Если бы герои Поттерианы... (джен)

Снейп невольно косился на старого друга, ожидая резкой перемены настроения и линии поведения: так оно и вышло.

Люциус Малфой прекрасно знал, с кем как надо общаться — несколько лет рядом с Повелителем волей-неволей научили его виртуозно лавировать и мастерски приспосабливаться, уметь различать тончайшие нюансы характера хозяина. Ну и многолетние хождения в Министерстве по кабинетам начальников отделов и их важничающих заместителей тоже немало поспособствовали…

Поэтому едва последние из торопливо насыщающихся деликатесами, изготовленными искусными малфоевскими эльфами, успели проскользнуть в зал и занять свои места, как свет тут же погас и на экране появились интригующие кадры поимки и уничтожения первого хоркрукса.

Вопреки ожиданиям зал смотрел очень внимательно и крайне тихо — не было слышно ни всхлипываний, ни сморканий, ни причитания что «Мы все умрем!» и «Все пропало! (Пора валить!)». Видимо нервы у визенгамотовцев подуспокоились после сытного обеда, ну а авроры и так были хладнокровны и умели себя держать в руках. Невыразимцы же наблюдали разворачивавшееся действо с откровенным восторгом и неуемным любопытством. Снейп даже пожалел Малфоя. Похоже, тому предстояло после сеанса близко пообщаться с сумасшедшими учеными, явно желавших красочных описаний подвигов.

Но Снейп, как оказалось, плохо знал своего друга…

Люциус, разумеется, и тут не упал смазливой физиономией в грязь и сотворил такую яркую и эффектную нарезку из своих и гарриных добровольно пожертвованных воспоминаний, что Северусу стало даже немного неудобно — лично он на некоторых кадрах выглядел пафосным героем, чуть ли не красавчиком, заслонившим детишек от огнедышащего дракона, и вообще очень заботливым преподавателем и патриотичным гражданином. Люциус предстал перед восхищенными дамами этаким светлым рыцарем в серебряных доспе… то есть, в своей любимой серебристой мантии с пышными фламандскими кружевами, а, как известно, многие по одежке встречают.

Гарри же был просто самим собой: он все проделывал с такой детской непосредственностью и искренностью, даже плакал, что зрители все до единого прониклись непомерной храбростью и дьявольской изобретательностью юного двукратного Героя, снова избавившего магическое общество от напасти в виде Темного Лорда в облике жуткого мутанта и кусков его черной душонки. Ну а Кеттлберн предстал перед зрителями просто мудрым старшим наставником, который прекрасно дополнял общую картину — этакий седовласый ветеран.

* * *

Давно уже зажегся свет в самом большом зале Развлекательного Центра, а все сидели как пыльным мешком пришибленные. Видать, не могли поверить, что теперь-то Волдеморт умер окончательно и больше не возродится.

Люциус скромненько стоял на краю сцены и недоумевал. Когда он таки решился сделать маленький шажок к центру, дабы начать непростой разговор, в зале раздались сначала жидкие и робкие, а потом бурные и продолжительные аплодисменты.

Дамы все как одна повытаскивали платочки и утирали невольные слезы облегчения и восхищения тремя мужественными особями и одним очень храбрым ребенком, а также толпой преданных маленьких домовиков. Эльфы предстали перед магами совершенно в ином свете и поразили в самое сердце.

Малфой моментально сориентировался и принялся вполне искренне кланяться, благодарно прижимая руки к груди. Он даже слегка прослезился — так тронула его эта всеобщая любовь. А что это любовь — сомнений быть не могло. Такие слухи-сенсации разлетались весьма быстро благодаря сарафанному и просто колдорадио, а в том, что почти всем очень хочется покинуть Центр и ринуться к своим семьям и друзьям, дабы сообщить свеженькие новости, с пылу с жару, и подробненько обсудить и перемыть косточки двум Пожира… то есть, отважным магам-слизеринцам, не было никаких сомнений: на лицах было написан восторг вперемешку с нетерпением и предвкушением.

Снейп посмотрел на Амелию Боунс.

Глаза пожилой дамы были мокрыми от слез, а руки крепко сжимали монокль. Колдунья торжествовала — наконец-то ее брат с сестрой были отомщены!

— Спасибо, спасибо, господа! Крайне признателен! — кивал и кланялся Люциус. Овации и вопли от раззадоренных зрителей все не утихали.

Наконец он посчитал, что все же следует быть скромным и прибавил громкости в Сонорусе.

— Мы все, я, мистеры Снейп и Кеттлберн и конечно, наш обожаемый маленький Гарри Поттер и наши друзья-домовики, мы любим наш мир и сделали все для того, чтобы ему не грозила опасность! Это был наш гражданский долг, поэтому, считаю, что ваших благодарностей на сегодня достаточно! Ну а остальные узнают обо всем из завтрашнего «Пророка» с огромной статьей и множеством колдографий. Более подробно желающие могут все увидеть в так называемых хрониках, копии которых будут также запущены в продажу с завтрашнего дня. Ну а теперь, если желаете, я могу ответить на вопросы, если таковые у вас появились в процессе просмотра…

Зал загудел. Присутствующие начали шептаться, собираясь кучками.

— А как вы можете доказать, что все показанное здесь вами не является сговором или, выражаясь модным ныне словечком, монтажом? Или даже театральной постановкой? Вон маглы крайне преуспели в этом искусстве, как мы все могли убедиться, — коварно спросил пожилой тощий колдун с белой козлиной бородкой. Правда до Дамблдоровой ему было о-о-очень далеко, но видно, что тот всячески пытается подражать своему кумиру — даже веревочка-завязка была с двумя колокольчиками!

Люциус, в кои веки радушно открытый всем и вся, жутко разобиделся — ему в щедрую душу бессовестно плюнули.

— Непреложный односторонний Обет вас устроит? — сердито вопросил он, резко протягивая вперед правую руку. — Есть желающие подтвердить клятву? Еще никто не обвинял меня в недостойном монтаже и не будет впредь! — он покраснел и злобно запыхтел.

— Ну-ну, мистер Малфой, не горячитесь, все тут немного возбуждены и взволнованы, — примирительно сказал Гавейн Робардс. — Просто господин Фриксон ко всему прочему весьма недоверчив и подозрителен, так скажем, отсюда и его необоснованные требования…

— А я считаю, что такими… — Люциус выразительно сделал акцент на слове, — такими вещами может шутить только очень большой циник и мизантроп! Обнадежить кучу уважаемого всеми народу, а потом объявить, что это розыгрыш и на самом деле все это инсценировано и Лорд где-то там собирает новую армию… нет, как хотите, господа, а я такие вещи терпеть не обязан, посему… Да меня же просто-напросто сожгут за такие фокусы!

— Тогда я готов засвидетельствовать, — Скримджер поднялся и быстро прошел на сцену, на ходу вытаскивая палочку.

Люц принял торжествующий и одновременно торжественный вид и начал проговаривать слова клятвы, известной всем совершеннолетним колдунам и колдуньям:

— Жизнью своей, своих родителей, жены и детей, жизнями друзей и знакомых клянусь — все, что я предоставил на общий суд, является правдой! Если таковая окажется хоть в чем-то неверной и лживой, немедленная смерть настигнет меня.

Малфой поднял руку, объятую красным пламенем над головой, а Скримджер сказал «Подтверждаю!» и притронулся палочкой к огню. Зал охнул и напрягся в ожидании… как Малфой свалится замертво!

Ничего не произошло, лишь пламя взметнулось высоко вверх и превратилось в серебристый свет, нити которого разлетелись по залу и постепенно погасли.

Козлобородый колдун пристыженно плюхнулся на место. Соседи злобно поглядывали на него и отсаживались подальше, недовольно бурча и шушукаясь. По всему выходило, что так просто ему его воинственная эскапада не пройдет и расположение большинства коллег он таки потерял.

Снейп сам вначале испугался — уж больно серьезный метод доказательства своей правоты выбрал Люциус. Впрочем, тот был подвержен театральным эффектам еще со времен служения Лорду и видимо держал ситуацию под контролем, а что до выскочки-разоблачителя, так Снейп вначале даже едва сдержал порыв выскочить из-за кулис и поддержать друга в его правоте. Было обидно, что их стараниям не верили, хотя все знали, что подделать воспоминания практически невозможно — сами же принимали этот дурацкий закон о невмешательстве в личную ментальную сферу даже самых ярых преступников!

Ну а Люц стал вдвойне любимцем публики, как, собственно, всегда того и желал.

* * *

Следующие пять часов пресс-конференции, чествований и прославлений Снейп вспоминал с ужасом: у него болели спина, голова и лицевые мыщцы, которым приходилось удерживать вымученный оскал, выдаваемый за приветливую скромную улыбку.

Откуда ни возьмись, сразу после просмотра в зале появилась вездесущая Рита Скитер, виртуозно дирижировавшая сразу пятью Самопишущими Перьями и сопровождавшие ее как котята маму кошку двое фотокорреспондентов «Пророка» с самыми современными навороченными колдокамерами в зубах. От непрерывных щелчков и ярких вспышек у Северуса помутнело в глазах и начало подергиваться левое веко. Не лучше себя чувствовал и профессор Кеттлберн, которого из школы спешно доставили на торжество чествования героев шустрые домовики.

Хорошо еще, что Поттера решили оставить в покое до лучших времен — у ребенка как раз были послеобеденные уроки…

После утомительных позирований и дачи идиотских интервью сквозь зубы — вопросы задавались на редкость глупые и пафосные — Снейп устало окинул взглядом поле битвы: фуршетные столы опустели — лишь салфетки сиротливо валялись на краях подчищенных тарелок, огромные чаши с пуншем тоже изрядно обмелели, а фамильные малфоевские серебряные половники казались выброшенными на берег издохшими рыбами. Домовики растерянно бродили посреди этого хаоса, удивленно почесывая лысоватые макушки и изумляясь чудовищному аппетиту посетителей. Им-то в моменты испуга кусок в горло не лез, а вот, поди ж ты — волшебники и впрямь удивительные создания, никогда и ни при каких обстоятельствах не теряют спокойствия, хладнокровия, силы духа и возможности подкрепиться, дабы со свежими силами противостоять самым что ни на есть жутким новостям…

Из кинозала выплыл свежий, довольный и цветущий Люциус и быстренько навел порядок — энергично жестикулируя, приказал убрать бардак в холле и накрыть небольшой стол на несколько персон, чему эльфы охотно подчинились, преданно поглядывая на любимого хозяина-героя.

Снейп, жутко желавший свалить с этого праздника жизни к своим любимым котлам и пробиркам, мысленно застонал, когда Малфой поманил его к себе. Кажется, не удастся отвертеться от второго раунда… Впрочем, все оказалось не так страшно.

Вскоре у круглого окна с цветным витражом за столом собрались немногие, кто не разбежался подобно вспугнутым включенным светом тараканам, дабы успеть разнести первыми потрясающие сплетни-новости об окончательной кончине Темного Лорда. Впрочем, совершенными дураками члены Визенгамота не были, а иначе как бы они по столько лет занимали сей значительный пост, следовательно, сообразили, что, кажется, следом с грохотом низвергнется еще и кое-кто не менее могущественный и известный… А это следовало очень срочно и подробно обсудить в теплой компашке за стаканчиком виски или сливочного пива!

Посему созванные гости, запасшись суперошеломительными сведениями, способными повергнуть в шок и трепет друзей и знакомых, гурьбой поспешили на выход, не забыв, впрочем, с милыми улыбочками подойти к хозяину Центра за обещанными бесплатными абонементами на посещение киносеансов. Снейп только диву давался такой мелочности и алчности, хотя Люциус даже глазом не моргнув, с почтением раздавал яркие бумажки, не забывая при этом лобызать ручки жеманничающим судейским дамам и кивать почтенным мужам-законотворцам.

— М-да… А как они вообще попадают в Визенгамот? — полюбопытствовал он риторически.

— Вот мне тоже всегда было сие интересно, — протянул скептически Гавейн Робардс, отодвигая стул для Амелии Боунс, которая была крайне дружна с руководителями силового отдела Аврората. Невыразимцы, оставшиеся в полном составе, рассаживались кому как хотелось — они с нетерпением ждали момента выспросить поподробней у Малфоя и Ко все подробности их приключений, что было неудивительным. В этом загадочном отделе работали сплошь сдвинутые выходцы с Рейвенкло, которых пудингом не корми, дай только покопаться в чем-то новом и неизведанном. К тому же их крайне заинтересовали целехонькие артефакты Основателей, о судьбе которых коварный Люц поведать не удосужился.

— Да кто как, — махнула рукой Амелия. — Но большинство, конечно, назначается Председателем, которому регулярно подаются списки кандидатов. Думаю, надо как-то изменить сию процедуру, а то что-то в последнее время предвзятость и некомпетентность судей, если не сказать тупость, а также склонность закрывать на все глаза, начинают раздражать.

— А почему бы и нет, — поддержал заместительницу Председателя сияющий Малфой. — Как-то неправильно, что назначением занимается единолично один человек. Давайте голосовать!

— Это, в принципе, тоже можно будет расценивать как предвзятость, но хотя бы не в такой мере, — заметил Скримджер. — А вообще, всю эту тухлую систему давно надо менять.

— Надо спросить у Гарри, он может посоветовать что-то дельное, — умиленно предложил Люциус. — У него такой свежий незамутненный взгляд на, казалось бы, банальные и скучные в своей обыденности вещи…

— Этот мальчик и впрямь не так прост, и ваши удивительные приключения это подтверждают, — задумчиво сказал Скримджер. — Признаться, я десять лет назад крайне настойчиво интересовался у Дамблдора в ходе расследования убийства Поттеров, куда делся младенец, но внятного ответа не получил. Меня уверили только, что с ним все в порядке и он жив, здоров и находится в надежном месте, в котором его не достанут оставшиеся на свободе последователи Лорда, жаждущие жестоко отомстить за своего господина. Мои уверения, что Аврорат этого не допустит, не возымели никакого действия. Получается, Дамблдор совершенно безосновательно взял на себя право распоряжаться судьбой национального героя.

— Отличная отмазка! — похлопал в ладоши Люциус. — Мы как будто бы не в магическом мире живем и не имеем возможности защитить детей от оголтелых фанатиков, которые действуют на благо тех, кого даже не удосуживаются спрашивать, нужно ли оно им вообще!

Присутствующие зафыркали, глядя на его возмущенную физиономию. Впрочем, фанаты Лорда и пропагандируемого им нового порядка и правда сейчас обретались в Азкабане, остальные же подозреваемые в преданности Волдеморту усиленно делали вид, что вовсе тут ни при чем, и их заставили, воздействуя Империусом.

— Знаете, меня больше удивило, что вы не стали скрывать ничего из случившегося, как это сделал Дамблдор, — добавил Скримджер. — Потому что тогда выходило так, что Поттер мало что потерял родителей, так еще и оказался невесть где на целых десять лет. Что за необходимость была удалять ребенка из магического мира? И так ли уж его бы испортила эта самая слава, о которой время от времени вещал мне при встречах Альбус?

— Дамблдор никогда ни с кем не делится своими, теперь не побоюсь этого слова, сомнительными планами и прожектами, — Люциус осуждающе покачал головой. — Тем не менее, я считаю, при наличии опытного порядочного Наставника ребенок вырос бы абсолютно неизбалованным. Взять хотя бы моего Драко… уж на что я как отец не ахти, но Северус сумел сделать из него человека! А если бы у Гарри с самого начала был такой учитель как Оливер, — Люциус отвесил уважительный поклон в сторону Кеттлберна, — то мальчику не пришлось бы страдать в практически чужой для него семье!

Присутствующие живо заинтересовались этой самой чужой семьей, и Малфой вывалил им подробности, щедро приправленные эмоциями. Упор старательно делался на то, что малолетний Герой в итоге получил вместо почестей и счастливого детства угнетение и страдания на манер сказочной Золушки, только в мужском роде. Кстати, в магическом мире этой сказки знать не знали, так что Гарри в свое время пришлось рассказать историю в лицах.

— Вот как, — нахмурились силовики. — Но почему Дамблдор решил, что Гарри вырастет избалованным мажорчиком и спрятал его?

— Может, потому что у него перед глазами был пример Поттера-старшего в школе? — предположил Люциус.

— Не из-за этого, — мрачно пробубнил Снейп. — Это из-за Пророчества…