Если бы герои Поттерианы... (джен)

Ахтунг: добрые-добрые, добрее даже Дамблдора Дурсли!

(а главное, все слова в предложении на Д )))

От автора: извиняйте за скрытый стеб и розовых флаффных Дурслей.

Гарри, конечно, знал, что тетя теперь нормальная, но все равно немного напрягся, когда она вдруг со слезами принялась обнимать его, поворачивая во все стороны и ощупывая, словно хотела убедиться, что он приехал целым и невредимым.

С одной стороны такое пристальное внимание было очень непривычным, а с другой — приятным.

Да и дядя тоже не кривился и не строил недовольные рожи, с которыми он становился похожим на рассерженного моржа с выпученными глазками, а просто улыбался. Оказалось, что он даже ничего, симпатичный! Такой здоровый, пухлый, и усы вверх закручиваются, как у одного старого лорда в кино... Ну и Дадли порадовал: смеялся, как идиот, рот до ушей. И даже кормил Буклю, просовывая ей в клетку сырные чипсы. Той вредные снэки явно нравились. Помнится, раньше он не был таким дружелюбным ни с совой, ни с ее хозяином. Гарри даже стало интересно: будет теперь брат на него охотиться с дружками, как раньше, изображая охоту на одинокого бизона, или они мирно уживутся вдвоем? Может, Дадли теперь запомнит, что со свиным хвостиком ходить не очень удобно — надо же дырку в шортах проделывать.

Хотелось спросить, что все-таки родственники сделали с отрезанным хвостом: выбросили или закопали в саду, но потом Гарри устыдился и покраснел. Злорадствовать как-то разом расхотелось и еще вдруг подумалось с ужасом — это отцовские гены, что ли, просыпаются иногда? Ведь тетя рассказывала, что папа с друзьями тоже третировал профессора Снейпа в школе, почти как Дадли его. Значит, они с профессором — друзья по несчастью, получается? И если теперь он радуется беде, которая случилась с братом, то он уподобился обидчикам?

Гарри с тоской вспомнил комнаты в подземелье, диван, на котором он любил сидеть и приободрился только вспомнив, что скоро увидится с Наставником и со Снейпом тоже... Вот кто мог бы ему сейчас все разложить по полочкам и сказать — нормально ли то, что он чувствует, или это Гарри втихомолку становится злодеем?

Семейство Дурслей радостно погрузилось в машину. Гарри с удивлением заметил, что это новехонький просторный джип от Toyota. А раньше дядюшка был патриотом! И не ездил на иностранных автомобилях. Это же надо, как генератор агрессии на него действовал сильно. Гарри подумал, что, наверное, этот ужасный прибор вызывает неприятие и отторжение всего, что не английского происхождения, и того, что считается непривычным и незнакомым, как... от волшебников. Дядю раньше все раздражало, когда он смотрел телевизор : гей-парады, права ирландцев, несчастья чернокожего населения в Африке. Он бурно возмущался и обзывал всех этих людей ненормальными уродами. Гарри только подивился тому, как можно, оказывается, с помощью магии заставить ненавидеть всех вокруг. Действительно, генератор агрессии... Хорошо, что его сейчас в доме нет.

— Гарри, мы так рады, что ты вернулся домой! — сказала тетя.

Гарри подозрительно покосился на нее, но вроде тетя не лукавила. Она на самом деле была счастлива, сидя между ним и Дадли и пытаясь обнять обоих одновременно. Дядя тем временем пыхтел как слон, пытаясь погрузить сундук Гарри в объемистый багажник джипа.

— Я тоже рад, тетя, — почти искренне сказал он. Трудновато было привыкнуть к такому ласковому обращению, но, похоже, родичи на самом деле не таили зла на него. А он-то простил их еще тогда, когда узнал, почему они так с ним обращались на самом деле.

Гарри вдруг страшно разозлился на директора за то, что тот лишил его, так сказать, нормального детства. Мало, что он стал сиротой, так еще и нелюбимым племянником! А ведь многие тети-дяди любят своих сестер и братьев, и принимают их осиротевших детей как своих. А тут просто сказка «Золушка» какая-то, даром, что у него братец только один!

— Мы тут подумали, успеем еще домой. Мальчики, давайте перекусим в каком-нибудь хорошем, приличном кафе, а потом поедем по магазинам! Купим вам, что захотите! — предложила жизнерадостно тетя Петунья.

— А давайте! — согласился Гарри, решив проверить на практике искренность тетиных чувств и намерений. И еще ее жадность, которая в быту гордо именовалась экономией.

И все его ожидания, надо сказать, вполне оправдались.

Они поехали в центр Лондона, пообедали в отличном семейном ресторанчике, причем Гарри заказывал наравне с Дадли то, что хотел, и десерт им достался одинаковый — тирамису и миндальные пирожные, к тому же Дадли никак не пытался отобрать у него часть его порции, а наоборот — положил Гарри на тарелку шоколадную трубочку, порвав тем самым напрочь в клочья еще один шаблон.

Потом они отправились в большой спортивный магазин, где тетя разрешила им выбрать себе все, что захочется. Дадли ринулся вглубь магазина, торопясь найти фирменные перчатки и прочий инвентарь для своего любимого бокса, а Гарри медленно прохаживался туда-сюда мимо новеньких велосипедов. Так хотелось вот этот, наикрутейшей с точки зрения Гарри: серебристого цвета, с двойными ободами, мощным фонариком, двенадцать скоростями и еще кучей разнообразных наворотов, так милых сердцу двенадцатилетнего мальчишки. В принципе, он спокойно мог его и сам себе купить, но...

— Хочешь этот велосипед? — Дядя Вернон присел перед машиной на корточки, внимательно разглядывая ее.

Гарри неуверенно кивнул, немного настороженно глядя на дядю: раньше его никто не спрашивал, желает ли он что-то. А дядя дарил ему только свои старые растянутые носки...

Дядя кивнул, потрепал его по голове и покатил велосипед на кассу. У Гарри отпала челюсть. Неужели и правда купят? Похоже на то...

Хм... Значит, профессор Снейп не солгал, когда говорил, что его родственники теперь будут обращаться с ним по-человечески. Это было... так непривычно. И очень радостно, потому что в Хогвартсе он привык общаться со всеми на равных, и было бы крайне неприятно после дружелюбного общения опять вернуться к придиркам, окрикам и подзатыльникам.

Сердечко Гарри наконец дрогнуло и оттаяло — он поверил, что теперь в его магловской семье все будет нормально.

Но на этом удивительный день примирения с родственниками-маглами не закончился.

Сюрпризы продолжали сыпаться на Гарри, как пирожки и торты от любвеобильных домовиков из хогвартской кухни.

Дома оказалось, что его комната подверглась капитальному ремонту. Все сломанные игрушки Дадли, которые тот складировал там на протяжении нескольких лет, испарились, и теперь на их месте находилась новенькая двухъярусная кровать с веселеньким бельем на темы популярных комиксов, также присутствовал письменный стол, шкаф для одежды и даже шведская стенка и канат, подвешенный к потолку. На полках расставлены новенькие книжки, в основном детское фэнтези и приключения. А еще... На тумбочке гордо стоял телевизор с видео. Это вообще была роскошь! Значит, можно смотреть, что душе угодно и когда захочешь — у Дурслей на крыше установлена была спутниковая тарелка. Гарри пораженно крутил головой, рассматривая все это великолепие и прикидывая невольно, сколько же тетя потратила на все денег, и не припомнят ли ему потом расходы.

Но было не похоже, чтобы родственники собирались предъявлять ему счет.

Тетя и дядя спокойно ходили по дому, переговариваясь на домашние темы и обсуждая текущие дела, а Дадли потащил Гарри в свою комнату — показать новую игровую приставку. Что удивительно, брат тут же сунул ему второй пульт управления и предложил поиграть немного перед ужином. Гарри не отказался, и они почти час резались в «Мортал Комбат», а потом еще немного в «Леммингов». Гарри с удовольствием подумал, что каникулы обещают стать очень даже неплохими!

Тетя зашла к нему пожелать спокойной ночи, когда Гарри, разобрав, наконец, свой допотопный сундук, облачился в подаренную на Рождество Хельгину пижаму.

— Я не стала покупать новую одежду, потому что подумала, вдруг ты подрос за год, — улыбнулась тетка. — Так что на днях можем сходить в наш универмаг и обновить твой гардероб... Ты не против?

Гарри прямо чуть не разрыдался — до того его этот день потряс неимоверной добротой и великодушием родственников. Он глазел на тетку круглыми глазами, как та Букля, и не знал, что сказать.

Петунья смутилась. Ей и самой было все это немного непривычно.

После визита Снейпа у нее было достаточно много времени все обдумать и понять. И теперь она старалась как могла загладить свою вину: в первые дни после того, как Северус разобрал генератор, было очень непривычно не чувствовать себя постоянно на взводе и раздраженной любой мелочью. Спокойствие, огромной волной нахлынувшее на всех членов семьи Дурсль, воспринималось как нечто странное. И только через пару месяцев она наконец-то поняла, какое это прекрасное состояние.

Правда, вместе с облегчением нахлынули и муки совести с чувством вины перед ребенком Лили. Петунья со стыдом вспоминала свои вспышки раздражения и попытки выместить беспричинную внезапную злость на малыше — это чувство грызло и грызло ее изнутри, как огромный червь. Поэтому она постаралась в меру своих сил и возможностей компенсировать былые детские обиды бытовыми удобствами.

— Тетя, а вы правда не любили мою маму? — внезапно спросил Гарри.

— Ну что ты... — смутилась Петунья. — Ты, наверное, так подумал из-за того, что мы с дядей... Ну, в общем, мы говорили тебе, что твои родители были алкоголиками и умерли в автомобильной катастрофе? На самом деле... Ну ты сам подумай, как мы могли сказать, что они волшебники и умерли, потому что за тобой охотился этот ваш... злой гений. Не знаю его настоящего имени. А если бы ты в школе кому-то такое сказал? Конечно, там могли не поверить, да и отправить к психиатру на проверку. А потом еще и нам бы претензии предъявляли — с чего это вдруг маленький ребенок и вдруг выдает такие сумасбродные фантазии. Узнали бы про чулан и отняли бы тебя у нас, как пить дать.

На самом деле, Гарри, я любила свою младшую сестру. Больше ведь у меня никого не было. Твои бабушка и дедушка умерли рано, Лили тогда как раз готовилась родить тебя. Да и за что я могла ее ненавидеть? Спорю на что угодно — ты мог подумать, что я завидую ей из-за того, что она волшебница. На самом деле это неправда.

В детстве, наверное, так и было. Но когда я подросла, то поняла, что ничего такого уж выдающегося в этой вашей магии нет. Человеческий прогресс тоже не стоит на месте, и маглы, как волшебники нас называют, изобрели много вещей, которые с успехом заменяют нам волшебство.

К тому же, Лили ушла к своему мужу, твоему отцу, практически ни с чем. Она не претендовала на родительский дом и счет, а еще осталась бабушкина и дедушкина квартира. Сказала, что ее муж богатый человек, и она не будет нуждаться в магловских деньгах.

Так что я продала наше общее наследство и благодаря этому не завишу финансово от твоего дяди. У меня есть половина этого дома, где мы сейчас живем, поэтому Вернон и не стал возражать против того, чтобы ты тут находился. Собственно говоря, он человек незлопамятный и даже после мерзких шуточек твоего отца и его отвязных дружков он не стал бы ни поднимать на тебя руку, ни что-то другое. Так все и было до визита этого вашего Дамблдора.

Вот мы с профессором Снейпом и выяснили, кто виноват и почему мы так с тобой обращались — не на пустом месте, как оказалось. Теперь-то ты понимаешь, почему мы не хотели, чтобы ты был волшебником? Сам видишь, оказалось, что люди, обладающие такой силой не всегда порядочны. Сверхспособности заставляют людей возгордиться и чувствовать себя лучше и сильнее других, которым не так повезло. Ведь твой директор зачем-то подстроил все это: заставил миссис Фигг принести в наш дом этот генератор... чтобы мы были злыми родственниками, третирующими несчастную сиротку...

— Никогда бы не подумал, что миссис Фигг — человек нашего профессора Дамблдора, — покачал головой Гарри. — Старушка просто божий одуванчик! Не зря мне так не нравилось у нее дома. Все-таки, тетя, внешность очень обманчива.

— Прости, Гарри, но что я могла поделать? Она ведь сама предложила свою помощь. Ну мы и оставляли тебя у нее, когда нам надо было уехать куда-то в гости или по делам. Дадли-то, понятно, я могла забросить к своим подругам, а вот тебя...

— Да ладно, тетя, я все понимаю, — важно сказал Гарри. — Вообще-то волшебники еще и не такое умеют. Вон с Дадли как нехорошо вышло. Простите Хагрида, он просто не очень умный, и ему заморочили голову.

— Да уж, — хмыкнула Петунья, с содроганием вспоминая задницу Дадли и последовавшую вслед за этим длительную истерику сына. — Но ничего, — она мстительно улыбнулась, — мне полагалась приличная компенсация за это и я ее получила!

Гарри понимающе улыбнулся: он-то знал о бриллиантах от профессора Снейпа. Теперь понятно, откуда у дяди новенький дорогой джип вместо прежней машины, классный ремонт в комнате, мебель и всякие прочие мелочи.

— А еще, — ворковала тетя, — мы взяли путевки в тур по Европе. В прошлом году не получилось, ну да в этом наверстаем. У дяди отпуск через неделю, так что ты как раз отдохнешь перед поездкой. Вот мы до отъезда купим тебе приличную одежду — ты же вырос из старой, вон как вытянулся и поправился — ну и запасемся фотоаппаратами, пленкой и прочими полезными вещами!

— Ух ты, а может, еще и кошку заведем? — решил воспользоваться удобным моментом Гарри. — Кошка ведь не собака, много не съест, мебель и туфли не погрызет, а польза от нее большая — крыс и мышей в доме не будет.

— Ну а почему бы и нет? — задумалась тетя Петунья. — А у кого котенка взять? Вон миссис Фигг разводит котят на продажу...

— Э-э-э-э... Нет, у нее не надо, — испугался Гарри. — Я бы лучше взял какого-нибудь бездомного или брошенного. Это будет лучше, чем покупать всяких породистых и дорогих. И вообще, уличные кошки гораздо умнее — им ведь приходится выживать, поэтому у них охотничьи навыки не теряются, — со знанием дела сказал Гарри.

Тетя засмеялась и пообещала взять кота при первой же возможности. А потом чмокнула его в лоб и велела спать. Гарри растаял как мороженое под солнцем и решил, что будет все лето помогать тете по хозяйству. Ну, то есть в те дни, когда он дома будет...

Он довольно вздохнул, осмотрел свою обновленную комнату, которая освещалась зеленым ночником, помахал рукой рыбке в аквариуме и, наконец, уснул крепким сном.

.