуя профитрольку с шоколадной глазурью. — Он уже заключил трудовые контракты с гномами. И они, знаете, очень охотно согласились. И даже заинтересовались перспективами выйти попозже на мировой рынок с изготавливаемой продукцией. Ну, вы же в курсе, что лучших работников и маготехнарей чем гномы и гоблины не найти.

Директор охнул и обмяк. Еще и профессиональные связи с подземными народцами! А он-то столько лет пытался наладить с ними контакт, и все впустую! И откуда только у слизеринцев такие способности — без мыла влезть куда надо и не надо? Вот ведь не зря их называют скользкими гадами... Не зря.

— А что вы так переживаете, профессор Дамблдор? — спросил Снейп. — Люциус делает хорошее, Мерлиноугодное дело. Вот, к примеру, на уроках Магловедения профессора Бербридж никто не слушает, все занимаются своими делами. И заинтересовать их она никак не может. А приносить наглядные примеры из магловского мира ей не позволено. И как она должна преподавать это самое Магловедение? К сожалению, — притворно вздохнул он, — писать законы под себя ей не позволено, а то бы сейчас класс Магловедения в Хогвартсе был бы забит кучей предметов магловского быта... И ученики, может, воодушевились бы.

— Можно изучать предмет и в теории, — пробурчал Дамблдор. — Практику пусть изучают когда станут взрослыми и смогут свободно выходить в магловский мир.

— Тут, понимаете, палка о двух концах, — любезно принялся просвещать директора Снейп. — Ученики толком не знают магловского мира, выходят в одежках, кое-как трансфигурированных по старым учебникам, это бросается в глаза, и полиция, это магловские авроры, тут же упекает волшебника в каталажку или в психушку! А уж после того, как у того не оказывается документов и после криков, что он волшебник, его и подавно отправят на принудительное лечение. А что может сделать маг без палочки? Ничего. Пока его не станут искать родственники. Так что насчет голой теории вы неправы, неправы...

Северус посидел еще, с удовольствием глядя на задумавшегося Дамблдора. В нахмуренной голове старого волшебника бешено крутились все шестеренки, судорожно ища выход из сложившегося положения с магловскими фильмами, но тщетно! Придраться к планам Малфоя и впрямь было невозможно.

А если еще Гарри откажется выставлять иск против чванливого аристократа, то и вовсе ничего не сделаешь. А ведь этот мелкий барсук откажется! Потому что сам же и начал распространять это самое кино! А теперь вот оно погубит все, что Альбус строил почти столетие!

Эх, надо бы что-то срочно предпринять!

Директору срочно нужен дополнительный бонус к славе величайшего волшебника столетия...

Как там говорилось в Пророчестве? Один не будет знать покоя, пока не умрет другой?..

Господа! Э-э-э-э-э... экшен что ли!

*скромно ковыряет пяткой коврег*

Оставшийся до летних каникул месяц пролетал как резвые гиппогрифы из конюшни Малфоев. В прошлый раз покататься на них не удалось по причине малолетства, но Люциус настойчиво-любезно приглашал Гарри посещать их в любое время, а значит, через пару лет можно будет попробовать оседлать этих крылатых красавцев.

Теперь после школьных занятий Гарри с Драко ходили еще и к Кеттлберну на уроки. Это были уроки не в привычном смысле, а особенные. Мистер Оливер рассказывал им об устройстве магического мира, о его истории и основных вехах, о знаменитых волшебниках и волшебницах, причем не только британских, но и из других стран. Помимо этого, он учил их правам и обязанностям несовершеннолетних волшебников, как не дать обмануть себя постороннему человеку и не попасть в глупую или опасную ситуацию.

Снейп, кстати, на следующий же день рассказал им о том, что директор подыскивает для Гарри Наставника, на что Поттер ехидно ухмыльнулся. Он вообще с каждым днем все больше походил на Северуса, старательно копируя его повадки, а уж с отросшими за год волосами, которые теперь не торчали как иглы у ежа, и вовсе представлял собой карикатурную пародию на Снейпа, только в очках. Гермиона, Драко и Невилл покатывались со смеху, когда Гарри в гостиной Хаффлпаффа старался изобразить фирменные повороты профессора и взмахи мантией, которая каждый раз валила его с ног, опутывая плотным коконом. Правда, Гарри не хватало терпения ходить с распущенными длинными патлами, поэтому Гермиона подарила ему набор черных мужских резинок для волос. Так было гораздо удобнее... Только профессор МакГонагалл очень неодобрительно посматривала на него. Гарри, поймав ее укоризненный взгляд, лишь слегка пожимал плечами и отворачивался. А чего она хотела, чтобы он всю жизнь был копией своего отца? Но ведь он личность, другой человек, поэтому будет выглядеть так, как ему нравится.

Помимо прочего, они с Драко начали изучать обещанное серпентарго, и оказалось, что это не так уж и сложно. Шипели дети с удовольствием и с азартом, так что даже Гермиона захотела взять себе такого Наставника, вроде профессора Кеттлберна. Гарри прямо-таки загордился тем, что ему завидуют в выборе Наставника и надулся как пузырь. Он вообще был счастлив, что у него сплошь столь исключительные учителя и кхм... взрослый профессор зелий в друзьях. Ну, это он сам так считал, а что думал на этот счет Снейп — было неведомо никому.

А еще профессор Кеттлберн продемонстрировал им, как звучит ежиный язык. Это оказались короткие прищелкивания и странное сопение и кряхтение, однако же именовалось это языком, и настоящие ежи из Запретного леса профессора вполне понимали. Гарри возликовал и твердо решил изучать оба языка. Просто он очень любил ежиков.

Через неделю после каникул в Малфой-мэноре мастер Бруни прислал готовые дротики. Их было два комплекта по десять штук в обоймах из прочной драконьей кожи. Получив это чудо, изготовленное из специальной стали с серебряным покрытием и алмазными иглами, Гарри со Снейпом весь вечер азартно играли в дартс. Северус и сам не заметил, что веселится наравне с Поттером, кидая приятно ложащиеся в ладонь дротики в две наколдованные мишени.

Надо было признать, что хаффлпафский староста Мердок изрядно поднатаскал Поттера во владении оружием: мальчик прекрасно управлялся и с ножом, и с топориком, и с дротиками. Не зря Минерва пыталась затащить его в квиддичную команду, не зря... Ведь реакция и глазомер у ребенка были отменные.

После, накидавшись до онемевших рук, они посидели немного, развалившись на креслах и лениво болтая на серпентарго. Выглядело это как разнотональное шипение, словно на раскаленную плиту прыскали водой. Удивительно, но они даже немного понимали друг друга!

Затем Северус повел Гарри в лабораторию, в свою святая святых, строго наказав Поттеру ни до чего не дотрагиваться. Гарри тут же спрятал руки за спину и мило улыбнулся.

Снейп хмыкнул, показывая, что его не обманешь таким ангельским видом, и достал два пузырька с зельями. Один был наполнен густым зельем красного цвета, другой — бесцветным.

— Смотри, Поттер, красное — сильнейший парализующий яд. Бесцветное зелье — антидот. Теперь... я обмакиваю десять дротиков в яд, высушиваю их и укладываю в обойму. Предупреждаю один раз, как достаточно понятливого и смею надеяться, умного ребенка, что обращаться с этим оружием следует очень осторожно, в противном случае, из охотника ты превратишься в беспомощную жертву. Антидот, которого я сварил много, на всякий случай, должен быть всегда при тебе. Правда, я понятия не имею, как ты его выпьешь, если уколешься, яд-то действует почти мгновенно... Так что, если не успеешь выпить, придется тебе ждать кого-то из нас: меня, Кеттлберна или своих дружков. Так что расскажи им потихоньку, в чем дело, если вдруг найдут тебя лежащим без движения, вытаращившего глаза и безмолвного. Пусть немедля капнут тебе в рот немного антидота — сразу отойдешь.

Гарри понятливо кивал, дав себе самому и Снейпу слово быть максимально серьезным и постараться и правда не оконфузиться. Он уже знал, что профессор не талдычит одно и то же по сто раз, а ограничивается одним твердым внушением. И это было правильно! Зельевар не был занудой, кроме того, Гарри льстило, что ему полностью доверяли, даже такое опасное оружие, как отравленные стрелки.

Второй набор присланных дротиков он использовал для постоянных тренировок, заодно давая пометать их своим друзьям, Мердоку и Хельге. Мердок вообще был в восторге от гномьих изделий. И даже подумывал заказать им пару луков со стрелами. По своим собственным эскизам. Гарри пообещал, что поговорит с профессором Снейпом об этом.

* * *

Однажды, уже в конце мая, когда до экзаменов оставалось около недели, Гарри с Гермионой, Роном, Драко и Невиллом сидели в Выручай-кинотеатре, как они окрестили это помещение.

Напоследок перед каникулами друзья планировали устроить удлиненный сеанс и показать пару полнометражных мультфильмов, выбором которых как раз занималась Гермиона, но к назначенному времени ни думосбора, ни Зеркала на специальном подиуме не оказалось.

Гарри удивился: эльфы всегда исправно доставляли главные атрибуты Хогвартского кинотеатра без задержки. Пришлось вызвать ответственного за магическую технику домовика по имени Арчибальд и устроить ему дружеский допрос.

Бедняга эльф, сам в полном расстройстве, поведал, что думосбора в кабинете директора нет, равно как и самого Дамблдора, который сообщил, что удаляется в Лондон по делам.

Зеркало тоже отсутствовало, хотя до этого всегда стояло в кинотеатре, так как им как раз никто не пользовался — его эльфы скрывали Пологом невидимости, чтобы не искушать малолеток просмотром самых горячих желаний.

— Ребята, вы тогда оставайтесь тут, а я пойду с Арчи поищу думосбор, — оповестил друзей Гарри.

Драко с Невиллом предложили пойти с ним, но Гарри отказался, уверяя что одному будет быстрее, чем всей толпой. На том и сошлись.

Гарри решил наведаться к Дамблдору, надеясь, что тот уже вернулся, иначе сеанс будет просто сорван, а билеты-то все проданы. Не хотелось подводить ребят...

Поэтому он попросил Арчибальда перенести его поближе к лестнице с горгульями, что тот с радостью и сделал.

Но горгульи не отозвались на призыв спустить лестницу, молчали как каменные. Гарри походил туда-сюда и вдруг заметил в конце коридора на полу какие-то белые точки. При ближайшем рассмотрении это оказался... попкорн! Но кто и зачем рассыпал его цепочкой, ведущей... неизвестно куда?

Любопытство победило, к тому же он был не один, и Гарри, сопровождаемый эльфом, пошел по следам попкорна.

А привел он его к тому самому коридору на третьем этаже, который Гарри загородил желтыми лентами. Вот только все предупреждающие ограждения были сорваны и дверь чуть приоткрыта!

Ого!

Директора и думосбора нет, в кабинет не попасть... Может, профессора Дамблдора украли и теперь держат в том самом жутком месте, которое грозит опасностью для жизни и даже смертью?

Гарри постоял перед дверью, за которой слышался смачный трубный храп и сопение, вздрогнул, вспомнив тролля, и послал Арчи за Снейпом — он-то сам директора спасти не сможет, он же ребенок!

Обеспокоенный Снейп в вихре черной мантии появился вместе с переместившим его домовиком и, оценив обстановку, тут же отослал Гарри назад в кинотеатр, а сам шагнул за дверь. Гарри, конечно, послушался, но потом остановился и лихорадочно подумал, что надо все же помочь профессору — а вдруг в той комнате нечто страшное и сильное? Ну тот же чокнутый здоровенный тролль, к примеру... А у него есть действенное оружие! Нет, он все понимает, что еще маленький и помочь почти не может, но... Нельзя же оставлять профессора Снейпа одного!

И он послал эльфа, обеспокоенно переминавшегося рядом с ним, за мантией-невидимкой в свой спальный отсек. Арчибальд обернулся меньше чем за минуту, бережно неся невесомое серебристое одеяние. Гарри решительно накинул новогодний презент на себя и ринулся вслед за учителем.

Увиденное за дверью повергло его в благоговейный шок и ужас.

Занимая половину комнаты, в запретном помещении крепко дрыхло трехголовое чудовище, смахивающее на собаку-переростка. В уголке вяло тренькала арфа с женской головкой — Гарри припомнил, что видел такую в фильме про Джека и великанов... Арфа-самоиграйка, кажется. Ну и ну! Разве можно держать таких монстров-мутантов в школе, полной маленьких детей? А если бы кто-то не послушался и вперся бы таки в эту дверь? Интересно, этот мутант ест людей?

Гарри бочком обошел страшенную собаку и увидел за ее спиной открытый круглый люк в полу. Внутри было холодно и черным-черно. Он оглянулся на Арчи, тот даже не стал ни о чем спрашивать и, взяв Гарри за руку, переместил его в незнакомое место.

Было так темно, что стало страшновато, противно пахло гарью.

Ничего не было видно, но потом он понял, что наступает на какие-то стебли или ветки.

— Арчи, а можно как-то тут все осветить? — попросил Гарри. — А то у меня Люмос слабенький выходит.

Домовик шелкнул пальцами, на стенах загорелись факелы, а Гарри чуть не закричал от ужаса. Вокруг него неподвижно валялись груды обгоревших Дьявольских силков. Так вот куда пропали все горшки с этими растениями, а Гермиона не могла допытаться у мадам Стебль, где они.

— Кто это сделал? Что с ними? — причитал Гарри, которому вид мертвых растений был как нож в сердце. Ведь он их целый год пестовал, разговаривал с ними, а доверчивые Силочки тянулись к нему, обвиваясь вокруг рук. — Да как же так можно обращаться с живыми созданиями!

В углу комнаты слабо зашевелился клубок спутанных веток, и Гарри тут же кинулся туда. После непродолжительных раскопок он добыл из мертвой кучи Силков небольшой кустик, который, видимо, прикрыло от огня другими его собратьями. Тот дрожал и обвивался вокруг Гарри, будто боялся, что его спустят с рук. Гарри бережно подышал на несчастного малыша и сунул его под мантию. Побродив немного, в надежде обнаружить еще живых Силков, мальчик грустно пошел дальше по коридору.

— Но ведь это не профессор Снейп сделал? — вопрошал он у воздуха. — Да не мог он, мы бы увидели свет и вообще... А там уже все остыло, значит, это кто-то, кто прошел тут первым!

На этом сюрпризы не кончились. Во второй комнате лежал оглушенный тролль, огромный и вонючий, а в третьей — валялись груды ключей, причем крылатых. Неподалеку лежала старенькая метла.

Гарри, глядя на это металлическое кладбище, недоумевал, кому понадобились такие странные сюрреалистические композиции. Однако, дверь в следующий зал оказалась открытой, а в скважине торчал здоровенный ключ со сломанными крыльями.

Гарри устремился дальше и наткнулся на громадную шахматную доску, на которой громоздились разбитые и сломанные исполинские фигуры.

— Да что это за страсть к гигантизму такая! — возмущенно проворчал Гарри. — Собачка-мутант, тролль, теперь вот шахматы... Странная полоса препятствий выходит, как будто здесь что-то прячут, и очень ценное! Но ведь ценности лучше держать в Гринготтсе, — рассуждал он себе под нос, — чем в школе, полной детей. И зачем заманивать сюда кого-либо, с какой целью-то? Может, в конце пути все прояснится?

Он осторожно обошел гигантский шахматный полигон и внезапно услышал глухие стоны и чьи-то знакомые вопли...

Гарри подпрыгнул и помчался дальше. Пробежал мимо стола с несколькими склянками на нем и ворвался в последний зал.

То, что он увидел там, заставило его сердце сжаться. Но не от страха, а от злости и гнева.

Ненормальный профессор Белка направил палочку на Снейпа и яростно выкрикивал что-то вроде «Чтоб тебя скрючило». Что это за заклятье такое Гарри понятия не имел, но Снейп, лежавший на полу, дергался, как будто его било током.

— Ай, Пыточное заклятие! — громко прошептал взволнованный Арчибальд, тащившийся всю дорогу рядом с Гарри — перемещаться тут он почему-то не мог. — Бедный, бедный профессор Снейп!

— Эй, придурок! — что есть мочи закричал разозленный Гарри, скидывая мантию. — А ну, оставь его в покое!

Квиррелл резко обернулся и опустил палочку, а профессор перестал дергаться и тяжело перевернулся набок.

— О, какой приятный сюрприз! Тот, кто мне нужен, пришел сам! И не понадобилось Северуса заставлять! — захихикал преподаватель ЗОТС. — А ну, мальчишка, подойди сюда! Давай-давай, быстро, а иначе опять применю Круцио на этом предателе!

— Иду-иду, только палочкой не машите! — предупредил Гарри, мелко семеня вперед.

— А ты, домовик, вон отсюда! — Квиррелл взмахнул-таки палкой. Арчибальд с визгом отлетел и ударился о стену. Гарри обеспокоенно посмотрел на него, но эльф лежал тихо и не шевелился. Очень сильно надеясь, что Арчи жив, Гарри вздохнул и подошел-таки к чокнутому маньяку.

— Ну, вот он я, — недовольно сказал он. — Чего вам надо от нас?

— Мне лично от тебя — ничего, — опять захихикал Квиррелл, ну точно как суетливая белка, натрескавшаяся орехов. — А вот моему господину и Повелителю есть о чем с тобой поговорить!

— Дай мне взглянуть на него, — прогундел кто-то из-под Квиррелловской чалмы.

Гарри удивился. У Белки раздвоение личности?

Квиррелл послушно начал разматывать многофутовую тряпку, и Гарри в процессе даже заскучал. Ему очень хотелось кинуться к Снейпу и убедиться, что с тем все в порядке, но он боялся, что маньяк-учитель обозлится. Профессор Снейп вроде дышал, только встать никак не мог.

— Сейчас-сейчас, мой Лорд, — подобострастно причитал Белка, отбрасывая, наконец, бесконечную тряпку и поворачиваясь к Гарри затылком.

— Ой, мама... — вякнул Гарри. — Ну и нифига себе! Вот это генетическая аномалия!

— Что-о-о-о? Сам ты аномалия! — рассердился антропоподобный затылок Квиррелла. — Я есмь Лорд Волдеморт, и ты обязан пасть ниц передо мной!

— А вы тот самый? — недоверчиво спросил Гарри, прищурившись. — А разве я вас не убил?

— Еще чего, — самодовольно ответил Лорд, прочно укоренившийся в голове у Квиррелла. — Меня так просто не убить, дерзкий мальчишка! И вообще, хватит болтать, займись делом!

Подойди к Зеркалу Желаний и достань мне философский камень.

— Ах, так это вы у нас экран сперли! — догадался Гарри. — Да вы просто вор! И какой еще камень, как я его достану-то? Вы что, думаете, Зеркало — это параллельный мир, что ли? — cъехидничал он.

— Прекрати оговариваться, — рассердился какой-то там Лорд. — Будешь делать все, как скажу, так и быть, пощажу твоего учителя!

— Ладно-ладно! — выставив вперед ладони, согласился Гарри. Он прекрасно помнил, как надо обращаться с бешеными собаками. — Иду!

И он подошел к Зеркалу, которое стояло позади Квиррелла.

— Посмотри в него! — зашипела голова. — Представь, что видишь философский камень! Он должен появиться у тебя!

— Да я даже не представляю, как оно выглядит! — недовольно заявил Гарри. Как он мог думать о том, чего никогда не видел?

— Не дерзи мне, щенок! Просто представь и все! — вышел из себя Волдеморт.

— О господи! — вздохнул Гарри и закрыл глаза, нащупывая под мантией гоблинский кошелек и незаметно развязывая его. Силки зашевелились за пазухой, щекоча и ворочаясь. — Представляю изо всех сил! — торопливо известил он ненормального.

И тут случилось странное... Гарри почувствовал, как в кармане брюк что-то появилось — и впрямь, похоже на булыжник, то бишь, на камень. Хм... А ведь верно тот двухголовый тип сказал: представляй, и оно появится!

— Вам вот это нужно, что ли? — Гарри запустил руку в карман и достал увесистый красный прозрачный камень, похожий на рубин-переросток.

Квиррел жутко обрадовался, только что в ладоши не захлопал.

— Подойди и отдай его мне! — приказал он, нервно переминаясь с ноги на ногу и протягивая ручонки.

Мальчик послушно пошлепал к нему, но только тот собрался взять камень у него из рук, как мантия на груди Гарри распахнулась, и разъяренные Силки набросились на Квиррелла, обвив его плетями и стискивая изо всех сил. Учитель ЗОТС завопил и попытался отодрать их, но те вцепились и держались как стальные. Видимо, узнали того, кто уничтожил их сородичей.

Гарри отбежал на несколько шагов, выхватил из мешочка обойму с дротиками и принялся расстреливать вертящегося на месте Квиррелла. Тот в пылу битвы, напомнившей Гарри виденную в книжке сценку «Лаокоон с сыновьями борются против змей Посейдона» даже не заметил впившихся в различные места стрелок. Гарри не остановился, пока не расстрелял весь отравленный десяток. Через несколько секунд движения Квиррелла стали вялыми, и он брякнулся на каменный пол как подкошенный, враз одеревенев и застыв. Гарри знал, что яд будет действовать продолжительное время, поэтому тут же кинулся к профессору, помогая ему подняться и найти палочку.

— Что случилось? — взволнованно спрашивал он. — Кто это такой, вообще? Это оборотень, что ли?

Cнейп тяжело дышал. Круцио у Повелителя всегда было отменным, он уж и забыл, как это бывает... А зря.

— Нет, это мой бывший работодатель, — хрипло сказал он. — Как видишь, почти возродился.

— Вы в порядке? — обеспокоенно вопрошал Гарри, пытаясь пощупать профессора на предмет повреждений.

— Да-да, со мной все будет хорошо! Иди, посмотри, как там сэр Арчибальд, — отмахиваясь, велел Северус.

Гарри ойкнул и помчался к домовику. Тот тоже очнулся, с визгом потирая огромную шишку на голове, набитую о стену. Профессор поднял с пола оброненный философский камень, превратил его в пузырь со льдом и передал Гарри, а тот заботливо приложил его к шишке сэра Арчибальда.

Устроив пострадавших, Гарри подошел к поверженному Волдеморту-Квирреллу и отодрав с его головы Силки, заботливо подышал на них и засунув обратно под мантию.

— Вот гад! — прочувственно сказал он и мстительно пнул того в бок. Гарри вообще-то был мальчиком добрым, но безжалостно сожженные Силки требовали наказать мерзавца-пиромана. — Скотина просто какая-то! Живодер!

Снейп с интересом наблюдал за Поттером, несмотря на мучительную, непроходящую боль во всем теле.

Признаться, он ожидал чего-то подобного, когда шел сюда. Метка в этом году потемнела и постоянно беспокоила, но Северус не ожидал, что Повелитель заберется в школу, прямо под бок к Дамблдору. Он пытался несколько раз ментально прочитать Квиррелла, и это удавалось, но кроме похождений странного преподавателя ЗОТС по разным местам, в основном по Европе, ничего подозрительного не обнаружил. Удивляться было нечему, так как Темный Лорд был прекрасным менталистом и владел Окклюменцией не хуже Снейпа.

— Давайте выбираться отсюда, — предложил он. — Но сначала... Сэр Арчибальд, вы умеете накладывать Чары Стазиса и заморозки, как вы это делаете с продуктами, чтобы не портились? И покрепче нужно бы, чтобы ненароком не скинул, это очень сильный маг...

Ах, да, еще зачистите тут все на предмет обнаружения нас. Стерилизуйте помещение.

Арчибальд, поднявшийся и державший на шишке лед, закивал головой.

Потом, немного прихрамывая, подошел к поверженному врагу и щелкнул пальцами.

Парализованное тело окутала легкая серебристая дымка и осела на Квиррелле, словно иней морозным утром. Профессор Снейп набросил на замороженное тело мантию Гарри и поднял его в воздух, транспортируя за собой. Сэр Арчибальд прихватил Зеркало, чтобы не бегать туда-сюда по сто раз.

Вся группа благополучно выбралась наружу, осторожно прошла мимо трехголовой псины, закрыла дверь и поспешила в подземелья.

Там Снейп вызвал через камин, охавшего и ахавшего в ужасе при виде замороженной тушки, Люциуса, и переправил законсервированного Господина в Малфоевские подвалы, в морозильник, приказав запечатать понадежнее. Он только-только успел пообещать посетить Малфой-мэнор вечером, дабы рассказать, что да как, и привести в порядок взлохмаченного Поттера, как прилетел Патронус от директора.

Альбус Дамблдор аппарировал к Хогвартсу весьма довольный проведенным днем. Он неторопливо шел к школе, держа под мышкой облегченный чарами думосбор. Пришлось забрать редкий и очень громоздкий артефакт, чтобы организовать срыв видеосеанса, назначенного на сегодня киношной командой Поттера.

Этот просмотр магловских фильмов планировался последним в учебном году, через несколько дней должен был быть Прощальный Пир, награждение факультетов и отъезд школьников по домам. А значит, времени на реализацию гениального масштабного плана величайшего волшебника столетия почти не оставалось.

А все Поттер! Вернее, его инертное и пассивное поведение.

Разве таким должен был быть сын доблестных гриффиндорцев Лили Эванс и Джеймса Поттера?

Эх, вот родители мальчишки были словно огонь, причем почти в буквальном смысле. Джеймс ни минуты не сидел на месте, словно у него шило торчало в заднице, да и Лили не отставала — даже хамила Слагхорну, о чем он восторженно рассказывал в учительской.

Темперамент буйный, готовый на подвиги во имя хоть чего!

А Поттер?

Альбус даже поморщился, словно лимон съел.

Ну вот в кого он такой уродился, словно снулая рыбка?

Всегда чистенький, причесанный, умытый, наглаженный, как с иголочки... Тьфу! Как на младшего Малфоя-то похож... Хотя, чего удивляться. Наверное, эльфы днем и ночью прислуживают Хозяину. Альбус завистливо вздохнул. Вот его Отелло не дозовешься: вечно он занят, особенно в последние дни. И мантию гладит раз в неделю! Никакого почтения и уважения к директору. Хорошо, что хоть платочки больше не появляются, хоть высыпается нормально...

Но ведь хочешь или не хочешь, а Пророчество никуда не денется.

И надо было проверить, тот ли Поттер Избранный, о котором говорила латентная, а теперь уже явная алкоголичка Трелони.

Тут двойная выгода: если Гарри тот, о ком говорится в Пророчестве, то он в любом случае Волдеморта одолеет, не мытьем, так катаньем. Если же не одолеет... Жалко мальчика, но общее благо дороже.

Плохо только, что тогда придется опять воспитывать кого-то заново. А что поделать? Людям нужно знамя, стяг, орифламма победы и успеха! Если у них перед носом не махать постоянно красивой тряпкой, они и не пошевелятся, как те флегматичные быки на пастбище. Живут себе в своем замкнутом мирке, лишь бы их не трогали. Возмутительно!

Что же, он один должен строить счастливое будущее?

Так вот, насчет заместителя Избранного...

В начале года он думал, что Лонгботтом никуда не годится. Ведь тряпка тряпкой был, на Распределении смотреть противно: толстый, забитый, ни с кем не подружился... А ведь без толковых друзей ничего не выйдет! Действовать всегда нужно толпой, кучкой. Только тогда эффект будет. Но в последнее время мальчик прямо обрел уверенность в себе, настойчивость, целеустремленность! Не шарахается от каждой тени, смотрит даже с небольшой нахальцой, глаза горят! Его еще чуть надрессировать — и выйдет отличная замена Мальчику-Который-Выжил. Потому что Поттер сам же его и воспитал, можно сказать.

А ведь сначала он, Альбус, хотел, чтобы у Гарри в друзьях Рон Уизли был, ну да так вышло даже получше, иначе остался бы Невилл таким же рохлей, каким в школу пришел. Нет, как говорится, добра без худа.

Дамблдор приободрился и засеменил быстрее, одной рукой грациозно подобрав подол мантии, а второй покрепче прижимая к себе думосбор. Уже темнело — он хотел дать побольше времени участникам уникального действа.

Правда, учителя почему-то поддержали его задумку с большой неохотой. Одна верная Минерва с энтузиазмом накладывала чары на волшебные шахматы. Остальные кривили рты, дергали носами, бурчали и огрызались, и даже здоровенные уши Флитвика выражали неодобрение поставленной задачей.

А что такого он попросил?

Всего лишь полосу препятствий на пути к фальшивому Философскому камню!

Стебль так вообще не хотела свои идиотские Силки отдавать, все допытывалась, не случится ли чего с питомцами Фонда «Маги и Силки — мирное сосуществование на века!», организованного гриффиндоркой Грейнджер. Еле вырвал у скандальной гербологши ее окаянных дендроидов, которые к тому же настойчиво лезли к нему обниматься.

А Снейп-то, Снейп... Совсем распустился в последнее время! На учеников почти не орет, баллы снимает кое-как и даже коридоры не патрулирует, потому что навесил везде Сигналки. Теперь вечерами в своей норе сидит, непонятно чем занимается. Да еще и зыркает недовольно, когда его просишь построже быть с детишками, чтобы боялись и уважали! Ну, хотя бы зелья сварил и логическую задачку составил для полосы, и то хорошо.

Один только Квиррелл, помимо верной Минервы, оказался послушным подчиненным — тролля доставил без лишних пререканий. Еще больше и вонючее того, который на Хэллоуин вырвался из подземелий.

Альбус предвкушающе потер ладошки, едва не выронив из-под мышки думосбор на каменный пол холла. Интересно же, как народившийся Волдеморт станет проходить полосу. Она, правда, не особо трудная, чтобы и Поттер смог, если что...

А идейка с рассыпанным попкорном! Не зря же Альбусу в детстве мамочка магловские сказки читала. Про детишек, которые, чтобы не заблудиться в дремучем лесу, оставляли за собой рассыпанные крошки или камушки.

Гениально же придумал!

Утром небрежно сказал, что спрятал Философский камень в надежном месте, и что весь день пробудет в Министерстве по делам, оставив школу на Минерву. А потом поместил Зеркало с камнем внутри в подвале, под комнатой с Цербером.

Поттер по-любому бы помчался искать свой экран. Альбус узнавал — билеты в кино были все проданы. Аншлаг. Пришел бы к директорскому кабинету, а там уж все приготовлено — пожалуйте, попкорн готов к употреблению!

Дамблдор знал, что злоумышленник Темный Лорд бродит вокруг школы, поедая несчастных единорогов, а может, даже уже пробрался и в само здание, но точно сказать, кто это — не мог, хотя было одно подозрение... Все-таки Том Риддл был неслабым менталистом, что уж там... Умел закрывать сознание.

Чуть не подпрыгивая от нетерпения узреть поле битвы и результаты, путаясь в полах мантии, Альбус закинул думосбор в кабинет, велев хмурому и недовольному Отелло оттащить артефакт в Выручай-Комнату и сообщить Поттеру, если тот жив, что прибор был на обязательной сезонной профилактике.

А сам кинулся в коридор на третьем этаже.

Цербер по-прежнему храпел, выставив огромное розовое пузо, пуская слюни и взрыкивая и по-щенячьи поскуливая во сне.

Дамблдор с удивлением узрел в уголке заколдованную арфу-самоиграйку — значит, тут уже прошел взрослый маг, ребенок бы такого не смог сделать.

А потом прыгнул в открытый, зияющий тьмой люк.

Широкая мантия надулась как парашют — ногам стало холодно. Жаль, что летом шерстяные носки не носят.

Приземлившись, директор в тусклом свете догорающих факелов с удивлением узрел кладбище спаленных Силков и с тоской подумал, что Стебль его самого поджарит за такое... Да и на новые Силки теперь надо средства выделять, а они, между прочим, не под каждым забором растут, их выписывать нужно из Бразилии, из самого сердца джунглей.

Вот какого Мордреда сразу шарахать Инсендио Максима?

Можно же Люмосом или Соларисом, ласково, нежно... Эти ползучие пиявки света боятся!

Некоторые маги такие садисты...

Скорбно покачав головой, Альбус пошлепал дальше.

Эльфам теперь все тут убирать, тоже будут недовольны. В последнее время все прямо ополчились на несчастного директора!

Вырулив в последний зал, Дамблдор опешил.

Зеркала нет, пусто и чисто.

Где труп???

Неважно кого, Поттера или Волдеморта.

Альбус рысцой пробежался по диагонали — ничего! Помещение как будто простерилизовано.

Это что ж, тут никого не было? А как же разрушенная полоса препятствий? Кто же ее прошел?

Директор слегка запаниковал. Он чувствовал, что тут что-то произошло, но что именно — понять не мог. Ведь остатков магического фона не было совершенно: ни обрывков ауры, ни хвостов от выпущенных заклинаний... Кто-то хорошенько тут все подчистил.

И ведь он запрет на антиэльфийскую аппарацию тут ставил, маленькие проныры-предатели не могли сюда запросто заявиться.

Ох, беда-беда, огорчение...

Дамблдор навернул пару кругов по залу, чуть не плача.

Опоздал, везде опоздал!

А ведь он так рассчитывал на хоть какие-то бонусы!

Получить на выходе Гарри Поттера Избранного Героя Пророчества и растить его дальше для изначальной миссии или же предоставить убитого злодеем Волдемортом маленького невинного мальчика и стать единственным Спасителем магического мира от возродившегося тирана. И так и так было бы неплохо и очень хорошо.

Никто ведь ему и слова не сказал в Первую магическую войну, когда Волдеморт совсем уж расшалился. Сидел он в Хогвартсе спокойно и сидел, директорствовал себе, на прямой поединок с непутевым Риддлом не выходил, и все нормально было. Жили.

Надо было подниматься наверх и проверить мелкого Поттера. А заодно и допросить эльфов, не видели ли чего подозрительного. Правда, эти мелкие проныры почти его не слушались, треща все время о любимом Хозяине Гарри и утверждая, что подчиняться будут только ему.

И еще надо сказать Хагриду, чтобы забирал из школы своего песика, он теперь уж не нужен. Запретный коридор больше не надо охранять.

Альбус резво помчался назад к люку.

Профессор Снейп, не обращая внимания на тающего в воздухе Патронуса, торопливо почистил Гарри и себе мантии, схватил с тумбочки гребень и поспешно причесал растрепавшегося мальчика, пригладил и себе волосы, и тут с едва слышным хлопком появился Отелло с думосбором.

— Не удивлен, — протянул Северус. Отелло мрачно кивнул ему.

— Ну, вот что, бери Поттера и быстренько доставь его в Выручай-кинотеатр, займитесь там подготовкой к сеансу. Попроси всех эльфов, чтобы оповестили детей, что показ состоится через... — профессор наколдовал Темпус. — Через пятнадцать минут. Ужин можно подать прямо в зал, что-нибудь вроде сэндвичей или пирожков с какао. Все понятно?

— Поттер! — Снейп присел перед Гарри на корточки. — Я сейчас отправлюсь к директору, а ты делай вид, что все это время был с домовиками, ждал, пока они отыщут в замке Зеркало. Друзьям ничего не говори, рано пока. Я еще должен узнать, что придумал директор. Потом поговорим, хорошо?

Гарри послушно кивнул. Он и сам уже догадался, кто организовал ему театральную экшен-постановку «Гензель и Гретель», которая закончилась нейтрализацией злой ведьмы. А все благодаря Силочкам!

Он благодарно погладил малыша сквозь мантию, а тот покрепче уцепился за свитер Гарри.

Отелло взял Гарри за руку, и они пропали из апартаментов Снейпа.

А профессору пришлось отправляться на зов директора...

* * *

Северус шел к лестнице с горгульями не торопясь — чай не серв* какой-нибудь, чтобы бежать со всех ног. В крайнем случае можно сказать, что заканчивал варить сложное зелье.

Но Альбус в последнее время вел себя очень неадекватно — Снейп даже начал подозревать быстропрогрессирующий старческий маразм. Ну а что, все-таки сто с лишним лет человеку, мало ли какие необратимые процессы у него в мозгу происходят, обызвествление там, или закупорки... сосудов, к примеру. К тому же Альбус упорно не желал провериться в святого Мунго, потому что боялся, что на пенсию отправят. От поста директора единственной школы в Британии мало кто отказался бы — это и престиж, и уважение, и нехилая зарплата, плюс полный пансион на всем готовеньком.

Просто это ж надо было додуматься — прямо намекать, что в школе находится Философский камень! Да еще и интервью давать в «Пророке» о своем дружеском визите во Францию к Николасу Фламелю. Только полный дурак не знал, кто такой Фламель и что он создал...

И после этого спокойно сидеть и ждать, когда злоумышленник подберется достаточно близко к Хогвартсу.

А еще, самое возмутительное то, что все это происходило именно на первом курсе Поттера!

Это значит, старый хрыч даже не собирался ждать, пока пацан хоть немного повзрослеет?

Да уж, для достижения своей цели любые средства хороши, в том числе и несовершеннолетние Мальчики-Которые-Выжили.

Не то, что бы Снейп любил детей, он их предпочитал запугивать и стращать, но выставлять одиннадцатилетнего ребенка против могущественного Темного колдуна даже в теле идиота Квиррелла... Это уж был совсем перебор.

Человек в здравом уме, добрый и светлый человек, такого бы точно не допустил.

А вот директор вполне смог. Еще когда во всеуслышание заявил на Праздничном Пиру, что запрещает ходить в коридор на третьем этаже. Хотя этот самый коридор легко можно было скрыть Отвлекающими Чарами: поставь там иллюзию кирпичной стены, и все будут проходить мимо.

Да и глупо было предполагать, что взрослый Темный волшебник не справится с трехголовым псом, Силками, горным троллем, не поймает ключ и не сможет сыграть в шахматы... Кажется, все, кроме Минервы, это поняли, потому и бухтели недовольно.

Тут скорее бы подошли в качестве серьезных препятствий взрослая мантикора или василиск, хороший крупный экземпляр морской гидры с ускоренной регенерацией, пара-тройка оборотней под искусственной полной луной, и чтобы нужно было изготовить какое-нибудь Высшее Сложное Зелье вроде недавно открытого Ликантропного.

Так что не надо отнекиваться, что полоса была подготовлена не для младших и средних классов...

Хочешь, не хочешь, а все-таки на ковер к директору идти придется, как бы не было противно.

Профессор вздохнул и ступил на лестницу. Горгульи предусмотрительно помалкивали, сочувственно глядя на хмурого зельевара.

Дамблдор как раз заканчивал расспрашивать вернувшегося в кабинет Отелло на предмет того, что произошло в подвале.

Отелло с невозмутимым видом поведал, что на кухню пришел обожаемый Хозяин Гарри и пожаловался на отсутствие Зеркала и думосбора. Эльфы всполошились, бросили жарить попкорн на предстоящий сеанс и рассыпались по замку разыскивать экран и думосбор. Заглянули везде, даже в каморки Филча со швабрами и в Зал Славы.

Кто-то, кажется, сэр Арагорн, додумался посмотреть в комнате, где содержался Цербер.

И увидел внизу удручающую картину: все было разрушено. Эльфы не могли перемещаться в нижних залах, — наверное, неизвестный злодей поставил транспортировочные ограничители. На этих словах Отелло очень пристально посмотрел на, выражавшего полное внимание и заинтересованность к рассказу, директора и зловеще хрустнул пальцами на руках.

Альбус возмущенно цокал языком и тряс бородой.

— А Зеркало? — спросил он.

— Зеркало стояло в последнем зале, ну мы его и забрали. Хозяин Гарри очень огорчился, что не нашли думосбор, пока профессор МакГонагалл не сообщила, что вы его унесли с собой в Министерство, — монотонно проскрипел домовик. — Директор мог бы и известить об этом любимого Хозяина, — осуждающе буркнул он.

— Директор не обязан отчитываться перед студентами о своих действиях, — разобиделся Альбус. Еще чего — оправдываться перед сопляком! — Я рассчитывал вернуться раньше и передать думосбор в Выручай-кинотеатр, но меня задержали непредвиденные дела... — он развел руками, дескать, от меня мало что зависело.

— Эльфам можно привести в порядок нижние ярусы? — рассержено спросил Отелло.

— А когда вы туда пришли, там никого не было? Ничего подозрительного не заметили? — все еще надеялся на чудо Дамблдор.

— Не было никого и ничего, кроме Зеркала! — отрезал домовик и пропал.

Северус, ухмыляясь про себя, прошел к креслу, в котором обычно сидел в кабинете.

Дамблдор расстроенно посмотрел на него.

— Что-то случилось? Я вообще-то, был занят — варил зелья для Больничного крыла. На Прощальном пиру школяры, как правило, переедают жирного и сладкого и потом мучаются несварением и поносами, а у Помфри закончились Противоколиковые и Крепящие настойки, — очень серьезно сказал Снейп.

— Да-да, произошло непредвиденное! Кто-то забрался в комнату с Цербером, усыпил его и разгромил нашу полосу препятствий на пути к Философскому камню! — возбужденно рассказал Альбус.

— Да кто посмел! — возопил Снейп. — А сам Камень? — тут же проявил он якобы беспокойство. — Камень в сохранности?

— Понятия не имею. Я поместил его в Зеркало Желаний с условием, что достать его сможет лишь совершенно бескорыстный человек... Если он украден, то как возможно было достать его с такими помыслами? — Дамблдор крепко задумался над этаким парадоксом.

— Наверное, этот человек смог взять его, потому что не желал блага лично себе? — усмехнулся Снейп.

— Ну-ну, это точно был возродившийся Темный Лорд. Это он-то бескорыстный? — засомневался Альбус.

— Почему же нет? Повелитель вовсе не гонялся за деньгами и сокровищами, у него не было своего дома и поместья, не было чего-то дорогого и редкого. Жил он по очереди у своих соратников, питался крайне скромно и даже... — Снейп выдержал паузу. — Даже ходил босиком! Это ли не бескорыстие в полном смысле слова?

Дамблдор слегка запаниковал.

— Ты что хочешь сказать, мальчик мой? Что Тому удалось взять камень, потому что у него чистые и благие намерения?

— Ну, вам лучше знать, — ответствовал Снейп. — Условия-то вы сами прописывали, нас не посвящали.

— М-да, дела... Хорошо еще, что ненастоящий, — пробурчал себе под нос Альбус.

— Что вы сказали, директор? — заинтересованно спросил Северус.

— Ничего-ничего, — поспешно сказал Дамблдор. — Выходит, Философского камня мы лишились...

— Не надо было забирать его из Гринготтса, — лениво посоветовал Снейп. — Если бы его украли оттуда, гоблины вынуждены были бы выплатить вам огромную неустойку за потерю столь ценного артефакта. А тут... Сами прошляпили. — И он зевнул. А сам в душе веселился. Нет, любому хорошему зельевару понятно, что Философский камень не может быть огромным красным булыжником, тогда как это обычно некая тинктура, жидкость, крайне неприглядная на вид. Скорей всего Альбус увеличил какой-нибудь мелкий рубин до монструозного состояния...

— Ну да, ну да... — поспешно согласился директор, все еще размышляя о чем-то. — Только нам теперь надо выяснить, кто же это сделал.

— Да нет ничего проще: пойдем на ужин и увидим. Кого за столом нет, тот и вор.

— Ну да, ну да... — продолжал бубнить Альбус. — А Гарри ты сегодня видел?

Северус презрительно скривился.

— Я что, должен постоянно ходить за ним по пятам? Сидел, наверное, вместе со своими дружками в Выручай-кинотеатре! Что с ним может случиться в школе, ведь Хогвартс самое надежное и безопасное место в мире! — съехидничал он.

— Хорошо, если так! Гарри — это наша единственная надежда! — важно поднял палец Дамблдор.

Снейп хмыкнул и отвернулся со скептическим выражением на лице специально для директора.

— Мальчишка весь в отца, — привычно завел он шарманку. — Нахальный, безответственный, жадный до славы... Директор, может, пойдем уже на ужин? — спросил он.

— Да-да, мальчик мой, идем, — закряхтел, поднимаясь, Альбус.

* * *

На ужине обнаружилось, что отсутствует Квиринус Квиррелл.

Директор торжествующе сверкнул очками: посланный в комнаты преподавателя ЗОТИ домовик доложил, что вещи все на месте, и сундук стоит уменьшенный и вообще, профессор никуда уезжать не собирался. Значит, Волдеморт вселился именно в тихого Квиррелла и, заполучив Камень, тут же убрался из Хогвартса в надежде на скорое возрождение.

Снейп, сидя в уголочке и прикрывшись широким рукавом мантии, срочно старательно рисовал темной краской из палочки Черную Метку, потому что настоящая совсем потускнела, ведь Лорд находился под Стазисом, а в таком состоянии функции организма замедляются почти до нуля, следовательно, и активность Метки тоже почти прекратилась. Просто на случай, если Альбус попросит руку показать...

Однако конец трапезы был разбавлен неплохим скандалом, который закатила Стебль, услыхав о печальной судьбе своих любимых монстров-душителей. Ее вопли и ругань были слышны за пределами Большого Зала. Хорошо еще, что почти все первоклашки и вообще половина студентов сейчас смотрели магловские мультфильмы и не слышали смачных ругательств и нелестных эпитетов, обрушиваемых на седую голову директора.

Старшие же курсы увлеченно наблюдали за сварой и даже рукоплескали Стебль на особо меткие замечания в адрес некоторых личностей, абсолютно лишенных совести, гуманности и не держащих своих обещаний.

Альбус делал вид, что это не про него, и торопливо жевал сосиски.

Флитвик хихикал, МакГонагалл возмущенно открывала рот, но не успевала вставить ни слова защиты в монолог Помоны, а Хагрид делал вид, что у него уши заложило. Остальные профессора откровенно веселились, глядя на представление: все знали, как ревностно и заботливо относится к своим питомцам Стебль. Силки, конечно, были растениями-хищниками, но Гарри-то вот сумел с ним поладить, так что они теперь вовсе не бросались на проходящих, значит, какой-то минимальный разум у них был.

Северус закончил свой боди-арт и подумал, что покоя сегодня и завтра точно не будет.

Сначала надо поговорить с Поттером, а потом бежать успокаивать шокированного посылкой Люциуса.

* — средневековый крепостной

Все же Альбус не выдержал яростных атак Помоны и, не доев, убежал из-за стола, крикнув на прощание, что у него cрочные каминные переговоры с Министром Фаджем.

Помона презрительно фыркнула и плюхнулась на стул возле Снейпа.

Тот налил ей в бокал малфоевского вина из бездонной фляжки.

Стебль подмигнула ему и принялась смаковать благородный напиток.

— А ты знаешь, что одни Силки выжили? — тихонько сказал Снейп, специально не упоминая, что растение спас Поттер. — Они сейчас у Гарри, он их реабилитацией занимается, носит повсюду и делится с ними углекислотой...

Стебль подпрыгнула от радости и повернулась к нему всем немаленьким корпусом.

— Да что ты говоришь? Вот радость так радость! А уж если Силочки женские... то я тебя расцелую! Они ведь как раз должны были в фазу размножения войти, когда этот изверг их забрал! Чего бы я так разорялась-то на него, это ж он сколько деток загубил! Вот потому они и цепляются за Гарри, у них сейчас ускоренный метаболизм происходит — скоро споры начнут выпускать. Но! Директору мы об этом не скажем и вытребуем у него все положенные деньги на обновление Силков. Ну а потом пустим их на кое-что более полезное. — Помона довольно потерла пухлые ручки. — Старый подлец!

Она ткнула Снейпа в бок, подставляя ему пустой бокал.

— Налей-ка еще, Северус, надо обмыть хорошую новость!

МакГонагалл неодобрительно посматривала на, склонивших друг к другу головы, зельевара и гербологшу и скорбно поджимала сухие губы. Она всегда знала, что деканша хаффлпафцев грубая и невоспитанная особа. Да и Снейп тоже никогда не стеснялся в эпитетах, так что два гриндилоу пара, как говорится. Сообщники не обращали на нее никакого внимания, покрасневшие и развеселившиеся.

После ужина Северус стремглав помчался в свои комнаты — он подозревал, что Гарри уже ждет его там. И верно: Поттер сидел на своем законном диване, на столике стояли приборы для чаепития и симпатичный шоколадный тортик, который ребенок очень любил. Но почему-то нетронутый...

— Эм... Сеанс уже закончился? — осторожно спросил Снейп, непроизвольно нашаривая в кармане и перебирая на ощупь флакончики. Ага, вот этот, круглый, с Успокоительным. У Поттера глаза на мокром месте — это было видно невооруженным глазом. Видимо, произошедшее пару часов назад сейчас как раз давало откат, и немудрено. Увидеть воочию жуткое уродство в виде двойной головы Квиррелла-Волдеморта... Да еще и подойти достаточно близко... Это не у каждого взрослого мага нервы бы выдержали, а что говорить о ребенке одиннадцати лет, который, к тому же, в курсе, что именно этот мутант убил его родителей и хотел уничтожить его самого.

— Ага, — печально сказал Гарри и заплакал. Слезы градом покатились из его глаз и закапали на коврик.

Северус неосознанно поморщился — он ненавидел слезы, не важно, чьи — и неловко присел рядом с Гарри.

— Поттер... Гарри... Выпей вот. У тебя нервы сейчас на пределе после такого происшествия. — Он осторожно поднес флакон ко рту Поттера. Тот послушно выпил, но все равно заревел и уткнулся хлюпающим мокрым носом в мантию Снейпа.

Северус закатил глаза к потолку, но все-таки спустя несколько минут слегка приобнял и похлопал ребенка по спине.

— Ну-ну... Успокойся уже. Вот... Полегче стало? Сейчас зелье подействует! На вот, возьми мой платок.

Поттер отлип от него и отрицательно мотнул головой.

— У меня есть, — гундосо произнес он, доставая из кармана собственный носовой платок — белый и накрахмаленный, как и положено у эльфов.

Он шумно высморкался и последний раз судорожно хлюпнул.

— Давно я не ревел, — стеснительно хихикнул он и робко посмотрел на профессора — не осуждает ли тот его за девчачье поведение?

Но профессор был очень серьезен и смотрел на него с пониманием.

— Я сам плакал последний раз в двадцать лет, — сказал Снейп и нахмурился. — А тебе можно и нужно плакать, ты еще ребенок. Не нужно держать отрицательные эмоции в себе. Все хорошо, ты молодец... Гарри.

Гарри тут же просиял сквозь непросохшие слезы. Профессор Снейп назвал его по имени!

Эх, ради этого можно и выставить себя девчонкой! А хотя... Сколько раз он видел в мелодрамах, как настоящие мужчины плакали вовсю! Значит, ребенку вообще нечего стесняться. Правильно профессор сказал.

— Да, молодец! — подтвердил Снейп. — Если бы не твое вмешательство... Вообще, я обязан тебя очень сильно отругать и даже наказать за непослушание, но... Ты мне очень помог, — просто сказал он. — Спасибо!

Гарри виновато и в то же время радостно посмотрел на него.

— Вы же совсем один пошли... Даже мистера Дарси с собой не взяли. Я просто подумал, если все будет в порядке, я тихонько вернусь в нашу гостиную, а там... Ох, как я перепугался за вас! Это же какое-то пыточное заклинание? — c любопытством спросил он, тут же позабыв про слезы. — Похоже, как будто током бьет, — задумчиво сказал он.

— О, поверь, по ощущениям то же самое, — усмехнулся Северус. — Только ток там такой... Высокое напряжение. Никому не пожелаю, ну разве что самым лютым врагам в качестве профилактики, — усмехнулся он. Северусу вдруг стало тепло — мальчишка переживал за него. А иначе, зачем бы он обнаружил себя перед Квирреллом... Да и потом повел себя очень выдержанно и достойно, не растерялся и с дротиками все прекрасно получилось! У Поттера оказалось достаточно отваги и самообладания. За него заступились, и перед кем! Перед самим Темным Лордом!

Снейп невольно пошевелил плечами. Признаться, долгий перерыв не сказался положительно на организме — от Круциатуса до сих пор ныли все суставы и мыщцы.

В общем-то, надо признаться самому себе: если бы не По... Гарри, то все могло кончиться плачевно. Именно его великолепная по простоте задумка с отравленными дротиками и привела в конечном итоге к тому, что все остались живы, а Темный Лорд обезврежен, и его не понадобится искать в дальнейшем. Да и то, что ребенок приручил одно из самых агрессивных и свирепых растений магического мира, с помощью которого и одолел сильнейшего злого волшебника столетия, достойно, как минимум, похвалы и наград.

— Давай-ка лучше мы с тобой попьем чаю, — предложил Северус. — Любят тебя твои эльфы, все-таки...

— Давайте! — просиял уже совсем успокоившийся Гарри и откромсал ножом огромный кусок тортика. — Нас сегодня кормили гамбургерами и пирожками с яблоками, но у меня аппетита не было, а сейчас так есть захотелось!

— Гамбургерами? — удивился профессор.

— Ну, это я попросил эльфов сделать, — хитро посмотрел Гарри. — Это вредно, я знаю, но иногда ведь можно? Почти как пироги с мясом!

— Ладно, но газированные напитки ты сюда не тащи! Они вымывают кальций из костей, а у детей сейчас как раз формируется скелет, если не хочешь стать рахитиком... — занудствовал Снейп.

— Я понял, понял! — торопливо сказал Гарри, уплетая торт. — По телевизору говорили, что полезно пить натуральные соки, вот! Только тыквенный... Это бе-е-е-е! Вот странно: тыква в пироге вкусная, а сок из нее такой противный.

— Я попрошу, чтобы сделали микс из соков, — пообещал профессор. — Тогда тыквенный привкус ощущаться не будет, а полезность останется. Ты ничего не хочешь у меня спросить, Гарри?

Гарри доел торт и культурно вытерся салфеткой.

— Ой, у меня столько вопросов! Не знаю, с чего начать... — задумался он. — А скажите, сэр... Разве у магов нет сигнализации? Когда чужой человек проникает в жилье, то срабатывает сирена, и приезжают полицейские. Почему в Хогвартсе такого нет? Ведь профессор Квиррелл, получается, притащил сюда подселенца. Я думал, магии и не такое подвластно. Например, чтобы было заклинание, определяющее, сколько в тебе сущностей. Если одна — пройдешь через детекторную рамку спокойно, а если она запищит — то хватай злоумышленника и в камеру! — Он воинственно взмахнул облизанной вилкой.

— Этот вопрос уместнее задать директору, — усмехнулся Снейп. — На самом деле, как бы ни печально тебе было бы слышать это, ты оказался просто приманкой. И Философский камень тоже всего лишь ловушка для Темного Лорда. Альбус хотел проверить, сумеешь ли ты еще раз отразить атаку того, кто пытался убить тебя десять лет назад. Вот и подстроил все это: пустил слухи о камне, взятом у Фламеля, своего друга, попросил нас устроить полосу препятствий, которая была слишком проста для взрослого волшебника...

— Но я же специально не пошел на Гриффиндор, чтобы не быть героем, — возмутился Гарри.

— Директор не теряет надежды вразумить тебя, — ухмыльнулся профессор. — И вообще, с чего ты взял, что с Хаффлпаффа не выходили знаменитые, отважные волшебники? Просто они были достаточно скромны и не выделывались на публике. Повоевали, совершили подвиг, а потом домой — к семье, детям и работе. Вот потому-то их быстро и забывают, не то что тех, кто постоянно красуется и шокирует народ своими выходками.

— Ага, я знаю, это называется пиар и эпатаж, — захихикал Гарри. — А скажите, сэр, этот камень, который я достал из Зеркала, он настоящий или как?

— У нашего директора нет ничего настоящего, — проворчал тихо Снейп. — И совести у него тоже нет...

Нет, конечно, Гарри, никакой создатель философского камня никогда не отдаст столь мощное оружие власти и обогащения в чужие руки. Да и потом, он только называется так, а на самом деле имеет вид вовсе не камня. Просто жидкость.

— И что мы будем делать с этим булыжником? — разочарованно спросил Гарри, доставая из кармана камень, который вернул ему сэр Арчибальд. Он по прошествии некоторого времени превратился из лечебного пузыря со льдом обратно в красное тяжелое недоразумение.

— Его надо просто вернуть в первоначальное состояние. Дай-ка сюда.

И Снейп положил пресловутый камень на столик, отодвинув блюдо с тортом.

— Фините Максима Прима!

Огромный прозрачный рубин замерцал и превратился в малюсенький красный камушек величиной в ноготь большого пальца.

— Ого! Альбус не пожалел настоящего самоцвета, — удивился Снейп. — Рассчитывал на длительную трансфигурацию... Простой камешек давно бы уже превратился обратно, а рубины и прочие драгоценные камни могут держать форму годами, пока их не превратишь обратно. Ну а ты мог долго не поддаться соблазну спуститься в подвал, к Зеркалу, вот и пришлось трансфигурировать любимый Альбусов рубин. Кажется, ему кто-то подарил это кольцо, друзья с Востока, что ли... Теперь придется нам его хранить у себя, — улыбнулся Северус. — А впрочем, я его подарю потом Нарциссе, — коварно улыбнулся он.

— Да, женщины любят драгоценности! — авторитетно подтвердил Гарри, влюбленно глядя на профессора. — Отличный подарок!

— Нарцисса ненавидит рубины, — ухмыльнулся Снейп. — Это ей за то, что всучила мне на прошлый день рождения запонки с ними. Да еще и золотые.

— И что теперь будет дальше? — спросил Гарри.

— Дальше... будет все как раньше, — наставительно сказал Снейп. — Ты продолжишь учебу, потом поедешь домой, а в июле я приеду за тобой. Будем разбираться с твоим больным горлом! Директор теперь тебя прочитать не может, так что спокойно смотри ему в глаза, делай честное лицо и изображай из себя законопослушного студента. Все остальное мы с Люциусом берем на себя, как и положено.

— А этот... безносый тип в голове профессора Квиррелла... Он не вырвется обратно на волю? — опасливо спросил Гарри.

— Нет, потому что его заморозили сразу после того, как ты вырубил его ядом, — блеснул знанием сленга профессор. — Теперь мое Парализующее зелье не распадется у него в организме, значит, тело будет обездвижено долгое время. Люциус позаботится об этом, у него в подвалах есть отличные камеры для пленников, — усмехнулся Снейп.

— Уф, это хорошо! — выдохнул Гарри. — А то я как подумаю, что это чудо-юдо учило нас и вообще, постоянно крутилось рядом... Очень неприятно становится.

Северус и сам чувствовал себя не в своей тарелке весь год. Но что он мог сделать? Альбус ведь обещал, что отвечает за безопасность студентов своей боро... головой. Конечно, никто не пострадал, потому что Квиррелл опасался выдать своего квартиранта неосторожными действиями, но то, что Гарри удалось избежать возможной смерти и впрямь было чудом. Хорошо, что у мальчика все-таки есть мозги...

— Кстати, как там твой питомец?

— Cпит, — прошептал Гарри, хотя у растений вроде бы ушей не было, и они не слышали. Он легонько погладил мантию на груди. — Завтра отнесу их профессору Стебль, а то нельзя долго без земли и воды, зачахнут. Вот Гермиона обрадуется, а то она так грустила, когда Силки забрали.

— Тебе тоже надо отдохнуть, — сказал профессор и сунул ему еще один пузырек. — Вот, это разведенный Сон без сновидений, чтобы кошмары не снились. А то мало ли... Вдруг ты очень впечатлительный.

— Ага, я такой, я жутко боюсь ужасов, а все равно смотрю, — печально подтвердил Гарри. — Хорошо, что на улице фонарь светил прямо в окно кухни, я тогда приоткрывал дверь в чулан и не так боялся...

Северус помрачнел.

— Теперь ты больше не будешь спать в чулане. Мы с твоей тетей все выяснили, и надеюсь, она не изменит своего решения, иначе придется забрать тебя оттуда.

Гарри с надеждой посмотрел на учителя.

— А... кому можно меня забрать у тети?

— Не надейся, Поттер, — фыркнул Снейп. — Забрать тебя может твой Наставник, профессор Кеттлберн. Но ты и так у него будешь летом жить целый месяц, еще надоест. Представляю лицо директора, когда он узнает об этом! — мечтательно зажмурился он. — Кстати, будь готов к разговору, Альбус не сегодня-завтра вызовет тебя на ковер. Станет о тебе заботиться, — ухмыльнулся он.

Гарри тоже злорадно улыбнулся. Будет очень интересно послушать, какие кандидатуры подобрал директор на роль его Наставника! И что он скажет, когда узнает, что Гарри уже сам позаботился об этом...

Уже лежа в мягкой и теплой постели, Гарри довольно улыбался — профессор сегодня весь вечер называл его по имени, а не Поттером! С этими мыслями он и погрузился в спокойный сон без кошмаров.

Не пугайтесь обилия восклицательных знаков — так надо ))).

И еще раз — это юмор и в какой-то мере стеб над каноном, так что без претензий

* * *

Утром Гарри встал свежим и выспавшимся: Сон без сновидений оказался прекрасным средством спать беспробудно часов десять подряд.

После завтрака в Большом зале Гермиона пыталась утащить его с Невиллом и Драко в библиотеку, готовиться к экзаменам, но тут подошла чопорная профессор МакГонагалл и велела Гарри идти за ней — к директору. Гарри подмигнул встревожившимся было приятелям, схватил сумку и побежал за деканшей львят.

Профессор шла быстро и не оглядываясь, так что Гарри даже запыхался, поспевая за ней.

Они подошли к уже знакомой лестнице с горгульями. МакГонагалл, поджав губы, сказала пароль:

— Твикс — сладкая парочка!

Гарри крайне удивился. Это что, пароль в директорский кабинет — рекламный слоган магловского печенья в шоколаде? А почему же не леденцы «Берти Боттс», к примеру, или там «Шоколадная лягушка»? Чтобы школяры в его отсутствие внутрь не забрались? «Оригина-а-альненько», — подумал Гарри. Видимо директор втихаря посматривал где-то магловский телевизор.

Каменная лестница медленно поехала вверх.

— Ступайте, мистер Поттер! — приказала МакГонагалл. Гарри грустно посмотрел на нее. Оказывается, беседовать с директором ему придется с глазу на глаз... Непривычно, надо сказать. Весь год он успешно избегал близкого контакта с этим странным стариком, а тут... Но отступать некуда, и Силки остались в гостиной, Гарри как раз засунул их в горшок, где обитал Хельгин голем. Силки там укоренились, освоились и радостно растопырили во все стороны свои голые веточки. И дротики у него в кошельке только неотравленные... А вдруг сражаться придется?

Гарри озадаченно почесал макушку и встал на первую ступеньку. Ладно, в случае чего, его кто-нибудь хватится и спасет, или можно по-быстрому вызвать домовиков.

Лестница с горгульями привезла его на узкую площадку. Дверь в кабинет Дамблдора оказалась сделанной из красного дерева, с вырезанным на ней гербом Хогвартса и с золоченой ручкой в виде львиной головы. Гарри постучал, и она неслышно распахнулась.

Мальчик осторожно заглянул в большой кабинет. Тот оказался пуст, и Гарри внутренне вознегодовал — почему это Героя никто не встречает? Ну и ладно, можно осмотреться.

Он осторожно двинулся вдоль стен, заставленным высокими шкафами: одни были заполнены книгами разного формата и толщины, в других находилось множество диковинных приборов, которые жужжали, вертелись и крутились. Загадочные механизмы стояли повсюду: на подставках, тумбах и низеньких столиках. Гарри заинтересовался огромной клеткой, в которой обитала странная птичка — красная, с пышным хохолком на голове и маленькими черными глазками-бусинками. Она заквохтала, увидев Гарри, и неожиданно взмахнула большими крыльями.

— Ой-ой, бедняга, целыми днями в клетке сидишь? — пожалел ее Гарри. — А полетать по кабинету хотя бы тебя не выпускают? — И он потянулся к задвижке на дверце.

Птичка заверещала еще громче и неожиданно вспыхнула и сгорела. Гарри шарахнулся от клетки и врезался в стол. Птица-пироманка-самоубийца его несколько напугала. От нее осталась лишь кучка золы на дне клетки.

— Ох, Фоукс наконец-то решил сгореть, — раздался голос директора. Гарри обернулся и вежливо поздоровался, все еще чувствуя, как колотится сердце от страшноватого зрелища.

— Э-э-э-э... да... Он почему-то странно отреагировал на мое появление, профессор Дамблдор, — промямлил Гарри, честно глядя в глаза директору.

— Не беспокойся, ты тут ни при чем, просто Фоуксу уже пора было умереть и снова возродиться. Вот посмотри: он, как и все фениксы, опять жив!

Гарри присмотрелся: и правда, в кучке золы кто-то барахтался. Вроде маленький голый птенец, какие обычно вылупляются из яйца. Странноватые создания, на самом деле, подумалось ему.

— Чудесные, просто чудесные существа эти фениксы! Абсолютно верные, способные проникнуть куда угодно и несущие вес, во много раз превышающий их собственный, — нахваливал птицу директор.

Гарри почему-то тут же вспомнил про магловских муравьев: все качества такие же, в общем-то, и про вес, и про проникнуть туда, где сладкое хранится... И муравейнику своему ого, как преданы.

— Присаживайся, Гарри! — директор указал ему на стул напротив своего стола. — У меня к тебе очень важный разговор!

Гарри послушно уселся. Тут же появился Отелло с серебряным чайным подносом, который дружески подмигнул ему. На душе у Гарри стало полегче: раз домовик тут, всегда можно будет рассчитывать на его помощь. Отелло сервировал чайный столик рядом с Гарри и спрятался за занавеской, выставив ухо для подслушивания.

Дамблдор отхлебнул горячего чаю и кинул в рот конфетку.

— Ну что ж, дорогой мой мальчик, нравится ли тебе в школе? Никто не обижает? Впрочем, чего я спрашиваю глупости — вся школа тебя боготворит и только что на руках не носит за твое удивительное открытие! Особенно чистокровные, — тут профессор слегка поморщился, как будто ему попалась конфета со вкусом соплей.

— Спасибо, мне все тут нравится. И факультет свой я люблю, и профессоров, и старост, и одногруппников, и Невилла с Гермионой, и Драко Малфоя, и... — принялся прилежно перечислять Гарри, стараясь тянуть время.

— Это прекрасно, просто прекрасно! — провозгласил Дамблдор, обрывая его. — Но тут видишь, какое дело... Ты, к большому моему огорчению и сожалению, рос среди маглов и не знаешь наших обычаев. У нас в магическом мире принято назначать детям Наставников, которые обучают ребенка всему, что знают и умеют сами. И которые заботятся о них до совершеннолетия. Маглы называют их крестными, кажется.

— Да, у нас есть крестные матери и отцы, — поддакнул Гарри. — И что, мне, значит, можно выбрать себе Наставника? — притворно обрадовался он.

— Ну... выбрать... Как это выбрать? Ты еще несмышленыш, никого не знаешь, доверишься первому встречному, мало ли что. Наставника должен тебе назначить кто-то старший, опытный и умный, — директор явно намекал на себя.

— Почему это вы? — начал спорить Гарри. — Разве вы мне опекун? Тогда уж пусть тетя с дядей решают, кого.

— Тетя с дядей могут тебе назначить только крестных, да и то поздновато уже, — слегка нахмурился недовольный Гарриным вольнодумием и непослушанием Дамблдор. — А в магическом мире ты не ориентируешься, никого не знаешь...

— Я очень даже многих уже знаю! А я, может, хочу мистера Филча? — заявил рассердившийся Гарри. — Он мне нравится, и мы с ним и миссис Норрис прекрасно ладим!

— Мистер Филч — сквиб, то есть человек, родившийся в магической семье, но лишенный магии. Чему он тебя может научить? Кошек разводить да полы подтирать? — пренебрежительно сказал Дамблдор. — Что ты скажешь насчет папы Рона Уизли — мистера Артура Уизли? Прекраснейший человек, просто прекраснейший, и очень живо интересуется передовыми магловскими достижениями! Вам с ним было бы о чем поговорить!

— Рон расказывал, что отец ничему их не учит, — поморщился Гарри. — У них воспитанием детей миссис Уизли занимается, а папаша проводит все свободное время в сарайчике, розетки и выключатели разбирает, и никак не может понять, как они работают. Не понимает, что тут еще и электричество нужно! Нет, я против, я не хочу! — уперся он.

— Ладно, ладно, давай рассмотрим другую кандидатуру! — не стал настаивать Альбус. — У меня есть хороший друг — Эльфиас Дож, знатный путешественник, везде побывал, много повидал. Да и знает о магическом мире все. Вот, посмотри, его колдография. — Дамблдор послал колдофото по воздуху к Гарри.

Тот принялся разглядывать машущего рукой очень морщинистого, как засушенная смоква, жизнерадостного старика с облаком седых волос на голове, которые придавали ему сходство с одуванчиком. Сверху волосы прикрывала феска. «Небось из Турции вернулся», — смутно подумал Гарри.

— Профессор, но ваш друг же уже совсем старый! Какие могут быть общие интересы у ребенка и старика? — закапризничал Гарри. — А еще кто-нибудь у вас есть?

— Какой ты разборчивый, Гарри! — рассердился Альбус. — Старость, если хочешь знать, только красит человека! Ну, хорошо, вот еще один мой хороший знакомый — Аластор Грюм! Героический человек, просто легенда! Заслуженный аврор! Имеет кучу правительственных наград и красную ленту Почетного легиона.

— А кто такие авроры? — наивно спросил Гарри. На самом деле он знал, что это типа волшебные полицейские.

— О-о-о-о, мальчик мой! Это опора и защита всех нас! Авроры неустанно на страже, бдят и берегут наш покой, чтобы злоумышленники не нарушали установленного порядка и не причиняли никому вреда. Аластор мог бы многому тебя научить: виртуозно сражаться в бою, брать в плен злоумышленников, допрашивать... — Тут директор убавил свой энтузиазм. — Ну, в общем, мистер Грюм научит тебя быть мужчиной в полном смысле этого слова! Кхм...

— А у вас нет знакомых агрономов? — скучающе спросил Гарри. Мужик на очередной отправленной ему колдофотке был откровенно страшен. Нос какой-то наполовину обрубленный, лицо все в шрамах, да еще и инвалид... Искусственный глаз бешено вращался в глазнице мистера Грюма, да и деревянный когтистый протез не вызывал особого доверия. Гарри всегда пугали буйные шизофреники.

— Агрономов нынешней молодежи подавай! Героические личности их не интересуют! Куда мы катимся! — патетически воздел руки к потолку Альбус. — Из таких знакомых у меня только Хагрид, хочешь его в Наставники?

— Нет, спасибо, он же лесник, и у него только три класса образования, — вежливо отказался Гарри. — Да и палочки нет, как же он меня будет учить колдовать? А, кстати, почему его выгнали из школы? — живо заинтересовался он.

— Ну, это секретная информация, — уклончиво ответил директор. — Может, когда-нибудь расскажу, не теперь.

— А давайте профессора Флитвика, — предложил Гарри. — Он мне нравится! И знает много.

— Нет, его нельзя, это несолидно. Ну, представь себе: Наставник ниже тебя ростом. Люди этого не поймут, увы, Гарри, у тебя должно быть самое-самое лучшее, в том числе и опекуны.

— Ах, тут рост играет роль, а я думал — умение и знания, — глубокомысленно сказал Гарри. — А вот профессор Снейп высокий! И такой загадочный и таинственный. Давайте его!

— Гарри, ты меня прямо огорчаешь! — воскликнул Дамблдор со слезами в голосе. — Профессор Снейп э-э-э-э... Он же слизеринец! А Мальчика-Который-Спас-Магический Мир не может наставлять и направлять волшебник со Слизерина — Оплота Темной Магии. Это противоречит всем мыслимым и немыслимым законом Добра и Света!

— Ох, а я только подумал, что он мог бы научить меня варить всяческие яды от сельскохозяйственных вредителей... Жалко, что нельзя. Ну, тогда можно мне профессора Стебль? — издевался Гарри. Ему Драко сказал, что мальчикам Наставниц не назначают. Гендерная магическая политика, знаете ли...

Директор закрыл лицо рукой. Мальчишка глумится над ним! Или он дурак, или просто троллит его. Другой давно бы понял уже, кого ему предлагают в Наставники, а этот...

— Нет, профессора Стебль тоже нельзя! — сквозь зубы процедил он. — Гарри... Единственный выход — это мне самому стать твоим Наставником! Под моим неусыпным руководством ты станешь действительно могущественным магом: умным, образованным, воспитанным и культурным! Я научу тебя всему, что знаю сам, в том числе как эффективно бороться с Темными злыми волшебниками и нести людям благо! Это я считаю своим основным предназначением и долгом! И мне нужен ученик и преемник моего дела. Ты как раз подходишь, мой мальчик, ведь ты уже спасал наш мир от зла!

Гарри малость запаниковал: глаза у директора фанатично горели, кустистые брови распушились и встали торчком, седые волосы трещали от кожного электричества — так старик хотел стать его ментором.

— Но я не хочу быть постоянным спасителем мира, профессор Дамблдор! — принялся отнекиваться он. — Я всего лишь мечтаю о собственной ферме...

— Мальчик мой, если все будут хотеть только исполнения своих желаний, то что станет с нашим обществом? Кто-то же должен нести на себе нелегкое бремя Спасителя. Кто, как не мы с тобой?

— Ну, вот есть же авроры, пусть они и спасают, это же их работа, — отбивался руками и ногами Гарри. — А у меня нет физических данных для этого. Я на турнике подтянуться могу только три раза, а вы говорите — спасай мир!

— Неважно твое физическое развитие, важно Проро... — тут Дамблдор вовремя захлопнул рот. — Гарри, ну вот как раз для этого и нужен всезнающий мудрый Наставник. Как же ты не понимаешь...

— Про что важно? — заинтересовался Гарри.

— Ничего, это так, вырвалось, — кратко отрезал директор.

— Профессор Дамблдор, давайте я подумаю летом и скажу, кого я выбрал себе в Наставники, — решил пойти на компромисс Гарри.

— О, прекрасная мысль, мой мальчик! — встрепенулся Альбус. — И летом ты на пару неделек отправишься в гости к Рону Уизли. Отдохнешь, осмотришься там, подружишься с этой замечательной семьей... Да и к Артуру приглядишься, может, передумаешь.

Гарри с тоской подумал, что ехать к Рону в гости не очень-то и хочется. Тем более, что его пригласили уже на недельку Хельга, на столько же Мердок и даже профессор Стебль зазывала на пару дней к себе в деревню. А там еще месяц у профессора Кеттлберна, да и у Снейпа тоже побывать хотелось, хотя вот именно туда его как раз никто и не приглашал, но Гарри всей душой надеялся на это.

Еще Драко и Невилл взяли с него слово, что он приедет к ним. Так откуда же выкроить эти пару недель еще для Рона?

Гарри решил, что там видно будет, а сейчас ему хотелось поскорее смыться из директорского кабинета. Поэтому он пообещал совершить летом визит к Уизли, попрощался и, вежливо отказавшись взять лимонных леденцов с собой, сбежал.

Cеверус Снейп в это время отправился к Малфоям — всячески успокаивать встревоженных и напуганных обитателей поместья.

В гнезде потомственных аристократов царил бардак и хаос.

Парадный камин, через который доставили замороженную тушку Квиррелла пополам с Повелителем, оказался заблокирован, и Северусу пришлось аппарировать в радостно зеленеющий и вовсю цветущий парк, а уж оттуда топать ногами до крыльца.

В гостиной раздавались громкие возгласы и крики, повсюду шмыгали домовики с радостными лицами, группками шушукавшиеся за шторами и за креслами: видимо эльфячье радио в лице мистера Дарси уже успело просветить маленький народец об очередном великом подвиге Мальчика-Который-Выжил...

У Люциуса дрожали руки и губы, когда он потрясенно тыкал пальцем в замороженное Стазисом тельце Квиррелла. Сначала-то Малфой вообще не понял, для чего ему прислали хогвартского профессора по ЗОТИ, но когда мистер Дарси, сопровождавший ценный груз, перевернул ничком несчастного Белку, тут-то сиятельному лорду и поплохело...

Потому что мистер Малфой десять лет жил в более-менее спокойном и уверенном состоянии тела и духа, а тут — такой сюрприз! Чуть ли не предвестник бури, можно сказать.

Поэтому он, конечно, отдал распоряжение... То есть, это более храбрая и сильная духом Нарцисса отдала приказ мэнорским эльфам поместить тело в тройной кокон стазисной заморозки и отлевитировать его в самое холодное хранилище, где обычно держали оленьи и кабаньи окорока, копченую птицу и рыбу. Домовики под предводительством очень уверенного в себе Дональда Дака в синем полотенчике, возбужденно гомоня и перешептываясь, аккуратненько подвесили закоченевшее тело, подернутое несколькими слоями серебристой дымки на крючок за воротник мантии Квиррелла, скрыли Пологом Невидимости для пущей конспирации, а потом еще и приготовились замуровать дверь кирпичами для пущей убедительности — мало ли какой пьяница во время очередного банкета забредет в просторные подвалы Малфой-мэнора! Бывало и такое: сильно нетрезвых гостюшек находили даже в ястребятнике, обляпанных птичьим навозом, и в сарайчике для хранения садового инвентаря.

Залив в Люциуса пару флаконов сильнейшего седативного, Снейп устремился в подвалы — самолично обозреть, как устроили на хранения тушку Темного Властелина, остался доволен осмотром пациента, подбавив каких-то своих чар и заклинаний, и в итоге Лорд стал похож на рождественскую индейку, дожидающуюся своего звездного часа в укромном уголке. Поставив самые чуткие Сигнальные чары, Снейп махнул рукой, и домовики-штукатуры-каменщики принялись ловко и быстро закладывать дверной проем. Само же помещение, где теперь надлежало покоиться Темному Лорду, было весьма надежным — предки Люциуса строили свое родовое гнездо на совесть, не скупясь на защитную магию и на качественный цемент и гипс. Посему пробить мощнейшие наружные стены не представлялось возможным.

Нарцисса нервно хрустела пальцами и ругалась про себя: вот только в начале года ляпнула про возвращение Повелителя — и пожалуйте, он тут же и нарисовался! Хорошо еще, что прибыл в коматозном состоянии... Не особенно хотелось опять кланяться, пряча глаза и бояться неожиданных Круциатусов от непредсказуемого Владыки.

— Изволь объясниться сей же час! — прохрипел при виде друга помирающий Люциус, лежавший подбитым лебедем в любимом кресле.

— А что тут объяснять, — пожал плечами Снейп. — Поттер опять победил Темного Лорда. Мальчишка и в самом деле Герой, — задумчиво сказал он, постукивая палочкой по подлокотнику дивана.

— Прекрати стучать! — напичканный Успокоительным Люциус чуть не взвился вверх от нервов и негодования. — Давай рассказывай все подробно!

Последующие полчаса чета Малфоев с раскрытыми ртами внимали скуповатому, но детальному рассказу Снейпа о возвращении Повелителя посредством оккупации им тела тщедушного Квиррелла. А потом о том, как Поттер обезвредил мутанта обычным дартсом.

Нарцисса ахала и прижимала к вискам холеные персты, унизанные кольцами, Люциус скептически закатывал глаза, небрежно махал ручкой и хмыкал, но втайне радовался, что все так вышло. В первый момент он чуть не упал в обморок, увидев перекошенное от злости застывшее лицо хозяина торчащим из затылка бывшего профессора Магловедения. Да и до сих пор нервная дрожь пробирала с головы до пят, заставляя ежиться и кутаться в зимнюю песцовую мантию, хотя на улице уже было довольно жарковато.

Потом все трое посидели в мрачном молчании.

— И что же мы будем делать с... этим? — шепотом спросил Люциус.

— Что-что... Пусть пока висит, есть ведь не просит. Тем более, что уже лето начинается. Зато представь: не надо бегать и искать Лорда, если что. Как только разберемся с крестражем в Поттере, будем искать способ разузнать, где находятся остальные якоря.

— А может это... пролегиллиментить... его? — боязливо предложил Малфой. — Он-то точно знает, куда что попрятал.

— Лорда? В таком состоянии? — уточнил Снейп. — Вряд ли получится. У него мозги в стазисе, там не продерешься, все равно что в зыбучем песке или в болоте плыть. А вот если оживить... чтоб мозговая деятельность возобновилась... — задумался он.

— Не-е-е-ет! Ни за что! — заорал Люциус. — Ты что, прикончить нас всех хочешь?

— Да чего ты так испугался? — удивился Северус. — Всего лишь Стазис сниму, а так он парализованный будет. Глаза ему открою, зубочистки вставлю и пролегиллименчу. Он в таком состоянии не сможет Окклюментативные щиты поставить, ну и... узнаем все, что требуется.

— Я против! — категорически отрезал Люциус. — Вот прямо сейчас прикажу домовикам замуровать этот холодильник еще кирпичами, чтобы туда никто не смог войти, тем более ты, экспериментатор фигов! Да я боюсь даже представить, что будет, если каким-то образом Повелитель освободится... Тогда нам всем не жить, как свидетелям его позора — висеть на крючочке подобно копченому окороку... — Он мученически застонал.

— Ладно, — сжалился над шокированным приятелем Северус. — Подождем до Литы, как сказали домовики, там видно будет. Время же не поджимает. Раз Темный Лорд у нас на хранении, значит, возрождения в любом случае не будет.

— А Дамблдору что-нибудь известно? — спросила внимательно слушавшая разговор Нарцисса.

— Кажется, он убежден, что Квиррелл украл Камень и удрал вон из Хогвартса, чтобы наконец-то нормально возродиться где-нибудь в укромном уголке.

— Какое коварство, — покачала головой Нарси. — И какая вопиющая халатность и неосторожность со стороны директора Дамблдора... Так подставлять всех студентов в замке, в том числе и маленьких детей... А что было бы, если б Квиррелл захватил заложников и потребовал отдать ему камень?

— Ну, вообще-то, это чудо, что такой вариант не пришел ему в голову... Просто он решил сначала попытаться самому, а уж потом предпринимать решительные шаги. Видимо, наш директор считал так же, когда устраивал все эти сомнительные препятствия на пути к Камню. Повелитель был слаб и не шел на открытые действия, чтобы не обнаружить себя.

Я ведь рассказывал, что в Запретном Лесу находили мертвых единорогов...

— Да, нам же Драко писал об этом! Какой ужас! Ведь тот, кто убьет единорога, тот будет проклят. — Нарцисса сжала в пальцах платок.

— На что только не пойдешь ради того, чтобы выжить или прославиться, — задумчиво сказал Снейп. — Некоторым личностям порой уже нечего терять... В том числе и совесть. Но директору доказывать что-либо бесполезно, он все равно сделает по-своему. С тех пор, как Поттер поступил в школу, мирная жизнь стала только сниться.

— Хвала Мерлину, что учебный год уже заканчивается, я буду спокойна лишь тогда, когда Драко окажется дома, рядом со мной, — вздохнула Нарцисса. — Северус, чтобы пригласить Гарри на недельку к нам, надо будет обратиться за разрешением к мистеру Кеттлберну, я полагаю?

— Разумеется, к нему, Нарцисса, только боюсь, каникулы мистера Поттера расписаны практически по дням, — насмешливо ответил Снейп. — Он очень популярная личность, особенно теперь. Даже не знаю, сумею ли я сам урвать парочку дней, чтобы сделать обещанное...

— Ну, это же неплохо. Мальчик долгие десять лет оставался скрытым от магического мира, так что теперь настало время показать ему все его чудеса! Конечно, у маглов тоже много диковинного, что нам пока недоступно, но... Все же его будущее и его место здесь, рядом с нами, — заботливо журчала Нарцисса.

— Тем более, что через пару месяцев будет презентация нашего Бизнес-Центра, — подал голос подуспокоившийся Люциус. Он уже попивал красное вино, принесенное услужливым и ловким Дональдом, глядя в парящее перед ним зеркало и поправляя растрепавшуюся прическу. — Строительство идет вовсю, я каждый день наведываюсь в Косой переулок и все контролирую лично! Предвкушаю грандиозный праздник открытия! Потрясем всю магическую Британию нашим техническим новшеством!

— Успокоился, — буркнул Северус. Нарцисса подмигнула ему — муж всегда очаровательно шумно и суматошно пугался, но быстро брал себя в руки, вспоминая, что он не кто-нибудь, а блистательный и сиятельный Лорд Малфой.

— Через пару дней все сдадут экзамены, потом Пир по случаю окончания учебного года, награда победителей в общешкольном соревновании, а потом отправка по домам, — констатировал Снейп. — В общем, ждите на Кинг-Кросс, думаю, Драко захочет поехать домой Хогвартс-экспрессом, чтобы напоследок пообщаться с друзьями. Кстати, как вы смотрите на то, что он довольно близко и мило общается с такими, как Лонгботтом и маглорожденная Грейнджер?

Люциус с Нарциссой переглянулись.

— Да мы, собственно, подумали и решили, что не против этого... В конце концов, маглы тоже придумали много полезного и интересного... Конечно, приглашать их в Мэнор еще рановато, но в школе... В школе пусть дружат. Ну а род Лонгботтомов и вовсе чистокровный. Все же, наверное, настало время отбросить предрассудки и предубеждения и решить, что главнее: жить весело, интересно и спокойно или постоянно быть в напряжении из-за того, что кому-то вздумалось поработить маглов. Все равно это нереально, как ни крути, — пожал плечами Люциус. — Да и хлопотно и утомительно, знаешь ли, иметь столько рабов — никаких сил и нервов не хватит.

— Вон, домовики и те все нервы могут вымотать своими выходками, а что уж говорить о рабах-маглах.

— Кстати, о домовиках... Нужно бы предупредить их не болтать о произошедшем, а лучше взять какую-нибудь клятву. Информация о местонахождении Темного Лорда не должна дойти ни до чьих ушей, особенно до дамблдоровских, как вы понимаете.

— Не беспокойся, Северус, я сейчас же займусь этим, — уверила Нарцисса и удалилась на кухню — проводить экстренную планерку среди обслуживающего персонала.

Снейп, проводив глазами хозяйку дома, насмешливо глянул на друга.

— Что, Люц, страшно было?

Люциус наконец перестал кривляться и совершенно серьезно кивнул.

— А кому бы нет? Это как внезапный удар по голове из подворотни — неожиданно и больно. Да еще в таком виде... Представь уродливого гомункула, поселившегося в твоем теле и командующего тобой. Не знаю, кем надо быть, чтобы добровольно впустить ЭТО в свое тело... и взамен на что. Неужели Лорд пообещал Квирреллу то, от чего нельзя отказаться?

— Власть и деньги? — спросил Северус. — Просто он не знает нашего хозяина. Тот никогда ни с кем не станет делиться властью, а денег у него никогда не было, они для него не ценны. Может, предлагал назначить того директором Хогвартса? Та еще морока, я бы никогда не согласился. Но Круцио у него выходит всегда прекрасно, — он досадливо поморщился. Тело до сих пор ныло и просилось полежать на мягкой постели, да его владельцу было не до того...

— В общем, ладно, раз тут уже все в порядке, я, пожалуй, вернусь в Хогвартс. Завтра последние экзамены, нужно все подготовить. Со всеми этими делами я почти забросил свой факультет. Хорошо еще, что старосты помогают по мере сил. Да и дети стали гораздо миролюбивее и спокойнее с тех пор, как открылся Поттеровский магокинотеатр.

— Погоди, еще не то будет, — самодовольно посулил совершенно хладнокровный Малфой, с удовольствием поедая невесть когда подсунутые под руку сэндвичи с сочной розовой ветчиной. — Шкоро вшя Британия будет вешела и шпокойна, как только начнет пощещать наши премьеры!

— Я успокоюсь только тогда, когда буду твердо знать, что Темный Лорд не сможет вернуться и опять сеять вокруг панику и смерти, — отрезал Снейп, сложив на груди руки. — Сразу же после этого подам в отставку! — Он мечтательно вздохнул и цапнул с тарелки последний аппетитный сэндвич.

— И откроешь свою собственную аптеку? — с любопытством спросил Люциус, изящно утираясь салфеткой с вышитыми вензелями.

— Ну, надо же будет на жизнь зарабатывать чем-то, — ответил Северус. — Зарплата в школе — Макгонагалл наплакала, даже на пару приличных фолиантов не хватает, куда это годится!

— Можешь построить ее рядом с нашим Центром, — великодушно разрешил Люциус. — Это будет выгодно: место людное, тут тебе сразу и развлечение и польза, за зельями зайти, — он хихикнул.

— Я подумаю, друг мой, — скептически хмыкнул Снейп. — О выгоде ты, конечно, никогда не забываешь!

— На том стоим, друг мой, иначе никак!

* * *

Вернулся Северус в школу уже под вечер, тысячу раз уверив гостеприимных хозяев Малфой-мэнора в полной безопасности и кротком миролюбивом нраве вынужденного постояльца.

И уже направляясь к себе в апартаменты с целью хорошенько выспаться, наплевав на ночное патрулирование, встретил в коридоре насупившегося Поттера, который решительно топал в свою гостиную.

Пришлось перехватить надувшегося мальчишку и допросить о причине плохого настроения.

Поттер снял очки и позволил ему просмотреть сцену подбора Наставников для него в директорском кабинете, в результате чего Снейп долго и неприлично смеялся, развеселив и Гарри.

— Профессор, а что будет с директором, когда он узнает, что я уже заключил магический контракт с мистером Кеттлберном? — с любопытством спросил Гарри.

— Вот уж чего не могу даже представить, Гарри, — ответил усмехающийся Северус. Оказывается, называть мальчишку по имени не так уж и трудно, и даже... приятно! И в то же время появляется легкая грусть: Лили мечтала, что у нее будет сын, которого она назовет в честь своего дедушки Гарри Эванса. Ее давно уже нет, а вот Гарри есть, и он сидит рядом и щебечет как птичка, глядя на него удивительно зелеными доверчивыми глазами...

Снейпу стало даже немного не по себе, когда он вспомнил, как ненавидел ни разу не виденного до этого сына Поттера. Причиной этого отчасти было то, что Дамблдор чуть ли не ежемесячно напоминал ему о том, что он все обещал сделать для сохранности жизни и здоровья младшего Поттера. Северус на память не жаловался, и потому постоянное капание на мозг стало вызывать в нем лютую неприязнь и к директору и к своему будущему подопечному.

Когда он увидел это тощее недоразумение на Праздничном Пиру, то презрительно скривился. Его ожидания вполне оправдались — Поттер был точно такой, каким он себе его и представлял. Копия Джеймса. Да еще и за столом все время кидал на него подозрительные взгляды, слушая склонившегося к нему рыжего старосту — небось его уже просвещали насчет мерзкого сального ублюдка, третирующего несчастных гриффиндорцев.

Однако на следующий день все шаблоны Северуса с треском порвались, и он вынужден был признать, что Поттер совсем не тот, кем кажется!

И вот теперь, когда сын Лили сидит рядом, болтая ногами и рассказывая о странной птичке у директора... Он чувствует теплоту внутри, рядом с сердцем. Странное чувство, на самом деле, такое он испытывал лишь рядом с подругой, в далеком-далеком детстве...

— Профессор, почему же фамильяр директора сидит в клетке? — поинтересовался Гарри, до сих не могущий забыть странное самовозгорающееся существо. — Прямо как-то даже жалко его, ему бы полетать на свободе...

— Да не беспокойся ты об этом. Фениксы умеют перемещаться когда им заблагорассудится, Фоукс просто валял дурака, изображая из себя узника совести, — поморщился Снейп. — На самом деле директор использует его как портал. Он ведь говорил тебе, что фениксы умеют проникать куда угодно?

— Ага, что-то такое вроде было, — согласился Гарри, щелкая орешки, как белка.

— Ну, так директор и его фамильяр два сапога пара! Влезут и проникнут куда угодно, хоть в душу, хоть... — Снейп махнул рукой.

— Хм... вот и жалей таких, — постановил Гарри, потихоньку высыпая шелуху в карман мантии. — Притворщики! — вознегодовал он.

Снейп хмыкнул, уничтожил ореховую кожуру Эванеско и отправил довольного Поттера спать.

От автора: есть тут флафф или нет — решайте сами ))).

Малфои, их домовики, Гарри и его домовики — все дружно согласились молчать как рыбы. Снейп не стал настаивать на каких-то клятвах и Обетах, так как скрывать происшедшее было, в общем-то, в интересах обеих сторон.

Гарри не желал, чтобы Дамблдор порадовался его успехам на поприще убиения Темных Лордов и начал талдычить о том, как он не ошибся в нем, несмотря на досадную оплошность не с тем факультетом, а Люциус, скорее всего, боялся, что возможная паника в обществе помешает открытию его грандиозного Центра развлечений, внезапно ставшего любимым детищем. Денег ведь туда вбухано было немало, равно как и нервов.

Так что спустя пару-тройку дней все пошло по-старому.

Профессор Снейп усиленно пичкал Гарри детским Успокоительным, чтобы побыстрее прошел стресс, поэтому мальчик находился постоянно в состоянии легчайшей эйфории. Гарри подозревал, что такое же зелье отправлялось и в Малфой-мэнор, потому что для любого человека зрелище замороженного Квиррелла было бы весьма тягостным и незабываемым.

Все эти дни Гарри прилежно занимался с друзьями, просиживая свободное время в библиотеке. Не сказать, что бы учился на отлично, да он и сам понимал, что выше головы не прыгнешь, он же не Гермиона, у которой была просто феноменальная память. Но, по крайней мере, по Гербологии и Зельям намечались достойные отметки. Чары тоже давались ему без видимых усилий, потому что Флитвик не гнушался объяснять не понявшим материал первоклашкам по несколько раз, в отличие от МакГонагалл, которую младшие ученики побаивались из-за строгого вида и всегда поджатых тонких губ. Многие предпочитали переспрашивать материал у Грейнджер, чему та была, в общем-то, даже рада. Гарри шутил, что ей надо в будущем стать преподавателем, и именно сложной Трансфигурации.

Остальные предметы вроде Истории магии, Полетов и Защиты от Темных искусств не представлялись особенно трудными, так как Историю Гарри и его друзьям уже более подробно и интересно пересказала та же Гермиона, Полеты были для Поттера довольно легкой дисциплиной, а Защита... Ну, Защиту Квиррелл преподавал очень неплохо, несмотря на квартиранта-подселенца. Было жаль, что робкая Белочка-заика оказалась таким жутким оборотнем-перевертышем. Гарри даже подумал, что вселенские злодеи, наверное, гораздо лучшие преподаватели, чем добрые и понимающие люди вроде того же директора или профессора МакГонагалл...

Так или иначе, экзамены он сдал хорошо, в основном на «Выше ожидаемого» и даже «Превосходно». Профессор Стебль осталась очень довольна его успехами, а Снейп едва заметно хмыкнул, выставляя ему «Выше ожидаемого» по зельеварению. Гарри надулся от гордости — зря он, что ли, так усердно занимался с Гермионой и Невиллом! Они даже заказали себе вскладчину один на троих «Набор юного зельевара» и частенько просиживали в уголке гостиной за кадкой с фикусом, варя зелья в маленьком полулитровом котелке. Курировала их Хельга, которая собиралась поступать в Пражскую алхимическую академию на факультет Прикладного зельеварения. Под руководством такого специалиста Гарри просто не мог сдать предмет плохо.

Правда, он все порывался попробовать сварить яд для крыс (Гарри был добрым мальчиком, но этих серых грызунов почему-то жутко не любил), но Хельга не разрешала, говорила, что летучие соединения мышьяка ядовиты, а они варят в помещении без вытяжек — опасно.

И вообще, такого рода зелья лучше не готовить самому, а заказывать специалистам. Не так уж это и дорого, в конце концов, здоровье ведь важнее. Гарри внял ее уговорам и оставил попытки изобрести новый ратицид, важно заявив, что подождет, пока она и Вацек закончат учебу и откроют свое дело. Вот тогда он им и сделает крупный заказ на всяческие сельскохозяйственные яды.

Последний свободный день перед Прощальным пиром малышня провела на свежем воздухе: хаффлпафцы устроили пикник на лужайке возле Черного озера. Все как положено: большие желто-черные полосатые пледы, плетеные корзинки для пикника со всякими вкусностями, бутылки с волшебной газировкой — кто-то из маглорожденных просек эту фишку и начал выпускать адаптированный магловский напиток с разными вкусами. Вредно, конечно, как утверждал профессор Снейп, но когда это маглов останавливало? Гарри решил, что изредка можно устраивать себе праздник, на котором едят и пьют все неполезное. Тем более, что профессор грозился напоить его Восстанавливающим зельем, неимоверно гадким на вкус. Ему даже было приятно, что о нем кто-то так заботится.

Мероприятие на свежем воздухе прошло очень весело и позитивно. Постепенно, глядя на развалившихся на травке сокурсников, подтянулись ребята с других факультетов, и вскоре лужайка была переполнена: все сидели и лежали на покрывалах, жевали сэндвичи и пирожки с разнообразной начинкой и весело болтали на любые темы.

Затем старосты, как водится, наколдовали мишеней для стрельбы из лука, метания ножей и топоров, дартса — тут уже отличился натренировавшийся Гарри, — притащили шахматные доски и плюй-камни, и веселье продолжилось. Даже перетягивание каната было: тут уж все хохотали как ненормальные, падая друг на друга и образуя веселую кучу-малу. Организовали маленькие призы в виде шоколадных лягушек и пакетиков с конфетами «Берти Боттс». Правда, Гарри их терпеть не мог за извращенные вкусы. И свой выигрыш с радостью отдал Рону.

Ночью, укладываясь спать в своем уютном спальном отсеке, Гарри подумал, что год определенно прошел хорошо: он узнал много нового, нашел кучу друзей и приятелей, а главное — у него теперь был Наставник, который с успехом заменял деда, и профессор Снейп, который... Ну, до отца он, наверное, пока что не дотягивал, потому что держался с Гарри очень строго и иногда даже холодновато, но Гарри-то был не дурак и знал, что многие люди боятся показать свои настоящие чувства и прячут их за грубостью и недоброжелательностью.

Гарри хитро улыбался, глядя в темноту. Само собой, он не ожидал, что ему сразу же раскроют объятия и признают любимым сынком — это только в сказках так бывает обычно. А в реальной жизни должно пройти время, чтобы люди привыкли друг к другу и поняли, что им друг без друга скучно и одиноко.

То, что произошло за этот год, уже было огромным шагом вперед, ведь Гарри наслушался самых разнообразных вещей о профессоре зельеварения. Как только его не обзывали и не костерили! Однако с Гарри он себя вел нормально. По крайней мере, Гарри именно так считал — уж не сравнить с тем, что было у него до Хогвартса. Просто мальчик привык не зацикливаться на обидных мелочах — он предпочитал оценивать людей по более крупным поступкам. Это было как-то вернее...

Да, профессор насмехался над ним на первых уроках, но потом... Потом он сводил его на кладбище к родителям, подарил колдорамку с мамиными изображениями, лечил от боли в горле и брал с собой в Гринготтс и к Малфоям. Так что Гарри не стал взвешивать свои обиды на аптекарских весах предвзятости и необъективности, а просто предпочел помнить лучшее.

Эту политику он вывел для себя давно — именно она помогла ему не озлобиться до поступления в школу. Он мог обижаться на тетю за то, что она ругала его, запирала в чулан и заставляла выполнять какие-то обязанности по дому. Но в то же время он помнил, что его могли запросто отдать в детский дом, побить или не кормить. А так он вполне умел в свои годы управляться со всей домашней техникой вроде того же пылесоса или электромясорубки, стиральной машины и тостера. Он даже втайне хотел, чтобы ему поручили газонокосилку, но дядя Вернон не был полным дураком и не желал отвечать, если мальчишка вдруг изувечит себя — для того, чтобы управляться с этим механизмом, нужны силы недетские. Впрочем, Гарри надежды не терял: вот через пару годиков и... освоит он все-таки эту газонокосилку!

Честно сказать, он даже немного соскучился по дому. А уж летом-то он точно будет жить в своей комнате, ведь профессор Снейп твердо пообещал ему, что тетя исправилась. Так что, может, все будет не так уж и плохо? Деньги у него есть, родственники вроде бы перестали быть врединами — генератор-то уничтожен, друзья — не оставят в беде, если он попросит, к тому же, лето обещало уйму развлечений и визитов по гостям.

С этими оптимистичными мыслями Гарри и уснул.

* * *

Традиционный Прощальный Пир состоялся после обеда.

Дожидаясь, пока откроются огромные двери в Большой Зал, Гарри стоял в холле со своим факультетом, болтая и шутя. Многие школяры тем временем рассматривали вывешенную в холле доску с результатами школьного соревнования.

Предсказуемо, впереди были Слизерин и Рейвенкло. Впрочем, они постоянно соперничали, и именно в знаниях. Гриффиндор находился на последнем месте, а Хафллпафф намного обогнал их: все-таки Седрик Диггори был прекрасным ловцом! Но хаффлпафцы, казалось, не обращали особого внимания на свое предпоследнее место: они не были столь честолюбивы и тщеславны, как вороны со змеями. Считали соревнование просто развлечением для азартных. Потому что учились-то они для себя. И доказывать что-то кому-то не собирались — пустое дело. Третье место — так третье, последнее — плакать не станем!

В общем и целом, положение выглядело так:

— Слизерин — 770 баллов;

— Рейвенкло — 755 баллов;

— Хаффлпафф — 510 баллов;

— Гриффиндор — 365 баллов.

Внезапно рейвенкловская староста с седьмого курса воскликнула:

— Как же я забыла! Хотела ведь давно уже дать Хаффлпаффу пятнадцать баллов за магический кинотеатр! Мало, что сама посмотрела те фильмы, которые дома не успела, так и младшие курсы вели себя примерно, стоило только припугнуть, что на сеанс не пустишь.

Вокруг засмеялись.

— Миранда, ты же на Рейвенкло учишься, а ведешь себя как коварная слизеринка! — выкрикнул кто-то.

Староста шутливо отмахнулась.

— Детки сейчас не те, какими мы были — им палец в рот не клади! Поэтому, Гарри Поттер, я начисляю тебе пятнадцать баллов, пока соревнование не закрыли!

— И я тоже присоединюсь! — громко сказал староста-слизеринец. Гарри вспомнил: это же Маркус Флинт, капитан квиддичной команды, здоровый, как шкаф, шестикурсник. — Я тут фильм посмотрел, про спорт, так на следующий год я команду в школе организую, по регби, вот! Будем не магией соревноваться, а физически, своими силами!

Стоявшие рядом с ним Крэбб и Гойл, радостно переглянулись: уж их-то в команду точно возьмут — на защите стоять дубовыми шкафами.

Тут зашевелились и другие старосты, азартно старающиеся перекричать друг друга — цифры на зачарованной доске напротив Хаффлпаффа стремительно менялись, увеличивая количество баллов. Хаффлпафцы-первокурсники радостно улыбались и переглядывались — в них дух школьного соревнования был еще силен.

Наконец, последними начислили по пятнадцать баллов старосты школы и Хаффлпафф почти сравнялся со Слизерином, отставая от того на двадцать баллов. Первоклашки разочарованно заныли, но поделать было уже ничего нельзя. Пришлось смириться и поочередно входить в распахнувшиеся двери.

И никто не заметил, как завхоз Филч с миссис Норрис на руках, задумчиво остановился напротив доски с названиями факультетов...

В Большом зале все было завешено зелено-серебристыми флагами Слизерина — прошлогоднего победителя в школьном соревновании.

Ученики расселись по своим местам и сияющий, как начищенный медный кнат, директор поднял золотой кубок.

— Вот и закончился еще один учебный год! Но перед тем, как начнется наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Я надеюсь, что наши замечательные преподаватели вбили в ваши головы хоть немного знаний, и не сомневаюсь, что к следующему учебному году они оттуда обязательно выветрятся! — студенты вяло засмеялись ежегодной шутке.

— Ну а сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто же выиграл соревнование между факультетами и Кубок школы! — и Дамблдор расправил свернутый пергамент.

— Начнем с конца! Итак, Гриффиндор — триста шестьдесят пять баллов! Он занимает третье почетное место! — Школяры переглянулись и захихикали. Директор почему-то выпучил глаза, словно не верил написанному в бумажке.

— Второе место — факультет Рейвенкло. Он набрал семьсот пятьдесят пять баллов! Отлично, просто молодцы! И... — Тут директор уже всерьез нахмурился. — Хм... беспрецедентный случай, однако... Что-то произошло в те десять минут, пока вы, дорогие студенты, ждали начала Прощального Пира...

Директор принялся срочно шушукаться со своим заместителем профессором МакГонагалл.

Студенты в нетерпении ерзали на местах, жаждая узнать результаты оставшихся двух факультетов. Стебль и Снейп недоуменно переглядывались, а остальные профессора с интересом наблюдали за своим руководством.

Наконец Дамблдор выпрямился и кашлянул, выражая готовность продолжать. Хотя видно было, что он удивлен.

— Простите за небольшую техническую накладку, то есть, задержку... Продолжаем!

Итак, судя по итогам, на первое место у нас вырвались два факультета. Это Слизерин и... Хаффлпафф! Они набрали одинаковое количество баллов — по семьсот семьдесят баллов каждый! Такого в истории Хогвартса еще не было, м-да... Посему... посему я не знаю, кому же достанется Кубок Школы? Он у нас один был заказан, а размножить его нельзя.

Ученики переглядывались и шептались, нисколько не удивленные таким раскладом.

Сверкающий серебряный Кубок стоял на столе перед директором как немой укор.

Наконец, все уставились на слизеринского декана.

Снейп поморщился, но делать было нечего — ясно, чего от него ждали.

Пришлось подняться и усилить Сонорусом голос.

— Я поздравляю оба факультета за их достижения и заявляю, что в этом году передаю Кубок Школы Хаффлпаффу. Мы опять победили, а так как у нас уже имеется семь Кубков в Зале Славы, думаю, этот мы на сей раз можем спокойно уступить дружественному факультету!

Он ухватил увесистый Кубок за обе ручки и торжественно вручил онемевшей от удивления и счастья Стебль, которая тут же покраснела и едва не прослезилась.

Зал сначала замер, а потом взорвался оглушительными аплодисментами, хаффлпафцы топали ногами и хлопали в ладоши, обнимаясь друг с другом, Гарри весело смеялся и прыгал на месте, а все остальные принялись бросать вверх свои остроконечные шляпы, радуясь за товарищей. Слизеринцы вовсе не выглядели обиженными, наоборот, все улыбались: они-то знали, что дело вовсе не в Кубке, а в статусе.

О ногу Гарри кто-то потерся. Он поглядел вниз и увидел ластящуюся к нему миссис Норрис, на ошейнике которой висела записка.

«Поттер, я, конечно, простой сквиб, но и у меня есть школьный лимит в двадцать баллов, которые я могу начислить какому-либо ученику в награду. Только вот никого достойного в течение года не подвернулось. Поэтому, эти баллы — твои. Аргус Филч»

Гарри поднял голову и посмотрел в сторону завхоза — Филч довольно ухмылялся, прислонившись к стене. Он помахал старому сквибу рукой и от избытка чувств закричал по-индейски, а друзья радостно подхватили этот победный клич.

* * *

Утром все были заняты сборами и упаковкой вещей.

Гарри тоже бегал туда-сюда: он отволок Силки в теплицы к мадам Стебль, попрощавшись с ними напоследок, навестил домовиков на кухне и отдал им волшебный кабель от маговидеосистемы, чтобы они могли смотреть по ночам кино: бутылочки с фильмами-воспоминаниями находились в Выручай-комнате, а эльфам летом все равно делать было нечего — пусть развлекаются.

Потом укладывал сундук, учился накладывать на аквариум с рыбкой заклинание Непроливания воды и записывал адреса и телефоны всех своих знакомых и друзей. Гермиона обещала ему позвонить в первую же неделю, а Рон, Невилл и Драко — прислать сов с письмами. Кроме того, Драко был поручен увесистый кошель с деньгами, полученными от просмотров фильмов — на хранение. Гарри его брать к себе не рискнул — такая ответственность! А в Малфой-мэноре были домашние сейфы, даже у Драко в комнате таковой имелся. А что, ему ведь дарили ценные подарки и деньги на Дни рождения и праздники.

Профессор Снейп прислал мистера Дарси с кратким сообщением, что он приедет за ним в конце июня. Гарри даже не подумал расстроиться из-за того, что не смог попрощаться с профессором: всего лишь какие-то несколько недель, и они снова увидятся.

Наконец вся школа погрузилась в кареты, которые двигались к станции без лошадей, и вскоре Гарри уже ехал в Хогвартс-экспрессе в купе, полном друзей.

Путешествие до Лондона было быстрым и нескучным, и вот он уже стоит на перроне, глядя на приближающихся тетю Петунью и дядю Вернона...

Ахтунг: добрые-добрые, добрее даже Дамблдора Дурсли!

(а главное, все слова в предложении на Д )))

От автора: извиняйте за скрытый стеб и розовых флаффных Дурслей.

Гарри, конечно, знал, что тетя теперь нормальная, но все равно немного напрягся, когда она вдруг со слезами принялась обнимать его, поворачивая во все стороны и ощупывая, словно хотела убедиться, что он приехал целым и невредимым.

С одной стороны такое пристальное внимание было очень непривычным, а с другой — приятным.

Да и дядя тоже не кривился и не строил недовольные рожи, с которыми он становился похожим на рассерженного моржа с выпученными глазками, а просто улыбался. Оказалось, что он даже ничего, симпатичный! Такой здоровый, пухлый, и усы вверх закручиваются, как у одного старого лорда в кино... Ну и Дадли порадовал: смеялся, как идиот, рот до ушей. И даже кормил Буклю, просовывая ей в клетку сырные чипсы. Той вредные снэки явно нравились. Помнится, раньше он не был таким дружелюбным ни с совой, ни с ее хозяином. Гарри даже стало интересно: будет теперь брат на него охотиться с дружками, как раньше, изображая охоту на одинокого бизона, или они мирно уживутся вдвоем? Может, Дадли теперь запомнит, что со свиным хвостиком ходить не очень удобно — надо же дырку в шортах проделывать.

Хотелось спросить, что все-таки родственники сделали с отрезанным хвостом: выбросили или закопали в саду, но потом Гарри устыдился и покраснел. Злорадствовать как-то разом расхотелось и еще вдруг подумалось с ужасом — это отцовские гены, что ли, просыпаются иногда? Ведь тетя рассказывала, что папа с друзьями тоже третировал профессора Снейпа в школе, почти как Дадли его. Значит, они с профессором — друзья по несчастью, получается? И если теперь он радуется беде, которая случилась с братом, то он уподобился обидчикам?

Гарри с тоской вспомнил комнаты в подземелье, диван, на котором он любил сидеть и приободрился только вспомнив, что скоро увидится с Наставником и со Снейпом тоже... Вот кто мог бы ему сейчас все разложить по полочкам и сказать — нормально ли то, что он чувствует, или это Гарри втихомолку становится злодеем?

Семейство Дурслей радостно погрузилось в машину. Гарри с удивлением заметил, что это новехонький просторный джип от Toyota. А раньше дядюшка был патриотом! И не ездил на иностранных автомобилях. Это же надо, как генератор агрессии на него действовал сильно. Гарри подумал, что, наверное, этот ужасный прибор вызывает неприятие и отторжение всего, что не английского происхождения, и того, что считается непривычным и незнакомым, как... от волшебников. Дядю раньше все раздражало, когда он смотрел телевизор : гей-парады, права ирландцев, несчастья чернокожего населения в Африке. Он бурно возмущался и обзывал всех этих людей ненормальными уродами. Гарри только подивился тому, как можно, оказывается, с помощью магии заставить ненавидеть всех вокруг. Действительно, генератор агрессии... Хорошо, что его сейчас в доме нет.

— Гарри, мы так рады, что ты вернулся домой! — сказала тетя.

Гарри подозрительно покосился на нее, но вроде тетя не лукавила. Она на самом деле была счастлива, сидя между ним и Дадли и пытаясь обнять обоих одновременно. Дядя тем временем пыхтел как слон, пытаясь погрузить сундук Гарри в объемистый багажник джипа.

— Я тоже рад, тетя, — почти искренне сказал он. Трудновато было привыкнуть к такому ласковому обращению, но, похоже, родичи на самом деле не таили зла на него. А он-то простил их еще тогда, когда узнал, почему они так с ним обращались на самом деле.

Гарри вдруг страшно разозлился на директора за то, что тот лишил его, так сказать, нормального детства. Мало, что он стал сиротой, так еще и нелюбимым племянником! А ведь многие тети-дяди любят своих сестер и братьев, и принимают их осиротевших детей как своих. А тут просто сказка «Золушка» какая-то, даром, что у него братец только один!

— Мы тут подумали, успеем еще домой. Мальчики, давайте перекусим в каком-нибудь хорошем, приличном кафе, а потом поедем по магазинам! Купим вам, что захотите! — предложила жизнерадостно тетя Петунья.

— А давайте! — согласился Гарри, решив проверить на практике искренность тетиных чувств и намерений. И еще ее жадность, которая в быту гордо именовалась экономией.

И все его ожидания, надо сказать, вполне оправдались.

Они поехали в центр Лондона, пообедали в отличном семейном ресторанчике, причем Гарри заказывал наравне с Дадли то, что хотел, и десерт им достался одинаковый — тирамису и миндальные пирожные, к тому же Дадли никак не пытался отобрать у него часть его порции, а наоборот — положил Гарри на тарелку шоколадную трубочку, порвав тем самым напрочь в клочья еще один шаблон.

Потом они отправились в большой спортивный магазин, где тетя разрешила им выбрать себе все, что захочется. Дадли ринулся вглубь магазина, торопясь найти фирменные перчатки и прочий инвентарь для своего любимого бокса, а Гарри медленно прохаживался туда-сюда мимо новеньких велосипедов. Так хотелось вот этот, наикрутейшей с точки зрения Гарри: серебристого цвета, с двойными ободами, мощным фонариком, двенадцать скоростями и еще кучей разнообразных наворотов, так милых сердцу двенадцатилетнего мальчишки. В принципе, он спокойно мог его и сам себе купить, но...

— Хочешь этот велосипед? — Дядя Вернон присел перед машиной на корточки, внимательно разглядывая ее.

Гарри неуверенно кивнул, немного настороженно глядя на дядю: раньше его никто не спрашивал, желает ли он что-то. А дядя дарил ему только свои старые растянутые носки...

Дядя кивнул, потрепал его по голове и покатил велосипед на кассу. У Гарри отпала челюсть. Неужели и правда купят? Похоже на то...

Хм... Значит, профессор Снейп не солгал, когда говорил, что его родственники теперь будут обращаться с ним по-человечески. Это было... так непривычно. И очень радостно, потому что в Хогвартсе он привык общаться со всеми на равных, и было бы крайне неприятно после дружелюбного общения опять вернуться к придиркам, окрикам и подзатыльникам.

Сердечко Гарри наконец дрогнуло и оттаяло — он поверил, что теперь в его магловской семье все будет нормально.

Но на этом удивительный день примирения с родственниками-маглами не закончился.

Сюрпризы продолжали сыпаться на Гарри, как пирожки и торты от любвеобильных домовиков из хогвартской кухни.

Дома оказалось, что его комната подверглась капитальному ремонту. Все сломанные игрушки Дадли, которые тот складировал там на протяжении нескольких лет, испарились, и теперь на их месте находилась новенькая двухъярусная кровать с веселеньким бельем на темы популярных комиксов, также присутствовал письменный стол, шкаф для одежды и даже шведская стенка и канат, подвешенный к потолку. На полках расставлены новенькие книжки, в основном детское фэнтези и приключения. А еще... На тумбочке гордо стоял телевизор с видео. Это вообще была роскошь! Значит, можно смотреть, что душе угодно и когда захочешь — у Дурслей на крыше установлена была спутниковая тарелка. Гарри пораженно крутил головой, рассматривая все это великолепие и прикидывая невольно, сколько же тетя потратила на все денег, и не припомнят ли ему потом расходы.

Но было не похоже, чтобы родственники собирались предъявлять ему счет.

Тетя и дядя спокойно ходили по дому, переговариваясь на домашние темы и обсуждая текущие дела, а Дадли потащил Гарри в свою комнату — показать новую игровую приставку. Что удивительно, брат тут же сунул ему второй пульт управления и предложил поиграть немного перед ужином. Гарри не отказался, и они почти час резались в «Мортал Комбат», а потом еще немного в «Леммингов». Гарри с удовольствием подумал, что каникулы обещают стать очень даже неплохими!

Тетя зашла к нему пожелать спокойной ночи, когда Гарри, разобрав, наконец, свой допотопный сундук, облачился в подаренную на Рождество Хельгину пижаму.

— Я не стала покупать новую одежду, потому что подумала, вдруг ты подрос за год, — улыбнулась тетка. — Так что на днях можем сходить в наш универмаг и обновить твой гардероб... Ты не против?

Гарри прямо чуть не разрыдался — до того его этот день потряс неимоверной добротой и великодушием родственников. Он глазел на тетку круглыми глазами, как та Букля, и не знал, что сказать.

Петунья смутилась. Ей и самой было все это немного непривычно.

После визита Снейпа у нее было достаточно много времени все обдумать и понять. И теперь она старалась как могла загладить свою вину: в первые дни после того, как Северус разобрал генератор, было очень непривычно не чувствовать себя постоянно на взводе и раздраженной любой мелочью. Спокойствие, огромной волной нахлынувшее на всех членов семьи Дурсль, воспринималось как нечто странное. И только через пару месяцев она наконец-то поняла, какое это прекрасное состояние.

Правда, вместе с облегчением нахлынули и муки совести с чувством вины перед ребенком Лили. Петунья со стыдом вспоминала свои вспышки раздражения и попытки выместить беспричинную внезапную злость на малыше — это чувство грызло и грызло ее изнутри, как огромный червь. Поэтому она постаралась в меру своих сил и возможностей компенсировать былые детские обиды бытовыми удобствами.

— Тетя, а вы правда не любили мою маму? — внезапно спросил Гарри.

— Ну что ты... — смутилась Петунья. — Ты, наверное, так подумал из-за того, что мы с дядей... Ну, в общем, мы говорили тебе, что твои родители были алкоголиками и умерли в автомобильной катастрофе? На самом деле... Ну ты сам подумай, как мы могли сказать, что они волшебники и умерли, потому что за тобой охотился этот ваш... злой гений. Не знаю его настоящего имени. А если бы ты в школе кому-то такое сказал? Конечно, там могли не поверить, да и отправить к психиатру на проверку. А потом еще и нам бы претензии предъявляли — с чего это вдруг маленький ребенок и вдруг выдает такие сумасбродные фантазии. Узнали бы про чулан и отняли бы тебя у нас, как пить дать.

На самом деле, Гарри, я любила свою младшую сестру. Больше ведь у меня никого не было. Твои бабушка и дедушка умерли рано, Лили тогда как раз готовилась родить тебя. Да и за что я могла ее ненавидеть? Спорю на что угодно — ты мог подумать, что я завидую ей из-за того, что она волшебница. На самом деле это неправда.

В детстве, наверное, так и было. Но когда я подросла, то поняла, что ничего такого уж выдающегося в этой вашей магии нет. Человеческий прогресс тоже не стоит на месте, и маглы, как волшебники нас называют, изобрели много вещей, которые с успехом заменяют нам волшебство.

К тому же, Лили ушла к своему мужу, твоему отцу, практически ни с чем. Она не претендовала на родительский дом и счет, а еще осталась бабушкина и дедушкина квартира. Сказала, что ее муж богатый человек, и она не будет нуждаться в магловских деньгах.

Так что я продала наше общее наследство и благодаря этому не завишу финансово от твоего дяди. У меня есть половина этого дома, где мы сейчас живем, поэтому Вернон и не стал возражать против того, чтобы ты тут находился. Собственно говоря, он человек незлопамятный и даже после мерзких шуточек твоего отца и его отвязных дружков он не стал бы ни поднимать на тебя руку, ни что-то другое. Так все и было до визита этого вашего Дамблдора.

Вот мы с профессором Снейпом и выяснили, кто виноват и почему мы так с тобой обращались — не на пустом месте, как оказалось. Теперь-то ты понимаешь, почему мы не хотели, чтобы ты был волшебником? Сам видишь, оказалось, что люди, обладающие такой силой не всегда порядочны. Сверхспособности заставляют людей возгордиться и чувствовать себя лучше и сильнее других, которым не так повезло. Ведь твой директор зачем-то подстроил все это: заставил миссис Фигг принести в наш дом этот генератор... чтобы мы были злыми родственниками, третирующими несчастную сиротку...

— Никогда бы не подумал, что миссис Фигг — человек нашего профессора Дамблдора, — покачал головой Гарри. — Старушка просто божий одуванчик! Не зря мне так не нравилось у нее дома. Все-таки, тетя, внешность очень обманчива.

— Прости, Гарри, но что я могла поделать? Она ведь сама предложила свою помощь. Ну мы и оставляли тебя у нее, когда нам надо было уехать куда-то в гости или по делам. Дадли-то, понятно, я могла забросить к своим подругам, а вот тебя...

— Да ладно, тетя, я все понимаю, — важно сказал Гарри. — Вообще-то волшебники еще и не такое умеют. Вон с Дадли как нехорошо вышло. Простите Хагрида, он просто не очень умный, и ему заморочили голову.

— Да уж, — хмыкнула Петунья, с содроганием вспоминая задницу Дадли и последовавшую вслед за этим длительную истерику сына. — Но ничего, — она мстительно улыбнулась, — мне полагалась приличная компенсация за это и я ее получила!

Гарри понимающе улыбнулся: он-то знал о бриллиантах от профессора Снейпа. Теперь понятно, откуда у дяди новенький дорогой джип вместо прежней машины, классный ремонт в комнате, мебель и всякие прочие мелочи.

— А еще, — ворковала тетя, — мы взяли путевки в тур по Европе. В прошлом году не получилось, ну да в этом наверстаем. У дяди отпуск через неделю, так что ты как раз отдохнешь перед поездкой. Вот мы до отъезда купим тебе приличную одежду — ты же вырос из старой, вон как вытянулся и поправился — ну и запасемся фотоаппаратами, пленкой и прочими полезными вещами!

— Ух ты, а может, еще и кошку заведем? — решил воспользоваться удобным моментом Гарри. — Кошка ведь не собака, много не съест, мебель и туфли не погрызет, а польза от нее большая — крыс и мышей в доме не будет.

— Ну а почему бы и нет? — задумалась тетя Петунья. — А у кого котенка взять? Вон миссис Фигг разводит котят на продажу...

— Э-э-э-э... Нет, у нее не надо, — испугался Гарри. — Я бы лучше взял какого-нибудь бездомного или брошенного. Это будет лучше, чем покупать всяких породистых и дорогих. И вообще, уличные кошки гораздо умнее — им ведь приходится выживать, поэтому у них охотничьи навыки не теряются, — со знанием дела сказал Гарри.

Тетя засмеялась и пообещала взять кота при первой же возможности. А потом чмокнула его в лоб и велела спать. Гарри растаял как мороженое под солнцем и решил, что будет все лето помогать тете по хозяйству. Ну, то есть в те дни, когда он дома будет...

Он довольно вздохнул, осмотрел свою обновленную комнату, которая освещалась зеленым ночником, помахал рукой рыбке в аквариуме и, наконец, уснул крепким сном.

.

Гарри проснулся в отличном настроении, как по мановению... Ну, то есть, собственно, так и было, наверное. По мановению волшебной палочки его жизнь круто изменилась.

Уютная комната, здоровская кровать, именно такая, как он когда-то хотел, и даже видеосистема! И велосипед! Гарри восторженно завыл и накрылся одеялом с головой.

В школе все прекрасно, исключая мелкие недоразумения, со взрослыми отношения тоже отличные: они все, даже напыщенный мистер Малфой, воспринимали его не как надоедливого ребенка, а как нормального, сообразительного и воспитанного детеныша. И, о прекраснейший апогей справедливости мироздания, Дурсли, все трое, стали как шелковые!

Уже за одно это Гарри готов был переворачивать бекон для тети хоть по пять часов подряд!

Кстати, утром он заглянул украдкой в свой чулан — там теперь все было заставлено коробками со сломанными игрушками Дадли. Он даже немного поностальгировал — чулан ведь был ему домом родным на протяжении нескольких лет. Гарри свыкся с этим небольшим помещением благодаря своей неуeмной фантазии и неистощимому оптимизму.

За завтраком, после того, как дядя Вернон уехал на работу, прихватив с собой Дадли, у которого была тренировка в его боксерском клубе, Гарри спохватился.

— Тетя, а вдруг к вам придет миссис Фигг и увидит, как тут все изменилось? Она ведь расскажет директору о том, что ваше отношение ко мне резко стало другим...

Тетя нахмурилась.

— Кто тебе сказал, что я ее пущу дальше порога? Вот ведь подлая и коварная особа! Это после того, как она травила нас столько лет этим генератором? Да ни за что! И ты к ней тоже больше не пойдешь!

— Ну, пойти пару раз можно, на часок, — рассуждал Гарри. — Чтобы подозрений не вызвать. А так я согласен — не пускайте ее к нам. Вдруг еще чего зловредного подкинет! Хотя, знаете, в конце месяца за мной приедет профессор Снейп — он может проверить дом на темные артефакты, — важно сказал Гарри.

Тетя задумалась, услышав про Снейпа, но промолчала. Она явно о чем-то мучительно размышляла, пока Гарри привычно сваливал грязную посуду в раковину. Затем она выгнала его из кухни, велев пойти посмотреть фильм или развлечься еще как-то, пока она готовит обед.

Гарри же решил, что как только эта кошатница миссис Фигг появится в поле зрения, он тут же сделает вид, что его нещадно эксплуатируют: вынесет мусор, например, или станет дергать траву на лужайке, стоя на коленях. В общем, будет всеми силами изображать домашнего эльфа, то бишь, бесплатного домработника. Хорошо еще, что старуха-шпионка жила за пару кварталов от них и постоянно таскаться к их дому ей было, наверное, тяжеловато, хотя... Гарри слышал, что некоторых пожилых людей хлебом не корми, дай только последить за соседями и потом посплетничать с себе подобными.

После вкусного обеда — шницели в сухарной панировке и жареная картошка со свекольным салатом — Гарри пошел к себе переодеваться. Тетя решила наведаться, пока есть свободное время, в магазин за одеждой для него. Когда Гарри, одетый в прошлогодние шорты, ставшие тесноватыми из-за мучных шедевров хогвартских домовиков и любимую клетчатую рубашку, спустился вниз, она заметила, неодобрительно глядя на его куцый хвостик:

— После универмага нужно зайти в парикмахерскую, ты ужасно оброс! Неужели тебе нравится походить на девочку?

Гарри завозмущался — он целый год отращивал хвост, и на тебе! Нет, ну раньше он мог стихийной магией отрастить волосы как было, но не сейчас! И вообще... При чем тут сходство с девчонками? Тетя что, в молодости никогда не видела хиппи?

— Тетя, я стричься не стану, вы не обижайтесь! Просто у меня они, когда короткие, торчат во все стороны, а так все очень аккуратно!

— А мне кажется, почему-то, что дело не только в том, что у тебя волосы непослушные, Гарри! — заметила тетя. Лицо у нее было немного недовольным и одновременно сомневающимся, как будто она решала что-то очень важное для себя.

Не мог же Гарри признаться, что он отращивает волосы, чтобы быть похожим на профессора Снейпа. Ну и вообще... У магов вовсе не зазорно и не позорно носить длинную прическу! Вот мистер Малфой, например... Какие у него шикарные и длинные волосы и никому в голову не придет назвать его женщиной.

— У меня к тебе будет очень серьезный разговор, Гарри, — сказала, наконец решившись на что-то, тетя. — После магазина. Думаю, откладывать не стоит, все может обернуться очень плохо...

Гарри пожал плечами — поговорить, так поговорить. Почему бы и нет.

В универмаге они надолго застряли в отделе детской одежды. Пришлось перемерить кучу вещей, пока не выбрали несколько рубашек, в том числе и теплых фланелевых, на вырост, три пары брюк, джинсы, еще шорты, футболки, две пижамы — обычные, магловские, но с гоночными машинками и футболистами, — носки, трусы и спортивный костюм. Еще тетя прикупила куртку и теплое пальто, а также перчатки и шарф. Гарри разрешили выбирать то, что ему нравилось в плане расцветки и фасона, и он был весьма доволен этим обстоятельством. Потому что, к примеру, он желал не красные или синие перчатки, а черные и кожаные, а пальто темно-коричневое, а куртку... Пожалуй, тоже черную. Тетя заметила, что он еще ребенок, а дети должны одеваться поярче и повеселее, но Гарри недовольно выпятил губу, и она оставила его в покое.

Домой они ввалились нагруженные кучей пакетов и свертков, которые свалили на пол в комнате Гарри. Тетя Петунья пообещала потом все разложить по местам.

К чаю вернулся Дадли, а потом Гарри вышел на крыльцо и увидел, что по улице неторопливо ковыляет миссис Фигг с неизменной авоськой с кошачьими консервами и пакетом сухого корма. Он метнулся в дом, схватил на кухне пакет с мусором и, сгорбившись, побрел к мусорному контейнеру, стоявшему на улице.

Старуха-кошатница оживилась, выпрямилась и обозрела Гарри орлиным взором, пытаясь углядеть в нем признаки скорби, недоедания и жестоких побоев и обид. Гарри изо всех сил старался ее не разочаровать, радуясь, что переоделся в домашние выцветшие ободранные шорты и вытянутую линялую футболку. Он демонстративно бросил пакет в мусорку, хлопнул крышкой и обиженно пнул бачок. Потом покосился на шпионку.

Фигг стояла с сочувствующим и одновременно злорадным видом — видать, предвкушала, как опять станет описывать бедняжку Гарри Поттера в плену у жестоких угнетателей родственников. Ну а что, ничего в жизни не меняется...

Гарри с чувством выполненного долга и ощущением себя как величайшего актера всех времен и народов, вернулся в дом, и, спрятавшись за занавеской, хихикал, наблюдая, как миссис Фигг резво повернула обратно к своему дому — небось, помчалась отсылать Дамблдору экспресс-сову...

Вечером тетя сама зашла к нему — Гарри как раз заканчивал смотреть «Терминатор 2: Судный день». Кассету ему любезно дал Дадли — он взял ее у своего друга Полкисса.

Тетя присела на кровать и досматривала фильм вместе с Гарри.

Сам же Гарри был в полнейшем восторге. Эх... Как бы ему хотелось иметь такого вот защитника! И неважно, что Волдеморт-злодей как бы пока что не может ему навредить, но ведь просто сам факт наличия сильного взрослого человека, который всегда придет тебе на помощь, вступится за тебя и поможет в трудной ситуации и словом и делом... А еще он должен быть... заботливым и переживать за него, как за родного? Хм... В голове у Гарри бродил какой-то неясный образ, эдакая помесь здоровенного накачанного Терминатора и еще кого-то смутно знакомого... Тощего и вредного...

По экрану поползли финальные титры под душераздирающую музыку. «Все хорошее быстро заканчивается», — грустно подумал Гарри. Ему было жутко жаль преданного О`Коннору робота, который пожертвовал собой, чтобы зло было уничтожено.

— Понравилось? — спросила тетя.

— Ага! — восторженно воскликнул Гарри, решив завтра посмотреть еще раз, а может, и два. И послезавтра и послепослезавтра... В общем, пока кассету на заберут.

— Гарри... — позвала тетя. — Я хотела поговорить с тобой на очень серьезную тему...

— Да, теть, сейчас! — Гарри выключил видеосистему и как обезьяна вскарабкался на второй этаж, свесив оттуда голову. Очки тут же свалились Петунье на голову.

Она осторожно выпутала их из прически и положила на полочку. Ее внимание привлекла колдорамка. Несколько минут в комнате стояла тишина: тетя просматривала меняющееся изображение давно умершей сестры.

— Интересная вещица, — сказала она, осторожно ставя рамку обратно. — Ты сам купил?

— Нет, это мне профессор Снейп подарил! — похвастался Гарри. — После того, как мы с ним побывали на маминой могиле. Я его попросил, и он меня отвел.

— Вот как... — задумчиво произнесла тетя Петунья. — Я как раз о нем и хотела поговорить с тобой.

— Он в конце месяца приедет за мной! — радостно сказал Гарри. — Вы же меня отпустите?

— Да, конечно, мы уже все решили насчет тебя... — заверила тетя. — Но я собиралась поговорить о другом. Ты, кажется, дружишь с Севе... с профессором Снейпом? А что тебе вообще о нем известно?

— Ну... — задумался на минуту Гарри. — Знаете, когда я увидел его в первый раз, он мне не очень понравился. Весь такой мрачный, угрюмый, да еще мне сказали, что он ужасно придирчивый и ставит всем плохие оценки. И баллы снимает с Гриффиндора. А я же как раз попал на этот факультет.

Тетя неодобрительно поджала губы. Еще бы! Поттер просто обязан был попасть на Гриффиндор — ведь его богоподобные родители происходили именно оттуда! Когда она узнала от Снейпа, что племянник с боем перевелся на Хаффлпафф — факультет земляных червяков и убогих фермеров, ковыряющихся в навозе, она долго и с удовольствием смеялась. Вот ведь, лишнее подтверждение, что Гарри совершенно не похож ни на Лили, ни на ее отвязного муженька. Те в жизни, наверное, рук себе не марали, разве что на уроках земледелия в этой их школе.

— Ну вот, а потом, когда я потребовал перевести меня на Хаффлпафф, как я и хотел, он перестал на меня сердиться. Вообще, я понял так, что чем меньше обращаешь внимания на его придирки и чем тщательнее и внимательнее выполняешь задание на уроке, тем меньше он ругается. У нас в школе ведь тоже так и было. Ругали в основном двоечников и лентяев, все остальные получали нормальные оценки. Вот Гермиона и Невилл в начале тоже огребали... Ой, то есть получали за то, что одна выскочка, а другой — взрывник-смертник. Ну а потом... Потом они приноровились к характеру профессора и уже не допускали грубых ошибок. Профессор сразу же подобрел и перестал обращать на них внимание — это они мне сами рассказывали, я-то не с их группой занимаюсь, а с Рейвенкло, а там никого не ругают, наоборот, даже изредка хвалят, — разливался соловьем Гарри, который готов был рассказывать о профессоре часами.

— Так значит, вы были на могиле Лили, — грустно сказала тетя. — А я...

— Тетя, когда он приедет, я попрошу... попрошу, чтобы мы все вместе туда сходили! — торопливо кинулся утешать Петунью Гарри. — Отдадите последний долг усопшей. — Он покраснел. Опять заговорил, как тетки в трауре из телика!

Тетка потрепала его по голове, улыбаясь. Ну и память у ребенка, все фразы и диалоги помнит из сериалов.

— Ну, значит, дальше дело было так. Профессор купил мне рамку с мамиными изображениями, он сказал, что это его воспоминания. А я ему подарил бутылку коньяка на Рождество.

— Гарри! — всплеснула руками шокированная тетка. — Ну и ну! Да как же тебе вообще продали спиртное! И как ты додумался до такого? Уместнее было бы подарить хорошую книгу или галстук...

— Но, тетя, — заспорил Гарри. — Маги не носят галстуки!

— Но Снейп же наполовину магл, — парировала Петунья. — И в каком виде он собирается расхаживать, будучи в нашем мире, а? Респектабельный человек обязан ходить в галстуке! Видела я странных людей на улицах — они даже не могли додуматься переодеться в нашу одежду, так и бродили в этих своих дурацких шляпах и пыльных мантиях! Никакой конспирации!

— Может, и надо было подарить, — задумался Гарри. — Но просто в том каталоге не было галстуков — магазин-то волшебный. Ну а в разделе «Подарки для взрослых» самым популярным был коньяк, ну и вот...

— Хотя, знаешь, ты прав, — тяжело вздохнула тетка. — Подарок на самом деле универсальный, и как раз для мужчины. Ты молодец!

— Ага! — без тени ложной скромности подтвердил Гарри. — А дальше я сидел у профессора в гостях и подавился.

— Подавился?

— Что-то вроде этого, — задумчиво протянул Гарри. — У меня заболело горло, помните, как в зоопарке перед клеткой со змеями, и профессор меня лечил.

— Надеюсь, все обошлось и потом этого не повторялось? — забеспокоилась Петунья.

— Нет, потом ничего такого не случалось, — заверил Гарри. — А еще он брал меня к гномам под землю, и к своим друзьям в Малфой-мэнор! Малфой-мэнор просто дворец какой-то, похож на тот, в котором королева живет. Очень роскошный! — подвел итог Гарри.

— Значит, тебе профессор Снейп нравится? — спросила Петунья, все больше волнуясь.

— Очень нравится, — застенчиво сказал Гарри. — Он, конечно, всегда строгий и любит поругать меня или посмеяться надо мной... Но я знаю, он это не со зла. Просто у него нет своей семьи, а дети в школе... Ну, они для него, наверное, ужасны. А вот своего ребенка он, наверное, любил бы. Был бы с ним таким же строгим, как со мной, но любил.

Он печально посмотрел на подаренную колдорамку и вздохнул.

— Скажи, Гарри... а если бы ты узнал о профессоре что-то очень, очень нехорошее... ты бы перестал его уважать и любить и возненавидел бы?

Гарри с испугом посмотрел на тетю. Возненавидеть профессора Снейпа?

За что?

— Гарри, я понимаю, тебе он нравится. Это неудивительно, тебе нужен мужской пример для подражания и вообще... Дядя Вернон, конечно, уже не подойдет. Я раньше не любила Северуса, но в последнюю встречу он рассказал мне все. Понимаешь... Теперь я точно знаю, как обстоят дела на самом деле, в том числе и с тобой. Вот скажи мне, ты, когда увидел профессора Дамблдора, что ты о нем подумал?

Гарри задумался.

Директор по всем законам жанра должен был вызвать у него чувство полного доверия и восхищения, но... Гарри смотрел детские фильмы-сказки, где такие заросшие бородой старцы с посохами и в мешковатых балахонах помогали главному герою преодолеть все трудности и жестоко покарать злодея. И вроде бы намерения у них были самые благородные, ведь они выступали как Наставники для этих самых необразованных и туповатых героев. То есть, в большинстве случаев стояли у них за спиной, помогая и поддерживая.

Но Гарри очень не любил, когда на него давили. А Хагрид, профессор МакГонагалл и директор Дамблдор именно этим и занимались. Пытались запихнуть его на Гриффиндор и сделать из него Героя. А ему этого не было нужно. Как они не могли понять, что даже дети и те должны иметь свободу выбора! Да и потом, кто они ему такие? Раз у него нет родителей, значит, он сам себе хозяин и имеет право выбирать, чем заниматься дальше в жизни.

Вот профессор Снейп никогда не пытался отговорить, не убеждал свернуть с намеченного пути, наоборот, одобрял его планы и мечты и даже пытался поддержать боевой дух заказами на растительные ингредиенты. Гарри-то сразу раскусил его: он знал, что когда начинаешь бизнес — главное, чтобы появилось как можно больше надежных постоянных покупателей.

Вот профессор как раз и заявил о том, что собирается стать таким покупателем. Он не стал с ходу отговаривать и пугать Гарри тем, что фермерство невыгодная и очень тяжелая, неблагодарная профессия, а наоборот, дал понять, что хочет быть его потенциальным заказчиком, да еще и познакомил с будущими клиентами, такими как Малфои. Да и с гномами Гарри надеялся заключить какие-никакие торговые соглашения, когда вырастет. Почему бы и нет, они же не выращивают фрукты и овощи у себя под землей — там солнца нет, и хроло... хлорофилл не вырабатывается.

Вот так честно Гарри и сказал тете Петунье и про Дамблдора, и про Снейпа.

Она вздохнула.

— Знаешь, я ведь не просто так все это спрашиваю... Профессор мне рассказал об участии этого Дамблдора в твоей, да и в нашей, судьбе. И не скажу, что тот все делал хорошо и правильно. Наоборот...

Тебя оставили на нашем крыльце больше десяти лет назад, в холодную ноябрьскую ночь, не удосужившись перед этим даже позвонить, чтобы кто-то вышел и забрал тебя в дом. Оставили только короткое письмо о том, что твои родители мертвы, а ты теперь должен будешь расти у нас.

И никто несколько лет даже не интересовался, как ты поживаешь. В тот день, когда ты стал сиротой, ваши маги вовсю веселились и праздновали победу над вашим этим каким-то там Лордом, не могу запомнить его заковыристое имя, и всем было наплевать, что будет дальше с тобой.

У тебя был крестный, Блэк, друг твоего отца, но он сейчас сидит в тюрьме.

— А что он сделал? — полюбопытствовал Гарри. Крайне интересно было, за что загремел за решетку сей типус.

— Вроде бы убил тринадцать маглов, — хмуро сказала тетя Петунья. — Взорвал их в кафе.

Гарри охнул. Ничего себе! Да крестный просто маньяк-террорист! Повезло, что его отдали тете, а не этому жуткому человеку!

— Ой-ой, — пропищал Гарри, внутренне содрогнувшись.

— Да это и к лучшему, — желчно сказала Петунья. — Я его знала мало, но мне было достаточно, чтобы составить о нем нелестное мнение. Разгильдяй и обормот, которому лишь бы поиздеваться над порядочными людьми! Представляю, как бы он воспитывал тебя — по своему образу и подобию.

Гарри понял, что тетя все еще сердится на друга его отца. Интересно, он на самом деле был таким мерзавцем?

— Гарри, тебе нравится Терминатор из первого фильма? — внезапно спросила тетя.

— Нет, не особенно, — удивился Гарри. — Он же там отрицательный персонаж.

— Ну а во второй части твое мнение о нем изменилось? — продолжала допытываться тетка.

— Во втором-то коне-е-е-е-чно, он там совсем другой, исправившийся и защищающий Джона, — довольно ответил Гарри, все еще находящийся под впечатлением просмотренного кино.

— Так вот, чтобы тебе было проще и понятнее, скажу, что Снейп — это вот тот же Терминатор, сначала в первом фильме, а теперь, на сегодняшний день — он же, только хороший робот, понимаешь меня?

Гарри заморгал. Нет... Что, на самом деле профессор Снейп был плохим роботом? Ого...

Неожиданный поворот.

— Тетя, не темните, рассказывайте все, как есть, — решился Гарри. — Лучше горькая правда, чем эта... сладкая ложь!

— Ох, Гарри, Гарри, — покачала головой Петунья. — Ну и нахватался же ты из этого телевизора... Ну ладно, так и быть...

Дело в том, что, по всей видимости, директор ничего не знает о твоих хороших отношениях с профессором Снейпом. На самом деле, у него на Северуса совершенно другие планы, не скажу, что порядочные, скорее наоборот.

Понимаешь, десять лет назад в магическом мире шла какая-то война, я так это понимаю, и твои папа с мамой активно боролись против зла. — Тетя Петунья скривилась. — И вот, как в любой войне, там были... ну, шпионы, разведчики, лазутчики... Ну ты понимаешь, да? Люди, которые добывают сведения, помогающие одолеть врага любыми путями.

Твоя мама и Снейп дружили с самого детства и вместе поехали в Хогвартс. У них было все более-менее нормально до пятого курса, потом они поссорились и больше не общались...

— А почему же они поссорились? — не выдержал Гарри. — Профессор Снейп мне сказал только, что он однажды обозвал маму, а она его так и не простила.

— Ну да, он назвал ее грязнокровкой. Ты, наверное, слышал о таком?

Гарри что-то такое припоминал. Это слово употребляли некоторые старшекурсники слизеринцы в начале года, кажется, одной из грязнокровок была Гермиона, у которой родители были маглами.

— Слышал, у нас это вроде как черномазый или косоглазый означает. Ну, в общем, нехорошее слово, — сказал Гарри.

— Да, ты, наверное, прав с формулировкой, — согласилась тетя. — Но профессор как раз тогда находился в очень невыгодном для себя положении, а твоя мать полезла за него заступаться. Слово за слово и вот... Ругательство вылетело, твоя мать обиделась, они перестали общаться, и потом она вышла замуж за этого Поттера, который был лютым врагом Снейпа.

— Да-а-а-а-а? — неприятно поразился Гарри. — Ничего себе! Теперь понятно, почему он на меня вначале косо смотрел! А все вокруг только и орали, что я копия отец, только глаза мамины. Ну и ну... Вот это фокус.

— Ну, так вот, — продолжила Петунья, — их пути окончательно разошлись. И как раз тогда началась война, в которой Дамблдор боролся с другим волшебником, тем, которого ты убил. Дамблдор набирал свою армию, вот к нему и пошли твои родители. Ну а Снейп ушел к тому лорду, и получилось, что они воевали друг против друга.

Гарри повесил голову. Наверное, профессор Снейп был в полном отчаянии, раз пошел к этому злому волшебнику... М-да, какие интересные подробности тетя рассказывает.

Но сейчас ведь война кончилась, да и профессор явно против своего хозяина, раз помог Гарри еще раз одолеть его. Что же изменилось за это время?

Об этом он и спросил тетку.

— Понимаешь, тут вот в чем дело... Северус как-то случайно услышал некое Пророчество... о ребенке, который победит злого лорда. Ну, знаешь, вот на ярмарках цыганки часто пристают: давай погадаю, всю судьбу твою расскажу! Это что-то примерно из той области. Правда, оно было произнесено весьма размыто и расплывчато, совершенно без конкретики. Ну и, разумеется, как верный сторонник, он рассказал лорду о грозящей опасности. А получилось так, что тот человек поверил в эту глупость и начал преследовать детей, которые подпадали под описание. Вроде бы это был ребенок, который родился в конце июля, и которого он должен был отметить как равного.

— Отметить? — переспросил сразу догадавшийся Гарри и хлопнул себя по шраму. — Ничего себе, отметил! Мне вначале проходу не давали из-за этой фигни, — возмутился он. — Глазели, как на бабуина в зоопарке! Значит, вот как я этот шрам заработал...

— Ты слушай дальше, — одернула его тетка. — Так вот, после того, как Северус узнал, что ребенок, за которым охотится его хозяин — это сын Лили, он пришел к Дамблдору, пришел к врагу, как ты понимаешь, и попросил, чтобы твою маму спасли и спрятали. Ну, само собой разумеется, что без тебя бы она никуда не поехала. Я не знаю, каким идиотом надо быть, чтобы так цепляться к словам, как этот старикашка, который и сам ничуть не лучше того Лорда, — недовольно ворчала она. — Он прекрасно знал, что Дамблдор спокойно может его убить, и все равно пошел, практически предавая своего хозяина. И согласился в обмен на это шпионить для директора.

Гарри слушал, разинув рот. До него постепенно доходило, что профессор по глупости подвел под удар его родителей...

— И что же было дальше, — жалобно пропищал он, чувствуя, как в горле встает комок.

— Дальше, — фыркнула тетка. — Дальше было вообще труба! Твоим родителям помогли спрятаться, ну там какими-то надежными волшебными способами. Их могли бы никогда не найти, как бы ни искали, но эти дурни доверили информацию о местонахождении секретного убежища своему дружку — твоему крестному Блэку, а тот оказался предателем. Вот спрашивается, нафига? Господи, одни шестерки, даже удивительно. — Тетя от негодования перешла на уличный подростковый сленг. — Да еще и мантию-невидимку эти кретины отдали твоему любимому директору! И оружия в доме не было никакого! И эти, порталы какие-то, их тоже не было от слова совсем! Уму непостижимо! Даже твой дядя, и тот везде возит и носит с собой ружье! — негодовала она.

Гарри в ужасе вспомнил злость профессора Снейпа, когда он принес подаренную ему директором его же собственную мантию.

— Вот так и вышло, что твой крестный все выложил этому вашему злому лорду, и тот, зная, где прячутся твои родители, пришел туда убивать тебя. Твои отец с матерью погибли, а ты сумел его уничтожить.

— Так вы рассказали мне про профессора Снейпа... чтобы я знал, что он виноват в смерти моей мамы? — у Гарри предательски дрожал голос. — Я его за это должен ненавидеть?

Тетя стащила его со второго этажа и крепко обняла.

— Гарри, я тебе рассказала об этом, чтобы ты наоборот, не возненавидел его! Тогда шла война, на которой убивали людей с обеих сторон. Твои папа и мама участвовали во многих боевых операциях, и когда-нибудь кто-то из них все равно пострадал бы, это было неизбежно. Ведь Северус мог и не предупреждать ее об опасности, не обязан он был этого делать, потому что они уже давно не дружили и были по разные стороны баррикад. Понимаешь это? Виноват он не больше, чем твой подонок крестный или директор, который не обеспечил своих людей более надежной защитой. И уж точно не больше того, кто убил твоих родителей. Это все война виновата, малыш! Он мог бы известить твою маму или директора совой или как-то по-другому, но он пришел сам, со своей виной! И стал предателем. На это не каждый может решиться. Значит, он действительно очень сильно переживал за нее...

Она заглянула Гарри в глаза — тот уже собрался зареветь.

— Не надо расстраиваться! Лучше тебе о Северусе расскажу я, так, как я вижу эту ситуацию, чем директор, если вдруг он узнает о вашей дружбе. А ведь вы не сможете прятаться бесконечно. Дамблдор не зря понаставил везде шпионов вроде миссис Фигг. Он же прекрасно знал, в каких ужасных условиях ты живешь и ничего, абсолютно ничего не сделал! Да и в школе всегда можно нечаянно попасться. И ведь он может преподнести эту историю совершенно по-другому, ты понимаешь это? Пока что он держит Северуса при себе, потому что боится, что злой волшебник, которого ты убил — вернется. Вот тогда-то ему и понадобится лояльный шпион. Поэтому Снейпа даже в тюрьму не посадили, как других бандитов. Чтобы был всю жизнь благодарен за милость.

Понимаешь теперь, почему я спросила про двух Терминаторов? Снейп рассказал, что директор заставил его пообещать, что он будет присматривать и оберегать тебя в школе, что бы ни случилось! Он мало того, что должен будет шпионить в пользу директора, так еще и обязан был стать твоей персональной нянькой и телохранителем! Понимаешь, для чего?

— Понимаю, — медленно произнес Гарри, усилием воли загнав навернувшиеся слезы обратно. — Мне профессор МакГонагалл все уши прожужжала этим моим Долгом убивать Волдемортов. А для того чтобы его убивать, я должен быть целехоньким и здоровым... Не зря мне Дамблдор с первого взгляда не понравился! Тетя, ведь он весь год пытался меня втянуть в свои делишки, но у него ничего не вышло! — не удержался и похвастался Гарри.

— А в конце года мы с профессором... — Тут он захлопнул рот. Наверное, все же не стоит пугать тетю и рассказывать ей про происшествие в подвале — все-таки он же пообещал никому не болтать об этом.

— Ты не должен злиться на него, Гарри. Северус очень изменился, — со вздохом сказала тетка. — Он ведь помог нам, и мы в накладе не остались с этим генератором. А ваш Дамблдор за все годы ни пенса нам не принес для тебя... хотя бы из приличия. И это после того, как ты спас весь это их гребаный мир!

— Знаете, тетя Петунья, — медленно произнес Гарри. — Я очень рад тому, что попал не на Гриффиндор, как все думали. Я ведь видел, как расстроились те, кто этого хотел, и как обрадовался профессор Снейп этому. Думаю, он и правда с самого начала настроился на то, что я буду точь-в-точь как мой отец — гриффиндорец, хулиган и нарушитель школьных правил. Тогда можно будет спокойно меня ненавидеть.

— Не думаю, что он бы тебя сильно ненавидел, — неуверенно возразила тетя. — Он ведь дружил с Лили и обожал ее... Может, в память о ней...

— Она ведь тоже была на Гриффиндоре, — сказал Гарри. — То, что я добровольно ушел на Хаффлпафф, который профессор Снейп воспринимает нормально, наверное, сделало свое дело — он стал относиться ко мне сначала безразлично, а потом все лучше и лучше. То есть, он старался не показывать этого, даже ругался и гнал меня, но... Это я сам все время навязывался ему. Ну и... было легче меня терпеть, чем заставить отвязаться. — Он слабо улыбнулся.

— Гарри, я знаю его с детства. У него тоже не все было гладко. Родители жили бедно, постоянно ругались и совершенно наплевали на сына. Северус целыми днями шатался по улице, грязный, одетый бог весть во что, голодный... Только дружба с твоей мамой его как-то и поддерживала на плаву. А в школе видишь, вышло так, что они попали на враждующие факультеты... Если бы хотя бы на тот же, как ты говоришь, Хаффлпафф или второй был еще... где умники учатся...

— Рейвенкло, тетя, — подсказал Гарри.

— Да-да, вот туда. Тогда у них все могло бы пойти по-другому, и сейчас... может, Лили была бы жива и у тебя была своя семья. — Тетка погладила Гарри по голове.

— Да, тетя, человек предполагает, а бог располагает, — важно изрек Гарри, смахивая одинокую слезинку.

— Ох, Гарри, Гарри... — засмеялась Петунья. — Ну и кавардак у тебя в голове! И когда ты успел только всего этого понабраться. В общем, я тебе хочу сказать, что Северус, то есть профессор Снейп, тебе плохого не сделает. Это, можно сказать, его искупление за невольную смерть Лили. Уверена, что он так и не простил себе этого. До сих пор не женился и вроде не собирается. Значит... Считает, что недостоин этого.

— Но, тетя, вы же сказали, что он будущий шпион, а они стараются не привязываться к людям, чтобы не подвергать их опасности, — со знанием дела поправил теткины предположения Гарри.

— Ну и это тоже, само собой, ты прав. В общем, тебе следует больше опасаться твоего директора. Тот еще хитрый и лицемерный жук, — возмущенно сказала тетя. — И я уверена, он тебя в покое не оставит, будет добиваться своего любыми правдами и неправдами. Ну, ты как себя чувствуешь? — забеспокоилась она. — Ты же не сильно расстроился? Такая правда и впрямь лучше лжи, которой тебя кормил бы Дамблдор. Давай напою валерьянкой?

— Нет, тетя, не надо, у меня есть лекарство от нервов, — отказался Гарри. Снейп на самом деле снабдил его зельями стандартной домашней аптечки, на всякий случай.

Гарри решил, что выпьет детского Успокоительного, выспится, а потом обдумает все на свежую голову... Завтра.

Но после того, как тетя ушла, накрыв его одеялом и пожелав спокойной ночи, он вылез из кровати, немного подумав, торопливо написал несколько слов на пергаменте и, привязав к ноге Букли, выпустил ее в ночь.

А потом лег обратно и уснул — зелье Снейпа обладало снотворным эффектом...

В это время профессор зельеварения Северус Снейп стоял посреди пыльной гостиной в своем доме в Тупике Прядильщика.

Старый плут наконец-то отпустил его в законный летний отпуск с сохранением заработной платы, перед этим потребовав обновить ему аптечку с зельями индивидуального пользования, весьма специфичными, кстати (Снейпа бы рассказал, да подлый работодатель взял с него Клятву о неразглашении) и почти десять минут разглядывая подправленную Северусом татушку, так как все еще не верил, что Темный Лорд сбежал c добычей восвояси и лег на дно.

Метка правдиво пялилась на Дамблдора пустыми глазницами черепа и ехидно шевелила змеиным хвостом, откровенно издеваясь над старцем. Снейп занимался тем же самым — ухмылялся, глядя на прилипшего к его руке Альбуса, который пристально изучал рисунок, словно надеясь познать сакральную истину о точном местонахождении Волдеморта.

Северус порадовался тому, что в детстве любил рисовать и довольно-таки неплохо, иначе бы директор заподозрил его в фальсификации.

Наконец Дамблдор неохотно уселся обратно в кресло и тяжело вздохнул. Никаких подвижек с упрямым Поттером, Лорд скрылся в неизвестном направлении, опять надо искать преподавателя по ЗОТИ, и вообще — уйти, что ли, на пенсию? Все это было выложено Северусу с трагическими обиженными нотками в голосе, что совершенно не растрогало жестокосердного зельевара, который, зевая, намекнул, что ему еще нужно вещи собирать. Потому что у него уже три дня как законный отпуск. А, кстати, ему за работу в отпускные дни заплатят или нет?

После этого заявления, которое было старательно пропущено мимо старческого глуховатого уха, Снейпа наконец отпустили с миром, строго-настрого велев, если случится какое-то непредвиденное ЧП на стороне Темных сил, сразу же докладывать Патронусом. В любое время.

И вот теперь Северус раздумывал: убраться в доме самому или поручить кому постороннему? Сам-то он в быту был неприхотлив, а вот если придется привести сюда ребенка... Вроде Поттер выражал желание погостить у него пару дней перед тем, как отправиться к своему Наставнику. Да еще и это обещание сводить его в кинотеатр, который они посещали летом с Лили.

Нет, пожалуй, лучше загрузить кого-то другого муторной уборкой...

Профессор как раз находился головой в камине, общаясь с Люцем и выпрашивая эльфа для генеральной уборки, когда в окно постучала клювом какая-то сова.

Удивившись нежданной почтальонше, Северус вытащил себя из очага и узрел белую полярную особь рода филиновых. Вроде такая сова была в школе единственной и принадлежала Поттеру.

Неужто у мальчишки что-то случилось, коли он уже пишет ему?

Северус крикнул в камин, чтобы эльф прихватил с собой совиного печенья — у него дома было шаром покати из съестного. Он перед отъездом в Хогвартс уничтожал все остатки продуктов — чтобы мыши и крысы, а также тараканы не завелись.

А сам пошел открывать окно с рассохшейся рамой.

Сова Поттера недовольно глянула на него и нетерпеливо протянула лапу с письмом — дескать, снимай и читай!

Северус хмыкнул и отвязал послание. Нахальная птица не собиралась улетать, ну да оно и понятно: путь от предместья Лондона до Галифакса не близкий.

Раздался негромкий хлопок и появился эльф. Снейп скептически скривился — досточтимый сэр Дональд Дак в неизменном синеньком полотенчике! Хотя, надо сказать, со времени своего имянаречения этот неуклюжий лопух изрядно исправился и поднаторел в хозяйственных делах, так что, может, порядок наведет, тем более, если сказать ему, что скоро приедет друг его Хозяина Драко, благодаря которому домовик и получил столь благозвучное и знаменитое имя.

Дональд без указаний быстренько достал пакет с совиным кормом, наколдовал плошку с чистой водой и заботливо занялся совой Поттера, а Северус развернул записку.

* * *

Через пять минут он сидел в гостиной Малфоев.

Дональд выпроводил его под предлогом, дабы не путался под ногами во время уборки, а на самом деле его пригласили в мэнор на ужин. Драко вертелся на месте и без конца спрашивал, когда Поттер сможет приехать к ним погостить.

Северус терпеливо объяснял, что не в курсе гостевого расписания Героя, и пусть Драко пишет письма. Крестник последовал совету и ускакал в свою комнату строчить послание.

После изысканной трапезы хозяин дома с гостем отправились в кабинет, где все так же громоздились рулоны и кипы пергаментов с планами, сметами, набросками и эскизами интерьеров будущего Центра.

— Поттер прислал мне письмо, — начал Северус.

— О, и что пишет? — заинтересовался Люциус, наливая дорогого коньяка в бокалы.

— Пишет, что выбрал фильмы для нашего совместного похода в кино и ждет моего приезда.

Снейп нахмурился.

— Только вот... я все думаю... не нужно было, чтобы мальчишка привязывался ко мне.

— Да почему же? — удивился Малфой. — Разве он тебе не нравится? Это же ребенок твоей обожаемой Эванс! И потом, отличная месть Поттеру — тот, небось, в гробу вверх ногами становится от злости.

— Он все равно узнает правду, — коротко ответил Снейп, принимая бокал со спиртным.

— Ах, ты боишься, что он тебя отвергнет и возненавидит? — понимающе кивнул Люциус. — Тогда, наверное, следует ему рассказать самому. Нанести упреждающий удар, как говорится. Пока доброжелатели, которые всегда знают, как лучше, не открыли глаза бедному сиротке!

— Хм... То есть, я должен рассказать, да? А кто ему расскажет, интересно, что он заключил договор о сотрудничестве с двумя Пожирателями? Причем, это желательно сделать до открытия твоего Центра! Или ты собираешься скрывать имена партнеров и владельцев этого твоего грандиозного детища? — ехидно спросил Снейп.

— Можно и не объявлять, — спокойно ответил Малфой. — Пусть все думают, что построил его я один...

— А магокино? Скажешь, что выкупил у Поттера право на использование его изобретения?

А ему вот как раз такие доброхоты и поведают, кому он разрешил пользоваться своей гениальной идеей. Тогда что? — распалился Снейп, который теперь открыто боялся того, что Поттеру станет известна нелицеприятная правда.

— Тебя так беспокоит, что Поттер отвернется от тебя? С каких это пор? — засмеялся Люциус. — Раньше ты говорил, что мальчишка тебе безразличен.

— Да, говорил. Потому что... А что я могу ему дать? — пожал плечами Северус.

— А может, надо поставить вопрос по-другому: что он может дать тебе? — спросил Люциус.

— И что же это? — cкептически вопросил друг.

— Возможность искупить твою гигантскую вину? — поднял бровь Люциус. — Которую ты сам взрастил, как мерзкого прожорливого червя внутри себя. — Замени мальчишке отца и почувствуешь, как самому станет легче.

— Ты с ума сошел, — засмеялся Северус. — Отцом! Как только сопляк услышит о моей роли в смерти его родителей — удерет от меня со скоростью света, а потом прикажет эльфам придушить меня во сне подушкой! Или вот: завалит меня платочками, как Дамблдора, и я утону и задохнусь в них.

— Не преувеличивай, — отмахнулся Люциус. — Мальчик не дурак, явно. Он быстро соображает и нестандартно мыслит, так что вполне возможно, что, наоборот, бросится тебе на шею. Хочешь, я поговорю с ним? Расскажу о нас, как мы вляпались в дерьмо, и что мы сейчас ему не враги. Ну и то, что мы держим у себя в плену Темного Лорда, его смертельного врага, тоже должно сыграть какую-то роль в его убеждении. Мы же вроде как объединились против своего же Хозяина...

— А если он подумает, что мы так втираемся к нему в доверие? — сомневался Северус.

— Так вот именно поэтому тебе и надо все ему рассказать, пока Дамблдор не узнал и не опередил тебя! А то ведь этот скользкий прохвост так и преподнесет ему — дескать, они ждут удобного момента, чтобы оживить Темного Лорда, а с тобой подружились, дабы в один прекрасный день схватить тебя и привести к своему хозяину. А если ты расскажешь все без утайки о своей трагической судьбе, ребенок проникнется, растрогается и поверит в то, что ты за него переживаешь. После этого никакой сплетник уже не сможет его убедить в том, что ты замышляешь что-то плохое. Потому что тайн и секретов, которыми можно тебя шантажировать, просто не останется. Соображаешь?

— Не знаю, может, ты и прав... только... даже не знаю, как я... У меня язык не повернется! — жалобно возопил Северус.

— Ну... Может, тогда попросим Оливера? Он его официальный Наставник, мальчик не сможет его не выслушать. И потом, Оливер много лет прожил на свете, он знает, как правильно подать нехорошую новость. Вот пусть тактично и деликатно так расскажет о твоей, то есть, о нашей роли в его судьбе, в будущей судьбе, — прозрачно намекал Люциус. — Надо, чтобы он сказал пацану, что его обиды не стоят блестящей карьеры, которую он себе уже представляет. Кто хотел мегакорпорацию, а?

— Ты не знаешь этих непрощающих сопляков, — уныло сказал Снейп. — Они со злости могут всю свою жизнь поломать назло обидевшему... Вон на меня посмотри, что ли...

Люциус скептически оглядел его и хмыкнул.

— Сам виноват! Нечего было сразу бежать к Дамблдору. Могли бы и своими силами обойтись. Вот чего я не могу понять, так это того, как ты столько лет общаешься со мной, и не доверяешь. Ведь в таком случае и я обязан проверять все твои зелья, которые ты варишь для моей семьи на то, что там нет какого подвоха. Почему я тебе полностью доверяю здоровье свое и своей семьи?

Снейп, спрятав руки между колен и сгорбившись, пристыженно молчал.

— Ну... Люц, прости, я тогда был дураком и в полном отчаянии... — мямлил он. — Мне просто ничего другого в голову не пришло...

— Да, зато ты сообразил начать уговаривать Лорда о пощаде своей грязнокровки! Идиот! Как только тебя тогда сразу же не заавадили за возможный саботаж. И вообще, мы бы с тобой могли тихо-мирно поговорить, послали б эльфа за этой твоей Эванс-Поттер, и все могло закончиться не так, как закончилось. А представь, Сев, если бы мы так с тобой все сделали, сейчас наш Повелитель был бы жив. — Люциус приторно улыбнулся. — Ты как хотел бы жить: как сейчас, или как при Лорде?

Снейп мрачно молчал.

Выбор-то и правда был нелегкий. А тогда ему было наплевать вообще на всех людей, он страстно желал спасти Лили. Но ведь тогда Темный Лорд бы так и не успокоился, рано или поздно все равно нашел бы и мать и ребенка.

Он безнадежно махнул рукой.

В принципе, он мог понять Дамблдора, который сознательно пожертвовал двумя своими бойцами и сохранил жизни десяткам других... Но сейчас-то ребенка можно уже оставить в покое? И почему нужно было сидеть спокойно целых десять лет, ничего не предпринимая, а потом пытаться с первого же курса надрессировать Поттера как хорошего волкодава, то бишь, волдемортодава?

Дамблдор был сторонником старой формации светлых колдунов, которые якобы не желали раскалывать души убийством. Хотя, при чем тут целостность души Снейп понять не мог. Они ведь маги, колдуны. Они — язычники, а не христиане. Им-то чего бояться какого-то мифического ада?

Получается, старик просто верит в это и хочет добиться желаемого чужими руками. А Поттер уже однажды убил Лорда, значит, душу свою младенческую расколол... Ну пусть и дальше продолжает в своем репертуаре.

Этим жутким соображением он и поделился с Люциусом.

— Что за ерунда? У старика маразм? — удивился друг. — А как мы убиваем животных и птиц на охоте, кентавров или гоблинов, драконов или троллей? Или великанов? У них что, души нет, что ли? А по мне — есть. У всего живого на земле есть души. Старик что-то темнит... То ли он ударился в магловскую религию, то ли просто не хочет отвечать за убийство, старый пройдоха. Ручки и бороду марать не желает. И вообще, мало ли, даже если бы душа и раскалывалась так просто... Без соответствующего заклятья ей из тела никуда не деться, и рано или поздно осколки опять срастутся, а не будут блуждать как неприкаянные, жаждая вырваться на свободу и вселиться в кого-нибудь.

И вообще, с телом Лорда в морозилке мы можем не бояться людского осуждения и косых взглядов. Да как только мы найдем и уничтожим крестражи, сразу же можно предъявлять тело Лорда общественности. Моментально станем героями не хуже твоего Поттера. Да нас на руках носить станут, расскажи мы все в подробностях! А Дамблдор, кстати, тут же слетит со своего пьедестала за махинации и жестокое обращение со всенародным любимцем Мальчиком-Который-выжил. А уж когда мой развлекательный Центр откроется и заработает... — Люц мечтательно зажмурился, словно кот, налакавшийся свежих сливок. — Вот она, вот она слава, Сев! Вот полная реабилитация и снятие всех подозрений! Мы с тобой станем народными любимцами!

Северус скривился.

— Уволь. Я бы предпочел остаться в тени. Не люблю, когда сначала тебе в спину шипят и проклинают, а потом лицемерно улыбаются. Раз меня считают мерзавцем и сальным ублюдком — я предпочту им остаться.

— А я — нет, — заявил Малфой. — Мне еще сына надо вырастить и передать ему все дела. Зачем мне косые взгляды и гадючье шипенье? Все-таки ты недальновидный субъект, Снейп, учишь тебя, учишь, и все без толку.— Люциус тяжело вздохнул.

— Ладно, я тебя понял, спасибо за совет. — Северус нехотя поднялся с мягкого кресла и поставил бокал на стол. — Наверное, дома уже все в порядке, пойду...

— Послушай, не переживай так, я уверен, что мальчик все поймет правильно и не оттолкнет тебя. Я же видел, как он смотрит на тебя и на меня с Драко. Ему нужен кто-то вроде отца. А ты подходишь как нельзя лучше да к тому же и с матерью был знаком. Просто нужно с ним побеседовать правильно.

— А ты знаешь, как правильно? — горько спросил Снейп.

Люциус пожал плечами.

— Вот и я тоже... Спокойной ночи, Люц.

И Снейп скрылся в камине.

Дома и правда все оказалось в полнейшем порядке: комнаты сияли чистотой, мебель была отреставрирована, на кухне приготовлена еда, сытая сова Поттера, весьма довольная, чистила клюв, сидя на шкафу.

Северус написал короткую записку в стиле Поттера, что приедет за ним, как и договаривались — в конце месяца, и отправил почтальоншу обратно.

Гарри проснулся внезапно, как будто все еще находился в школе. Там он тоже просыпался моментально и не разлеживался в постели, а тут же вставал, вприпрыжку бежал в ванную комнату, самостоятельно приводя себя в порядок, и не нервировал старост, которые частенько не могли растолкать половину первоклашек, привыкших, что дома вокруг них бегают с кудахтаньем родители.

В этом плане он выгодно отличался от того же Дадли, который нежеланием вставать по утрам выводил из себя любящую мамашу тетю Петунью. За это Дадли жестоко мстил Гарри, когда ему удавалось поймать брата.

Но сегодняшним утром он не торопился вставать с постели.

Хотелось убедиться, что с этого дня не придется выполнять кучу мелких поручений по дому, вроде присмотра за готовящимся завтраком или мытья посуды после еды, которыми обычно его загружала тетя.

На часах, висевших над дверью, было уже девять утра, но его никто не трогал, не стучал в дверь с воплями и не звал вниз.

Так что, выспавшийся и успокоившийся, Гарри на свежую голову решил обдумать вчерашний разговор.

Конечно, по всем законам жанра, он был просто обязан обидеться смертельно на подлеца и предателя, втеревшегося в доверие, возненавидеть его и постараться покарать всеми мыслимыми и немыслимыми видами наказаний. Он такого вдоволь насмотрелся в сериалах и фильмах. Там тоже всеми обманутый и униженный герой долго и тупо обижался, дулся, вел себя как идиот, совершал глупые поступки, подставляя по крупному себя и окружающих, и в итоге все равно все после немыслимых потерь друг друга прощали, мирились, рыдали на груди и плечах у своих врагов и недругов, а потом жили долго и счастливо. Ходили друг к другу в гости и растили детей. Гарри, когда всю эту суету смотрел, у него иной раз просто терпение лопалось, так и хотелось пнуть героя под зад и бросить смотреть кино.

Поэтому он по недолгому размышлению решил отбросить ровно половину, а то и больше всех этих надуманных страданий.

И вот уже целый час размышлял, да не просто так, а взвешивая на мысленных весах правосудия доводы своего маленького рассудка...

Выходило так, что теперь, когда он познакомился с профессором Снейпом и семейством Малфоев, которые были его личными друзьями, а для Драко он и вовсе был магическим Наставником, объявление профессора личным врагом Гарри Поттера лишало этого самого Поттера всяческих привилегий и дружбы со стороны вышеназванных особ.

Драко стал бы относиться к нему точно враждебно, потому что своего Наставника и почти родного человека Снейпа он любил уж поболее, чем какого-то хаффлпафца Гарри даже если тот Поттер. Они и знакомы-то были всего лишь год, но ведь слизеринец оказался вполне нормальным в общении, и терять дружбу с ним Гарри вовсе не хотелось.

Ну и миссис и мистер Малфой тоже будут на стороне Снейпа, а мистер Малфой ведь может и отказаться ради друга от всех договоренностей и общих контрактов, и прощай тогда Гаррины мечты о корпорации... В конце концов, Люциус не бедный человек, не построит Центр — ну и не надо, а вот перекрутить дело так, чтобы обойти авторское право Гарри на маговидеосистемы может запросто, тем более, что гоблины уважают и любят профессора Снейпа из-за его суперубойного Феликса Фелициуса.

Нет, конечно, семья Малфоев могла и не оказаться такой коварной и хитрой, но... обычно в фильмах все ведь так и поступали, чтобы наказать и ущемить главного героя в его правах.

Гарри вовсе не хотел так думать, но кто-то мелкопакостный в нем постоянно нашептывал ему такие мыслишки. Это, наверное, его темная сторона, раздосадовано подумал Гарри. Ведь известно, что в каждом человеке уживаются плохое и хорошее.

Ну и, наконец, сам профессор... Он ведь знал, знал, что не может сблизиться с Гарри, потому что ему рано или поздно кто-нибудь расскажет о роли профессора в судьбе Поттеров, но... все равно стал общаться с ним.

Получается, он рискнул именно потому, что чувствовал свою вину перед ним и старался как мог, чтобы помочь. Он был против того, чтобы Дамблдор строил определенные планы на Гарри, поддержал его, когда Гарри попал на Хаффлпафф, сводил на могилу родителей, познакомил с гномами, на которых у Гарри были ВПП — Великие Продовольственные Планы в будущем, помог обезопасить сознание Гарри от директора, вместе с Гарри придумал как использовать думосбор и Зеркало Желаний, свел его с мистером Малфоем, который принял Гарри в команду по производству маговидеосистем и... и много еще чего помог сделать.

Например, они вместе скрутили Волдеморду, так что теперь Гарри в любом случае не придется с тем сражаться, как надеялись МакГонагалл и Дамблдор. Профессор Снейп помог тете Петунье, и теперь она стала любящей тетей, как и положено, а Гарри получил все мыслимые и немыслимые плюшки, нашел ему классного Наставника в лице профессора Кеттлберна, которого Гарри безмерно уважал и любил...

Итак, Мальчик-которому-открыли-глаза-на-злого-профессора старательно складывал на чаши весов все плохое, что уже случилось и может случиться с ним, если он встанет в оскорбленную позу и все хорошее, что с ним было в этом году, и что он мог потерять в мгновение ока.

Он мог смертельно обидеться и прекратить общаться со Снейпом.

Что он получит в итоге?

Будет учиться дальше, как учился, общаться с однофакультетниками, с профессором Стебль, Хельгой и Мердоком, закончит Хогвартс, купит на оставленные родителями деньги маленькую ферму и станет работать на ней в свое удовольствие. Женится, заведет детей и умрет через сто лет в своей постели, окруженный скорбящими внуками и правнуками...

А что было бы, если бы профессор Снейп не рассказал о Пророчестве своему Лорду?

Ведь тетя Петунья говорила, что шла война, и сторонников директора Дамблдора выслеживали и убивали. А судя по рассказам окружающих, его родители любили выпендри... ой, то есть, проявить героизм, отвагу и вечно лезли на рожон, то бишь, рвались воевать и отстаивать справедливость в их собственном понимании. И даже то, что у них родился Гарри, не особо останавливало ретивых революционеров.

Видать, им имидж храбрых гриффиндорцев был дороже семейного благополучия и желания не оставить ребенка круглым сиротой.

Гарри обиженно всхлипнул и вытер невольные слезы.

Получается, что таких молодых и не особо обученных бойцов рано или поздно могли запросто убить в какой-нибудь заварушке, и его так и так отправили бы к тете, но тогда он никогда не смог бы поехать учиться в Хогвартс, не познакомился бы с ребятами и вообще, все было бы по-другому. Потому что тогда магическим миром правил бы этот самый Лорд.

А если даже его родители остались бы живы, им бы пришлось скрываться всю жизнь, да и не позволили бы они ему стать фермером. Они настояли бы, что Гарри сын гриффиндорцев и обязан жить и вести себя соответственно. А фермеры... Ха-ха, да всем же известно, что барсуки тупые и ограниченные.

И занимался бы Гарри тогда нелюбимым делом — к примеру, его бы запихнули в школу авроров или куда-то еще типа полицейской академии. И мучился бы он всю жизнь, чтобы не расстраивать семью.

А если бы, к примеру, он взбунтовался и поступил по своему, то... вполне возможно, что его бы так и не простили. А если бы простили со скрипом, то постоянно напоминали и стыдились, что у таких бравых геройских гриффиндорцев сын земляной червяк, ковыряется в земле и навозе — чистокровные предки Поттеры на портретах все сквозь раму бы провалились от стыда и позора... Как будто они сами-то мастеровым людом и не были, теми же гончарами, к примеру.

В общем, сплошное бы-бы-бы-бы... И никакого вразумительного и точного ответа, как все вышло на самом деле.

Конечно, Гарри понимал прекрасно, что думать так о родителях нехорошо, но... ведь именно так и могло бы быть, будь они живы.

И уж тем более, он-то не мог уже ничего изменить в прошлом. А как говорит тетя Петунья — жизнь продолжается, что бы там ни было, и если жить только прошлым, то лучше сразу себя похоронить.

Значит, ему нужно принять все случившееся как должное и думать только о хорошем, о том, что случилось с ним в этом году, и что случится в будущем.

А то, что дальше будет много хорошего, Гарри нисколько не сомневался, потому что понял, что профессор Снейп будет и дальше его оберегать, так как считает только себя виновным в смерти его мамы.

Гарри посмотрел на колдорамку, с которой ему ласково улыбалась рыжая девчушка. Он понимал, что улыбается-то она не ему, а молодому профессору Снейпу, с которым дружила в школе... Ну не мог он быть страшным чудовищем, не могла мама так ошибаться в том, с кем дружила столько лет.

Или могла?

В общем, он страшно запутался и теперь старательно пытался все разложить по полочкам.

Начать с того, что хотя все и тыкали в него пальцем, как в Героя и Мальчика-который-выжил, сам по себе он никому нужен-то и не был. Иначе почему же его просто закинули к тете, которая сама по себе магл и волшебство терпеть не может, и не навещали почти десять лет? Ему даже никто открытки не прислал ни разу... Тоже мне, друзья родителей называются.

Если бы не опасность того, что злой Волдеморт вернется из небытия, его, наверное, и в школу бы не пригласили... И ведь верно, как только он поступил в Хогвартс, так сразу все и началось: проверки его на вшивость, на храбрость и сдержанность. Вот, к примеру, то, что его пытались запихнуть в команду по квиддичу, хотя первоклашек туда не берут — это на вшивость тестирование было. Хорошо, что Гарри не согласился, это же прямая подстава, если задуматься. С чего бы — никого ведь больше так не выделяли!

И запретный коридор на третьем этаже... Сунься он туда, и сожрала бы его гигантская собачка. Хотя, сожрать бы, может, и не сожрала, но что-нибудь откусила точно.

Да еще и мантия-невидимка, которую нахально забрал у отца странный директор Дамблдор и которую потом ему преподнес как рождественский подарок! Гарри прям побагровел от злости, вспоминая этот эпизод. Старый пень рассчитывал, что он, напялив мантию, начнет носиться по Хогвартсу после отбоя, заглядывая куда надо и не надо и нарушая все писаные и неписаные правила! Небось, папаша так и поступал со своими дружками...

Гарри стало вдруг очень обидно, что профессор думал про него так же плохо, как об отце. А ведь они совсем разные, это даже тетя Петунья признала. Гарри совсем на него не похож, характером, имеется в виду. Потому что в противном случае профессор Снейп бы с ним даже не заговорил. Или бы придирался по каждому пустяку.

Гарри мысленно помолился, что настоял на своем и перевелся на Хаффлпафф. Кто знает, что с ним было бы сейчас, учись он на том странном факультете... Еще неизвестно, кто сейчас был бы у него в закадычных друзьях, может, тот же Рон Уизли. А так... Он вполне доволен тем, что приятельствует с Невиллом и Гермионой, больше ему никого и не надо оттуда. Судя по ожесточенному противостоянию МакГонагалл и Снейпа ему бы сейчас приходилось ох, как несладко.

В общем, понятно Гарри было одно: плыви он по течению, как щепка, слушай беспрекословно то, что ему нашептывали Хагрид, деканша грифов и сам директор — ничего хорошего для него не было бы. Как выяснилось, в Хогвартсе существовали свои неписаные правила для всех четырех факультетов. Рейвенкло и Хаффлпафф оказались самыми нейтральными и миролюбивыми. С ними вон даже слизеринцы дружили. А вот с гриффиндорцами... Их терпели, как понял Гарри, но близко общаться мало кто стремился. У всех были свои кружки по интересам. С грифами поболтать было особо не о чем, ну кроме, может, квиддича, в котором они вовсе не преуспевали.

Гарри вдруг отчетливо понял, что будь он гриффиндорцем, ненависть профессора Снейпа к нему была бы более, чем явной. Это означало, что он весь в своего выскочку отца и его дружков, а уж если бы он, нарушив школьные правила, попал в квиддичную команду — тем более.

Хорошо, что он не любит спорт и не купился на заманчивое предложение директора.

Мальчик облегченно вздохнул и мысленно погладил себя по голове за такую предусмотрительность.

Нет, он все-таки многого добился в отношениях с людьми, которые ему нравятся и с которыми он хочет дружить и дальше, и рушить все это лишь из оскорбленного самолюбия не годится. Не станет он вестись на такие разговоры, как не повелся на агитацию директора прикончить злого Лорда. Дети не должны убивать людей, какими бы плохими те не оказались. Для этого существуют специальные люди и организации. Полиция там, шпионы, агенты, киллеры и прочие службы. Вот пусть они и занимаются этим.

И не станет он ругаться с профессором, как того хотели бы, наверное, Дамблдор и МакГонагалл. Теперь, когда он все знает, его уж точно не смогут переубедить в том, что Снейп исчадье ада. А может, у них летом будет возможность спокойно сесть и поговорить по душам...

И тогда будут расставлены все точки на i.

Гарри уяснил твердо только одно: Снейп с ним возится, потому что любил и дружил с его мамой, и ему небезразлично, что случится с Гарри. Больше он никому не нужен, ни одному волшебнику или волшебнице. Все остальные видят в нем лишь какого-то супермена, который должен отдуваться за всех и бороться со Злом. Только вот загвоздка была в том, что его лично никто даже не спрашивал, чего хочет он сам.

В открытое окно влетела довольная Букля. Она приземлилась прямо Гарри на живот и, ухнув, протянула лапу с привязанным письмом.

Гарри торопливо снял записку и развернул ее.

«Поттер, как и обещал, я приеду за вами через три недели, так как мы должны попасть на Литу в Запретный Лес. Насчет выбранных фильмов — целиком и полностью полагаюсь на ваш вкус. Профессор С. Снейп».

Гарри довольно улыбнулся.

У него будет уйма времени чтобы, еще несколько раз спокойно все обдумать, посадить в саду редкие растения, которые ему дала профессор Стебль, съездить с тетей, дядей и Дадли в путешествие по Европе, и вот уже он встретится с мрачным, но заботливым профессором, Наставником Кеттлберном и Малфоями. Ах да... Забыл... Ему же еще нужно будет погостить у Уизли. Хотя, лучше было бы у Невилла или Гермионы, но тут уж ничего не поделаешь — обещал директору! Старость надо немножко уважать, так и быть.

И повеселевший Гарри помчался на кухню — завтракать.

От автора: тэк-с, обесчаю, со следующей главы будет поинтереснее ))). Может, даже будет фонтастика!

Теперь, когда Гарри разобрался с самим собой, у него словно гора с плеч свалилась. Правда, даже суток не прошло, но ведь чем быстрее, тем лучше. Вряд ли бы он смог долго все это держать в себе, пережевывать и обижаться на то, что случилось больше десяти лет назад и было по большей части продиктовано обстоятельствами.

В принципе, когда идет война, там любое невзначай брошенное слово, неосторожный разговор могут навредить или же, наоборот, решить исход битвы. Так и тут получилось. Война прекратилась только потому, что Лорд убился об Гарри. Неизвестно, что было бы, будь он жив до сих пор и захвати магический мир. Может, и маглы бы тоже сильно пострадали, ведь Темные волшебники не остановились бы на достигнутом и захотели еще больше земель и богатств.

Конечно, Гарри хотелось мирно и спокойно поговорить с профессором Снейпом, выслушать версию произошедшего от него лично, но... он решил, что будет терпеливо ждать, пока профессор сам не захочет раскрыть перед ним душу. А пока и слова не скажет, как будто ничего не произошло. Потому что, наверное, человеку, и так винящему себя в смерти подруги, будет крайне неприятно, если сопливый ребенок начнет предъявлять ему претензии.

Ничего, Гарри терпеливый, он станет ждать столько, сколько нужно... И не собирается он терять друзей и наставников, только не теперь.

А пока все шло как нельзя лучше.

Оставшиеся дни до путешествия по Европе он занимался садоводством: подарил тете редкие сорта петуний от профессора Стебль — немыслимо ярких диких расцветок, да еще с сильным ароматом, от которых она пришла в восторг. Дадли обрадовался, когда узнал, что клубника, которую высадили на две грядки, будет белого и синего цветов, а не привычного красного. А еще Дадличек пришел в восторг от магической росянки, которую ему преподнес Гарри. Это странное плотоядное растение приманивало мух, мошек и комаров на запах тухлого мяса, которое источало вместо цветочного аромата, как положено нормальным цветам, с удовольствием растворяло в желудочном соке, который содержался в специальных кармашках-емкостях и поедало. Дадли даже специально ловил мух и часами зачарованно наблюдал за росянкой. Иногда даже подкармливал ее стянутым у матери свежим фаршем. На такой обильной пище росянка раздобрела и сильно выросла.

Правда, Гарри предупредил, что не следует совать пальцы в желудочный сок: росянки были дико тупые, не чета Дьявольским Силкам, у них интеллекта вообще не было...

Миссис Фигг привычно патрулировала их улицу два раза в день. Гарри даже выучил ее расписание и в назначенное время бежал в сад ползать на коленках по зеленому, аккуратно подстриженному газону или хватал заранее приготовленный мешок с мусором, дабы со всей возможной вселенской скорбью на лице зашвырнуть его в железный контейнер.

Вскоре бабке-кошатнице надоело его пасти: она уже поняла, что Дурсли ведут себя как всегда — эксплуатируют бедного сиротку почем зря, и она стала появляться все реже и реже, тем более, что наступила жуткая жара, и народ прятался в прохладных комнатах, занавесив и закупорив окна. Теперь шпионка директора прошвыривалась по Прайвет Драйв ну разве что раз в пару дней, да то больше для порядка.

Тем временем подошел день отъезда семьи Дурсль.

Гарри еще с вечера собрал дорожную сумку с вещами. Колдорамку он, скрепя сердце, решил оставить дома, чтобы не придрались в аэропорту, а рыбке купил специальную кормушку — с дозатором, чтобы жемчуг сыпался через определенные промежутки времени.

Его волшебные пожитки в виде палочки, мантий и учебников отправились под половицу, в специальный тайник, а сундук они с тетей засунули в чулан, за коробки с барахлом. Буклю Гарри отправил к Хельге на пару недель — там о ней заботятся как следует.

И вот наконец огромный Боинг вылетел из аэропорта Хитроу в Париж, унося на борту семейку Дурслей, включая Гарри Дурсля. Места в самолете Гарри и Дадли достались возле иллюминаторов, и они вдоволь насмотрелись на виднеющиеся внизу поля, города, пролив, а потом просто на облака.

Путешествие прошло прекрасно и компенсировало неудачи и расстройства прошлого года, когда из-за операции семья отменила долгожданный вояж по Европе.

В этот раз вышло даже круче, так как тетя и дядя не поскупились и взяли недешевый тур, в который были включены помимо прочих европейских достопримечательностей еще и поездки во все парки развлечений и Диснейлэнд. Парки находились во Франции, Германии, Дании и Испании. От такой щедрости Гарри даже рот разинул, а потом они с Дадликом прыгали и визжали от радости.

Гарри тут же решил, что по приезде в Хогвартс устроит вечер воспоминаний и покажет всем друзьям полнометражный фильм про эти самые парки развлечений. А там, кто знает, может, со временем удастся в Хогсмиде что-то похожее построить. Может, мистер Малфой заинтересуется... Было бы здорово! Да и публика рядом — школьники из Хогвартса! Опять же для магов это особого труда бы не составило, да и гномам с гоблинами работа была бы. Все поддержка экономике!

В общем, в голове у Гарри вовсю крутились грандиозные планы, которые не терпелось воплотить в жизнь. Такого азарта и жажды к жизни он еще не чувствовал. Идеи буквально рвались из него и требовали скорейшего исполнения.

В течение двух недель путешествия Гарри был преисполнен тихой или буйной радости — смотря по обстоятельствам. И иной раз приходила ему в голову мысль, что не было бы у него нормального отдыха, посвяти он себя праведной мести и негодованию. Конечно, тетя Петунья, наверное, не вовремя ему сообщила все эти не очень приятные сведения, но так даже было лучше. Потому что веселиться с неприятным знанием в голове — это еще уметь надо. Гарри, к примеру, гордился своей выдержанностью и считал, что так он лучше закалится и быстрее повзрослеет. А не будет вести себя как капризный маленький ребенок.

И когда он покупал сувениры и подарки, ему и в голову не приходило обделить профессора за то, что тот такой подлец, наоборот, он выбирал ему вещи с любовью и вниманием. Например, ежедневник с изображением ядовитой белладонны на обложке или бутылку с темно-зеленым абсентом...

Профессору Кеттлберну он купил набор вполне реалистичных минидинозавров, которых продавали в одном из парков развлечений, и еще один такой же набор — для Драко. Невиллу достался цветущий мелкими розовыми цветочками уродливый кактус — он такие вещи любил, — и луковицы черного тюльпана из Амстердама.

Гермионе, Хельге и остальным друзьям Гарри набрал сувениров и брелоков в виде Эйфелевой башни, маленьких флакончиков французских духов и прочих безделушек, а также швейцарского шоколаду. Теперь Гарри толк в подарках знал!

Возвращались они домой в Литтл-Уингинг как раз двадцатого июня. Гарри уже был в нетерпении — так хотел встретиться с профессором.

Все покупки он сложил в свой кошелек и задумался.

По рассказу Снейпа он понял, что они отправятся в Запретный Лес, в место, в которое волшебников почти не допускают. Ну, за них поручатся домовики и профессор Кеттлберн. И наверняка там будет полным-полно всяких волшебных существ и маленьких народцев. Гарри очень старался на Истории магии и хорошо знал, что в Британии обитает много всяких сказочных этносов: начиная от шаловливых хулиганов пикси и заканчивая русалками и гигантским кальмаром в озере. Правда, как кальмар там жил, Гарри не совсем понимал, вода-то в озере была пресная. Наверное, кальмар был магический или генетически модифицированный, как-то так... Хорошо еще, что акулы в озере не водились, а то мало ли... Первоклашки-то иногда в воду падали из лодок.

Так вот, Гарри не хотелось заявиться на место празднования Литы с пустыми руками. А чем можно было бы удивить лесных обитателей? Шоколадом? Так это не новинка, вон эльфы в Хогвартсе отлично пекли шоколадные пирожные и торты, варили горячий шоколад.

Мясо или колбасу с сосисками феечки вряд ли бы стали есть: они вроде бы нектаром и пыльцой питаются.

А если что-нибудь экзотическое? Не яблоки, не груши или сливы, которые растут в Англии, а например, бананы, ананасы, апельсины? В Литтл-Уингингском универмаге как раз продавали свежие тропические фрукты. Ну и надо было запастись шоколадными батончиками для друзей гномиков.

Поразмыслив, Гарри тут же переоделся в парадно-выходное, нахлобучил кепку и отправился в магазин.

Ему пришлось наврать продавцам, что тетя устраивает большой праздник, чтобы купить по тележке апельсинов, бананов и лимонов с ананасами и карамболой, и что дядя подъедет за ним через полчаса. Хорошо, что и кассирша поверила. Еще он долго глазел на арбузы и дыни, но потом подумал, что запихивать арбуз в кошелек это как-то... А вдруг они там ему все остальное подавят?

Закатив тележки с покупками за угол, Гарри быстренько перегрузил все в гоблинский кошелек, очередной раз поблагодарив щедрого служащего Гринготтса. И даже слопал с аппетитом один банан — он оказался спелым, ароматным и вкусным! Как раз для нежных лесных созданий. А то они, наверное, там на одной землянике или малине лесной сидят, бедняжки...

Гарри тут же пришла в голову еще одна замечательная идея: открыть круглосуточный магазинчик возле Запретного леса, чтобы лесные жители по ночам могли запросто прийти и купить что пожелают. Насколько он понял, в Хогсмиде они не появлялись. Боялись, что поймают и поработят. Ну, разве что, мог забрести какой-нибудь леший, и то прятался под капюшоном, чтобы не смущать и не пугать посетителей. Да и лешие никому не были нужны, страшные слишком.

Такое явное разделение опять возмутило справедливого Гарри. Ведь в Запретном Лесу водились очень разумные создания — кентавры, к примеру. А их нигде не обслуживали, ну просто как негров в Америке в пятидесятые годы. И вообще считали полукровками и метисами! Что за гадство такое!

Гарри тут же решил открыть, когда вырастет, сеть супермаркетов «Только для сказочных созданий» в отместку магам. А те пускай топают в Косой переулок, если им понадобится что-то купить. Может тогда поймут, каково это — иметь рядом магазин и не иметь возможности в нем закупаться! Это называлось спустить с небес на землю, кажется. Или обломать. Гарри хихикнул: обломать было круче и современнее. Заходит маг в магазин, а там таблички «Человеческие создания не обслуживаются». Облом? Еще какой!

Преисполненный коварных человеконенавистнических планов, Гарри мирно пошел домой, поглаживая набитый под завязку кошелек на груди. Зато никто не скажет, что Мальчик-который-выжил некультурный невежда, который приходит в гости с пустыми руками и нахаляву.

В общем, к вечеру у Гарри уже все вещи были собраны, Букля прилетела от Хельги довольнехонькая и потолстевшая на жирных полевых мышках, с пакетом печенья. Гарри решил, что возьмет ее с собой — пусть повидает мир, так сказать.

Рано утром Гарри вскочил чуть свет и уселся у окна — ждать профессора Снейпа. Так он просидел почти до обеда, отлучаясь на завтрак и в туалет. Пока ждал, его снова одолевали сомнения. А нужен ли он теперь профессору Снейпу, или же, избавив его от злого Квиррелла-оборотня, тот решил, что теперь Гарри вне опасности и может жить дальше без него? Хотя... Снейп ведь никогда не нарушал своих обещаний, так что...

К обеду Гарри уже чуть не начал грызть ногти на руках, а ведь раньше он таких детей просто презирал за несоблюдение гигиены. Оказывается, волнение и ожидание еще и не на то могут толкнуть...

Но как ни караулил он прибытие профессора, все равно прозевал.

Снейп аппарировал прямо в прихожую тети Петуньи, и Гарри запоздало услышал, как внизу тетя разговаривает с кем-то. Свесившись через перила лестницы, Гарри узрел черную рубашку и черные брюки, а также длинные волосы, собранные в хвост, потому что обычная прическа профессора на улицах магловского городка выглядела бы диковато.

Снейп заявился, наученный горьким опытом, с букетом цветочков — кремовыми ирисами. Гарри громко хихикнул: вид строгого профессора в черном, с шикарными нежными цветами впечатлял. Снейп глянул наверх и нахмурился, глядя на улыбающегося сорванца.

Гарри собирался скатиться с лестницы кубарем, но передумал и чинно потопал вниз с независимым видом.

Снейп скептически поднял бровь при виде такого послушания и воспитанности.

— Здравствуйте, профессор, сэр! — жизнерадостно поздоровался Гарри, застенчиво ковыряя ногой коврик. — Как добрались?

— И тебе всего хорошего, Поттер, — прошипел Снейп, ядовито улыбаясь. — Прекрасно добрался!

Тетя Петунья внимательно посмотрела на обоих: на их приветствия и реверансы, а потом покачала головой и позвала пить чай.

Профессор прошел в гостиную, не обращая больше внимания на Гарри, а тот направился на кухню помочь тете с чаем.

Спустя минут десять все трое сидели за столиком, хрустя Хельгиным вкуснейшим печеньем. Снейп с тетей вели какие-то великосветские беседы о погоде, о курсах валют и о том, что дети сейчас слишком развитые и сообразительные, не то, что двадцать лет назад. По их словам выходило, что раньше было вроде как лучше, потому что теми детками можно было худо-бедно управлять. Но Гарри почему-то сильно засомневался и начал подозревать, что разговор был затеян специально для него, да и собеседники очень странно на него поглядывали.

Ну а он что? Он вообще себя ведет очень прилично и достойно. Никто на него не жаловался, и вообще, в школе им были недовольны только профессор Дамблдор и деканша Гриффиндора.

Между тем профессор Снейп начал договариваться с тетей о том, чтобы она говорила интересующимся и не в меру любопытным личностям, что Гарри будет гостить у своих знакомых, а в частности, у Хельги Шиммельграу. Тетя записала на бумажке, чтобы не забыть ненароком, и понимающе покивала.

Через полчаса Гарри, попрощавшийся с теткой и поцелованный ею в лоб, уже держал профессора за руку, стоя в прихожей — на крыльцо выходить не рискнули, дабы не засветиться.

Миг, и они уже стояли на узкой захудалой улочке с растрескавшимся и провалившимся местами асфальтом. По обе стороны улицы были расположены старые кирпичные дома — обветшалые и заросшие по самую крышу диким плющом.

Гарри закрутил головой.

В странном месте живет профессор, совсем не похоже на аккуратный, чуть ли не стерильный Литтл-Уингинг. Неужели и мама тоже жила в таком доме?

— Нет, Поттер, ваша мать жила через две улицы, в более респектабельном месте. А это район для нищих, — холодно сказал он. — Все еще хотите ко мне в гости?

Гарри обиделся. Можно подумать, он аристократ какой-то. Между прочим, в чулане жил, так что его старым домом не удивишь. И потом, разве это важно? Ведь настоящий дом там, где тебя ждут и любят, дом там, где мы.

Но он промолчал. Видно профессор стыдился своего жилья в таком захолустье, поэтому привычно язвил.

— А мне нравятся такие старые домики, тут историей пахнет, — важно сказал он. — Что это за город?

— Это Галифакс, Поттер, маленький индустриальный городишко, который постепенно пришел в упадок. Ткацкая фабрика закрылась двадцать лет назад, лишив работы многих жителей. И только сейчас город снова стал возрождаться понемногу.

— А кинотеатр? — cпросил взволнованно Гарри.

— Кинотеатр остался, — усмехнулся Снейп. — К счастью, там сделали хороший ремонт, правда, я там давно не был, с детства... Так что самому интересно будет поглядеть, что там изменилось. Но это все развлечения на потом, Поттер. Сейчас у нас есть дела поважнее... И я должен буду рассказать тебе очень неприятную вещь, так что...

У Гарри вдруг подпрыгнуло в груди и часто-часто забилось сердце.

Ой, неужели профессор Снейп сам решил поговорить с ним о том, что рассказывала тетя?

Черт, неожиданно...

Заставка

...Космолетчик Кейн пожирал все, что попадалось под руку в неимоверных количествах, жалуясь на то, что пища сплошь синтетическая и не особо вкусная.

Внезапно он застыл c недоуменным выражением на лице, схватившись за живот.

— Что случилось? Что-то не то с едой? — спросила Рипли, склонившись над ним.

— Нет, на вкус она обычная... Я не думаю... — Он не закончил фразу и начал шумно дышать.

— Тогда в чем же дело?

— Я не знаю... Кажется, у меня опять начинаются судороги...

Остaльные члены экипaжa нaпряженно смотрели, кaк Кейн согнулся пополaм от боли. Неожидaнно он издaл душерaздирaющий вопль и обеими рукaми схвaтился зa крaй столa. Сустaвы его пaльцев побелели, вены нaбухли. Все тело Кейнa сотрясaлa дрожь, словно от ознобa, хотя в кaют-компaнии было довольно тепло. Коллеги не могли удержать его, так он дергался в конвульсиях.

Нa футболке Кейнa появилось крaсное пятно. Оно быстро рaсширялось, зaтем послышaлся треск рaзрывaемой ткaни. Ткань нa груди рaзорвaлaсь и стaло видно, кaк из, зияющей в животе у Кейнa, огромной рaны высунулaсь небольшaя, рaзмером с кулaк взрослого мужчины, головa. Онa извивaлaсь по-змеиному нa тонкой шее. Первое, что бросaлось в глaзa нa этой голове — были зубы.

Кaзaлось, онa вся состоялa из одних зубов, острых, окрaшенных кровью. Головa былa покрытa бледной кожей, и нa ней не было никaких оргaнов чувств, дaже глaз.

Обезумевшие от ужaсa члены экипажа сгрудились в углу комнaты. Кот Джонс с поднятым хвостом и встaвшей дыбом шерстью в двa прыжкa выбежaл из кaют-компaнии.

Отврaтительное чудище, конвульсивно извивaясь, продолжaло выбирaться нaружу. Зa тонкой шеей покaзaлось короткое толстое тело с двумя пaрaми когтистых лaп. Волочa зa собой куски внутренностей Кейнa, твaрь зaбрaлaсь нa стол, зaтем спрыгнулa с него и, прежде чем кто-либо успел пошевелиться, с проворством ящерицы выскользнуло зa дверь и скрылось в конце коридорa...»

* * *

Гарри закрыл глаза руками и сквозь щелочки в пальцах боязливо смотрел на эту фантасмагорию, которую крутили по телевизору. Дадли громко хрустел попкорном, сидя на диване — он ужасов не боялся, потому что был тормозом. Ужастик оказался тот еще, как и все американские киношки, но представлять, что внутри тебя могло жить и развиваться такое чудовище, а потом выбраться наружу, убив носителя, было просто жутко. Гарри очень сильно жалел Кейна, а потом и всех членов экипажа, которых сожрал ненасытный и жестокий Чужой. Одна Рипли, которой он симпатизировал больше всех, осталась в живых, да еще кота спасла, молодец!

Галифакс, Манчестер.

Они как раз дошли до крайнего дома на улице — самого дряхлого и маленького. На ржавой табличке виднелись полустертые буквы «Тупик Прядильщика». Сам дом был под номером десятым.

Профессор взмахнул рукой и из-под первой ступеньки крыльца вылетел небольшой ключ, которым была открыта жутко скрипучая, покосившаяся дверь. Гарри подумал, что надо смазать петли маслом, но тут его ехидно пригласили войти.

Внутри оказалось на удивление чисто и прохладно.

— Мне пришлось просить у мистера Малфоя домового эльфа, Поттер, чтобы подготовить свой скромный дом к твоему приезду, так что цени это, — кисло сказал Снейп.

— Ну, честно говоря, я бы мог вам помочь с уборкой, — вежливо ответил Гарри, для которого, в общем-то, работа по дому не была чем-то уж таким тяжелым. — А пылесос у вас есть?

— Поттер, побойся Мерлина, какой еще пылесос? А палочка мне на что? — хмыкнул профессор.

— А зачем тогда домовик нужен? — удивился Гарри.

— А чтобы лишний раз палочкой не махать, — логично ответил профессор и потащил его на второй этаж — показать приготовленную для Гарри комнату.

Она оказалась вполне себе нормальной. Правда, мебель там стояла старая, годов шестидесятых-семидесятых, насколько Гарри мог запомнить из старых фильмов, прочная и основательная. Кровать была застлана симпатичным лоскутным одеялом, а окно украшала скромная газовая занавеска. Гарри тут очень понравилось, несмотря на то, что комната выглядела девчачьей. И обои розовые, в цветочек.

— Умойся, приведи себя в порядок и спускайся вниз, — велел ему Снейп, скрываясь в соседнем помещении, видимо, своем обиталище.

Гарри так и сделал, освежился в старой ванне с потрескавшейся эмалью, переоделся в желтую футболку и шорты, переделанные из джинсов, и принялся копаться в кошельке, пытаясь на ощупь найти среди бананов и апельсинов подарки и сувениры. Попутно выташил пару лимонов к чаю. Наконец, все нашлось, и Гарри вприпрыжку побежал вниз.

Профессор тем временем накрыл на стол. К удивлению Гарри блюда к обеду были точь-в-точь как в Хогвартсе.

— Не удивляйся, это мистер Дарси взял надо мной шефство, — ответил Снейп в ответ на вопросительный взгляд Гарри. — Мне летом не до готовки, так что... А домовики опекают преподавателей и во время каникул и отпусков.

— Молодец мистер Дарси, — обрадовался Гарри. — Жаль, что я познакомился с ними только в этом году.

— А ты что, голодал? — подозрительно спросил Снейп, делая свои выводы из пагубной обработки Петуньи генератором.

— Не так чтобы, но иногда есть хотелось, — уклончиво сказал Гарри, живо усаживаясь за стол. — Я по ночам на кухню пробирался, — хихикнул он, вспоминая детство.

— Ну, я, в принципе, то же самое проделывал, — хмыкнул профессор. Правда, лицо у него при этом было не особо веселое.

— Вот, это вам... сувениры из Европы! — Гарри с гордостью выложил на стол блокнот с красивым, но зловещим растеньицем на обложке, бутылку с зеленым содержимым и плитку швейцарского шоколада. И еще лимоны.

Снейп озадаченно поглядел на живописный натюрморт и вдруг тяжело вздохнул.

Гарри перепугался — подарки не понравились?

— Нет, подарки замечательные, спасибо, Поттер... Гарри, — с усилием сказал профессор. — Особенно ежедневник. Обожаю экстракт беладонны, с ним такие замечательные вещи можно делать, — хищно улыбнулся он. — А абсент мы с мистером Малфоем потом продегустируем, если не возражаешь. Прекрасный абсент, кстати говоря... Итальянская Ксента... А у тебя есть вкус, Поттер, — задумчиво протянул Северус, внимательно рассматривая тяжелую квадратную бутылку. — Мне даже неудобно, что ты преподносишь такие недешевые подарки.

— Да ничего особенного, сэр, — покраснел от удовольствия Гарри. — Мужчинам ведь такое и нужно дарить.

Северус поставил бутылку на комод и с силой потер лицо ладонями.

— Ладно, давай обедать, — велел он. — У нас свободного времени до десяти часов ночи, потом нужно встретиться с Люциусом и Оливером, они нас будут ждать с западной стороны Запретного Леса, на окраине Хогсмида. И до того нам еще надо поговорить... — опять загадочно сказал профессор.

Гарри набрался терпения и принялся уписывать вкусный холодный летний суп — гаспаччо, кажется.

Когда с едой было покончено, Снейп самолично заварил чай и сделал из гарриного лимона холодный лимонад. Так они и пили: Гарри лимонад, а профессор — горячий чай.

— Так вот, Поттер... — начал, наконец, Северус. — В этом году с тобой много чего приключилось, и хорошего и плохого. Ты видел того самого волшебника, которого уничтожил десять лет назад, и у тебя получилось его остановить, как и в первый раз. Но... Есть вещи гораздо хуже замороженного и парализованного Темного Лорда. В конце концов, он-то сейчас абсолютно безвреден и никому не сможет причинить зла. А вот ты... Другое дело.

Понимаешь, когда тот волшебник пришел в дом твоих родителей, чтобы уничтожить младенца, твоя мама защитила тебя силой материнской любви, для этого она отдала свою жизнь. А потом Лорд убил ее. Убивая, он расколол свою душу, и этот осколок попал в тебя, потому что больше рядом никого не было. То есть, в тебе сейчас находится чужеродная сущность...

Гарри похолодел от ужаса. Руки и ноги у него сразу ослабели и предательски задрожали.

На ум моментально пришел тот фильм, про Чужого...

Это что значит... В нем сейчас сидит неизвестная тварь и изнутри потихоньку пожирает его? А-а-а-а... Вот почему у него в Хогвартсе был такой зверский аппетит! Чужому надо было хорошо питаться, чтобы вырасти и набраться сил для того, чтобы разорвать Гарри грудь и вылезти наружу!

Неужели его жизнь кончена, он умрет, и ничего нельзя поделать? А как же его уютная отремонтированная комната, Хогвартс с кинотеатром, мечты о мегакорпорации и новый велосипед? И профессор...

Гарри всхлипнул и не смог удержать слезы, они сами покатились из глаз. Очень не хотелось умереть таким молодым... Да что там, он же еще ребенок! А у него только-только наладилась личная жизнь!

— Поттер! — удивился Снейп. — Ты что?

— Я... я все понимаю, профессор Снейп, сэр... Понимаю, что вы хотели скрасить мне оставшиеся дни и поэтому не кричали и не придирались ко мне... А-а-а-а-а-а... — зарыдал Гарри, схватившись за живот, как будто ожидая, что сейчас из него полезет весь в крови детеныш Чужого.

— Да что ты за чушь порешь? — рассердился Снейп, изумившись внезапной истерике мальчишки. — С чего это ты помирать вдруг собрался?

— А что, разве нет? — Гарри открыл один зареванный глаз и покосился на профессора. — Я еще поживу?

— Ну жил же ты до этого десять лет, чего б тебе не пожить еще несколько месяцев, пока мы не найдем способа вытащить эту дрянь из тебя? — пожал плечами Снейп, неловко подавая Гарри кухонное полотенце вытереть сопли и слезы.

— А я... я подумал, что мое время пришло, раз вы мне сообщили такую печальную новость, — сказал Гарри, шумно сморкаясь и утирая обильные слезы. Снейп поморщился.

— Вообще-то... Знаешь, я все выяснил в ту ночь, перед Рождеством, когда лечил тебе больное горло. Мы с мистером Малфоем покопались в старых записях и узнали, что в тебе сидит кусочек души Темного Лорда. Просто защита, которую твоя мама наложила на тебя, она действует до магического совершеннолетия. Бред, конечно, потому что по идее, родители стараются оберегать детей всю жизнь, пока не умрут... Но так уж случилось. Но душа Лорда настолько отличается от твоей, что ей пришлось плохо и некомфортно у тебя в теле, а покинуть его она не в состоянии. Поэтому этой сущности пришлось себя защищать — она окуклилась, создала известковый кокон и затаилась в нем. Как только тебе исполнится семнадцать, защита пропадет, и это может потихоньку захватить тебя, твое сознание и тело.

Гарри опять офигел. Ну, еще новость не лучше! Сначала он думал, что его используют как корм для взращивания личинок, а теперь оказывается, это не из фильма «Чужой», а из картины «Похитители тел»! Ему, между прочим, и самому в своем теле нравилось, а тут оказывается, его могут захватить. Нормально!

Он с надеждой посмотрел на хмурого профессора.

Нет, все-таки Гарри Снейпу дорог! Иначе с чего бы он так возился с ним? Вот и сейчас эско... эзо... экзорцизмом собирается заниматься — чужую душу из него выгонять. А это же страшно и рискованно к тому же... Гарри видел... ну понятно, где.

— На сегодняшний день это самое важное и рискованное дело, — подтвердил Снейп. — Потому что остальные части души заключены в неживых предметах, во всяком случае, мы на это сильно надеемся, и уничтожить их все-таки гораздо легче, чем освободить тебя, не повреждая.

— Так я не один, получается? — робко спросил ужаснувшийся Гарри. — Ничего себе, это ж сколько частей души злой Волдеморд попрятал везде?

— Мы пока этого не знаем, Поттер. Нам известно, что один в теле и еще один в дневнике, который хранится у мистера Малфоя. После Литы, надеемся, что прояснится больше. Тогда можно будет приступать к поискам и ликвидации, — вздохнул профессор. — Поттер, я прошу тебя один раз, как серьезного и понимающего ребенка... об этом никто не должен знать, ни твои друзья, ни мадам Стебль, ни Хельга, ни тем более, директор Дамблдор... В общем, я рассчитываю на твое благоразумие.

Я рассказал это тебе, чтобы ты знал, на что пойдешь, если этой ночью выяснится, что есть способ тебя избавить от этой гадости. Ну и не в моих привычках утаивать от человека то, что он имеет полное право знать. Это ведь твоя жизнь и тебе решать, как ты хочешь поступить. Иными словами говоря, у тебя должен быть выбор, и должны быть друзья, которые посоветуют, как правильно сделать. Потому что один ты можешь натворить дел, как я в свое время, — разоткровенничался Снейп. — Будь у меня хотя бы один настоящий, преданный, близкий друг...

— А мистер Малфой? — спросил подуспокоившийся Гарри.

— Люциус и думал, что делает для меня лучше, — усмехнулся Северус. — Это уже потом мы поняли, что к чему и кому от этого хорошо... Мы учились на своих ошибках, платили кровью и жизнями дорогих нам людей, своим будущим и интересами. Ты, Поттер, не должен так жить. И ты, и Драко, и все твои друзья... Не стоит вам наступать на наши грабли.

У Гарри вдруг опять защипало в носу, и захотелось плакать, но он мужественно сдержал этот порыв. И так было стыдно, что вел себя как девчонка.

Просто глядя на грустное лицо профессора Снейпа, он еле удерживался, чтобы не наговорить ему кучу сочувствующей ерунды, а ведь профессор не любит, наверное, сентиментальных глупостей. Это он печальный оттого, что вспомнил про маму Гарри...

— Так, ладно, если ты закончил с обедом, то иди, поспи, ночью будет не до отдыха, — велел Снейп. — Я разбужу тебя вечером...

— А мы... мы еще поговорим? — наудачу спросил Гарри. Он-то ожидал совершенно другого разговора от профессора и подумал вдруг, что надо бы все-таки выяснить все до конца.

В Снейпе он уже не сомневался и ему хотелось уверить того в полной своей лояльности и доверии. И привязанности.

Это казалось вот совершенно жизненно необходимым, тем более, после таких откровений.

Потому что мало ли... А вдруг ничего не получится?

Если не выйдет удалить подселенца, то Гарри предпочтет лучше умереть или вот: заморозиться, как Волдеморд, пока не найдут способа избавлять от кусков чужой души. А что, Гарри и такой фильм видел! Это же очень даже реальный выход из сложившегося положения.

— Если ничего не получится — заморозьте меня, — выдал он, шмыгнув носом.

— Поттер, — засмеялся Снейп. — Не паникуй раньше времени! Эльфы уверили меня, что дело небезнадежное, а я им полностью доверяю. Все-таки больше десяти лет с ними живу и общаюсь. Никто не обращает на них внимания, а зря. У них мудрости и магии побольше, чем у многих волшебников, которые так кичатся тем, что они люди. Понимаешь? Но я тебе обещаю: если ничего не выйдет, я тебя помещу в Стазис, а сам буду искать способ избавиться от хоркрукса максимально безопасно.

— Ну, тогда ладно, — облегченно сказал Гарри. — Вам я доверяю свою жизнь, — открыто намекнул он, хитро покосившись на профессора. — А что это такое хархрюксы?

— Хоркруксы, Поттер, хоркруксы! — назидательно поправил Снейп. — Это вместилища кусков души, якоря, удерживающие душу на земле. Пока они существуют, человек может возвращаться бессчетное количество раз. Этакое бессмертие. Тебе о таком знать не нужно, мал еще.

— Ага, значит, знать о них я мал, а быть хоркруксом не мал, — недовольно пробурчал Гарри, который обиделся на то, что его считают несмышленной малолеткой. — Я вам помогу убрать со стола, — независимо сказал он, гордо задрав голову.

Снейп закатил глаза. До чего нахальный у Лили получился сын... Наверное, от такого сообразительного и умного сорванца и он бы не отказался... Будь такая возможность.