Если бы герои Поттерианы... (джен)

Глава 120. Подарки для портретов

В родной гостиной он, дожидаясь транспортировки домой мистером Дарси, вовсю возмущался наедине с самим собой жестокостью и садизмом магов, но потом припомнил виденные по телевизору передачи гринписовцев и мрачно замолчал. Так-то люди выходили ничуть не лучше волшебников, а иногда, может, и похуже. В конце концов, начинать надо с себя, а там, глядишь, и другие подтянутся, если ко всему прочему развернуть правильную агитацию. Решив, что озадачит этими насущными гуманными вопросами папеньку и дядюшку Лю, Гарри с полегчавшим сердцем отправился домой.

Вот, к примеру, он очень даже жалел тех же огров, великанов, троллей и драконов. Они на поверку оказались вовсе не такими тупыми и жестокими, как их пытались представить маги. В конце концов, у всех живых существ были семьи и дети, о которых они заботились, а раз так, значит, у них существовало это самое… коллективное и индивидуальное сознание! Гарри погладил себя по голове — с некоторых пор он очень гордился тем, что так хорошо умеет разбираться в психологии душ! А где душа, известно, там же рядом и сознание и ум, то бишь, мозги!

Таким образом, надо было как-то щадяще решать ту же проблему ингредиентов для зелий, коль скоро папаня свои настойки и микстуры прекращать варить не собирался. Но тут одно дело, когда тебе в магазин, к примеру, приносят собранное своими руками или лишнее, и другое, ежели в погоне за наживой те же нечистоплотные и алчные браконьеры истребляют без меры и сбывают добытое нечестивым путем в том же Косом переулке, который являлся издавна очень сомнительным местом и раем для контрабандистов и и мошенников разного пошиба. Чего ж тогда те же представители Аврората претензии отцу высказывали насчет придирок на уроках, а сами полностью искоренить преступность в этом районе не могли? Гарри скептически усмехнулся, ибо папаша обиженно поделился с ним наездами главного аврора после того памятного вечера в Развлекательном Центре дяди Люциуса. Снейп бегал по лаборатории, размахивая руками, и возмущенно шипел о том, что в Косом переулке днем-то с огнем не дозовешься представителя властей, а уж если нападут с целью ограбить, так отбивайся сам как хочешь!

Дядюшка Люц, присутствовавший при сем увлекательном спектакле, хихикая, указал на то, что ведь из-за Снейповой придирчивости в Аврорате нехватка кадров, так что патрулировать Косой переулок некому, на что разозленный Северус аргументировал тем, что он, такой вредный и придирчивый, преподает Зелья всего лишь десяток лет, а до этого чего школярам не училось? Потом они с Люциусом разом задумались и уселись по которому кругу анализировать ситуацию. В итоге оказалось, что предыдущий преподаватель Зельеварения и по совместительству декан Слизерина Гораций Слизнорт хоть и был учителем невредным, не злым и не придирчивым, но и при нем особого энтузиазма в постижении тонкой науки Зельеварения у деточек не наблюдалось. Выходило, что уже лет эдак пятьдесят… при этом Снейп с Люцем одновременно замолчали, переглянулись и покачали головами. Гарри, который заинтересованно следил за разговором, даже спрашивать не стал. И так все было понятно. Ведь около пятидесяти лет назад именно Дамблдор стал директором Хогвартса.

Ну и выходило, что с тех самых пор обучение в школе было не самым лучшим по ключевым предметам — Зельям и ЗОТИ. Откуда ж взяться в Аврорате обученным кадрам? Да и то, те, кто все же поступил после Хогвартса в школу авроров и закончил ее действовали чисто на своем личном энтузиазме, примерно как сейчас Мердок и прочие. Кого-то натаскивали дедушки и бабушки, кто-то упорно тренировался сам.

Да и то сказать, ну какой учитель из папочки? Гарри уж насколько любил отца, но и то был весьма критичен к нему. Все-таки вот с профессором Зелиньским всем было легко, просто и весело, к нему на уроки бежали и с нетерпением ждали их и факультатива. А отец… ну он и правда больше ученый, нежели педагог. Вот и выходило опять же, что директор столько лет работал с теми кадрами, которые были максимально удобны ему, вроде той же МакГонагалл или Сибиллы Трелони. Первой было мало дело до своих же подопечных, вторая и вовсе оказалась алкоголичкой — Гарри домовики наябедничали, что та постоянно злоупотребляла ромом и сливочным пивом. Они же у нее в покоях убирались, и бутылки пустые с мусором выносили. А в кабинете так и вовсе не продохнуть — так там воняло курениями и благовониями, которые, по словам профессорши, призваны были отделить физическое тело от астрального, дабы лучше познать будущее, прошлое и настоящее. По итогу ученики вываливались из кабинета Прорицаний немного ощалелые и одурманенные галюциногенными травками.

Стало быть, Дамблдор был никакущим хозяйственником и в кадрах тоже то ли не разбирался, то ли делал вид, что не разбирается. Ибо вот собирался же взять в этом году на должность ЗОТИ Локонса. Хорошо, что Гарри вовремя просек эту аферу с покупкой бесполезных книжек и в школу популярного писателя бестселлеров волей Попечительского Совета не допустили. В общем, с директором надо было что-то делать…

Все эти соображения он и озвучил вышедшему из своей любимой лаборатории отцу. Снейп пообещал, что насущные вопросы они вот прямо сегодня разберут все вместе в гостях. А сейчас надо собираться, ведь не хочет же он предстать перед своей бабкой в непрезентабельном виде, чтобы пожилая леди подумала, что ее троюродный или пятиюродный внук плохо воспитан и вообще невежа?

Гарри этого вовсе не хотел, посему шустро отправился в свою комнату переодеваться.

За этим делом ему пришла в голову очередная полезная мысль, которую он опять же озвучил отцу.

— А что полагается дарить портретам? — спросил он, спустившись в гостиную и пытаясь застегнуть парадную зеленую мантию, подаренную Нарциссой. — Я как-то ни разу такого не делал, поэтому…

— А… ну есть, знаешь, специальный магазин в Хогсмиде, — охотно просветил отпрыска Снейп, также обряженный в строгую, но шикарную на его взгляд, черную мантию: с богато вышитыми серебряной нитью манжетами, подолом и воротом и украшенную мелкими стразами. — Вот мы сейчас с тобой туда и заглянем. Сам все увидишь и выберешь!

— Просто знаешь, если бы у меня было время, я бы что-нибудь выписал по каталогу, ну как на Рождество, может, даже со скидкой. А то очень неожиданный получился сегодняшний визит в гости, — сетовал основательно-хозяйственный Поттер.

— Не переживай, у сеньора Леонардо много всего на разный взыскательный вкус и недорого, — утешил Снейп сына.

— Сеньора? — переспросил Гарри, справившись, наконец, с замысловатой застежкой, которая изображала из себя вычурную загогулистую первую букву его имени. — Он что ли итальянец?

— Ну да, — ответствовал Снейп, причесываясь перед зеркалом, которое он обеззвучил, ибо то пыталось разливать ему цветистые дифирамбы насчет внезапно похорошевшей внешности, а он этого не любил, ну и, в конце концов, он же не Люциус с его вечным синдромом Нарцисса. — Он еще написал кучу картин, сейчас все маглы на них любуются в своих музеях, кажется.

— О-о-о! — уважительно протянул Гарри. Он смутно начал догадываться, кто же такой этот сеньор Леонардо.

Отец с сыном не торопясь шли по центральной улице Хогсмида. Теперь-то уж можно было не прятаться, ибо новости, благодаря «Пророку» разлетались молниеносно. Так что Гарри гордо шествовал рядом с солидно выглядящим Снейпом, слегка задрав нос. Благодаря переводу на должность профессора ОБЖМ, ну и умело поданным ушлой Ритой Скиттер статьям о спасении магической Британии отважными слизеринцами, Снейп моментально превратился из скользкого мерзавца в «неплохого человека и отличного специалиста по борьбе с Темными искусствами». Сам Северус, когда слышал краем уха эдакие шепотки и разговоры, возмущенно плевался. Да он обожает Темные Искусства, а вовсе не борется с ними! Впрочем, скоро ему надоело, и он попросту игнорировал сплетни. Все равно людям ничего не докажешь. Хотят — видят в нем негодяя и Пожирателя Смерти, хотят — прекрасного человека, отменного зельевара и чудесного отца. Как и утверждалось, толпе всегда нужен вектор, то есть, направление. Скажут ненавидеть кого-то, так и станут делать, особо не вникая. Через некоторое время прикажут любить его же — так тому и быть. На своей собственной шкуре все этапы народного гнева и народной любви испытал, можно сказать.

Впрочем, на робкие приветствия хогсмидчан он отвечал вполне культурно и вежливо. Ни к чему усугублять, в этом он брал пример с Люца, который в одночасье стал всенародным любимцем всей магической Британии, после Гарри, конечно.

Сам Гарри, до сию пору не бывавший в Хогсмиде, вовсю крутил головой и беспрестанно расспрашивал отца на предмет, что это там такое и для чего. Снейп охотно просвещал сына, рассказывая ему о статусе поселка и устройстве, а также пояснял, кто какими заведениями владеет. Показал ему, кстати, кафе-бар «Три метлы» мадам Розмерты, в котором трудились хогвартские эльфы, перенимая секреты французской кухни.

Также они миновали такие популярные среди школяров заведения как «Сладкое королевство», канцтовары «Писарро», совиную почту и магазин магических приколов и фокусов «Зонко». Снейп пообещал потом сводить Гарри в каждый и осмотреться более детально, а сейчас некогда.

Вскоре они подошли к находившейся на маленькой боковой улочке лавке с яркой вывеской «Подарки для ваших любимых портретов». Гарри таких подарков еще не приобретал, поэтому прямо сгорал от любопытства, как это будет выглядеть.

Внутри помещение оказалось огромным. Гарри такое волшебство с пространством очень нравилось — это ж какая экономия места и времени получалась! Вот стоят, к примеру, пять таких маленьких магазинов на одном пятачке, далеко ходить не надо. А внутри, тем не менее, есть все-все, выбор огромный! И все можно купить никуда не отходя. Он очень надеялся, что дядя Люциус в их лесном супермаркете такое же сделает. Поэтому даже и не поднимал этот вопрос, чтобы ненароком не обидеть компаньона. Время показало, что если Люц что-то делает, то старается это делать максимально хорошо — самолюбие ему не позволяло косячить. Ведь у Малфоев всегда все самое лучшее, будь то особняки, Развлекательные Центры и всяческие магазины.

— Ты пока иди, прогуляйся, — отправил сына Снейп, задав ему направление влево. — Вон там есть много всего, что может понравиться дамам.

Гарри послушно побрел вдоль длиннющей стены, сплошь увешанной небольшими картинами в красивых деревянных позолоченных рамках. Все они были размерами фут на два, не больше, но поражали разнообразием изображенного.

Искусно и очень натурально нарисованные букеты и цветы в горшках, одежда разных стилей и направлений, обувь, аксессуары вроде сумочек, перчаток, вееров и зонтиков, книги и журналы, напитки, вина, различная еда, начиная от супниц с торчащими поварешками, от которых исходил видимый пар, жареная дичь, фрукты, овощи и всевозможные сладости… Были даже небольшие предметы мебели как-то шкафчики, кресла, журнальные столики и кушетки. Более крупное находилось, вероятно, в другом крыле — Гарри краем глаза углядел полотна в рамках побольше.

Так что ожидаемо у него глаза разбежались на все это изобилие. Он, наконец, понял, как применяются такие подарки. Портреты ведь одушевленные, и им все время сидеть на месте скучно, они и в гости могли друг к другу ходить, и спать, и болтать, так чего бы им не поменять одежду или не поесть и попить? Надо всего лишь зайти на нужную картину. Ну, или же нарисовать все нужное на той, где сам портрет обитает. М-да, индустрия подарков для портретов и впрямь была отлично развита в магическом мире!

Гарри как раз присмотрел очень симпатичную деревянную шкатулку с резной крышкой, изящный китайский веер из бамбука и картину с разнообразными десертами и фруктами. С этим он и помчался к отцу, который обменивался приветствиями и любезностями с седобородым старцем в длинной белой хламиде, подпоясанной красным платком. Одеяние оказалось заляпанным красками всех цветов радуги и что самое интересное, эти краски не оставались на месте, а постоянно переползали с места на место. Гарри даже разинул рот от удивления. Понятно теперь, почему портреты получались одушевленными и подвижными, раз нарисованы, то есть, написаны такими красками!

Великий итальянский художник, скульптор, архитектор и ученый оказался невысоким пожилым магом.

Гарри внимательно посмотрел на него — ну а что, он же все-таки теперь суперфизиогномист! — и очень вежливо поздоровался и поклонился. Чутье его не подвело — сеньор Леонардо хоть и обладал всеми атрибутами светлого волшебника а-ля Альбус Дамблдор — был длинноволос, белобород и мудр, но глаза у него оказались веселыми и добрыми. А морщинистое лицо приветливо улыбалось.

— Ну-с, что выбрал наш юный изобретатель магокино? — спросил сеньор Леонардо, вытирая заляпаные руки. Видать, прям вот сейчас писал очередной шедевр, и оторвался от работы, чтобы выйти к покупателям.

Гарри только открыл рот, дабы озвучить выбранное, как сеньор щелкнул пальцами и три картины сами прилетели к прилавку.

— А как вы… а я же не сказал, что хочу купить, — удивился он.

— Магия! — усмехнулся великий художник. — Но ведь правильно?

— Ага! — подтвердил восторженный Поттер. — Здорово! То, что я и хотел. Надеюсь, миссис Блэк понравится!

— У вас отменный вкус, мистер Поттер! — похвалил сеньор, упаковывая картинки в скромную коричневую бумагу и перевязывая простой бечевкой. Гарри еще удивился, что упаковка совсем скромная и цвета нейтральные. Похоже, сеньор не стремился угодить гражданам, которые по сей день не вышли из детства, то бишь, из стен школы и продолжали жить реалиями своих факультетов. — Леди будет довольна, гарантирую. Ну а если вдруг что-то не понравится, я всегда могу обменять на другую картину. С вас двенадцать галеонов, уважаемые сеньоры!

— Я заплачу! — важно сказал платежеспособный Гарри и побренчал монетами в своем любимом кошельке.

Снейп слегка хмыкнул и по привычке закатил глаза. Сеньор Леонардо добродушно засмеялся. Он оказался лысоватым, но ни шапки, ни колпака подобно кое-кому великому, не носил. Гарри припомнил по виденным передачам, что вроде как достоверных изображений великого художника пятнадцатого века до наших дней не дошло. Так что ему жутко повезло, что он узрел знаменитость так сказать, воочию. То, что сеньор оказался волшебником, да еще и столь долго живущим, его не особо удивило, тем более, что Снейп, когда они, попрощавшись с хозяином, вышли из лавки, просветил сына, что Леонардо весьма дружен с Фламелем, ну и тот, само собой, поделился с другом секретом философского камня. Они ведь жили в одно время, да и Франция от Италии недалеко находится.

— А Дамблдор тоже ведь его друг? — спросил любопытный Поттер. Подарки, уменьшенные заботливым отцом, были бережно помещены в гоблинский кошелек. — Он что, тоже будет жить много-много лет? — ужаснулся Гарри. — А если он на пенсию не захочет уйти, что тогда? Так и будет нам вредить?

— Нет, что ты, — успокоил взволновавшегося не на шутку сыночка Снейп. — Насколько я знаю, о дружбе там речи не шло. Фламель всего лишь взял Дамблдора к себе учеником на несколько лет. Но секрета философского камня ему не раскрывал. Видишь ли, этим секретом могут владеть лишь абсолютно некорыстные люди. Наш директор к таковым вряд ли относится. Ну а Фламель за столько лет жизни научился распознавать сущность людей, поэтому прошлым летом директору и пришлось распускать слухи о якобы полученном на хранение философском камне. Как ты убедился сам, он оказался насквозь фальшивым, впрочем, как и сам Альбус,

— Уф, а я уж испугался, — выдохнул Гарри. — Думал, все-таки придется его как-нибудь обезвреживать, если начнет пакостить.

— Думаю, Попечительский Совет с Люцем во главе таки дожмет нашего героя, — задумчиво произнес Снейп. — Дамблдор разочаровал своих почитателей по всем фронтам. Толпа быстро забывает своих кумиров, стоит им хоть немного оступиться, — поморщился он.

— Да-а-а, люди — они такие! Неблагонадежные и неблагодарные! — покивал авторитетно Гарри, вызвав у отца усмешку.

— Ну, по сути, обыватели ведь не обязаны анализировать каждый шаг своих кумиров. Когда кто-то совершает великий подвиг, ему прощается почти все. Только это не значит, что так будет продолжаться всегда, и все просчеты и промахи будут приняты как должное или забыты лишь из уважения к былым заслугам. Рано или поздно кто-нибудь задумался бы, а почему, собственно, Дамблдор допустил все то, что происходило в школе? Ведь так оно и случилось. И никакая слава победителя Гриндевальда не помогла…

— Ну, знаешь, пап, ведь часто так бывает, что слава портит людей, — присоединился к рассуждениям Гарри. — Этого Грюндевальда же вроде никто не мог победить, так? А Дамблдор как-то победил. Директор, наверное, хотел, чтобы все думали, что он самый могущественный. Все герои этого хотят, в общем-то, — махнул он рукой. — Слава, она такая… Только вот я все думаю, что же он все время выжидает, а? Грюню этого сразу не победил, а ведь в ту войну очень много простых людей погибло, — Гарри нахмурился. — Я знаю, я по телевизору видел много передач. Волдеморду нашего тоже… все ждал, ждал, пока кучу магов не убили. Если он такой герой, то ведь не должен был допускать столько бессмысленных жертв?

Тут Гарри требовательно посмотрел на папашу. Снейп пожал плечами. Он и сам постоянно задавался этим вопросом. Но, как говорится, вечная выжидательная позиция Дамблдора была тайной, покрытой мраком.

— Ну-у-у… один из вариантов — не хотел пачкать руки. Или же разрывать душу. Ведь злодеев нужно убивать. Мало надежды на то, что они раскаются и осознают. А если ты убьешь — сам уподобишься злодею. Как-то так, наверное, — он развел руками.

— Как интересно! — обозлился Поттер. — Сам убивать не хотел, а мне, значит, можно и нужно! Я же не великий добрый волшебник, что уж там! — он надулся, нахохлился и недовольно забубнил себе под нос.

— Не порти себе настроение, — успокоил сына Северус. — Мы же сделали все, чтобы избежать этого.

— Я вообще против того, чтобы убивать кого-то, — высказал претензии Гарри. — А оказывается, ты мандрагорочек того…

— Ну, а что я могу сделать? — развел руками Снейп. — Не отрубать же им руку или ногу, в самом деле. По-другому пока что не выходит. Так что…

— Не нравится мне все это, — продолжать бухтеть недовольный отпрыск. — Вы же маги, могли бы придумать что-то щадящее. Или заменить их чем-то другим!

— Как только придумаем, так сразу перестанем изводить бедных мандрагор, — пообещал Снейп, которому и впрямь Стебль проела все мозги причитаниями над своими питомцами, отдаваемыми на смерть. — Давай уже аппарировать, а то опаздывать нехорошо!