Если бы герои Поттерианы... (джен)

Неприятные новости

«Моргана, да что же это с ним? Все ведь было просто прекрасно, и Поттер ничего в этот момент не ел!» — Снейп вдруг перепугался до чертиков. Несмотря на все предостережения себе в том, что не стоит подпускать мальчишку слишком близко, было очевидно, что его как раз и не спросили — Поттер подобрался к нему на опасное расстояние сам.

Снейп схватил со стола серебряную чайную ложечку и осторожно положил Гарри на диван, подсунув подушку под голову. Осторожно открыл ему рот и прижал язык ложкой, пытаясь заглянуть как можно дальше, подсвечивая себе Люмосом. Но ничего постороннего не обнаружил, за исключением того, что горло и язык оказались воспаленными и ярко-красными, как при ангине или при сильном ожоге...

Но Поттер вроде бы не болел, был весел, оживлен и болтлив, пока не открыл коробку с подарком Драко...

Сейчас надо было срочно принимать меры. Мальчик дышал с трудом и видно было, что каждый вздох причиняет ему очень сильную боль.

Профессор щелкнул пальцами и в комнате тут же материализовался домовик в симпатичном бежевом полотенце.

У Снейпа глаза полезли на лоб, когда он узрел надпись «Мистер Дарси» на ткани вместо привычного номера 27. Но спрашивать, что это за странное нововведение было некогда.

— Срочно принеси теплого молока и меда, — отрывисто приказал Северус, одновременно кидаясь в кабинет за зельем от воспалений и Противоожоговым.

Домовик Дарси ахнул, увидев хозяина и благодетеля Гарри без сознания, но моментально исчез с негромким хлопком — эльфы были привычны не задавать лишних вопросов.

— Давай, давай, Гарри... Глотай осторожно, потерпи, знаю, что больно! — приговаривал Снейп, успокаивая больше себя, чем вырубившегося Поттера. Первым в ход пошло Противоожоговое — интуиция подсказывала, что все-таки это не обычное воспаление миндалин.

Мальчик слабо сглотнул.

Сознание медленно возвращалось к Гарри. Прохладная жидкость со вкусом апельсина и мяты тут же сняла ужасающую боль в горящем горле, и Гарри вдруг обнаружил себя лежащим на профессорском диване, а сам профессор внимательно, с беспокойством глядел на него, держа наготове еще один пузырек с зельем.

— Профессор Снейп... а... что случилось?

— Я бы сам хотел знать что произошло, мистер Поттер! — мрачно вымолвил перепугавшийся Снейп. Да директор бы с него шкуру снял, не убереги он Мальчика-Который-Выжил-чтобы учиться-на Хаффлпаффе! Потому что мало ли что, а вдруг и озверевший барсук сгодится для финальной битвы со злом! — Скажи, у тебя, случайно, не ангина? Горло до того, как ты пришел ко мне, не болело?

— Нет, — удивленно пробормотал Гарри. — Я здоров, как бык. Я вообще ангиной никогда не болел, у меня это... сильный иммунитет, вот! Просто со мной такое уже один раз было, только не так больно как в этот раз.

Снейп выдохнул и отставил флакон с зельем на столик.

Затем взял салфетку, чтобы отереть обильный пот, выступивший на лбу мальчика от болевого шока. Откинув волосы он обнаружил, что шрам в виде молнии сильно воспалился. Северус нахмурился.

— Поттер, а шрам тебя не беспокоил? Он очень болезненного вида...

— Ой, правда? — Гарри тут же полез руками щупать свой шрам. — Точно... Но все было нормально, у меня ничего не болело, пока я не увидел змеек, которых Драко мне передал... Они хоть и игрушечные, но совсем как живые, вот они зашипели и у меня сразу горло как огнем обожгло, а сказать я ничего не смог, хотя на какой-то миг мне показалось, что... змеи со мной здороваются... — тихо закончил он.

— Ты сейчас упомянул, что такое с тобой уже случалось, — расспрашивал Снейп. — Когда именно и при каких обстоятельствах? Постой, горло уже не болит? Если першит или саднит, то можешь помолчать, сейчас эльф принесет молока с медом, полечишься немного.

— Да нет, все уже прошло, у вас отличные зелья, сэр, — робко улыбнулся Гарри. — Уже ничего не болит! А прошлый раз был этим летом, в Лондоне. На день рождения Дадли нас отвезли в зоопарк, и мы как раз проходили мимо клетки с питоном. Дадли начал корчить змее рожи, а я подумал, как было бы смешно, если бы питон оказался возле него и напугал. И оно как-то так сразу и произошло — стекло пропало, и змея быстро выползла прямо на дорожку. Она посмотрела на меня и зашипела, и тут у меня тоже сразу заболело горло, но только не так сильно, как сейчас. Тетя с испугу тут же схватила меня и Дадли за руки и оттащила подальше от змеи. А горло через минуту перестало болеть. Только я ей ничего не сказал, потому что тогда мне бы мороженого не видать, как своих ушей, — хихикнул Гарри.

— Стихийная магия и... что-то странное с тобой творится, когда ты видишь пресмыкающихся... — задумчиво пробормотал Северус, размышляя о чем-то. — Спросить, что ли, у Альбуса? Так ведь не скажет ничего прямо, старый прохвост, опять голову заморочит... Сам разберусь!

— А вы испугались за меня, сэр? — хитро поглядывая на профессора спросил Гарри. Ему было очень приятно, что с ним так носились из-за болезни. Тетя-то всегда щупала ему лоб, давала лекарства и уходила, а тут учитель сидит рядом, поит микстурками и такой побледневший весь... Беспокоится!

— Конечно, испугался! Если директор узнает, что ваш хладный труп покоится у меня на диване, мне сильно не поздоровится! — рявкнул Северус. — Кто поверит, что вы сами пришли ко мне, чтобы отметить это ваше Рождество?

— Простите, сэр, я же не думал, что так случится, — без тени раскаяния ответил Гарри, еле заметно улыбаясь. Взрослые такие интересные, никогда правду не скажут, а только накричат или отругают, пряча за выговором беспокойство и тревогу.

Пресловутый мистер Дарси с эльфячьим кудахтаньем материализовался рядом с диваном, держа в лапках глиняную кружку с кипяченым молоком. Снейп капнул туда еще Укрепляющего и дал Гарри. Молоко было без пенки, сладкое, душистое, поэтому Гарри с удовольствием прихлебывал его, блаженствуя в теплом коконе из подушек и покрывала и вспоминая теперь об адской боли в горле и во рту как о чем-то далеком и несуществующем. Да еще и шрам ему помазали какой-то мазью, так что у него теперь вообще ничего не болело и не щипало.

Снейп осторожно подпихнул коробку с неудачным подарком ногой под диван. Лучше он подарит потом Поттеру что-нибудь другое, вот на игрушечных барсуков, лис и енотов у него, наверное, не будет такой жуткой реакции?

Еще через четверть часа ничего не напоминало о странном происшествии, а посему домовик притащил поднос с горячим чаем.

Снейп все посматривал то на обслуживающий персонал, то на довольного Поттера, и наконец не выдержал.

— Мистер Поттер, это не ваша ли инициатива? — он ткнул длинным пальцем в полного достоинства гордого эльфа.

— Ага, — кивнул Гарри. — Мне не понравилось, что они безымянные. Даже животным и птицам дают клички, да что там — даже ры-ы-ы-бам, а тут ведь э-э-э... гуманоиды! А у таких рас всегда должна быть культура имен и даже фамилий! Вот!

— И они, конечно, признали тебя Хозяином? — cкептически спросил Северус, в душе удивляясь широким Поттеровским реформам. — А ты всех пятьдесят домовиков осчастливил человеческими именами?

— Ну, они что-то такое говорили, но ведь времена рабства давно уже прошли, — уклончиво сказал Гарри. — Я же не плантатор какой-нибудь. Вот думаю, если они и дальше будут талдычить свое, я их освобожу! Подарю им всем на следующее Рождество варежек или шарфиков. Или даже сапожки с тапочками, а то они босиком, бедняги. А имена да, у всех, а как иначе, обидятся же!

Снейп засмеялся.

— Да они молиться на тебя теперь будут! Знаешь ли ты, что домовики с давних времен обязаны преданно служить магам? А к обслуге в магмире относятся очень... презрительно. Маги весьма тщеславны, эгоцентричны и себялюбивы, искренне считают себя венцом мироздания и никогда не позволят маленьким народцам встать на одну ступень с собой и, не дай Моргана, выше себя. Именно поэтому всем домовикам дают специфические уничижительные клички, как тем же собакам или любимым баранам и козам. А ты дал хогвартским эльфам полноценные человеческие имена и даже фамилии, а это для них почти равно свободе. И то, что они называют тебя Хозяином, это не та рабская преданность, а что-то вроде соратничества, помощи и поддержки. Теперь, будучи где угодно, можешь позвать любого — и он тут же появится и поможет тебе. Эльфийская магия почти не изучена, но очень странна и загадочна, и я подозреваю, что этот народец способен на многое, гораздо большее, чем могут среднестатистические колдуны, вот только люди не станут ни спрашивать, ни изучать домовиков, чтобы не обрести в их лице сильных врагов или соперников. Только благодаря генетически заложенным ограничениям домовики все еще слушаются волшебников и терпят от них унижения и неблагодарность.

— А откуда они вообще взялись? — c любопытством спросил полностью пришедший в себя Гарри. — Вот я читал, что в сказках были свои домовые, брауни, но их ведь не заставишь прислуживать себе так, как ваших эльфов? Они жили в домах сами по себе, могли напугать, а могли и помочь, но чтобы пахать как лошади... это нет! Иначе тетя Петунья бы сразу вызвала и припрягла бы домового у нас дома! — Гарри захихикал. — Но вообще-то у маглов домовых и полтергейст жуть как боятся!

— Давным-давно какой-то могущественный маг скрестил в ходе экспериментов именно упомянутых вами обычных брауни и лесных эльфов. Наложил на полученное существо вечное заклятие Подчинения, лишил его одежды, одев в наволочку, и дал уничижительное прозвище. Вот так и получились домовики.

— Так просто? — не поверил Гарри. — А как же... эм-м... генетическая несовместимость и прочее?

— Магия может многое, что ей какая-то несовместимость, — пожал плечами Северус. — Даже такой необразованный чудак, как наш лесничий Хагрид, и тот незаконно проводит эксперименты у себя за домом, в сарае. Скрещивает огненных крабов и мантикор. Яйца покупает нелегально на черном рынке и вроде, по его скромным намекам, у него что-то получается. Во всяком случае, ходит он довольный, у него на лице все его успехи и невзгоды написаны. Вот так же и c разумными и полуразумными существами могут сделать все, что угодно, было бы желание...

— Но это же натуральная вивисекция! — возмутился до глубины души Гарри, нежно любивший собачек, котят, цыплят и прочих животных. — Куда смотрят ваши органы надзора, магический Гринпис, к примеру? Так скоро начнут и людей с животными скрещивать!

— Все может быть, — усмехнулся Снейп. — Взялись же откуда-то кентавры и русалки? Про василисков, грифонов и химер и вовсе разговора нет...

Гарри насупился и нахохлился. Какой страшный мир это магическое общество. Кто сильнее, тот и прав? И может издеваться над более слабыми как угодно. Опыты ставить, убивать, войну развязывать... Да и у них тоже все не так гладко, вот взять хоть тот же Вьетнам или вот конфликт в Афганистане — это уже Гарри почерпнул из передач, которые смотрел дядя Вернон. И почему это люди не могут жить мирно? А тут еще такой стимул показать свою силу — магия. Кто сильнее магически, тот и правит миром? Вот и этот странный тип — Злой Лорд, тоже хотел мирового господства...

— Не расстраивайся, Поттер. Хорошее заключается хотя бы в том, что сами домовики считают себя счастливыми когда работают на людей. Таково их назначение. Но они не дураки и прекрасно понимают доброе отношение, поэтому теперь тебе все карты в руки. В Хогвартсе нельзя аппарировать, но благодаря тому, что у тебя столько подчиненных, ты можешь передвигаться по замку без особых усилий — попроси, и любой домовик перенесет тебя, куда скажешь. По-моему, даже сам директор не удостоен этой привилегии...

Кстати, нам еще повезло, что директора не имеют права именовать домовиков, тем самым привязывая их к себе. А то бы каждый директор в отместку или случайно уводил с собой всех слуг, и в замке некому было бы работать. В контракте специально прописывается запрет на такие действия, ну а тебе же закон не писан, — ухмыльнулся профессор.

Гарри что-то соображал про себя, усиленно раскидывая мозгами.

Ладно, с домовиками он еще решит что делать, просто жалко бедняг, работают ни за грош, ни за спасибо, а все думают что так и должно быть!

Гарри с профессором вдоволь угостились вкуснейшими пирожными Нарциссы Малфой, причем Гарри опять лопал так, как будто и не съел почти половину шоколадного торта, и счастливый мистер Дарси, который оказался эльфом, прикрепленным к профессору Снейпу, перенес сонного мальчика прямо в его спальню, потому что Гарри к тому времени уже едва держался на ногах, так он устал от впечатлений праздничного дня.

Переодевшись в подаренную пижаму, Гарри, под шум, гомон и возню своего пушистого нарисованного зверья, постоянно зевая, вполз в свою уютную норку и крепко заснул.

* * *

Северус же, оставшись один, задумчиво потер лоб, затем призвал Акцио коробку с подарком Драко.

Вырвиглазно-разноцветные змейки оживились, когда с коробки сняли крышку и принялись наперебой шипеть. Снейп понимал их одно слово через два — давно не практиковал серпентарго. Изучать его он начал в школе, профессор Кеттлберн как-то дал ему скопировать древнейший томик словаря серпентарго, выпущенный каким-то прямым потомком Салазара Слизерина, которых тот оставил достаточное количество после того, как со скандалом покинул Хогвартс. Таким образом, видимо, он решил переплюнуть чопорных Основателей, среди которых Ровена имела одну дочь, да и ту укокошил ревнивый Кровавый Барон — привидение факультета Слизерин, да Годрик трех сыновей, которых убили на какой-то войне. Хельга была весьма плодовита, и родила немало дочерей и сыновей, но Слизерин, скорее всего, очень постарался с внебрачными отпрысками, в то время как миссис Хаффлпафф была женщиной замужней и благонравной и блудить на стороне лишена возможности. Что не относилось к неженатому развратнику Салазару.

Линия наследования Слизерина была весьма сильной, как и положено плохим колдунам, и его сыновей и дочерей всех отличало именно знание змеиного языка. Так что дружные с ними ученые и естествознатели за несколько веков смогли запросто собрать и систематизировать несколько сотен слов на змеином языке. А уже потом кто-то из богатых меценатов, владеющих серпентарго, под фамилией Кобольд, увековечил себя этим редким изданием

Разноцветные гады шипели что-то похожее на «Хозяин не может освободиться...».

Странно...

Кого они называли Хозяином — Гарри Поттера?

Но Поттер и по характеру и по темпераменту был чистым барсуком!

А змеи подчинялись только потомкам Слизерина.

Северус решил, что сначала нужно определить, как связано общение змеек с Поттером с его болезненным состоянием.

После короткого разговора по каминной сети с Люциусом, библиотечный эльф Малфоев с тихим хлопком материализовался в гостиной Снейпа, бережно держа в руках что-то вроде плоского деревянного письменного прибора размером два на три фута, выполненного из красного дерева с затейливой резьбой по крышке и серебряной инкрустацией на уголках.

Магический библиотечный формуляр был очень редкой вещью, и в магмире таких осталось всего несколько штук. Но, конечно, их редкость не стала препятствием для Люциуса, который всегда хотел именно таких, не только редких и дорогих, но и весьма полезных в хозяйстве и учении вещиц.

Даже в Хогвартсе этих приспособлений не было, впрочем, тут такие артефакты были бы, скорее всего, даже опасны, особенно для чересчур любознательных школяров.

Северус, как только приступил к своим обязанностям, на правах преподавателя и декана посетил Запретную секцию. Знаменитый отдел его крайне разочаровал. Здесь почти не было книг по Темным Искусствам. Судя по пустым промежуткам и пыли на полках, многие тома были изъяты, причем довольно давно.

На вопрос, какие именно экземпляры, когда и кем были взяты, мадам Пинс так и не смогла дать внятного ответа. Когда она, по ее словам, приняла во владение книжное хозяйство, многих книг уже не было на балансе библиотеки и где они находились сейчас — было неизвестно. Никаких следов она отыскать так и не смогла, а обращение к директору и вовсе сопроводилось чрезмерно сладким чаепитием и отеческим советом заниматься теми книгами и учебниками, которые наличествуют в библиотеке в данный момент. Получалось, что редкие книги попросту разворовали...

Помнится, Северус тогда понимающе усмехнулся.

Дамблдор по имени Альбус всегда был против применения и изучения Темных Искусств, полностью оправдывая свое говорящее имя.

Но, как говорится, не Хогвартсом единым жив буде страждущий... знаний. Школьная бибилотека, конечно, была не из самых маленьких, но определенно, не из самых полных по тематике.

Поэтому все свободное от работы время Снейп пасся на благодатных и тучных полях Малфоевской милости. У того оказалась впечатляющая коллекция Темномагических томов по самым разным темам: «Некромантия», «Создание инферналов», «Вызывание духов и призраков», «Родовые ритуалы и обычаи», «Продление жизни» и «Возвращение силы и красоты путем кровавых жертв», «Создание гомункулов, химер и гибридов» и многое другое. Северус все выходные мог торчать в библиотеке, не отрываясь на еду, и только благодаря заботам малфоевских эльфов не падал с ног от усталости и голода.

После того, как он стал Наставником юного Драко, Люциус церемонно принял его в семью, и тогда уже посвятил во все тайны своего шикарного жилища. Одной из них и стало разрешение использовать Магический формуляр. Имя Северуса Снейпа было специально вырезано на задней крышке артефакта, что означало доступ к любой информации и любым книгам из обширного книгохранилища, которое было соединено еще с несколькими, такими как библиотека Блэков, к которым относилась Нарцисса, а также Ноттов и итальянцев Забини, из книг которых Северус почерпнул много полезных сведений о ядах и противоядиях.

Снейп закрыл камин от постороннего вторжения, запер двери и аккуратно оттранспортировал Формуляр в кабинет. Он не собирался отвлекаться от серьезного занятия.

Профессор палочкой коснулся деревянной поверхности, и крышка плавно отошла, тут же выдвинулась чернильница, открылось отделение, в котором лежало специальное воронье перо. Посередине лежал зачарованный пергамент.

Удобно усевшись в кресло, Северус приступил к процедуре.

Поднеся большой палец левой руки к острому краю чернильницы, он резким движение порезал его — кровь закапала в зеленые чернила, смешиваясь с ними и становясь грязно-коричневого цвета.

Залечив порез заклинанием, Северус решительно взял воронье перо...

«Опасен ли серпентарго для говорящего?»

Чернила медленно впитывались в старый, плотный пергамент, постепенно пропадая. Ответ появился через десять секунд.

« Нет».

«Как связан разговор на змеином языке и повреждения глотки и гортани?»

«Только если человек носит в себе чужую сущность»

Перо выпало из рук.

Снейп тупо уставился в Формуляр. Это... это могло означать лишь одно...

«При любых условиях?»

«Только при наличии материнской защиты. В остальных случаях ассимиляция происходит безболезненно. В дальнейшем наличествует временный симбиоз, за которым наступает полное поглощение.»

«Все книги о крестражах мне на руки»

«Будет сделано».

Крышка прибора с грохотом захлопнулась.

Через несколько томительных минут, в течение которых Снейп пытался привести мысли в порядок, Формуляр открылся, принеся три старинных фолианта в обложках из черной драконьей кожи. Чернильница оказалась пустой. Северус подумал мимоходом, что этот артефакт выпил немало его крови, отдавая взамен знания и помощь в направлениях поиска.

Всю ночь Северус штудировал доставленные тома. Какая удача, что именно в запасниках Блэков оказался бесценный экземпляр «Стать бессмертным. Создание прочных якорей для души». Именно в нем упоминались редчайшие случаи, когда вместилищем крестражей становились живые разумные и полуразумные существа. До этого якорями выбирались неодушевленные предметы, наподобие реликвий, драгоценностей, предметов роскоши и даже оружия.

Знаменитый маг Шэннон Киммерийский даже заключил часть своей души в секиру, которая находилась постоянно при нем, и когда его убили, возродился через нее прямо в своего врага, пожелавшего присвоить легендарное оружие. А другой умелец поселил частичку себя в своего ворона — ведь вороны живут очень долго, и могут за себя постоять. Многие Темные маги на протяжении веков и тысячелетий баловались достижением бессмертия, тем более, что времена были кровавые и убить, чтобы расколоть душу, не составляло особого труда.

Убивали и слуг, и рабов, и врагов, и свою семью, и собственных детей...

Помещали осколки души в мечи, кинжалы, скипетры, короны... кто-то особо умный додумался сделать крестражем собственный трон!

Но чтобы вместилищем куска души стал человек, в данном случае ребенок...

Ну, Поттер, все-таки отличился! А ведь Северус только-только поверил, что мальчишка не станет доставлять лишних хлопот...

* * *

Вопреки всему, Северус в спокойном состоянии был на редкость рассудителен и умел анализировать ситуацию. Единственные пару раз, когда он не контролировал себя, вспоминал с досадой и стыдом.

Тем не менее, он прекрасно понимал, что Дамблдор взял его в школу не по доброте душевной.

Старик за сотню прожитых лет умел рассчитывать выгоду на несколько шагов вперед. Вот и в случае со Снейпом он не остался в проигрыше.

Во-первых, получил дипломированного зельевара в почти личное владение. Добившийся звания Магистра Зелий человек никогда бы не согласился преподавать в обычной школе. Все они открывали свое собственное дело и, как правило, процветали, потому что еда и лекарства нужны были и будут всегда. А Снейп-неудачник уже сколько лет прозябал на ставке школьного преподавателя.

Изготовление зелий для большинства магмира оставалось делом отнюдь непростым. Малоимущие домохозяйки вынуждены были варить Перечные и Крововосстанавливающие самостоятельно, остальные же считали особым шиком иметь своего личного аптекаря-зельевара. Сам Снейп считался таковым у пары слизеринских семей и у Малфоев. Больше он клиентов брать не стал, потому что Дамблдор моментально загрузил его зельями не только для Больничного Крыла, а еще и кучей других поручений. Отказаться Снейп не мог, да и ему самому был интересно варить по редким рецептам то, что притаскивал ему директор. Куда отправлялись сваренные им снадобья и как именно использовались — было неизвестно. Дамблдор в этом очень походил на Повелителя — делай без лишних разговоров.

Во-вторых, он был у директора ходячим индикатором посмертной активности Лорда. В магическом мире был один незыблемый постулат — со смертью мага прекращались все обеты, клятвы, Долги жизни и пропадали наложенные проклятия и Метки.

Метка Северуса не исчезла, а лишь слегка побледнела. Время от времени она наливалась чернотой и слегка пульсировала. Именно о таких изменениях и обязан был докладывать директору Северус. Ну в самом деле, не посещать же сиятельному Главе Визенгамота заключенных в Азкабане Пожирателей с целью полюбоваться на их живые татуировки. Куда проще иметь в школе ручного Пожирателя, отягощенного чувством вины.

Когда Северус спросил, как умудрился выжить мальчишка, Дамблдор с гордостью, должной показать слуге Темных сил его ничтожность, похвастался, что Лили пожертвовала собой ради того, чтобы Гарри жил и перед смертью стихийно накрыла мальчика Материнским покровом. Именно от Покрова отрикошетила Авада Повелителя и уничтожила его самого. А Поттер получил зигзагообразный шрам на лоб.

Такие сложные и сильные заклинания получались, когда человек искренне желал умереть за другого и защитить его по максимуму, тут даже палочка не нужна была, волшебник сам являлся прямым проводником направляемого потока магии.

Так что Поттер выжил только благодаря жертве Лили. И до магического совершеннолетия ему ничто не должно было угрожать — во всяком случае, от внезапно вернувшегося Повелителя. Защита, по сути, должна была быть везде, во всем его теле, с макушки до пят.

Теперь для Северуса все встало на свои места.

Темный Лорд, убив Поттеров, невольно создал еще один крестраж из мальчика. Но окутанный Материнским Покровом Гарри представлял для этой гадости смертельную угрозу, а в тот момент перейти в другое существо кусок души Лорда самостоятельно никак не мог.

Поэтому ему пришлось принимать экстренные меры — срочно окукливаться. Вытянув достаточно магии и разбалансировав магический потенциал ребенка, крестраж погрузился в спячку, заключив себя в практически непроницаемый известковый кокон. Каждый год он наращивал слой за слоем, видимо поэтому Гарри и вырос таким невысоким и тощеньким, а как прикажете, если у него постоянно было кальциевое голодание!

А ведь Темный Лорд превосходно владел серпентарго и многими другими языками.

Неудивительно, что увидев змею, крестраж неосознанно порывался выйти из спячки и поговорить со своими слугами. Но стоило ему чуть-чуть высунуться, как защита срабатывала и пыталась уничтожить чужака. Отсюда и сильная боль в горле и ротовой полости. Тварь тут же закукливалась назад и приступ проходил.

К тому же, рядом с Гарри постоянно была кровная родственница — Петунья. Ее присутствие смягчило тот первый раз с неудачным применением серпентарго.

Дамблдор ведь все время распинался о том, что дом родственников — единственное безопасное место для Гарри, там никто-никто не сможет к нему прикоснуться с дурными намерениями.

Снейп слушал и хмыкал про себя. Дамблдор себя самого, что ли, успокаивал? Грамотному человеку было известно, что Защита действует лишь на физические посягательства. То есть, вздумай Пожиратели, у которых на уме плохое, тащить Поттера за руки и за ноги — возможно, их отшвырнет от него или как-то по-другому проявится защитный эффект. Да и то не факт. Может, Покров будет защищать только от агрессии Темного Лорда — ведь именно он пытался убить младенца, и именно от него Лили защищала своего сына. Проверить это было весьма проблематично. Во всяком случае, он, бывший Пожиратель с Меткой на руке, мог дотрагиваться до Гарри безо всяких последствий для себя.

Значит, однозначно следовало, что Защита была ориентирована только на обидчика ребенка — на Темного Лорда.

И вот скажите на милость, зачем притрагиваться руками? И маги и магглы вполне могут убивать на расстоянии, не касаясь жертвы даже пальцем. А что стоит отравить Поттера каким-нибудь магловским ядом? Уморить голодом, жаждой? Устроить автомобильную аварию? Задушить во сне подушкой? Натравить на него ядовитую тварь вроде паука под Империусом? Паук-то не человек, на него защита никак не среагирует. От этого-то точно Покров не спасет.

В Хогвартсе дело осложнилось тем, что Петуньи не было, зато тут было вдоволь дармовой магии, от которой крестраж вовсю подпитывался. К тому же он чувствовал рядом своего основного хозяина, который обретался в профессоре Квиррелле. Правда, Дамблдор делал вид, что ничего экстраординарного не происходит, но Метка Снейпа, заметно оживлявшаяся рядом с закрученным в тюрбан Квиринусом, говорила об обратном.

Снейп был категорически против нахождения двуличного Квиррелла в школе, полной детей, но кто его слушал... Дамблдор просто распорядился следить за преподавателем ЗОТИ, а сам усиленно распространял везде слухи о философском камне. Старик что-то задумал, но загадочно помалкивал, впрочем, как всегда. Северус уже давно решил, что будет действовать по своему усмотрению, и по обстоятельствам, а не дожидаясь, пока его хоть немного просветят.

В доставленных Формуляром книгах был описан и способ избавления от крестража-паразита.

Нужно было всего лишь разрушить вместилище кусочка души.

Безвозвратно и окончательно.

Посуду и оружие — расплавить или привести в полнейшую негодность. Книги — сжечь Адским пламенем. Живое существо и человека — убить.

Вот, значит, что ожидало Поттера.

Он должен был умереть. И случиться это должно было не позже его совершеннолетия. Именно в этот день Материнский Покров, защищающий его от враждебного влияния крестража исчезнет, и тварь сможет полностью обосноваться в молодом и сильном теле.

Понятно, почему Даблдор так усиленно зазывал Темного Лорда в Хогвартс, приманивая его на широкие возможности философского камня.

Ему нужно было иметь обоих фигурантов Пророчества в одном месте, авось Гарри каким-то образом победит Темного Лорда снова! А что, приятное с полезным! Победит — значит, истинный Избранный и будет делать это вновь и вновь, пока не вырастет. А когда вырастет — тогда и будем думать, как поступить с новым Темным Лордом!

Только вот Лорд-Квиррелл был вовсе не глуп и сражаться с Мальчиком-Который-Победил-Его без полной силы не собирался. Потому и рвался так целеустремленно к философскому камню, бедняга... Не знал ведь, что на самом деле в школе его поджидает всего лишь красивая безделушка. А вот тут и правда дурак.

— Поттер — крестраж, и должен умереть! Где справедливость? — c горечью произнес Северус. — К чему вообще тогда была смерть Лили и ее жертва, если мальчика нужно будет убить в любом случае?

Мистер Дарси, как раз собиравший пустые чашки из-под крепчайшего черного кофе, стоявшие на всех поверхностях в кабинете, испуганно и возмущенно пискнул и разбил кружечку тончайшего мейсенского фарфора.

— Хозяин не может умереть! Мы знаем, как спасти Хозяина!